Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

Видимо Ласточке передалась моя спешка, и она, проникнувшись этой спешкой, резво бежала по степи покрытой серой травой, да так, что понукать её не было никакой нужды. Что бы обнаружить погоню, я перед тем, как сесть в седло, установил несколько сигнальных заклятий, которые в случае пересечения их нитей кем-нибудь из людей, совершенно незаметно для других дадут мне знать об этом. Пока всё было спокойно, и я решил, достигнув предгорий, где должна расти трава пригодная в корм моей лошади, дать ей отдых и возможность пощипать травку. Она этого честно заслужила.

Уже полностью рассвело, когда я, наконец, пересёк плоскую степь и въехал в холмы предгорий, покрытые низкорослым кустарником и сплошь поросшие густой изумрудной травой. Путь мой лежал к хорошо видимой отсюда седловине. Когда степь за моей спиной скрылась за холмами предгорий, я сделал привал на чудесной полянке, по которой протекал быстрый ручей, берущий свои истоки высоко в горах. Отпустив лошадь пастись, предварительно достав из седельной сумки провиант и баклажку с пивом, я расстелил серый плащ, прихваченный мной в конюшне, уселся на него и начал трапезничать.

Погода была прекрасная, хотя мне и не хватало солнца, которого в Серой империи никогда не бывает; на душе спокойно; у меня была еда и питьё; я практически достиг места, откуда могу открыть проход туда, где ярко светит солнце, где люди обычно не прячут своих лиц под надвинутыми на лицо капюшонами своих серых плащей, туда, где с нетерпением ждут меня друзья мои. Я полулежал на плаще, уминая за обе щёки грубую, но питательную пищу серых всадников, запивая её хорошим пивом, как вдруг подало голос одно из моих сигнальных заклятий. Это означало лишь одно, наконец-то серые разобрались, что к чему и бросились в погоню по свежему следу. Ну, что же, флаг им в руку.

Я настроил своё дальновиденье, что никак не могло помочь противнику обнаружить меня, и увидел, что по степи во всю прыть своих лошадей, мчалось, по меньшей мере, десяток серых всадников. Я оценил их скорость и убедился, что они, достигнут предгорий не раньше, чем часа через три. Мне, что бы добраться до места открытия прохода необходимо от силы час. Похоже, что я выиграл, однако рассиживаться всё же не стоило.

Я подозвал мою Ласточку, которая не заставила звать её дважды, быстро собрался и спустя десять минут мы были уже в пути. Дорога заметно стала забирать в гору, поэтому я придержал мою ретивую лошадку, заставив её перейти с рыси на шаг, благо запас времени у меня был. Кустарник сменили деревья, тропа делалась всё более каменистой, а горы, приблизившись, образовали довольно узкое ущелье, и тут я выехал на торную дорогу. Первое чувство, которое посетило меня, было удивление – откуда здесь дорога? Через мгновение сознание моё подсунуло единственно правильный ответ – это один из путей серых всадников. Так вот почему именно здесь открывается путь, как в Серую империю, так и путь из неё. Я почувствовал, что если следовать путём серых всадников, то я, так или иначе, достигну места, где возможен выход из этой серой страны.

Тут меня настигло очередное озарение, которые последнее время всё чаще посещали меня. Так вот в чём секрет проходов в Серую империю. Если в других мирах любой проход позволяет ходить, как туда, так и обратно, то здесь отдельно были проходы, ведущие в империю и проходы, ведущие из империи. Мне повезло, что я вышел на эту дорогу, которая явно вела к месту, где можно было открыть проход, ведущий из империи.

Я пустил Ласточку в галоп, благо дорога позволяла. Теперь уже все мои сигнальные заклятия буквально надрывались. Казалось, что все серые всадники империи гонятся за мной, при этом гонятся с такой скоростью, что расстояние между ними и мной неумолимо сокращается, и если так пойдёт и дальше, они меня скоро догонят.

– Ласточка, милая, – прошептал я на ухо моей лошади, которую за короткое время нашего общения успел полюбить. – Если можешь, поспеши. Постарайся, а я уж сумею тебя отблагодарить.

Не знаю, толи это было в действительности, толи это мне послышалось, но в моём мозгу чётко прозвучал ответ: «Я постараюсь». Моя кобылка понеслась по дороге с такой прытью, какую я никак не мог ожидать от неё. Вот что делает доброе слово.

Прошло примерно полчаса, и мы оказались на месте, где можно было открыть проход. Что-что, а такое место я чувствую каждой клеточкой моего тела. Быстро соскочив с тяжело переводящей дух Ласточки, я начал открывать проход, чувствуя спиной, что ещё мгновение и сюда набьётся целая толпа серых всадников. Как они так быстро сюда добрались, осталось для меня загадкой, которую я намерен рано или поздно решить. Проход послушно засиял передо мной, когда на поляну, где я находился, выскочило не меньше сотни серых всадников. Я вскочил в седло, но направил Ласточку не в проход, а в сторону. Всадники же с боевыми криками ринулись в проход. Вы спросите меня, что произошло? Постараюсь ответить, хотя, честно говоря, я и сам до конца не понимаю, почему всё так произошло. Словно кто-то очень могущественный взялся мне помогать. Теперь-то я понимаю, что на помощь мне пришла сама дорога. Да, да, та самая дорога, которая когда-то впервые открыла мне путь между мирами.

Что же заставило меня не ринуться, сломя голову в открытый мной проход? Да вроде бы ничего особенного, просто в последний момент я увидел уводящую в сторону от прохода тропинку, еле заметную здесь, где земля была покрыта сплошными камнями. Что-то внутри меня велело вступить на эту сомнительную тропу, и я, ни минуты не сомневаясь, направил туда мою лошадь, которая с удивительным смирением подчинилась мне, хотя перед этим сильно нервничала, не желая идти в проход.

Стоило мне лишь с Ласточкой на тропу, как мы тут же исчезли для преследовавших нас серых всадников, которые, видимо, посчитали, что мы прошли проход, поэтому поспешили за нами вдогонку. Не прошло и двух минут, как наши преследователи исчезли в проходе, который медленно угасал закрываясь.

Ну, что же, каждому своя дорога, мы же пойдём другим путём, как в своё время очень точно заявил один деятель из мира, в котором я родился в этот раз. Я уже понял, что старый добрый способ хождения по мирам, где не я выбираю дорогу, а она меня, пришёл мне на помощь, и был абсолютно уверен, что именно он выведет меня за пределы Серой империи наилучшим образом. Я спешился и пошёл по тропе, ведя лошадь в поводу. Я привык ходить по тропам меж мирами пешком; кроме того, тропа была еле заметна, и я попросту боялся потерять её, сидя в седле. Чем чревата потеря такой дороги для ходящего-меж-мирами, я толком не знал, а проверять, что из этого может получиться, как-то не хотелось. Просто с самого начала моих хождений по мирам, я принял эту установку, как закон, как некий постулат, как, наконец, аксиому.

Я воспрянул духом, оказавшись, наконец, в привычных для меня условиях пути между мирами. Давненько я так не путешествовал, тем более в одиночку, если не считать, конечно, за спутник Ласточку. Все чувства, что наполняют тебя в такой дороге, обретают новую свежесть. Они вроде бы те же самые, вроде бы неоднократно испытанные мной во множестве пройденных дорог, вроде бы хорошо знакомы мне, но всё же, чем-то неуловимо отличаются от всех пережитых мной раньше. Вот уж, воистину не войдёшь в одну реку дважды.

Ласточка моя вела себя выше всех похвал, словно всю жизнь только тем и занималась, что скакала по путям между мирами. Я ловлю себя на мысли, что так оно и есть, ведь она же принадлежала какому-то серому всаднику. Тропа стала более натоптанная, и я уже не боялся сбиться с пути. Я уселся в седло, и дальнейший путь продолжил уже верхом.

Примерно час я ехал под серым небом Серой империи по пограничным горам, но вдруг всё резко поменялось. Сначала меня ослепил яркий солнечный свет, от которого за полгода моих странствий по Серой империи я совершенно отвык. Глаза мои нестерпимо резало, так что мне пришлось прикрыть их рукой, хотя это плохо помогало. Тут я вспомнил, что прихватил с собой в конюшне помимо Ласточки и еды, ещё и серый плащ какого-то всадника. Я быстро достал его из седельной сумки, надел и прикрыл голову капюшоном. Это помогло; под капюшоном образовался приятный для глаз моих полумрак, и я наконец-то смог открыть глаза и оглядеться. Так вот почему серые, появляясь в наших мирах, старались не откидывать капюшоны своих серых плащей. Если я, пробыв в империи всего полгода, совершенно отвык от солнечного света, то, что говорить об уроженцах этой загадочной страны.

Пейзаж, да и вся обстановка вокруг меня разительно изменились. По ярко-синему небу плыли мелкие кучевые облака, подсвеченные с одного бока солнечными лучами, которые придавали им нежно-розовую окраску. Солнце стояло низко над горизонтом, и было не ясно, что это – утро или вечер, да это было и неважно. Важно было лишь то, что я наконец-то покинул негостеприимную Серую империю и теперь направляюсь домой, где меня ждут друзья мои. Я ловлю себя на мысли, что назвал домом Сегурию, хотя мой, так сказать, настоящий дом находится в бездне километров отсюда, мало того, ещё и в бездне тысячелетий. Я почти забыл о том формально моём доме, где меня никто не ждал, да и мне там никто не был нужен.

Дорога, на этот раз хорошо наезженный просёлок, петляла по чудесной холмистой равнине, где рощи сменялись полями, которые, в свою очередь, уступали место новым рощам. Здесь была ранняя осень, когда общий фон листвы был ещё зелёным, однако в кронах нет-нет, да и мелькнёт золотисто-жёлтая прядь. Природа в это время напоминает человека, вступившего в пору зрелости, когда молодость уже прошла, а до старости ещё далеко, глядящего в зеркало и замечающего у себя первые седые волосы. Ласточка рысцой бежала по этой прекрасной дороге, всем своим видом показывая, что это ей очень нравится. Мне тоже пришлось по сердцу место, куда привела нас наша дорога, я расслабился, придавшись размышлениям о доме, как таковом.

Многие считают, что дом, это стены и крыша; по своему они правы, но это лишь самое примитивное понимание сущности дома. На самом же деле дом, как философское понятие, включает в себя целый комплекс понятий, которые можно свести к одному достаточно простому определению, которое я для себя определил ещё в юности. Звучит оно примерно так: дом, это часть мира, где тебе хорошо, откуда не хочется уходить и куда всегда приятно возвращаться. Может быть, это было продиктовано юношеским максимализмом, не знаю, но и сейчас, спустя много лет, я не откажусь ни от одного слова из этого простенького определения. Как правило, у большинства людей вовсе не один дом, а несколько, только люди об этом чаще всего просто не догадываются. А может это и к лучшему, не знаю….

Тут мои размышления пошли по другому пути. Что нам даёт дом? Вернее спросить, что мы ждём или хотим от дома? Ответить на этот вопрос, на первый взгляд, просто. Но это на первый взгляд. На самом же деле мы зачастую и сами не знаем, чего мы хотим. Однако каждый, кто после разлуки, особенно долгой разлуки, находит в доме своём, кто покой, кто защищённость, кто отдых, кто любовь, а кто воспоминания или новые идеи. Если подумать, то получается, что дом лучше нас самих знает, чего мы хотим, и даёт нам это. Именно это определяет нашу тоску по дому, наше желание когда-нибудь вернуться и сказать: «Ну, здравствуй, дом родной». И несчастен тот, у кого нет своего дома, кому некуда возвращаться.

Все эти мысли так увлекли меня, что я даже не заметил, как дорога опять изменилась. Я очнулся от своей задумчивости, только когда увидел перед собой гору удивительно похожую на рукотворную пирамиду. Вот так незаметно я оказался на самом пороге Сегурии.

Только я это осознал, как тут же почувствовал на себе мощное магическое воздействие и по почерку тут же определил моего друга и ученика Джона Мильтона. Но почему он так агрессивен по отношению ко мне, не мог я взять в толк, осторожно ставя защиту, что бы, не дай Бог, не навредить Джону. Он, что меня не узнал? И тут до меня дошло, что верхом на лошади, да ещё в сером плаще, я был неотличим от серых всадников, за одного из которых и принял меня Джон.

Джон был от меня на расстоянии примерно с полкилометра, и, присмотревшись, я увидел там открытый проход, который переливаясь всеми цветами радуги, переливался возле места, где находился Джон. Там же было множество людей, которые один за другим, входили в проход. Я всё понял, это был пункт пропуска беженцев в Сегурию, а Джон проводил проверку их на предмет наличия у них серой немочи. Естественно, завидев нахально едущего прямо к проходу серого всадника, он не мог не среагировать. Да, Джон стал очень сильным магом, способным вот так вот играючи бросит столь мощное заклятие, которое, если бы я не был постоянно настороже, могло превратить меня в лишённую воли куклу.

Я решил разыграть Джона, и заодно проверить его боевое мастерство, поэтому не стал раскрываться. Я пустил Ласточку шагом и не спеша стал приближаться к проходу. Беженцы, завидев меня, страшно перепугались и стали метаться перед проходом, однако Джон, видимо выполняя инструкцию дежурного по пропускному пункту, никого без проверки к проходу не допускал.

Вдруг проход ярко вспыхнул, и из него вышли две фигуры, которые тут же обратились в драконов и полетели в мою сторону с самыми не дружественными намерениями. Хотя меня душил смех, а душу мою переполняла радость при виде как машут крыльями золотой и чёрный драконы, я всё же решил довести свою игру до конца, поэтому просто усилил защиту и всё так же шагом продолжал приближаться к проходу.

Драконы дико зарычали, рык их перерос в визг, переходящий буквально в ультразвук. Это был знаменитый боевой клич атакующих драконов. Они набрали высоту и оттуда сверху буквально падали на меня, обрушив море огня; я же продолжал всё так же спокойно двигаться к проходу, до которого оставалось не более пятидесяти метров. Я уже отчётливо видел искажённые ужасом лица беженцев, удивлённое лицо Джона, который никак не мог взять в толк, что происходит. Откуда ему было знать, что я вовсе не боролся с ними, а просто пустил в дело блокирующее заклятие, которое поддерживается за счёт направленных на меня заклятий, превращая их в безобидные сотрясения воздуха.

Я вплотную приблизился к Джону, поэтому драконы прекратили свои огненные упражнения, опасаясь зацепить Джона и беженцев. Джон побледнел, и, оставив магию, взялся за оружие, обнажив свою шпагу. Он так рьяно взялся за дело, что я в серьёз стал опасаться за судьбу моей лошадки. Вскоре к нему присоединились и два дракона, приняв свой человеческий образ. Все они неплохо владели оружием, но я слишком хорошо их знал, поэтому легко нейтрализовал все их попытки нанести мне какой-либо физический вред, при этом я не обнажал своего оружия, которого, надо сказать у меня и не было, и даже не слезал с Ласточки. Со стороны всё это выглядело так, словно эти трое прыгали вокруг меня, бестолково размахивая своим бесполезным железом, а я спокойно наблюдал за этим безобразием, сидя в седле.

Понаблюдав за этим примерно полчаса и вдоволь насмеявшись, я решил закончить эту канитель, пока они не вызвали подмогу, да и обижать я их вовсе не хотел.

– Да, хорошо же вы встречаете гостей, – обратился я к ученикам, немного изменив голос. – Что же вы, не разобравшись, сразу же набрасываетесь со своей магией и этими железками? Вам, что законы гостеприимства не знакомы?Мои слова подействовали на троицу моих учеников, как ушат ледяной воды, опрокинутый на их горячие головы. Они прекратили свои телодвижения, а я отключил блокирующее заклятие.

– Кто ты такой, серый всадник, и что тебе понадобилось в здешних местах? – после недолгого совещания, обратился ко мне Кувай, которому друзья доверили право вести со мной переговоры.

– Куда же катится этот мир, если даже лучшие ученики не узнают своего учителя? – ерничая, ответил я своим обычным голосом и откинул капюшон. При этом мне пришлось прищуриться – глаза ещё не привыкли к солнцу.

Тут, как говориться, произошла немая сцена. Мои ученики буквально окаменели от удивления, полу открыв рот, и выпучив глаза. Я даже немного испугался за состояние их психики, мало ли что….

– Ну, что, здороваться будем или как? – спросил я, спешиваясь и делая шаг к ним на встречу.

Наконец оцепенение отпустило моих учеников, и они бросились ко мне с самыми радостными чувствами, которые они выражали так бурно, что я уже стал подумывать, не восстановить ли мне защиту. Короче, из церемонии приветствия я вышел изрядно помятым.

– Учитель, как ты нас напугал, – с радостью в голосе сказал Кувай. – Я уж подумал, что явился кто-то из сильнейших магов Серой империи, что бы отомстить за гибель своих.

Оправившись, мои ученики засыпали меня целой кучей вопросов, на которые я сейчас не хотел отвечать.

– Поимейте совесть, дорогие мои, – в притворном испуге замахал я на них руками. – Нет, что бы встретить старого усталого человека и дать ему отдохнуть, они сначала изгаляются над ним с помощью магии, а когда это не действует, начинают тыкать в него разнообразными железяками, убедившись, что и этим меня не пронять, засыпают вопросами. Ну, уж нет, я отвечу на все вопросы, но не сейчас, а когда все мы соберёмся за накрытым столом, а то я в этой Серой империи что-то проголодался.

– Странник, я очень рад, что ты вернулся живым и, как я вижу, здоровым, – обратился ко мне Джон. – У меня к тебе просьба, если позволишь. – Что за просьба, дружище, Джон? – спросил я. – Я сделаю всё, что в моих силах.

– Я знаю, что ты очень устал и нуждаешься в отдыхе, но, если тебя это не очень затруднит, не мог ли ты побыть здесь ещё час. Через час закончится моё дежурство, и я с радостью провожу тебя в Сегурию, – сказал Джон, с обожанием глядя на меня.

Вообще было видно, что друзья очень соскучились по мне и не желали даже на минуту со мной расстаться. Я был очень тронут этим, и даже где-то глубоко в душе шевельнулся стыд, за тот розыгрыш, что я себе позволил в их отношении.

– Хорошо, друг мой, будь по сему, я подожду тебя здесь, – ответил я. – Заодно отдохну и дам попастись своей Ласточке.

Я хотел снять с лошади уздечку и ослабить подпругу седла, что бы она могла пощипать травку, но тут Кувай решительно взял это дело в свои руки.

– Отдыхай, Учитель, – просто сказал он. – Я позабочусь о твоём скакуне. Кстати, где ты взял такую красавицу?

– Её зовут Ласточкой, и она не только красива, но ещё и умна, мой мальчик,– с улыбкой сказал я. – А насчёт того, где я её взял, мне стыдно признаться, но я её украл, проще говоря, спёр.

Услышав мои слова, все трое рассмеялись и я с удовольствием к ним присоединился. Кувай увел лошадь на ближайшую поляну, где она с удовольствием придалась чревоугодию. У Яргуста нашлась внушительная фляга с вином, которую он и предложил нам распить, что бы отметить встречу со мной. Естественно, что я отказываться не стал….

1

Все жители Сегурии, способные держать в руках оружие, были мобилизованы во вновь формируемую армию, которая должна быть, по крайней мере, раз в пять больше, чем та, что предотвратила прошлую попытку Серой империи вторгнуться в мир империи Повелителей драконов. Беженцы, чей поток последнее время сильно поиссяк, тоже набирались в ополчение. Делалось всё, что бы превратить Сегурию в неприступную крепость.

Я с утра до ночи был занят вопросами формирования войска, хотя прекрасно понимал, что все наши потуги тщетны. Если мы соберём войско, которое будет превышать прошлое максимум в пять раз, то, в свете информации принесённой Странником, Серой империи ничего не стоит собрать армию, которая будет в сто, а может и больше раз по численности превосходить нашу, даже если мы поставим в строй даже женщин и детей.

Всё это не давало мне повода для оптимизма, но нужно было чем-то заполнить ту образовавшуюся тревожную пустоту, которая стала неотъемлемой частью нашей теперешней жизни. Все прекрасно понимали, что в одиночку Сегурии с врагом не совладать. Требовалась объединить усилия вотчин и тех, оставшихся верными империи Повелителей драконов людей, которых можно набрать в ополчение. Всё это было настолько сложно, что у меня временами опускались руки.

А как им было не опускаться? Вотчинники, даже те, что согласились принять у себя беженцев, ни в какую не желали собирать войска, а у кого они были, не желали передавать их объединённому командованию. В общем, все наши попытки организовать общее сопротивление супостату разбивались о железное правило вотчинников, которое гласило – наша хата с краю и авось пронесёт. Поэтому, убедившись, что наши усилия ни к чему не приведут, я махнул на объединение рукой и стал готовить Сегурию к обороне.

Войско мы собрали, причём в него вошло все обитатели Сегурии, включая беженцев. Для этого была введена всеобщая воинская повинность, обязательная военная подготовка и составлен план мобилизации, по которому в случае возникновения непосредственной военной угрозы Сегурии все граждане, невзирая на пол и социальное положение, достигшие возраста четырнадцати лет, обязаны взяться за оружие. Кроме того, в вотчине было введено военное положение, по которому все граждане должны ежедневно заниматься военной подготовкой, не менее чем четыре часа в день. От этой обязанности освобождались лишь кормящие матери, больные и кузнецы, которые, отложив все мирные заказы, день и ночь ковали оружие и доспехи.

Всё вроде бы было сделано правильно, а во мне не было той внутренней уверенности, что все эти мероприятия не делаются впустую. Ведь я отлично понимал, что вся наша армия, даже если к ней присоединятся ополченцы других вотчин и верные Повелителям войска империи, серые рано или поздно нас разобьют; всё это лишь вопрос времени. Опять же я знал, что судьба империи и соответственно вотчин, решится вовсе не противостоянием армий, а самоотречением Последнего дракона, который, выполняя свой долг, завершит свою судьбу.

Я, как впрочем, и все мы, очень жалел Кувая, правда, при этом, не показывая вида. Кувай со свойственным молодости максимализмом, а так же в силу своего характера, не потерпел бы откровенной жалости по отношению к себе. Его гордость не потерпела бы этого, сочтя нашу жалость за унижение. Все мы, его друзья, прекрасно понимали это, поэтому тщательно скрывали свои чувства по отношению к нему, стараясь всячески помочь ему в его судьбе, для того, что бы снять с него хотя бы часть непомерно тяжёлого груза ответственности, которая легла на его плечи с момента рождения, как плата за жизнь.

Я с самого начала был посвящён Ляргусом в судьбу Кувая, и делал всё, что бы он был готов встретить свою судьбу во всеоружии, когда придёт его время, которое, как мне казалось, наступит ещё очень не скоро. Как оказалось, это моё «нескоро» должно будет произойти очень скоро, извиняюсь за тавтологию. Да время иногда выкидывает такие вот коленца. Нам кажется, что впереди ещё уйма времени, а не успеешь оглянуться, как оно заканчивается. Так же вышло и с Куваем. Не успели мы очухаться, а пролетело почти тридцать лет, и на пороге замаячил как раз тот рубеж, на котором и должна окончательно реализоваться судьба Последнего дракона. Что при этом случиться с империей Повелителей драконов, мы примерно себе представляли, хотя и очень примерно, а вот, что будет с самим Куваем, которому судьба предписала быть причиной гибели собственной Родины мы могли лишь гадать. Было абсолютно неясно, обречён ли на гибель вместе гибнущей империей «роковой ребёнок», которым являлся Кувай, или он всё же выживет. Если ему суждено выжить, тогда всплывает закономерный вопрос – как будет выглядеть его дальнейшая судьба?

То, что Кувай до конца исполнит свой долг, никто из нас не сомневался, а все наши страхи за него сводились лишь к тому, не слишком ли большую цену за реализации своей судьбы он заплатит, ведь терять его никто из нас не хотел. Так родился тайный замысел, который был и остаётся, я надеюсь, тайной для Кувая. Он сводился в общих чертах к тому, что бы все мы, кто любит его, сделали всё возможное и даже больше, для того не дать ему погибнуть.

Хорошо помню, как был организован этот заговор против смерти. Инициатором его оказался, как всегда, Странник, который, вернувшись из Серой империи, мало того, что принёс грозные вести о готовящемся нападении Серой империи на наш мир, но и первым обратил внимание на грозящую Куваю прямую угрозу его жизни, запусти он заклятие перемещения Обсерватории.

Разговор произошёл, сразу же после застолья, на котором Странник рассказал о тои, что он узнал о Серой империи в результате проведённой им разведки, а мы рассказали о нашей победе над серыми всадниками. Когда было уже далеко за полночь, и участники застолья разбрелись кто куда, за столом остались лишь Странник, Ляргус и я. Вот тогда-то Странник и завёл разговор, предварительно установив очень сильную защиту от подслушивания, о том, что станет с Куваем, когда он выполнит свой долг. Как ни странно, мы с Ляргусом почему-то об этом не подумали. Кроме того, нас обоих удивило, что этот вопрос сопровождался столь мощной защитой, саму возможность которой я, признаюсь честно, даже не мог себе представить. Помню, я даже задал ему, видимо спьяну, бестактный вопрос: «От кого это он ставит столь уникальную защиту?»

– Разумеется, от Кувая, друг мой Азар, – очень серьёзно ответил Странник. – Неужели ты думаешь, что я допускаю в Сегурии наличие шпионов серых?

– А зачем нам что-то утаивать от Кувая? – задал я, пожалуй, глупейший в моей жизни вопрос, и тут же пожалел об этом.

Я не стал дожидаться ответа, а заявил, что я всё понял. Странник коротко кивнул, дипломатично не заостряя внимания на моём промахе. Лично я был ему за это очень благодарен.

– Нам, как-то следует собраться всем, кто по-настоящему любит Кувая, и разработать план действий, которые мы можем предпринять для его спасения, – заявил Странник. – Тянуть с этим, я думаю, никак нельзя – время неумолимо приближается. Только сделать это нужно очень осторожно, что бы Последний дракон ни о чём не догадался, иначе всё пойдёт насмарку.

Мы с Ляргусом горячо поддержали Странника. Его замысел был нам понятен, оставалось лишь сделать так, что бы Кувай в это время отсутствовал, иначе даже речи не могло быть о какой-то конспирации. Он, со своей проницательностью, вмиг бы раскрыл наши планы. Незаметно удалить Кувая взял на себя Ляргус, который сказал, что для этого дела он привлечёт Ниннэль. На этом и порешили. Как только Ниннэль удастся под каким-либо предлогом удалить мужа из посёлка, мы все собираемся и ищем решения нашей задачи.

Лишь через три дня нам удалось собраться. Ниннэль заявила, что Кувай отправился показывать пещеры Матвею, которому он это обещал ещё в прошлом году, да было всё недосуг. Драконица не стала скрывать, что инициировала эту экскурсию она сама, отправляя мужа подальше от Сегурии.

Как только Кувай улетел, усадив на спину маленького Матвея и двух его друзей, мы все собрались в моём кабинете Мы все, это Ляргус, Странник, Джон, Яргуст, Минг, Марк, Ниннэль и я, ваш покорный слуга. Одним словом собрались все те, кто любил нашего Последнего дракона и хотел всеми своими силами помочь ему в его трудном и смертельно опасном деле.

Как только все мы собрались, Странник поставил очень мощное заклятие против подслушивания, мотивируя это тем, что, мол, от нашего Кувая можно ожидать чего угодно. Как ни странно, в этом вопросе все были с ним солидарны.

Как только все формальности были выполнены, слово взял Странник.

– Друзья, – сказал он, и голос его при этом был полон тревоги. – Приближается то, во истинно роковое время, о котором мы все знали, которого ждали и которое, всё же, наступает для нас неожиданно. Так уж устроен человек, что когда он чего-либо ждёт, не важно, что это, то это, как правило, происходит неожиданно для него. В этом положении сейчас оказались и все мы. Может быть, я сейчас говорю банальности, но, подумайте сами, как хитро судьба разложила свои карты. Не мне вам объяснять, что вся наша компания собралась здесь не случайно. Теперь все мы знаем, с каким врагом свела нас судьба. Да, Серая империя оказалась не просто сборищем тупых фанатиков, хотя и они тоже имеются. Мне пока не ясно как их, так называемые Благие Боги, сумели создать столь устойчивую империю, где все её подданные сплочены настолько, что ей не страшны практически никакие внешние воздействия и внутренние потрясения. Зато я теперь убедился, что Серая империя действует не только в пространстве, но и во времени. Об этом я сужу по тем процессам, которые происходят в моём родном мире, который, как вы знаете, расположен очень далеко от вашего мира, как в пространстве, так и во времени. Мы ещё очень мало знаем о нашем противнике, но уже сейчас я могу уверенно сказать, что в простом противостоянии с серыми, мы обречены на поражение, если, конечно, мы не решимся на поголовное истребление всех поражённых серой немочью, как вы эту мерзость называете. Я уже ранее говорил, что я на это не пойду, да и вы сами вряд ли согласитесь на такой шаг. Кроме того, я очень сильно подозреваю, что это нам не позволят сделать и Вселенские силы, поддерживающие равновесие Мироздания.

Странник сделал паузу, что бы промочить горло и дать нам время осмыслить сказанное им.

– Я долго анализировал вариант судьбы Кувая, во многом обусловленный прозрением уважаемого Ляргуса, который сумел ещё тогда найти путь спасения Кувая; честь и хвала ему за это, – продолжил Странник свою речь. – Наверно в то время это был единственный вариант судьбы, который позволил выжить Последнему дракону, однако в расчёты Ляргуса вкралась одна досадная ошибка. Нет, нет, я вовсе не хочу в чём-нибудь упрекнуть Ляргуса, он тогда сделал всё, что возможно и даже более. Беда в том, что задача провидеть будущее столь сложна, что просто невозможно предусмотреть всё. Я преклоняю голову перед мудростью Ляргуса, ведь он даже сумел в своих расчётах застраховаться от возможных ошибок, дабы свести их к минимуму. Этой страховкой явилось то, что Кувай получил блестящее образование и приобрёл опыт противостояния силам, стремящимся уничтожить его. Даже то, что все мы его друзья собрались здесь, что бы решить, как помочь ему в трудную минуту, является частью этой страховки. Однако, по моему мнению, к которому я пришёл в процессе анализа сложившейся ситуации, роковая ошибка заключается в том, что, хотя на нашей стороне и играют очень могущественные силы, наш противник не менее могущественен. Пока Кувай рос и учился, ситуация находилась в более-менее устойчивом равновесии, но сейчас, когда своим открытым столкновением с Серой империей, мы нарушили это равновесие, в результате чего противостоящие нам силы получили солидное преимущество в лице этой самой Серой империи. Поэтому теперь перенос Обсерватории будет стоить нашему Куваю жизни. Однако это дело не совсем безнадёжно. Всё же есть маленький, но шанс спасти жизнь Последнего дракона. Но что это за шанс и какую роль должен сыграть каждый из нас, вы узнаете не от меня, а от одной, всем вам хорошо знакомой очень могущественной гостьи, которая попросила меня подготовить вас к разговору с ней и которая будет здесь с минуты на минуту.