Я приступил к своей задаче, добравшись до выхлопного отверстия, воткнул крюки на внутреннюю стенку цилиндра. Подумал о том, что неплохо было полностью войти в погружение19 перед этим заданием, делать это под блокаторами было крайне нелегко… Так что придётся попотеть.
Как только я оказался внутри, понял, что выброс грязного воздуха на много сильнее, чем был в прошлые разы, думать о причине этого было вовсе не место, но я обязательно добавлю это в отчёт. Если я хоть немного откинусь от оси, то меня просто снесёт напор смога. Я полз вверх, максимально прижимаясь к стене цилиндра, магниты держали меня довольно крепко. Добравшись до лопастей, я аккуратно вытащил и рюкзака детонатор, и припаял его к металлической стенке, у самой лопасти. Это был специальный механизм, к которому крепился мешок с крупными кристаллами. Когда произойдёт взрыв, кристаллы войдут в реакцию с металлом, и по принципу домино начнут окислять все железо и другие сплавы в куполе. Когда все было готово, я тем же маршрутом начал спускаться вниз, понимая, что от недостатка кислорода, я уже начинал терять сознание, но главное добраться до столпа. Легкие жгло неимоверно. В ином случае, я мог бы использовать парашют, но меня не должны заметить, по тому обратно буду добираться тем же маршрутом, каким забрался сюда. Я сполз вниз по телу трубы, затем магнитами зацепился за дно плато, и пополз в обратную сторону. Приложив максимально силы, я добрался-таки до опоры, вытащил из кармана респиратор, сделал несколько нажатий, заполняя мои лёгкие свежим воздухом, и затем совершил спуск вниз.
Я был настолько уставшим, когда сел в машину, что думал, уснуть прямо в ней. Была ночь, когда я закончил все. Задача была невероятно изматывающей, не невыполнимой – для меня, по крайней мере. Именно поэтому это задание поручили мне. Я собрал остатки сил, и прямо так в униформе поехал в магазин автозапчастей.
Едва передвигаясь, дошёл до спальни, скинул с себя тяжеленое обмундирование, сумку со снаряжением, и срочно пошёл в душ. Пот лился с меня ручьями. Удивился, что болели мышцы, учитывая, какая у меня физическая подготовка. Давно такого не было. Моментом меня осенило, что у девчонки возникнут вопросы, по поводу того, что она увидит утром кучу всякого барахла, но я был настолько изнурён, что было плевать, я просто хотел спать. Именно по тому, люблю быть один.
Натянув одни боксеры, не пытаясь даже искать штаны, я, еле волоча ноги, быстро как смог расстелил на пол одеяло и блаженно лёг на него, пытаясь уснуть. Это у меня практически вышло, как я интуитивно почувствовал, что девчонка встала и села возле меня. Этого ещё не хватало, что она удумала?
Я мысленно чертыхнулся, что ей надо в такое время? Конечно, если она предложит мне заняться, чем ни будь интересным, то на это силы я найду. Но приоткрыв один глаз, я увидел, что она пришла не с интересным предложением, а с ножом в руках. Моим любимым ножом. Зачем она взяла его? Знала бы, сколько кишок я вспорол его лезвием, побрезгала взять его в руки.
Я был разочарован. У меня даже не было сил злиться на неё. Она не заметила, что я смотрю на неё, зажмурила глаза. За кого она меня принимает, что думает, что сможет убить генерала повстанческой армии закрытыми глазами. Наверное, это разозлило меня больше всего.
Когда она услышала мой голос, то истошно завопила.
И о черт, это было её ошибкой, потому что это взбудоражило моё нутро. Сначала она направила на меня оружие, моментально пробуждая мои инстинкты, потом начала источать неимоверный страх, опьяняя меня.
Я рывком повалил её на пол, и распластал под собой. Зверь просыпался во мне. Будь на её месте враг, то я уже был в ванной, смывая с себя его кровь. Гнев, ярость, злость проникли в моё сознание, жгучим ядом отравляя все внутри. Во мне начала пробуждаться знакомая до боли жажда, неутолимая, скручивающая внутренности в тугой узел. Я не успевал запирать эмоции в оковы, потому что они рождались снова и снова, кипели, будоражили. Я никогда не хочу ничего так сильно, как отнимать жизнь. Ни одно другое желание не кипит во мне сильнее, и мой зверь требовал удовлетворить его.
Я смотрел на девчонку, напрягаясь максимально, чтоб сдержать себя. Запирая на замок мою потребность. Мне хотелось выпустить жизнь из её мягкого, хрупкого тела. Стоило мне чуть-чуть надавить… Контроль, контроль, нужен контроль. Приди в себя. Зачем эта дура направила на меня оружие…
Я оскалился, впитывая её адреналин, мой зверь ликовал, требовал больше. Я начал пугать её ещё сильнее, наслаждаясь её страхом. Мне надо было что-то делать, иначе я сорвусь, и девчонка не доживёт до утра.
Надо было переключить эмоции с гнева, на что-то не менее яркое. Гнев и похоть это две стороны одной монеты.
Я крутанул нож, и разрезал её майку, открывая своим глазам доступ к её потрясающей упругой груди, которая приглянулась мне ещё в тот самый раз, когда она танцевала в клубе, она так и напрашивалась на то, чтоб впиться в неё губами, заставляя девчонку течь от удовольствия. Я почувствовал уже другую жажду. Тягучую страсть обладания, взамен страсти убийства. Если я не смогу себя остановить, для девчонки определённо будет лучше первое.
Вся эта ситуация, жутко меня заводила. Её запах опьянял меня, запах страха, её тела, просто плавил мне мозги. Она начала просить пощады, глупая. От этого я захотел её ещё сильнее. Я не удержался, приподнял её, прижал к себе, и сделал то, что хотел сделать давно – разрезал её ребяческий хвостик, распуская белоснежные блестящие локоны. Они шёлковым каскадом растеклись по её округлым нежным плечам, по её груди, западая в ложбинку, на её лицо, я упивался ей. Я титаническим усилием воли пытался взять себя под контроль, мои мышцы сейчас были твёрже камня. Я не позволял себе даже шелохнуться, потому что инстинкты кипели во мне – неистово, бурлили, поглощали меня, я хотел разорвать её на куски и не менее сильно, повалить на пол, вжимая в себя, врезаться до изнеможения в её тело, срывая с её губ сладкие стоны.
Её зелёные глаза блестели в свете ночного освещения, в них хоть и плескался страх, но я все равно смог почувствовать и едва уловимое влечение, она даже сама не осознавала, что играет сейчас по моим правилам.
Я посмотрел на её лицо, пытаясь сосредоточиться на чём-нибудь, что отвлечёт меня от моей природы. На мгновение задумался… она была настолько потрясающе красива, мне казалось, она даже не догадывалась, какой пленительной красотой обладала, она не умела ей пользоваться, но я конечно не тот, кому можно этим запудрить мозги. Её голос вывел меня из оцепенения.
Она ещё раз попросила отпустить её. К этому моменту я уже смог подавить зверя, и постепенно начал включать голову, вновь беря себя под железный контроль.
Я окинул её ещё раз взглядом, метнул нож в стену, так глубоко, чтоб она наверняка не смогла его оттуда вытащить, пока я буду спать, нехотя оторвался от неё, оттолкнув её на одеяло, она упала на мою кровать, а я встал и пошёл в ванную.
Стоя перед зеркалом умылся холодной водой, чтоб вернуть свой рассудок. Взял из шкафа ампулу, и сделал себе инъекцию. Огонь потёк по моим венам.
Я закурил сигарету, положил голову на одну руку. Голова трещала невыносимо, затем облокотился об раковину, ожидая, когда самообладание вернётся ко мне. Как же меня скручивало, я готов был лезть на стены от боли. Я сжал челюсть, плеснул ещё раз ледяной водой себе на волосы, лицо. Тяжело выдохнул. Интервальные инъекции я переношу хуже всего. А пока я буду выполнять задание, этого не избежать.
Я потёр переносицу. Когда инъекция начала действовать, с облегчением выдохнул, выпрямился и вернулся в комнату. Усталость вновь накатилась на меня, я лёг на кровать и моментально уснул.
День третий
Стоя рано утром у окна, и докуривая сигарету, я смотрел на спящую девчонку и думал.
На том, чтоб взять её в поездку с собой настоял Патрик. Зная мою ненависть к её отцу и всему, что с ним связано, он все равно доверил девчонку в мои руки. Сказал, что это полезно, для самоконтроля. Что, когда я буду рядом с объектом, раздражающим мои инстинкты постоянно, я научусь лучше подавлять их.
Я считал, что в этом не было необходимости, что я итак достаточно дисциплинирован, всегда думал, что у меня железная непоколебимая воля. До тех пор, пока не столкнулся со своим триггером20, которым девчонка была – определённо. Наверное, Патрик был прав, мне есть над чем работать. Вчера я чуть не сорвался. Мне оставался всего один шаг, сделай который, я убил бы её. Ко всему прочему, она определённо, будила во мне ещё одно начало. Теперь у меня было два спусковых крючка, задача усложнилась. Я хотел её убить, и… я просто её хотел. Я встрял.
Учитывал ли Патрик такой исход? Вполне возможно. Я глянул на плавный изгиб девичьего тела… Скорее всего, не «возможно» а – «ожидаемо». Он изначально все так и планировал? Я уже начал догадываться, что так оно и было, учитывая, сколько крови ежедневно брал у меня Великий марл… скорее всего, изучал новые химические процессы в моем организме. Чёртов экспериментатор. Но, возможно… вполне скоро у меня будет новый блокатор.
Я улыбнулся, ради такого, можно и потерпеть неудобства.
Я выкинул бычок, и пошёл вниз.
Сегодня у меня много дел. Я сел за руль аэрокара, выехал на центральную дорогу, долго ехал по магистрали и затем съехал на бездорожье. Двигался по знакомому мне маршруту, с тоской бросая взгляд на жилые контейнеры самого бедного района Медного Нур-Калета. Доехав почти до самой окраины поселения, я заехал на парковку двухэтажного здания.
Детский дом. Зашёл внутрь обшарпанного помещения. За тонкими стенами я слышал голоса детей. Я, минуя кабинеты, в которых шли уроки, поднялся на второй этаж, прошёл по длинному коридору. Постучавшись, зашёл в кабинет директрисы.
Хакура сидела за своим рабочим столом, полностью погруженная в работу. Красивая для своих годов, статная женщина, с черными блестящими волосами, с едва проступающей сединой, бросая взгляд через тонкие очки, подняла на меня заострённые глаза,
– Привет Винсент. Я собрала детей. Они в пятом кабинете.
Я глянул на стену, на которой висели грамоты, там же с недавних пор висела фотография в рамке с чёрной лентой. На ней была запечатлена Ариана, дочь Лукаса. У меня в душе заскребли кошки.
Ариана работала в детском доме воспитателем. Безмерно любила своих маленьких подопечных. Я познакомился с ней, когда привозил сюда гуманитарную помощь. Вывозить детей, изначально – было её идеей. Никому не нужные малыши – без будущего, без родителей. В Муравейнике им обязательно нашлось бы место. Ариана тоже думала, что везу я их в полис Кадмус. Я переживал, что в один день, она проколется, и угодит под трибунал21, но кто знал, что её сгубит вовсе не это… Она была благородной девушкой, самоотверженной, преданной, смелой, и так же – моим хорошим другом. Она умерла на двенадцать лет раньше, чем прогнозировал Провиданс. Из-за долбаного смога.
Я отвёл хмурый взгляд, отвлекаясь от воспоминаний. Кротко кивнул Хакуре.
Я спустился вниз, и дойдя до кабинета номер пять, открыл дверь. За партами, смирно сложив руки сидели дети разного возраста… Семеро. Эх Лукас. Провёл перекличку по именам, вытащил из кармана шесть заранее подготовленных медных браслетов… в машине возьму ещё один… потом. Следом за браслетами достал трекер-деинсталлятор, вошёл в кабинет, и закрыл за собой дверь.
_________________
В отличии от крови моих врагов, чувствовать детскую на руках – не доставляло никакого удовольствия. Я намылил руки, наблюдая, как вода из-под крана окрашивалась в розовый цвет, и поморщился. На меня с ненавистью и страхом смотрели семь пар заплаканных глаз. Как мне объяснить детям то, что я сделал? Никак. Я вышел из кабинета, и вновь поднялся к Хакуре.
Когда я зашёл к ней, то застал за тем же занятием, что и пару часов назад.
Но в этот раз она встала, убирая в сторону очки.
Она плавно подошла к стеклянному шифоньеру, вытащила оттуда коробочку. Раскрыв её, она насыпала содержимое в маленький глиняной чайник, и залила кипятком. Я всегда с упоением наблюдал за движением её рук, таких невесомых, летящих, Хакура как будто была вырванной из контекста, не для этого места, не для этого города. Немного подождав, женщина разлила готовый напиток в две тонкие чашки, и поставив на стол, указала мне присесть за него.
– Это чай, с земли моих предков, на которой сейчас стоит полис Фушичу22. Родственники отправили.
Я благодарно кивнул.
Хакура грациозно села на своё кресло.
– У тебя другой деинсталлятор? Дети кричали так громко, что слышно было даже на улице, – она сморщила свой миниатюрный нос.
Я пригубил чай, по достоинству оценив его вкус.
– Тот же, – я ещё раз глянул на портрет на стене. – Просто Ариана… умела найти к детям подход, в отличии от меня.
Я вытащил из кармана пакетик, в котором лежало семь окровавленных титановых капсул, и положил перед ней на стол.
– Я уеду завтра. Детей заберут мои люди сегодня вечером. Уничтожишь трекеры по одному в день, начиная с завтрашнего, хотя ты и сама знаешь порядок действий.
Она кивнула:
– Спасибо, что продолжаешь её дело.
Я кивнул в ответ, и без лишних слов вышел.
* * *
Уже темнело, надо бы вернуться в магазин автозапчастей. Но я не мог не заехать в одно место.
Я выехал на окраину города, по дороге заехав в цветочный магазин23, прямо к подножию столпа, где раскинулось кладбище. Я обратил внимание на то, что за последний месяц оно заметно расширилось. Поджав губы, я пошёл к относительно свежей могиле.
Глянул на надгробие. Ариана Кларк Локвуд. 18.03.2196- 31.05.2227. Полгода прошло, как её не стало. Я закурил, всматриваясь в портрет темнокожей, слегка полной девушки с большими глазами, широким носом, и добрейшей улыбкой. Именно такой, какой она была до болезни. Она не была красавицей, но душа у неё была красивей любой, что я встречал. Я любил её какой-то особенной любовью, не как женщину и даже не как друга – как человека. Я питал к ней глубокое уважение.
Я видел много смертей, научился принимать это, как что-то должное. Да и сам с честью отдал бы свою за правое дело, но смерть Арианы я воспринял тяжело… наверное, по тому, что она заслуживала более достойной участи, чем умереть высохшей до костей в своей постели. Главное – её дело не забыто, она будет жить сотнями спасённых её руками жизней, вместо одной- собственной.
Я положил цветы в вазон, в котором уже лежал букет свежих роз. Могила была ухоженной, Лукас видать часто приходит сюда. Ну, а что ему остаётся, он остался совсем один. Я бегло посмотрел на соседнее надгробие матери Арианы. Много лет назад он похоронил жену, теперь и дочь.
Уже стемнело, я никак не мог уйти. Докурил уже третью сигарету, и только тогда, медленно зашагал в машину.
Ехал в мастерскую я полностью опустошённым, как это было всякий раз после визита к могиле моей подруги.
Глава 12. Лезвие бритвы
МЕЛАНИЯ РОШ
День четвертый
С утра я опять не застала янтарного, что было мне на руку. Всю прошлую ночь не могла уснуть, размышляя, как мне добраться до коммуникатора. Я оделась и поспешно вышла из спальни, сбегая по лестнице вниз.
Лукас как всегда уже был на рабочем месте.
– Доброе утро, господин Лукас.
– Доброе, моя дорогая, – мужчина как всегда поднялся, кивнул головой и пошёл за моим завтраком.
– Господин Лукас. Давайте сыграем в шахматы, – скрывая волнение, громко произнесла я.
– В такую рань? – приглушённо донеслось из подсобки.
– Ну а почему бы и нет? Все равно делать нечего.
– Ну хорошо милая. Сейчас я приготовлю тебе завтрак, и вытащу шахматы.
– Давайте, может, я сама вытащу, подготовлю как раз доску, разложу фигуры.
Немного подумав, Лукас сказал.
– Ну как хочешь. Иди возьми ключ.
Мне кажется, я слышала свой пульс в ушах, он тарабанил по моим перепонкам. Я быстро зашла в маленькую подсобку, в которой была скромная старая кухонька.
Лукас отложил в сторону кастрюлю, вытер руки об полотенце, и вытащил из нагрудного кармана ключ.
– Держи дорогая, только принеси сразу назад, а то я забуду, потеряется ещё. – Лукас добродушно засмеялся.
Я улыбнулась ему в ответ, и быстро ушла к прилавку. Наклонившись, я еле попала дрожащими руками в замочную скважину.
Вдруг я не успею? Вдруг янтарный придёт раньше времени?
Наконец я услышала щелчок, и дверца открылась. Я поспешно вытащила и убрала шахматы, затем подтянула к себе стационарный коммуникатор. Я приложила к уху его наушник… ура, рабочий! Я чуть не завизжала от радости.
Быстро, я вызвала голографическую панель, и набрала номер отца.
Гудок, гудок, гудок.
А вдруг отец не возьмёт с чужого, ещё и Медного номера.
– Слушаю.
Я перестала дышать.
– Папа, папочка! – импульсивно с придыханием, но шёпотом выпалила я. На глазах сразу выступили слезы. – Папочка, это Мелани.
– Мелания? – голос отца моментально стал взолнованным. – Ты в порядке? Где ты?
– Папа, я в медном Нур-Калете. Папа, забери меня, пожалуйста. Спаси меня.
– Жди там, я сейчас отправлю за тобой солдат конфедерации, не уходи оттуда никуда, – он сделал секундную паузу. – Высокий черноволосый парень с тобой?
Я опешила.
– Что? Да… со мной, откуда ты знаешь?!
– Он тебе что-нибудь рассказал?!
– Что? Нет ничего… а что?
– Держись от него по дальше, он…
Я не успела расслышать, что сказал отец, потому что надо мной навис Лукас, и вытащил из моего уха наушник.
– Что ты делаешь? Твой муж мне категорически не разрешил давать коммуникатор. Зачем ты обманула меня девочка? – Лукас был серьёзно расстроен. Не будь я так взволнована, то мне было бы стыдно. Мужчина выключил звонок, и сразу набрал другой номер. – Винсент, твоя жена добралась до коммуникатора, я не знаю с кем она разговаривала, но она обманом взяла у меня ключ. Сынок, что происходит?
Я не слышала, что говорил янтарный. Но Лукас ответил:
– Да, конечно, не спеши. Ну позвонила и позвонила, подумаешь, что ты так злишься.
Лукас посмотрел на панель коммуникатора.
– Сбросил. Что-то он так взъелся. Что у вас происходит? Почему ты меня обманула, милая моя. Муж не разрешает тебе пользоваться связью? Ой, у меня же завтрак горит. Ладно, ничего страшного дорогая, подожди, сейчас принесу тебе поесть.
Но есть я совсем не хотела. У меня получилось…сейчас меня заберут, сейчас меня спасут, сегодня я буду дома, спать в своей кровати. Папа отследит меня по телефону, отправит за мной людей…
Лукас тем временем принёс завтрак, но я к нему не притронулась, все мои мысли были в другом месте. Я нервно тарабанила пальцами по столу, пока Лукас раскладывал шахматы.
– Ну что, будем играть? Ну чего ты так дрожишь вся? Ты боишься своего мужа? Я не думаю, что он способен причинить тебе вред…ничего страшного дорогая, я буду на твоей стороне, – он заговорщически улыбнулся. – И я тоже погорячился, просто твой муж строго настрого запретил тебе куда-либо звонить. Не могу понять зачем, но это ваше дело, я не могу лезть. Почему ты не ешь?
Краем глаза из-за витрины я увидела движение и резко встала.
– Что там? – Лукас медленно встал, и пошёл в сторону двери. – Открыто, заходите.
В дверь бесцеремонно вломились люди в белой форме.
Кто это?
Я впервые видела такую униформу. Это не солдаты конфедерации… в меня прокралась тревога. Я глянула на настенные часы, прошло всего минут пятнадцать. Как они приехали так быстро?
– Кто вы такие?! – Резко встревожился Лукас, откашлявшись, произнёс. – Что, что вам надо?
Они не ответили. Четверо солдат, подошли ко мне, подхватили с двух сторон и потащили ко входу.
– Можно по легче? Вы делаете мне больно! – прикрикнула я.
– Оставьте девушку в покое, а ну уберите свои руки от неё! – Лукас насколько мог быстро вышел из-за витрины, и оттолкнул одного из солдат. На что тот, вытащил из-за пазухи пистолет, и выстрелил мужчине прямо в голову. Он умер мгновенно. Безжизненное тело с глухим звуком упало на пол.
Я завизжала что есть мочи. Начала брыкаться, но меня не отпускали.
Все произошло так быстро, что я не сразу поняла, какой катастрофой все обернулось.
Я застыла от шока, увидев, как багровая кровь стала растекаться по полу и затекать в швы неровного пола. Меня всю затрясло.
– Ч..Чт..Что вы нат…натворили… – заикаясь и захлёбываясь слезами кричала я. – Зачем?
Я сжала рот руками, что я натворила!
– К..кто в.вам давал такой приказ! – слезы ручьём полились по моим щекам, кровь моментом отхлынула от моих конечностей, заставляя моё тело дрожать от озноба. Тошнота подступила к горлу. – Как вы посмели! Я сейчас позвоню отцу! – срывая голос, орала что есть мочи.
Я начала отпираться от них, вырывать руки, затем высвободила одну и толкнула держащего меня солдата. На что он с размаху ударил меня в живот. Тупая ослепляющая боль… воздух вылетел со свистом из лёгких, в глазах побелело, я скрутилась, прижимая руку к животу. Ещё удар кулаком, по лицу. Потом ещё раз по животу в то же место, я захрипела, и обмякла, меня подхватили с двух сторон и поволокли к машине.
ЯНТАРНЫЙ
День четвертый.
Я стоял рано утром около городской свалки, наблюдая, как языки пламени медленно пожирают мою униформу. Я ещё вчера закончил все дела. Домольтер подготовлен, дети уже на пути в Муравейник. Осталось сжечь следы моего пребывания тут, и можно возвращаться домой. Все прошло сравнительно гладко. За последние полгода, уезжая домой из Нур-Калета, у меня всегда оставался неприятный осадок. Горькое послевкусие.
Звонок в наушник. Лукас звонит. Что-то случилось…
– Да.
– Винсент, твоя жена добралась до коммуникатора, я не знаю, с кем она разговаривала, но она обманом взяла у меня ключ. Сынок, что происходит?
Чёртова сука… прошипел я себе под нос так, чтоб Лукас не услышал. Моментально вспыхнул. Доберусь, убью.
– Я сейчас приеду.
– Да, конечно, не спеши. Ну, позвонила и позвонила, подумаешь. Что ты так злишься.
Я уже сбросил звонок, не став отвечать. Звоню Патрику.
– Срочно высылай отряд, боевой, спасательный, любой на западную дорогу к Нур-Калету. Нам на встречу. Если конечно, выберусь.
Насколько мог быстро добежал до аэрокара. Хорошо, что решил поехать на нем, а не на колёсах.
Полная педаль в пол, нарушил, наверное, сотню правил, но плевать. Нужно срочно валить, пока до туда не добрались солдаты конфедерации, или того хуже… военные Провиданс. Держа одну руку на руле, вторую засунул в бардачок. Достал оттуда ампулу провокатора. Долго смотрел на него, взвешивая все за и против. Я так зол, так невероятно зол, боюсь, под провокатором, не оставлю живого места не только на конфедератах, но и на девчонке. Сука! Зашвыриваю пластиковую колбочку обратно в бардачок и захлопываю. Подлетаю прямо к порогу магазина, выбегаю, толкая ногой дверь, врываюсь в магазин "автозапчасти", на ходу зову девчонку.
Но в ответ мне глухая тишина… Смотрю на пол, вижу лужу крови, обхожу витрину… Лукас. Одной пулей в лоб. С яростью ударил кулаком по витрине, оставляя глубокую вмятину на твёрдой поверхности. Убью всех. Каждого, и её тоже. Не знаю на кого я злился в тот момент больше, на себя или на неё. Я ведь знал, что нельзя было оставлять её одну…
Бегу к колёсам, открываю заднюю дверь джипа, поднимаю кресла, достаю автомат, два пистолета и мои ножи.
Мчусь обратно в аэрокар, запрыгиваю в него, открываю панель наручника. Смотрю где девчонка. Её везут к центральному воздушному шлюзу, чтоб поднять на Платину. Вжимаю в пол педаль газа, машина со свистом сорвалась с места. Вижу их скорость движения, вижу карту. Мчу на максимуме, аэрокар практически касается пола. Срезал, чуть не сбил кого-то. Жму. Думаю, о том, что у меня нет с собой военной формы, я не в погружении, я уязвим, плевать, мне надо только одно – убивать. Если не буду сбавлять скорость, доеду до подъёмника, практически одновременно с ними. Во мне так кипела ярость, что я физически ощущал её.
Выехал на центральную магистраль, вижу в далеке широченную подъёмную шахту шлюза. Сравняюсь с машиной через триста метров.
Двести, сто.
Поворачиваю голову – сворачивают на съезд в шахту. Я за ними. Они остановились.
Оказывается, машины две. Из эскортной вышло четверо солдат. Из основной трое – выволакивая за собой девчонку, она брыкается, пытается вырваться. Визжит. Это не солдаты её отца, и не конфедераты. Впервые вижу эту униформу. Кто они?
Останавливаю машину, высовываюсь из-за её двери, достаю автомат, стреляю. Минус один разом, следом моментально второй. Чувствую, как ярость волнами захлёстывает меня, как высвобождается мой гнев, даря наслаждение от первой крови. Снова выглядываю, ещё пятеро. Сразу послышалась трель автоматов. Кувырком прыгаю за кузов машины. Высовываюсь, стреляю. Убиваю ещё одного. Двое охраняют, а двое сопровождают девчонку. Идут к шлюзу. Пока два на прикрытии мешкают, выбежал из-за аэрокара, метнул в одного нож, горло насквозь, второму стреляю в живот, подбегаю, и рассекаю клинком шею. Бегу за оставшимися двумя и девчонкой. Они стреляют по мне. Мне негде укрыться. Попали в плечо. Печёт. Осталось метров десять, ускоряюсь, делаю рывок в сторону одного, отрываю от девчонки, швыряю его в сторону, достаю клинок ныряю под дуло, втыкаю клинок в подбородок, кровь хлыщет ручьём, не могу вынуть, всадил так глубоко, что он застрял. Второй сам бросил девчонку, направил на меня автомат, начал стрелять, я прикрылся телом солдата, но все-таки пропустил одну пулю в левый бок. Зараза. Понимаю, что длинный нож остался в трупе в метрах двадцати позади, придётся идти в рукопашку. Бросаюсь на солдата с автоматом, хватаю двумя руками его за голову, и тяну на себя, бью коленом в лицо, с хрустом разбиваю нос, затем такой же удар в живот, он упал, скрючившись, беру его автомат и выпускаю обойму ему в голову, размозжив ему черепную коробу, и разбрызгивая мозгами.
Нам надо срочно убираться отсюда
Девчонку стошнило. Она стоит, вся трясётся, бледная, даже звука не произносит.
Жёстко хватаю её за плечо, она еле волочётся, я уже рычу от злости. Зашвыриваю её в машину, сажусь за руль, и давлю на газ. Если центральные ворота перекроют, нам конец. Осматриваю, насколько плачевное у меня состояние. Плечо не смертельно, а вот живот хуже. Машину тоже повредили. Надо выехать из Нур-Калета, и ждать помощи. Это при лучшем раскладе.
– У тебя кровь, – дрожащим, заикающимся голосом сказала девчонка.
Я готов был разорвать её на куски, но мне было сейчас не до этого. Я посмотрел на бок, крови было действительно много, она просачивалась через мою водолазку. Зараза. Я на ходу стянул кофту, остался в футболке, которая уже была обильно залита кровью, и заглянул под неё, черт, хреновая рана.
– Открой бардачок. Там есть все необходимое для первой помощи! – рявкнул я на неё. Она открыла. – Давай анестетик, и дай вон ту белую ткань, только смочи её в жидкости, которая в синей бутылке.
Девчонка копошилась, делая все трясущимися руками и жутко раздражая меня медлительностью. Наконец она дала то, что я попросил. Я нанёс анестетик, боль чуть утихла, и запечатала рану, сверху приложил стоппер. Некоторое время так продержусь.
Я вёл машину одной рукой, а второй придерживал примочку на боку.
– Как ты могла, мать твою сделать такое! – я орал на неё. – О чём ты думала!!! – она начала рыдать взахлёб. – Лукаса убили!
– Я не хотела, я не знала, что так будет. Я думала, что отец просто заберёт меня, я просто хотела домой! – голос её был осипшим, судя по всему, она долго кричала. Я впервые за все время глянул на неё, губа была разбита, на щеке тёмный кровоподтёк, на плечах с двух сторон синяки, морщится, когда держится за живот. Я поджал губы.
– Кто они? Это не конфедераты, – я чуть сбавил тон. Понимал, что, в этом деле что-то не так. Что-то не вяжется.
– Я не знаю, – она заикалась от слез. – Лукас… вышел остановить их, и один из них сразу … сразу выстрелил в него. Я не знаю кто эти люди! Будь это солдаты моего отца, они бы не тронули меня! И они после звонка очень быстро приехали! Не прошло и двадцати минут! Как будто ждали…
Эта мысль была и у меня. Что за чертовщина? Я сплюнул. Мы начали подъезжать к воротам. На удивление нас никто не остановил на посту. Будь те солдаты – военными Провиданс, либо конфедерации, то на пост уже давно дали приказ задержать нашу машину. Я переживал за это больше всего, я ранен и вполне возможно, мог бы не осилить весь охранный пост. Мы преспокойно проехали, и выехали из Нур-Калета.
Я никак не мог понять, кто эти солдаты? Они нашли девчонку по звонку – определённо, иначе невозможно. Но так быстро? Откуда у них доступ к системе? У Провиданс есть ещё враги? Или у самого Роша?
Отвлекаясь, я подумал о Лукасе. Чертыхнулся. Нужно было забрать его тело – но это было слишком опасно. Отправлю людей, он хоть и не солдат, но был смелым человеком, и будет так же достойно похоронен. Он знал риски. Каждый день мы ходим по лезвию бритвы. Умереть своей смертью – никому из нас практически не светит. Теперь ты воссоединился с семьёй друг, я ударил себя кулаком по плечу, а затем указал пальцем вниз – повстанческий знак чести.
Я искоса глянул на девчонку. Её определённо терзала совесть. Может она и не виновата… ну, кроме того, что позвонила. Надо разобраться с этим делом.
Мы отъехали где-то километров на двести, и я остановил машину. Рана опять начинала кровоточить и ныть. До дома не доеду сам. Скинул Патрику мою геопозицию. Будем ждать подмогу тут. Надеюсь не забудут в попыхах взять с собой медика.
Я заглушил двигатель и вышел из машины, не обращая внимания на холод. Закурил. Чёртов день, чёртова девчонка. Она сидела в машине, молчала всю дорогу, что было крайне непривычно для неё. Я боялся, что не сдержу себя и порву её на кусочки от злости, как увижу, но видать свою кровь я взял в бою. Или её вид разжалобил меня… Плюсом я узнал кое что важное сегодня. В нашем деле есть третья сторона.
Я все ещё был зол… но не так сильно. Хотя винить стоило в первую очередь себя.
Я обошёл машину, подойдя к двери пассажирского сиденья, открыл её. Девчонка задрожала, и подняла на меня осунувшееся бледное лицо, смотря заплаканными красными глазами. Наверное, она думала, что я остановился её прикончить, за то, что она сделала. Я конечно думал об этом, но не в серьёз… Она так покорно себя вела, я понимал, насколько тяжело она переживает эту ситуацию.
Я взял её за подбородок и повертел, рассматривая серьёзность раны. Поморщился. Заживать будет долго. Придерживая сигарету зубами, невесомо обеими руками притронулся к синякам на предплечьях, она все равно скорчилась, приложив руку под ребра.
– В живот били?
Она закивала головой, отворачиваясь и дрожа, показала два пальца.
– Два раза ударили?
Она снова закивала.
– Оба раза в живот?
Кивнула.
Я задрал вверх её кофту, оголяя живот. Она даже не сопротивлялась. На животе был тёмно-фиолетовый синяк. Я цокнул. Много чести ударить гражданскую женщину, подумалось мне. Ну в любом случае, кто бы это не сделал, он уже начал удобрять почву.