Генералы французской армии конца XVIII – начала XIX вв.: от Вальми до Ватерлоо и… не только! Книга вторая: от Газана до Дюшерона

…На эту тему даже сохранился крайне занимательный исторический анекдот, в основе которого лежала быль.

Якобы в ходе войны за Австрийское наследство (1740 – 1748 гг.) в известной битве при Фонтенуа 10 мая 1745 году французская и англо-ганноверская гвардии сошлись без единого выстрела на расстояние около 50 шагов. Высокородные офицеры с обеих сторон стали соревноваться в галантности, любезно предлагая друг другу, сделать первый выстрел: «О нет, господа мы никогда не стреляем первыми!». На самом деле все прекрасно понимали, что сторона, которая даст залп первой, окажется в проигрыше – по сути дела она останется безоружной на несколько минут, пока солдаты будут перезаряжать оружие. В конце концов, англичане взяли и дали первыми залп, который оказался таким убийственным, что половина французской гвардии полегла, а оставшаяся часть без командиров дрогнула и побежала…

Правда, по другой версии все было отнюдь не так красиво и галантно.

Командующий английской армией герцог Камберленд решив прорвать центр французской позиции, смело повел 14-тысячный ударный отряд ганноверско-английских гвардейцев вперед. Размеренным парадным шагом подойдя к французским позициям, он приказал выровнять ряды перед решающим таранным ударом. В этот момент некий подполковник лорд Чарльз Хэй, взял и вышел перед строем. Обратившись к противостоящим ему французским гвардейцам Людовика XV, Хэй вынул армейскую фляжку с ромом, рявкнул какой-то тост во здравие английского короля и хорошо приложился к ней. Потом лорд Чарльз отсалютовал обалдевшим французам троекратным «Ура!», дружно поддержанным его гвардейцами и скрылся в их рядах. Пока изумленные французские гвардейцы кричали ответное «Ура-а-а-ааа!!!», англичане грохнули такой залп, что в центре французской обороны образовалась огромная дыра – замертво рухнуло сразу 460 солдат и офицеров…

Примечательно, что французы благодаря таланту своего маршала Морица Саксонского (1696 – 1750 гг.) все же выиграли эту так оригинально и неудачно начавшуюся для них битву. В последний момент герцоги де Бирон и д`Эстре сумели нанести сокрушительный удар конной лейб-гвардий французского короля Людовика XV – La Maison du Roi – лично наблюдавшего за побоищем. И уже было торжествовавший победу, герцог Камберленд вынужден был уносить ноги, окруженный лишь горсткой офицеров…

С началом революционных войн, которые повела Франция за свою независимость, все начало серьезно меняться. В сражениях стали участвовать огромные массы пехоты. Глубокие колонны атаковали боевые порядки противника в том пункте, от которого зависела участь боя. Эта тактика требовала огромных жертв людьми. Но смерть в эпоху революционных войн Франции была ничто, если «Patrie en danger!» (Отечество в опасности!) Тем более, что полузабытый вскорости Руже де Лилль уже обессмертил свое имя легендарной «Марсельезой», со словами которой на устах голодные, оборванные и босые французы погибали за «Liberte! Egalite! Fraternite! (Свободу! Равенство и Братство!)

Важна была победа любой ценой!

С солдатами революции нельзя было заниматься сложными маневрами: они не были высокопрофессиональны.

Искусство маневрирования приходилось заменять быстротой передвижения! Революционный маневр был маневром быстроты!

Это было веление времени.

…Между прочим, на самом деле идея использования войск в атаке колоннами уже давно витала в военных умах. Не исключено, что чуть ли не первым ее высказал в своих сочинениях французский военный писатель Жан Шарль Фолар (1669—1752), причем, еще во времена расцвета линейной пехотной тактики, по крайней мере, так принято считать в западной исторической литературе. Среди отечественных историков сложилось твердое мнение, что еще в пору первой русско-турецкой войны (1768—1774) в середине XVIII в. выдающийся российский полководец Петр Александрович Румянцев, не отказываясь от тактики ведения боя в рассыпном строю, умело сочетал его с действиями колонн и каре в зависимости от особенностей местности. Румянцевские войска умело отражали нападения вражеской конницы, будучи в колоннах, прикрытых густой цепью стрелков и огнем пушек. Он стал собирать войска в ударную группу на решающем участке фронта и бросать ее на противника, ведя бой до полного его уничтожения. Уже тогда в России нашлись незаурядные военные умы, весьма внимательно (если не сказать, очень пристально) и высокопрофессионально следившие за всеми румянцевскими переменами в российской армии. В частности, исключительно амбициозный и болезненно честолюбивый современник Румянцева – А. В. Суворов, видевший во всех своих «коллегах по смертельно-кровавому ремеслу» конкурентов в гонке за славой Первого Полководца Своего Времени. Развивая свою «науку побеждать», он заинтересованно (или даже завистливо?) наблюдал за новациями Петра Александровича в боях с турками, внося в них свои концептуальные идеи, шлифуя на учениях и, доводя до ума в боях, где любая ошибка не только вела к смерти солдат, но если их (ошибок) оказывалось много, то и к проигрышу. Уже тогда, т.е. в ходе все той же войны русских с турками, Александр Васильевич старался варьировать и сочетать различные виды построений войск (колонна, каре, линии) в зависимости от ситуаций (рельефа местности, тактико-технических характеристик противника), делавших их максимально эффективными. Он прекрасно понимал, что хотя колонна (в 6 или даже 12 шеренг) и гибче всех построений и если движется без остановки, то пробивает все, но если она использует стрельбу, то менее эффективна, чем каре и линия. К тому же, по его мнению «вредны ей картечи в размер», имея в виду огромные потери, наносимые густой колонне артиллерией. Именно поэтому Александр Васильевич не отвергал, как «устаревший», строй в линию и призывал максимально использовать ее огневые возможности. Удобнейшим для массированной стрельбы он считал линейный строй из двух шеренг. Но линии, как таковые, им использовались, все же, редко, а их кульминацией в любом случае был удар в штыки. А глубокие колонны он предпочитал только для развертывания. Только в самом конце XVIII в., все эти новшества войдут в практику у прогрессивно настроенных французских революционных генералов. Они блестяще ими воспользуются: доведут их до ума и они принесут им немало блестящих побед, в первую очередь, над шаблонно воевавшими австрийцами и пруссакам. «Отцами» этой революционной тактики на западе будут считать выдающегося французского генерала-самоучку Лазаря Гоша и военного министра, верховного главнокомандующего и начальника генерального штаба революционной Франции Лазаря Никола Карно. Карно заслуженно получил прозвище Организатора Победы! Именно он содействовал слиянию частей состоящих из опытных ветеранов и энергичных новобранцев – этот сплав существенно улучшал их боеспособность, а для связи с фронтом использовал оптический телеграф Шаппэ, аэростаты для разведки и т. п. Гоша осенила эта идея (быстрых атак колоннами) и он вкратце изложил ее в своей докладной записке правительству, а Карно возвел ее в абсолют как руководство к действию всем революционным генералам Франции в своем нашумевшем «Общем очерке тактики». Классически законченной она стала благодаря Наполеону Бонапарту и его бесконечным войнам…

Дальновидный Карно увидел в пояснительной записке самоучки Гоша не только очень большие аналитические возможности молоденького лейтенантика, но и совершенно особое, явно не имевшее аналогов, военное дарование. Со словами – «Вот пехотный лейтенант, который пойдет очень далеко!» – военный министр незамедлительно обратился к могущественному Дантону и военная карьера самого блестящего из генералов, выдвинувшихся в первые годы революции, стремительно началась. Гош превосходит все самые смелые ожидания Карно под Дюнкерком и уже в сентябре 1793 г. он бригадный генерал и посылает еще одну пояснительную записку Карно с новыми предложениями по ведению боевых действий. Ознакомившись с ней, Карно назначает Гоша дивизионным генералом и командующим Мозельской армией.

Именно здесь он впервые сформулировал и активно пропагандировал среди новых подчиненных свою наступательную военную доктрину: «Если шпага коротка, сделайте шаг вперед!»

…Между прочим, выражение Гоша «Если шпага коротка, сделайте шаг вперед!» – на самом деле всего лишь перефраз знаменитого спартанского афоризма: сын жалуется матери, что потерпел неудачу в бою из-за слишком короткого меча, на что слышит по-спартански лаконичное – «Надо было сделать шаг вперед!» Начитанный самоучка Гош, умело снабдил им патриотически настроенных солдат революционных армий Франции, на удивление врагам одерживавших одну сенсационную победу за другой. Одной простой фразой гений Гоша дал его соплеменникам победоносное оружие в борьбе с монархической Европой…

Гош настолько эффективно действует в роли командующего армией, что Комитет Общественного спасения предписывает соседней армии генерала Пишегрю перейти под начало победоносного Гоша. Завистливый Пишегрю (соперничество среди военных всегда проходит острее, чем среди гражданских лиц – Славой Победителя и, тем более, Спасителя Отечества делиться не любит никто!) интригует против него и всесильный Сен-Жюст решает арестовать Гоша. Оказывается, что сделать это в его собственном лагере не так-то просто: солдаты обожают своего командующего и за Отца Родного порвут всех «как тузик грелку»! (Гош умел заводить солдат: «Плачу 1000 франков за пушку!» – и солдаты сходу брали вражескую батарею, от шквального огня которой только что гибли их товарищи!) Приходится Комитету Общественного спасения замысливать хитроумную комбинацию: Гоша якобы назначают командующим Итальянской армией и вручают предписание отправиться к месту нового назначения.

По дороге его арестовывают и сажают в тюрьму знаменитого… женского Кармелитского монастыря в Париже. Там ждет своей участи жена гильотинированного генерала де Богарнэ – Жозефина, будущая супруга Наполеона Бонапарта. Безусловно, Гош был героем и красавцем, современно выражаясь – «секс-символом» и, к тому же, привык не отказывать дамам в «утешении», а вертихвостка Жозефина была, как все креолки – дамой невероятно сексуальной и темпераментной, не упускавшей возможности быстротечного «огневого контакта» с альфа-самцами, чьи «сабли-шпаги-мечи» всегда нарасхват среди слабого пола, но столь сметливого и не упускающего своего шанса «осушить бокал шампанского по полной программе» с этими «душками-военными»! Молва гласила, что между ними наметился роман. Сегодня, нам доподлинно неизвестно, как все обстояло на самом деле и насколько далеко их отношения могли зайти в условиях стрессового ожидания гильотины, придававшего каждому соитию невероятный эмоциональный окрас!? Но не исключено, что одной из причин последующей вражды между Гошем и Наполеоном могла быть краткая, но бурная связь жены последнего с первым. Не секрет, что ко всему, что касалось «женских тайн» Жозефины – «девушки бальзаковского возраста», чьи «всегда готовые распахнуться врата в рай» тогда активно посещали многие сильные мира сего – Бонапарт дико ревновал, особенно в первые годы их совместной жизни. Так или иначе, но доброхоты сообщили куда следует о том, чем занимается высокопоставленный арестант c высокородной арестанткой и Гоша срочно перевели в тюрьму Консьержери. Вполне возможно, что именно поэтому эта связь, (если она была?) так и не стала достоянием широкой общественности, а осталась на уровне слухов. Из новой тюрьмы дорога была только одна на Гревскую площадь – на гильотину Сансона! Скорее всего, что этим бы все для нашего героя и закончилось, если бы не переворот 9 термидор, приведший на плаху… Робеспьера и его якобинских соратников.

Выйдя из Консьержери, Гош срочно командируется завершать подавление роялистского восстание в Вандее. Британская корона исправно снабжала эту бунташную провинцию Франции деньгами и людьми, в основном, это были дисциплинированные, фанатичные бойцы. Выходцы из моряков королевского флота. Были даже целые части полностью укомплектованные из одних морских офицеров. Руководили ими способные командиры, такие как Стофле или Шаретт. Гошу пришлось показать все, на что он способен, чтобы справиться с вандейцами.

В ходе этой борьбы Гош понял, что главная угроза для революционной Франции – Британская империя. Следовательно, на благо Франции нужно немедленно вывести «Туманный Альбион» из игры.

Им был разработан план быстрого вмешательства- вторжения на территорию Ирландии, которая в ту пору в очередной раз стремилась сбросить с себя английское иго. Французская поддержка могла бы перевесить чашу весов в пользу свободолюбивых ирландцев. В условиях максимальной секретности, в кратчайшие сроки все было готово и отборные войска приготовились переправиться через Ла-Манш. Корабли начали движение, но вмешались непогода и Его Величество Случай: весь флот разметал в разные стороны сильнейший шторм и флагман с Гошем пристал к берегу последним, лишь через два дня после основной массы судов.

К этому моменту его помощник Груши (кстати, тот самый легендарный «антигерой» Ватерлоо!) так и не решившись взять ответственность о вторжении вглубь Ирландии (кстати, спустя без малого 20 лет, нерешительность Груши скажется на исходе последней битвы Бонапарта при Ватерлоо, по крайней мере, так принято считать, что не совсем так, но это уже совсем другая история!), отдал приказ о свертывании экспедиции и возвращении домой. Англичане обо всем узнали и на внезапность более рассчитывать уже не приходилось.

Покончить с Англией одним неожиданным ударом не удалось и вторую попытку предпринимать не стали в виду ее бесперспективности: британцы уже были во все оружии.

…Кстати, если бы тогда в 1796 г. замысел Гоша удался, то неизвестно, состоялась ли бы 15-летняя эпоха наполеоновских войн!? Точно так же не ясно, как бы пошло развитие Франции, не будь у нее такого «недосягаемого» врага как островная Англия, которую никогда нельзя было победить вне ее собственной территории!? Получается, что Гош первым из революционных генералов Франции предпринял попытку покончить с «британским львом в его логове», т.е. на его острове. Другой талантливейший французский генерал – Наполеон Бонапарт дважды обдумывал такую же операцию: первый раз – чисто теоретически в 1798 г. еще до Египетской кампании, а второй раз – спустя 5 лет – но по тем же причинам, что и ранее, до переправы и вторжения дело так и не дошло. Впрочем, как и Гош, Бонапарт оказался бессилен решить проблему Туманного Альбиона – Хозяйки Морей…

Неудача с вторжением на британские острова существенно не сказалась на дальнейшей карьере генерала Гоша. Его назначают командовать Самбр-Маасской армией в очень сложный для нее момент – после поражения Журдана при Вюрцбурге. Ему удалось в кратчайшие сроки навести порядок с дисциплиной и при поддержке Рейнской армии Моро начать наступление, которое остановило лишь известие о Леобенском перемирии, навязанном Австрии на Итальянском фронте Наполеоном.

Гоша вызывают в Париж, но оказаться там ему было не суждено: Луи-Лазарь заболел и умер от… «заворота кишок». (Кое-кто из современников не исключал, что его отравили, но истина так и осталась «за семью печатями»! )

Его похоронили в том же мавзолее, в котором покоился прах другой легенды среди революционных генералов Франции – Марсо.

…Когда Гош внезапно и чрезвычайно быстро ушел из жизни, он был не менее популярен, чем его главный конкурент в борьбе за негласный титул лучшего полководца революционной Франции – генерал Бонапарт. В войсках его обожали за невероятную отвагу, открытый, располагающий к себе характер и внимание к нуждам простого солдата. Соратники говорили о Гоше-командире очень лаконично и емко: «У него самая длинная сабля и самые короткие речи!» В день военного переворота 18 брюмера в пользу Бонапарта эти два генерала, скорее всего, оказались бы по разные стороны баррикад и как развернулись бы дальнейшие события вряд ли кто-либо решится предсказать. Не будем гадать, как бы сложилась судьба Франции, если бы на месте генерала Бонапарта оказался генерал Гош, человек более бескорыстный, в меньшей степени политик, чем Наполеон, но, по сути, столь же агрессивный военный, к тому же, весьма склонный к аналитике и теоретизированию.

Так исторически сложилось, что в самом конце XVIII века в пост-революционной Франции более был востребован авантюризм (которого было больше у Наполеона), чем искренний патриотизм (он преобладал у Гоша). Но получилось так, что одна из двух самых «блестящих» шпаг Франции конца XVIII века (Гош) перестала сверкать на полях сражений, а другая (Бонапарт) позднее сделала все от нее зависящее, чтобы о ней (Гоше) забыли как можно быстрее. Конечно, это не делает Наполеону чести, но во все времена даже великие полководцы (от Ганнибала до Суворова) не любили с кем-либо делиться воинской славой, поскольку на Полководческом Олимпе нет места для двоих, как, впрочем и везде…»

«Се ля ви»…

Не так ли!?.

Грабинский, Юзеф (1771—1843) – бригадный генерал Великого герцогства Варшавского (15 марта 1807 г.), дивизионный генерал итальянской службы (1831 г.), шляхтич.

…Кстати, он являлся близким другом знаменитого адьютанта генерала Бонапарта времен его Первого Итальянского и Восточного походов – Юзефа Сулковского (1773—1798)…

Родился 19 марта 1771 г. в Варшаве в семье Станислава Грабинского и его супруги Жюстины Зандрович.

В 1791 г. в возрасте 20 лет поступил на военную службу Великого Княжества Литовского с назначением в 8-й пехотный полк.

В кампанию 1792 г. отличился в сражениях против российских войск под Миром, Брест-Литовским и Зелвой, произведён в лейтенанты 5-го полка литовской пехоты.

Во время восстания 1794 г. организовал 1-й батальон стрелков Великого Княжества Литовского и 24 июля 1794 г. был произведён генералом Костюшко (1746—1817) в полковники, отличился при обороне Варшавского предместья Праги, был захвачен в плен русскими и доставлен в Санкт-Петербург.

В 1797 г. получил разрешение на выезд в Париж, но отправился в Милан, где 20 мая поступил в Польские Легионы генерала Домбровского (1755—1818) с назначением командиром 3-го батальона 1-го Легиона, в составе армии Цизальпинской Республики участвовал в боевых действиях против австрийцев в Романье.

После того как бывший командир 3-го батальона майор Заблоцкий был 12 мая 1798 г. убит на дуэли капитаном Хауманемом, близким другом Грабинского, последний был обвинён в моральной ответственности за происшедшее, испросил отпуск и 26 мая отплыл из Чивитта-Веккиа в Египет, чтобы волонтёром присоединиться к Восточной Армии генерала Бонапарта.

Был принят на французскую службу в чине шефа бригады со старшинством от 20 апреля 1798 г. и назначен в состав 7-го гусарского полка бригады генерала Леклерка д`Остена (1741—1800), отличился при штурме Александрии, в сражениях при Эль-Рамани и при Пирамидах.

В сентябре 1798 г. «из-за подорванного климатом здоровья» покинул Египет, на обратном пути во Францию был захвачен турецкими корсарами и заключён в печальнознаменитую тюрьму Семи башен в Константинополе, где оставался в течение семи месяцев, получил свободу вследствие вмешательства послов Испании и Пруссии и в октябре 1799 г. возвратился во Францию.

В 1800 г. назначен командиром 1-й бригады Итальянского Легиона генерала Домбровского, отличился при нападении на австрийские аванпосты у Пескьеры, где получил пулевое ранение в голову.

В 1802 г. возвратился на службу Итальянской Республики в качестве командира 1-й польской полубригады, в 1803 г. принимал участие в оккупации Апулии в составе 2-й итальянской дивизии генерала Леччи (1767—1836).

В ходе кампании 1805 г. отличился в сражении 25 ноября при Кастельфранко и в боевых операциях против англо-сицилийских войск в Калабрии. 6 апреля 1806 г. Наполеон декретировал создание Польско-Итальянского Легиона в составе трёх польских пехотных полков двухбатальонного состава и одного кавалерийского полка, набираемых в Познани и Померании – временным командиром Легиона был назначен Грабинский, произведённый 15 марта 1807 г. в бригадные генералы.

Декретом от 11 ноября 1807 г. Легион был определён на вестфальскую службу и размещён в Касселе, 21 февраля 1808 г. переведён в Пуатье.

20 марта 1808 г. поступил на французскую службу и 31 марта 1808 г. получил название Вислинский Легион.

В июне 1808 г. получил отпуск «по состоянию здоровья» и поселился в Болонье.

Во время Австрийской кампании 1809 г. возглавил колонну (солдаты Национальной гвардии, итальянские жандармы и небольшое число французских регулярных войск) и 16 июня нанёс поражение повстанцам, захватившим замок Феррары, 2 сентября во главе всего 6 солдат сумел отразить нападение на Сан-Мартино, причём, был тяжело ранен в грудь.

…Кстати, 27 марта 1811 г. он женился на Марие Анне Брольи…

С началом восстания, вызванного известиями об Июльской революции 1830 г. во Франции, был в феврале 1831 г. назначен командующим армии Соединённых провинций с производством в дивизионные генералы, после разгрома восстания бежал в марте 1831 г. в Париж, откуда смог возвратиться только после объявления амнистии повстанцам.

Умер Кавалер Орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (1792 г.), Шевалье Почётного Легиона (1 мая 1805 г.), Шевалье орд. Железной Короны (12 мая 1806 г.) 25 августа 1843 г. в Болонье в возрасте 72 лет.

Грабовский, Ержи (Ежи) Франтишек (1756—1800) – генерал-лейтенант Войска Литовского (1792 г.), бригадный генерал французской службы (1797 г.), шляхтич.

…Между прочим, Ержи (Ежи) Франтишека не надо путать с его младшим братом генерал-лейтенантом Войска Польского (16 мая 1794 г.) Павелом Ержи (Ежи) Грабовским (1759—1794), служившим во французской армии, после возвращения на родину назначенным в 1784 г. генеральным инспектором литовских войск, в 1789 г. – полковник, командиром 5-го пехотного полка Великого Княжества Литовского, с 1792 г. – шеф этого полка. В ходе русско-польской войны 1792 г. командовал в чине генерал-майора 3-м литовским пехотным полком. В 1794 г. присоединился к восстанию генерала Костюшко, 16 мая 1794 г. – генерал-лейтенант, командир Литовской дивизии, 26 июня 1794 г. отличился в сражении под Солями, с 30 июня 1794 г. служил в корпусе генерала Шлевинского, затем в корпусе генерала Сераковского. 5 августа 1794 г. возглавил пехотную дивизию в Полесье, 7 августа 1794 г. в сражении при Слониме командовал арьергардом (Литовская конная гвардия, 4-й и 5-й литовские пехотные полки, 50 стрелков, 4 орудия), прикрывал отступление войск генерала Сераковского и на протяжении 7 километров отбивал непрерывные атаки русского авангарда генерала-поручика Дерфельдена (1735—1819). В начале августа 1794 г. временно командовал обороной Вильно, затем реорганизовал остатки литовской армии в районе Бельска и 13 августа атаковал при Хомске русский отряд генерала Н. И. Дивова (1752—1812) (Севский и Тамбовский мушкетёрские полки, Херсонский легкоконный полк), рассеял его авангард, захватил обоз фуража и 33 пленных; после падения Вильно был назначен оборонять Гродно и прикрывать Брест. После разгрома восстания в Литве командовал дивизией в составе корпуса генерала Мокроновского. Погиб кавалер орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (1792 г.) и Св. Станислава (1789 г.) 24 октября 1794 г. при обороне Варшавского предместья Праги от русских войск Суворова в возрасте 35 лет…

Родился Ержи (Ежи) Франтишек в 1756 г. в Свенцянах в семье генерала Коронных войск Яна Грабовского (1730—1784) и его супруги Анны Грушинской (1730—1764).

С юных лет служил в армии и своей военной карьерой во многом был обязан метрессе короля Станислава Августа Понятовского Эльжбете Шидловской.

В 1783 г. – генерал-майор, шеф литовского пехотного полка, в 1785 г. унаследовал от отца должность генерального инспектора литовских войск.

В 1792 г. – генерал-лейтенант, выступал против российской интервенции, а после победы Тарговицкой конфедерации поднял восстание в Вильно, был членом Депутации Тайного совета Верховного правительства Литвы.

В ходе Всепольского восстания 1974 г. генерала Костюшко во главе 350 регулярных солдат и около тысячи «косиньеров» оборонял 19 июня 1794 г. Вильно совместно с генералом Мейеном от российских войск генерала Б. Ф. Кнорринга, 26 июня 1794 г. принимал участие в сражении под Солями, 29 сентября 1794 г. по приказу генерала Костюшко возглавил дивизию в Гродно, пытался поднять восстание против пруссаков в Мазовии, но после разгрома в сражении при Мацейовицах вынужден был 1 ноября 1794 г. капитулировать и эмигрировал в Париж.

Участвовал вместе с генералом Домбровским в создании Польских Легионов в Италии.

В 1798 г. – командующий войсками Римской Республики, губернатор Рима.

В 1800 г. вышел в отставку в ранге бригадного генерала французской армии со старшинством от 1797 г. и в том же году умер в возрасте 44 лет.

Грабовский, Михал (1773—1812) – бригадный генерал Великого Герцогства Варшавского (1808 г.).

Родился в 1773 г. в Варшаве в семье генерал-лейтенанта Яна Грабовского (-1789) и его супруги Эльжбеты Шидловской (1749—1810).

Он был внебрачным сыном короля Станислава Августа Понятовского.

Обучался военным наукам в Вильно и Страсбурге.

После чего поступил на службу в Войско Польское.

Участвовал в кампании 1792 г. в чине майора 5-го пехотного полка.

В 1794 г. – полковник, принимал участие в восстании генерала Костюшко, был тяжело ранен.

После Третьего раздела Польши назначен адьютантом короля Станислава Августа Понятовского и в этом качестве сопровождал последнего в 1797 г. в Гродно, затем в Санкт-Петербург.

После возвращения в Варшаву стал популярной фигурой светских салонов и получил прозвище «любимец дам».

4 января 1807 г. вступил на службу Великого Герцогства Варшавского, участвовал в Польской кампании во главе 1-го пехотного полка. В 1808 г. – бригадный генерал, комендант Гданьска.

После окончания кампании 1809 г. был некоторое время комендантом Модлина.

В 1811 г. исполнял военную миссию в Дрездене.

Принимал участие в Русском походе 1812 г. командовал 2-й бригадой 18-й пехотной дивизии V (Польского) корпуса князя Понятовского в составе Великой Армии.

…Между прочим, ещё на территории Герцогства произошёл конфликт между генералом Грабовским и командиром 2-го пехотного полка его бригады полковником Круковецким, который нелестно отзывался о нём: «Что это за генерал? Я бы не взял его и капралом в свой полк»! Грабовский вызвал Круковецкого на поединок, но по решению секундантов генералов Пакоша и Пашковского «дело чести» отложилось до окончания военных действий. Судьба распорядилась иначе…

17 августа 1812 г. генерал Грабовский в возрасте 39 лет был убит во время штурма Смоленска, когда возглавлял атаку гренадёр своей бригады, тело Кавалера Орд. Воинской Доблести (Virtuti Militari) (1807 г.) не было найдено (в этой же атаке был тяжело ранен полковник Круковецкий).

Грабовский, Стефан (1767—1847) – бригадный генерал французской службы (1813 г.), генерал-лейтенант Царства Польского (1826 г.), граф (1798 г.),

Он был двоюродным братом генерал-лейтенанта Павла Грабовского (1759—1794).

Родился 24 июня 1767 г. в Осташине в семье генерал-лейтенанта литовских войск Михала Грабовского и его супруги Дороты цу Оттенхозов.

С 1771 по 1774 г. обучался в Шляхетском корпусе в Варшаве.

После его окончания поступил на военную службу в 7-й литовский пехотный полк, в 1790 г. – майор.

Принимал участие в русско-польской войне 1792 г., произведён в полковники. После победы Тарговицкой конфедерации остался на службе.

В 1793 г. вступил в число литовских заговорщиков. Во время восстания генерала Костюшко в 1794 г. участвовал в обороне Вильно и в сражении под Солями, в августе совершил дерзкую диверсию по тылам войск генерал-поручика В. Х. Дерфельдена (1735—1819), чем отвлёк значительные силы русских от Гродно и Бреста. После сражения при Любани подписал почётную капитуляцию, но вопреки соглашению был арестован, отправлен в Смоленск, где предстал перед военно-полевым судом и приговорён к ссылке в Сибирь.

В 1796 г. по повелению императора Павла I освобождён и возвратился в Вильно.

В 1812 г. – председатель Военного комитета Литвы, командир 12-го пехотного полка Великого Герцогства Варшавского, вступил на французскую службу в чине полковника.

Участвовал в Русском походе 1812 г.

В 1813 г. – бригадный генерал, командир пехотной бригады в составе 27-й дивизии VIII корпуса Великой Армии, в сражении при Лейпциге был свидетелем гибели князя Понятовского, получил ранение и попал в плен к русским.

В 1815 г. возвратился на родину и возглавил пехотную бригаду армии Царства Польского, в 1816 г. – директор Военного комитета.

Пользовался поддержкой Великого князя Константина Павловича и в 1820 г. назначен членом Государственного Совета, а в 1825 г. – государственным секретарём.

В 1826 г. – генерал-лейтенант.

Участвовал в русско-турецкой войне.

В начале Ноябрьского восстания 1830 г. уехал в Санкт-Петербург.

После разгрома восстания назначен государственным секретарём Временного правительства.

В 1839 г. вышел в отставку.

Умер Кавалер Орд. Белого Орла (30 июня 1830 г.) 4 июня 1847 г. в Варшаве 79 лет.

Грандо, Луи-Жозеф (1761, Мец – 1832) – дивизионный генерал (24.8.1812), барон д`Абокур (1808), начинал военную службу в егерях национальной гвардии Парижа в 1789 г., воевал у генерала Фриана в австро-русской кампании 1805 г. (но из-за переутомления вместо него на аустерлицком поле его бригадой командовал Эдле), участник похода в Россию в 1812 г. (ранен под Смоленском; был его губернатором), попал в плен при капитуляции Штеттина в 1814 г. и вернулся во Францию в июне 1814 г.

Гранжан, Балтазар – бригадный генерал (29 августа 1803 г.).

Родился 26 января 1760 г. в Нанси.

22 января 1777 г. в возрасте 16 лет поступил на военную службу солдатом Руергского пехотного полка, в 1781 г. – капрал, в том же году определён в Армию Океана на побережье Бретани и в 1782—83 гг. участвовал в экспедиции графа д`Эстэна (1729—1794) против Ямайки, в 1782 г. – сержант.

28 июля 1785 г. вышел в отставку и поселился в Лотарингии.

22 февраля 1790 г. присоединился к Национальной гвардии своего департамента, 22 июля 1792 г. – аджюдан-майор 6-го батальона волонтёров департамента Мёрт в Мозельской Армии, 22 октября 1793 г. назначен адъютантом генерала Жакопена (1755—1811).

Отличился в сражении 28—30 ноября 1793 г. при Кайзерслаутерне.

3 мая 1794 г. – шеф батальона 110-й линейной полубригады Самбро-Маасской Армии, 13 июня 1795 г. – шеф бригады, командир 16-й полубригады линейной пехоты.