Воровка

ГЛАВА 13. Будущее

Утром в наш барак, не утруждая себя соблюдением тишины, вломился мужчина в грязной, местами даже рваной одежде. Его лицо пересекал глубокий застарелый шрам, начинающийся где-то над ухом и незаметно исчезающий под подбородком. И это уродство придавало даже самому милому выражению отталкивающий оттенок тёмных намерений.

– Говорят, у нас пополнение? – сально усмехнулся он, оглядывая сонно поднимающихся со своих лежаков женщин.

Вместе с ним в помещение зашли несколько мужчин в таком же плачевном виде и уже знакомые мне с вечера охранники. Последние деловито прошли меж рядов, грубо расталкивая тех, кто не соизволил проснуться или просто не успел вскочить на ноги.

Меня сия чаша минула, потому что в ту первую ночь я спала очень чутко и подорвалась сразу же, едва услышала звук отпираемого засова.

– Это Патрик, главный браконьер, начальник охраны и по совместительству руководитель производства, – тихо пояснила соседка слева, Отисса. – Он вроде как последний из первооткрывателей полириния, участвовал в налаживании его добычи…

– Не вроде, а точно, – поправила её Шариала, та самая женщина-оборванка. – И, судя по его внешнему виду, он только что вернулся из очередного рейда за местными пушными и мясными зверями… Значит, сейчас будет выбирать себе игрушку на день.

Она оказалась права.

– К сожалению, вчера у меня не было возможности лично встретить груз и познакомиться с вами, но я бы очень хотел наверстать упущенное сегодня, – продолжая с противной улыбкой рассматривать присутствующих, заявил Патрик.

Несколько новеньких девушек, которые, как и я, не прельстились перспективой ежедневно играть роль чьей-то подстилки, выступили вперёд, Нариадна, кратко проинструктировав своих новоиспечённых последователей, тоже отправила их на заклание, я же продолжала топтаться на месте, не в силах встать с ними в один ряд. Мне почему-то упрямо казалось, что, несмотря на все обещания Марка, Патрик знает о предателе своего господина и его истинной судьбе.

– Не стой, выходи, – Отисса легонько подтолкнула меня в спину. – Он всё равно быстро тебя вычислит, у него хорошая память на лица.

– И лично я тогда тебе не позавидую, – веско обронила Шариала.

Вздрогнув, я поспешно сделала шаг, стремясь поскорее затесаться в образовавшуюся группу.

– Вижу, ты не оставляешь своих принципов и продолжаешь усердно заниматься воспитанием достойных рабынь, – обратился к Нариадне Патрик, смерив оценивающим взглядом смущённых девушек.

– Да, – скромно потупившись, ответствовала она. – Я хочу помочь им выжить.

– Это похвальное стремление. Молодец.

За время их короткого разговора я успешно преодолела те несколько метров, что отделяли меня от остальных новеньких, и влилась в их число… Но совершить этот манёвр незаметно мне всё же не удалось.

– О, оказывается, во вселенной ещё остались гордячки! – в мнимом изумлении воскликнул главный браконьер, обратив свой взор на меня.

Не желая провоцировать его ещё больше, я виновато опустила глаза в пол.

– Ничего, я это быстро исправлю, – пообещал он с таким предвкушением, что мне стало сильно не по себе. – Хотя ты не очень в моём вкусе, конечно… Может, кто-нибудь из вас желает объяснить этой твари, какое поведение здесь уместно?

Тут я не удержалась и осторожно подняла голову, чтобы выяснить, к кому он обращается. Патрик смотрел назад, на свою группу сопровождения, но те не смели вставать на пути начальства.

– Ну же, смелее! Неужели она никому не понравилась?

Мужчины молчали.

– Не надо стесняться! Уверен, вы сможете объяснить всё не менее доходчиво, чем я.

Тишина была ему ответом.

– Слушайте, – Патрик явно начал терять терпение, – у меня действительно нет настроения ей заниматься. Я хочу отдохнуть и развлечься, поэтому давайте не будем терять время. Если никто не готов оказать мне эту маленькую услугу, я пойму, но было бы лучше, чтобы кто-нибудь откликнулся. Итак, считаю до пяти. Раз… Два…

– Если ты действительно этого хочешь, я могу тебя заменить, – хрипло высказался один из браконьеров.

И по помещению разнёсся слаженный вздох удивления.

– Ты? – ошарашенно переспросил Патрик.

Не выдержав всеобщего недоумения, я не таясь посмотрела на собравшихся у дверей охранников в намерении понять, почему желание одного человека стало для всех такой неожиданностью. К сожалению, с моего места разглядеть его оказалось невозможно – мешали три спины и две головы, а шевелиться и привлекать излишнее внимание я опасалась.

– Да, я, – уверенно ответил мужчина отдалённо знакомым голосом. – Или ты имеешь что-то против моей кандидатуры?

– Нет, напротив! – быстро взяв себя в руки, мотнул головой Патрик. – Прекрасная идея…

– Только я займусь этим завтра. Сегодня я слишком устал, да и подготовиться было бы неплохо.

– Конечно, как скажешь!

В ответе моего несостоявшегося палача послышались нотки уважения – и это пугало. Такие личности могут уважать только тех, кого боятся.

– Тогда сегодня она поработает со всеми, а завтра поступит в твоё полное распоряжение.

– Отлично.

Меня прошиб холодный пот.

– Ладно, с первой решили, – как ни в чём не бывало повернулся к нам Патрик, остановив свой взгляд на одной из девушек. – Я беру эту, остальных можете разбирать. Кто останется – отправьте вместе с нашей гордячкой вниз, пусть вкусят новой жизни по полной.

И, приобняв свою дрожащую, но не сопротивляющуюся избранницу за «талию», Патрик покинул барак. Его товарищи быстро взяли себе по свежей игрушке, один предпочёл Нариадну, ещё двое – других, подобных ей. Из новеньких осталось всего семь человек… И то лишь потому, что на них не хватило мужчин.

– Так, а ну-ка, все быстро разделились на пять равных групп! – приказал один из дежурных надсмотрщиков.

Опытные рабыни споро перемешались и выстроились в пять небольших колонн, оттеснив нас в сторону. Следом охранники прошлись по рядам, спешно уменьшив одну очередь, чем немало расстроили оставшихся в ней пленниц… Разумеется, попутно они отобрали несколько наиболее ухоженных и привлекательных женщин на свой вкус. Сомнений, чьими последователями были избранные и чем они будут заниматься в этот день, у меня не возникло. Пожалуй, я даже немного пожалела о своём выборе, но недолго.

– Прекрасно! – вернувшись на исходную позицию, воскликнул охранник. – Первый ярус, второй, третий, четвёртый и пятый, – он вразнобой присвоил номера колоннам. – На выход!

Все рабыни, исключая отобранных, синхронно повернулись к дверям спиной и под строгим контролем надзирателей практически строевым шагом направились к противоположной стене барака. Слегка замешкалась лишь одна из пленниц, за что тут же получила в спину несколько коротких голубых лучей, мгновенно охвативших несчастную целиком. По помещению разнеслись её дикие крики, девушка упала на пол и задёргалась. Остальные не обратили на неё никакого внимания, а если и покосились в ту сторону, то очень быстро, ни на секунду не сбившись с шага.

Вскоре первые пленницы достигли стены и по одной начали исчезать в нескольких очень низких, ничем не прикрытых лазах. Охранники остались снаружи, подталкивая женщин в спины и отпуская скабрёзные шуточки в их адрес.

Вот у кого настроение явно было на высоте.

– Новые встают в хвост пятому! Живо!

Повторного приглашения не потребовалось. Напуганные увиденным, мы едва ли не бегом настигли нужную колонну и выстроились в ряд. Наш путь проходил как раз мимо наказанной девушки, которая давно прекратила светиться, но продолжала лежать на боку, свернувшись калачиком и тихонько постанывая. Всё её тело вмиг лишилось верхнего слоя ороговевшей кожи, обнажив розовую молодую кожицу.

Не смертельно, но ужасно болезненно.

– Вставай! – грубо поднял бедняжку за остатки волос подошедший надсмотрщик, вырвав половину с корнем. – Живо догоняй своих!

Со слезами и всхлипами пленница, прихрамывая, побежала к соседнему лазу. А я тут же припомнила нескольких рабынь в частично обгоревшей одежде без волос и ещё больше – с короткими неровными стрижками. Накатила жалость. Как бы противно мне ни было видеть подобное послушание, возможное наказание казалось значительно хуже. Пожалуй, лучше смерть…

Тем временем настала и моя очередь спускаться в неизвестность. Незнакомая рабыня передо мной быстро нагнулась, прихватив один свёрток из бездонного ящика рядом с лазом, и ловко скользнула в отверстие, избежав помощи мужчины. Я попыталась последовать её примеру, но не сумела справиться так же быстро, получила вполне ощутимый шлепок по филейной части и провалилась в темноту, слегка разбавленную яркими лучами в отдалении.

Останавливаться было опасно, поэтому добычу мне пришлось разворачивать на ходу, в веренице таких же спешащих вперёд рабынь.

Как оказалось, внутри мешочка непонятного происхождения пряталась многофункциональная маска с практически забитым фильтром, защитные очки с динамо-фонариком, заряжающимся от дыхания, и небольшой питательный брикет – аналог знакомого мне безвкусного пайка военных с неограниченным сроком годности.

Мигом проглотив свой скудный, но сытный завтрак, я напялила выданное снаряжение, подняла глаза и обомлела. Коридор впереди резко уходил вниз, откуда поднимались клубы розовой пыли, похожей на райский туман… Открывшаяся картина ошеломляла своей нереальностью! Я будто в одно мгновение перенеслась на какой-то необычный курорт… Однако громкие крики, истеричный смех и редкие глухие удары, доносившиеся из-под ног, быстро вернули меня на землю. Я сразу вспомнила, что эта мелкая взвесь – не что иное, как тот самый наркотик, добыча которого отныне является моей работой… И очень скоро мне придётся окунуться в неё с головой, в полной мере прочувствовав на себе все последствия её воздействия. Но самое ужасное, никакой фильтр не был способен спасти меня от этой отравы – в таких количествах даже неочищенный полириний с лёгкостью проникнет в кровь через поры, не спросив моего согласия… В данной ситуации защитить от яда смог бы только автономный скафандр, но его поблизости не наблюдалось.

День обещал быть весёлым.

ГЛАВА 14. Вечер

Едва я спустилась непосредственно в шахту для добычи опасного минерала, как меня сразу же настигла агрессия, но не внутренняя, а внешняя – отдельные рабы мужского пола, которые оказались там несколько раньше, уже успели хорошенько надышаться этой розовой гадостью и встретили нас готовые если не слиться воедино, то хотя бы просто развлечься. Однако мы не хотели ни того, ни другого. Наша сила была в сплочённости, и хорошо, что среди моих товарок по несчастью не оказалось ни одной последовательницы Нариадны. С ними любая задумка по защите от похотливых рабов запросто могла провалиться.

Достаточно маленькой бреши, чтобы в наш стан хлынули враги…

Не без труда пробив путь к небольшой тупиковой ветви, мы потом и кровью очистили её от мужчин, а затем приступили к обязательной работе, оставив сменное дежурство в конце коридорчика.

Вскоре, как и ожидалось, полириний достал и нас. Некоторое подобие удовольствия действительно присутствовало, но на фоне зудящей в сердце злобы оно практически не ощущалось. Я чувствовала яркие приступы жара, желание крушить и ломать, хотела слышать крики, причинять боль… Понятное дело, яд воздействовал не только на нас. С каждым часом мужчины становились всё настойчивее, а мы прогоняли их со всё большим наслаждением, в перерывах целиком отдаваясь добыче наркотика, чем лишь усиливали свои страдания. После каждого выплеска накопленного раздражения накатывало приятное блаженство, через какие-то жалкие минуты сменяясь апатией… И эти бесконечные прыжки представляли поистине ужасное испытание как для разума, так и для тела! Душа буквально разрывалась на части, не в силах справиться с постоянными эмоциональными перепадами.

Наконец, после очередного приступа эйфории, на меня накатила смертельная усталость, а с ней кончился и безумно длинный рабочий день. Вряд ли это можно считать совпадением, скорее, чётко выверенной схемой, но тогда мне было совсем не до размышлений.

Стоило признать, в моём плане спасения имелся один огромный изъян – думать под воздействием полириния оказалось практически невозможно. Собственно, как и после него.

Бросив свой молот там же, где меня застал протяжный гудок, абсолютно никакая я выползла наверх, кое-как запихнула в себя очередную питательную плитку и плашмя рухнула на лежанку.

В голове было совершенно пусто.

– Что, совсем плохо? – сочувствующе поинтересовалась Шариала.

– Ужасно… – натужно выдавила я, не способная ни на что большее.

– Да, на пятом ярусе приходится труднее всего, – понимающе кивнула моя соседка. – Но завтра тебе будет ещё сложнее, так что отдыхай.

– А что будет завтра? – не желая напрягать свой разжиженный мозг, спросила я.

– Узнаешь, – махнула рукой Шариала. – Отдыхай.

И я безразлично закрыла глаза, соглашаясь с собеседницей.

Действительно, зачем дёргаться и пытаться что-то разузнать, когда скоро всё выяснится само?.. Уж лучше поспать, чем так бездарно тратить время.

Мои мысли не расходились с делом, и я почти успела задремать, когда из состояния блаженства меня неожиданно выдернул тихий голос соседки:

– Да, похоже, я снова ошиблась… Ты ничуть не сильнее других девушек. Но не волнуйся, это ещё не значит, что ты хуже. Напротив, порой мне кажется, что относиться к большинству – это благо. Благо, которое мне недоступно. Возможно, ошибочно именно моё стремление всё осознавать, а плыть по течению без понимания происходящего на самом деле не так уж и плохо…

Спокойный безэмоциональный голос Шариалы убаюкивал. Я не уловила практически ничего конкретного, упустив большую часть смысла, но моему мозгу хватило и оставшегося. В голове сами собой всплыли картинки вчерашних замученных женщин, которых уже ничего не интересовало. Я будто представила себя со стороны – несчастную усталую девушку, лежащую на тонком матрасе, словно растёкшийся кисель… И представленное мне сильно не понравилось.

– Нет! – резко подпрыгнув в воздух, воскликнула я. – Я не сдамся!

Моя соседка неопределённо ухмыльнулась, но промолчала.

– Я справлюсь! – пообещала твёрдо и сосредоточилась на сегодняшнем утре, для пущего эффекта прижав ладони к вискам.

Просидеть так пришлось довольно долго, не позволяя себе отвлечься ни на секунду, пока в голове наконец-то не развеялся весь туман, а события этого дня не выстроились в хронологическом порядке.

Усталость как рукой сняло.

– Кто он такой? – в упор посмотрев на собеседницу, спросила я.

– Кто?

– Тот мужчина, что вызвался меня проучить. Он же не охранник, верно?

– А, ты вспомнила…

Я кивнула.

– Знаешь, здесь многие браконьеры в перерывах между работой помогают следить за добычей полириния, потому характер большинства мне знаком, но этот человек до сих пор остаётся для меня загадкой. Непонятно, что ему нужно, о чём он думает, что чувствует… Мне даже неизвестно его имя. Поэтому донесу лишь факты. Он невероятно силён и ловок, не боится рисковать, а его отличительной чертой является множество шрамов по всему телу – видать, успел многое испытать и через многое пройти. И его, кстати, очень уважает Патрик.

– Да, я обратила внимание. Только это больше похоже на страх…

Шариала пожала плечами.

– А он так же уродлив, как Патрик? – полюбопытствовала я.

Моя собеседница недовольно сверкнула глазами:

– Нет. На лицо он совсем неплох, можешь не беспокоиться, да и фигура у него стоящая. У него всего лишь слегка изувечено тело, но я не уверена, что он заинтересовался тобой как мужчина, так что можешь об этом забыть.

– Я спросила совсем не за этим! – вспыхнув, возмутилась я.

– А зачем?

– Чтобы морально приготовился к тому, что меня ждёт.

– Тут я тебе не помощник. Можешь обратиться к Нариадне, но сомневаюсь, что она ответит иначе.

– Потому что я не преклонилась перед её опытом и отказалась идти по её стопам?..

– Потому что раньше он никогда не интересовался рабынями. Ты будешь первой.

Я непонимающе уставилась на Шариалу:

– То есть как «не интересовался»? Совсем?

– Совсем, – кивнула она. – Нет, периодически он принимает участие в охране: следит, наказывает, но всегда без фанатизма, как будто для него это всё рутина, обязанность и ничего больше.

– А рабами?

– Не знаю.

Дело принимало неприятный оборот.

– Он употребляет полириний?

– Мне кажется, нет. Для этого он слишком спокойно себя ведёт.

Я заледенела. Значит, он будет делать всё с холодным разумом и исключительно по расчёту.

Как Инквизитор.

– Правда, ходят слухи, что если не просто дышать этой пылью, а предварительно подвергнуть наркотик какой-нибудь элементарнейшей термической обработке – сварить или сжечь, – то он вызывает меньше агрессии. Может, люди не лгут. Вполне вероятно, охранники делают именно так, но совсем уйти от агрессии у них всё равно не получается, так что…

– Мне конец, – обречённо резюмировала я.

– Необязательно. Патрик тоже не увлекается полиринием, а от него пока все возвращались живыми… – Шариала покосилась в сторону группы Нариадны. – …хотя и не всегда здоровыми.

Я тоже посмотрела на бедную девушку, что выбрал себе для развлечения главный браконьер. Всё её тело было в синяках, губы разбиты, на руках и ногах остались следы от верёвок… И она точно так же, как те, кому выпала доля работать внизу, недвижимо лежала на своём месте.

Если это у Патрика называлось «развлечением», то мне было страшно представить, что он приготовил для наказания. Вероятно, его пыточная оборудована не хуже инквизиторской…

От раздумий меня отвлекла вереница надсмотрщиков, с мешками за спиной промаршировавших мимо.

– Что это они делают? – спросила я, кивнув в их сторону.

– Тащат добычу, – невозмутимо ответила Шариала.

– Не видела, чтобы они входили в шахту…

– И не увидишь. Они заходят со стороны мужского барака, собирают весь полириний в мешки и выносят тут, чтобы не мешать друг другу.

– А почему они не используют технику? Так им не пришлось бы спускаться вниз, напрягаться и дышать этой пылью…

Моя соседка рассмеялась:

– А ты не думала, что здесь в принципе было бы проще механизировать весь процесс добычи? Да и браконьерство поставить на поток.

– Верно! Зачем тогда такая морока? Кому-то нравится мучить людей?

– Не без этого, конечно, но основная причина совсем другая и гораздо банальнее. Нельзя.

– Нельзя использовать технику?

– Да, ничего крупного и ничего, образующего обширную сеть. Внизу нет даже камер, именно потому результат работы проверяется постфактум лично охраной и в случае малейших подозрений наказывается весь ярус, включая женщин.

– Но почему нельзя-то?

– Потому что на орбите полно спутников, непрерывно сканирующих поверхность. Если они засекут какое-то подозрительное излучение, бизнесу настанет конец, – Шариала криво усмехнулась. – Как ты понимаешь, кроме нас, это никому не выгодно.

– А как же корабли? Люди? Строения? Если спутники ведут наблюдение, то они просто обязаны заметить крупные рукотворные объекты и постоянное шебуршание вокруг них!

– Да нечего им тут замечать. Все помещения подземные, электроникой не оборудованы… Даже свет у нас – и тот естественный, от корней местных пальм. Люди почти всё время проводят под землёй, стараясь не выходить на поверхность без причины. А на случай приезда гостей существует специально замаскированное посадочное место в гуще джунглей.

Да, его я прекрасно помнила…

– А как происходит связь с внешним миром? Ни за что не поверю, что она отсутствует.

– Чего не знаю – того не знаю, врать не буду. Однако предполагаю, что и тут они как-то выкрутились. Может, волны какие особые используют, а может, короткие сообщения посылают или шифруются под научное оборудование… Методы разные бывают.

– Хорошо, допустим. Но куда браконьеры девают свои корабли? Тоже прячут? Или зарывают в землю? Может, в одной из шахт существует особый гараж?..

– Нет, ничего подобного, конечно, нет. Зачем им лишний раз заморачиваться?

– Тогда как?..

– Как говорится, «нет предмета – нет проблем».

– То есть?.. Не понимаю.

Моя собеседница смерила меня долгим оценивающим взглядом:

– Никаких кораблей нет.

– Быть не может! Никто в здравом уме не согласится, чтобы его заперли на закрытой планете без каких-либо гарантий!

– За хорошие деньги? Почему бы и нет. А гарантии… Они не абсолютны.

Тут возразить было нечего. По себе знала, как порой круто и неожиданно меняется жизнь…

– Ладно, пусть… – с каждым следующим вопросом моя голова работала всё лучше – видимо, активная мозговая деятельность способствовала выведению полириния из организма. – А момент приземления и взлёта? Тут никак не прикрыться.

– И не надо. Стоит лишь выбрать правильное время, чтобы проскочить между спутниками – и никто посторонний ничего не заметит. Всё просто.

– А поверхностное наблюдение?

– Оно есть далеко не везде. В атмосферу чужой территории без договорённости с владельцем залетать нельзя.

– Каким ещё владельцем?! Я думала, это общее достояние всех людей…

– Так и есть. После открытия планеты совместной группой исследователей все самостоятельно правящие субъекты вселенной получили в своё распоряжение по кусочку, соразмерному своему политическому весу, с чёткими указаниями насчёт возможностей его использования. За соблюдением ограничений строго следят добровольцы вместе с учёными, однако наблюдать и исследовать взялись немногие. Кто-то продал свою часть, кто-то оставил себе как забавную игрушку, кто-то сдал, так сказать, в аренду, а кто-то при этом ещё и запретил пересекать свою границу…

Такие подробности мне были неизвестны.

– А ты откуда всё это знаешь?..

– О местном устройстве – из разговоров охраны и девочек Нариадны, а про саму планету… У нас это рассказывалось в рамках обязательной школьной программы. А у вас нет?

Я смущённо отпустила глаза:

– В школе мне было не до учёбы, а после неё меня интересовали уже совсем другие области…

– Понимаю, – хмыкнула Шариала. – Я тоже частенько пропускала занятия по разным причинам, но то немногое, что мне всё же довелось услышать, запомнила навсегда.

– Я тоже.

Мы чуть-чуть помолчали.

Сначала я собиралась спросить, откуда родом моя собеседница, но побоялась услышать название собственной планеты – и не решилась задать этот вопрос. Опасалась вытекающей из этого совпадения необходимости лгать о своей жизни. Уж больно не хотелось разрушать хрупкое доверие единственной адекватной рабыни, вполне способной не только самой продержаться до спасения, но и помочь дождаться его другим, если у них будет такое желание. При подобном раскладе лучше незнание.

Шариала никому не навязывалась, не собирала вокруг себя толпы пленниц и не предлагала гарантированного решения проблемы. Она просто обеспечивала моральную поддержку, давала опору, чтобы мы могли поднять голову над поверхностью болота и глотнуть свежего воздуха… Жаль, что понимали это немногие, а бороться были готовы и того меньше.

Моя соседка с другой стороны, например.

– Ой, а где Отисса?! – заметив пустую лежанку, воскликнула я.

Шариала устало посмотрела в заднюю часть барака, где был вход в шахту:

– Вон её несут.

Я повернулась в ту же сторону и увидела, как из лазов выбираются последние охранники, каждый с небрежно переброшенным через плечо телом.

Ужасная догадка всплыла моментально:

– Она?..

– Да, умерла. А ты что, сразу не поняла? Пустое место после окончания работ означает только одно…

Продолжения не требовалось.

Я проводила взглядом скорбную процессию, внимательно рассматривая каждого надсмотрщика с его ношей, которой ни один из них не отдавал должного уважения, но так и не смогла определить, какое из этих изуродованных тел при жизни принадлежало Отиссе…

Из состояния меланхолии меня вывела Шариала.

– Спи, – заботливо сказала она. – До завтра нас больше не побеспокоят.

И правда, вся охрана ушла, заперев за собой дверь барака, почти все вынужденные шахтёры легли, а некоторые уже давно спали… Только Нариадна упорно продолжала щебетать о чём-то со своими девушками, не обращая никакого внимания ни на нас, ни на тех своих последователей, кому с распределением сегодня повезло меньше.

Я тоже легла, хотя полагала, что этой ночью мне вряд ли удастся заснуть.

Насыщенный впечатлениями день, тяжёлая работа, смерть Отиссы, страшное в своей неизвестности будущее… Многое стоило серьёзно обдумать. К тому же меня сильно раздражали эти весёлые голоса на заднем фоне… Да и постоянное освещение, даром что тусклое, не добавляло спокойствия.

Но я заблуждалась. Стоило глазам закрыться, как разум мгновенно погрузился в блаженную тьму.