Мир из прорех. Другой город

Глава 4

Артем

Весь первый день Артем думал, что умирает, – его лихорадило и несколько раз тошнило. Лоб горел от жара, а тело сотрясала дрожь, и, хотя шея постоянно была мокрой от пота, он мерз. Мучительно хотелось пить, а язык стал сухим, шершавым, и ему как будто тесно было во рту. Он то ли спал, то ли терял сознание большую часть времени. Горячечные сны или видения, похожие на сны, были мутными. Он видел Каю, склонившуюся над ним, а сразу вслед за тем – ее же, которую Тень разрывал пополам, снова, снова и снова. «Помоги мне! – кричала она высоким, страшным голосом. – Пожалуйста, помоги!» И падала в какую-то темную пропасть, в один миг становясь крохотной, как кукла. Потом он видел Тень. Тень говорил с ним, и на этот раз его мысленная речь, похожая на сложную музыку, текла спокойно и ровно, и Артем понимал каждое слово. «Теперь ты мой, – говорил ему Тень, – я забрал часть тебя, а значит, ты стал моей частью. Это древняя магия, маленький человек. Древняя, как мой мир. Древняя, как я сам». «Чего ты хочешь? – кричал Артем. – Что тебе от меня нужно?..» И тонул в черной маслянистой воде, накрывавшей его с головой. Вода стала тьмой, у которой не было глаз – только клыки и мысли, проникавшие внутрь него, вездесущие, впивавшиеся в тело, как пиявки.

– Подержите-ка его, – сказал кто-то над водой громко и деловито, – нужно сменить повязку.

«Нет! Нет!» – закричал он, но почему-то не услышал ни звука.

– Ну, все, все, мальчик, – неожиданно мягко прозвучал чей-то голос, – потерпи еще немного.

Он открыл глаза и понял, что прошло какое-то время, потому что поблизости не было обладателя голоса, но была Кая. Она сидела рядом с ним, и ему захотелось протянуть руку и коснуться ее волос. Словно то, что прямо сейчас он парил в толще черного мысленного моря, давало ему полное право дотронуться до нее. Но, уже решившись, он понял, что никакой Каи здесь на самом деле нет, ведь, шепча себе под нос и прикрыв глаза, она крепко держала его за руку… А настоящая Кая не держала бы его за руку – никогда. Она ни за что не держала бы его за руку, хотя в реальности не было никакого черного моря, не было Тени, не было Каи, может быть, не было его самого… «Возьми себя в руки, человек, – строго сказал ему Тень. – Это и в твоих интересах. Слушай меня. Слушай меня очень внимательно. Я дам тебе то, что не давал никому, и сохраню в твоей памяти. Там ты найдешь это – когда придет время. Когда…»

Артем проснулся от того, что солнечные лучи, проникшие сквозь щель в пологе фургона, светили ему прямо в глаза. В фургоне пахло травами и немного – грязными бинтами. Они куда-то ехали – его слегка подбрасывало на ухабах, и он слышал приглушенные тканью разговоры людей, ржание лошадей, скрип.

– Ты пришел в себя. – Он с трудом повернул голову и увидел Каю. Она сидела рядом с его изголовьем и быстрыми, привычными движениями заплетала длинную рыжую косу. – Как ты?

– Кажется, хорошо, – неуверенно сказал Артем, пробуя голос. – Я долго спал?

– Двое суток. – Кая ловко закрутила косу на голове, как венок, и закрепила маленькой острой палочкой.

– Твои волосы…

– Лита научила, – сказала Кая, кажется, ничуть не удивившись. – У тебя был жар. Мы не трогались с места… Какое-то время.

– Это из-за меня?

Кая отвела глаза:

– Не только.

Артем посмотрел на правую руку. Кисть была перебинтована и казалась странно онемевшей.

– Что со мной? – спросил он, и слова, казалось, застревали у него в горле. – С моей… рукой?

– Все неплохо, – ответила Кая преувеличенно бодро, – могло быть гораздо хуже. – Она немного помолчала, как будто думая о том, что именно стоит ему сказать. – Лита говорит, тебе повезло.

– Я ее сломал, да? – спросил Артем голосом спокойного и отважного чужака.

– Три пальца, – кивнула Кая, кажется, радуясь тому, что они заговорили на понятном ей языке конкретных вопросов и конкретных ответов. – Указательный, средний, безымянный. – Она сложила собственные три пальца. – Лита объяснила, что делать. Будешь пить лекарства и делать все, как она велела, – с рукой будет порядок. Пальцы срастутся… станут как новенькие.

Артем попытался шевельнуть пальцами под повязкой, и всю руку пронзила острая боль – как будто он сунул ее в костер.

– Не делай так, – прикрикнула Кая, и с изумлением он увидел на ее лице тревогу, – Лита сказала не двигать пальцами. Это правая рука, – добавила она, как будто застыдилась собственной тревоги. – Ладно, меч тебе и со здоровой рукой не светит, но…

– Как насчет двух других пальцев? – спросил Артем.

Кая прикусила губу.

– Большой палец в порядке, – с видимой неохотой ответила она, и Артем почувствовал облегчение размером с дом.

Его большой палец был цел, даже не сломан – лишись он его, пришлось бы заново учиться самым простым вещам. Кая права: он и раньше не был хорошим воином. В этом он себя не обманывал. Но у него хотя бы оставалась возможность – надежда – когда-нибудь стать им или по крайней мере научиться защищать себя.

– Мизинца нет, – добавила Кая быстро, как будто стремясь покончить с самым неприятным. – Мне жаль.

Артем почувствовал, как воздушный дом в животе сделал кульбит, и ему мигом стало пусто и холодно.

– Что ж. – Он попытался улыбнуться, но по ощущениям вышла гримаса, мало похожая на человеческую улыбку. – По крайней мере, не большой… Кажется, мне и вправду повезло.

Кая медленно кивнула.

– Повезло, – согласилась она и добавила, понизив голос: – Повезло, потому что оно… он… мог тебе руку оттяпать. Чудо, что ты вообще остался жив. О чем ты думал? Думал почесать его за ушком?

Артем опустил глаза – он смотрел на перебинтованную руку.

– Ты знаешь, что я сделал. Это я его позвал. Я же говорил тебе, что?.. Так и вышло. Он услышал. И защитил нас.

– Говори тише, – прошипела Кая, настороженно косясь через плечо туда, где должен был сидеть за тонкой тканью фургона возница. – Защитил нас? Я видела Лею. Она мертва. И ее не человек убил.

Артем с трудом сглотнул и ощутил невольную благодарность к обычаю, который предписывал помолчать.

– Наверное, он не разобрал в темноте, – прошептал он, и Кая закатила глаза:

– Не разобрал в темноте? Артем, у него и глаз-то нет, о чем ты говоришь? Он разорвал лошадь пополам. Я стояла рядом.

– И все-таки мы живы, – прошептал Артем, – он, видимо, ошибся, но все же…

– Поверить не могу. – Кая наморщила лоб, как будто с трудом сдерживаясь. – Он откусил тебе палец. Откусил и, вероятно, съел… Артем, ты вообще слушаешь? Съел, потому что я его не нашла. – Кажется, она поняла, что перегнула палку, потому что осеклась и заговорила мягче: – Прости. Но, мне кажется, все это ясно доказывает, что нам надо держаться от него подальше. Потому что он опасен, Артем. И если ты продолжишь проверять насколько, однажды это тебя убьет.

Кажется, она собиралась сказать еще что-то, но фургон вдруг резко остановился.

– Голубки. – Голова Марка мелькнула в прорези между полотняными дверьми фургона и тут же пропала. – Вылезайте. Там есть на что посмотреть.

Артем думал, что не сумеет встать, но поднялся неожиданно легко – Кая подалась вперед, чтобы поддержать его, и он положил руку ей на плечо, хотя чувствовал, что смог бы обойтись и без помощи.

– Лита давала тебе настойку, – сказала Кая, дыша ему в плечо, – обещала дать пару бутылок с собой. Снимает жар… И кости будут срастаться быстрее.

В фургоне было душно, и Кая надела тонкую майку прямо на голое тело – подумав об этом, Артем почувствовал жар, который вряд ли помогла бы снять настойка, и его уши заполыхали.

Шатаясь, они вышли из остановившейся повозки, и Артем услышал, как Кая тихонько ахнула у него за спиной. Сам он удержался от изумленного возгласа, потому что онемел от неожиданности и восторга.

Впервые за много дней вокруг не было леса, как будто чьим-то повелением лес больше не имел здесь власти. Улица, на которой стояли их фургоны, была абсолютно пустынна и покрыта где камнем, где асфальтом. Хотя тут и там виднелись трещины, рытвины и ямы, ровнее дороги Артем еще не видел никогда. Это было удивительно само по себе, но куда больше поражали дома по обе стороны улицы. Высокие, куда выше, чем в Северном городе, серые, с темнеющими провалами многочисленных окон, они были похожи на старые муравьиные кучи, покинутые обитателями, слепые и пустые. Артем увидел вдали дом, покосившийся, как пьяный, осевший на плечи соседних. Черные скрюченные антенны на крышах домов, укутанные в серые лохмотья плесени, были похожи на мертвые деревья. Тут и там вдоль дороги виднелись груды металла и ржавчины, бывшие когда-то машинами, гаражами или оградами. Все вокруг было серым, как будто укрытым тонким слоем пыли или хлопьями пепла.

– Ничего себе, – прошептал он. Почему-то ему казалось неправильным говорить громче здесь – как будто на кладбище.

– Тут никто не живет? – спросила Кая, поворачиваясь к Марку.

Тот выглядел как обычно, но Артему показалось, что его голос звучал напряженно, когда он ответил:

– Нет. Это называется «Мертвое кольцо». Когда-то Москва была огромной, как маленькая страна. В Мертвом кольце оказались десятки спальных районов.

– Спальных? – переспросила Кая.

– Окраинные районы, – поспешил ответить Артем, радуясь, что может рассказать Кае что-то, чего она не знает, – в основном люди работали в центре, а домой возвращались поспать. Поэтому такое название.

– Как рука? – спросил Марк, явно не слишком впечатленный его знаниями. – Лучше?

– Да.

– Хорошо. – Марк снова повернулся к Кае. – Здесь никто не живет. Пригороды, которые мы проехали, населены… всякими людьми. Там может быть опасно, но у нас с местными есть договоренность. Некоторые из них мечтают однажды оказаться в Красном городе, но туда не всех пускают. Мертвое кольцо отделяет пригороды от Внешнего кольца и Внутреннего – бывшего центра. Здесь все расчищено – видите? Чтобы можно было проехать к городу. Поговаривают, что скоро у них руки и до пригородов дойдут.

– Мертвое кольцо неплохо просматривается с вышек красных стен, – сказала одна из дочерей Мамы Литы. Она незаметно и тихо подошла к ним и теперь с интересом прислушивалась к разговору. – Поэтому мы остановились… Дальше не поедем и будем ждать.

– Чего ждать? – Артем, щурясь, вглядывался в даль, но не видел ни стен, ни тем более вышек на них.

– Они пришлют стражей границы, – сказал Марк, – узнают, кто мы и откуда, чего хотим… И решат, пропустить ли нас. Мы здесь не впервые, и в этот раз в город нам не надо – только проехать вдоль Мертвого кольца. Так что проблем быть не должно.

– Понятно, – пробормотал Артем.

Как никогда ясно он понял всю безрассудность их затеи – предстояло убедить людей, обеспечивающих безопасность огромной общины, пустить их туда, куда пускают далеко не всех.

Кажется, Кая подумала о том же – Артем заметил, как она нервно прикусила губу, прежде чем спросить Марка:

– А что поможет их убедить пустить нас внутрь?

– Мне откуда знать, – Марк пожал плечами, – я в чужие дела не лезу.

Артем и Кая переглянулись. Артем понял намек Марка: их цель была известна только им самим, а значит, только они могли решить, что сказать людям из Красного города. Дождавшись, когда они с Каей остались у фургона вдвоем, Артем вопросительно посмотрел на нее:

– Что думаешь?

Кая медленно пожала плечами, повторяя жест Марка.

– Мы не можем выкладывать все каким-то стражам. – Кажется, сейчас они оба вспомнили стражей Зеленого, сильных и смелых, но в большинстве своем не отличавшихся большим умом. У них дома из нескольких десятков стражей читать умели только пара человек.

– Но если мы не скажем им ничего, они могут нас к черту послать, – шепнул Артем, – а второй попытки здесь, может, и не будет.

– Скажем как есть, – нерешительно предложила Кая, – про дедушку. Что у нас с собой бумаги, которые…

– Ну да. А если они скажут: «Давайте ваши бумаги, спасибо»? Что тогда?

– Угу, – буркнула Кая. – А если они искали ученых не для того, чтобы спасать мир, а для того, чтобы сделать из них консервы, что тогда? Придется рискнуть, раз уж мы вообще пришли сюда.

Артем с минуту подумал и кивнул:

– Да, ты права. Но давай перестрахуемся? Если они не захотят нас впускать, скажем, что часть информации – у нас в голове.

– Ну, это даже не будет неправдой, – заметила Кая, – ведь ты много всего придумал, что может быть им полезно, так?

– Это только догадки, – сказал Артем, чувствуя, как розовеют уши и щеки, а рука перестает болеть, кажется, впервые за весь день.

– Догадок вполне достаточно, если из-за них нас пустят.

– А камень?..

Кая решительно помотала головой:

– Нет. Артем, пообещай мне сейчас. Ни слова про камень. Ни слова про Тень… Пока не решим вместе. Идет?

Артем кивнул. После общения с Тенью он как никогда был уверен, что именно камень, а не бумаги было самым важным из всего, что попадалось им на пути и что они несли теперь с собой.

– Я согласен.

– Вот и хорошо. Когда они появятся… – Кая осеклась, глядя куда-то за Артема. Он обернулся и вздрогнул. К фургонам со стороны центра города ехали три машины, сверкающие металлическими боками цвета меди. Они ехали медленно. У двух из трех не было крыш, и над головами водителей реяли разноцветные флаги. В отличие от старинных машин, остовы которых гнили на обочинах дорог или среди развалин, эти блестели хромированными деталями и выглядели новехонькими. Артем почувствовал невольный страх… А потом заметил струи пара, вырывающиеся из машин, и многочисленные канистры, грохочущие на задних сиденьях, и выдохнул – с облегчением, но и восхищением тоже.

– Кая, смотри, – прошептал он, – это пар! Они паровые двигатели делают! В канистрах, наверное, вода… Все, как Дали сказал, знаешь, они…

– Замечательно, – напряженно отозвалась она, отворачиваясь, – но сейчас, будь добр, помолчи.

Машины замедлили ход, и теперь Артем мог разглядеть сидевших в них людей, молчаливых и сосредоточенных. Все стражи были мужчинами; они пристально рассматривали фургоны. Артем почувствовал на себе взгляд одного из стражей – бритого наголо высокого человека, который вел первую машину, и ему стало не по себе. Люди в машинах были вооружены огнестрельным оружием, какого Артем прежде не видел. В каждой он насчитал по шесть человек и вдруг почувствовал, до чего беззащитен. Рука под повязкой противно заныла.

На боках одной из машин Артем разобрал название, аккуратно выведенное белой краской, – «Беспечный ездок», и ему стало легче. Люди, дающие своим машинам имена, не могли быть совсем уж плохими.

Дверца ближайшей к ним машины открылась, и бритый вышел, держа руку на кобуре, но пока не доставая оружие.

Еще двое стражей из его машины тоже вышли и зашагали следом, держась в отдалении. Артему снова показалось, что бритый буравит взглядом именно их с Каей. Он невольно сделал маленький шаг назад и наступил Кае на ногу – она негромко зашипела. Бритый отвел от них взгляд – теперь он смотрел на Литу, идущую навстречу с широкой улыбкой. Она была одета в длинную цветастую юбку и красную шаль, как будто встреча со стражами границы была праздником.

– Доброго дня, – медовым голосом сказала она, держа единственную руку на виду, – как ваше здоровье, доблестные воины границы? Здравствуйте, капитан. Немало времени прошло с тех пор, как мы виделись в последний раз. Сынок, которого я нагадала вам, должно быть, уже появился на свет?

Рот, похожий на расщелину в камне, вдруг дрогнул.

– Это и вправду мальчик, – сказал бритый, – травы, о которых ты сказала, пригодились его матери… И на его рождении мы пили и за твое здоровье, караванщица.

Его взгляд снова стал жестким:

– Но жизнь есть жизнь, а дело есть дело. Мои люди осмотрят караван. – Он махнул рукой, и двое из его машины прошли к фургонам. – Отдадите то, что нам причитается, и можете продолжать путь.

Лита кивнула:

– Конечно, доблестный капитан.

Бритый перевел взгляд на Артема и Каю:

– Эти что-то не похожи на твое племя.

– Они не мои. Просто пассажиры, капитан. Хотят попасть в Красный город.

– Вот как? – На мгновение Артему показалось, что грозный капитан вот-вот засмеется, но он рассматривал их со всей серьезностью, нахмурив брови. – Интересно. Как тебя зовут, парень?

В кои-то веки при знакомстве кто-то обратился к нему, а не к Кае, которая выглядела уязвленной, и Артем поспешил ответить:

– Артем… Капитан. А это Кая. Мы пришли издалека.

– Откуда именно?

– Наша община называется Зеленое. Она далеко, за Северным городом.

– Вот как?

– Точных координат не будет, – сказала Кая, кажется, задетая тем, что ее до сих пор выносили за скобки разговора.

Бритый не мигая смотрел на Артема, как будто решая в уме сложное математическое уравнение:

– Мы сюда не всех пускаем… Есть правила. Хотите попасть в город – отвечайте на вопросы. Цель прибытия?

Артем кашлянул – в горле вдруг пересохло, а то, что капитан обращался напрямую к нему, вдруг перестало казаться таким уж приятным.

– Мы принесли кое-что. Это касается… касается прорех.

– Чего? – озадаченно переспросил бритый. – «Прорех»?

Артем бросил быстрый взгляд на Каю – она выглядела такой же обескураженной, как он сам.

– Ну… да. Порталов. – Он очень кстати вспомнил слово, которое при нем постоянно употреблял Каин дедушка. – Они появляются от электричества… Когда гроза или…

– Что такое порталы, я знаю, – с прохладцей перебил его бритый, – а вот слова «прорехи» не слыхал. Дальше.

– Дедушка Каи – ученый. Он хранил записи про порталы долгие годы… И хотел, чтобы мы доставили их туда, где в них смогут разобраться. Ну и… мы здесь, чтобы выполнить его просьбу.

Некоторое время молчали все – и они с Каей, и бритый, и Лита, которая все это время с жадностью прислушивалась к их разговору. Очевидно, не один Артем обратил на это внимание, потому что капитан кивнул караванщице:

– Иди, проследи за своими. Дальше я поговорю с ними один.

Мама Лита неохотно удалилась, и бритый перевел взгляд на Артема:

– Почему этот ученый сам не пришел?

– Он умер, – ответила Кая, опередив Артема и делая шаг вперед, – мы здесь от его имени.

Теперь бритый смотрел на Каю, и Артему сразу захотелось снова отвлечь его внимание на себя.

– Как его звали?

– Анатолий Левандовский.

Артем видел, что ей неприятно называть этому незнакомому человеку имя, которое носил дедушка до События.

– Что ж, – произнес капитан после непродолжительного молчания. – Не помню его в списках, но… Здесь все это может оказаться полезным. Отдайте бумаги мне – я доставлю их в лабораторию в целости и сохранности.

– Это невозможно. – Артем тут же пожалел о своей поспешности, но отступать было поздно. – Дело в том, что… Дело в том, что…

– Он сам – тоже ученый, – сказала Кая быстро. – Он стал ученым в нашей общине. Часть информации – у него в голове.

Уши у Артема заалели. Теперь они точно не попадут в Красный город – капитан над ними просто посмеется. Пока Артем судорожно размышлял о том, что будет правильнее – доверить этому незнакомцу бумаги и уйти восвояси или искать другой способ попасть за стены, бритый подошел к ним на шаг ближе и слегка наклонился вперед, как будто пытаясь получше рассмотреть Артема.

– Ученый, вот как. – Он хмыкнул, но впервые с момента их встречи вид у него был немного растерянный. Артем почувствовал, что совершенно случайно они с Каей нашарили какую-то тайную кнопку, что-то, что заставило капитана смотреть на него внимательнее – и бояться совершить ошибку. – Покажите бумаги.

Кая бросила на Артема недовольный взгляд, но он кивнул. После упоминания лаборатории и списков отступать было нельзя. Кая пожала плечами, быстрым движением вспорола ножом внешний клапан рюкзака и достала пакет, завернутый в непромокаемую пленку. Бритый покрутил его в руках, развернул и несколько мгновений рассматривал бумаги, хмурясь и покусывая нижнюю губу. Артем понял, что в написанном капитан не понимает ни слова.

– Послушайте, – сказал Артем негромко, увидев, что два других стража, закончив обход, возвращаются к капитану, – мы ничего не знаем про то, что в стенах… Нам ничего не нужно. Мы просто хотим помочь. Если окажется, что мы вам не нужны, мы просто уйдем, и все.

Капитан хмыкнул и моргнул, сморщившись так, как будто это требовало от него большого усилия:

– Что ж, Артем-ученый… Если вы с ней уверены в своих словах, запрыгивайте. Пусть в городе разбираются, что с вами делать. А мое дело маленькое… Вот, например, если вытворите что-нибудь – пристрелю на месте. Понятно?

Артем кивнул, еще не веря их счастью:

– Понятно.

Капитан вдруг улыбнулся – впервые по-настоящему улыбнулся, но эта улыбка показалась Артему неприятной.

– Но учти… ученый, – на этот раз в том, как капитан произнес это слово, Артем услышал насмешку, – если окажется, что ты решил рискнуть и обмануть нас, – уйти из города будет не так просто, как тебе сейчас кажется.

Руку в очередной раз пронзило болью, и Артем почувствовал, как на лбу проступили капли пота.

– Ладно. – Тон капитана стал равнодушным, деловитым. Он больше не улыбался. – Собирайте свои манатки, только быстро. Поедете с нами.

– Могу я забрать бумаги? – спросила Кая чужим, напряженным голосом.

Капитан кивнул:

– Убери к себе. Без фокусов.

Артем поспешил к фургону – Кая шла рядом с ним, и он видел, что ее лицо заметно побледнело.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – шепнула она.

– Надеюсь, мы знаем, что делаем, – поправил Артем. – Зачем ты сказала ему, что я – ученый?

– А что, это не так?

Артем не нашелся что ответить, только неопределенно дернул плечом.

– Думаю, другие ученые сейчас не лучше. – Кая с усилием выдернула рюкзак Артема из фургона и закинула на плечи. – Так что сильно не гордись.

– Ну спасибо, – пробормотал Артем, – отдай мне рюкзак.

– Сначала срасти кости, – буркнула Кая. – Когда окажемся внутри, не болтай лишнего. Нужно понять, что там вообще творится.

– Спасибо, потому что без твоего мудрого…

– Эй! – Стражи возвращались в машины, и бритый махал им рукой. – Давайте живей!

– Подождите минутку, капитан! – От своего фургона к ним спешила Мама Лита, неся в руке объемистый сверток.

– Одна минута, – недовольно буркнул тот и открыл дверцу машины.

От волос Литы пахло травами, когда она – всего на мгновение – обняла единственной рукой сначала Артема, а потом – Каю. Артем принял сверток и неловко прижал к боку – оказалось неожиданно тяжело.

– Настойки и мази для твоей руки, – пояснила Лита, улыбаясь во весь рот неестественной, приторной улыбкой и глядя на капитана, все это время наблюдавшего за ними. – Будьте осторожны в стенах, – продолжила она, понизив голос и не переставая улыбаться, – никому не верьте, пока твердо не убедитесь, что вам не желают зла. В наше время каждый за себя… И Красный город – не исключение. Ты запомнила, что я говорила тебе, девочка?

Кая кивнула. Лита обернулась к Артему и заговорила еще тише, шепотом:

– Не вздумай повторить там то, что сделал в лесу. Оставь свои секреты за порогом – или из этого дома тебе уже не выйти.

Артем кивнул – по спине у него пробежал холодок.

– Вот и славно! – громко сказала Лита. – Караван желает вам удачи!

Больше никто не прощался с ними – только Марк, чью жизнь спасла Кая, криво улыбнулся и махнул им рукой. Караванщики суетились, собирая развороченные стражами тюки, как кропотливые муравьи, и готовились продолжать путь. Артем и Кая больше не были им интересны. Эти люди держались друг за друга и свою память – но быстро забывали о чужаках.

В машине бритого не было места для новых пассажиров, поэтому Артему и Кае велели забраться в кузов, поверх канистр и нескольких тюков и свертков, надежно связанных друг с другом.

– Держитесь крепче, – любезно посоветовал страж с длинной черной бородой, который сидел рядом с капитаном, – если выпадете на ходу, все кости переломаете.

Он говорил грубо, но смотрел на них без подозрительности или злобы, и Артем неуверенно улыбнулся:

– Спасибо.

Кая промолчала, но крепко вцепилась в один из ремней правой рукой, а в пояс Артема – левой.

– Едем назад! На Красный город! – взревел бритый и надавил на клаксон рядом с водительским местом. Протяжный звук, похожий на крик дикой утки, заставил Артема вздрогнуть. Жизнь в Зеленом и время, проведенное в лесу, приучили его к тому, что шуметь – всегда опасно. Кажется, в Красном городе считали иначе.

А в следующий миг Артем забыл, о чем думал, потому что машина с визгом развернулась и понеслась в сторону Красного города. Две другие последовали за ней.

Артем ездил на лошадях и в повозках, плавал на лодках и плотах. Фургоны, которые довезли их до Мертвого кольца, двигались быстро… Но той скорости, с которой они ехали сейчас, он раньше даже представить себе не мог. Казалось, они летели, и Артем с трудом удержался от того, чтобы не вцепиться во что-нибудь перебинтованной рукой. С каждым новым поворотом все внутри у него ухало вниз от ужаса и восторга, и он увидел, что костяшки стиснутых Каиных кулаков побелели.

Мертвое кольцо за бортом машины казалось теперь размытым, как на картинке, на которую случайно капнули водой или краской… И все же Артем успевал различать все новые и новые дома, сложенные из салатовых и светло-оранжевых плит, красных кирпичей, серых массивных панелей. Дома были высокими, очень высокими – Артем пытался смотреть на них неотрывно, но вскоре отвел взгляд. С непривычки голова кружилась. Кое-где темнели черные остовы деревьев, и везде вдоль обочины были сложены горы железа. Он и предположить не мог, сколько людей и труда потребовалось, чтобы расчистить это пространство, сделать дорогу пригодной для езды… Когда-то в этих домах, таращившихся на проезжающих слепыми окнами-глазницами, жили люди… Работали, любили, ненавидели друг друга и считали, что живут в абсолютной безопасности мира, про который поняли все, что можно было понять.

Артем пытался засечь время, чтобы рассчитать, как долго они едут вглубь Мертвого кольца, но каждый раз сбивался, отвлекаясь то на развалины головокружительно высоких мостов, похожих на лесных псов на ходулях, то на целые дворцы из синего стекла, напоминающие ледяные крепости из детских сказок… И в конце концов перестал считать.

Клаксон впереди загудел снова, машина взяла круто вправо, вписываясь в поворот, и Артему показалось, что он слышит громкое биение собственного сердца. Он подумал, что, даже если сейчас их размажет вместе с безумными стражами и их «Беспечным ездоком» или если окажется, что их с Каей везут прямиком в ловушку… как бы там ни было, все, что случилось, не напрасно – иначе он никогда в жизни не узнал бы, что такое возможно – здесь. Сейчас. Не в книге. Не на старой картине.

Теперь он видел стены города – действительно красные, сложенные из огромных плит, украшенных геометрией выпуклых квадратов. Над стенами виднелись крыши домов – плоские и островерхие, купола и башни… Кое-где из-под красной краски просвечивала грязно-серая, но стены все равно рдели, как огонь, и Артему показалось, что весь город мерцает, манит, как огромный драгоценный камень…

– Кая, смотри, – прошептал он, чувствуя, что счастливо улыбается во весь рот и ничего не может с собой поделать.

Над вершинами города, над багровыми стенами плыли в начинающем темнеть к вечеру небе десятки огромных, медлительных, величественных дирижаблей.