Перейдем к второму пункту – насчет терпимости. Нужно «взаимное понимание», «полная искренность» и «широкая терпимость» в отношениях разных направлений, – елейно поучает нас г. Струве (подобно многим социалистам-революционерам^{20} и представителям публики). Ну, а как быть, спросим мы его, если полная искренность наша покажется вам отсутствием терпимости? Если мы, напр., находим, что в «Освобождении» есть десница и шуйца, вредная, предательская шуйца, то не обязывает ли нас полная искренность к беспощадной борьбе с этой шуйцей? Не обязывает ли она нас к борьбе с авантюризмом (политиканством тож) соц.-революционеров, когда они проявляют его и в вопросах теории социализма и в отношении к классовой борьбе во всей своей тактике? Есть ли хоть капля политического смысла в требовании обкарнать, сделать дряблой эту борьбу в угоду тому, что угодно называть терпимостью людям, против которых борьба и направлена?

Пора бы бросить галантерейное наивничанье, господа! Пора бы понять ту нехитрую истину, что действительная (а не словесная) совместность борьбы с общим врагом обеспечивается не политиканством, не тем, что покойный Степняк однажды назвал самоурезыванием и самозапрятываньем, не условной ложью дипломатического взаимопризнания, – а фактическим участием в борьбе, фактическим единством борьбы. Когда у немецких социал-демократов борьба против военно-полицейской и феодально-клерикальной реакции действительно становилась общей с борьбой какой-либо настоящей партии, опирающейся на известный класс народа (напр., либеральную буржуазию), тогда совместность действия устанавливалась без фразерства о взаимопризнании. О признании явного для всех и осязаемого всеми факта не говорят (не просим же мы ни у кого признания рабочего движения!). Думать, что настоящему политическому союзу в состоянии помешать «тон» полемики, в состоянии только люди, смешивающие политику и политиканство. А пока вместо действительного участия в нашей борьбе мы видим уклончивые фразы, вместо действительного приближения к нашей борьбе другого какого-либо общественного слоя или класса одну лишь авантюристскую тактику, – до тех пор никакие ни грозные, ни жалкие потоки слов ни на йоту не приблизят «взаимопризнания».

«Искра» № 26, 15 октября 1902 г.

Печатается по тексту газеты «Искра»

Вульгарный социализм и народничество, воскрешаемые социалистами-революционерами

Насмешка оказывает свое полезное действие. В статьях под названием «Революционный авантюризм»^[11] мы выразили твердую уверенность, что наши соц.-рев. не пожелают никогда прямо и точно определить свою теоретическую позицию. Чтобы опровергнуть сие злостное и несправедливое предположение, «Революционная Россия»^{21} начинает в № 11 серию статей под заглавием «Программные вопросы». В добрый час! Лучше поздно, чем никогда. Заранее приветствуем все статьи «Рев. России» о «программных вопросах» и обещаем внимательно следить за тем, можно ли в самом деле вычитать из них какую-либо программу.

Присмотримся с этой целью к первой статье: «Классовая борьба в деревне», но сначала заметим, что наши противники паки и паки чересчур… «увлекаются», заявляя (№ 11, стр. 6) «наша программа выставлена». Неверно ведь это, господа! Никакой еще вы программы не выставили, т. е. не только не дали законченного и официально-партийного изложения своих взглядов (программы в узком смысле слова или хотя бы проекта программы), но и не определили даже вовсе своего отношения к таким основным «программным вопросам», как вопрос о марксизме и его оппортунистической критике, о русском капитализме и о положении, значении и задачах порождаемого этим капитализмом пролетариата и т. д. Все, что мы знаем о «вашей программе», это то, что вы занимаете совершенно неопределенную позицию между революционной социал-демократией и оппортунистическим течением, с одной стороны, между русским марксизмом и русским либерально-народническим направлением, с другой.

В какие безысходные противоречия запутываетесь вы, вследствие этой потуги сесть между двух стульев, это мы вам сейчас покажем и на выбранном вами вопросе. «Мы не то что не понимаем, мы не признаем принадлежности современного крестьянства, как целого, к мелкобуржуазным слоям», – пишет «Револ. Россия» (№ 11). «Для нас крестьянство делится на две принципиально отличные категории: 1) трудовое крестьянство, живущее эксплуатацией собственной рабочей силы (!??), и 2) сельскую буржуазию, – среднюю и мелкую, – в большей или меньшей степени живущую эксплуатацией чужой рабочей силы». Видя «основной отличительный признак» класса буржуазии в «источнике дохода» (пользование неоплаченным трудом других людей), теоретики соц.-рев. усматривают «огромное принципиальное сходство» между сельским пролетариатом и «самостоятельными земледельцами», живущими приложением собственного труда к средствам производства. «Основой существования тех и других является труд, как определенная политико-экономическая категория. Это раз. Во-вторых, те и другие в современных условиях безжалостно эксплуатируются». Они должны быть поэтому соединены в одну категорию трудового крестьянства.

Мы нарочно изложили рассуждение «Рев. Росс.» так подробно, чтобы читатель мог хорошенько вдуматься в него и оценить его теоретические посылки. Несостоятельность этих посылок бьет в глаза. Искать основного отличительного признака различных классов общества в источнике дохода – значит выдвигать на первое место отношения распределения, которые на самом деле суть результат отношений производства. Ошибку эту давно указал Маркс, назвавший не видящих ее людей вульгарными социалистами. Основной признак различия между классами – их место в общественном производстве, а следовательно, их отношение к средствам производства. Присвоение той или другой части общественных средств производства и обращение их на частное хозяйство, на хозяйство для продажи продукта – вот основное отличие одного класса современного общества (буржуазии) от пролетариата, который лишен средств производства и продает свою рабочую силу.

Пойдем дальше. «Основой существования тех и других является труд, как определенная политико-экономическая категория». Определенной политико-экономической категорией является не труд, а лишь общественная форма труда, общественное устройство труда, или иначе: отношения между людьми по участию их в общественном труде. В другой форме здесь повторяется та же ошибка вульгарного социализма, которую мы уже разобрали. Когда соц.-рев. заявляют: «Существо взаимных отношений между сельским хозяином и батраком, с одной стороны, между самостоятельным земледельцем и заимодавцами, кулаками, с другой стороны, совершенно одинаково», то они целиком повторяют ошибку хотя бы немецкого вульгарного социализма, который, напр., в лице Мюльбергера, заявил, что существо отношений хозяина к рабочему то же, что домовладельца к квартиранту. Наши Мюльбергеры точно так же не способны выделить основных и производных форм эксплуатации, ограничиваясь декламацией по поводу «эксплуатации» вообще. Наши Мюльбергеры точно так же не понимают, что именно эксплуатация наемного труда является базисом всего современного грабительского строя, именно она вызывает деление общества на непримиримо-противоположные классы, и только с точки зрения этой классовой борьбы можно последовательно оценить все остальные проявления эксплуатации, не впадая в расплывчатость и беспринципность. Наши Мюльбергеры поэтому должны встретить со стороны русских социалистов, дорожащих цельностью своего движения и «добрым именем» своего революционного знамени, такой же решительный, беспощадный отпор, какой встретил Мюльбергер немецкий.

Чтобы яснее показать путанность «теории» наших соц.-рев., мы подойдем еще к тому же вопросу с практической стороны, попытаемся иллюстрировать разбираемый вопрос конкретными примерами. Во-первых, трудится и эксплуатируется везде, всегда и повсюду громадное большинство мелкой буржуазии. Почему бы иначе и относить ее к переходным и промежуточным слоям? Во-вторых, совершенно так же, как крестьяне в обществе товарного хозяйства, трудятся и эксплуатируются мелкие ремесленники и торговцы. Не хотят ли наши соц.-рев. создать также «категорию» «трудового» торгово-промышленного населения вместо «узкой» категории пролетариата? В-третьих, пусть попробуют соц.-рев., чтобы понять значение столь нелюбимой ими «догмы», представить себе подгородного крестьянина, который, не нанимая рабочих, живет своим трудом и продажей всяких земледельческих продуктов. Смеем надеяться, что отрицать принадлежность такого крестьянина к мелкой буржуазии и невозможность «объединить» его в один класс (заметьте, речь идет именно о классе, а не о партии) с наемным рабочим не решатся даже ярые народники. А есть ли какая-нибудь принципиальная разница в положении подгородного торгаша-земледельца и всякого мелкого земледельца в обществе развивающегося товарного хозяйства?

Спрашивается теперь, чем объяснить это приближение (мягко выражаясь) гг. соц.-рев. к вульгарному социализму? Может быть, это случайная особенность данного автора? Чтобы опровергнуть такое предположение, достаточно привести следующее место из № 11 «Рев. Росс»: «Как будто, – восклицает автор, – здесь все дело в размерах одной и той же хозяйственной категории» (крупный и мелкий буржуа), «а не в принципиальном различии» (слушайте!) «двух категорий: трудового и буржуазно-капиталистического хозяйства!». Нам трудно было бы и представить себе более полное и наглядное подтверждение сказанного нами в статье «Революционный авантюризм»: поскребите соц.-рев. – и вы найдете г. В. В. Для всякого, кто хоть сколько-нибудь знаком с эволюцией русской общественно-политической мысли, позиция соц.-рев. выясняется из одной этой фразы. Известно, что основой того бледно-розового квазисоциализма, который украшал собой (да и сейчас еще украшает) господствующее в нашем образованном обществе либерально-народническое направление, лежала идея о диаметральной противоположности крестьянского «трудового хозяйства» и буржуазного хозяйства. Эта идея, в разных оттенках ее подробно разработанная гг. Михайловским, В. В., Ник. —оном и др., была одной из тех твердынь, против которых направилась критика русского марксизма. Чтобы помочь разоряемому и угнетаемому крестьянству, говорили мы, надо уметь отказаться от иллюзий и прямо взглянуть на действительность, разрушающую туманные мечты о трудовом хозяйстве (или «народном производстве»?) и показывающую нам мелкобуржуазный уклад крестьянского хозяйства. И у нас, как и везде, развитие и упрочение мелкого трудового хозяйства возможно лишь путем превращения его в мелкобуржуазное хозяйство. Это превращение, действительно, происходит, и настоящая реальная тенденция трудового крестьянина к мелкому предпринимательству неопровержимо доказана фактами жизни. Как и всякие мелкие производители, наши крестьяне тем самым подходят под категорию мелких буржуа, поскольку развивается товарное хозяйство: они раскалываются на меньшинство предпринимателей и массу пролетариата, который связан с «хозяйчиками» целым рядом переходных ступеней полурабочих и полухозяев (эти переходные формы существуют во всех капиталистических странах и во всех отраслях промышленности).

Как же отнеслись соц.-револ. к этой смене двух течений социалистической мысли, к борьбе старого русского социализма и марксизма? Они просто-напросто пытались уклоняться, покуда можно было, от разбора вопроса по существу. А когда уклоняться уже стало нельзя, когда от людей, пожелавших создать особую «партию», потребовали определенных объяснений, когда их принудили к ответу, принудили и насмешкой и прямым обвинением в беспринципности, – тогда они только и стали повторять старую народническую теорию «трудового хозяйства» и старые ошибки вульгарного социализма. Повторяем: лучшего подтверждения нашего обвинения соц.-револ. в полной беспринципности, как статья в № 11, пытающаяся «соединить» и теорию «трудового хозяйства», и теорию классовой борьбы, – мы не могли и ждать.

* * *

Как курьез, отметим еще, что в № 11 «Рев. Росс.» делаются попытки «благовидно» объяснить решение уклониться от принципиальной полемики. В статье «Революционный авантюризм» «Искра», видите ли, неверно цитирует. Например? Например, опускает слово «местами» (земля местами перетекает от капитала к труду). Какой ужас! Опускают не относящееся к делу слово! Или, может быть, «Рев. Росс.» вздумает утверждать, что к вопросу об оценке перетекания земли вообще (буржуазный это процесс или нет) хоть какое-либо отношение имеет слово «местами». Пусть попробует.

Далее. «Искра» прекратила цитату на слове «государством», хотя дальше стоит «конечно, не нынешним». «Искра» поступила даже еще злее (добавим от себя): опа дерзнула назвать это государство классовым. Не станут ли наши «обиженные в лучших чувствах» противники утверждать, что в разбираемой нами «программе-минимум» речь могла идти не о классовом государстве?

Наконец, «Искра» цитировала прокламацию 3 апреля, в которой сама «Рев. Россия» нашла оценку террора преувеличенной. – Да, и мы привели эту оговорку «Рев. Росс», но добавили от себя, что видим тут «эквилибристику» и неясные намеки. «Рев. Росс.» этим очень недовольна и пускается в объяснения и сообщение подробностей (подтверждая, таким образом, на деле, что неясность, требующая объяснений, была). И каковы же эти объяснения? В прокламации 3 апреля были, видите ли, сделаны поправки по требованию партии. Эти поправки, однако, «были признаны недостаточными», и потому слова «от партии» из прокламации были удалены. Но слова «издание партии» остались, и другая («настоящая») прокламация от того же 3 апреля ни слова о разногласиях или преувеличениях не упомянула. Приводя эти объяснения и чувствуя, что они только подтверждают законность предъявляемого «Искрой» (в словах: эквилибристика и намеки) требования объяснений, «Рев. Росс.» сама задает себе вопрос: как партия могла издать в своей типографии прокламацию, с которой она несогласна? Ответ «Рев. России» гласит: «Да совершенно так же, как под фирмой Российской социал-демократической рабочей партии печатается «Рабочее Дело», «Искра», «Рабочая Мысль»^{22} и «Борьба»^{23}». Очень хорошо. Но, во-первых, у нас разнородные издания и печатаются не в типографии «партии», а в типографиях групп. Во-вторых, когда у нас выходили «Р. Мысль», и «Р. Д.», и «Искра» вместе, мы это сами же и называли разбродом. Посмотрите же, что отсюда выходит: соц.-демократия сама вскрывает и бичует разброд у себя и старается его устранить серьезной теоретической работой, а соц.-рев. начинают признавать свой разброд лишь после того, как их изобличат, и лишний раз по этому случаю щеголяют своей широтой, позволившей им по поводу одного и того же политического события издать в один и тот же день две прокламации, в которых политическое значение этого события (нового террористического акта) толкуется прямо противоположно. – Зная, что из идейного разброда ничего доброго не выйдет, социал-демократы предпочли «сначала размежеваться, а потом объединяться»^[12], обеспечивая этим будущему объединению и прочность, и плодотворность. А соц.-рев., толкуя свою «программу» на разные лады «кто во что горазд»^[13], играют в фикцию «практического» единства и свысока заявляют нам: это у вас только, у соц.-демократов, разные там «группы», у нас же – партия! Совершенно верно, господа, но история учит нас, что иногда отношение между «группами» и партиями бывает подобно отношению между тощими и тучными фараоновыми коровами. Разные ведь бывают «партии». Была, напр., «Рабочая партия политического освобождения России», а между тем, ее двухгодичное существование прошло столь же бесследно, как и ее исчезновение.

«Искра» № 27, 1 ноября 1902 г.

Печатается по тексту газеты «Искра»

Основной тезис против эсеров

Основной тезис, который я выдвигаю против социалистов-революционеров и для оценки всех сторон деятельности (и всей сущности) этого направления, состоит в следующем: все направление социалистов-революционеров и вся их партия есть не что иное, как покушение мелкобуржуазной интеллигенции эскамотировать наше рабочее движение, а следовательно, и все социалистическое и все революционное движение в России.

Спешу объяснить, почему я не мог избежать в этом, столь важном для меня, тезисе иностранного малоупотребительного и несомненно большинству читателей непонятного слова. Эскамотировать значит собственно обмануть, обманным образом присвоить себе результаты чужого труда и тем самым свести на нет весь этот труд, обморочить и провести и т. п. Нетрудно видеть, почему я должен был отбросить эти русские выражения и выбрать иностранное. Слова «морочить, провести, обмануть» вызывают у нас непременно представление об умышленной, сознательной лжи – это во-первых, а во-2-х, представление о корыстных, нечестных мотивах этой лжи со стороны того, кто к ней прибегает. Между тем я далек от мысли обвинять социалистов-революционеров в чем-либо подобном сознательной лжи или нечестным мотивам действия. Ничего подобного. Я не сомневаюсь, что как направление, как «партия», социалисты-революционеры мог-ли возникнуть (или могли удержаться со времен народовольчества^{24}), могли в последнее время вырасти и несколько укрепиться всецело благодаря тому обстоятельству, что они привлекали к себе людей несомненно революционно настроенных, полных даже геройского самоотвержения, людей, самым искренним образом желающих положить душу за интересы свободы и интересы народа. Но то обстоятельство, что люди искренне и убежденно занимают известную социально-политическую позицию, нисколько еще не предрешает вопроса о том, не является ли безусловно ложной и внутренне-противоречивой эта позиция? Не должны ли неизбежно результаты самой лучшей деятельности с этой позиции оказаться (хотя бы даже помимо сознания и против воли действующих) «эскамотированием» рабочего движения, совлечением его с правильного пути, заведением его в тупик и т. д.?

Попробую пояснить свою мысль примером. Представьте себе, что мы находимся в громадном, темном и сыром, густом и полудевственном лесу. Представьте себе, что только истребление этого леса огнем может расчистить дорогу для культурного развития всей занятой лесом или окруженной им местности и что добывание и поддержание огня связано в этом лесу с величайшими трудностями. Надо осушать тот древесный материал, который имеется повсюду в такой массе, но который так трудно загорается и так легко и часто снова гаснет в затхло-сырой атмосфере. Надо собирать вместе тот материал, который может быть воспламененным. Надо поддерживать огонь (горение), охранять его, ухаживать за каждым вновь вспыхивающим огоньком, давать окрепнуть пламени и систематически, упорно готовить тот общий пожар, без которого сырой и темный лес не перестанет быть лесом. А эта работа очень трудна не только в силу внешних, атмосферических, условий, но также и потому, что очень невелик тот единственный вполне годный для горения материал, который не может перестать гореть ни при каких условиях, который действительно загорелся и горит уже непрерывно огнем, непохожим на те многочисленные блуждающие огоньки, у которых нет внутренней силы и которые так часто и в прошлом загорались лишь для того, чтобы потухнуть после непродолжительного горения. И вот, когда этот основной горючий материал разгорелся уже настолько, что вызвал общее повышение температуры, придав тем силу и яркость и массе других, блуждающих, огоньков, – явились вдруг люди, с апломбом заявляющие: какая это узость верить в устарелую догму об единственном основном, единственно безусловно надежном горючем материале! Какая шаблонность – рассматривать все остальные огоньки лишь побочными средствами, лишь вспомогательными элементами и считать обязательным непременно и во что бы то ни стало, прежде всего и больше всего держаться за один только материал! Какая односторонность – вечно готовить, готовить и готовить настоящий общий пожар и позволять этим возмутительным негодяям, верхушкам деревьев, прикрывать и поддерживать сырость и мрак. Надо пускать ракеты, сшибающие верхушки деревьев, опаляющие их, пугающие все темные силы и производящие такую сенсацию, такое возбуждение, ободрение, эксцитацию. И эти люди бойко берутся за дело. С облегченным вздохом выкидывают они за борт устарелые предрассудки о каком-то там еще основном горючем материале. С спокойной душой берут они к себе всех и каждого, не разбираясь во взглядах и мнениях, убеждениях и чаяниях: мы – партия действия, и нам все равно, если даже некоторые из нас и ухватились за рассуждения, клонящиеся к гашению пожара. Смело призывают они к безразборчивому отношению ко всяким огонькам и к ракетопусканию, отмахиваясь пренебрежительно от уроков прошлого: теперь, дескать, горючего материала гораздо больше, а потому сугубое легкомыслие позволительно!.. Так вот, при всем вреде, который наносят движению подобные люди, можно ли думать, что они простые обманщики? Ничуть не бывало. Они вовсе не обманщики, они только – пиротехники.

В этом, между прочим, заключается мой ответ тем из социалистов-революционеров, которые просто-напросто переводили термин авантюрист терминами мошенник (г. Рафаилов в Женеве) и жулик (г. Житловский в Берне)^{25}. Не следует, господа, отвечал я им, понимать все непременно уже в смысле уложения о наказаниях! Не следует смешивать авантюру революционного направления, внутренне-противоречивого, беспринципного, шаткого, прикрывающего бессодержательность широковещательностью и потому неизбежно обреченного на банкротство, – с авантюрой проходимцев, которые прекрасно знают, что совершают деяния уголовно-наказуемые и что грозит им обличение в мошенстве. Мы обвинили вас в авантюризме, прямо и точно говоря (см. №№ 23 и 24 «Искры»^[14]), что вытекает это из вашей полной беспринципности во всех основных вопросах международного социализма, из невероятной путаницы воззрений в вашей наскоро состряпанной и под пикантным соусом преподнесенной «потребителю» аграрной программе, из шаткости и беспочвенности вашей террористической тактики. А вы отвечаете: смотрите, нас ругают авантюристами-жуликами-мошенниками, нас оскорбляют, нас обижают! Ведь эти вопли, почтеннейшие господа, очень походят на то, что по существу-то вам возразить нечего.

Спрашивается теперь, в чем должно состоять доказательство верности выставленного мною тезиса? Какие отличительные, характерные черты всего направления социалистов-революционеров должен я показать, чтобы оправдать данную в этом тезисе оценку всего направления их? Если эта оценка верна, то ни один (надо надеяться) сколько-нибудь добросовестный и серьезный социалист не станет отрицать необходимости решительной и беспощадной войны с таким направлением, полного разоблачения перед возможно более широкими слоями народа всей его вредности. И вот для того, чтобы мы могли всесторонне и по существу разобрать этот вопрос, я и предлагаю обратить прежде всего и больше всего внимания на то, из чего должны сложиться ответы на этот вопрос. Пусть люди, желающие опровергнуть правильность оценки, не ограничиваются «жалобами» или «поправками», а ответят также прямо: какие пункты они считали бы необходимым доказать для подтверждения правильности выставленного тезиса?

Центральным пунктом этого тезиса (эскамотирование рабочего движения мелкобуржуазной интеллигенцией) является факт эскамотирования, иначе: коренного противоречия между принципами, программой «партии» и ее действительным отношением к процессу революционизированья современного общества. Противоречие состоит в том, что партия «социалистов-революционеров» на самом деле отнюдь не стоит на точке зрения научного революционного социализма (= марксизма) ни в вопросах международного, ни в вопросах русского движения. На самом деле «партия» характеризуется полной беспринципностью во всех важнейших принципиальных вопросах современного социализма…^[15]

Написано позднее 3 (16) ноября 1902 г.

Впервые напечатано в 1936 г. в журнале «Пролетарская Революция» № 7

Печатается по рукописи

20. Социалисты-революционеры (эсеры) – мелкобуржуазная партия в России; возникла в конце 1901 – начале 1902 года в результате объединения различных народнических групп и кружков («Союз социалистов-революционеров», «Партия социалистов-революционеров» и др.). Ее официальными органами стали газета «Революционная Россия» (1900–1905) и журнал «Вестник Русской Революции» (1901–1905). Взгляды эсеров представляли собой эклектическое смешение идей народничества и ревизионизма; эсеры пытались, по выражению Ленина, «прорехи народничества» исправлять «заплатами модной оппортунистической «критики» марксизма» (Сочинения, 4 изд., том 9, стр. 283). Эсеры не видели классовых различий между пролетариатом и крестьянством, затушевывали классовое расслоение и противоречия внутри крестьянства, отвергали руководящую роль пролетариата в революции. Тактика индивидуального террора, которую эсеры проповедовали как основной метод борьбы с самодержавием, наносила большой вред революционному движению, затрудняла дело организации масс для революционной борьбы. Аграрная программа эсеров предусматривала уничтожение частной собственности на землю и переход ее в распоряжение общин на началах уравнительного пользования, а также развитие всякого рода коопераций. В этой программе, которую эсеры пытались представить программой «социализации земли», не было ничего социалистического, так как уничтожение частной собственности только на землю, Kati показал Ленин, не может уничтожить господства капитала и нищеты масс. Реальным, исторически прогрессивным содержанием аграрной программы эсеров была борьба за ликвидацию помещичьего землевладения; это требование объективно выражало интересы и стремления крестьянства в период буржуазно-демократической революции. Партия большевиков разоблачала попытки эсеров маскироваться под социалистов, вела упорную борьбу с эсерами за влияние на крестьянство, вскрывала вред их тактики индивидуального террора для рабочего движения. В то же время большевики шли, при определенных условиях, на временные соглашения с эсерами в борьбе против царизма. Классовая неоднородность крестьянства обусловила, в конечном счете, идейно-политическую неустойчивость и организационный разброд в партии эсеров, их постоянные колебания между либеральной буржуазией и пролетариатом. Уже в годы первой русской революции от партии эсеров откололось правое крыло, образовавшее легальную «Трудовую народно-социалистическую партию» (энесы), близкую по своим взглядам к кадетам, и левое крыло, оформившееся в полуанархистский союз «максималистов». В период столыпинской реакции партия эсеров переживала полный идейный и организационный развал. В годы первой мировой войны большинство эсеров стояло на позициях социал-шовинизма. После победы Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года эсеры вместе с меньшевиками и кадетами были главной опорой контрреволюционного буржуазно-помещичьего Временного правительства, а лидеры партии (Керенский, Авксентьев, Чернов) входили в его состав. Левое крыло эсеров образовало в конце ноября 1917 года самостоятельную партию левых эсеров. Стремясь сохранить свое влияние в крестьянских массах, левые эсеры формально признали Советскую власть и вступили в соглашение с большевиками, но вскоре встали на путь борьбы против Советской власти. В годы иностранной военной интервенции и гражданской войны эсеры вели контрреволюционную подрывную деятельность, активно поддерживали интервентов и белогвардейцев, участвовали в контрреволюционных заговорах, организовывали террористические акты против деятелей Советского государства и Коммунистической партии. После окончания гражданской войны эсеры продолжали враждебную деятельность против Советского государства внутри страны и в стане белогвардейской эмиграции.

11. См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 377–398. Ред.

21. «Революционная Россия» – нелегальная газета эсеров; издавалась с конца 1900 года в России «Союзом социалистов-революционеров» (№ 1, помеченный 1900 годом, фактически вышел в январе 1901 года). С января 1902 по декабрь 1905 года выходила за границей (Женева) как официальный орган партии эсеров.

22. «Рабочая Мысль» – газета, наиболее последовательный орган «экономистов»; выходила с октября 1897 по декабрь 1902 года. Вышло 16 номеров. Первые два номера печатались на мимеографе в Петербурге, №№ 3–11 вышли за границей, в Берлине; печатание №№ 12, 13, 14 и 15 было перенесено в Варшаву; последний, № 16 вышел за границей. Газета редактировалась К. М. Тахтаревым и др. Критику взглядов «Рабочей Мысли» как русской разновидности международного оппортунизма Ленин дал в статье «Попятное направление в русской социал-демократии» и в книге «Что делать?» (см. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 240–273 и том 6, стр. 1–192), а также в статьях, опубликованных в газете «Искра».

23. Имеются в виду издания заграничной социал-демократической группы «Борьба», в которую входили Д. Б. Рязанов, Ю. М. Стеклов (Невзоров) и Э. Л. Гуревич (В. Даневич). Группа сложилась летом 1900 года в Париже и в мае 1901 года приняла название «Борьба». Пытаясь примирить революционное и оппортунистическое направления в русской социал-демократии, группа «Борьба» взяла на себя инициативу созыва в Женеве конференции представителей заграничных социал-демократических организаций – редакции «Искры» и «Зари», организации «Социал-демократ», Заграничного комитета Бунда и «Союза русских социал-демократов за границей» (июнь 1901), участвовала в работе «объединительного» съезда заграничных организаций РСДРП (октябрь 1901). В ноябре 1901 года группа выступила с программным «Объявлением об изданиях социал-демократической группы «Борьба»». В своих изданиях («Материалы для выработки партийной программы», вып. I–III, «Летучий листок группы «Борьба»» и др.) группа извращала революционную теорию марксизма, истолковывая ее в доктринерски-схоластическом духе, враждебно относилась к ленинским организационным принципам построения партии. Ввиду отступлений от социал-демократических воззрений и тактики, дезорганизаторских действий и отсутствия связи с социал-демократическими организациями в России группа не была допущена на II съезд РСДРП. Решением II съезда группа «Борьба» была распущена (см. «Второй съезд РСДРП», 1959, стр. 438).

12. См. Сочинения, 5 изд., том 4, стр. 358. Ред.

13. Сравните только «Наши задачи» бывшего «Союза социалистов-революционеров» с «Манифестом» бывшей «Партии социалистов-революционеров» (о нем в № 5 «Искры»), затем с редакционным заявлением № 1 «Вестника Русской Революции»181. «Вестник Русской Революции. Социально-политическое обозрение» – нелегальный журнал; издавался за границей (Париж – Женева) в 1901–1905 годах. Вышло четыре номера. № 1 был издан «Группой старых народовольцев» под редакцией Н. С. Русанова (К. Тарасова); с № 2 «Вестник Русской Революции» – теоретический орган партии эсеров. Сотрудниками журнала были М. Р. Гоц (А. Левицкий), И. А. Рубенович, В. М. Чернов (Ю. Гардении) и др., с «программными» статьями №№ 7–11 «Рев. Росс.» и с брошюрой «Свобода», изданной так наз. «Рабочей партией политического освобождения России»182. «Рабочая партия политического освобождения России» – немногочисленная организация народнического направления; возникла в Минске в 1899 году. Возглавляли ее Л. М. Клячко (Родионова), X. А. Гальперин, Г. А. Гершуни, М. Д. Сладкопевцев и др. Отдельные ее группы были созданы также в Белостоке, Екатеринославе, Житомире и некоторых других городах. В 1900 году «Рабочая партия политического освобождения России» выпустила программную брошюру «Свобода», в которой выдвинула задачу завоевания политической свободы путем, главным образом, террористической деятельности. Весной 1900 года организация была разгромлена охранным отделением; отдельные ее группы продолжали существовать разрозненно. Летом 1902 года они вошли в партию эсеров., о соединении которой с партией соц.-рев. недавно сообщено в «Рев. России».

181. «Вестник Русской Революции. Социально-политическое обозрение» – нелегальный журнал; издавался за границей (Париж – Женева) в 1901–1905 годах. Вышло четыре номера. № 1 был издан «Группой старых народовольцев» под редакцией Н. С. Русанова (К. Тарасова); с № 2 «Вестник Русской Революции» – теоретический орган партии эсеров. Сотрудниками журнала были М. Р. Гоц (А. Левицкий), И. А. Рубенович, В. М. Чернов (Ю. Гардении) и др.

182. «Рабочая партия политического освобождения России» – немногочисленная организация народнического направления; возникла в Минске в 1899 году. Возглавляли ее Л. М. Клячко (Родионова), X. А. Гальперин, Г. А. Гершуни, М. Д. Сладкопевцев и др. Отдельные ее группы были созданы также в Белостоке, Екатеринославе, Житомире и некоторых других городах. В 1900 году «Рабочая партия политического освобождения России» выпустила программную брошюру «Свобода», в которой выдвинула задачу завоевания политической свободы путем, главным образом, террористической деятельности. Весной 1900 года организация была разгромлена охранным отделением; отдельные ее группы продолжали существовать разрозненно. Летом 1902 года они вошли в партию эсеров.

24. Народовольчество, народовольцы – члены «Народной воли» – тайной политической организации народников-террористов, возникшей в августе 1879 года в результате раскола народнической организации «Земля и воля». Во главе «Народной воли» стоял Исполнительный комитет, в состав которого входили А. И. Желябов, А. Д. Михайлов, М. Ф. Фроленко, Н. А. Морозов, В. Н. Фигнер, С. Л. Перовская, А. А. Квятковский и др. Оставаясь на позициях народнического утопического социализма, народовольцы встали на путь политической борьбы, считая важнейшей задачей свержение самодержавия и завоевание политической свободы. Их программа предусматривала организацию «постоянного народного представительства», избранного на основе всеобщего избирательного права, провозглашение демократических свобод, передачу земли народу и разработку мер по переходу в руки рабочих заводов и фабрик. «Народовольцы, – писал В. И. Ленин, – сделали шаг вперед, перейдя к политической борьбе, но связать ее с социализмом им не удалось» (Сочинения, 4 изд., том 8, стр. 54). Народовольцы вели героическую борьбу против царского самодержавия, но исходя из ошибочной теории об «активных» героях и «пассивной» толпе, они рассчитывали добиться переустройства общества без участия народа, своими силами, путем индивидуального террора, устрашения и дезорганизации правительства. После 1 марта 1881 года (убийство Александра II) правительство путем жестоких преследований, казней и провокаций разгромило организацию «Народная воля». Неоднократные попытки возродить «Народную волю», предпринимавшиеся народовольцами на протяжении 80-х годов, были безрезультатны. Так, в 1886 г. возникла группа во главе с А. И. Ульяновым (братом В. И. Ленина) и П. Я. Шевыревым, разделявшая традиции «Народной воли». После неудачной попытки организовать покушение на Александра III в 1887 году группа была раскрыта и активные участники ее казнены. Критикуя ошибочную, утопическую программу народовольцев, В. И. Ленин с большим уважением отзывался о самоотверженной борьбе членов «Народной воли» с царизмом, высоко оценивал их конспиративную технику и строго централизованную организацию.

25. Имеются в виду выступления в прениях по рефератам В. И. Ленина о программе и тактике эсеров: М. Р. Гоца (Рафаилова) – 31 октября (13 ноября) 1902 года в Женеве и X. И. Житловского – 1 или 2 (14 или 15) ноября 1902 года в Берне.

14. См. Сочинения, 5 изд., том 6, стр. 377–398. Ред.

15. На этом рукопись обрывается. Ред.