Систематизированный бред
Я вижу намерения людей. Я чувствую их стремления. Я знаю, чего ждать от того или иного человека. Я буквально ощущаю колдовские чары, идущие от всех вокруг. Я вижу магические нити, с помощью которых люди запутывают своих жертв, парализуют, заматывают их в коконы и высасывают жизненную силу. Эти способности у меня с детства. Я видел и чувствовал все это всегда. Мне казалось, что все люди видят и ощущают то же, что и я. Но, когда я стал делиться с своими наблюдениями с другими, стало понятно, что меня никто не понимает. Оказывается, абсолютное большинство воспринимает мир иначе, чем я. И я перестал говорить об этом кому бы то ни было. До поры до времени… Самое удивительное то, что у всех людей есть такие же способности, как и у меня. Но они не верят своим чувствам. Когда-то им запретили чувствовать и заставили повиноваться уму. Но ум может ошибаться. Особенно, если это не твой ум.
Я живу здесь где-то год с небольшим. Сначала мне тут не понравилось. Обстановка, мягко говоря, бедноватая. Но со временем я понял, что здесь гораздо уютнее, чем в шикарных и дорогих апартаментах. Как говорится, выбираешь не дом – выбираешь соседей! Там, где я жил раньше, почти все и вся было пропитано лицемерием, жадностью, завистью и подлостью. Вместо того, чтобы получать удовольствие от жизни, общаться, веселиться, заниматься сексом и всячески помогать друг другу, многие большую часть времени вынашивают зловещие планы. Как бы кого сглазить, как бы кому напакостить, как бы сделать так, чтобы у других было еще хуже, чем у них. Для таких людей невыносим смех и открытые проявления любви. Едва завидев что-то такое, они тут же посылают в несчастных счастливчиков мысленные нити проклятий, лучи ненависти, разряды горя и раздоров. Как только кто услышит о чужих успехах и далеко идущих планах – вслед выскочке посылаются колдовские чары провала и катастрофы. Многие даже не представляют, что все это еще как работает! Но думаю, если бы они и осознавали свою магическую силу, мало что бы изменилось в их намерениях. Встречаются конечно и люди, способные радоваться при виде счастья других, посылающие энергию добра и поддержки. Но их так мало и, в основном, это маленькие дети. Вырастая, они, в большинстве своем, становятся такими же, как и их родители – злыми магами, несущими мрак и страдания. Почему добрые волшебники не в силах победить в борьбе за счастье? Потому что их гораздо меньше. И хотя позитивные лучи сильнее негативных нитей, темная сторона берет количеством. Получается, что, если кто-то один действует на человека лучами добра и удачи, а двадцать других направляют на него же нити ненависти, ясно, что никаких шансов у мишени не остается. В итоге люди перестают верить в саму возможность добра, счастья и взаимопонимания. Даже когда рядом нет «доброжелателей» они сами начинают гнобить себя и впадают в уныние и тоску. Им так легче жить. Привычнее. Плюс к этому, несчастье у людей в большом почете и уважении. Когда человеку плохо, все ему сочувствуют. Не совсем искренне конечно, и только до тех пор, пока ему не станет чуть-чуть лучше. Затем опять идет шквал порчи и сглаза.
Что-то я увлекся нытьем. Расскажу лучше о некоторых своих соседях. Они чем-то похожи на меня, наверное, поэтому мы и оказались вместе. Некоторые из них живут здесь постоянно, некоторые приезжают отдохнуть на месяц-другой. Кто-то проводит тут только день, уходя на ночь в другое место, кто-то появляется раз в неделю. Юра, например, не может жить с родителями – говорит, что они сумасшедшие. Не дают смотреть телевизор, заставляют ложиться спать в 9 вечера. Паша очень сильный, но ему запрещают кричать и прыгать – куда же ему девать свою силу – тоже не смог ужиться со своими. Ваня умирает – его окончательно парализовали своими нитями «добрые» люди, он в буквальном смысле не может даже пошевелиться. Лена очень важная девушка, но тупая, хотя и много читает. Валентина Михайловна – вот Человек! Она по-настоящему нас любит и от души нам сочувствует. Хотя сочувствие нужно скорее ей самой с ее непутевым бывшим мужем и безумными родителями (своими и бывшего мужа), которых она тащит на себе вместе со своими детьми-подростками…
«Саша, ну как ты?» – ласково шепчет Валентина Михайловна. Я подскакиваю, приходя в себя после мрачных размышлений. Кстати, за последние пару месяцев, они меня уже не так сильно угнетают. Можно даже сказать, мне уже наплевать на многие вещи.
«Хорошо» – устало говорю я, хотя за окном раннее утро. «Перестал видеть нити, может их и не было никогда?».
«Может и не было» – серьезно, но спокойно говорит она мне в ответ. И тут же, оборачиваясь назад –
«Леночка, начинайте уменьшать дозировку по схеме. Через месяц проведем его через комиссию, и можно будет выписывать»…
Дхарма
В свои неполные 5 лет Куаныш впервые оказался на свадьбе. То есть, возможно, он бывал на свадьбах и раньше, но сейчас он способен был в полной мере осознавать происходящее. Когда он попытался выяснить у родителей, что такое свадьба, отец с матерью дали простые, ясные и исчерпывающие ответы. Свадьба – это когда женятся, задумчиво проговорил отец. Свадьба – это когда выходят замуж, уверенно заявила мать. Куаныш не стал вдаваться в подробности, ему казалось, что он понимает все, что говорят взрослые. Причем он понимал именно суть сказанного, то, что было на самом деле, а не то, что им казалось. Это знание было довольно интересным, но не представляло для Куаныша практической ценности, поэтому, чаще всего, он напрочь забывал все, что так ясно понимал минуту назад.
Свадьба была похожа на поход в гости, только гостей было намного больше, чем обычно и самих этих походов было несколько. Сначала они с родителями оказались в каком-то пятиэтажном доме далеко от их дома. Их встретила толпа совсем незнакомых людей. Некоторые из них широко улыбались и смеялись, некоторые казались серьезными, некоторые отрешенными. Интересно, что в их глазах Куаныш видел не совсем то, что они пытались показать всем остальным своим видом. В глазах улыбающихся, он видел волнение, в глазах смеющихся, отчаяние, в глазах остальных, не то обиду, не то раздражение. Были и те, в глазах которых была спокойная радость. Но их было очень мало, и они стояли чуть поодаль, не пытаясь пролезть на первый план. Куаныш уже начал было делать какие-то выводы из своих наблюдений, когда ему в лоб попала большая твердая конфета. Сначала он растерялся – кто-то из взрослых почему-то разбрасывал конфеты по коридору квартиры. Но увидев, как все остальные дети ринулись их подбирать, смело к ним присоединился.
Невеста ему понравилась. Красивая, подумал Куаныш, только слишком блестит и в глазах какая-то тревога… Жених тоже был какой-то странный, постоянно оглядывался, то улыбался, то хмурился. Стол был завален мясом, баурсаками (это такие казахские пончики, прим. автора) и фруктами. Кто-то начал говорить тосты. Куанышу показалось, что он попал на утренник в детском садике, когда детей заставляют выходить в круг и читать перед всеми стихотворения. Никому эти стихи на самом деле не интересны, но взрослые, как обычно, шумно и однообразно хвалили каждого говоруна, как будто он сказал что-то удивительное или очень важное. Никто, казалось, не обращал внимания на еду – выпив по несколько рюмок водки, взрослые засобирались наружу.
Потом были поездки на машинах по городу. Родители согласились отдать Куаныша молодым гостям и растворились в толпе. С молодыми было весело – они постоянно что-то кричали и громко смеялись. Куаныш чувствовал себя взрослым. Парни с девушками попеременно пытались показать себя, задавая Куанышу дурацкие вопросы. Он не знал, что отвечать и с серьезным видом говорил только «да», «нет» или «не знаю». Вскоре все поняли, что от него мало толку и оставили его в покое. Потом были горы, шашлык, водка и шампанское. Все разговоры были в основном об одном и том же. Кто с кем, сколько живет, где учится и работает, сколько лет детям и т.д. Тосты молодых удивительным образом повторяли тосты взрослых. Те же слова о том, что самое главное – здоровье, а все остальное будет; за взаимопонимание, за любовь; за детей; за родителей; долгих лет и т.д. и т.п. Куанышу показалось, что эти тосты-стихотворения маленькие и совсем не сложные для заучивания. Не то что в садике – каждый раз новые, один больше другого.
Наконец, Куаныш очутился в огромном зале ресторана. Гостей было очень много и все они казались ему какими-то одинаковыми. С одной стороны лица, фигуры, одежда, голоса были разными и в тоже время какими-то похожими друг на друга. Он спросил у маминой сестры – почему все такие одинаковые, на что она, не раздумывая, ответила – «Они же родственники!». «А этих я никогда не видел раньше» – не унимался Куаныш. «Теперь они тоже родственники» – улыбнулась она и исчезла. Понятно, подумал он и пошел присматриваться к родственникам поближе. Все что-то обсуждали и смеялись. Проходя мимо кучек людей, ему казалось, что идет жаркое обсуждение какой-то очень важной для всех темы. Каждый высказывает свое мнение, и тема раскрывается со всех возможных сторон, обнаруживая все новые и новые грани. Подходя ближе, Куаныш вдруг понимал, что никакой темы на самом деле нет. Каждый говорит сам с собой, а вся нить разговора держится на том, что следующий собеседник хватает последние слова из реплики предыдущего и, повторяя их, начинает говорить совсем о других вещах. Некоторые принимались вдруг жарко спорить о чем-то. Пытаясь понять, о чем спор, Куаныш приходил к выводу, что спорщики говорят друг другу одно и то же, а видимость спора создается из-за постоянно вставляемых слов «нет», «да, но» и т.д. Но им, по-видимому, это доставляло какое-то особое удовольствие. Разгоряченные спором стороны вдруг соглашались в одном – за это надо выпить… Посреди зала постоянно что-то происходило – то танцы, то песни, то какие-то шутки. Взрослые периодически поворачивались к центру зала, кивали, смеялись и разворачивались обратно продолжить споры.
Увидев других детей, Куаныш устремился к ним, как обычно позабыв все, что увидел и понял только что. Сначала играли в догонялки. Потом взрослые почему-то решили, что детям надо вести себя тише (не иначе, кто-то рассказывал очередное очень важное стихотворение). Поэтому было решено играть в прятки, потом опять в догонялки, потом опять в прятки. Так, незаметно наступил вечер. Куаныш услышал голос мамы – «Иди, поешь» и понял, как сильно он голоден. Его усадили за стол, с одной стороны которого сидели какие-то люди, развернутые боком и наблюдвшие за происходящим в центре зала. На его стороне было почти пусто. Только справа сидел какой-то дедушка, которого он вроде бы где-то когда-то видел. Старик, похоже, был сильно пьян – завис в нескольких сантиметрах над тарелкой и как будто бы рисовал пальцем по столу. Куанышу стало интересно, чего это он там рисует, и он подсел поближе. Оказалось, что дед обводит пальцем узор на скатерти – красную волнистую непрерывную линию с одинаковыми завитушками. Куаныш завороженно следил за движением пальца, и на мгновение ему показалось, что это он, а не палец путешествует по красной линии узора. Старик ощутил, что кто-то за ним наблюдает и поднял свою большую и тяжелую голову. У него была седая с рыжими полосами и почему-то квадратная борода. Все его черты лица, казалось, были полностью расслаблены и тянулись вниз. Это напоминало старый, почти пустой мешок, все немногочисленное содержимое которого, собралось и утрамбовалось в самом низу. Во влажных и уставших глазах висел какой-то вечный вопрос.
«Ты кто?» – спросил старик.
«Куаныш» – ответил Куаныш.
Старик икнул и кивнул или кивнул и икнул так, что чуть не угодил лицом в тарелку с нетронутой едой.
– Знаешь, что означает этот узор?
– Нет.
– Это судьба. Судьба казаха.
– Как это?
– Вот смотри (палец опять пополз вдоль одного из завитков), казах рождается и идет по своему пути. Этот путь похож на путь его отца, как один завиток на другой. Он выполняет свой долг. Затем его сын идет по этому пути, в точности повторяя путь своего отца. Так и появляется этот узор. Он идет из вечности. Твоя задача повторить узор и родить сына, тогда он продолжится дальше. И так будет всегда. Этот узор – твоя судьба…
Куаныш опять очутился внутри узора. Он увидел перед собой красную дорогу, окруженную пустотой. Там в пустоте было холодно и дул ветер. Но пока он оставался на линии ему было тепло и спокойно. Очнувшись, он понял, что едет домой с родителями. Глаза слипались, сильно хотелось спать. Старик с узором стирался из памяти, уступая место ночному городу, пролетающему в огнях фонарей.
Трубка Мира
«Курить бросить легко. Я сам бросал тысячу раз»
Марк Твен.
Это было в начале времен. Божественный белый бизон в облике прекрасной женщины передал первым людям Священную Трубку, а вместе с ней и знания о смысле всего сущего. Трубка – символ зарождающейся Вселенной, курящий человек – символ Бога-творца. Во время ритуального таинства, человек, действуя как Творец, расширяет границы Мира, испуская дым во все стороны Света. При этом он утрачивает свою обособленность и освобождается от одиночества, полностью растворяясь в расширяющемся пространстве…