Любой ценой

После того, как Дженаро умолк, над столом воцарилась звенящая тишина, в которой письмо Виррела в руках сэра Стеффона шуршало особенно громко. Все понимали, что если дошло до чтения писем прямо на Совете – значит дело может принять самый худой оборот, и ждали что же скажет король.

Настало время для показательной расправы?

– Лорд Виррел не явился, чтобы исполнить свой долг, – жёстко начал Ледвиг спустя добрых пять секунд, всё так же глядя на стену, – он не явился и когда я потребовал от него личных объяснений. Более того, не пожелал объясниться даже письменно. Я три раза отправлял послания в Вирмхолл, но так и не получил ответа, – король умолк, но Фэй уже поняла, что будет дальше.

– Данной мне богом и людьми властью я лишаю Даниэля Виррела титула великого лорда, – отчеканил король в гробовой тишине, – а также разрешаю его вассалов от присяги. Все его земли и владения за исключением родового замка Вирмхолл передаются во временное управление короны, а сам он будет казнён за измену своему сюзерену. Его наследник теперь может носить лишь титул «барон Вирмхолла». Так повелел я, Ледвиг, тридцать девятый король Эставалля из династии Грэйлэйт в двенадцатый день месяца Трав две тысячи сто сорок седьмого года, – он сделал паузу, коротко взглянув на Альеде, и припечатал: – И да будет так.

Зал наполнился приглушённым гулом, присутствующие были взволнованы. У них у всех появилась горячая тема для пересудов. Теперь они поймут, что король не шутит.

Едва ли кто-то сочувствовал бывшему лорду-пэру Виррелу, но само подобное решение было невероятно жёстким. Фэй не могла припомнить, есть ли вообще прецеденты подобного. Везарий бы вспомнил, подумала она. Конечно, пэров казнили за измену, но обычно лишь в случае мятежей против короны, а чтобы вот так… Тем более, отнимать титул у Великого Дома! В любом случае, уже слишком давно ничего похожего не случалось, чтобы это было воспринято без малейшего возмущения, но она полагала, что если отец и раньше хотел избавиться от Виррела, то момент подобран удачно – во всяком случае, ему удалось показать, что неповиновение будет караться со всей жестокостью, может кое-кто из лордов теперь переменит своё решение, и всё-таки пришлёт людей в королевскую армию.

В отличие от большинства присутствующих, изрядно помрачневших, Бенедикт Альеде стал доволен ещё больше прежнего, Фэй заметила, что на секунду он даже не смог сдержать улыбки. Неужели заранее знал слова, которые будут сказаны сегодня?

– Ваше величество! – обратился он к королю, – а как быть с лордом Орве, также не продемонстрировавшим верности?

Отец молча повернулся к нему.

– У вас ведь нет доказательств его измены?

– Нет, Ваше величество. Пока нет.

– Раз так, то я дам ему время. Ему – и вам, – с этими словами он тяжело встал с трона, давая понять, что совет окончен.

* * *

– Все они потом пришлют извинения и золото, и ничего не попишешь – будут в своём праве, – раздражённо сообщила Фэй отцу на пути в его покои. – Сколько людей должны были выставить Эквилли, к примеру?

– Тридцать пять сотен, из них минимум пять конных, – он тяжело переваливался с ноги на ногу, хромота его как будто усилилась.

– А они выставили всего десять сотен, включая сотню конных. Рыцарей из них, я так понимаю, человек пятнадцать.

– Двадцать один, – поправил отец.

– Ого, почти по три рыцаря на знамя, для орльвирцев, видимо, отличный результат, – заметила она с сарказмом. – И что получится в итоге? Они извинятся и выплатят по тридцать золотых за каждого отсутствующего рыцаря, по семь за конного, и по одному за простого воина. Всего шесть, что ли, тысяч. Что можно купить на шесть тысяч? Разве что пару новых платьев для меня, но на отряд хотя бы в пять сотен хороших наёмников этого не хватит. Сам золотой подешевел с тех пор, как устанавливались эти условия, так что нужно поднимать выкуп вдесятеро: тогда ваши вассалы трижды подумают, стоит ли забывать про свою службу, а даже если забудут – вы сумеете найти им замену.

– Ты права. Артур уже предлагал мне сделать это в прошлом году.

Фэй поморщилась.

Опять этот бастард, даже по имени его называет!

– Быть может, стоило его послушать, ведь он так умён? – спросила она с ядом в голосе.

– Слишком быстро. Нельзя стеснять вассалов так сильно и сразу – совсем недавно я уже хорошенько растряс их кошельки. Теперь нужно ждать, иначе они обернутся против меня, – объяснил он ей терпеливо, словно маленькой девочке. – У нас сейчас и без того хватает золота, чтобы купить множество наёмников. Проблема в отсутствии товара.

– Вот как?

– Большая их часть сейчас уже в деле: южные королевства защищаются от какого-то удачливого царька варваров, явившегося с юга с большим войском чёрных и слонами; мелленцы развязали кошелёк и скупают всех; Архипелаг готовится к войне против Островов Бури – экзархи твёрдо решили положить конец пиратству, – он чуть поморщился. – Как видишь, нужду в наёмниках сейчас испытывают многие, любой мало-мальски способный отряд получает контрактные предложения отовсюду, даже самые ненадёжные и слабые уже разобраны. Я надеялся на флот – гелрийцы всегда были слабы на море, но им удалось нанять «Чёрные паруса». Когда мой представитель вышел на них, мне ответили, что будут иметь честь сражаться против Эставалля, а не за, но всё равно опустошат мою казну. А ведь тогда Кнуд только заварил всю эту кашу, и с тех пор флот стоял без дела – гелрийцы совсем не считают золото.

– Это странно, – согласилась Фэй. – Раньше их казна всегда пустовала.

– Именно. Хотелось бы мне знать, откуда они его взяли. Также им удалось нанять «Вольных странников», а всех остальных, менее ценных, забрал себе Архипелаг.

Ой темнишь. Как же могло выйти, что ты, ещё в прошлом году зная про намечающуюся войну, всё это время сидел сложа руки, пока другие уводили наёмников у тебя из-под носа?

– Я удивлена лордом Весте, – переменила тему Фэй после того, как они оказались в королевских покоях, вне досягаемости чужих ушей.

– Почему? – отец подошёл к большому аквариуму на низком круглом столике в углу. Она только сейчас его заметила. Надо же, взял с собой. Да он любит своих рыбок больше, чем жену.

– В день, когда большая часть ваших вассалов отвернулись от вас или, по крайней мере, так и норовят послать на помощь не всю свою силу, он – он! – повторила она с отвращением, – является к вам лично и обещает гораздо больше, чем должен. Притом, что уж кому как не ему сейчас сидеть в своей неприступной Кроне, радуясь вашим неприятностям с кубком пунша в руках. О, я уверена, что он с удовольствием увидит падение нашего Дома, он нас ненавидит и мечтает возродить старую державу своего рода, вам ли не знать. Если вы проигрываете сейчас, то он легко сможет осуществить свою мечту. Да даже его столица называется Кроной, Разжигающий его забери! – Фэй оперлась руками на стол, дожидаясь, пока отец соизволит отреагировать.

Её экспрессия его не особенно тронула, казалось, он и не слушал вовсе, вместо этого с чем-то до странности похожим на умиление наблюдал за обитателями аквариума: ярко-синими и пурпурными рыбками с жёлтым задним плавником; вытянутыми, в чёрно-зелёную полоску; красно-белыми, ужасно колючими на вид; венцом коллекции, вероятно, была большая и очень толстая рыбища красно-золотистого окраса. К стенкам крепились полупрозрачные красные улитки, на дне лежали несколько почти плоских бело-коричневых раковин, а из гротика среди ярких разноцветных рифов виднелись клешни бледно-голубого рака. На поверхности воды мятыми комками плавали синеватые водоросли.

– В этом-то он точно не виноват, – спокойно ответил король наконец, легонько постукивая пальцами по стенке аквариума. – Знаю, ты терпеть не можешь Весте и потому несправедлива к нему, – Фэй попробовала было возразить, но он остановил её взмахом руки. – Сейчас я с тобой согласен – меня тоже удивила его чрезмерная услужливость. Особенно в свете наших с ним давних… затруднений.

Она поправила волосы:

– Ваши затруднения в прошлый раз могли окончиться для вас большими неприятностями. А ваши неприятности – мои неприятности. Он опасен, и становится всё сильнее с каждым годом. Эти браки, союзы…

– Ничего опасного, – прервал её отец.

– И всё-таки, мне кажется, что за ним надо пристально следить.

– Разумеется. Он ни одного шага не ступит без моего ведома, в этом ты можешь быть уверена. Я знаю обо всех его планах. Это не твоя забота, у тебя будет другая.

– Помню. У вас есть ко мне какое-то дело, и сейчас вы наконец-то соизволите о нём рассказать.

– Да, – он вернулся к столу и взял один из больших пергаментных свитков из стоявшей рядом плетёной ивовой корзины, – смотри, – пергамент оказался картой юго-запада Эставалля. – Ты должна отправиться сюда, – указательный палец короля с массивным перстнем, сверкающим тёмным рубином, опустился на границу с Гелре, – там встретишься с кем-то из Оденфи.

– Их стало так много нынче, что всех и не упомнишь, – проворчала Фэй.

– Король Филипп послал свою кровь, и я должен сделать то же. Ты понимаешь, что это значит?

– Дело серьёзное, – буркнула она, – клятва. О чём именно я должна с ним говорить?

– Трон под королём Филиппом шатается, надеюсь, ты знаешь это? Пожалуй, самое время их покормить, – он ушёл в другой конец комнаты к шкафу из тёмного дерева и достал оттуда маленький мешочек из бирюзового шёлка.

– Да, что-то слышала. Он захватил власть против их обычаев, и теперь у пятерых его дядюшек прав на трон больше из-за того, что у гелрийцев на редкость идиотская система наследования. Так?

– Именно. Люди верили, что молодой смелый принц, уже сумевший показать себя великолепным полководцем и мудрым правителем при своём старом больном отце, справится с королевством лучше, чем его дяди – один безумнее другого, – отец высыпал из мешочка на руку что-то отвратительное, напоминающее мелко нарубленных сушёных гусениц, и стал понемногу ссыпать это в аквариум. – Тогда ему все пели оды – и не из желания попасть в фавор, вернее, не только из-за него. Уж не знаю, чего от него ждали, но бесплодное ожидание многим быстро наскучило – популярность короля падает, теперь всё чаще вспоминают, что он, если по справедливости, и не король вовсе. Оказывается, и правил-то мудро тот самый старый больной отец, и победы одерживали советники, а особенно старый Лис Берни. Люди так переменчивы. И вот уже его дядья бунтуют, а он до сих пор король лишь потому, что друг друга они ненавидят ничуть не меньше, чем его, и не в состоянии сговориться надолго.

Это и погубило Кнуда.

Фэй всегда настораживало, когда отец начинал рассказывать о чём-то подробно. Это означало одно – на самом деле он что-то недоговаривает.

– Он сделал большую глупость, когда подарил жизнь своим дядьям и позволил им свить осиное гнездо у себя под боком. Настоящий лев такого бы не допустил, – решила она. – Хорошо, а какое отношение это имеет к моему делу?

Ледвиг стряхнул остатки корма с ладоней, рыбки тем временем устроили небольшую потасовку.

– Король Филипп не может заключить со мной мир, потому что тогда его живьём съедят свои же подданные, но и продолжать воевать он тоже не может – сейчас ему нужно иметь войска в столице, иначе править он будет недолго. Ситуация у нашего друга сложилась безвыигрышная, – отец чуть заметно улыбнулся краешками губ. Чертовски доволен, как человек, планы которого близки к осуществлению. Уж не из-за тебя ли сложилась такая ситуация? – Но не для нас. Он сам попросил переговоры.

– Так и о чём же они будут? – нетерпеливо переспросила Фэй.

– Ты мне скажи, – отец изучающе взглянул ей в глаза.

Она задумчиво потёрла кольцо на указательном пальце и решила:

– О мире.

– Точнее! – потребовал он.

– Тайном мире.

– Верно. Гелриец рассчитывает, что обеспечив мир с нами, сможет приказать тайно возвращаться в столицу большей части своего войска. Если всё получится сохранить в секрете, то он накроет своих врагов одним мощным ударом, всех крыс, что вылезут из нор в отсутствие кота. Очень мило должно выйти, – отец налил вина в свой кубок, Фэй почудились кровавые отблески в его золотистых глазах. – Наша выгода тоже понятна – мир. Долгий мир, ведь популярности Филиппу эта бойня не прибавит, и Гелре ещё не один год будет сотрясаться в конвульсиях. Уж за это время я успею навести порядок в своём королевстве.

И опять что-то недоговариваешь. Меня-то тебе не обмануть.

– Вина? – предложил он.

– А это не наире? – подозрительно переспросила она.

– Так и есть, эмпийское.

– Тогда я, пожалуй, откажусь. Это практически нереально, – вернулась она к делу. Именно этой фразы он и ждёт, ни к чему его разочаровывать. – Врагов у гелрийского короля полно и в той армии, которая должна прийти к нему на помощь. Один гонец – и план рухнул. Это ещё не считая того, что его письмо к вам могли прочитать.

– У Филиппа всё равно нет другого выбора, а нам не слишком-то и важно, получится ли у него. Мы в выигрыше в любом случае.

Понятно, ничего больше не скажешь.

– Хорошо, отец, если такова ваша воля, я отправлюсь когда вы прикажете, – постаравшись придать голосу как можно более кроткое выражение, объявила она.

– Тогда это случится утром. Чуть позже я пошлю к тебе Дженаро, и он даст кое-какие дополнительные объяснения.

– Можно ещё один вопрос?

– Да. Один.

– Что с моим братом? Неужели он всё ещё в пути?

– Он прибыл сюда неделю назад, – ответил отец.

Как быстро. Фэй думала, что путешествие займёт у него шесть или семь недель.

– И где же он?

– Я тотчас же послал его к южным баронам, чтобы он убедил их присоединиться ко мне. И ему, и мне это будет полезно.

О да. Конечно же, он сумеет получить кучу удовольствия от нахождения в львиной пасти.

– Не сомневаюсь, – уверила она. – А когда вы собираетесь созвать Совет Пэров?

Отец взглянул на неё удивлённо:

– Не сейчас. После войны, – он помолчал. – И я ещё не уверен, что представлю им именно Везария. Он должен проявить себя, слишком долго его здесь не было.

– Но он теперь ваш единственный сын! – Фэй была потрясена.

– А ещё у меня есть две дочери, и тебе тоже нужно проявить себя, – тихо сказал он.

Я – королева? Настоящая? Было бы… любопытно. В прошлый раз всё оказалось фальшивкой.

– Я уже стар, и ушёл бы на покой сразу же после окончания этой войны, как поступил в своё время Ледвиг Строитель. Если бы у меня появился достойный наследник, – сразу после этих слов он сел за свой письменный стол и взял в руки перо, прозрачно давая понять, что теперь ей точно пора.

За окном уже сгущалась ночь.

– Главное, чтобы вам не пришлось потом возвращаться как ему. Хороших снов, отец.

– Я сплю по утрам, – безразлично сообщил он, занося перо над чистым листом бумаги.

* * *

Вернувшись к себе, Фэй обнаружила, что на столе появился ужин, скромный, но для неё тем не менее чересчур обильный: блюдо из баранины, жареной в яйце, политой лимонным соком и вином, и посыпанной орехами, глиняный горшочек с похлёбкой, в которую повар накидал капусту, морковь, бекон, петрушку с зелёным луком и ещё бог весть что, маринованные шампиньоны и оливки, круглый пирог с лимонами и апельсинами, а также большой железный кубок с вином. Вино при ближайшем рассмотрении оказалось пурпурным. Виеннское линотто, отец всё-таки не совсем забыл мои вкусы.

Фэй принялась было за еду, но только успела распробовать баранину, как постучали. Она убрала непокорную прядь со лба и разрешила войти, довольно-таки невнятно, потому как непрожёванная баранина немного мешала. Это был Дженаро.

– Ваше высочество, покорно прошу извинить за беспокойство, – он просеменил к стулу своими короткими ножками, натянув на лицо обходительную улыбку.

Ему было уже за сорок, и он служил королю всё время, сколько она помнила. Странный человек, даже очень. Поговаривали, что он родился простолюдином и начал свою карьеру с должности то ли жонглёра, то ли шута при одном из лордов, впрочем, все рассказывавшие Фэй эту историю называли разных лордов: кто-то Эвальда Винтера, другие Отто Фалька и Питера Уэйкли, а иногда в качестве его первого нанимателя выступал Арман Альеде, дед Бенедикта. Всё это наверняка вздор, порождённый его эксцентричными манерами – иной раз он и впрямь вёл себя подобно шуту. Впрочем, Дженаро обладал острым умом, важными связями и был самым доверенным человеком отца, даже получил место в Королевском Совете. Ещё он имел от щедрот короны титул лорда и замок где-то в Ледяных Горах. Великая карьера для простолюдина – если он и в самом деле простолюдин.

Она с усилием проглотила большой кусок мяса, едва не застрявший в горле и, попытавшись придать голосу тепла, осведомилась:

– Что у вас, друг мой?

Дженаро вытащил из широкого кармана свиток с красной королевской печатью:

– Грамота, писанная собственной рукою короля. В ней подтверждается ваше право говорить от его имени, принимать любые решения от его имени и скреплять договор, будто ваша рука – его. Вы предъявите её лорду Рене Оденфи, а он должен продемонстрировать вам такую же, – он вытащил из другого кармана футляр, расписанный золотом и багрянцем, вложил свиток в него и положил на стол. – А это приказ, также писаный королём. В нём вам предписывается ехать в Южную Гавань, а оттуда отбыть на Светлый остров по срочным делам короны. Указано, в частности, что отныне вас надлежит именовать «леди Светлого острова». Поздравляю, и это пригодится вам для отвода глаз.

Иногда мечты сбываются самым неожиданным образом.

– Едва ли кто-то этому поверит, – усмехнулась она.

– А вам-то что? Скачите не по главной дороге, а по тихим обходным тропкам, и держитесь подальше от замков. Гелрийская армия далеко на востоке. Прогулка, ваше высочество, сущая прогулка. Подышите свежим воздухом, румянец вам к лицу. На тот случай, если кто-то вдруг вздумает помешать, вам в сопровождение придадут четыре десятка рыцарей – и это лучшие воины из всех, которые есть в распоряжении короля, а командовать ими будет сэр Джон Уэйкли.

О да. Взять с собой сорок рыцарей, а значит ещё и две сотни оруженосцев и слуг – отличный способ избежать всеобщего внимания.

– Пусть видят, что вы едете, главное – крайне нежелательно, чтобы кто-то узнал о вашей настоящей цели, – добавил Дженаро. – Нам не хотелось бы сообщать о переговорах противникам короля Гелре преждевременно и тем ставить под угрозу договор. Если кто-то из людей мелких лордов, по владениям которых вы будете проезжать, проявит чрезмерный интерес к вам и вашим целям, то для начала, если вас не узнают, вообще не раскрывайтесь, пусть с ними говорит сэр Джон, а если узнают – в ход пойдут Светлый остров и письмо. А уж если и это не поможет, – он изобразил, что надлежит делать тогда. – Этот королевский приказ даёт вам на это полное право. Хоть всех тамошних лордов перевешайте, они всё равно изменники.

Весь в чёрном, без каких-либо гербов и любых других украшений, он шпионил и убивал для короля, советовал королю, некоторые говорили, что даже управлял королём – последнее, впрочем, было неправдой. Никто и никогда не сможет им управлять.

– Думаю, что после вам и впрямь лучше отправиться на Светлый остров, разумеется, послав гонца чтобы уведомить нас об исходе переговоров.

И всё-таки это какая-то чертовщина. Не похоже на отца. Наверняка он использует меня втёмную, он даже не удержался и посмеялся надо мной, прислав Дженаро. Вот только где, отец, где смеяться?

Фэй взяла кубок и подошла к окну. Через тёмные плотные облака пробивались багрянец, медь, золото и кровь полыхавшего заката.

– Я прекрасно понимаю, что ожидать от вас чётких ответов на мои вопросы бессмысленно, – начала она, тщательно подбирая слова и сразу же понимая, что выбрала не те, – но мы с вами раньше помогали друг другу… – она резко крутнулась на каблуках, повернувшись к нему. – Надеюсь, так же продолжится и впредь?

– Несомненно, ваше высочество, – заверил Дженаро ласково. – А теперь я откланяюсь, – он поклонился и попятился к выходу. – Удачи в вашем… деле.

И был таков. Фэй в ярости швырнула кубок под ноги, вино образовало на полу тёмную лужицу.

Она решила вернуться к ужину, но едва успела откусить пару кусочков цитрусового пирога, как снова раздался стук.

– Ваше высочество? – в проёме показался Бенедикт Альеде.

– О, у меня сегодня день посещений, – меланхолично заметила она.

Всё-таки он изменился. Четыре года – немалый срок.

– Чем больше я на вас смотрю, тем больше жалею об утерянных возможностях, – с жаром, но как-то заученно произнёс он, обходя разлитое по полу вино.

Это такая южная форма приветствия, ладно.

– Леди Андреа прекрасна, а вы, пожалуй, её недостойны, но охотно верю – мужчины никогда не бывают довольны тем, что имеют. Хотите выпить?

– Никогда не мог вам отказать, – улыбнулся он.

– Значит, хотите, – Фэй протянула ему кубок. – Так чем обязана?

– Для начала, хотел бы пожелать удачи. Вам, как я слышал, предстоит путешествие, и довольно опасное.

Понятно, решил рассказать мне, что у тебя большие уши. Молодец, мальчик. Бенедикт явно пытался подражать дяде Илему, но его природная прямолинейность и южный темперамент делали эти попытки смешными. Всё так же прост, как и в шесть лет. Фэй гордилась своей проницательностью, она всегда сразу понимала, когда ей лгут. А с Бенедиктом было проще всего: чтобы увидеть все его мысли достаточно было лишь взглянуть в ему глаза.

– Едва ли опаснее, чем гулять по улицам Нислотта. Во всяком случае, помоями никто не обольёт. Вы только за этим сюда пришли? – Фэй решила держаться холодно. Он не попытался встретиться с ней с того момента, как она вернулась. Ни разу за два года. Так чего же ему нужно теперь?

– О нет, – Бенедикт улыбнулся. – Ещё я хотел подарить вам кольцо. В знак нашей старой дружбы, – добавил он каким-то странным тоном.

– Кольцо?

– Кольцо. Дайте вашу руку, – она безропотно протянула правую ладонь, и он надел на её безымянный палец тонкое серебряное колечко с влажно поблёскивавшим чёрным камнем.

– Чёрный? – ахнула Фэй, – это странно. Кое-кто сказал бы, что носить такой камень – плохая примета.

– По-моему красиво, а в приметы вы ведь не верите. У вас уже есть красное кольцо от отца и белое от мужа. Теперь будет чёрное от… – он сделал паузу, и криво усмехнулся, – союзника.

– Союзника? – переспросила она. – Я вас не понимаю.

– Давайте скажем так – по вашем возвращении я попрошу вас о некоем одолжении, – ей не нравилась его хитрая улыбка, но, с другой стороны, Бенедикт всегда был прост, как маленький пастушок, и даже сейчас она не видела за его действиями ничего действительно опасного. И тем не менее… быть может, он всё-таки кое-чему научился у дяди. Нет, мне он ничего плохого не сделает. Только не мне.

– Скажите по-другому. Точнее, – потребовала она.

– Ещё слишком рано для точности, – он улыбнулся. – Однако, я не попрошу такого, от чего бы вы отказались.

– То есть конкретней вы ничего не скажете, – с прохладцей решила она. – Ладно, давайте попробуем так – что от этого получу я?

– Взамен я положу к вашим ногам всё, что у меня есть.

Она не ответила, лишь рассеянно покосилась на новоприобретённое кольцо. Чёрное, как сама ночь. Альеде ведёт свою игру вокруг трона, это ясно как день. И я занимаю в ней видное место.