– Пусти! – руки сжались сильнее. Он стоял за моей спиной, остальные же полукругом встали спереди, три одинаковые, полные откровенной издёвки ухмылки.
– Гром, может ну её? Она же сейчас в свои модные штанишки наложит! – противненько засмеялся один из парней.
– Ага, чего ты до неё докопался? – вклинился, насколько я помню, его брат, – нас нормальные девчонки гулять ждут, а ты на эту мелюзгу время тратишь.
– Отвечай! – будто и не слышал их этот бесноватый гоблин.
– Боюсь! – хрипло призналась я.
– Правильно делаешь, – ласковым голосом пропел он мне на ухо и резко отпустил. Потом неспешно обошёл мою застывшую фигуру и… Протянул леденец! Обычную маленькую барбариску. – Будешь?
–Себе оставь! – нет, мне ни за что не дано понять безумный ход его мыслей.
– Как знаешь, принцесса… – он развернул конфету, закинул её себе в рот, и философски пожав плечами, удалился, сопровождаемый своей свитой.
Я сделала пару шагов и тут же прислонилась к холодной стене. Колени дрожали. Никак не получалось взять в толк, чего Громов ко мне пристал. С другими девушками, как я заметила, он вёл себя совершенно иначе.
С противным скрипом, снова отворилась дверь туалета и опасливо выглянула Тимкина рыжая макушка. С его волос стекала вода, оставляя мокрые пятна на выглаженной, клетчатой рубашке.
– Это они сделали? – я протянула ему упаковку бумажных салфеток.
– Нет, я сам решил умыться водой из унитаза, – грустно улыбнулся Тим.
– Не стоило меня жалеть. Теперь и тебе досталось.
Не то чтобы Рома его и раньше не трогал, просто на этот раз, я была уверенна, что причина скрыта во мне.
– Как-нибудь переживу, – он перекинул свой рюкзак через плечо. – Пошли, домашка сама себя не сделает.
Домой я всегда ходила пешком. Мне казалось, что груз школьных проблем потихоньку отваливается где-то по пути. Так случилось и сегодня. Мне удалось себя убедить в том, что Громов просто увидел во мне новую жертву, которая вскоре ему надоест, и он отстанет. Главное особо не светиться перед его глазами и помалкивать.
***
В пустой квартире надрывался телефон. Папа ещё должен быть на работе. Мама собиралась встретиться с подругами, значит, до вечера не появится – всё-таки четыре года не виделись. Разувшись, подняла трубку.
– Алло.
– Настенька, это ты? – с противоположного конца провода доносился бабушкин голос.
– Я, бабуль. Здравствуй!
– Здравствуй, родная! Я вот клиента нашла, на мамкин салон. Поговорить с ней хочет, а мобильный молчит.
– Бабуль, она к подругам ушла. Может сел. Я передам.
– Спасибо, Настенька! У самой то, всё хорошо?
– Хорошо, когда лето и каникулы, а сейчас в разгаре учебный год! – трагическим голосом поведала я.
– Да разве это беда? Вот у Морозовых горе! Вчера на похороны ходила.
На меня будто вылили ушат ледяной воды.
– Что-то с Кириллом? – на ватных ногах, я медленно сползала по стене.
– Забирают Кирюшу в детский дом. Отмучилась Николаевна, сердце…
Бабушка продолжала что-то говорить, но мои мысли были уже далеко. Бедный Кирилл, за что жизнь так с ним? Разве мало того, что он так рано потерял родителей и рос в нужде? Теперь, когда он ещё не успел встать на ноги, он лишился и бабушки. Я знала, как сильно парень к ней привязан, какую ответственность чувствовал, как трогательно они заботились друг о друге. Для него это сильный удар, он остался совсем один, а я даже не могу его утешить.
Вечером, слоняясь по дому погружённая в невесёлые думы, услышала мамин телефонный разговор с покупателем. Вероятно, сделкой все стороны остались довольны, так как договорились в эту субботу встретиться у нотариуса и оформить договор. Какая удача, что этот их нотариус работает без выходных. У меня наконец-то появился призрачный шанс увидеться с Кириллом.
На моё счастье, мама была в замечательном расположении духа. Судя по тонкому аромату, она заварила свой любимый зелёный чай с жасмином.
– Мамуль, – я заискивающе заглянула в её лицо, для пущей верности напустив на себя смиренный вид, – можно я с тобой поеду? Я так по бабушке скучаю!
– Насть, встреча назначена на ранее утро. Я должна выехать завтра, максимум в 14:30. Ты, скорее всего, ещё будешь в школе.
– Завтра пятница, последним физкультура. Я отпрошусь! – да ради этой поездки, я бы вообще в школу не пошла. Но, об этом будет лучше умолчать.
– Исключено! Ты второй день учишься, не хорошо так начинать, – продолжала противиться мать.
– Звонок с урока в 14:10. Я успею! Пожа-а-а-луйста…
– У тебя времени до 14:30 и ни секунды больше! – пристально вглядываясь в моё лицо, добавила – И без глупостей мне там.
– Обещаю. Спасибо, мамочка! – под глупостями, явно подразумевалась моя истинная цель поездки. – Я успею!
***
Утром, в школу я собиралась с особенной тщательностью. Если удастся навестить любимого, не хотелось бы выглядеть как серая мышь. На уроках то, я старалась особо не бросаться в глаза, являясь ярым противником излишнего к себе внимания. Конечно, Кирилл меня видел любой, даже с опухшим от слёз лицом. Однако, неизвестно когда ещё нам выпадет случай встретиться. Хочу, чтобы он запомнил меня красивой.
Проснувшись пораньше, я успела вымыть и накрутить волосы. Надела расклешенную чёрную юбку по колено и обтягивающую, песочного цвета кофточку, с вырезом лодочка. Довольная своим внешним видом, я даже слегка подкрасила ресницы маминой тушью. Нанесла на губы немного прозрачного блеска. Готово! Покрутившись перед зеркалом, сама себе удивилась. Несмотря на свой невысокий рост, сейчас я выглядела как очень даже симпатичная девушка, а не забитый, угловатый подросток. Главное маме на глаза не попасться, я впервые выхожу зимой из дома в тонюсеньких колготках. Не ровен час ещё передумает! Накинула на плечи своё зимнее пальто и, крикнув в сторону маминой комнаты, что сегодня иду в школу пешком, выбежала, от греха подальше. А на улице было морозно. Очень. Подозреваю, что, несмотря на быстрый шаг, до своего учебного заведения я добралась изрядно посиневшей.
– Шилова, стой! – Тимка, на ходу разматывая шарф, шёл в мою сторону. – Вчера, среди своих нашёл.
Он протягивал мою тетрадку по литературе. Окинув меня внимательным взглядом, присвистнул.
– На Ромыча запала что ли?
– Ершов, совсем умом тронулся? Я что, похожа на больную?
– Ну а что, от вас вчера в классе прямо заискрило, – он хохотнул – да и девчонки наши все за ним бегают.
– Заискрило, да не то. Просто к бабушке сегодня попасть хочу, а ждать пока переоденусь, никто не станет, уедут без меня, – я решила всё-таки прояснить ситуацию. – Так что, не придумывай того, чему не бывать.
–Ну, как скажешь. – Тимка посмотрел куда-то, за моё плечо. – Идём, урок скоро.
Я обернулась и встретилась глазами с Громовым. Мрачный как туча, он стоял всего в паре метров от нас, и мог слышать каждое слово.
К счастью, учебный день хоть и тянулся непривычно медленно, обошёлся без приключений. Долгожданный шестой урок подходил к концу. Наш физрук, Семён Александрович (между собой мы его называли Саныч), постоянно куда-то названивал и, погрузившись полностью в свои заботы, не обращал на наш девятый «А» класс никакого внимания. Только зря переодевалась в спортивный костюм!
Нетерпеливо ёрзая на длинной скамейке, я то и дело поглядывала на часы. Завершив очередной телефонный разговор, Саныч подозвал к себе Рому (этот «добряк» был у нас старостой класса). О чём-то поговорив с парнем и передав ему ключи, физрук бодрым шагом направился к выходу из спортзала. Через пару минут, звонок известил нас об окончании урока.
В раздевалке было душно. Я быстро переоделась и уже выходила за дверь. Налетев на возникшую из ниоткуда преграду, собралась её обойти, но безуспешно. От Громова так просто не сбежать. Сцепив руки в замок у меня за спиной, он ждал, когда женская раздевалка опустеет. Со стороны можно было подумать, что мы о чём-то мило воркуем.
– Не дёргайся! – он говорил шёпотом, а его тёмные глаза излучали арктический холод.
– Ты в своём уме?! Отстань от меня! – я попыталась вырваться, но очень быстро поняла, что это глупая затея, дабы я не сбежала, Рома буквально впечатывался в меня. Пнуть его хорошенько мне тоже не удавалось.
– Да тихо ты, говорю! – прошипел этот псих.
– Насть, всё нормально? – Тима я могла только слышать, так как лицом упиралась в Ромину грудь.
– Ага, – уже сквозь зубы ответила я, ибо Громов сжимал меня так, что казалось кости треснут. Ещё и на ногу наступил, для верности.
Тимофей ушёл. Он так ничего и не увидел, или не захотел увидеть.
– Отпусти, чудовище! Мне, между прочим, больно!
– Останемся одни – подую, – одним уголком рта «обрадовал» меня брюнет.
– Вот он, апофеоз всех моих мечтаний! – раздражённо пробубнила я.
В спортзале стало тихо. Рома, негромко выругавшись, когда я толкнула его локтём под ребро, затолкнул меня обратно в раздевалку и запер за мною дверь.
– Мышка в клетке! – издевательски пропел парень.
– Ромка, выпусти меня! Пожалуйста! – ответом мне было молчание. Я точно знала, что он стоит за дверью, – Как же я тебя ненавижу! Ненавижу, Громов! Слышишь?!
Тишину прорезал звук удаляющихся шагов.
– Ромка, Не уходи! Выпусти меня! – Я дёргала дверную ручку в тщетной попытке выбраться. Молотила по ней ладонями, пока не перестала их чувствовать. На часах было 14:25. От разочарования хотелось завыть. Что это, злой рок? Судьба? Бессилие от понимания, что мой шанс увидеть Кирилла безвозвратно потерян, разрывало меня изнутри. И тогда я заплакала, слёзы вперемешку с тушью оставляли некрасивые, солёные дорожки на лице. Так прошло ещё сорок минут. Легче мне не стало. Теперь я испытывала не беспомощность, не унижение, не боль. Я испытывала ярость!
За дверью послышалась возня. Она медленно приоткрылась, и в проёме показался Рома. Не говоря ни слова, я врезала по его наглой, высокомерной физиономии. Потом ещё раз и ещё…
– Эгоист! Убью тебя. Вот этими руками! Тебе на всех кроме себя наплевать!
– Успокойся, – он быстрым движением скрутил меня – Настя, всё…
– Пусти, ненавижу!
– Успокойся. Тише… – Громов прижал свой палец к моим губам, и смотрел на меня в упор, пустыми, ничего не выражающими глазами. Когда я затихла, тщательно вытер рукою разводы на моих щеках. Он отпустил. Сделал шаг в сторону, пропустив меня к выходу, и запер дверь.
– Никогда тебе этого не прощу! – зло крикнула в его прямую спину.
– Твоё дело, – пренебрежительно передёрнул плечами Рома.
Дома я, естественно, никого не застала. К вечеру у меня поднялась температура, и я забылась беспокойным сном. Вернувшийся с работы отец, предпринял все необходимые меры. Приехал семейный врач, пошаманил надо мной и через пару дней болезнь прошла. Но не тоска, она сгорбленной тенью ступала по пятам, поглощая яркие краски каждого нового дня. Я полностью отгородилась от окружающих. Спряталась под непроницаемую маску. Замкнутая для родной семьи, изгой для одноклассников. Тим был единственным, с кем я мало-мальски общалась, ненадолго отвлекаясь от неизменного рисования. Дни сменялись как кадры в черно-белой киноленте, а я не могла, да и чего греха таить, не хотела улавливать его сути. Так прошло ещё два года вдали от Кирилла.
Два безликих, беспросветных года.
***
– Ну, Настька, Настёнька, родная! – обезумевший от любовных переживаний Тимофей, сегодня решил окончательно вынести мне мозг, – Выручай, подруга. Ты ведь поможешь, да? Ну, хочешь я месяц домашку по химии, за тебя делать буду?
– Умеешь ты, быть убедительным, Ромео, – я с довольной ухмылкой глядела на своего друга и головную боль в одном флаконе, – Что на этот раз? Опять стихи ей подбросишь?
– На свидание приглашу, – от сильного волнения, парень кусал губы – сегодня всё решиться.
Тима нервно теребил пуговицу на своей тонкой рубашке, темно серого цвета. Видно было, что он мужественно пытается совладать с эмоциями, но дрожь в голосе с головой выдавала высокий накал его переживаний.
–Тогда нам надо поторопиться, большая перемена скоро закончится. Давай сюда свою записку – не медля ни секунды, Тимка вложил мне в руку небольшой, алый конвертик.
– Я твой должник! – он порывисто заключил меня в объятия, и вприпрыжку помчался в сторону столовой, оставляя за собой лёгкий, ароматный шлейф из ноток цитрусовых и ветивера.
– У тебя всё получится! – крикнула ему в след.
Дело в том, что к нам, в 11 «А» класс перевелась новенькая – Оксана Смирнова. Первого числа, после торжественной линейки, эта бойкая, светловолосая девица направлялась в учительскую с какой-то бумажкой в руках. Там-то на неё и налетел, по обыкновению погруженный в свои мысли, Тимофей. Столкновение обернулось её разодранной коленкой, разбитым телефоном и обидным для Тимки прозвищем «морковка». Само собой, варварски разгромленное средство связи парень потом возместил. И в школьный медпункт бранящуюся Оксану проводил. Вот только помилования он так и не получил. Смирнова старательно пренебрегала обществом «рассеянного нахала».
С того самого дня, моего угрюмого друга будто подменили. Первую неделю, он с мечтательным видом ловил каждое её слово. Ну а после развернул грандиозную операцию по завоеванию Оксаны. Так как самого Ершова девушка игнорировала, мне пришлось втереться к ней в доверие и исправно подкидывать Тимкины любовные послания. Естественно анонимные. Оксане такое внимание льстило, спустя две недели поэзии и пламенных признаний, девушка витала в облаках ничем не ниже самого Тимофея. Один лишь фактор омрачал возникшую идиллию – нормально ли отнесётся Смирнова к «морковке» в роли своего воздыхателя? Что ж, сегодня всё должно решиться.
Зайдя в кабинет литературы, где у нас должен пройти следующий урок, я с радостью отметила, что Оксана в одиночестве стоит у окна. То, что надо!
– Чего грустим? – я прислонилась к стене, так чтоб быть лицом к ней и заодно видеть всё помещение. Почти все одноклассники собрались в противоположной от нас стороне и галдели как растревоженный улей.
– Насть, я так больше не могу, – Смирнова, обволакивая сладким ароматом, наклонилась к моему уху. Я будто попала в розовый сад, душным летним днём, – мне нужно знать, кто это пишет!
– Что пишет? – Решила включить «дурочку».
– Пишет мне. Боже, как он пишет! – она покрылась румянцем и протянула мечтательным тоном – Он так-о-о-ой…
– Ну-ка, с этого места поподробнее, – изобразив любопытство, я поддалась вперёд. Осторожным движением, стала просовывать конвертик в карман Оксанкиной лёгкой курточки.
Девушка с энтузиазмом пересказывала мне лирические терзания своего поклонника. Я уже почти завершила свою миссию, когда почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Огляделась. Смотревшим оказался Рома. Вот невезуха! Он иронически приподнял тёмную бровь. Этот высокий, с широкими плечами и узкой талией брюнет, несмотря на скверный характер, стал объектом поклонения большинства старшеклассниц. Вот и в данный момент, девушки томно изучали его обновку – продетую в бровь вертикальную штангу с небольшими клинышками на концах. Равнодушно улыбаясь, Громов попросту тонул в потоке обожания окруживших его поклонниц. Я усмехнулась – наивные… Рома был эгоистом, он не хотел прощать и не умел любить. Бессердечное чудовище, которое за возмутительно красивым фасадом, притаилось в предвкушении очередной жертвы. И оно явно направляется в мою сторону.
– Оксанка, – я прервала свою собеседницу – мне отбежать нужно, извини.
–Шилова, стоять! – приказным тоном окрикнул меня Громов.
Его голос подстегнул меня не хуже удара кнутом. Виртуозно огибая парты, я пулей летела к выходу. Рома не устоит перед возможностью сдать меня со всеми потрохами! И бедный Тим останется без свидания. Исключительно из-за моей безалаберности.
– Стой, говорю! – Ромка нагнал меня у самой двери и решительно потащил в сторону от своих, мигом притихших фанаток, – Не хочешь разъяснить мне суть своих, крайне подозрительных манипуляций?
– С чего бы? – я как могла, тянула время, лихорадочно стараясь найти выход из щекотливого положения.
– Не каждый день наша серая мышка что-то замышляет, – надёжно удерживая мои запястья, парень взглядом прожигал во мне дыру, – это как минимум любопытно.
– Это как минимум не твоё дело! – возмутилась я, изо всех сил стараясь избежать его испытывающего взгляда. – Сгинь, нечисть!
– У тебя, Настенька, выбор невелик, – Рома самодовольно оскалился и продолжил ещё более вкрадчивым голосом – либо ты говоришь мне, либо Оксане. Тоже при мне, между прочим.
– Это всего лишь письмо! – меня решительно не устраивал его ультиматум. – Ничего особенного.
– «ВСЕГО ЛИШЬ письмо» тайком не подсовывают. – И, на этот раз громко, позвал – Оксанка!
– Тим попросил, оно от него! Не говори ей, – как на духу выпалила я – пожалуйста…
– Тогда с тебя желание.
– Я согласна!
– Ну, чего звал? – Оксана, интенсивно хлопая ресничками, смотрела на парня. Сто процентов, примеряя на него роль своего анонима.
– Будь другом, – Рома театрально взял её руку и вложил смятую купюру – сгоняй за минералкой.
– Придурок! – вскинулась блондинка. Деньги полетели ему в лицо. Приятное зрелище!
– Так чего ты хочешь? – решила, что не будет лишним уточнить, на что же я дала согласие.
– Осенний бал, – он коварно сощурился – в этом году ты меня не продинамишь с танцем.
– Не помешаю? – Между нами втиснулся Тим, мой храбрый спаситель. Рома, явно нарочно толкнув его плечом, молча, вернулся к своей компании.
– Это сейчас был флирт?
– Издеваешься? – меня аж передёрнуло – Скорее сделка с дьяволом!
На уроке, классный руководитель, Дмитрий Васильевич объявил, что в пятницу утром наш класс выезжает в поход с ночёвкой. Мы должны были посетить историко-археологический комплекс «Старый Орхей» – одно из самых живописных мест нашей страны. На нашу удачу ехать туда всего 50 км. Новость была встречена радостными возгласами. Мысль о совместном пикнике на лоне осенней природы, никого не оставила равнодушным.
В приподнятом настроении я шла по коридору, наш с Ершовым план сработал идеально. Оксана обнаружила письмо, и пол урока радостно щебетала, о том, какое платье наденет на свидание. Тим будет в восторге.
– А ну-ка, иди сюда, лахудра лицемерная! – Ритка, та ещё «звезда», и, к великому несчастью, моя одноклассница больно вцепилась мне в волосы.
– Пошли, пошли. Воспитывать будем, – Света, Риткина подруга, картинно поклонившись, открыла перед нами дверь женского туалета.
Как только мы оказались внутри, в стороне от любопытных глаз, я получила пощёчину. Хлёсткую. Звонкую. Кожа горела, будто от ожога.
– Да что я вам сделала? – От нереальности происходящего реакция притупилась, я чувствовала, как в ушах бьется мой пульс, – За что?
– Строишь тут из себя наивную овечку, – шипела Рита, продолжая дёргать мои длинные пряди – думаешь этим Ромку зацепить? Да он с тобой на второй день от тоски завоет!
– Сдался мне ваш Ромка! – я с возмущением оттолкнула, стоящую передо мной Свету и попыталась вырваться – Да забирайте, подавитесь! Больно он мне нужен!
– Дерзишь, значит? – ещё удар, из носа закапало что-то горячее. Наверное, кровь. – Надо бы проучить…
Под обидный Светкин смех, Рита резким движением дернула мои волосы вниз, я завалилась на бок. Грудь сдавило от страха и боли. В нос ударил резкий запах хлора.
– Рома не твоего полёта птичка, – Светкины лабутены мелькали на уровне моих глаз – лучше не лезь к нему, со своей невинной мордашкой. Целее будешь.
Трагикомизм сложившейся ситуации просто не укладывался в моей голове. Я стала участником разборки, вспыхнувшей из-за парня! Мало того, самого для меня ненавистного из всех возможных! Я хотела объясниться. Сказать, что это недоразумение. Что они всё не так поняли, но в этот момент мою руку пронзила дикая боль.
– Уясни хорошенько наш совет, – душевно наставляла меня Рита, в то время как её приятельница, наступив носком туфли на мою руку, со всей силой вдавливала её в грязную, мокрую плитку, – не отсвечивай рядом с Громовым.
Кольцо, подаренное Кириллом, раскалённой дугой впивалось в палец. Словно этого было недостаточно, девушки нанесли мне ещё несколько ударов в живот. Ногами. Это оказалось больнее, чем я себе представляла, намного хуже.
– Для более успешного усвоения информации! – противно смеясь, пояснила Рита.
Подружки, брезгливо кривясь, вымыли под краном руки и, наконец-то, ушли. Я, пошатываясь, поднялась с полу. С зеркала на меня глядело жалкое и лохматое существо. На скулах пятна от пощёчин, под носом кровь, огромные карие глаза покраснели от слёз и припухли. Умылась холодной водой, достала из рюкзака расчёску и привела в порядок волосы. Кожа головы при этом болела так, что казалось, отслаивается. Хороша цена, за любовь которой нет и в помине…
Школьный двор я покидала на взводе. Злость и обида клокотали во мне, в разы, затмевая физическую боль. Спорный, но на данный момент, несомненно, полезный бонус. Идти домой, согнувшись пополам было бы не лучшей идеей.
– Насть, я ждал тебя! – хмурый Громов, шагнул мне навстречу, из под высокой липы.
– Зачем ждал? – видеть его не хотелось, поэтому я опустила голову, – Я тороплюсь.
В руках я сжимала кольцо Кирилла, которое еле стянула с опухшего безымянного пальца.
Рома подошёл вплотную и, с неожиданной заботой, отвёл волосы с моего лица.
– Ты плакала. – Он сдвинул брови, – Чёрт! Я даже не знаю, как к тебе подойти, ты постоянно отталкиваешь!
– Потому что я тебя ненавижу, Громов, – ярость накрыла меня с головой, это он виновник моих несчастий! Из-за него меня унижали одноклассницы, на меня огорчались родители, это он сначала издевался, а потом вёл себя как побитая собака, сбивая меня с толку. Ненавижу его! – Ты портишь всё, к чему прикасаешься! Видеть тебя не могу!
– Настя, послушай… – он схватил меня за руки, чтобы я не убежала. Моё колечко выпало и теперь сиротливо поблескивало на асфальте.
– Это всё из-за того парня? Кирилла? – Рома заметил безделушку, красивые черты лица вмиг перекосились от ярости, он прерывисто задышал – По нему ты сохнешь все эти годы?!
Он с ненавистью, пнул серебряную вещицу. Это стало последней каплей. Я подняла своё самое большое сокровище, зажала в кулаке и легонько ткнула им Громова в грудь.
– Его никто и никогда не заменит! – я заговорила, вкладывая в слова всю накопившуюся горечь – А ты ногами попрал наши чистые чувства. Ты избалованный, беспринципный эгоист. Ты никем, по настоящему, не дорожишь, да и сам никому не нужен!
– Прости, малышка, что я – не он! Не благородный рыцарь… – оттолкнув мою вытянутую в кулак руку, брюнет пошёл прочь.
Я, опустив плечи, побрела в противоположную сторону. Сентябрь игривой лисицей крался по городу, плавно срывая с деревьев пожелтевшую листву. Клумбы пестрели всеми цветами радуги, обласканные уходящим теплом солнечных лучей. Прохожие суетливо куда-то спешили, вдыхая жизнь в каждый сантиметр этих старых улочек. Мой путь пролегал через одетый в золото и багрянец парк. По привычке, бесцельно побродила по алее классиков. Мне нравилось разглядывать бронзовые бюсты писателей, стоящих на постаментах из полированного красного гранита. Взгляд устремился к памятнику Александру Сергеевичу, точной копии того, что находится на Пушкинской площади в Москве. В голове грустью отозвались принадлежащие его перу строчки:
«Играет на лице ещё багровый цвет.
Она жива ещё сегодня, завтра нет».
Действительно, скоро это сказочное буйство красок смоёт ливнями и втопчет грязь безжалостное время. Жаль не получается, подобно природе, сбросить бремя прошлого. Тогда бы не пришлось страдать одинокими вечерами от бессмысленного и беспощадного: «а если бы?». Хотелось просто, затерявшись глубоким сном в воспоминаниях, ждать весну. Когда к реальности вернёт бережное прикосновение любимых рук и до дрожи родной голос прошепчет – «Всё позади».
***
Вторая чашка кофе должна была стать спасением после бессонной ночи. Как бы ни так! Мой мозг категорически оспаривал наступление нового дня, соблазняя манящей мягкостью подушки. С тяжёлым вздохом, я всё же заплела французскую косу, оставив несколько прядей небрежно спадать вдоль бледного лица. Сложив пухлые, покрытые блеском губы бантиком, послала своему отражению воздушный поцелуй. У нас всё получится! Вчера Тимка ходил на свидание, а значит нужно успеть перехватить его до начала урока. Подумав, кинула в свой рюкзак упаковку бумажных салфеток. На случай если придётся утешать его обманутую в своих ожиданиях избранницу.
Тимофея я обнаружила сидящим на деревянной скамейке, в школьном дворе. Он с мрачным упорством потрошил похищенный с соседней клумбы цветок астры. Подкравшись к парню со спины, лёгким движением взъерошила его рыжие волосы.
– Привет, Ромео! Что-то ты не тянешь на обитателя седьмого неба. – Я обошла скамейку и устроилась рядом. – Рассказывай, как всё прошло?
– Не по плану всё прошло, – Тимка поднял на меня глаза, изумрудные как первая трава, они выражали вселенскую грусть, – Привет. Я ей не признался.
– То есть она не пришла? – Такой исход казался маловероятным, помня вчерашнее воодушевление Оксаны. – Или ты струсил?
– Да оба мы пришли, даже раньше времени! Она меня, когда увидела, – тут у Тимки даже голос дрогнул, – в общем, она подумала, что я случайно там оказался. Я для нее всего лишь «морковка» – с горечью закончил свою мысль мой друг.
– Так вы сразу разбежались… – разочарованно потянула я.
– Нет! Я, подумав, что уже ничего не теряю, угостил Оксанку мороженым! Знаешь, в моём положении есть один небольшой плюсик, – Тим вдруг хитро улыбнулся – она не старается казаться лучше. Вчера всё было так естественно! Даже испачкав носик в мороженном, беззаботно отшутилась, а не зависла на целый час у зеркала. Она, та самая, Насть! Я и мечтать не мог, что нам будет так круто вместе!
– Ого, неплохо! И на чём же вы расстались?
–Я не знаю. Всё было настолько неожиданно. Сначала мы, забыв о времени, долго гуляли в парке. Оказалось у нас много общего: музыка, страх высоты, книги, фильмы про живых мертвецов. Собственно с них всё и началось. – Ершов устремил отрешённый взор вдаль. – Мы совсем немного подурачились. Она бегала вокруг фонтана, а я, выставив вперед руки, ковылял следом, изображая зомби. Было темно и страшно весело, наша забава только стала набирать обороты, как у Оксанки сломался этот дурацкий каблук, я кинулся к ней и свалился в фонтан.
Зато домой я нёс Смирнову на руках!
– Тим, ну вы даёте! – я залилась звонким смехом – зомби они изображали…
– Не только! Ещё бегущего человека… – Тимофей стыдливо опустил глаза. – Во дворе Оксанку старший брат заждался, боксёр. Она ещё в парке мне о нём рассказывала. То, что сестры так долго нет и на звонки не отвечает, ему не понравилось. И вид мокрого меня, с растрепанной Оксанкой на руках, ему тоже не понравился. Короче, ничегошеньки тому качку не нравилось. Пришлось, особо не церемонясь, спасаться бегством!
– А что с телефоном то стало?
– В фонтане лежит, – Тим покачал головой – выпал во время «спасательной операции».
– Привет! Вы в класс идёте? – к нам подошла сияющая Смирнова. Её выразительные, голубые глаза остановились на вмиг приосанившемся Тимке. Парочка обменялась несмелыми улыбками.
– Идите, ребят, я тут останусь. Сделаю пару звонков, – для пущей убедительности, достала телефон.
– Насть, а вы с Ромой вместе теперь? – вопрос Оксаны застал меня врасплох. Я воровато огляделась. Не показалось. Ритка со Светой, навострив уши, стояли неподалёку.
– Нет, с чего бы! – излишне резко возразила я – Что за бред?
– Ну-у, неспроста же вы вчера после уроков за деревом ворковали. – Оксана подмигнула – Он ещё так трогательно твои волосы поправил…
– А знаете, я с вами в класс пойду! – Оставаться тут одной мне резко расхотелось. Благо и звонок не заставил себя ждать.
Следующие два урока, я старалась держаться поближе к Оксанке. Уж очень мне не хотелось продолжения вчерашних приключений. Тим всё время крутился рядом, то и дело, поправляя свои слегка вьющиеся кудри, и непривычно много шутил. Оксана же искренне смеялась, кокетливо поглядывая на своего воздыхателя. Было видно, что эти двое явно без ума друг от друга. Меня охватила внезапная гордость, ведь я тоже внесла небольшую лепту в становление их пары.
Когда мы возвращались из столовой, Тимка смущённо придержал свою пассию за руку и отвёл в сторону. По решительному виду своего друга, я поняла – будет признаваться. Они были такие милые!
Улыбнувшись своим мыслям, я подошла к своей с Тимом парте. На моей стороне, витиевато выведенное помадой, алело короткое послание: «Держись, дрянь!». Думать, кто автор этих слов не пришлось, слишком свежи в памяти вчерашние угрозы. Вот и пригодились мои бумажные салфетки…
Начался урок литературы, класс живо обсуждал сделку Воланда с Маргаритой. Мне нравился этот роман, но сегодня я позволила себе отстраниться от происходящего. В воздухе ещё витал слабый запах карамели, оставшийся после помады. Мои веки опустились – не стоит недругам видеть, как отчаянно во мне скребётся страх.