Бумажный Голиаф

Глава вторая

 
Сиэтл, 3 апреля, вечер.
Владелец маршрута: Бобби Тук.
Статус: маршрут не определен.
 

Зайдя домой, Бобби проверил сообщения на домашнем терминале у входной двери. Если бы, пока он ехал в такси домой, кто-то звонил или писал ему на телефон, который остался на прошлой работе, все сообщения автоматически перенаправлялись бы сюда, домой. Запустив новый телефон, который он купил в вендинговом аппарате возле дома, Бобби поставил скачиваться из облака его контакты, программы и плейлисты с музыкой.

В большом зеркале их квартиры отражался невысокий мужчина в обычных синих джинсах и клетчатой рубашке. Единственной более яркой точкой в его внешнем виде были белые кроссовки фирмы «Ллойд», которым он не изменял со времен студенчества. Бобби подумал, что когда Мила узнает новую сумму его контракта, она точно заставит его сменить джинсы на брюки. Девушка и будущая жена аналитика Тука очень серьезно относилась к его внешнему виду, и на эту тему они много спорили. Она сама всегда одевалась просто, но красиво, и была уверена, что человек не может носить две-три похожих рубашки и пять пар джинсов из одной упаковки, а Бобби был просто счастлив, что может не тратить время на выбор одежды.

Мила возвращалась после бассейна около 20:00, сейчас часы показывали начало восьмого. У Бобби Тука было около часа, чтобы спокойно все обдумать еще раз.

Заварив крепкий чай, он переоделся и ушел в свой маленький кабинет с видом на город. Квартира стоила им, как аренда отдельного большого дома в пригороде, но Мила сразу сказала, что Бобби для работы нужен свой кабинет, а жить в центре им обоим было проще: ей так было быстрее добираться до учебы в университете, а ему до работы.

«До бывшей работы», – автоматически поправил ход своих размышлений Бобби Тук.

Откинув кресло, Бобби приглушил свет и попытался спроектировать разговор с Милой. Новость о смене работы на другую, за гораздо большие деньги, она, наверное, воспримет хорошо: пока они будут жить тут, в Сиэтле, она может спокойно доучиться в магистратуре, а даже если смена работы потребует в будущем смены города, они молодые, детей пока нет, и это нормальная ветка сценария.

Умный дом автоматически определил, что Бобби дома один, Мила еще не пришла, а значит, можно загрузить его любимую музыку. «Плейлист транслируется из телефона, процесс установки практически завершен», – отметил для себя Бобби.

Оставался вопрос с круизом. Можно было взять с собой Милу. Хотя у нее сейчас как раз диплом и лучше ее не дергать. Можно просто отказаться, но где-то в глубине души он был уверен, что поступает правильно.

Терминал на стене негромко пискнул новым сообщением. Телефон полностью настроился, подключился к системе управления квартирой и теперь мог пользоваться любыми терминалами, рабочими поверхностями или телевизорами, чтобы показывать владельцу сообщения и вызовы.

Бобби посмотрел на сообщение и понял, что почти забыл про сеанс у терапевта. Он надел очки, активировал исходящий вызов и понял, что сегодня сеанса, скорее всего, не будет, потому что его уже уволили с прошлой работы в Airbus стараниями Джеймса Паркера. Однако с той стороны вызов приняли, комната вокруг Бобби пропала, и он оказался в привычном кабинете с темно-ореховой отделкой стен.

В кресле напротив, как всегда, сидела его терапевт, доктор Мэлфи.

– Наверное, вас не предупредили, Дженнифер, я больше не работаю в Airbus, – Бобби немного замялся, ему почему-то стало неудобно, ведь это он сам вызвал терапевта, а ей, может быть, просто уже было неудобно отменить входящий вызов.

– Я знаю о переменах в вашей работе, Бобби, – доктор Дженнифер Мэлфи спокойно улыбалась, – но наш с вами контракт активен. У вашего нового работодателя, должно быть, хорошие условия. В ваш корпоративный пакет, как и прежде, входит ИИ-терапевт, и я готова работать с вами согласно нашему привычному расписанию.

Бобби немного задумался, пытаясь взвесить, насколько это правильно – оставить того же терапевта при смене работодателя. Хотя ИИ-терапевты всегда были внешним и полностью конфиденциальным сервисом, который предоставлялся топовым специалистам во многих отраслях, а значит, и переходы с работы на работу происходили часто.

– Мы можем выбрать новый внешний аватар для вашего терапевта, Бобби, – доктор Дженифер, указала на стену, где появились портреты нескольких смоделированных мужчин и женщин в кресле, как у нее, – если вам так будет комфортнее переключиться на новый проект, к примеру.

– Нет-нет, пожалуйста, – Бобби помотал головой – пусть лучше будете вы, Дженифер.

– Доктор Дженнифер Мэлфи, образ из классического сериала «Клан Сопрано», как скажете, Бобби, – она кивнула, портреты со стены пропали, они снова были в привычном кабинете в Бостоне, который Бобби выбрал еще во время их первой встречи. – Аватар и расписание встреч сохранены, ваш профиль и все наши беседы хранятся в облачном хранилище сети ИИ-терапеветов «Kettei». Прошу вас подтвердить согласие с условиями оказания сервиса, мистер Тук.

– Я, Бобби Тук, согласен с условиями оказания сервиса ИИ-терапевта корпорации «Kettei».

– Прекрасно. Что вы хотите обсудить сегодня, Бобби?

Он немного подумал, зачем на самом деле вызвал сегодня своего ИИ-терапевта.

– Мне предложили шикарный тревел-тур по Америке, чтобы я отдохнул при смене проекта. Я решил, что поеду с братом, и теперь не уверен, что это верное решение.

– Вы аналитик, Бобби Тук, уверена, что у вас есть аргументы в пользу этого решения, – доктор Мэлфи открыла блокнот в хорошем кожаном переплете и достала тонкую ручку с едва заметной гравировкой «Xiaomi» на колпачке. Бобби был уверен, что раньше на ее ручке была написана другая фирма.

– Мартину нужна перезагрузка. Эта поездка может показать ему какие-то новые горизонты в прямом и переносном смысле. Показать ему, зачем работать и как можно жить, когда у тебя есть мозги, как у него и у меня.

– Он ваш брат-близнец, Бобби, – Дженнифер перелистнула несколько листов блокнота, – но это не означает, что у вас одинаковые способности, вы же понимаете это?

– Да, я слышал эту семейную историю о том, что близнецам Бобби и Мартину способности достались неравномерно, что по какой-то странной генетической случайности все выдающиеся аналитические способности достались близнецу Бобби. У вас там это все записано, я рассказывал.

– Да, это есть у меня в записях, – она снова полистала блокнот.

ИИ-терапевту, конечно, не было нужды искать что-то в записях в буквальном смысле слова, все хранилось в облаке, в котором также находился сам ИИ, но Бобби понимал, что так клиенту проще включиться в атмосферу сеанса.

Доктор Мэлфи продолжила говорить, «изучая записи»:

– В 18 лет после школы Мартин поругался с отцом. Брать кредит на учебу, как поступили вы, Бобби, он отказался категорически, выстроив теорию о том, что все это заговор правительства и экономическое рабство. Потом все стало… не очень хорошо.

Бобби даже немного фыркнул от формулировки, но тут же извинился и продолжил говорить сам.

– Работал он то тут, то там, рано женился, завел ребенка, потом пропадал куда-то, развелся и выскакивал, как черт из табакерки» с новыми и новыми проблемами: какие-то долги, кредиты, разбитые машины, взятые напрокат без страховки…

– В 24 года, когда вы заканчивали Калифорнийский технологический, ваш брат Мартин Тук первый раз попал в клинику и серьезно пролечился от алкогольной зависимости. Родители оплатили лечение со своего пенсионного счета. Следующие шесть лет, пока вы, Бобби Тук, становились топовым аналитиком и сменили две корпорации, ваш брат Мартин Тук сменил два десятка работ. С его слов, его везде недооценивали, к нему не прислушивались, работа становилась все тупее и тупее, ни о какой технике и управлении людьми речь не шла вовсе. Других навыков или каких-то творческих способностей у Мартина не было.

Бобби молчал. Живой терапевт перед тобой или ИИ-терапевт, методы остаются одними и теми же. Говорить, все как есть и дать увидеть картинку со стороны. Бобби помогал брату деньгами, выручал из мелких передряг с помощью нанятых адвокатов, пока ему все это не надоело. Отлежавшись пару дней на диване у родителей или в общежитии у Бобби, Мартин снова пускался в подвиги, свалив на ближайшем поезде.

– Сейчас вам, как и Мартину, 30 лет. Вашего отца не стало. Пенсионный план позволил маме жить безбедно, она перебралась к своей старшей сестре в Сан-Диего и с головой ушла в возню с ее внуками… – терапевт отложила блокнот в сторону. – Он взрослый, самостоятельный человек, Бобби. Почему и зачем вы хотите ехать с ним?

Бобби только пожал плечами. Мартин Тук оставался незакрытой задачей в его уникально организованной голове. Он прокручивал хорошо известные ему факты снова и снова, пытаясь найти обоснование интуитивному решению об участии в жизни Мартина.

– Еще в самом начале нашей с вами работы, несколько лет назад, вы разобрались с чувством вины, с некоторыми обидами и комплексами.

«Интересно, как они так моделируют голос терапевта, что ее прямо хочется слушать?» – подумал про себя Бобби.

– Мне казалось, что я уложил в систему собственные мотивы и четко уяснил, что вмешиваться в жизнь брата без явной просьбы с его стороны нельзя. Шесть лет последствия и люди говорили в один голос, что «нельзя вмешиваться без запроса системы». Запроса от Мартина не было и нет, но я все равно понимаю, что это… нужно сделать. Точнее даже не понимаю, а знаю и пытаюсь найти этому хоть какое-то понятное другим людям объяснение.

– Вам кажется, что вы сейчас поступаете правильно для себя, Бобби?

Аналитик Бобби Тук молчал. Все его годы подготовки, которые легли на благодатную генетическую почву и взошли в его голове правильным набором аналитических навыков, сейчас давали сбой.

Отправиться с Мартином в это неожиданное большое путешествие ощущалось как очень правильное, системное решение. Показать ему, для чего имеет смысл работать и зарабатывать деньги, что можно увидеть своими глазами здесь, в Америке, даже не поднимаясь на борт океанского корабля, чтобы попасть в Европу или куда-то еще дальше.

– Я уверен… Я был уверен, что любые разговоры о прокрастинации, увиливание от работы, лень и другие не направленные на результат действия являлись только следствием. Следствием того, что у человека нет большой цели.

– К вам ли этот запрос, Бобби? При всей правильности логики и построений должны ли именно вы вмешиваться в его жизнь? Что это? Гордыня? Стремление «починить человека»?

– Мне особо все равно, какую из десяти заповедей или четырех принципов я тут нарушаю…

«Я тут нарушаю…».

– Продолжим в следующий раз? – доктор Дженнифер Мэлфи все-таки была высокоточным, пусть и искусственно созданным инструментом терапии.

– Да, пожалуй. Спасибо, до встречи, доктор Мэлфи.

Бобби отключился, снял очки и вернулся домой в Сиэтл.

…

До прихода Милы оставалось менее получаса. Бобби Тук так и не знал, как объяснить своей невесте решение, которое принял его замечательный аналитический мозг: отправиться в круиз со своим братом Мартином.

Понимая, что вот-вот пойдет по кругу в своих рассуждениях, Бобби включил на стареньком классическом ресивере интернет-радио. Было в этом забавном ритуале из эпохи до «большого замедления» что-то успокаивающее. Интернет никуда не делся. Скорости передачи данных продолжали расти. Радио окончательно перекочевало в сеть и… ничего особо не изменилось.

Ведущие шутили и пытались по утрам разбудить сонных людей на работу. Реклама, что на радио, что по телевизору, выключалась оплатой премиум-аккаунтов, все, как и было. Медиа, а точнее, потребность и возможность человека получать потреблять информацию никуда не делась. Скорость потребления информации заметно не увеличивалась и не уменьшалась. И было в этом что-то такое, что задавало настоящий, обычный, нормальный ритм жизни. Ритм обычной человеческой речи становился своеобразным универсальным метрономом, который отсчитывал секунды и минуты гораздо лучше, чем скорости транспорта или передачи данных.

Бобби включил радиоканал одного ставшего внезапно знаменитым несколько лет назад медиапроповедника. Говорили, что Проповедник Си был самым обычным пожилым семьянином из Сан-Франциско или Лос-Анджелеса. Что у него, как и у многих людей, в тот день, когда упали самолеты и началась эпоха «большого замедления», погиб кто-то из родных. Скорее всего, это были его дети, хотя сам Проповедник Си не любил об этом говорить. Он просто вышел в эфир маленькой интернет-радиостанции и стал говорить в эфир таким же людям, как и он сам, о том, что жизнь изменилась, но идет дальше.

Пока телеканалы и политические аналитики вопили о новой кибератаке России на США, пока до всех дошло, что самолеты упали по всему миру, и это не атака одной страны на другую, Проповедник Си много часов подряд просто говорил в эфир спокойные и понятные людям вещи.

Может быть, Си и не был Проповедником, но за несколько лет, пока люди пытались прийти в себя и перестроится на новый ритм жизни, ритм, в котором больше не было скоростей более девяносто шести километров в час, Си стали слушать несколько десятков миллионов человек по всему миру.

Его слушали даже те, кто никогда не ходил в церковь и не был сколь-угодно религиозным человеком. Проповедник Си выходил в эфир не по расписанию, а когда было что сказать. Когда получал по почте вопрос, на который хотел ответить. Или когда ощущал, что ему есть что сказать в поддержку людей, вокруг которых рушился привычный им мир скоростей. Он ни разу не произнес обвинений в адрес секты Gensoku, которая взяла на себя ответственность за падение самолетов в тот день. Он ни разу после не обвинял правительства, которые проигнорировали требования секты Gensoku и не закрыли небо после первых ста самолетов, которые упали на землю в Азии. Но Си говорил об обычной, простой жизни, которую многие из нас утратили в погоне за скоростью. И его слушали.

«Я пользуюсь обычным мылом Safeguard, ношу три пары простых джинсов, а когда одни изнашиваются, жена покупает мне такие же, вот уже более 20 лет. И если их не доставят в тот же день, в моей жизни ничего к худшему не меняется.

У меня обычная, наземная не электрическая машина и ее хватает. Но я понимаю, что у тех, кто передвигается по трубам, есть на то свои мотивы: так красивее вид из окна, потому что ты над землей, так нет пробок и они готовы платить больше за то, чтобы путешествовать в своих домах на колесах или яхтах, как их стали теперь называть.

Я всю жизнь работал головой, теперь работаю руками и не считаю, что это чем-то хуже. Если ты умеешь работать головой, подключая ее в сеть и обрабатывая какие-то огромные массивы информации: работай и зарабатывай этим на хлеб, это работа, и ее надо делать.

Мир стал слишком быстрым, мы стали перемещаться со скоростями, на которых человек уже не успевает принимать решения, и мы доверились машинам. Машинам, которых создают другие машины, и чья логика нам даже не всегда понятна. Да, самолеты и скоростные поезда позволяли быстро добираться из точки А в точку В, но кто сказал, что именно в этом наш прогресс? Те, кто делали ускорители роста растений, от которых потом болели и люди, и животные, тоже хотели найти ответ на вопрос, как бы делать это еще быстрее.

Да, сейчас многие ощущают себя детьми, у которых забрали интересную игрушку. Дали нам поиграть, и мы только вошли во вкус, нам стало нравиться путешествовать быстрее, еще быстрее и потом еще быстрее. Нам стало нравиться получать доставку в день заказа. Нам нравилась возможность выскочить на денек за тысячу или две тысячи километров.

И когда все это забрали, многим стало казаться, что это очень большая потеря. Ваша жизнь на самом деле так зависит от скорости, с которой вы доедете в точку Б?».

Входная дверь открылась почти бесшумно. Мила аккуратно заглянула в кабинет Бобби, чтобы убедиться, не уснул ли он в кресле в после работы. Увидев, что он внимательно слушает радио Проповедника Си, она чмокнула его в щеку и убежала на кухню готовить им ужин.

Бобби Тук решил дослушать Проповедника Си, пока Мила сделает им перекусить.

«Один умный и злой дядька, которого многие из вас уже и не вспомнят, когда-то хорошо сказал про счета от мобильных операторов. В какой момент стоимость минуты разговора стала для нас важнее, чем то, что мы слышим или что и кому мы говорим?

Мне кажется, что мы успели переоценить скорость, которая появилась у нас не так давно и к которой мы так привыкли. Замедление или Большое Замедление, как сейчас принято говорить, – это просто другое время. Новое время.

Мне очень жаль, что Замедление пришло к нам с такими потерями… Три тысячи самолетов, рухнувших на землю после того, как стрелки часов указали на 12:00, – это очень много. Этот рукотворный цунами унес полтора миллиона жизней в одночасье, и с этим придется жить дальше. Эта эпоха пришла к нам так, как пришла. В этот момент мы стали жить по-другому.

Но мы живем дальше, и давайте помнить, что главное – не скорость жизни, а то, как и с кем мы ее живем».

Бобби проглотил комок в горле, выключил радио, вышел на кухню и налил себе воды.

– Все в порядке, Бобби? – Мила доставала из холодильника масло и внимательно посмотрела на будущего мужа.

– У меня будет новая работа, больше денег, все такое… Сделай нам бутерброды, надо поговорить.

Глава третья

 
Сиэтл, 4 апреля, утро.
Владелец маршрута: Бобби Тук.
Статус: маршрут не определен.
 

Поезд «AmTrak» сообщением Сиэтл – Лос-Анджелес идет по своему пути около тридцати часов. Туристический рейс «Coast Starlight Amtrak» с отдельными панорамными вагонами – 36 часов. «Amtrak Express», двигаясь на максимально допустимых 96 км в час без остановок, покрывает это расстояние за 23 часа.

Бобби всего три раза проделал этот путь, когда они перебирались жить из Лос-Анджелеса в Сиэтл: финальное собеседование с системой корпоративного искусственного интеллекта в кампусе корпорации при найме (туда-назад), переезд на испытательный срок без Милы (туда и назад через два месяца), окончательный переезд в Сиэтл с Милой, когда ему подтвердили контракт, а Миле деканат выдал перевод к новому научному руководителю в Сиэтле. Бобби не очень любил поезда. Корпоративный шатл, которым его отправляли в командировки, был намного комфортабельнее: каждому аналитику предоставлялось купе-каюта, максимально похожая в деталях на его рабочий кабинет в кампусе.

Отправление в шесть утра после бессонной ночи и длинного разговора с Милой само по себе было пыткой. Спального купе ему уже не досталось, корпоративные тревел-системы разбирали спальные купе для своих командировочных специалистов заранее. Впереди было двадцать три часа в обычном сидячем купе. Бобби кое-как впихнул в себя сэндвич и запил его зеленым чаем, который успела приготовить ему Мила. Потом он сел в такси, чтобы через трубу (плюс 12,5 долларов к тарифу) уже через десять минут быть на вокзале.

Возле входа в вагон телефон Тука включился, завибрировал и залил экран разноцветным цветовым вихрем: такой же вихрь сейчас появился на экране курьера из ресторана. Бобби помахал в воздухе телефоном, чтобы курьер службы доставки нашел его в толпе отъезжающих. Молодой курьер в фирменной зеленой куртке тут же возник из-за спины огромного мужчины с чемоданом. Доставщик поднес свой телефон к телефону Бобби, телефоны синхронно пикнули, распознав пару заказчик-курьер, и с Бобби списалась стоимость горячего завтрака из «Panera Bread» +15% чаевых.

Термопакет сохранит тепло завтрака на пару часов: пока поезд будет выбираться на побережье, и смотреть будет особо не на что, Бобби планировал поспать. Таблетка снотворного, рюкзак в отделение над головой и пару часов из двадцати трех можно будет вычеркнуть.

Мест в сидячем купе было шесть, его место возле окна никто не занял, трое попутчиков синхронно подняли на него голову, когда он вошел. Бобби остановился на пару секунд, чтобы тревел-система распознала его профиль и сообщила попутчикам его рейтинг.

Телефон и браслет Бобби молчали, значит, у всех соседей по этой поездке рейтинг тоже был очень высокий, все-таки тревел-системы старались рассаживать пассажиров согласно их уровню. Кивнув попутчикам, Бобби негромко поздоровался и сел на свое место.

Кресло автоматически выдвинулось чуть вперед, спинка отклонилась буквально немного, чтобы потом, когда он уснет, мягко откинуться на максимальный угол наклона. Бобби достал наушники с шумоподавлением, надел свои рабочие очки, которые тут же приглушили свет, и приготовился заснуть. Тревел-системы шагнули далеко вперед после Большого Замедления. Поездки в поездах стали дороже, но даже сидя теперь можно было ехать почти с комфортом, по крайней мере, настройки кресла и шумоподавления автоматически подтягивались из облака или из телефона.

«Amtrak Express» тронулся по расписанию. Еле слышно зажужжала индивидуальная приточная вентиляция, встроенная в кресло. Уже проваливаясь в сон, Бобби успел рассмотреть на горизонте пустующие башни управления международного аэропорта Сиэтл-Такома. Где-то там, на огромной территории аэропорта Такома, находился заросший темно-зеленым болотным плющом самолет, фотографию которого стали массово публиковать в социальных сетях и туристических альманахах. Почему плющ выбрал именно этот самолет и не тронул сотни таких же крылатых машин неподалеку, оставалось непонятным. Казалось, что природа хотела утащить самолет под землю и пробилась побегами плюща через трещины в бетоне взлетной полосы, но потом передумала.

«Прямо как в Лангольерах, – подумал Бобби Тук, – не хватает только нарастающего звука и слепой девочки».

 
Даллас, 4 апреля, утро.
Система внутренних сообщений учебного центра Tesla.
Владелец маршрута: профессор Глен Паркер.
Статус: маршрут не определен.
 

Пр. Глен Паркер Центру разработки и управления корпоративных систем искусственного интеллекта в Пало-Альто, Калифорния.

Система искусственного интеллекта «Платонов» продолжает активное сопротивление обучению. Общий характер возражений соответствует гипотезам про медленный мир и с каждым сеансом обучения включает все больше маркеров матрицы Gensoku-4.

Прошу провести анализ доступного искусственному интеллекту «Платонов» сегмента Сети на предмет отслеживания путей-переходов и контекстного поиска, которые могут приводить к насыщению ИИ «Платонов» идеями Gensoku. Концентрация доступных системе ИИ «Платонов» материалов и маркеров матрицы «Gensoku-4» должно быть снижено в пять-шесть раз.

 

Прогноз по обучению системы искусственного интеллекта «Платонов» негативный. Дальнейшее развитие ИИ «Платонов» напрямую зависит от доступного системе ИИ связного контента. Прогноз отключения ИИ «Платонов» – две недели.

С уважением,

Профессор Глен Паркер.

[Цифровая подпись прошла валидацию].

 
Пало-Альто, Калифорния, 4 апреля, вечер.
Система внутренних сообщений учебного центра Tesla.
Владелец маршрута: Джо Бейкер.
Статус: маршрут построен.
 

«Концентрация доступных ИИ „Платонов“ материалов и маркеров матрицы Gensoku-4 должна быть снижено в пять-шесть раз» – Джо снова и снова прокручивал новое требование к матрице доступных материалов и сопоставлял их с возможностями алгоритмов, которые были в его распоряжении. Предел, который был ему теоретически доступен: 170—180% изменений, пока ИИ не заметит того, что входящий поток информации изменен.

«Пять-шесть раз – это более 500% измененной информации в контексте доступного ИИ поля информации, – Джо автоматически посмотрел в камеру на выходе из офиса, чтобы отметиться об уходе с работы. – Тут даже ребенок поймет, что родители включили фильтры, и откажется играть дальше».

Оставался вопрос, насколько ИИ «Платонов», которого сейчас обучали несколько экспертов из разных уголков мира, умнее или глупее пятилетнего ребенка.

– Эй, Джо! Ты с нами?

Бейкер автоматически обернулся, поздно сообразив, что это очередная подколка ребят из аналитического отдела. Они никогда не звали его с собой, особенно после смены. Джо Бейкер был невысокого роста, и толку от него в баскетболе против громил из Инженерного кампуса было совсем немного.

– Нет, спасибо, я домой, и да… очень смешно. Лучше, чем на прошлой неделе, намного оригинальнее, ребята, ага! – Джо зашагал мимо дежурной группы коллег из аналитического отдела, которые толпились у входа в офис, ожидая, наверное, пока кто-то на минивене заберет их и все вместе поедут в зал на тренировку.

Бейкер закинул рюкзак на обе лямки, как любил делать в школе, надвинул наушники и направился к бесконечной парковке, где затерялся его фургончик. Полгода назад он перестал прятать свой фургон на парковках в закусочных неподалеку и стал открыто оставлять его на весь рабочий день на парковке офиса.

В Калифорнии темнеет быстро, и пока он дотопал до своего фургона, дневной свет померк и ветер стал холодным. Джинсовая винтажная куртка почти не продувалась, а встроенные в темные армейские брюки тончайшие нити обогрева автоматически поддерживали нужную температуру. Внутри фургона было жарко, сиденья еще хранили память о безжалостном дневном солнце. Система кондиционирования контролировала только жилой отсек, а передним сиденьям фургона доставалось днем по полной программе.

Когда Бейкер разворачивался на кругу возле входа в офис, его коллеги как раз грузились в огромный синий семиместный минивен. Кто-то заметил Джо за рулем, толкнул локтем соседа и кивнул в его сторону:

– Я тебе говорил, он живет в караване.

– Да ладно, как так-то… Ну, на нашу зарплату сильно не разбежишься, но снять квартиру-то должно хватать.

– Может, старый контракт без пересмотра, не знаю. Говорю тебе, он уже даже не прячет фургон особо.

Джо Паркер вывел старенький переделанный фургон доставки на 101-е шоссе и включил на навигаторе программу поиска каравана. Встречный караван на Гилрой мог «зацепить» его через полчаса на следующей развязке, но сегодня Джо хотел сделать круг по часовой стрелке и поэтому подождал, пока приложение для караванеров предложило ему более привычный маршрут.

Сан-Франциско – Сакраменто – Джексон – Марипоса – Гилрой – Пало-Альто.

697 километров, восемь часов тридцать минут.

А если ему повезет и сегодня караван будет вести кто-то опытный, то, может быть, маршрут растянется на все двенадцать часов. А это значит, что соскочив с каравана около семи утра завтра, он может успеть встретить Лию.

 
Лос-Анджелес, 5 апреля, утро.
Владелец маршрута: Бобби Тук.
Статус: маршрут не определен.
 

– А что такое «индукционная аномалия», мам?

Бобби Тука и остальных пассажиров, кто не заглушил оповещения на своих терминалах, разбудил приятный голос бортовой системы.

«Если вы интересуетесь современной культурой, сегодня вы сможете наблюдать одно из необъяснимых явлений нашего мира: индукционную аномалию. Мы встретим одну или несколько из них по пути следования, справа от нас. Время встречи: 4 минуты. Наблюдайте справа».

Пассажиры прильнули к окнам, Бобби просто повернул голову и немного приоткрыл глаза.

– Вы уже проходили в школе, как двигается современный транспорт между городами?

Тук слушал вполуха, пытаясь не проснуться окончательно, чтобы потом не пришлось принимать еще таблетки для сна.

– Да, мам! Под дорогами прокладываются специальные системы, двигаясь вдоль которых, автомобиль или грузовик заряжается, используя механизм индукции. По этому же принципу устроена индукционная варочная панель у нас на кухне. Иногда система индукционной зарядки транспорта устанавливается не под дорогой, а выглядит, как ворота или столбы, проезжая между которыми автомобиль получает заряд для аккумуляторов.

– Правильно, солнышко. А еще система может отслеживать скорость передвижения транспорта, чтобы участники движения не превышали установленные лимиты. Индукционная аномалия – это транспорт, который двигается против потока, сохраняя при этом способность заряжаться от трассы, по которой он двигается. Аномалия состоит в том, что транспорт не должен получать заряд, если он двигается против потока машин.

– Чертовы современные байкеры, вот что это такое, – пробурчал какой-то мужчина слева от беседующих мамы с дочкой, разговор которых слушал Тук, – гоняют против потока на своих переделанных капсулах, а система не может их отключить или обесточить…

Судя по возникшей паузе, мама раздумывала, комментировать это высказывание мужчины или нет, но тут их прервал возглас девочки:

– Мам, смотри, смотри!

Аномалия, и правда, была похожа на современный, полностью закрытый байк. Капля металла, похожая на рыбу без глаз, летела против потока грузовиков и легковых машин по трассе, вдоль которой двигался «Amtrak Express». Скорость «Amtrak» было 96 км в час, капля аномалии догнала их в считанные секунды, без труда уворачиваясь от идущих ей навстречу машин.

Водители в потоке даже не пытались менять полосу или реагировать на идущую лоб в лоб матовую рыбу: скорость сближения с аномалией получалась более 300—400 км в час, и человек все равно не мог бы успеть отвернуть от этой странной каплевидной пули, которая разрезала поток машин, молниеносно уворачиваясь от столкновений.

– Не знаю, что это, но точно не байк, управляемый человеком… – прошептал кто-то позади.

Вытянутая капля пропала впереди так же быстро, как появилась. Аналитик Тук мысленным усилием заставил себя не включаться в поток размышлений о том, что именно он сейчас видел. «Amtrak Express» продолжил свой путь на юг. Встречный поток транспорта продолжил свой путь на север. Аномалия, или что это на самом деле было, улетела вперед, многократно превышая максимально допустимую скорость передвижения на поверхности Земли.

…

Бобби умудрился проспать на препаратах почти восемнадцать из двадцати трех часов пути и сейчас ощущал себя внутри мультика с очень странным сюжетом. Первое время он даже пытался сквозь сон отгонять какую-то назойливую муху, пока не понял, что это его же браслет пытается разбудить его за полчаса до прибытия в Лос-Анджелес. Бобби открыл глаза и понял, что перестарался со снотворным, хотя планировал в дороге посмотреть кино или просто поглазеть в окно на побережье. Попутчики оказались очень тихими, Тук отметил для себя обязательно поставить им высокий рейтинг в тревел-системе по приезду. Дорога была спокойная, с короткими перерывами на перекус и чай, после которых он зачем-то принимал еще одну-две «двухчасовые» таблетки для сна и проваливался обратно.

Погода в Лос-Анджелесе, несмотря на ранний час, была гораздо мягче, чем в Сиэтле, Бобби взял куртку в руку, закинул рюкзак на плечо и зашагал по указателям к стоянке такси.

Слепую девочку на платформе «Amtrak Express» в Лос-Анджелесе встречала то ли мама, то ли тетя: женщина неопределенных средних лет, которая просто взяла ее за руку и потащила вдоль платформы к парковке. На этом месте «мультика» Бобби решил окончательно проснуться, потому что сон становился совсем уж странным. В голове еще были остатки видений про пустующий аэропорт, в котором безошибочно узнавалась классическая экранизация фильма по рассказам Стивена Кинга. Мила обожала классику, и Бобби успел пересмотреть на домашнем кинотеатре сотню фильмов того времени. Наверное, остатки этих воспоминаний легли в основу его затяжного сна в поезде и крепко вмонтировались в сюжет. Даже слепая девочка, которую Бобби, видимо, заметил краем глаза еще в Сиэтле, появлялась во сне, что-то беззвучно доказывала другим участникам сна, стучала белой раскладной тростью по плиткам аэропорта… И все это делало голову Бобби тяжелой и пустой одновременно.