XV
Яхта Ундерлипа скользит вдоль приближающейся линии эскадры. Но на этот раз фронт вдвое длиннее, и капитан Баррас в отчаянии машет рукой:
– Ничего не выйдет, мистер. Теперь нам из ловушки не выйти.
Ундерлип клокочет. Как? Переплыть океан, уйти от красных для того, чтобы попасть в пасть красным?! Невозможного для Ундерлипа не существует. Сколько будет стоить? Сколько? Полмиллиона? Ундерлип платит полмиллиона долларов за свою жизнь! И за полмиллиона невозможно? Ни за какие деньги невозможно? Этого не может быть. За деньги все можно.
Ундерлип в полном недоумении. Он не может себе представить, что деньги не всегда имеют силу. Он знает, что они всегда – сила. Король хлеба выглядит мокрой курицей.
И все же звезда Ундерлипа горит. Совершенная случайность. В самую последнюю минуту, когда флот находится в какой-нибудь полумиле расстояния от яхты, к небу взлетает яркая ракета. Это, по-видимому, сигнал. Фронт эскадры разрывается на две части. Обе половины перестраиваются треугольниками. Основания треугольников друг к другу. Вершины врозь. Обе эскадры начинают удаляться друг от друга: одна на север, а другая на юг. Между удаляющимися эскадрами образуются ворота. Они становятся шире и шире, и яхта старается проскочить через эти ворота.
– Максимальнейший ход! – диктует капитану Баррасу Ундерлип.
– Надо пролететь! – кричит он.
– Наоборот, надо проползти, – противоречит капитан Баррас.
– Но почему?
– Потому…
– Яхта пока еще принадлежит мне? – кричит Ундерлип. – Я требую точного ответа: почему?
Капитан Баррас вторично забывает об уважении к королю, кричит что-то нелестное о его родителях и делает свое дело. Яхта ползет, как черепаха, и покуда она ползет, обе эскадры пропадают из вида.
Ундерлип чувствует себя виноватым. Да, Баррас был прав. При первой встрече с эскадрой надо было выиграть время. Теперь надо было выиграть пространство. Пока яхта ползла, ворота ширились, эскадры отходили друг от друга.
– Простите, капитан, я погорячился.
– Простите, мистер, я тоже погорячился.
– Вы отличный стратег, капитан Баррас.
– О, да, я… Вы что-то упомянули о полумиллионе долларов, мистер.
– Xa-xa! Это было в горячке, капитан. Полмиллиона. Знаете ли вы, что это за сумма?
Капитан Баррас зеленеет и выпаливает:
– Когда я обидел ваших родителей, мистер, то это не было в горячке! Вот! И больше ничего!
И это он говорит Ундерлипу! Королю! И поворачивается к нему спиною. К королю! И золотой король молчит. Глотает пилюлю и молчит. Потому что в этом положении он, по правде сказать, номинальный король. Он в руках капитана Барраса.
Ундерлип находит утешение в созерцании природы. Полная луна висит над краем моря и разбрасывает по воде тысячи серебряных кружочков. Огненная россыпь звезд. Небо ясно. Ундерлип ничего не имеет против того, что туман растаял. Он опять уверен в своей звезде. Она горит и будет гореть.
Что это за столбик выскочил из воды в нескольких саженях от яхты? Выскочил и растет. Поднимается над водой. Вода вокруг столбика светлеет. Белое овальное пятно света.
– Перископ подводной лодки, семь чертей! – восклицает капитан Баррас.
Он забыл, что только что оказал величайшее непочтение к Ундерлипу, оборачивается к нему и, как будто ничего между ними не было, произносит в тревоге:
– Опять.
Ундерлип не понимает его. Что опять?
– Опять надо удирать во все лопатки. И, не теряя времени, кричит в рупор:
– Задний ход.
Увидев перископ, Ундерлип требует:
– На всех парах, капитан Баррас. Полмиллио…
И спохватывается. Довольно легкомыслия. Крайности всегда вредны. Во всех случаях.
Из-под воды, образовав водяную воронку, выныривает покатый остов подводной лодки. Крышка люка откидывается. На мостике четыре человека в офицерской форме.
Они, несомненно, увидели яхту. Они смотрят на нее. Ундерлип, что слышно со звездой? Она закатывается? Что?
– Полмилл… Капитан Баррас! Что же это будет? Максимальный ход.
– Поздно, мистер. Даже за целый миллион. Не могу. Невозможно.
Один офицер складывает у рта ладони трубой и кричит:
– Чья это яхта? Наша?
– Ихняя! Кричите: ихняя! – подсказывает Ундерлип.
– Ваша! – послушно кричит в переговорную трубу капитан Баррас.
Офицеры о чем-то спорят, горячо жестикулируя.
И опять один из них, складывая руки трубой, кричит:
– У вас американский флаг. Кто вы? Красные или белые?
– Кем нам лучше быть? – справляется капитан у Ундерлипа.
– Никакие.
– Никакие! – кричит в трубу капитан.
– Куда вас несет? – долетает с лодки.
– В Англию! – отвечает капитан и, спохватившись, спрашивает Ундерлипа:
– Так я сказал?
Но Ундерлип не успевает высказать свое мнение. С лодки гремит ругательство.
– Мерзавцы! Почему вы маскируетесь? Вы красные. Мы пустим вас ко дну.
Ундерлип вырывает трубу из рук капитана Барраса и кричит самолично:
– Мы не красные! Не красные! Полмиллио… Мы просто жители. Мирные. Уверяю вас, совершенно мирные.
– Тогда зачем вас черт несет в Англию? – спрашивает офицер. – В Англии – красные.
Вот так история! И в Англии!
– Мы не знали! – гремит переговорная труба. – Уверяю вас. Если джентльмены не имеют худых намерений, то я объясню.
Офицеры опять жарко спорят, размахивая руками.
Потом трое берут под козырек, а четвертый отвечает им. Один из офицеров спускается в люк. Лодка приближается к яхте, стукается об ее борт.
Ундерлипу кажется, что подводная лодка буравит яхту. Вот-вот яхта начнет тонуть. Он забывает всякую осторожность.
– Джентльмены. Ради бога. Я, Ундерлип, глава треста «Гудбай», обещаю… Могу моментально выдать чек. На какой угодно банк. Полмиллиона долларов. Миллион. Офицеры переглядываются и смеются.
– Не смейтесь, джентльмены. Уверяю вас. Ундерлип не бросает своих слов на ветер. Чек на предъявителя. Честный чек.
– Мистер, – говорит, смеясь и сильно картавя, один из офицеров, похожий на кильку. – Я слыхал о вас. Успокойтесь. Нам не надо ваших чеков.
– Что же надо, джентльмены? Что? Авария? Лодка повреждена? Джентльмены просят взять их на борт яхты? Только всего? Уф-ф! Пожалуйте… В высшей степени пожалуйте.
– Его вы-со-че-ство! Не может быть! Сам его высочество.
Ах!
Ундерлип расшибается в лепешку перед его высочеством… Он счастлив принять на борт своей скромной яхты, счастлив лицезреть, счастлив вообще, в частности и во всех отношениях. Его вы-со-че-ство!
В его речи к высочеству улетучиваются все слова и остаются одни восклицательные знаки.
Совершенно верно. Его высочество. Все лицо ушло во внушительный нос. Лба совсем нет. Волосы растут над самыми глазами. Верхняя губа высокомерно выпячена. Грудь тоже выпячена. Тонкие птичьи ноги в рейтузах. Его высочество!
Его высочество изволит смотреть на Ундерлипа августейшими глазами, двумя пустыми бусинками. И изволит говорить…
Царь небесный! Флот восстал. И армия. Американский флот содействовал. Американская воздушная эскадрилья помогала. В Лондоне – Совет. Ай-яй-яй!
Сообщив эти новости извергающему восклицания Ундерлипу, его высочество высыпает на ноготь из золотой табакерки горку белого порошка и втягивает весь порошок дочиста в свой августейший нос. Его высочество изволит нюхать кокаин.
Адъютант его высочества – лорд Рой. Настоящее веретено.
Наверху узок, посередине широк, ниже живота опять узок. Веретено, говорящее дамским голосом.
– Сэр Ундерлип, яхта направится на запад. Его высочество поправляет:
– Яхта держит рейс на запад.
Взмах руки адъютанта лорда Роя к козырьку фуражки:
– Виноват. Держит рейс… Ваше высочество изволили выразиться вполне правильно.
На запад? В Америку? Но в Америке та же комедия, Советы. Национализация. Социализация. «Восстань, проклятьем заклейменный»… Нет, нет!
Его высочество задумывается на минуту. Поднимает руку. Чертит в воздухе ломаную линию. Лорд Рой следит за движением августейшего пальца. Ундерлип с напряженным вниманием следит…
– Гибралтар-Суэц-Австралия, – не произносит, а вещает его высочество.
– Гибралтар-Суэц-Австралия, – вторят вместе лорд Рой и офицеры.
Ундерлип ничего не понимает в этой кабалистике, но одобрительно кивает головой.
– Распорядитесь, – обращается к Ундерлипу лорд Рой. Ундерлип устремляется вперед. О чем распорядиться?
– Рейс яхты, – поясняет лорд Рой.
– Ага! Яхта направляется через Гибралтар и Суэц в Австралию. Идея! Австралия – это на краю света. Советы туда не доберутся. Но Гибралтар? Что, если и над Гибралтаром красный флаг?
Поднявшись на мостик к капитану Баррасу, Ундерлип говорит:
– Гибралтар-Суэц-Австралия.
Капитан Баррас пожимает плечами и отворачивается.
– Вы поняли? – спрашивает Ундерлип.
– Понять-то я понял, но яхта дальше не пойдет.
– Как? Что значит не пойдет?
– Я исполнил договор, мистер. Платите остальные деньги. Яхта моя, я причаливаю к берегу.
– Позвольте, капитан, яхта пока принадлежит вам только юридически. Ундерлип проводит в воздухе подчеркивающую ломаную линию. – Ю-ри-ди-че-ски. Но не фак-ти-че-ски.
– Плевать я хочу на все эти крючки. Мистер Ундерлип, яхта моя.
Ундерлип прибегает к сильному средству:
– Знаете ли вы, кто находится на борту яхты? Его высочество. Сам. То есть не сам, а со свитой.
– Знаю, но яхта моя, и я хочу ехать туда, куда хочу.
– Куда же вы хотите, капитан? Может быть, по пути?
– Совсем не по пути, мистер. Я держу рейс в Бразилию. Там еще можно делать дела.
– Бразилия. О, еще лучше.
Ундерлип спускается вниз. Его высочество уже изволит почивать в каюте. Лорд Рой выслушивает Ундерлипа. Мотает остроконечной головой и чертит пальцем ломаную линию.
– Гибралтар-Суэц-Австралия. Его высочество не меняет своих решений.
И опять поднимается Ундерлип к капитану.
– Полмиллиона, капитан Баррас, в любом банке.
– Знаем мы эти штуки! – возражает капитан. – Пишите именной чек.
Ундерлип вздыхает, вытаскивает из кармана бумажник, а из бумажника чековую книжку и пишет вечным пером чек на имя капитана Барраса.
– Я желаю получить деньги в Мельбурне, – диктует капитан.
Ундерлип беспрекословно пишет чек на банк в Мельбурне.
Но прежде чем передать чек капитану, он ставит условие:
– Мы должны успеть проскочить через Гибралтар. Максимальный ход.
Капитан Баррас прячет чек в карман и командует:
– Полный ход.
XVI
У его высочества вышел весь кокаин. Он мечется в каюте в тоске и требует у своего адъютанта лорда Роя:
– Достаньте мне кокаин. Лорд Рой разводит руками:
– Это совершенно невозможно, ваше высочество.
– А я не могу без кокаина. Я умру без кокаина! – останавливаясь перед лордом Роем, твердит его высочество. – Вы должны достать кокаин. Кокаин!
– Ваше высочество…
– Я знаю сам, что я «ваше высочество». В этом мало утешения. Что я стану делать без кокаина? Кока-ин!
Он вцепляется в лацканы сюртука лорда Роя, трясет его и стонет.
– Кокаин! Одну понюшку кокаина!
Лорд Рой попытается. Может быть, в аптечке яхты… Хотя едва ли…
– Я не хочу знать «едва ли», – кричит его величество. – Кокаин должен быть. Одну понюшку!
Лорд Рой роется в аптечке. Кокаина на яхте нет. Из каюты его высочества доносится рев:
– Одну понюшку, скоты! Всего одну!
Ундерлип все время стоит на мостике. Он заплатил деньги. Большие деньги. Яхта должна проскочить через Гибралтар. Иначе – за что же он заплатил деньги?
– Вы получили чек, капитан Баррас. Вы обязаны.
– Мистер, у вас существует «юридически» и «фактически». У меня этого различия нет. Что сказано – то сказано.
– Но яхта идет недостаточно быстро.
– Она идет со всей возможной скоростью.
– Дайте максимальную скорость.
– Котлы перегреты. Если я дам максимальную скорость, произойдет взрыв.
Они спорят и не замечают вымпелов на горизонте. Да, два вымпела. Приближаются. Гудит сирена.
Его высочество взбегает на мостик. Он в бешенстве. Цепочка желтоватой пены сбегает с уголка его губ. Его высочество хватает капитана Барраса за шиворот и трясет его:
– Мерзавец! Разве ты не видишь военные корабли? Где твои глаза?
Капитан Баррас без всяких придворных церемоний толкает его высочество кулаком в грудь. Его высочество! Потом нагибает, как бык, голову, выставив вперед два кулака, вертит ими перед носом его высочества. Мистеру высочеству угоден бокс? Ну-ка! Капитан Баррас покажет высшую тренировку.
– Потому что я не люблю свинства, семь чертей и бабушка. Даже от высоких особ.
Его высочество сжимается. Втягивает голову в плечи. Прикрывает голову обеими руками. Юрко скользит за широкую спину Ундерлипа. И выпрямляется.
– Сэр! Приказываю вам вышвырнуть этого негодяя за борт.
Негодяй с сердцем плюет через перила мостика и становится у рулевого колеса. Нуль внимания на его высочество.
Ундерлип осторожно под руку берет его высочество и ведет его вниз. Его высочество не должен показываться на палубе днем. По морю шныряют суда. И не должен вступать в пререкания с этим грубияном. Он все может. Он не знает тонкостей.
У дверей каюты его высочество прикасается к пуговице Ундерлипа.
– Нет ли у вас кокаина, мистер?
– Кокаина?
– Одну маленькую понюшечку.
– Кокаина у меня нет, ваше…
– Вы обязаны достать кокаин.
Два военных судна проходят не более чем в ста саженях от яхты.
Лорд Рой смотрит в бинокль.
– Португальские крейсера, – говорит он. – Красные вымпелы.
– Тоже красные вымпелы. Если они красные, то, значит, и в Португалии…
– Значит, – цедит сквозь зубы лорд Рой.
Ундерлип направляет бинокль на крейсера. На борту одного он видит огромный плакат. От носовой части до кормы. Красные буквы четко кричат о чем-то.
– Прочтите, лорд, что там написано. Я не знаю языка.
«Да здравствует Федерация Приатлантических Пролетарских Республик», читает лорд Рой.
Ундерлип подскакивает, как рыба на горячей сковородке.
– Уже!
– Должно быть, уже, – цедит лорд Рой. Американский флаг! Яхта все еще идет под американским флагом.
– Сорвать флаг! – кричит Джон Хайг.
– Поднять красный флаг, – подсказывает лорд Рой. Ундерлип раздумывает. Поднять ли красный флаг? А вдруг еще не совсем кончено.
– Лучше никакого, – решает он.
– Совершенно правильно, – соглашается лорд Рой. – Пока лучше никакого…
Сумерки. Воздух густеет. На небе зажигаются пушистые огоньки. На морщинках океана прыгает рыбачья шхуна. На ней маячит огонек костра, разложенного на носу. В красном озарении фигура рыбака.
Необходимо ориентироваться. Ундерлип настаивает на этом. Без оглядки идти рискованно. А вдруг там тоже… А?
Лорд Рой кричит в переговорную трубу: рыбаку хорошо заплатят, если он на минуту причалит к яхте. Рыбак отвечает односложным горловым звуком. Парус на шхуне поворачивается, вздувается. Огонек растет. Шхуна ударяется о борт яхты.
Рыбак, расставив широко ноги, стоит на палубе.
В белой пене волос, усов и бороды обугленное солнцем лицо. В белых зубах зажата глиняная трубка. Глаза две маслины. Вынув трубку изо рта, он бросает комок горловых звуков.
– Что он говорит? Что такое он рассказывает? – Ундерлип видит побелевшие лица его высочества и лорда Роя.
– В Португалии дело дрянь, вот что он говорит! – бросает лорд Рой.
– В Испании? – рыбак скалит свои белые зубы. – Ха-ха! Там тоже началась драка. Наша армия с красными флагами и с музыкой перешла границу. Поезда с пушками идут из Португалии в Испанию. Война, судари! Король? На рынке говорили, что он удрал.
– Что он говорит?
– Он говорит, что в Испании та же история. Вот что он говорит! – кривя рот, сообщает лорд Рой.
– Гибралтар? – Рыбак ничего не знает о нем. На шхуне у его сына есть газета. В газете все досконально пропечатано.
Ундерлип втискивает в руку рыбака десять долларов.
– Газету. Моя хочет газету, – коверкая язык и думая, что так рыбаку понятнее, кричит Ундерлип.
Серый лист бумаги дрожит в руках Ундерлипа. Буквы танцуют перед глазами.
– Я ничего не понимаю на этом собачьем языке, – злится Ундерлип.
Лорд Рой берет газету. Читает и переводит.
– Да, да, рыбак сказал правду. Португальские войска перешли границу и двинулись на Мадрид. В Мадриде уличные бои. В Париже… Что тут сказано о Париже? Правительство эвакуировалось. Куда? В Бордо. В Париже, в Лионе и Марселе идут сражения. Тулон бомбардируется флотом. А на чьей стороне флот? Тоже.
Но, может быть, Германия? Ундерлип требует. Найдите здесь о Германии.
Маленькая заметка. Германская красная армия перешла Рейн. Крас-на-я! Стало быть, она идет на помощь. Стало быть, черт возьми! В Европе нет ни одного тихого угла. Стало быть. Нигде в Европе. Нигде в Америке.
– Ваше выс…
Его высочество плачет. Из августейших глаз льются августейшие слезы. У его высочества пляшут губы.
– В… б… б… я… боюсь! Спрячьте меня… Скройте меня! Они меня повесят…
Его высочество совсем скисло, и лорд Рой уводит его под руку в каюту. Там он поит его высочество валерьянкой и укладывает его спать. Когда, спустя некоторое время, лорд Рой выходит на палубу, он держит в руке что-то, струящее разноцветные ручьи огня. С этими переливающимися огнями он взбирается на мостик капитана Барраса.
– Вы видите это? – показывает он игру огней капитану Баррасу.
– Бриллиант, – отвечает капитан. – Однако какой огромный, семь чертей! Извините, морская привычка…
– Вы получите этот бриллиант.
– Я?
– Вы. Этот бриллиант – фамильная ценность его высочества. Вы получите его, капитан Баррас.
– Хо-хо! Королевский бриллиант. Куда я денусь с ним? Меня упрячут с ним в тюрьму. То есть не с ним. Бриллиант отберут, семь чертей.
– Его высочество пишет дарственный акт.
– Акт – это хорошо. Ю-ри-ди-че-ски. Итак, я принимаю, сэр.
– Но вы должны проскочить, как тень, мимо фортов в Средиземное море. Вы должны провести яхту через Суэц. Вы должны доставить его высочество невредимым в Австралию.
– Должен, должен… Сколько вы насчитали долгов, семь чертей. Впрочем, У меня есть у самого дело в Австралии. – Капитан Баррас вынимает чек и показывает лорду Рою. – Скажите, лорд, это вполне ю-ри-ди-че-ски?
– Вполне.
– Давайте ваш камень.
– Вы получите у берегов Австралии, капитан.
– Гм! У берегов Австралии. Если вы не надуете. Смотрите!
Капитан Баррас крутит кулаками в воздухе.
– Высшая марка. Многолетняя тренировка, сэр.
Но лорд Рой уже спускается с мостика и не видит высшей марки. Капитан Баррас громко хохочет.
– Хо-хо-хо! Этак они станут нищими, а я – королем. Хо-хо-хо!
XVII
Ундерлип потерял все. Он был королем, королем хлеба, а теперь он скитается по морям и не имеет пристанища. Но должен же быть на свете такой уголок, где Ундерлип сможет переждать, пока эти канальи сломят себе шею, потому что жизнь не может идти без Ундерлипа, без биржи, без акций, без дивиденда.
Что такое счастье? Это доллары, фунты, франки. Они бегут, они подымаются, они падают, и в этом игра жизни. А эти глупые мечтатели думают отменить деньги, акции, биржи, банки, ренту. Химеры. Бред. Их дело не стоит ни одного пенса.
Капитан Баррас слушает рассуждения Ундерлипа и кивает головой. Мистер совершенно прав. Красные заварили кашу на весь мир, но в конце концов разве можно уравнять всех! С тех пор как капитан Баррас сделался владельцем вот этого чека, и этого перстня, и этой яхты, он имеет ясные взгляды на жизнь. Он разделяет мнения Ундерлипа, потому что он сам чувствует себя Ундерлипом. Он ступил на первую ступеньку той лестницы, на вершине которой стоит хлебный король, и он не хочет, он не допустит, чтобы эта лестница была перевернута верхом вниз.
Но команда яхты, очевидно, иного мнения. В каком-нибудь десятке миль от Гибралтара машинист отвечает на команду капитана Барраса:
– Баста!
И останавливает машину.
Кочегары бросают работу. Матросы покидают свои места. Повар уходит из кухни. И все собираются на палубу.
– Баста!
Ундерлип хочет применить разумные доводы, но капитан Баррас иного мнения. Он вытаскивает из кармана заряженный револьвер и, направив его в лоб машинисту, коротко и ясно говорит:
– Назад в машинное отделение или…
Машинист – коновод этого бунта. Он повторяет жест за жестом движения капитана Барраса. Тоже сует руку в карман. Тоже вынимает револьвер. Заряженный. Нацеливается в капитана Барраса и говорит:
– Назад в рубку и – к берегу!
– Мы хотим к берегу, сэр, – вежливо поясняет кок в белом колпаке.
– Да. Спустите нас на берег и убирайтесь ко всем чертям, – дополняет штурман, заложив руки в карманы и глядя смело в лицо Ундерлипу.
Его высочество смотрит на карманы штурмана. Подозрительные карманы! Может быть, у штурмана в каждом кармане по револьверу? Или вот у кока, карман тоже оттопырен.
И, забыв про свою потребность в кокаине, его высочество ощущает иную, еще более острую потребность и, сломавшись вдвое, бежит в уборную.
Лорд Рой провожает его высочество, выражая вслух соболезнование состоянию августейшего желудка:
– Это от нервного потрясения, принц.
– Я боюсь… боюсь… – лепечет его высочество и, сморщившись от нового желудочного приступа, ныряет в дверь уборной.
– Послушайте, – обращается лорд Рой к команде, – известно ли вам, что на этой яхте находится наследник престола…
Машинисту известно, что в Англии уже нет никакого престола. Машинист презирает все высочества на свете.
– Ради этой кикиморы, которой вы лижете зад, мы не станем рисковать нашими головами.
– Верно, Пэн, верно! – одобряет его команда.
И еще раз Ундерлип вспоминает свою теорию о лошади с ведущим ее клоком сена перед носом. Но как можно больше искренности в голосе. Как можно меньше нервов.
Он называет их своими друзьями: «мои друзья!» Машинист, штурман, матросы и даже пахнущий салом и мясом кок – друзья короля Ундерлипа. Знают ли новые друзья Ундерлипа, что значит «чек на предъявителя»?
Это такая бумажка, по которой банк без всякого промедления платит деньги долларами, фунтами, в какой вам угодно валюте.
У Ундерлипа, разумеется, нет лисьего хвоста. Нет никакого хвоста вообще. Но он мысленно виляет хвостом.
– Какие там, к черту, банки! – прерывает машинист Ундерлипа. – Ни в Европе, ни в Америке нет больше вампиров.
Разве Ундерлип говорит своим милым друзьям о европейских или американских банкирах? Нет… Он имеет в виду австралийский банк, а если угодно, то японский или китайский. Деньги – везде деньги. Стоит только предъявить вот такую бумажку.
Ундерлип потрясает одной рукою чековой книжкой, а другой вытирает пот со лба и шеи. В евангелии что-то сказано о верблюде и игольном ушке: верблюду почему-то непременно нужно было протолкнуться через ушко иглы. Это, должно быть, легче, чем хлебному королю пробраться в Австралию при столь несчастливом стечении обстоятельств. Но брешь все же пробита.
Кок выступает вперед и, дыша в лицо короля хлеба перегаром водки, говорит:
– Я понимаю мистера так: мистер желает выдать нам чеки, чтобы мы отказались от своего намерения высадиться.
Ундерлип берет кока за пуговицу его белого халата.
– Я всегда замечал, что вы очень умный человек, мистер, э… э… э…
– Мистер Клейн, – подсказывает, осклабившись, кок.
– Да, мистер Клейн, вы умный человек. Я всем вам выдам чеки на крупные суммы.
Раз разговор идет о деньгах, то нужно револьвер спрятать в карман. Машинист так и делает. Он ничего не имеет против чека в кругленькую сумму. Например, в сто тысяч долларов.
– Правильно, Пэн! Браво, Пэн! – одобряет команда. Ундерлип добродушно похлопывает машиниста по плечу:
– Эх, простота! Что такое сто тысяч долларов? Плевок! Сейчас я напишу всем вам чеки на сто тысяч долларов. Всем! Даже юнге. А если вы благополучно доставите нас в Австралию, то я добавлю, господа, добавлю.
Так как положение спасено, Ундерлип позволяет себе сказать маленькую речь на тему о революции. Революция нужна бездельникам. Ундерлип уверяет своих милых друзей, что честный человек и без революции может найти свое счастье. Разве кому-нибудь закон запрещает богатеть? Богатейте, мистеры, богатейте, сколько вам угодно.
Он рассуждает о революции и пишет чеки. Он вырывает из чековой книжки чековые листки, рассуждая о революции, раздает их всем, даже коку, даже юнге.
У его высочества желудок опять в нормальном состоянии. Его высочество грозен.
– Канальи! – кричит он. – Бунтовать? В моем присутствии? Погодите, я вам покажу бунтовать.
Он храбро наступает на кока. Кок отступает к борту. Его высочество притискивает кока к перилам и тихо спрашивает:
– Послушай, кок, есть ли у тебя хоть одна понюшка кокаина? Если ты достанешь мне хоть одну крошечку кокаина, я назначу тебя королевским поваром.
– Нет, кокаина у меня нет, – отвечает кок.
– Тогда ты будешь повешен рядом с этими канальями, – говорит его высочество.
Ундерлип идет к себе в каюту, садится на стул. Хохочет: хо-хо-хо-хо-хо! И громко зовет:
– Дик, Дик!
– Что угодно мистеру?
– Все люди – идиоты.
– Если мистеру угодно?..
– Да, мне угодно, потому что я король. Что?
– Мистер говорит правду. Мистер – король.
– Даже сейчас, в скитании, я тоже – король.
– Правильно, мистер.
– Вы знаете почему, Дик?
– Потому что вы Ундерлип и умрете Ундерлипом, – отчеканивает Дик.
– Дурак! – цедит сквозь зубы Ундерлип.
– Если мистеру угодно?..
– Я король потому, что могу купить человека. У принца крови в опасности происходит дизентерия желудка, а у хлебного короля только дизентерия чековой книжки. Хо-хо-хо-хо-хо!
– Хи-хи-хи!
– Я могу купить человека. Дик. За сто тысяч долларов. Я раздал сейчас чеков на два миллиона. И купил всех, до юнги включительно. А теперь… х-хо, х-хо! Я их всех одурачу. Перо и бумагу, Дик.
Ундерлип пишет на бланковом листе бумаги в австралийский банк. Он имеет честь предупредить правление австралийского банка, что чеки за такими-то номерами, выданные им, Ундерлипом, на предъявителя такого-то числа в такую-то сумму, недействительны.
А посему Ундерлип приказывает австралийскому банку по означенным чекам не платить ни одного цента.
Сложив бумагу вчетверо и скрепив ее сургучною печатью, Ундерлип передает ее Дику.
– Как только мы причалим, вы немедленно отправляйтесь в банк и передайте эту бумагу директору банка. За это вы получите сто тысяч долларов, Дик.
– Чеком, мистер?
– Хо-хо-хо! Нет, наличными, Дик.
Великолепная идея! Король Ундерлип сильнее всех королей в мире. Он может раздавать сотни долларов. Триллионы. Лишь бы хватило чековых бланков.