Что есть истина

Гегель определяет метод науки как “осознание формы внутреннего самодвижения ее содержания”. О диалектическом методе Гегель говорит следующее. “Единственно, что нужно для научного прогресса и к совершенно простому пониманию чего следует главным образом стремиться, – это познание логического положения о том, что отрицательное равным образом и положительно или, иначе говоря, противоречащее себе не переходит в нуль, в абстрактное ничто, а по существу лишь в отрицание своего особенного содержания, или, другими словами, такое отрицание есть не отрицание всего, а отрицание определенной вещи, которая разрешает самое себя, стало быть, такое отрицание есть определенное отрицание и, следовательно, результат содержит по существу то, из чего он вытекает; это есть, собственно говоря, тавтология, ибо в противном случае он был бы чем-то, непосредственным, а не результатом. Так как то, чтό получается в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но содержит больше, чем только его, и есть единство его и его противоположности. – Таким путем должна вообще образоваться система понятий, и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении, получить свое завершение”. Новое, возникшее понимание понятия, имеющее в самом себе отрицательное, ведет само себя дальше; это составляет подлинно диалектическое.

Природа разумного мышления являет себя в том, что она состоит единственно в схватывании противоположных моментов в их единстве.

Философский идеализм единственно состоит в том, что конечное не признается истинно сущим. Противопоставление реализма и идеализма, поэтому, не имеет смысла.

Истинно сущее только всеобщее. В понятии, а еще больше – в духе, поскольку он мыслит и постигает в понятиях, обнаруживается, что в самом понятии имеется только единое конкретное целое, от которого моменты неотделимы.

Переходы в изложении науки логики требуют размышления и обусловлены содержанием понятия. Они отличны от внешнего порядка изложения материала в других науках. Гегель применяет для доказательств и обоснования переходов изложения логики открытый им диалектический метод и закон.

Если платоновская диалектика в “Пармениде” и других диалогах имела целью разбор и опровержение ограниченных утверждений через них же самих и имеет вообще своим результатом ничто, то благодаря методу Гегеля диалектика оказалась совсем в другом положении. Применение мышлением ограниченных, содержащих в себе противоречивость определений приводит к результату. Этот результат, понимаемый с его положительной стороны, есть внутренняя отрицательность, принцип всякой природной и духовной жизненности. В постижении положительного в отрицательном, в постижении противоположностей в их единстве состоит диалектическое или спекулятивное. Это важнейшая и труднейшая сторона мышления, так как это единство, как понятие, возникает в мышлении и лишено чувственно конкретного предмета и представления. Мышление должно сначала упражняться в удерживании понятий в их определенности и научиться познавать, исходя из них.

Понимание значимости логики для развития духа приходит не сразу. Лишь на основе знания других наук логическое возвышается для субъективного духа не только как абстрактно всеобщее, охватывающее собой также богатство особенного, подобно тому, как одно и то же нравственное требование для юноши не имеет той значимости, которое оно имеет для духа зрелого человека. Логическая истина являет логическую форму и содержание как всеобщую истину и дает оценку достижениям опытных наук, практической и производственной деятельности человека.

Изучение науки логики, длительное пребывание в ней есть абсолютная культура и дисциплина сознания. Сознание занимается здесь понятием, не зависящим от чувственных созерцаний и целей, далеким от чувств, от мира представлений, имеющих лишь характер мнения. Рассматриваемое со своей отрицательной стороны, это занятие состоит в недопущении случайности резонирующего мышления и произвола, выражающегося в том, что задумываются над вот этими или противоположными им основаниями и признают их.

Благодаря этому занятию мысль приобретает самостоятельность и независимость. Мысль привыкает двигаться вперед с помощью понятий, становится мощью, способной воспринимать разумное в многообразии знаний и наук, придавать логическому знанию и понятию ценность такого всеобщего, которое будет возвышаться над особенным и составлять его сущность, т. е. то, что абсолютно истинно.

Разделы науки логики

Гегель исходит из предпосылки, что деление должно находиться в связи с понятием. Логическая схема такова: понятие определенно в самом себе; деление выражает в развитом виде определенность понятия; развитие понятия есть процесс его определения в нем же самом. Лишь понятие есть истина бытия и сущности. Истина как таковая должна подтвердить себя, стать непосредственной. Это необходимо происходит только через наше стремление понять понятие, через деятельность мышления.

В историческом процессе наука логики определилась, как наука о мышлении. Противоположность между субъективным и объективным преодолевается мышлением в единстве понятия. Философы знают бытие как чистое понятие в самом себе, а чистое понятие – как истинное бытие. Эти два момента, содержаться в логическом единстве нераздельно, в отличие от сознания, в котором эти моменты существуют также и сами по себе, отличные друг от друга. Единство этих противоположных моментов не абстрактно, а конкретно.

Это единство составляет логический принцип, который заключается в следующем. Сущие для себя определения, как например, некое субъективное и некое объективное, или же мышление и бытие, или понятие и реальность, теперь в их истине, т. е. в их единстве, низведены на степень форм. В своем различии они остаются в себе всем понятием в целом. Эти понятия полагаются только в делении под своими собственными определениями.

Все понятие в целом должно рассматриваться, во-первых, как сущее понятие, т.е. как понятие в себе, понятие реальности или бытия. Во-вторых, – как понятие, т.е. понятие как таковое, для себя сущее понятие. Согласно этому, логику следовало бы делить на логику понятия как бытия – объективную логику, и на логику понятия как понятия – субъективную логику. Соотношение этих различных определений понятия в самом себе требует существования нераздельности его определений – сферы их опосредования, как системы рефлективных определений понятия, т.е. системы бытия, переходящего во-внутри-себя-бытие понятия. Понятие, таким образом, еще не положено, как таковое, для себя, а обременено непосредственным бытием как чем-то внешним ему. Гегель приходит к выводу, что посредине между учением о бытии и учением о понятии должно находиться учение о сущности. В общем делении науки логики оно помещено еще в объективной логике, хотя сущность и есть уже внутреннее, но характер субъекта следует сохранить за понятием. Объективной логике Гегель отводит роль онтологии, исследующей природу сущего, – бытие и сущность. Субъективной логике – логику понятия. Точнее Гегель делит логику на три части: логику бытия, логику сущности и логику понятия.

Учение о бытии

С чего следует начинать науку? Размышления Гегеля о логическом начале науки и его критические замечания о различных подходах решения этого вопроса вы найдете, но я остановлюсь лишь на решении Гегеля.

Логическое начало можно понимать как подлинное начало, взятое непосредственно. Логика есть чистая наука, т.е. чистое знание во всем объеме своего развития, основанием которого является объективное мышление и в котором достигнуто единство противоположности мышления и бытия. Если исходить из науки, то нужно, отстранив всякие размышления и мнения, которых придерживаются вне этой науки, исходить из имеющейся в ней простой непосредственности. В науке сама простая непосредственность имеет отличие от опосредованного и в своей истине есть чистое бытие. “Подобно тому, как чистое знание не должно означать ничего другого, кроме знания, как такового, взятого совершенно абстрактно, так и чистое бытие не должно означать ничего другого, кроме бытия вообще; бытие – и ничего больше, бытие без всякого дальнейшего определения и наполнения.

Здесь бытие – начало, возникшее через опосредование, которое есть в то же время снимание самого себя; при этом предполагается, что чистое знание есть результат конечного знания, сознания. Но если не делать никакого предположения, а само начало брать непосредственно, то начало будет определяться только тем, что оно есть начало логики, мышления, взятого само по себе. Имеется лишь решение, которое можно рассматривать и как произвол, а именно решение рассматривать мышление, как таковое”. Так как начало должно быть основанием всей науки, и оно ничего не должно предполагать, ничем не должно быть опосредовано и не должно иметь какое-либо основание, а само быть наличной и сохраняющейся на всех этапах развития науки основой. Чистое же бытие должно быть лишь самим непосредственным, не связанным с чем-то иным, не может иметь какое-либо определение внутри себя, какое-либо содержание. Чистое бытие – чистая мысль.

Другие разъяснения и обоснования, вызванные представлениями и другими соображениями, могут быть также привлечены, но не дадут ничего принципиально отличного для достижения поставленной задачи.

Природа самого начала требует, чтобы оно было бытием и больше ничем. Бытие не нуждается в посторонних размышлениях или исходных пунктах. Оно должно быть совершенно абстрактным, совершенно всеобщим. То, с чего начинают, само начало, дόлжно брать как нечто неподдающееся анализу, дόлжно брать в его простой непосредственности, следовательно, как такое бытие, чтό совершенно пусто. Обратите внимание на различие: опосредованное бытие есть существование чего-либо, а пустое, чистое непосредственное бытие – начало и ничего более.

Бытие – это понятие. Различные определения понятия по отношению друг к другу есть переход в другое – обнаружение вовне и, следовательно, развертывание понятия и вместе с тем углубление его в самое себя. Выявление понятия снимает непосредственность бытия и обнаруживает его тотальность – целостность и единство. Формы мысли, в которых развертывается понятие, проходят некоторые логические ступени: от первого простого выражения понятия переходят к отношению его различных конечных определений, а затем возвращаются из процесса различения к простому отношению с собой.

Развертывание понятия бытия содержит три ступени: качество, количество и меру.

“Качество есть … тождественная с бытием определенность, так … нечто перестает быть тем что оно есть, когда нечто теряет свое качество. Количество есть, напротив, внешняя бытию, безразличная для него определенность”. “Третья ступень бытия, мера, есть единство первых двух, качественное количество. Все вещи имеют свою меру, т.е. количественную определенность, и для них безразлично, будут ли они более или менее велики; но вместе с тем это безразличие имеет также свой предел, при нарушении которого (при дальнейшем увеличении или уменьшении) вещи перестают быть тем, чем они были”.

Общее деление бытия. О бытии мы можем сказать, что оно, во-первых, определено по отношению к иному; во-вторых, оно определяет себя внутри самого себя; в-третьих, бытие есть та абстрактная неопределенность и непосредственность мышления, в котором бытие должно служить началом.

Определенность (качество)

Неопределенное непосредственное бытие свободно от всякой определенности по отношению к сущности, от всякой определенности внутри. В себе ему присущ характер неопределенности в противоположность определенному или качественному. Ему вообще противостоит определенное бытие, и поэтому сама его неопределенность составляет его качество. Тем самым первое бытие есть определенное в себе; во-вторых, оно переходит в наличное бытие, но как конечное снимает себя и переходит в бесконечное соотношение с самим собой; в-третьих, переходит в для-себя-бытие.

Чистое бытие

Чистое бытие в неопределенной непосредственности не неравно в отношении иного, так как нечего сравнивать; не имеет никакого различия ни внутри себя, ни в отношении к внешнему. Его чистая неопределенность есть пустота – в нем нечего созерцать. В нем нет ничего такого, что можно было бы мыслить. Бытие, неопределенное непосредственное, есть ничто.

Чистое ничто

Чистое ничто есть совершенная пустота, отсутствие определений и содержания; неразличенность в самом себе.

Ему вообще противостоит нечто, так как считается небезразличным, созерцаем ли мы, или мыслим ли мы нечто или ничто. Следовательно, выражение “созерцать или мыслить ничто” что-то означает; или, вернее, оно само пустое созерцание или мышление, что и чистое бытие. – Ничто есть, то же определение или, вернее, то же отсутствие определений и, значит, вообще, то же, что и чистое бытие.

Мышление стремится найти в чистом бытии и чистом ничто или в них обоих конкретное значение, стремится наполнить их содержанием. Движение мышления в этом направлении есть логическое выведение и дальнейшее развитие понятия бытия.

Становление

1. Единство бытия и ничто.

Чистое бытие и чистое ничто есть, следовательно, одно и то же. Но чистое бытие и чистое ничто должны быть различны и противоположны в нашем предположении. Именно поэтому для обозначения этих понятий мы используем разные слова. Гегель определяет становление как растворение одного в другом или их исчезновение, как то, что должно составить настоящее содержание, а именно становление. “Становление состоит в следующем движении: чистое бытие непосредственно и просто; оно, поэтому в такой же мере, есть чисто ничто; различие между ними есть, но, в такой же мере, снимает себя и не есть. Результат, следовательно, утверждает также и различие между чистым бытием и чистым ничто, но как такое различие, которое только предполагается”. Однако предположение есть форма субъективного мышления. Становление есть их существование, их бытие в одном. Существование применимо к обозначению опосредованного бытия, определенного бытия, наличного бытия. Чистое бытие и чистое ничто существуют не сами по себе, а лишь в становлении, в этом третьем. Природа самого чистого бытия и чистого ничто в том и состоит, что они свое единство – становление – обнаруживают как свою истину. Становление есть первая конкретная мысль, бытие же и ничто суть, напротив, пустые абстракции.

2. Моменты становления: возникновение и прехождение.

Становление есть определенное единство, такое единство, в котором есть и чистое бытие, и чистое ничто. Они не самостоятельны без своего иного и в становлении есть только как снятые, низведены до моментов. Становление дано, таким образом, в следующих двух определениях. В одном определении ничто есть непосредственное, т. е. соотносится с бытием, преходящим в него. В другом определении бытие дано как непосредственное, т.е. определение начинает с бытия, переходящего в ничто, – возникновение и прехождение. Бытие и ничто не снимают друг друга – одно внешне не снимает другое. “Каждое из них снимает себя в себе самом, и есть в самом себе своя противоположность”.

3. Снятие становления.

Становление как возникновение и прехождение есть неустойчивое беспокойство, которое может переходить в спокойное единство: бытие исчезает в ничто, и ничто – в бытии. Этот результат есть единство бытия и ничто. Спокойная простота единства бытия и ничто есть бытие, как определение целого, имеет вид непосредственного единства этих моментов, которое Гегель определяет как наличное бытие. Но так как это единство основывается на различии бытия и ничто, то оно имеет противоречие внутри себя, которое разрушает себя. Благодаря наличию различия бытия и ничто, мы имеем в становлении противоречие, в котором моменты становления противопоставляются в себе самим себе. Поэтому наличное бытие как результат становления есть не только единство моментов бытия и ничто, но и беспокойство. Наличное бытие поэтому односторонне и конечно. Противоположности бытия и ничто как будто бы исчезли, но содержатся в единстве лишь в себе, но не положены в нем (в наличном бытии).

Гегель обращает наше внимание на то, что бытие и ничто суть противоположности в их непосредственности, ни в одной из которых еще не положено определение, которое содержало бы в себе их отношение. Но они содержат одно и то же определение в них обоих. Логический вывод об их единстве, который основан на непосредственности бытия и ничто, есть полагание того, что уже содержится в понятии, и он необходим. Но так же, как правильно, что бытие и ничто едины, так же правильно, что они совершенно различны, что одно не есть то, что есть другое. Но так как различие здесь еще не определилось, ибо бытие и ничто суть именно непосредственные, то оно здесь невыразимо. Не нужно забывать, что здесь речь идет только об абстрактном бытии и абстрактном ничто. Не нужно забывать и о том, что рассудочное абстрагирование это насильное закрепление, усилие рассудочного сознания затемнить и удалить содержащуюся в предмете или понятии другую определенность.

Мышление стремится найти в чистом бытии и чистом ничто или в них обоих конкретное значение и необходимо наполнить чистое бытие и чистое ничто содержанием. Это движение есть логическое выведение и дальнейшее развитие понятия бытия.

Наличное бытие

Наличное бытие есть определенное бытие, или, точнее, наличное бытие есть бытие, имеющее определенность. Определенность наличного бытия есть его качество, сущая определенность, которой одно наличное бытие (как нечто) противостоит иному (другому нечто). Это качество изменчиво и конечно, определено всецело отрицательно не только по отношению к качеству иного, но и в самом себе. Абстрактная противоположность, в которой выступают определения наличного бытия (нечто), разрешается в лишенную противоположности бесконечность, в для-себя-бытие. Таким образом, в наличном бытии можно выделить следующие подлежащие исследованию моменты: наличное бытие, как таковое: нечто и иное, конечность; качественная бесконечность.

Наличное бытие, как таковое

В наличном бытии следует различать его определенность; качество в определениях, как реальность и как отрицание, рефлектированность в себя как оно положено; нечто, налично сущее.

Наличное бытие вообще

Наличное бытие возникает из становления как простое единство бытия и ничто и имеет из-за простоты форму непосредственного. В наличном бытии, в снятом противоречии бытия и ничто мы получили форму бытия – форму простого единства с собой некоего бытия, содержащего отрицание или определенность, ставшее бытие, получили нечто. Наличное бытие, рефлектированное в своей определенности в самое себя, есть налично-сущее, нечто. Опосредование в становлении уже сняло себя, и наличное бытие предстает как первое, из которого исходят. Поэтому наличное бытие проявляется, прежде всего, в одностороннем определении. Другое определение, содержащееся в нем, проявится как противостоящее первому.

Небытие вместе с бытием принято в становлении как простое единство с бытием и как конкретное целое, имеет форму бытия, непосредственности и составляет определенность как таковую.

Целое имеет форму определенности бытия для нашей рефлексии; оно еще не положено в самом себе и может иметь одностороннюю определенность для внешней рефлексии.

Следует различать между тем, чтό есть для нас, и тем, чтό положено; лишь то, чтό положено в каком-то понятии, входит в рассмотрение, развивающее это понятие, входит в его содержание. Относится ли определенность к самому понятию, или, принадлежит лишь нашей рефлексии, дает мышлению, через их сравнение, возможность наметить путь, который обнаруживается в самом развитии понятия.

Наличное бытие есть определенное бытие, конкретное; поэтому в нем сразу же выявляется несколько определений, различенные отношения его моментов.

Качество

На основе истинного единства наличного бытия с небытием зиждутся все определения.

Непосредственной или сущей определенности бытия соответствует категория качества. Причем качество должно быть положено и в определении ничто, благодаря чему непосредственная или сущая определенность полагается как некая различенная, рефлектированная определенность, а ничто также есть нечто рефлектированное, некое отрицание. Качество, взятое таким образом, чтобы оно считалось сущим, есть реальность; оно же, обремененное некоторым отрицанием, есть отрицание вообще, а также некоторое качество, определяющееся в дальнейшем как граница, предел. Отрицание, определяемое только как граница и предел, было бы то же, что и ничто; качество при этом определяется посредством небытия. Реальность – наличное бытие как сущая определенность. Отрицание – основа всякой определенности. Инобытие это форма наличного бытия нечто как отрицание. Определенность, положенная как отрицание в наличном бытии есть граница, предел. Лишь в своей границе и благодаря границе, нечто есть то, что оно есть. Качественная граница проникает все наличное бытие. Количественная граница – граница внешнего определения наличного бытия. Инобытие есть некое бытие, находящееся вне наличного бытия, но есть его собственный момент. Нечто благодаря своему качеству, во-первых, конечно и, во-вторых, изменчиво, так что конечность и изменчивость принадлежит его бытию. Граница, с одной стороны, составляет реальность наличного бытия, с другой стороны, она есть его отрицание. Граница как отрицание нечто есть другое нечто. Таковы определения категорий, развивающиеся в наличном бытии.

В бытии, в отличие от понятия, индивид всецело определен. В бытии индивида выступает определенность в своем существе как отрицание и увлекает конечное в то же отрицательное движение рассудка, которое заставляет все исчезать в абстрактном единстве, в субстанции.

Отрицание непосредственно противостоит реальности. В дальнейшем, в сфере собственно рефлектированных определений, оно противопоставляется положительному, которая есть рефлектирующая в отрицание реальность. В этой реальности светится (находится, но еще не проявилось) то отрицательное, которое еще скрыто в реальности, как таковой.

Качество есть свойство в своем определении, сохраняющим себя в некотором внешнем соотношении с иным. Другие определенности, как, например, внешний вид, не называют свойствами, поскольку их представляют себе изменчивыми, не тождественными с бытием.