Прокаженный
Но Чудаку понадобилось много времени, чтобы оправиться от разгула Войны, чтобы привыкнуть к ямам на местах вековых деревьев, кладбищам на цветочных полянах, вырванным с корнями горам и печальному голосу ветра, скитающегося в поисках прежних ориентиров, теперь стёртых с лица земли. Долгое время он не пел Морю, мотивы и настрой которого не мог услышать и понять – Морю тоже требовалось время, чтобы смириться с изменениями мира, которые всегда происходили стремительно и неумолимо. В один смятый и потерянный день, который был заполнен всем и ничем сразу, к морю пришёл очень странный человек, с ног до головы укутанный в разные тряпки и куски ткани, несмотря на тёплую и влажную погоду. Он медленно хромал к берегу, помогая себе кривой тростью, иногда останавливаясь, чтобы оглядеться или взглянуть на Город за спиной. В его прыгучих, немного неуклюжих движениях чувствовалась лёгкость и печаль, словно он был листом, оторвавшимся от родного дерева, который вместе со свободой чувствует приближающуюся неизвестность. Доковыляв до воды, хромоногий незнакомец гордо встал, глядя в синюю даль, и всей грудью втянул морской воздух, будто пытаясь вдохнуть его полностью, чтобы хватило на долгое время.
– Да, по многому я буду скучать, но по тебе особенно, – он опустил руку в воду, словно пытаясь погладить Море, как всадник нежно гладит верного скакуна, ставшего другом.
Чудак поднял голову и поприветствовал незнакомца.
– Вы уходите из Города?
Человек поднялся и прищурился, пытаясь разглядеть своего собеседника.
– Да, хоть и не по своей воле. А почему ты не в Городе? – его низкий голос резонировал с волнами и заставлял песок двигаться.
– В Городе нет Моря. Да и песка, птиц, рыб. И там есть люди, правда не знаю, из-за этого я не в Городе или нет, – самого себя запутав, Чудак решил вернуться к вопросам, – Если не по своей воле, то почему уходите? Там стало слишком мало места?
– Вроде того, – человек тяжело сел на песок, отложив в сторону трость. Затем он снял длинные сапоги и погрузил уставшие ноги в прохладную воду, – как же хорошо, – задрав голову, он дал себе вволю насладиться приятным холодком, – для таких как я места в Городе нет. Я Прокаженный, поэтому я и укутан в разные тряпки и ношу на голове шляпу – чтобы не пугать честный люд своим видом. Когда появились симптомы, мне дали время собраться, и я ушёл.
Чудак с любопытством подсел ближе к незнакомцу, стараясь разглядеть его лицо под платком, – а как получилось, что ты стал пре… прок-а-ж-е-н-н-ы-м?
Человек пожал плечами и снял шляпу, подставив солнцу густые волосы цвета снега, – да как и у всех, я думаю. Я был охотником, как и мой отец, и его отец, причём очень хорошим, добывал в лесу разную дичь: кабанов, оленей, даже бывало и медведя добыть, он более чем достойный противник, знаешь ли. Но чтобы быть охотником, недостаточно быть только хитрым и умным, нужно быть ловким, чтобы карабкаться по деревьям и перепрыгивать утёсы, и выносливым, а иначе как догонишь зверя или дотащишь его до города? – охотник вытянул руки в перчатках и стал их разглядывать, – но Проказа забрала у меня и то и другое, да и память стала подводить. Я больше не могу быть охотником, а потому должен уйти.
Чудак инстинктивно осмотрел свои руки и, убедившись, что они такие же, как всегда, с лёгкой тоской посмотрел в сторону Города.
– Тебе никогда не было жалко зверей, которых ты добывал?
– Было, конечно, они ведь живые. Но хороший охотник придерживается честного преследования – если ты лишил зверя жизни, то это не должно пропасть даром, ты должен использовать его мясо, шкуру, рога, копыта, ничего не должно остаться. Больше всего мне жалко зверей, погибших из-за желания людей позабавиться или добыть большие и красивые рога, – охотник тяжело вздохнул, – но такое тоже случается. Я себе такого не позволял!
Чудак не знал, что охотники бывают честные, а потому обрадовался и удивился, поняв, что он встретил именно такого. И поэтому ему стало ещё больше непонятно, почему его попросили уйти.
– Ты кормил людей, давал им шкуры и лекарства… Почему же тебе сказали уйти из-за какой-то Проказы?
– Потому что люди быстро забывают хорошее, также быстро, как и привыкают к нему. Когда я заболел, никто уже не помнил, кем я был и что делал, всеми правил страх заразиться и тоже заболеть. А смотреть на таких как я тоже никому не нравиться, так что ничего не поделать.
Чудак сжал кулаки от чувства несправедливости. Он решил проверить, насколько люди правы и попросил охотника снять платок.
-Что ж, если тебе этого так хочется… – он стал медленно развязывать длинный платок, постепенно освобождая от него лицо. Чудак ждал сам не зная чего и удивлённо вдохнул, когда платок был снят. Перед ним было лицо очень старого человека, всё покрытое морщинами и солнечными поцелуями. Честные голубые глаза были наполнены опытом и долгими годами жизни. Но Чудак не видел ничего не обычного, перед ним был самый обычный старик.
– Но где же эта Проказа, о которой ты говорил? Я ничего похожего не вижу.
Старик раскатисто засмеялся и встал, опираясь на трость, – зато другие видят, парень, и очень этого бояться.
Откланявшись, старый охотник захромал вдоль берега, постепенно исчезая из виду, всё с той же прыгучестью и лёгкостью.
Глиняное лицо
Время продолжало идти, лёгкой рукой меняя мир под своё изменчивое настроение. Город не мог оставаться в стороне от этих изменений, переживая эпидемии, голодные и очень урожайные годы, приливы и отливы разношёрстных жителей. Лишь одно было неизменно – Город рос, расширяя свои границы и маня новых и новых людей под свои крыши. и Чудак всё чаще встречал их купающимися или бродящими по берегу Моря и в окрестных лесах, они большими группами забирались в горы и казалось, больше не оставалось места, куда бы не добрался человек. Но аппетиты Города тоже росли и постепенно брали власть в свои руки, меняя сам воздух вокруг, и вместе с этим менялись все. Чудак заметил это по тому, что птицы перестали с ним летать. Теперь их интересовали не виражи в Городе с его узкими улочками и большими площадями, а места, где можно было ухватить что-нибудь съедобное с щедрой руки забавляющегося человека, или дурно пахнущие долины, куда люди прятали то, что становилось им ненужным. Чудак старался избегать таких мест, где голая земля скукоживалась и покрывалась сыпью, а звери страдали от ослепляющего голода, теряя связь со своим домом. Теперь только ночь могла подарить недолгий покой, сном или жуткими тенями и силуэтами загоняя людей в тёплые кровати. В одну из таких ночей Чудак сидел у костра и пел Морю, теперь ему нечасто это удавалось, ибо шум Города давил его песню, не давая взлететь. Такие песни тяжело ползли по песку, пока их не уносил ветер, или падали в воду, насмерть затоптанные хаотичным и неуправляемым шумом. Только закончив песню, Чудак заметил, что у костра он не один. Рядом сидел закутанный в плащ человек, который внимательно за ним наблюдал.
– Очень красиво! Извини, что подслушал, просто я не хотел тебе мешать. Ты не против, если я немного посижу у огня? – гость старательно прятал лицо от огня, не желая его показывать. Судя по помятому виду, он пришёл издалека и был очень уставший.
– Конечно, я не против, отдыхай сколько угодно, – любезный Чудак никогда не мог отказать путешественникам. – Ты ведь направляешься в город, да? В последнее время очень много людей поселилось там.
– Именно! Я проделал долгий путь, хочу посмотреть на этот ваш город, о котором столько говорят.
Чудак удивлённо оглянулся на Город, – никогда не думал, что о Городе много рассказывают… А что именно?
Незнакомец небрежно развалился у костра, словно опытный рассказчик, – Ну, что он пока не очень большой, но работы в нём много, что около него растут красивые леса и плещется чистое море, а также, что здесь пока дешёвая земля. Вот поэтому я здесь – может быть успею прикупить небольшой домик. В общем, сказочно!
Чудак открыл рот от изумления. Он, конечно, видел, как растёт Город, но не думал, что ради моря, леса и дешёвых домов люди станут совершать долгие и не очень безопасные путешествия.
– А что, у других городов нет морей и лесов? – Чудак побаивался услышать ответ.
– У большинства – нет! Многие леса вырубили, а моря по непонятным причинам высохли или стали настолько грязными, что не имеют права зваться морем! Конечно, остались города с густыми чащами и нетронутым морем, но земля там стоит столько, что не скопишь за несколько жизней! Поэтому этот город, – незнакомец указал пальцем себе за спину, где виднелись огни фонарей, – лакомый кусочек.
Чудак поник, словно увядающий цветок, услышав такие слова. Неужели здесь произойдёт то же самое? Море станет грязным, а леса сгорят или будут срублены? Он верил, что люди не способны так поступить с собственным домом, но рассказ незнакомца был как удар бревном по голове. Он сбил Чудака с толку, но самое неприятное – он зародил в Чудаке зёрна сомнения. Чтобы об этом не думать, Чудак спросил, кем является этот человек в плаще. Ответ был довольно неожиданным: