Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

Кувай закончил свою речь, и на него обрушился шквал вопросов. Все вопросы, ответы на которые требовали разглашения источника информации, он сразу же отмёл, но зато на вопросы, как говориться, по делу, он дал исчерпывающие и грамотные ответы. По количеству вопросов и тревоге звучавшей в голосах спрашивающих было видно, что услышанное задело их за живое.

Началось обсуждение, которое в скором времени выявило два имеющихся у участников дискуссии противоположных мнения. Одни считали, что надо закрыться в Сегурии, благо она неприступна, и переждать трудные времена, пока либо империя Повелителей драконов, либо Серая империя одержат верх. Вот тогда решать с победителем вопросы путём переговоров. Таких «миротворцев» набралось примерно половина присутствующих на совете.

Я до поры только слушал, стараясь пока не высказывать своё мнение вслух, хотя предложение устраниться от борьбы и позже примкнуть к победителю, вызывало у меня, мягко говоря, неприязнь; как-то оно, при всей его рациональности, припахивало, и припахивало весьма скверно. Этих людей, привыкших к спокойной мирной жизни в благословенной Сегурии, которых очень испугала стоящая у самого порога их дома война, которые вместо того, чтобы встретить её, как подобает мужчинам, готовы на предательство, я не осуждал. Я вообще редко осуждал кого-либо, тем более что никогда ещё мне не приходилось бывать в их шкуре, а раз так, то как мог я осуждать их, если сам наверняка не знал, как бы повёл себя сам, случись мне выбирать между войной и компромиссом, который очень смахивает на капитуляцию. Нет, я их не осуждал, скорее мне было их жалко. Они не понимали, с каким противником свела судьба империю Повелителей драконов, потому что, зная кто такие эти серые, ни один человек в здравом уме, даже не мог бы и подумать о каком-либо компромиссе с ними. В любом случае, кто бы ни победил в предстоящей схватке, обитатели Сегурии окажутся в проигрыше. Если победит Серая империя, то рано или поздно Сегурия падёт, ибо миф о неприступности вотчин, всего лишь миф, основанный лишь на том, что ещё никто серьёзно не пытался захватить вотчину. Что будет потом – не было желания даже помыслить. Если же победу одержит империя Повелителей драконов, то все обитатели Сегурии, которые, ни смотря, ни на что, формально остаются подданными Повелителей, окажутся предателями и их ожидает лютая кара со стороны империи Повелителей драконов. Повелители, так же, как и серые, умеют добиваться своего, и, скорее всего, они сумеют развеять миф о неуязвимости вотчин. Поэтому миролюбивая позиция «миротворцев» ни к чему хорошему в данном случае не приведёт.

Другая точка зрения была противоположной точки зрения «миротворцев». Сторонники её были в большинстве из рода Белого облака, которые, как мне рассказывали, эмигрировали в Сегурию в связи с событиями, связанными с рождением и спасением Кувая. В империи Повелителей драконов они считались мятежниками и пока живы нынешние Повелители, родина для них была закрыта. Эти вообще предлагали собрать войско и первым делом вычистить столицу от предателей и шпионов Серой империи, которые, по их словам, свили в столице гнездо, а уж затем разгромить силы вторжения серых. Некоторые горячие головы предлагали даже сместить с престола нынешних Повелителей и посадить на трон Кувая, благо он законный наследник. Одним словом, страсти накалялись. Что интересно, сторонников, как одной идеи, так и другой было примерно поровну, так что ни одна сторона не могла взять верх. Дело дошло даже до оскорблений и, как я видел, вот-вот могло перерасти в самую банальную драку. Дело принимало серьёзный оборот – не хватало нам ещё междоусобицы в Сегурии; вот бы серые порадовались. Пришлось мне вмешаться, хотя, видит Бог, я этого не хотел; всё же я человек здесь пришлый и не мне влезать в дела Сегурии, хотя дельный совет я дать мог. Вопрос состоял в том, захотят ли эти разгорячённые спором люди, услышать мой совет?

– Уважаемые, господа, – заговорил я, вставая. – Позвольте мне высказать моё мнение по этому вопросу.

Моя просьба застала их врасплох, даже Азар и Ляргус, взглянули на меня с удивлением, причём Азар даже как-то напрягся, видимо не понимая, чего от меня ожидать. Хорошо зная меня, они никак не ожидали, что я попрошу слова. Обычно на больших собраниях, вроде этого, я отмалчивался, не желая своими словами помешать свободному выбору сегурийцев, а тут сам запросил слова, поневоле напряжёшься. Слово мне, конечно, дали, но как сторонники мира, так и сторонники войны смотрели на меня с напряжением, видимо приняли меня за третейского судью, который должен был разрешить возникшие между ними противоречия.

Получив разрешение говорить, я начал объяснять этим людям, которые, конечно, любили Сегурию и готовы были отдать за неё жизнь, истинное положение дел в мироздании, так как прекрасно понимал, что хорошо известно об этом лишь узкому кругу лиц, приближенных к Азару и Ляргусу. Я, в общем-то, никогда не числился в числе ораторов, предпочитая небольшие компании, но тут, как мне кажется, я превзошёл самого себя. Я так подробно и при этом в очень простых словах нарисовал картину, сложившуюся в настоящее время вокруг империи Повелителей драконов, а значит и Сегурии; показал, что за силы противостоят нам и на что эти силы способны. Моя речь произвела на слушателей эффект, который, в общем-то, я и ожидал. Миротворцы убедились, что за оружие всё же придётся браться, хотим мы этого или не хотим, а партия войны несколько поубавила свой пыл, особенно, когда Кувай, желая развить намечающийся вследствие моей речи эффект, заявил, что никогда не пойдёт на свержение своих родителей.

Моя пламенная речь возымела своё действие – споры перешли в более конкретное русло. В заключение прений Азар вынес свою резолюцию. Было решено объявить набор добровольцев в ополчение. Из добровольцев сформировать два войска. Первое, которое должно было покинуть Сегурию и отправиться сражаться с серыми всадниками, должно было состоять преимущественно из драконов и магов, а второе войско, состоящее из людей, должно будет остаться для обороны Сегурии. Тут опять возникли споры, но теперь уже не по поводу воевать – не воевать, а кто должен возглавить войско, отправляющееся в поход, а кто возглавит оборону Сегурии. Большинство членов совета считали, что обороной Сегурии должен заняться Азар, а уходящее в поход войско предложили возглавить мне. Но тут, как говориться, нашла коса на камень, и Азар, и я наотрез отказались от предложенных должностей. Азар мотивировал своё несогласие тем, что, как мастер Высокого Искусства, просто обязан быть среди тех, кто отправиться навстречу серым всадникам, что он уже очень засиделся в вотчине и теперь, когда Кувай стал взрослым, он имеет полное право активно включиться в борьбу с Серой империей, тем более что он вместе с Ляргусом были в самом начале этой борьбы. Сегурию же, которой на данный момент ничего серьёзного не угрожает, вполне можно оставить на попечение Ляргуса. Его слова были вполне логичны, и я его прекрасно понимал. Этот благородный человек, взявший на себя великую ответственность по спасению и воспитанию Кувая, посвятивший этому столько лет, сейчас чувствовал себя задвинутым на второй план, что он принять никак не желал. Будучи ещё полным, сил, он не мог позволить себе быть на вторых ролях в деле, которому он посвятил свою жизнь. Я решил поддержать его, не раскрывая при этом до поры своих планов относительно противостояния с Серой империей. Однако меня опередил старый жрец. Он попросил слова, и когда получил его, то, со свойственной ему прямотой, заявил, что он уже стар и дальние походы ему уже не по силам, а вот здесь, в Сегурии он отлично справиться. С его предложением согласились единогласно, и Ляргус стал командующим армии обороны Сегурии.

Остался нерешённым вопрос с командующим армией уходящей навстречу с серыми всадниками. Все присутствующие обратили свои взоры на меня, желая узнать причины, по которым я отказываюсь возглавить армию. Я понял, что отмолчаться, не получиться, и вынужден был мотивировать мой отказ, причём так, что вроде бы и не мотивировал, при этом помогая Азару вернуть его несколько пошатнувшийся за последнее время статус.

– Господа, друзья мои, – заявил я, вставая. – Благодарю вас за оказанную мне честь, но я вынужден отказаться от этого, столь лестного для меня предложения, которого, уверяю вас, я просто не заслуживаю. Я считаю, что наиболее достоин, командовать армией господин Азар и никто кроме него. -

Высказавшись, я опустился на своё место. Собравшиеся сначала пообсуждали мой отказ, но очень быстро пришли к решению назначить на место командующего Азара, что было им с благодарностью принято. Я уловил короткий взгляд, брошенный на меня Азаром, в котором светилась горячая благодарность за мою услугу. В ответ я улыбнулся ему и слегка подмигнул – дескать, я всегда к вашим услугам.

– Благодарю высокое собрание за оказанное мне доверие, – вставая, сказал Азар, когда совет постановил назначить его командующим. – Я сделаю всё, что бы мы вернулись с победой и при этом с минимальными потерями. Тебе же, Странник, я предлагаю должность моего первого заместителя.

Все дружно поддержали Азара, и опять все взоры обратились на меня. Хош ни хош, а отвечать надо.

– Благодарю тебя, Азар за столь лестное для меня предложение, но вынужден ответить тебе отказом, – ответил я.

– Я, что чем-то оскорбил тебя? – с удивлением и значительной долей обиды спросил опешивший Азар. – Назови мне причину твоего отказа, и если это в моих силах, я сделаю для тебя всё, что ты потребуешь.

– Извини, Азар, если своим отказам обижаю тебя, – ответил я. – Видит Творец, что твоей вины здесь нет. Просто я не собираюсь учувствовать в вашей войне. Ты не забыл, что я не принадлежу вашему миру? Просто у меня своя война, в которой мы союзники, и эта война требует моего присутствия совершенно в другом месте. Однако это совсем не значит, что мы перестали быть друзьями и что наши пути расходятся. Вовсе нет. Просто они раздваиваются, что бы в своё время и в своём мести сойтись вновь. Тебе ли, столь опытному ходящему-по-мирам не знать этого. Я обучил своих учеников, и они остаются здесь в твоём войске, а меня мой долг влечёт в совсем другое место, но об этом я умолчу.

Сказав всё это, я опустился на своё место, внимательно наблюдая из-за полуприкрытых век за реакцией присутствующих. Первой реакцией на мои слова было всеобщее удивление, сопровождающееся самыми разнообразными возгласами, среди которых, однако, не было ни одного обвиняющего меня в трусости. И на том спасибо.

Реакция членов совета Сегурии меня интересовала постольку-поскольку, чего не скажешь о моих друзьях и учениках. Ляргус, например, выслушав мой ответ, слегка улыбнулся своей загадочной улыбкой и чуть заметно кивнул головой, что означало – надеюсь, ты знаешь что делаешь. Азар, чьё недоумение после моих слов полностью рассеялось, улыбнулся мне открытой улыбкой, в которой я прочитал благодарность и понимание. Что же касается учеников, то они умели хорошо скрывать свои чувства, и по их лицам ничего нельзя было прочесть, хотя я знал, что в скором времени мне придётся выдержать серьёзный натиск с их стороны, когда они явятся ко мне с требованием взять их с собой. Лишь, Кувай, единственный знавший мои намеренья, улыбнулся мне простой доброй улыбкой, которая наполнила моё сердце приятным теплом.

Совет завершился тем, что в Сегурии был объявлен набор добровольцев в объединённое войско Сегурии, и возле терема Азара началось подлинное столпотворение – создавалось впечатление, что всё взрослое население вотчины, как мужское, так и женское, решило записаться в ополчение. Азар, Ляргус и старейшины рода Белого облака были целыми днями заняты формированием войска, его организацией и снабжением, поэтому я их почти не видел. Им активно помогали Яргуст и Марк, поэтому поговорить с ними мне удалось лишь незадолго до дня, назначенного выступления войска Сегурии.

Всё это заняло примерно неделю, и всё это время я находился в своего рода изоляции. Так бывает, когда большой коллектив людей занимается одним общим делом, а кто-то вдруг оказывается не удел, причём, неважно по какой причине. Ощущение твоего выпадения из дружеского окружения не самое приятное из ощущений, и лишь понимание его временности, связанной с необходимостью не участвовать в общем деле, как-то смягчает его. Мою компанию в это время скрашивали только Джон и Кувай, которые прекрасно поняли моё состояние и старались хоть как-то поддержать меня, причём Джон из искренней любви к моей персоне, а Кувай – потому что знал мои намеренья. Крайне тактичный и очень щепетильный в вопросах чести, Джон Мильтон явно хотел последовать со мной, хоть на край света, но боялся как-то помешать мне своей просьбой, да и просить он был не большой любитель, я же делал вид, что не понимаю его желания.

По какому-то странному совпадению, Джон и Кувай оказались, так же как и я, неприкаянными. В этой всеобщей суете им просто не нашлось дела, а может, это они сами решили заполнить собою моё одиночество, дабы скрасить его. Не знаю, хотя я больше склоняюсь ко второму….

Обычно, где-то ближе к вечеру, когда мои одинокие размышления начинали мне изрядно надоедать, появлялись эти двое с солидным кувшином вина. Я откладывал все свои дела, и мы до глубокой ночи предавались дружеским разговорам и восхвалению Бахуса. Вообще я заметил, что за это время Джон и Кувай очень сблизились, что было очень хорошо. Зная Джона, зная какой он надёжный товарищ, я был спокоен за Кувая, рассчитывая, что он, вкупе с Мингом, прибытие которого ожидалось со дня на день, сможет заменить меня, на время моего отсутствия, особенно, когда Последнему дракону придёт время завершающего аккорда его непростой судьбы. Я очень надеялся, что Джон и Минг смогут поддержать его в этом чрезвычайно важном для всех нас деле. По крайней мере, в такие решающие моменты жизни, очень хорошо иметь рядом с собой парочку верных друзей. Я, конечно, не сбрасывал со счетов Азара, Яргуста и Марка, которые не меньше меня любили Кувая, но они, в силу их занятости, не могли быть постоянно при Кувае, да тот бы и не допустил при себе никакой охраны, если бы почуял это.

За три дня до назначенной даты выступления войска в поход против Серой империи, в Сегурию прибыл небольшой, но очень сильный отряд демонов из Пограничья, во главе с заметно возмужавшим Мингом. Он немного подрос, плечи его, и без того широкие, заметно расширились, а голову его украшали два уже достаточно длинных рога. Он зашёл ко мне в сопровождении Кувая и Джона. Мы крепко обнялись с Мингом, да так, что кости мои чуть не затрещали. Да, Минг стал уже почти взрослым, хотя демоны взрослеют поздно. Как всегда мы выпили, а так как наша компания увеличилась на один рот, который, как говориться, был не дурак выпить, наш обычный кувшин вина быстро истощился. Я попросил Кувая принести ещё вина и заодно зайти на кухню и разжиться жареным мясом – я что-то проголодался.

Только за Куваем закрылась дверь, я, воспользовавшись отлучкой дракона, завёл разговор с Джоном и Мингом.

– Друзья мои, – начал я свой монолог. – Я хочу вам кое-что сказать, пока Кувая нет. Это касается лично его, но сам он об этом до поры не должен ничего знать. Я знаю, что вы очень привязаны к нашему золотому дракону, поэтому я прошу вас во время похода быть поближе к нему. Его непременно нужно сберечь. К сожалению, судьба распорядилась так, что я, скорее всего, не смогу вернуться до момента, когда Кувай завершит нынешний этап своей судьбы, поэтому очень прошу вас быть рядом с ним, когда он направится на встречу со своей матерью. Это надо сделать непременно, даже если он в своей гордости пожелает всё сделать сам. Я очень надеюсь на вашу преданность Последнему дракону.

Только я успел закончить свой монолог, как за дверью послышались шаги, это пришёл Кувай, который принёс целых два кувшина и большое блюдо жареного мяса, да плюс к этому изобилию извлёк из-за пазухи буханку свежеиспечённого хлеба.

– Вот, я подумал, что бы два раза не ходить, – с улыбкой сообщил Кувай, ставя припасы на стол.

Его инициатива была встречена дружным криками одобрения со стороны присутствующих. Короче, мы тогда хорошо посидели. На следующий день я встал поздно, и только успел привести себя в порядок, как в дверь мою постучали. Я открыл дверь, а за ней оказались Азар и Ляргус, которые приветствовали меня открытыми улыбками. Я пригласил их войти, мучаясь про себя вопросом, что могло привести этих уважаемых людей ко мне в такую рань? Не иначе назревает важный разговор, который, если говорить откровенно, уже давно назрел. Я прекрасно понимал, что просто расстаться со мной, сейчас, в самый канун войны, причём не просто войны, а войны, от которой зависит будущее не только империи Повелителей драконов, но и Сегурии они не смогут. Наверняка у них накопились вопросы ко мне, на которые я не смогу не дать ответов, не обидев их, а как раз обижать-то их мне вовсе не хотелось – всё же долгие годы мы были друзьями. Что же придётся отвечать так, что бы и их не обидеть и не засветить свои намеренья.

Азар, войдя в комнату, поставил на стол кувшин – значит, разговор предстоит долгим. Ну, что же я готов.

Когда все уселись за стол, и Азар разлил вино, слово взял старый жрец. Мы слишком давно знаем друг друга, поэтому не было смысла тянуть кота за хвост, и Ляргус сразу же перешёл к делу. Это было по мне – не люблю, когда, как говориться, ходят вокруг да около.

– Друг мой, Странник, – начал разговор Ляргус. – Мы пришли к тебе сегодня потому, что позже у нас просто не будет времени, а поговорить нам необходимо. Ни я, ни Азар не хотим расстаться, оставив в душах своих яд непонимания. Я понимаю, что ты поступаешь так, как считаешь нужным. Это твоё право, и мы его уважаем. Понятно, что ты что-то задумал и что ты сейчас не можешь посвятить нас в свои планы. Уважая это, мы всё же хотели прояснить некоторые вопросы, конечно если они не будут идти поперёк твоих намерений. Если ты не пожелаешь по какой-либо причине отвечать, на некоторые наши вопросы, мы будем не в обиде.

Он замолчал и взял свой кубок, но пить не стал, ожидая моего ответа. Узнаю Ляргуса, как точно он определил положение, в котором я находился и как тактично повёл себя. Да, это действительно мудрый человек. Бьюсь об заклад, что этот разговор – его инициатива.

– Рад вас видеть, друзья, – сказал я, поднимая свой кубок. – Ты прав, уважаемый Ляргус. Негоже расставаться с камнем на душе, тем более что все мы отправляемся не на лёгкую прогулку. Кто знает, удастся ли встретиться вновь. Ты прав, я действительно должен именно сейчас отправиться в дорогу, из которой, вполне вероятно мне не суждено вернуться. Если я не вернусь, то Кувай расскажет всё, он единственный полностью знает мои намеренья. Берегите его – он единственный, кто сможет довести это дело до счастливого конца. Мой замысел чрезвычайно важен и поэтому очень уязвим. Только поэтому я никому его не раскрываю. Но вовсе не потому, что не доверяю вам, а потому, что преждевременная информация ляжет тяжкой ношей на ваши плечи и может помешать вам, достойно выполнить свою часть этой колоссальной работы, которую все мы взвалили себе на плечи. Поэтому, если на некоторые из ваших вопросов я буду отвечать уклончиво, уж не обессудьте. А теперь предлагаю выпить за всех нас, что бы пришло время, и мы могли бы опять этим же составом собраться в этой уютной комнате. Вот тогда наступит время ответов на все ваши вопросы, хотя большинство этих ответов вы в своё время найдёте сами.

Мы выпили и я заметил, что некое напряжение, правда тщательно скрываемое, с которым пришли мои гости исчезло. Видимо мои слова, вкупе с выпитым вином оказали на них своё благотворное воздействие. Какое-то время мы молчали, затем заговорил Азар, и слова его, словно лечебный бальзам, исцелили раны душ наших, нанесённые возникшими между нами недомолвками и непониманием друг друга.

– Странник, друг мой, – задумчиво заговорил Азар. В голосе его я явственно ощутил напряжение, причём не напряжение непонимания, а скорее то напряжение, которое обычно возникает у человека, долго носящего в себе какие-то неприятные для него мысли и чувства, и который так привык носить их в себе, что ему очень трудно бывает их высказать. Отсюда и напряжение, с которым начал свой разговор в то, памятное для меня утро, Азар. – Я полагаю, что именно сейчас мы окончательно поняли друг друга, да так, что вопросы, а думаю, не потребуются. С самой нашей первой встречи с тобой, Странник, я испытывал к тебе двойственные чувства. С одной стороны я был поражён и восхищён тобой, но вовсе не потому, что ты обладаешь огромным потенциалом Древней силы, хотя и это тоже, а потому, что ты сумел добиться всего сам, счастливо избежав гибели, где другие непременно бы погибли. С другой же стороны, я боялся тебя, и, как я потом понял, отчаянно завидовал тебе.

Он замолчал и сделал глоток из своего кубка, который я предварительно наполнил. Своими словами он меня изрядно удивил – вот уж никогда не предполагал, что такой многоопытный и смелый человек, которым был Азар, может кого-то бояться, а уж тем более меня. Поражала меня так же и та искренность, с которой он сейчас говорил. Это какую же силу воли надо иметь, что бы вот так, при свидетеле признаваться в чувствах столь низкого качества, коими являются страх и зависть.

– Да, да, именно боялся и завидовал, – с горечью продолжил Азар, видимо, стремясь поскорее выговориться, словно опасаясь, что его не захотят слушать. – Я наблюдал, как просыпается твоя сила и это одновременно вызывало у меня восхищение и страх. Я думал, что будет, если, не дай Бог, ты встанешь на сторону врагов наших. Поэтому я очень дорожил нашей дружбой в то время. Позже, узнав тебя лучше, я перестал тебя бояться, но зато зависть во мне стала ещё сильнее. Представь себе, Странник, я завидовал твоим ученикам, а к Куваю даже ревновал, хотя сам отдал его тебе в ученики, понимая, что ты сможешь дать ему несравненно больше, чем я. Ты спросишь, чему я завидовал? Завидовал я тому, что твои ученики могли у тебя учиться, а мне попроситься к тебе в ученики просто не позволяла гордость. И вот столько лет я жил в аду, который в душе моей создала зависть. Я стал быстро стареть, характер мой стал портиться. Сначала я этого не замечал, а когда заметил – ужаснулся. С этого момента началось моё выздоровление, и вот сейчас, когда, наконец, высказал всё, что накопилось в душе моей, я чувствую, что опять становлюсь собой прежним.

Он закончил говорить и одним большим глотком осушил свой кубок. Моему же удивлению не было границ. Как же я мог, при моей хваленой прозорливости просмотреть, как страдает рядом со мной человек, которого с самого момента нашего знакомства я уважал всей душой? Да, положим, Азар хорошо умел скрывать свои чувства, но всё же это не снимает с меня вины за невнимательное отношение к близким мне людям. Мне отчётливо вспомнился один давнишний с ним разговор, когда я попросился к нему в ученики, это было ещё до того, как я осознал Древнюю силу в себе, а в ответ получил от него отповедь, что, мол, это ему впору проситься ко мне в ученики. Меня обдало горячей волной стыда, я почувствовал, что краснею. Давно мне не было так стыдно, как в этот момент.

– Прости меня, благородный Азар, за мою невнимательность, – с чувством сказал я, вставая со своего места. – Даю тебе слово, если вернусь из той маленькой экспедиции, которую я должен осуществить по воле судьбы моей, первым делом буду просить твоего согласия стать моим учеником, если, конечно, к тому времени ты не передумаешь.

Азар, в ответ на мои слова тоже встал. Мы шагнули навстречу друг другу и крепко обнялись. Слова были больше не нужны.

– Вот и хорошо, мальчики мои, – с лучезарной улыбкой сказал Ляргус. – Вот теперь каждый из нас может с лёгким сердцем исполнять свой долг. Ты же, Странник поступай так, как считаешь нужным. С нашей стороны ты всегда получишь необходимую помощь и без всяких вопросов.

– Ну, тогда у меня сразу же будет просьба, – со смехом сказал я. – Мне нужен Кувай, который должен будет проводить меня в одно место. Это недолго. Он успеет присоединиться к войску ещё задолго до столкновения с серыми всадниками. И ещё, рекомендую прислушиваться к советам Джона Мильтона – он, если не считать Кувая единственный имеющий опыт сражения с серыми всадниками. Вообще, Азар, постарайся держать Кувая поближе к себе. Сражений ещё будет много, а Последний дракон у нас один.

– Спасибо тебе, Странник, – сказал Азар. – Я учту твои рекомендации. Кувай, конечно, тебе поможет. Сейчас же нам пора расставаться – много дел. Желаю тебе выполнить всё, что ты для себя наметил и во здравии вернуться в Сегурию, где тебя всегда ждут.

Мы выпили прощальный кубок и обнялись на прощанье. Я знал, что увижусь с ними теперь не скоро, да и то в том случае, если конечно повезёт.