Песни Красных Ястребов. Наследие пепла

9 Юрген

Лошадь Юргена обогнула засыпанный снегом валун, и он увидел глухую деревню у подножья горы. Она казалась безжизненной, трубы дымились только в трех-пяти лачугах. По сведениям Искоренителей, здесь располагалось гнездо горцев-культистов. Коренные жители Кузнечного Нагорья были также непокорны, как островитяне или варвары Ржавых Топей. Однако они были куда ближе к Империи, чем мятежный Архипелаг, и прочувствовали на себе всю безжалостную силу Армии Искоренителей.

Юрген ехал в арьергарде небольшого отряда следопытов. Часть воинов раньше сражалась под командованием Дэйла: взамен погибших и ушедших появились новые лица. Командиром отряда стал Райнер, а вот медичка Ирма не присоединилась к рейду. По секретному поручению директора воительница отправилась куда-то на запад.

Следопыты покинули Врата Альбрехта, чтобы изобличить слуг Сеятелей и принести им правосудие Императора. Какой высокопарный бред! Они приехали в эту одинокую деревню, чтобы убивать. И Юрген был намерен показать, что делает это не хуже.

Кузнецы, кожевенники и портные Врат Альбрехта изготовили ему прекрасную экипировку. Юрген рассказал все, что помнил о защитном снаряжении магов Аскерми, и мастера взялись за дело. Теперь на нем была маска ястреба с толстыми окулярами из розового стекла, не позволяющая огню ослепить его или обжечь лицо. Также на Юргене были толстые защитные перчатки, оберегающие от магии кожу рук до самых локтей. На костяшках – шипастые пластины.

Остальное снаряжение плотно сидело по фигуре и напоминало форму следопытов. Однако плащ Юргена выделялся: он был темно-красного цвета и имел капюшон. В этом обмундировании последний маг Аскерми чувствовал себя намного лучше, чем в платьях Кейры. Маска, плащ с капюшоном и кавалерийские штаны почти стирали раздражающие признаки пола. И вот, наконец, представился случай испытать экипировку в реальном бою…

В последнюю ночь перед тем, как отряд достиг деревни горцев, случилось кое-что скверное. Какой-то лесной зверь подобрался близко к лагерю и напал на лошадей. Он подрал одну кобылу, а затем сбежал. Юрген сразу догадался, что это необычное нападение… но пусть следопыты оправдают свое название.

– Скверные следы… – сказал Дерек, задумчивый следопыт с синим шейным платком. – Следы передних лап глубже, больше, они ребристые, с большими когтями. Задние лапы меньше, они гладкие, похожи на человеческую ногу. Какой-то гибрид.

– Мутант, – поморщился Райнер, освещая соратнику загадочные следы. – Посмотри, как он разорвал кобыле живот. Это не зубы хищника. Они чтобы жевать, а не выгрызать плоть.

– Кобыле от этого не легче. Почему он сбежал? Страх оказался сильнее, чем голод?

– А может, он приходил на разведку и узнал все, что хотел? – предположил Юрген, но его вопрос остался без ответа.

На рассвете Райнер провел Юргену инструктаж по поводу деревни. Вряд ли культисты настолько глупы, чтобы выдать себя окровавленным алтарем посреди площади. Скорее всего, они притворятся обычными горцами, попытаются усыпить бдительность следопытов застольными беседами, а ночью – нападут. Такой трюк срабатывает на следопыте только раз: затем он либо становится бдителен, либо отправляется в Лимб.

Юргену не нравился Райнер. Не так давно этот долговязый парень пострадал в схватке со сбежавшим орком, и с тех пор был каким-то дерганым. Юрген сомневался, что Райнер станет доказывать вину горцев, прежде чем вынесет приговор. Нет, это эмоции чертовой Кейры! Юргену было плевать на впустую потраченные жизни горных дикарей, ему были важнее успех рейда и товарищеские узы со следопытами!

Однако вскоре приоритеты Юргена подверглись серьезному испытанию. Когда жители деревни вышли встречать Искоренителей, он заметил знакомые татуировки и племенные знаки. Подъехав к Райнеру, последний маг Аскерми гневно прошипел:

– Какого черта? Это не гребаные горцы!

Если быть точнее, это были островитяне с побережья Полумесяца. Из тех самых мест, которые Юрген ценой своей жизни защищал от имперской экспансии! Его земляки.

– Это не горцы, – согласился Райнер.

Искоренители знали с самого начала! Инструктаж про горные кланы был пылью в глаза, они хотели натравить Юргена на его земляков!

– Не кипятись, ладно? Их вина еще не доказана, – миролюбиво предложил Райнер.

– Уж ты постарайся! – процедил Юрген сквозь зубы.

Пожилой мужчина с круглым лицом – видимо, деревенский староста – заговорил с командиром следопытов:

– Чем обязаны, милсдарь?

Он не пытался скрывать нервозность от приезда следопытов. Еще бы, не каждый день в твою деревню наведывается вооруженный до зубов отряд!

– Мы едем в деревню в полудне на восток. Уже вечереет, и я расквартирую здесь свой отряд на ночь, – Райнер без запинки рассказал их легенду.

– На восток? Помилуйте, что там будет?

– Пришло донесение, что там окопались культисты. Мы едем провести расследование.

– Какой ужас! Неужели правда? В наше время люди строчат доносы, чтобы насолить своим соседям… Но Искоренители – это серьезно, я всегда так говорил!

– Мы рассчитываем на постой и пополнение провианта, – напомнил Райнер.

– Конечно, конечно! У нас есть пара пустых изб, хозяева умерли от лихорадки… но с тех пор много воды утекло, хворь выветрилась! Я прикажу, чтобы ребятишки вынесли мусор… Ах да, вы еще и провиант упомянули. Наши запасы на зиму, конечно, ограничены. Зато колодец полностью в вашем распоряжении!

– Если не возражаете, мои парни осмотрят деревню.

Староста насторожился, и Юрген его понимал: просьбы Райнера становились все более обременительными. Возразить командиру следопытов было не так-то просто, но круглолицый мужчина все-таки попытался:

– Позвольте, зачем?

– Вы отвечаете за безопасность деревни, а я – своего отряда. Мы убедимся, есть ли у вас оружие или иные опасные предметы. Поверьте, это совершенно необходимо!

Староста растерялся и попытался возразить, но Райнер был непреклонен.

– Пока мы осматриваем избы, жителям лучше оставаться здесь, на площади. Незачем, если ваши ребятишки будут кидаться нам под ноги.

– Вы что, хотите нас ограбить? Вынести все ценное и уехать на своих лошадях? – возмутился староста. – Я думал, вы армия, а не простые разбойники!

– Нам не нужно ничего, кроме провианта. Оставайтесь на площади!

Райнер дал указания следопытам и спешился рядом с Юргеном.

– Среди них есть эмпаты? – шепотом спросил командир.

Если бы Юрген мог сказать наверняка! Маг покачал головой, и Райнер поманил его за собой в первую избу. Там не оказалось ничего интересного, кроме расписанных цветами бревенчатых стен.

Затем они направились в большой дом, который выглядел богаче прочих и стоял на отшибе. Островитяне проводили их испуганными взглядами, и один даже осмелился преградить им путь:

– Я Харальд. Позвольте… это мой дом, я все покажу.

Он проводил их в ограду, за которой располагались ухоженные грядки. С сосновой ветви свисали качели, на которых покачивалась маленькая девочка – видимо, дочь Харальда. В волосах – розовый цветок мальвы. Девочка подбежала к отцу и потянула его за штанину, но рослый островитянин лишь потрепал ее по голове:

– Подождешь дедушку на опушке, милая? Он скоро вернется с охоты…

Девочка кивнула и убежала через калитку. Пробегая мимо Юргена, она с восторгом провела пальцами по его красному плащу, но затем ее и след простыл.

Харальд отпер дверь своего дома и впустил нежданных гостей. Жена островитянина хлопотала у печи: Юрген почувствовал приятный запах грибной похлебки. Похоже, женщина была беременна, но ее живот едва-едва округлился. Когда она увидела гостей, ее глаза испуганно округлились.

– Халла… – обратился к ней Харальд, но жена перебила его:

– Милый, это и вправду… Искоренители? Что им нужно?

– Мы заночуем в вашей деревне и решили осмотреться, – объяснил Райнер, без всякого уважения прохаживаясь по избе.

Юрген почувствовал укол тревоги. Он представил, как защищается от внезапной атаки, и изба вокруг вспыхивает от случайной магической искры. Огонь, пожирающий плоть, капли крови на скрипучих половицах, безмолвные проклятия на лицах мертвецов…

– Вы что, недавно двигали мебель? – резко спросил Райнер.

– О чем вы? – не понял Харальд.

– Следы на пыли. Эта кровать стояла в центре комнаты, а вы подвинули ее к стене. Спросил бы зачем, но…

Юрген присел на корточки вслед за Райнером и увидел под кроватью деревянную дверцу погреба. Если бы кто-то захотел открыть крышку и спуститься вниз, ему пришлось бы двигать кровать.

– Что в подвале? – поинтересовался Райнер.

Харальд ссутулился и помрачнел, будто его поймали с поличным.

– В погребе? Банки с соленьями. Здесь недалеко месторождение каменной соли. Но вы ведь спуститесь, так? Тогда скажу сразу… Там лежит тело. Труп, да.

– И как он там оказался?

– Это… э-э… мать Халлы, у нее было больное сердце. Ночью был приступ, она скончалась, и я перенес тело в холодный подвал. Мы зажжем погребальный костер, как только дедушка вернется с охоты: обычно он уходит на несколько дней… Без дедушки начинать нельзя!

– Тогда почему вы не носите траур? – спросил Юрген.

Он уже почувствовал, что Харальд пытается что-то скрыть. Его эмоции были неискренними. Настоящие островитяне после смерти родственника выбривали волосы и наносили на кожу узоры красителем из курганной травы. В дремучих селениях использовали амулеты из птичьих костей.

– Традиции подождут нас на берегу Полумесяца… – начал было Харальд, но вспыльчивый Райнер не дал ему договорить:

– Отодвиньте кровать!

Юрген почувствовал в Харальде злость и смятение. Островитянин повиновался, а затем открыл дверцы погреба. Двигался он медленно и обреченно:

– Не нужно вам этого видеть… Ох, не нужно!

– Спускайся первым! – Райнер направил на островитянина свой кавалерийский пистолет.

Островитянка Халла зажгла с помощью огнива свечу в латунном подсвечнике и подала мужу. Юрген заметил, как она с нежностью коснулась его плеча и долго смотрела Харальду в глаза, будто бы говоря что-то без слов.

– Я не выдержу, – прошептала она, и горячая слеза скатилась по ее щеке.

– Будь сильной, – ответил островитянин и спустился в подвал.

Райнер последовал за ним и помахал Юргену. Последний маг Аскерми считал, что ему лучше остаться наверху и приглядеть за Халлой, но любопытство взяло верх.

В качестве лестницы использовались вбитые в стену перекладины. Юрген спускался спиной вперед, и в его голове звенели колокола тревоги.

Что же произошло? Харальд затушил свечу пальцами в момент, когда Райнер коснулся ногами пола и развернулся в сторону островитянина. Следопыт попытался выстрелить в темноту, но хозяин дома выбил пистолет из рук. Юрген спрыгнул вниз и едва не подвернул ногу. Дверцы погреба у него над головой захлопнулись. Подземелье погрузилось в такую темноту, что хоть глаз выколи.

Юрген слышал звуки борьбы и чувствовал вкус ярости в воздухе. Харальд набросился на следопыта, как бешеный пес, но теперь в нем разливался страх. Мужчина думал, что его противник не успеет среагировать на атаку, но Райнер был настороже. Даже в темноте чужого подвала он был намного лучшим бойцом, чем необученный островитянин. Сейчас именно Харальд задыхался захвате, и его эмоции блекли, словно мужчина вот-вот потеряет сознание.

Юрген сделал шаг, и подсвечник звякнул у него под ногами. Он поднял его и зажег с помощью ярости, которая еще не утихла в темном подвале. Райнер прямо-таки кипел от ненависти и едва смог остановиться, когда его противник бессильно обмяк.

Свет выхватил то, что островитянин Харальд так отчаянно пытался скрыть. Этот алтарь нельзя было ни с чем перепутать. Большая каменная плита была расколота точно по центру. От разлома расходились трещины, окрашенные в красный цвет. Алтарь напоминал открытую рану, а над ним нависал огромный череп островного варана. Наверное, при жизни он был настоящим чудовищем…

Это был алтарь Горзаара, Чрева Войны. До прихода Искоренителей островитяне верили в духов природы. Часть из них были чудовищными хранителями Осколков, а другие – вымыслом полоумных шаманов. В отрочестве Юрген столкнулся с одним из таких монстров; то был Феловьяр, Старший Ястреб. В Аскерми к нему относились с благоговением, и старые эмпаты считали честью умереть в исполинских когтях. Почтение не помешало Юргену вырвать Осколок Печали из глазницы умирающего чудовища.

Что касается Горзаара… в старых традициях Архипелага гигантские вараны воплощали собой первобытную ярость. Чрево Войны считался могучим духом, который дает сил в схватке, но порой лишает разума. Когда островитяне былых времен в горячке убивали своих соратников, то объясняли это проклятием Горзаара. Да только часто им являлся в бреду не дух в обличии варана – то были распаляющие видения Сеятеля Раздора.

Эмиссары Богов-Сеятелей коварны. Приходя в новые земли, они искажали существующие там верования и сплетали с собственными истинами. Так, у каждого Сеятеля были десятки масок, под которыми Новых Богов знали в разных уголках Империи. Владыка Раздора сеял распри, разжигал войны, разделял людей на непримиримые лагеря. Многие глупцы на островах думали, что почитают бога своих предков, на деле их верой кормился Сеятель Раздора. И, в отличие от Горзаара, он был способен дать своим адептам реальную силу.

В прошлой жизни у Юргена был друг по имени Фротгрим, служитель Раздора. Последний маг Аскерми любил сражаться, но для него битва всегда была средством, а не целью. Он воевал ради богатой добычи, собственной славы, независимости Варнайра… Он желал победить Смерть, а для этого нужно было вписать свое имя в историю и стать ужасом для своих врагов. Но война ради войны… в этом же нет никакого смысла! Фротгрим нашел, что на это ответить:

– Для тебя Раздор – это боль и ненависть. Я когда-то тоже так думал, но это далеко не все. Конфликты нужны нам, чтобы стать собой, осознать свою силу. Если ребенок не будет делить игрушки со сверстниками, то не поймет, что значит «мое». Если отрок не восстанет против родителей, то навсегда останется привязан к ним невидимой пуповиной. Раздор – это не только горечь поражений, но и радость всех наших побед. Мы развиваемся и закаляемся в борьбе, Юрген!

Он уважал Фротгрима, но ловил себя на мысли: кому культист верен по-настоящему? Что он сделает, если Боги прикажут ему убить Юргена? Фротгрим не давал повода усомниться в своей верности, был надежным другом, но маг не мог доверять ему всецело. В том роковом бою Юрген почти спас соратника от смерти, но в последний миг его рука дрогнула. Сын Фротгрима Керрам потерял отца, а жена Герда овдовела. Тогда горечь вины затуманила Юргену разум, и он взял чужую семью к себе в дом. Знать бы заранее, что пасынок окажется мстительным бешеным псом!

Да только Харальд не был Соглядатаем или иным избранником Раздора. Наверное, более полувека назад деревню его предков на островах сожгли, и родители попытались скрыться от войны в горах. Тогда они принесли веру в Горзаара с собой… впрочем, какая разница? Сегодня все кончится.

Райнер грязно выругался, увидев алтарь, а затем показал на лестницу:

– Она нас заперла? Погоди-ка…

Он поднял свой кавалерийский пистолет, направил на потолочную дверцу и без колебаний выстрелил. Следопыта совершенно не волновало, что по ту сторону сколоченных досок может находиться беременная женщина. Дверца погреба взорвалась щепками и пылью, а затем лучи света проникли в подземелье: путь наружу был открыт.

Где-то наверху Халла то ли стонала, то ли рыдала. Юрген больше не чувствовал эмоций ее мужа и присел на корточки проверить, жив ли он. Похоже, Райнер крепко приложил островитянина головой о сундук. Культист дышал, пульс был едва слышен. Рыдания наверху прекратились, и Юрген почувствовал чью-то смелость на грани безумия, отчаяние, злость… Халла не пострадала: она готовилась напасть!

– Стой! – крикнул Юрген Райнеру, который положил руку на лестницу.

Предупреждение оказалось своевременным. Отчаявшаяся культистка задумала обварить следопыта кипящей похлебкой. Она достала из печи котелок и выплеснула в погреб, как только увидела врага. Райнер успел отпрыгнуть назад, горячее варево задело обожгло ему только ноги.

Юрген хотел использовать способности эмпата, но его и Халлу разделял потолок. Пробуждать эмоции проще при физическом или хотя бы зрительном контакте. Маг чувствовал обезумевшую женщину через стену, но не мог на нее повлиять.

Дверь наверху скрипнула: в избу вошел еще один человек. Юрген услышал приглушенный голос Дерека:

– Что здесь?.. Ох, черт! Я могу…

Но Халла прервала его отчаянным криком. В нем было столько боли, что Юрген едва устоял на ногах. Он услышал звуки борьбы: островитянка напала на Дерека, но получила отпор и рухнула на пол. Через несколько секунд в проеме показалась голова следопыта.

– Вы живы? – озабоченно спросил Дерек. – Я услышал выстрел, а потом эта девка набросилась на меня. У нее кровь на сорочке – похоже, выкидыш…

– Труби! – скомандовал Райнер.

– Есть!

Это был армейский жаргон Искоренителей. «Труби наступление», как во времена былых имперских завоеваний. У каждого следопыта в отряде был свисток, сигнал которого означал лишь одно: враг атакует. Слышишь звук – вступаешь в бой. Защити себя, своих товарищей, а затем сражайся до победы или последнего вздоха.

– Иди, помоги им, – приказал Юргену Райнер, а затем кивнул на Харальда. – Я свяжу этого здоровяка и заставлю говорить. Миндальничать не буду.

Юрген поднялся по лестнице и увидел наверху безутешную Халлу. Островитянка прижалась спиной к печи и пыталась унять рыдания, сминая руками окровавленную ткань своей сорочки. Теперь ничего не исправишь, осталась лишь боль… Юрген не хотел смотреть на разбитую женщину, но не мог отвести глаз.

– Убийцы… – проговорила она с ненавистью.

И где-то в глубине голос Кейры повторил: «убийцы!». Жизнь не рождённого ребенка стала первой, что была отнята в этот ужасный день. Выходя на улицу, Юрген услышал несколько выстрелов. Надо отдать Искоренителям должное, островитянам почти не удалось застать следопытов врасплох.

Почти все жители деревни столпились на площади вместе со старостой. Следопыты на лошадях взяли их в кольцо и неторопливо ездили по кругу, держа наготове заряженные пистолеты. Когда прозвучал свисток Дерека, несколько крепких островитян попытались прорвать окружение изнутри, но пули настигли их. Один, бездыханный, упал на землю и свернулся, точно зародыш. Второй поймал пулю бедром и пытался снова отползти в круг. Третий бросился на колени и поднял руки, сдаваясь, а затем выстрел в лицо оборвал его жизнь.

– Стойте! Все кончено! – умоляюще крикнул староста своим односельчанам.

Впрочем, желающих броситься под пули больше не было. Искоренители предельно четко дали понять, чем карается неповиновение.

– Мы не хотим кровопролития! Пощадите! – причитал староста.

Юрген горько усмехнулся. Имперские псы сорвались с цепи… сколько смертей нужно, чтобы утолить их жажду крови? Если в деревне отыскался один культист, все остальные тоже могут служить Богам. Если несчастные островитяне надеются на правосудие, то они ничему не научились. Искоренители не слушают оправданий. Те деревенские, что переживут чистку, отправятся на перевоспитание в лагеря Кольхора. Тот самый остров, где имперцы держат эмпатов и выворачивают наизнанку их мозги… Уже завтра деревня опустеет, и случайные путники будут удивляться брошенным домам.

Юрген ощутил, как сжимаются его кулаки. Как он оказался на одной стороне с теми, против кого боролся всю жизнь? Как его сын мог носить белую мантию и отправлять своих псов рвать глотки островитянам? Они предали родную землю… Керрам, будь проклят за то, что разрушил семью! Ты все это начал, и ты сполна за это ответишь!

Юргена вывели из задумчивости глухие шаги за спиной. Он обернулся и увидел, как Халла, держась на дверной косяк, медленно спускается по крыльцу. Стоило ей отпустить деревяшку, как безутешная женщина рухнула на колени. Она была темноволосой, мертвенно-бледной, излучала ярость и отчаяние.

– Мой сын умер… дитя, что было мне обещано, – прохрипела она со слезами. – Но вам все мало… теперь мой муж истекает кровью у алтаря, и жизнь покидает его! Я не могу это остановить, не могу… Вы приходите, как саранча, пожираете жизнь, и оставляйте лишь страдания. Кто вы такие, чтобы решать за нас? Дом, веру, детей… что еще вы отнимите? Когда насытитесь, набьете свои животы?

Юргену нечего было ответить. Как она смеет обвинять его, героя Архипелага, в преступлениях белых плащей? Он сражался за свободу таких, как она!

– Ты женщина, так? – сощурилась Халла с мукой на лице. – Но не мать… иначе поняла бы! Мы хотели показать детям лучший мир. Теперь все рухнуло… но и вы опоздали.

Юрген дернулся от неожиданности. У калитки стояла та самая девчушка, которую он прежде видел на качелях. Дочь Харальда и Халлы – светленькая, точно весенний одуванчик, с цветком мальвы в волосах. Она выглядела безобидно, но в ее широкой улыбке было что-то неуместное, неправильное… безумное.

– Деда вернулся! Без дедушки начинать нельзя! – обрадовалась девочка чему-то за спиной Юргена.

Там была ее коленопреклоненная мать и разоренный дом, но девчушка смотрела выше. Бревенчатая хижина Харальда стояла у отвесной скалы из полосатого камня, верхушка которой поросла колючим кустарником. Там, наверху, Юрген увидел чудовище. Оно напоминало гигантского ящера: длинный раздвоенный язык, широко расставленные ноздри, шипастая чешуя. Но были в нем и человеческие черты: большие пальцы на когтистых лапах были противопоставлены. Непропорционально широкие плечи, отсутствующий хвост, зубы разной формы тоже говорили о том, что перед Юргеном необычный варан. Он готов был поклясться: это тот самый мутант, что прошлой ночью убил лошадь Искоренителей!

Злая судьба… это существо когда-то было человеком, но теперь его тело было искажено проклятием. Отец Халлы, таинственный «дедушка», оказался жрецом Горзаара и выбрал себе страшную дорогу к силе, с которой не было возврата. Чем бы не закончился бой, старику не жить среди людей: он навсегда останется чудовищем.

«Как безрассудно», – успел подумать Юрген, прежде чем услышал выстрел. Следопыт Дерек поприветствовал тварь на скале так, как принято у Искоренителей. Он промахнулся: пуля исчезла в кусте можжевельника рядом со змеиной головой. Громкий хлопок разъярил ящера, он впился маленькими глазами в мага и следопыта.

– Его ярость сметет вас! – крикнула островитянка Халла, подползая ближе к крыльцу.

«Дедушка» прыгнул на выступ скалы, и из-под его лап полетела каменная крошка. Следующим прыжком он приземлился на крышу хижины, и она промялось под его передними лапами. Юрген был удивлен, что крыша не провалилась целиком. Если ящероподобная тварь прыгнет еще раз, то достигнет их с Дереком. Сметет, раздавит, сожрет… Следопыт не успевал перезарядить пистолет, и надежда была лишь на Юргена.

Последний маг Аскерми не терял времени. Пока чудовище спускалось со склона, Юрген уже несколько раз попытался взорвать ярость внутри бешеной твари. Обычного варана уже давно бы разнесло на куски, но «дедушка» остался целехонек. Его единственная эмоция не подчинялась Юргену. Она поглотила своего хозяина целиком, слилась воедино с проклятием Раздора. Вот почему Юрген не мог принять правду Богов: они извращали все, чего касались!

Выдержит ли его экипировка? Нет времени думать! Слепящие языки пламени скользнули по защитным перчаткам. Тепло… эта тварь рождена из гнева, и Юрген ответит ей тем же. Ярость клокотала в нем с тех самых пор, как открылся обман Райнера. Чертовы Искоренители вынудили его сражаться с земляками! Им было мало его слова: они хотели видеть кровь на его руках! Подло, несправедливо… Халла сказала верно: у имперцев нет такого права! Они уничтожают все, чего боятся, и свобода пугает их сильнее всего!

Пламя в руках Юргена вытянулось и стало огненным копьем. Бесполезная ненависть… он обратил ее в оружие, и направил на чудовище. Тварь прыгнула вперед, и Юрген увидел ниточки слюны между этих странных, почти человеческих зубов. Огненное копье вошло твари под челюсть, точно раскаленный нож в кусок масла. Оно пробило чешую, мышцы, внутренние органы, превращая живую плоть в пепел. Оно взорвалось огнем, вскипятило кровь и выжгло голодную утробу!

Но как бы ни был силен удар Юргена, он не отбросил тварь назад. Ее туша была тяжела, набрала слишком большую скорость и неслась прямо на хрупкое тело мага. Он попытался отступить, уклониться, но не успел: когтистая лапа безжалостно сбила его с ног. Если бы тварь обрушилась на него всем весом, он бы, наверное, погиб. Но даже скользящего удара хватило, чтобы вышибить из Юргена дух и сломать ему ребра.

Юрген понял, что не может пошевелиться: он отдал все силы. Маг лежал на земле, тяжелая лапа чудовища давила ему на грудь, а изуродованное, обугленное тело громоздилось рядом. Дышать было невыносимо. Как темно в глазах… и как больно!

– Тебе помочь? – услышал он предложение Дерека.

Юрген хотел ответить, но не успел. Тело перестало ему подчиняться, и последний маг Аскерми скользнул во тьму. Он очнулся под небом красных ястребов – значит, Кейра вернулась. Как это было некстати…