Сны Великого Моря. Хорро

– С точки зрения обитателя Внутреннего Поля, ты вполне одет. Я даже не подозревала, что тут у вас есть какие-то правила, как одеваться. Вроде бы давно уже живу тут, не замечала, – засмеялась Света.

– Их нет, – успокоил ее Дамард, – ты можешь разгуливать, завернувшись в простыню, никто слова не скажет.

– Многие очень громко подумают, – парировала Света.

– Каждый волен быть настолько эксцентричным, насколько может себе позволить, не вредя при этом жизни, здоровью и имуществу окружающих, – философски заключил Ордъёраин.

Спустя пять минут Агелар, Малика, Дамард и хозяева дома взялись за руки и исчезли. Эвар уже не удивлялся, рассудив, что его не касается как и кто перемещается в пространстве. К тому же ему стало понятно, как он сам оказался тут.

Остальные невозмутимо доедали свой завтрак.

– Ты тоже пришла из Внутреннего Поля, я слышал? – осторожно спросил Эвар.

Света кивнула.

– Я, Дарк и Гай. Кстати, имей в виду, официально Гай сильный маг и только. Только члены Верховного Совета и наши близкие друзья знают, что он джин – живое воплощение стихии Огня. Не пали контору, – последнюю фразу она произнесла по-русски. При этом Эвар уловил смысл.

– Это на языке Внутреннего Поля? – тут же уточнила Орвира.

– Да, это означает: «не раскрывай тайну», – тут же перевел Барт фразу на пардэн – всеобщий язык Алаутара.

– Ты говоришь на языках Внутреннего Поля? – ошарашено спросил Эвар.

– Я лис эфирного леса. Конечно, я говорю на всех языках всех миров, где есть Эфир. Эфир пронизывает тысячи миров и лежит в основе их…

– Я совру, если скажу, что понял, что это значит, – признался Эвар.

– Наш мир, Изначальный мир, мир Внутреннее Поле, а также еще неизвестно сколько других миров сотканы из 6 основных стихий: Воды, Огня, Воздуха, Живой Материи, Мертвой Материи и Эфира. Уникальность Эфира в том, что это знания и ключи обо всем и от всего, где он есть. Эфир везде и нигде – он суть существующего самого по себе знания обо всех мирах и их связях.

– Я об этом читал вчера, но я не предполагал…

– Что Внутреннее Поле – всего лишь один из миров? – уточнил лис.

– Я был, как бы это сказать, – Эвар с трудом подобрал выражение на пардэне, – в нескольких версиях Внутреннего Поля. Есть как бы главный мир, а есть его вариации и я был в некоторых из них. Я думал, Внутреннее Поле мир, сотканный иначе, чем Алаутар. Аналогов Алаутара я не встречал, – подумав, он все же доел последнюю ватрушку, – хотя, я мог забыть об этом.

– Мои знания о Внутреннем Поле малы, – со вздохом признался лис, – я дитя эфирного леса Алаутара прежде всего. Я не смогу воспроизвести язык аборигена Внутреннего Поля, пока не заговорю с ним и не услышу его речь

– У магов, связанных со стихией Воздуха, такие же способности, – заметил Кадъераин, – наша с женой магия близка Огню, поэтому мы говорим только на пардэне.

– Гай дрыхнет? – спросила Света у лиса, – я хотела позвать его тоже на шоу парусников.

Барт прикрыл глаза на минуту и широко зевнув, ответил:

– Без задних ног.

– Арикарда и Дарк говорили вчера, что собираются встать к полудню. У них на вечер большие планы. Они собираются на пару недель перебраться в Катр, снять там жилье и затеряться среди местных, не афишируя кто они есть. Дард обещал их перенести туда.

Эвар задумался. Он знал, что его никто не станет удерживать, реши он вернуться в Катр сегодня же, знал, что в этом доме он в безопасности. Некоторые вещи он просто знал, не вдаваясь в подробности откуда именно. Он не хотел возвращаться, до физически ощущаемой боли в сердце не хотел. Но он должен был найти Айру и Данику.

– Ну, что, господа, хорошего вам дня. Мне пора на службу, – усмехнулся Кадъераин, вставая из-за стола.

Орвира поцеловала его в щеку, разгладив невидимые складки на его пиджаке френче, который тут назывался форитом.

– Ну, конечно, ведь надо закончить дела до шоу, – понимающе улыбнулась она.

Тот широко улыбнулся и кивнул.

– Начало через два часа, – предупредила Светлана, – но оно будет продолжаться часа три-четыре не меньше, – и добавила, обращаясь уже к Эвару, – Ты не передумал лететь со мной в Калантак?

– Мне нужно сперва отыскать свою комнату и одеться прилично, – усмехнулся тот.

– Пойдем, провожу, – вызвался лис, спрыгивая со стула.

Эвару пришлось едва ли не бегом последовать за ним.

В Калантак они со Светланой прилетели на крыле – очень похожей на двухместный самолет конструкции, топливом для которой служила воля мага. Соединяясь со сферой белого огня в сердце этой конструкции, воля мага поднимала «крыло» вверх. Управлялось «крыло» всего двумя рычагами.

Приземлившись посреди огромной зеленой поляны в городском парке, Света уменьшила «крыло» до размеров игрушки и аккуратно спрятала в карман.

У Эвара истощились способности удивляться. Еще находясь в воздухе, он увидел насколько огромен и красив этот город. Он видел шумные улицы, сияющие цветными витражными стеклами дома, скверы и сады, причудливые необычные здания, уютные таверны, магазины.

В городе кипела жизнь, однако в парке царила удивительная тишина. Ветер гонял желтые листья по все еще зеленой траве и посыпанным гравием дорожкам. Иногда им встречались прогуливающиеся, явно никуда не спешащие горожане с собаками, детьми, корзинами для пикников.

Света провела его скрытыми низко расположенными ветвями раскидистых деревьев тропинками к выходившей к заливу части парка. Эвар старался не докучать разговорами своей спутнице, но все равно то и дело задавал глупые со своей же точки зрения вопросы. Например – «почему никто не ездит верхом через зеленые поляны, а объезжает их по мощеным белой плиткой или посыпанным гравием дорогам?»; «почему молодежь одевается в белые одежды?»; «как летать на снующих в 5 метрах над землей похожих на летающие кресла, самокаты и скейтборды устройствах?»

– На поляны приземляются те, кто прилетает в Калантак на «крыле». Этот парк – единственное место в городе, где разрешено приземляться на больших леталках, – пояснила Света, махнув рукой в сторону спикировавшего на поляну очередного «крыла», – лошади могут испугаться, если перед ними опустится такая махина. Белые одежды – это отличительная одежда студентов магической школы Ассагар, а на леталках полетаешь вечером сам. Там нет никакого секрета, забираешься на самокат, скейтборд, усаживаешься в кресло или влезаешь в стеклянную сферу, хочешь куда-то лететь и летишь. Твоего магического потенциала легко хватит, чтобы долететь на любой простой леталке до Калантака и обратно и даже с приличной скоростью, ты сильный маг.

– Жаль, я толком ничего не знаю о магии, – вздохнул Эвар, – точнее не помню.

– Если поживешь с нами какое-то время, сможешь многому научиться.

Эвар закусил губу и надолго задумался.

– Что тебя смущает? – спросила Света, когда они вышли из парка и спустились к огибающей в этом месте берег террасами набережной.

Впереди на далеко выступающем в море утесе виделось полуразрушенное каменное здание. На самой верхней террасе набережной располагались таверны без стен. Столики тут стояли под навесами, а еду готовили на открытой жаровне чуть поодаль.

– Мне хочется понять, как поступит Верховный Совет с другими хорро, если их все же найдут. Не поселят же всех в доме Верховных Магов, – Эвар подошел к перилам верхней террасы и посмотрел вниз.

На террасах ниже стояли лавочки качели и детские горки, росли цветы и низкие, усыпанные белыми крупными ягодами деревца.

– Я не удивилась бы и такому варианту, – хмыкнула Светлана, – Во владениях Верховных Магов легко расселить двести хорро, так что никто не окажется в стесненных условиях.

– Почему именно двести?

– Потому что вас именно столько по сведениям Волрклара, а его сведения всегда точны, – пожала плечами Света, облокотившись рядом на перила.

– Возможно, нас еще меньше, – вздохнул Эвар, – я слышал кто-то из нас открыл секрет, как умереть навсегда.

– Магия не исчезает, она просто меняет форму, а ваша природа насквозь магична. Я уверена, что всех вас Алаутар рано или поздно вернет домой. Этот мир не так давно заново влюбил в себя своего создателя, поэтому все, в ком течет кровь и магия Алаутара имеет высочайший карт-бланш быть тут просто потому, что так правильно, так пожелала госпожа Марина, создав этот мир.

– В книге написано, что Алаутар создала Солеа…

– Это одно и тоже, – отмахнулась Светлана, – просто разные уровни восприятия одной и той же сущности.

К пристани, упирающейся в самую нижнюю террасу, спешили сразу несколько парусных судов.

– Здесь очень красиво, – восхищенно пробормотал Эвар, оглядывая панораму вокруг.

Море, береговые уступы, болтающиеся среди волн белые паруса, изумрудная зелень травы и багряно-золотые листья некоторых деревьев, растущих у заброшенного здания на утесе, пепельно-серое набрякшее дождем бескрайнее небо, тишина и соленый ветер, играющий волосами, еще по летнему теплый и легкий.

– Видишь развалины? – улыбнулась Света, указывая по направлению его взгляда, – Это старое здание школы Ассагар, однажды их магистр решил отойти от дел, передал полномочия своим преподавателям и принципиально не навещал свою школу, которую, кстати, и основал. Вот результат, – засмеялась она, – школе пришлось найти новое здание, потому что чинить было сложнее, чем создать заново. Однако это до сих пор земля Наримара, создателя школы и члена Верховного Совета. Он грозится однажды привести здание в порядок, уже полторы тысячи лет грозится.

– Я бы открыл на его месте тут гостиницу или ночной клуб, – вдруг заявил Эвар, мечтательно улыбнувшись, – место идеальное, отличные виды, на отшибе, пьяные гости никому не помешают.

– В Калантаке нет ночных заведений, все закрывается в полночь и до 7—10 утра выпить и поесть не дома – это проблема. Если ты когда-нибудь откроешь ночной клуб, у тебя будет куча клиентов. Стриптиз танцевать охотников будет немного, но под живую музыку и в одежде наберется толпа, а уж если там будет возможность резаться в карты, есть, пить, петь, заведение обречено на успех.

– У меня был ночной клуб во Внутреннем Поле. Я хотел как раз простого веселья и отвлечения от забот, а в итоге все утонуло в грязи, – тяжело вздохнул Эвар.

Света заметила, как в воздухе повисло темное, похожее на дым облачко размером с ее ноготь. Дамард рассказал ей свой сон, поэтому она не секунды не колеблясь, чиркнула пальцем, послав в еле заметный клочок дыма огненную вспышку, спалив его.

– Что ты делаешь? – удивился Эвар.

– Тебе нельзя грустить, твоя грусть материальна, – вздохнула Света и растворилась в воздухе.

В тот же миг неизвестно откуда взявшиеся солнечные лучи заиграли на волнах, сразу стало заметно теплее. Все неуместные горькие воспоминания расползлись по дальним углам памяти. Эвар вздохнул полной грудью. Спустя несколько минут Света вновь стояла с ним рядом, солнце вновь скрылось за тучами, однако хорошее настроение никуда не делось.

– Что это было? Это ты так развлекалась? – весело спросил он.

Светлана кивнула.

– Я даже не знаю, говорить тебе это или пусть, кто другой скажет, – задумчиво начала она, но приняв решение, закончила на одном дыхании, – Когда ты грустишь, ты выдыхаешь тьму, на открытом воздухе ее не видно почти, но если оставить тебя надолго с твоей печалью наедине в комнате с закрытыми окнами, без огня и солнечного света, ты надышишь непроглядную тьму, в которой погрузятся в депрессию и безумие все живые существа, что окажутся рядом. Ты ведь не знал об этом?

Эвар сложил два и два, сообразив, что имели в виду Кайлин и Ордъёраин, спрашивая его об облаках тьмы в окрестностях Катра.

– А почему я ее не вижу? – содрогнулся он.

– Потому что она становится видимой, только если ее слишком много или тем, кто знает, как на нее смотреть. Я чувствую мотивы и вероятности, во мне мощно проявлена и магия Огня и магия Воздуха. То есть я знаю сейчас, что ты не контролируешь и не осознаешь это, и поскольку я знала, что вероятность того, что твоя горечь материальна высока, я смогла разглядеть ее самое крохотное проявление на материальном уровне. Не переживай, эта тьма отлично горит, пока рядом с тобой кто-то способный ее сжечь, никаких проблем ни для кого нет.

– Поэтому мне предлагают пожить у вас? – догадался Эвар.

– И поэтому тоже. Главное в том, что надо понять, как вылечить и тебя и остальных хорро. Видимо, из-за этой приобретенной особенности вам так сложно стало жить. Раньше хорро не страдали от такой напасти.

Эвар пристально смотрел в глаза собеседницы. Она не лгала, никакого намека на страх или беспокойство, никакой враждебности. Для Светланы это жутко неприятное и пугающее его самого открытие значило мало. Она точно знала, что с этим делать.

– Я сделаю так, как вы скажите, можете запереть меня в подвале, если нужно, я согласен…

– Ты слышал, что я сказала? – Света неожиданно тепло улыбнулась, – Тебя следует держать у огня, в довольстве и радости, тогда никакой тьмы от тебя не будет. Холить, лелеять и кормить по три-пять раз в день.

Эвар не сдержал смешка.

– Похоже, я хорошо устроился.

Оставшийся день прошел неправдоподобно хорошо, учитывая свалившиеся на него знания о собственной персоне.

Парусная регата, затем шоу парусников, которые выстраивались в разнообразные фигуры. Любой желающий мог увидеть и оценить их с высоты птичьего полета или иначе говоря, со своих леталок. Эвар попробовал полетать на гире – похожей на самокат леталке, которая нашлась в уменьшенном виде в кармане Светы. Также он познакомился со Стражами Порядка Калантака и окрестностей, заглянувшими на шоу, не в последнюю очередь для знакомства с ним.

На весь огромный Калантак и два с половиной миллиона его жителей приходилось только пять Стражей. Впрочем, все они были сильными магами. Отец Малики Вительдиальк, пришедший два года назад из Изначального мира, тоже был среди них. С возрастом калатари внешне менялись больше, чем ведьмаки, они седели, у них появлялись морщины, которые они не спешили магически убрать, считая это естественным признаком возраста. Вительдиальк был седым, но старым вовсе не казался. Он, как и Кадъераин был полон сил, как физических, так и магических. Эвар чувствовал силу мага, находясь рядом, как чувствовал и отношение к себе. Вительдиальк ему сочувствовал, ведьмаки Кадъераин и Миликсан радовались хорошей компании, аркельд Улисс сгорал от любопытства, а аркельду Ферджеру было не до него. Он был целиком поглощен соревнованиями.

Когда соревнования подходили к концу к ним присоединились Дамард и Гай. Дамард тоже мог перемещаться в пространстве одним желанием, потому никто не удивился, что он успел побывать дома, забрать Гая и переместиться на шоу.

Гай негодовал, что его не разбудили и «забыли», хотя это было лукавством. На самом деле он был благодарен, что ему дали выспаться и спокойно поесть. И это знали все, поэтому не придавали значения его возмущенным репликам.

После парусного шоу Эвар в компании Гая, Светы и Дамарда бродил по городу, восхищался архитектурой, пирожными в кондитерских, вином и ромом в питейных заведениях, красотой и чистотой улиц. Дамард заставил его попробовать феликас – съедобный стебель, облепленный мелкими хрустящими на зубах красно-желтыми семечками и подробно описать его вкус.

– Сладко-вяжущий, с мятно-лимонным привкусом, в послевкусии есть оттенок корицы и ванили, – отрапортовал Эвар после того, как доел стебелек до конца.

Казалось, его ответ несколько озадачил всех и Дамард объяснил почему:

– Вкус феликаса разный для аркельдов, ведьмаков и калатари. Так как ты, его не описывает никто. Но это естественно, ты ведь хорро, мы не знаем каков феликас для вашей расы.

– А вы ощущаете вкус как аркельды?

Гай кивнул.

– Я кстати, думал, что раз я джин и помню свою подлинную сущность, я вне правил, но нет, феликас убедил меня что я аркельд.

– Как и меня, – усмехнулась Света, – причем, я то родилась человеком, дух Зари, случайно оказавшийся за пределами Алаутара, воплотился во мне в три моих года, но для феликаса это тоже неважно. Я аркельд и все тут. Это при том, что ведьмаки разных каст ощущают его вкус по-разному.

– Волрклар различает 25 оттенков вкуса, – добавил Дамард, – но он живет неизвестно сколько тысяч лет, его восприятие значительно отличается от восприятия любого другого смертного.

К вечеру вновь пошел моросящий дождь. Вернувшись домой, они застали в гостиной второго этажа готовых к отбытию в Катр Арикарду и ее супруга Дарка, с которыми Эвар еще не успел познакомиться.

Почему-то едва он взглянул на Дарка, ему все стало предельно ясно. Дарк знал, что такое Внутреннее Поле и как никто мог бы понять его. Объяснить это ощущение было невозможно. Впрочем, Дарк тоже ощутил нечто подобное.

– Мы определенно когда-то уже встречались! – удивленно воскликнул он, сверля его ярко-фиолетовыми, слегка светящимися изнутри глазами, – Я тебя помню, но убей меня лопатой, не помню откуда.

Эвар зарекся вспоминать что-либо из прошлых жизней и особенно из последней, от воспоминаний о которой из него вылетала тьма. Но это необычное для Внутреннего Поля лицо само выползло из недр памяти, стоило ему увидеть, как Дарк откидывает назад черную косую челку.

– Ты всю ночь пил в моем баре текилу и кофе, играл на моем рояле, орал песни Скорпионс и умолял не дать тебе заснуть. А потом ты просто заснул находу и исчез. Я сам не видел, мне рассказывали танцовщицы. Ты их здорово напугал тогда, хотя ты выглядел попроще…

– Да, у меня тогда была недельная небритость и глаза не светились, как у кота, – удовлетворенно кивнул Дарк, вспомнив этот эпизод, – тут, знаешь, ли у молодых аркельдов не растут волосы на лице, как и у ведьмаков.

– У ведьмаков они и в старости не растут на лицах, – добавила Арикарда, – только калатари и аркельды с большой примесью калатарийской крови могут в зрелом возрасте обзавестись усами и бородой.

Эвар вдруг осознал, что он с Дарком одного роста и одной комплекции, оба высокие, довольно худощавые, но при этом широкоплечие и физически сильные и неправдоподобно понятные друг другу.

– А ты сам не хорро? – спросил он прежде, чем поймал себя за язык.

Естественно на него уставились сразу несколько пар заинтересованных глаз.

– Прости, мне показалось, – тут же извинился он.

– Крыльев у меня точно нет, но летать могу, я воплощение Шторма… – Дарк и не подумал обижаться.

– В тебе есть что-то подозрительно знакомое мне.

– Вот мне тоже так кажется, – прищелкнул пальцами Дарк, – мы не родня случайно? Ты во Внутреннем Поле не имел отношения к династии Халтвейев?

– Я Алистер Уильям Халтвей, – ошарашенно пробормотал Эвар, – Это имя мне дали при рождении. Я всегда знал, что Эвар мое единственное имя, но родители считали иначе.

– Я Дерек Джеймс Халтвей, – засмеялся Дарк, – Так что да, мы с тобой немножко родственники, правда неизвестно сколько поколений нас разделяет.

– Если ты тот самый чокнутый младший брат моего деда, который умер в психушке, то получается ты в каком-то смысле мой двоюродный дед. Это надо?! – ахнул Эвар.

Гай, а вслед за ним и все остальные начали буквальным образом икать от смеха.

– Забавное у вас семейство, нечего сказать, – сквозь смех пробормотал Гай, – один в итоге воплощение Шторма, второй хорро.

– Это странно, не находишь? – спросил Эвар, которому все еще не верилось в подобное совпадение.

– Видимо, у вас в роду кто-то из выходцев из Алаутара, – предположил Дамард, – Вот и тянет подобное к подобному. Ваш род, как я понял, считается каким-то выдающимся?

– Ну, род Халтвейев известен уже несколько веков, – пожал плечами Эвар, – это один из старейших родов той земли во Внутреннем Поле, где мы родились в этих телах. Халтвейи богаты и в нашем роду было много всяких тайн. Некоторые родственники исчезали в неизвестном направлении, кто-то уезжал в другие страны, кто-то пропадал прямо из дома, кто-то из психушки сгинул, – улыбнулся он, глядя на Дарка, – Тебя считают мертвым, даже табличка в фамильном склепе для тебя есть.

– А ты как понял, что ты не совсем человек? – спросил Дарк, плюхнувшись в кресло у камина.

– Да я всегда это знал, с детства, – признался Эвар, – и знал, что не должен говорить об этом. Знал, что могу летать и что не должен это обнародовать, знал, что мне нельзя искать ответы на вопрос «что я такое?». Я понятия не имею, как это устроено в моей голове. Я многое просто знаю, хоть и не помню откуда и, кстати, я также знаю, что многого не помню и что мне не следует пытаться это вспоминать.

– Слушай, он как кот Маркиз! – оживилась Арикарда, хлопнув по плечу Гая, – Хранитель и царь Изначального мира, тот тоже «просто знает» все про Изначальный мир.

Гай прыснул со смеху.

– Ну, я то просто знаю что-то о себе и себе подобных, – попытался возразить Эвар.

– Ну, ты и не кот, так что отличия неизбежны, – усмехнулся Гай, – Хорро древняя раса Алаутара, я не удивлюсь, если в итоге выяснится, что в недрах вашей памяти, в той части, что вы тщательно не помните, есть все знания об Алаутаре. Однако ты не переживай, вспоминать тебе это все в любом случае не обязательно. Мало ли кто что помнит и знает. Я и сам такое о Внутреннем Поле вспомнить могу, самому дико. Так что, нафиг надо, прошло и ладно, туда и дорога.

Светлана то и дело переводила взгляд с Дарка на Эвара и в итоге заключила:

– Внешнее сходство, прямо скажем, не очевидное, типаж один, а лица все же очень разные.

– Сколько тебе лет? – спросил Дарк.

– Тридцать два было во Внутреннем Поле, сейчас уже тридцать три.

В гостиную пришли хозяева дома, им немедленно сообщили о сделанном открытии, которое, вопреки ожиданиям, их удивило намного меньше, чем молодежь.

– Я не буду утверждать, что догадывалась, но наличие между вами связи крови многое объясняет, – заявила Кайлин, – Эта ваша способность материализовывать ментальную энергию и структуру снов и тонуть в собственном отчаянии. Скорее всего, вашим общим предком был аркельд или даже хорро, даже не представляю каким образом это могло быть возможно. А ты, – она слегка кивнула в сторону Дарка, – тоже должен был родиться хорро, но что-то пошло не так и получился безумный человек, тело которого впоследствии идеально подошло для духа Шторма. Как не крути, Стихии выбирают себе тела неслучайно. Я специально перечитала все, что известно о джинах, они все до воплощения в их телах Стихий были сильными магами или имели доступ к интересующей Стихию магии. Как Кадан – живое воплощение Мертвой Материи. Он один из двух наследников самого крупного рудника макалита и 34 рудников других драгоценных металлов и камней.

– То есть, Дарк был магом еще до того, как маг полнолуния запихнул дух Шторма в его тело? – удивился Дамард.

– Наверняка, – поддержал супругу Ордъёраин, – Дух Стихии невозможно заставить пребывать в теле, которое ему не может дать доступа к магии. Слабому магу пришлось бы заново ломать стабильность своего магического потенциала, то есть проходить через период его нестабильности, словно ребенку. Период безумия при этом неизбежно бы растянулся бы на десятилетия. Сильный же маг, даже, если он никогда не знал о магии, потенциально готов стать всесильным, хлопот для Стихии меньше, да и невроз быстрее проходит.

– Я перестал чувствовать себя безумным, когда стал тем, кто я есть сейчас, – вздохнул Дарк, – Хотя объективно, я просыпался каждый раз в разных частях света, я мог достать себе все прямо из воздуха. Нормальный человек как раз окончательно спятил бы и успокоился, а я, хоть и думал, что безумен и лихо скрываюсь от санитаров, пока не спал, казался себе адекватным. Впрочем, безумец тоже был бы уверен в своей адекватности…

– Я думаю, ты вовсе не был безумным, пока не попал в психушку, – вдруг заявила Света, – просто болтать о магии и о том, что ты можешь делать необычные вещи во Внутреннем Поле чревато попаданием в психушку или в какой-нибудь закрытый исследовательский центр по изучению паранормальных способностей. Электрошок и лекарства Внутреннего Поля изуродуют кого угодно. Ты говорил, что попал в психушку совсем юным…

– В 14 лет, – кивнул Дарк.

– То есть в возрасте нестабильного магического потенциала, – закончил Ордъёраин.

– Надо же, – только и смог вымолвить Дарк

Перемещение в Катр было отложено еще на час. После того, как эмоции улеглись, а Кайлин и Ордъёраин дали последние инструкции, Дамард все же переместил сестру и ее супруга в южный город. Они должны были снять там дом, устроиться и прожить несколько недель, пока экспедиция Гая, получившая новое задание от Верховного мага Алаутара Волрклара, ищет в горах следы пребывания хорро или их самих.

За ужином Гай решил присоединиться к экспедиции, Эвар, Дамард и Светлана тут же пожелали составить ему компанию.

Малика и Агелар лишь вздохнули, будучи членами Верховного Совета в качестве участников экспедиции они придали бы ей излишней официальности и известности. Пришлось им остаться дома. Эвар с удовольствием поменялся бы с ними местами, однако его тянуло в Катр беспокойство за двух женщин. Одной из них была женщина хорро, а вторая вызвалась помочь ей исцелиться. Обе были ему дороги и помочь он им был не в силах, но очень хотел убедиться, что с ними все в порядке.

Гай тактично промолчал о вероятной связи хорро Айры с Волркларом, справедливо полагая, что должен для начала поговорить об этом с Волркларом лично. Дамард был с ним во сне Эвара, видел и слышал ровно тоже самое, и в отличие от самого Гая помнил сон в мельчайших деталях и рассказал обо всем на совете Верховных магов. Если Волрклар не счел необходимым сказать, что имя Айра ему знакомо, то лучше об этом помолчать и Великому Огню. В конце концов, каждый имеет право на личную тайну.

Возлюбленная аркельда, охотника на хорро, Даника была целителем и пропала добровольно, чтобы помочь подруге восстановить силы и здоровье. Она действительно влюбилась в Эвара, но уже после знакомства с Айрой, дружбы с ней и своего решения исцелить ее. То есть ушла из Катра она вовсе не из-за Эвара, как полагал ее незадачливый поклонник.

Что произошло с Айрой Эвар не знал, да и она сама толком не помнила этого и говорить не желала. Одно было ясно, ее опалило огнем, после чего у нее остались жуткие шрамы и на теле и на ментальных крыльях, которые были изуродованы настолько, что перестали быть видимыми, даже, если она в них нуждалась. Айра утратила способность летать.

– Их надо найти, я и дари Тасима лучшие целители Алаутара. Мы можем помочь, – постановила Кайлин, – Чем скорее мы их найдем, тем лучше.

– Завтра отправимся, – тут же согласился Гай.

– Мы можем через сон Эвара их найти, – предложил Дамард, – Даже сегодня. Вот других хорро так найти в данный момент невозможно, но Данику и Айру легче легкого.

– Так чего же мы ждем? – удивился Эвар, поспешно допивая кофе и дожевывая пирожное.

Дамард пожал плечами.

– Я могу проложить свою тропу сна через сны двух спящих, то есть и ты и Айра должны спать, тогда я через твой сон смогу добраться до нее в реальном месте, где она есть. Банально, мы ждем ночи. На Утаире ночь наступает раньше, но все равно сомнительно, чтобы она спала в десять вечера.

Эвар поймал себя на мысли, что не ощущает себя больше опасным чужаком. Всего один день и многомесячная тяжесть в груди и мысли о нелепости и бессмысленности собственного существования исчезли. Где-то в районе солнечного сплетения поселилась теплая уверенность в дне завтрашнем. Он отдавал себе отчет, что вокруг могущественнейшие из смертных этого мира и если бы они решили покончить с ним, он ничего не смог бы противопоставить им, однако они, напротив, помогали.

– Ты играешь в бильярд? – тихо спросил его Агелар.

Эвар кивнул, недоумевая откуда здесь взялся бильярд, но вспомнив родственника и его дивную способность доставать из Внутреннего Поля любые вещи, тихо присвистнул:

– Дарк не надорвался, когда его сюда тащил?

– Да вроде бы нет, он говорил, что с роялем возился дольше, – заметил Агелар, – идем, сыграем партию, я на тебе опробую новую тактику, тут все помнят каждую игру, нужен свежий взгляд.

– Серьезно? Рояль?! Настоящий? – смеялся Эвар, пока они спускались с Агеларом в зал для танцев и бильярдных турниров. А когда его спутник зажег заклинанием световые сферы под потолком, растянутые на манер гирлянды, у него вовсе отпала челюсть – в дальнем углу зала красовалась самая натуральная барная стойка из красного дерева с барными высокими стульями.

В одной стороне залы стояли два бильярдных стола, один для русского бильярда, второй для пула и полукруглый диван в углу. В противоположной стороне красовался черный рояль и бар, все остальное немалое пространство очевидно предназначалось для танцев.

– Все тебе знакомо, да? – лукаво усмехнулся Агелар, доставая из неприметного шкафчика бильярдные шары и кии.

– Не то слово, – восхищенно подтвердил Эвар.

Агелар отлично играл, пока Эвар вспоминал свои изрядно подзабытые навыки, его противник успел выиграть несколько раз.

Эвар чувствовал, что этот бильярдный вечер устроен неспроста, но торопить события решительно не желал. Хорошая компания, хорошая игра и очень хороший скотч, найденный в баре, жаловаться ему бы в голову не пришло.

– Тебя ведь не удивит, если я скажу, что в этом доме новости разносятся сразу, ведь так? – наконец, приступил к главному Агелар, как раз в тот момент, когда Эвар удачно провел партию, настроившись на дальнейшие выигрыши.

– Не удивит, – усмехнулся он, заметив скорбную гримасу соперника, предчувствовавшего свое поражение.

– Тебе лучше находиться постоянно с кем-то с огненным потенциалом или недалеко от истинного огня, то есть в этом доме где угодно, здесь сеть защитных чар Ордъёраина. Однако ты же собираешься с Гаем в окрестности Катра, не будешь же ты за ним по пятам ходить.

– А есть варианты? – удивился Эвар, окончательно записал выигрыш в этом раунде на свой счет.

Агелар извлек из кармана небольшой черный шарик на толстом кожаном шнурке и протянул ему. Эвар взял его в ладонь, невольно вздрогнув, ощутив тяжесть столь миниатюрного изделия. Шарик весил около килограмма. На черной блестящей поверхности время от времени разливались блики красноватого пламени. С одной стороны шарика располагалась микроскопическая сетка, которая, наверняка выглядела бы как цельный камень с прожилками природного рисунка, если бы сквозь нее не был виден настоящий огонь, помещенный внутрь подвески. От шарика шло тепло, хоть поверхность оставалась прохладной, не нагреваясь даже в руках.

– Это макалит, очень тяжелый металл, но способный держать в себе истинный огонь, – пояснил Агелар.

– Красивая вещица…

– Дарк носил это на шее какое-то время, у него тоже были свои особые взаимоотношения с тоской и отчаянием. Думаю, тебе пригодится эта вещица.