Всего лишь намекнув

учились, а взрослые хлопотали по дому и труди-лись в большом саду. В это время у дедушки Али

появилась одна странная привычка. Люди иногда

видели его на почте, отсылающим посылки. Жители аула были в полном недоумении: кому они

предназначались, никто догадаться не мог. Об этом

знала только работница почты Зульфия, но она

хранила молчание…

Для взвода, занимавшего безымянную вы-сотку, выдался очень трудный день. Неприятель

больше часа обстреливал окопы из тяжелых ору-дий. Потом позиции дважды бомбили. После та-28

кого кромешного ада, во взводе осталось чуть

больше половины солдат, но они не дрогнули, не

отступили. Отразили три атаки врага и подбили

два танка, которые теперь дымились, не доехав

совсем немного до окопов. После схватки с врагом, обходя своих бойцов, лейтенант хлопал ребят

по плечу, и на его уставшем лице светилась улыб-ка. Больше всего командир был доволен пулемёт-чиками. Расчет сержанта Каримова не подвел –

косил фрицев как траву. Если бы не умелые дей-ствия пулемётчиков, то еще не известно, как бы

все сложилось. «Молодцы, – сказал лейтенант, об-ращаясь к Каримову и его напарнику, – будете

представлены к наградам!»…

После того, как на позиции пришла смена, из-мученные боями солдаты медленно добрались до

своей землянки. Она была хорошо протоплена, а

вот с ужином вышла незадача. Напрасно лейтенант

кричал на повара, грозил ему оружием. Тот только

опустил голову и разводил руками. Что он мог сделать: машина с продуктами где-то застряла, а может и вовсе попала под бомбежку. Выехала со

склада вовремя, но до места назначения так и не

добралась. Плохо ложиться спать на голодный же-лудок, но видно придется, ничего не поделаешь…

Солдаты недовольно ворчали, но на фронте

всякое случается. В конце концов, измотанные лю-ди смирились с тем, что остались без ужина. Они

уже начали устраиваться на ночлег, но тут заметили

большой мешок, который лежал в углу. Его, наверно, во время боя привезли ребята из военно-полевой почты. Оказалась, что это посылка сержанту Каримову, хотя он всё никак не мог понять от ко-29

го она. Когда вскрыли мешок, радости бойцов не

было конца. Какой – то неизвестный, но очень добрый человек позаботился о них. В посылку он положил и отборный рис, и вяленное верблюжье мясо, и

приправы, и даже сухие лепёшки. Повар очень старался и вскоре уже все с удовольствием ели навари-стый суп. Его сварили так много, что хватило и со-седнему взводу.

А потом все пили чай. Никогда еще за всю их

службу он не был таким вкусным. От посылки исхо-дило настоящее благоухание. Бойцы чаевничали

долго, наслаждаясь вкусом сладкого изюма, кураги

и долек высушенной дыни. Солдаты благодарили

сержанта, а он лишь слегка улыбался в ответ. Потом

все уснули, только Каримов долго лежал с откры-тыми глазами, уставившись в потолок землянки. Он

думал и, наконец – то, вспомнил, как дедушка однажды рассказал ему о дальнем родственнике, которого звали Али и даже показал фотографию. На ней

был седобородый старик, в халате и тюбетейке. Так

вот значит, кто выручил их всех в трудный момент.

Засыпая, в полудрёме сержант тихонько шептал:

«Ах, спасибо Вам, дедушка Али, ах спасибо»…

30

ПАШКА-ХУЛИГАН

В старом ремонтном цеху повисла непривычная тишина. Искореженные на фронте и привезен-ные сюда военные грузовики замерли в молчали-вом ожидании. Целую неделю здесь стоял гул и

лязг. У машин в три смены хлопотали люди. Не жа-лея сил и отдыхая урывками, они восстанавливали

легендарные «полуторки». Однако, в один из вечеров, начальник цеха вдруг заметил, что пожилая

шлифовальщица уснула прямо за рабочим столом.

Она, в полудрёме, всё ещё продолжала двигать рукой, как бы соскабливая ржавчину с детали. От уви-денного, у инженера, убелённого сединой, больно

сдавило сердце. Шлифовальщицу звали Матрёна

Ивановна, и ей было уже 67 лет. Никто не заставлял

её работать. Она сама пришла и сказала: «Не хочу

сидеть дома, когда мои сыночки воюют. Буду им

помогать, чем могу». Пожилая женщина очень старалась, но человеческие силы не безграничны и вот

31

теперь она, очевидно, окончательно выбилась из

сил. Кто может упрекнуть её в чем-то?! Начальник

цеха тяжело вздохнул и приказал: «Хватит. Люди на

пределе. Всем отдыхать!». Рабочие так устали, что

некоторые даже не пошли домой. Они уснули в тес-ной каптёрке. Там стояли наскоро сбитые лежанки, а дежурный поддерживал огонь в «буржуйке», са-модельной железной печурке.

Цех, где гомон и шум не умолкали неделю, вдруг затих и погрузился в полутьму. Повсюду ца-рило непривычное беззвучие, лишь иногда слыша-лись шаги начальника охраны и окрики часовых.

После утомительного труда люди наконец-то отдыхали. Только старый мастер Кузьма Кузьмич, который уже десяток лет страдал бессонницей обходил

цех. Шаркая ногами, он медленно двигался между

грузовиков и бормотал себе под нос: «Ничего, ничего – починим вас, касатики, будьте в надёже».

Когда-то Кузьмич строил эти цеха. Всё тут бы-ло ему хорошо знакомо. Начав работать, предприятие занималось очень важным делом – ремонтом

тракторов, косилок и комбайнов. Колхозы со всей

области выстраивались в очередь, чтоб их технику

«вернули к жизни». Но всё изменила война. Теперь

нужно было чинить не трактора, а грузовые машины, но как это сделать – лучшие рабочие ушли на

фронт. Кто их заменит?! Тяжело, немыслимо трудно, но надо – значит надо.

В заводском поселке прошел слух о том, что

ремонтные цеха опять запускают. Поговаривали, что они теперь будут работать для обороны. На

предприятие потянулись люди. Это были женщи-32

ны, подростки и старики. Оглядывая их, начальник

отдела кадров недовольно хмурил брови и ворчал.

Однако, положение было безвыходным и на работу

принимали всех. Людей обучали прямо на месте и

постепенно дело «сдвинулось с мертвой точки».

Приехавшие из Подмосковья специалисты по ре-монту техники, терпеливо, по многу раз повторяя, объясняли новичкам особенности работы, подска-зывали, помогали. Сразу, конечно, ничего не полу-чалось. Но постепенно всё стало налаживаться.

Вместе с другими пришел в цех и веснушча-тый мальчишка, известный в посёлке хулиган –

Пашка. Мастер, памятуя о его прежних выходках, встретил подростка недружелюбно. «А тебе чего

надо, сорванец?!» – строго спросил он. В ответ

мальчишка шмыгнул носом: «Работать хочу у вас».

«Ишь, какой!» – усмехнулся Кузьмич в седые усы:

«А, что делать – то умеешь, кроме, как из рогатки

своей пулять?!» «Не до рогаток теперь – война», неожиданно, совсем по – взрослому, сказал маль-чёнка и добавил: «Покажите мне как. Я смышленый, пойму». Вот так и появился в цеху новый работник. Пристроили его учеником к токарю и не

ошиблись – хлопчик оказался толковым, башкови-тым. И трех месяцев не прошло, как мальчишка

стал вытачивать простые детали, а потом дело до-шло и до более сложных.

Кузьма Кузьмич подошел к Пашкиному станку.

Он явно отличался от прочих. У станка лежал деревянный настил, к которому вели две ступеньки. Это

приспособление сообразительный мальчуган сам

придумал. Он был маленького росточка, и по – дру-33

гому просто не доставал до своего рабочего места.

Многие в цеху не верили, что бывший хулиган сумеет освоить такое непростое дело. Но оказались не-правы. Подросток внимательно слушал наставника, часами не сводя глаз с его рук. Наблюдал и все за-поминал, а потом старался повторить. От избытка

усердия кепка у Пашки иногда съезжала на макуш-ку, а курносый нос собирался «в гармошку». Наставник все чаше одобрительно хлопал мальчишку по

плечу: «Давай, давай. Молодец!» К концу пятого ме-сяца бывший сорванец так освоился у станка, что

стал работать не хуже бабушки Нюры, которая счи-талась в цеху отличным токарем.

В маленькой каптёрке было тепло. Дежурный, который должен следить за огнём и вовремя под-кладывать в печку дрова, задремал, положив голову

на табуретку. Вдоль стен спали выбившиеся из сил

люди, можно сказать лучшие кадры цеха. В углу

устроились сёстры Пономарёвы – Вика и Надя. Обе

совсем еще юные и ничего, справлялись. Старшая

освоила сварку, а младшая ей помогала. Недалеко от

них похрапывал Егорыч. Он был танкистом, но совсем недолго. Его машину подбили и она горела.

Мужчину, после госпиталя, с ожогами по всему телу, отправили в тыл. Однако сидеть без дела он не мог, и пришёл работать в цех. К авторитетному мнению

бывшего танкиста прислушивался даже директор.

Около двери спал, раскинув руки Антон Чай-ковский, недоучившийся студент. Он был очень

рассеян и близорук, но электрооборудование знал

отлично, за что и ценили. Молоденькая крановщи-ца Валя постоянно поправляла фуфайку, которой

34

укрывалась, а та всё равно пыталась сползти на

пол. О чем – то бормотал во сне пожилой механик, Александр Яковлевич. Он хорошо разбирался в мо-торах и мог с закрытыми глазами разобрать и собрать любой. Сказывался большой опыт.

Подложив руку под голову, безмятежно спал и

Пашка. Кузьма Кузьмич сел рядом. Он тепло по-смотрел на мальчишку и погладил его по голове

своей шершавой ладонью. Старый мастер подумал

о том, как удивительно иногда меняются люди.

Ещё полгода назад он таскал этого сорванца за ухо.

Пашка в тот раз сломал забор и разбил из рогатки

стекло в доме Кузьмича. Тогда мастер был очень

сердит и сказал матери подростка, что из него не

выйдет ничего путного. А получилось иначе. Да, Кузьма Кузьмич теперь с радостью признавал, что

сильно ошибался насчет мальчугана. Нелегко ему

пришлось, но он все же добился своего: освоил то-карный станок. Мастер случайно узнал, что часть

своего пайка Пашка относит маме и младшей сест-рёнке. Хороший оказался мальчуган. «Да, – вздохнул Кузьма Кузьмич, – Как в жизни – то бывает.

Вот тебе и Пашка – хулиган!». «Подарю – ка я ему

свои часы!» – подумал старик и улыбнулся…

35

КОМБАЙНЁР

Где – то далеко грохотала война. А здесь, на

Кубани, после освобождения от фашистов, убо-рочная страда была в самом разгаре. По пыльной

дороге ехала грузовая машина, которую постоянно трясло на ухабах. Рядом с водителем сидели: мужчина в выцветшей на солнце гимнастерке и

широких штанах, а также юная девушка, в легком

ситцевом платьице. У неё была офицерская сумка

– планшет, выглядевшая очень странно на хруп-ком плече. Однако, все объяснялось просто. Девушку звали Люба. Она работала корреспонден-том районной газеты, а ехала собирать сведения о

тех, кто лучше всех трудился в поле. Ей сообщили, что в этот раз отличился Василь Снопок.

Но, легко сказать – собрать материал, да трудно сделать. Прежде всего, не так – то просто отыс-кать развернутый прямо в степи полевой стан. Это

несколько вагончиков, где спят комбайнеры и

трактористы, есть здесь и столовая под навесом.

Но найти занятых на уборке это только полдела.

Разговорить людей, работающих в поле, ой как тяжело! У них нет времени на посторонние беседы.

Их ждет пшеница, которая может осыпаться на

землю, чего допустить никак нельзя.

От таких печальных размышлений девушке

стало грустно. Она вначале сидела молча, поджав

губы, а потом стала вслух рассуждать о своей «не-завидной доле». Люба пожаловалась попутчикам, что очень трудно стало работать в газете. Чтобы

собрать материал, всех приходится упрашивать, 36

уговаривать, убеждать, а ведь это нужно не лично

ей, а редакции. Особенно нелегко приходится с

тружениками полей, посетовала девушка: и времени у них для беседы нет, и газетчиков они, ви-дите ли, не очень любят. Тяжело вздыхая, Люба

рассказала, что вскоре её предстоит иметь дело с

одним комбайнером, которого зовут Василь Снопок. Он, конечно, передовик и стахановец, с этим

никто не спорит, но, говорят, человек сложный и

характер у него тяжелый.

Попутчик с водителем слушали рассуждения

девушки, не прерывая её, но почему – то, при

этом, незаметно улыбались и переглядывались.

Когда машина приехала на место, мужчина в гимнастерке вылез из неё и подал знак людям на по-левом стане разгружать то, что привезли. Только

тут Люба заметила, что он одной ногой опирается

на деревянный протез, а левой кисти у него и вовсе нет. Видя её недоумение, водитель усмехнулся: «Эх ты, газетчица, ведь это и есть Василь Снопок и, между прочим, один из лучших комбайне-ров района». «Вот как», – подумала девушка и за-смущалась. Она стояла, опустив глаза, и теребя

руками свою косу.

Мужчина в гимнастерке повернулся к Любе и

улыбнулся. «Милая девушка. Не такой уж я мрач-ный тип, честное слово», – сказал он. «Вообще – то

я люблю петь и веселится, но сейчас не до этого: хлеб ждет». Василь развернулся и похромал в сторону комбайна. Ну, а Люба присела на скамейку.

Нужный ей разговор так и не состоялся, но девушку успокоил голос пожилой женщины, которая

37

оказалась рядом: «Не сердитесь на моего сына, он

всегда такой – весь в работе».

От мамы комбайнёра молодая журналистка

узнала все, что ей было нужно. Оказывается, раньше семья Снопок жила в Белоруссии. Потом их эва-куировали на самый юг Кубани. Василь пошел

добровольцем на фронт, где был тяжело ранен.

Осколками раздробило кисть и ступню. Его отправили в тыл. Однако, даже после тяжёлого ранения

сидеть дома не захотел. Не такой он был человек.

Освоил профессию комбайнёра и научился управ-ляться с машиной без ступни и кисти. А теперь вот

его назначили бригадиром, целыми днями в поле.

«Он такой – чего захочет, того добьётся, – сказала

пожилая женщина: весь в отца».

Девушка смотрела вслед удаляющемуся ком-байну и думала о своём. Она не знала, какую ста-тью теперь напишет, но была твердо уверена в

том, что о таких людях, как Василь Снопок обязательно нужно рассказать всем.

38

САПОЖНИК

Небольшой русский городок у излучины ре-ки, на первый взгляд, не отличался от всех прочих. Однако, тем не менее, были у него свои до-стопримечательности. Прежде всего, конечно, это

старинная деревянная церковь на холме. Легенда

гласила, что она была построена без единого

гвоздя. Кроме того, в городке находилась суве-нирная фабрика. Её изделия – матрёшки и резные

игрушки были известны далеко в округе. Ах, какие они были красивые и забавные! Гордился городок и своими замечательными людьми. Одним

из них был сапожник Фаик Юлдашев. Далеко от

родной башкирской земли занесла его судьба. Когда – то приехал он в гости к другу, и остался

здесь навсегда.

Золотые руки были у мастера. Можно часами

наблюдать за его работой и не переставать восхи-щаться. Молоток сапожника буквально творил чу-39

деса и давал новую жизнь любой изношенной и

потрёпанной обуви. Жители городка не могли

нахвалиться на работу мастера. Люди из ближних

и дальних деревень приезжали к нему за помощью