Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

1

Это было удивительное состояние, которое мне одновременно и ужасно нравилось и страшно пугало, и которое я ни за что на свете не хотел бы лишиться. Я похудел, плохо спал, иначе говоря, весь извёлся; тогда три моих старца – Странник, Ляргус и Азар, видимо сжалились над моими муками, решили посватать за меня мою Ниннэль. Когда же сватовство и следующая за ним помолвка успешно произошли, я испытал огромное облегчение и одновременно новую форму страха. Если до этого страх был какой-то ирреальный, физиологический, что ли, то теперь он стал более понятным, во всяком случае, я понял его, как опасение огромной ответственности за судьбу моей возлюбленной, которую я взял на себя, решив связать жизнь свою с Ниннэль.

Рождение первенца добавило к ответственности ещё страх за жизнь этого крошечного существа, который смотрел на мир моими глазами. Затем жена моя благополучно разродилась дочерью, в которой я увидел отражение моей Ниннэль, а хорошенько присмотревшись, увидел маленькую драконицу. Тогда ответственность моя возросла до такой степени, что превратилась в страх за семью. Сначала мне это не очень нравилось, но затем я как-то свыкся и стал почти не замечать этого страха, который просыпался во мне только, когда я покидал Сегурию, принимая форму тоски по семье.

Я уже вполне освоился, когда незадолго до моего ухода на выручку отряда Учителя, моя скромная жена, глядя на меня своими прекрасными глазищами, заявила мне, что намерена заниматься магией и боевыми искусствами, как только родит дочь. Это-то было ещё ничего, но она твёрдо заявила, что намерена стать воительницей, подобно моей матери Повелительницы драконов. Все мои попытки отговорить жену упёрлись в мягкую, но непробиваемую стену; да, у моей Ниннэль был характер, проявлений которого я, честно признаться, иногда даже побаивался.

Когда в Сегурии объявили мобилизацию добровольцев на войну с Серой империей, моя маленькая Ниннэль была в числе первых добровольцев, заявивших о своём желании идти громить серых всадников. Когда я воспротивился, сославшись на маленькую дочь, которую надо кормить, она ответила, что уже нашла кормилицу, а о детях есть, кому позаботиться – в роду Белого облака хватает тётушек и бабушек. Глянув в глаза жены, я прочёл в них такое твёрдое решение, что сдался и перестал возражать, а в душе моей поселился тот, новый для меня страх, который только много позже я смол понять, как страх за жизнь любимого человека, который был перемешан с гордостью, что у меня такая жена.

Теперь я с волнением наблюдал из окна прохождение закованного в сплошную стальную броню полка драконов, пытаясь разглядеть в его рядах мою Ниннэль. Впереди с мечом наголо чеканным шагом шёл Яргуст, который этим полком командовал. Он слегка прихрамывал, видимо недавняя рана ещё напоминала о себе. Он один шёл с поднятым забралом своего глухого шлема, украшенного султаном чёрных перьев.

Все остальные воины полка шли с опущенными забралами, так, что лиц их видно не было. Азар твёрдо придерживался старинных обычаев империи Повелителей драконов. Согласно одному из них, воины, отправляющиеся на войну, должны были скрывать свои лица. На первый взгляд, это был один из странных обычаев, возникших в глубокой древности, коих в империи было множество. Практически никто не понимал смысла их, но, тем не менее, свято соблюдал. В этом была мудрость, переданная нашими далёкими предками, которая позволила существовать империи не один десяток тысячелетий. Я понял этот обычай так, конечно, это лишь мои предположения, что в древности, когда империя только создавалась и вела постоянные войны с соседями, лучшие воины, что бы ни быть убитыми по подлому, специально нанятыми для этого наёмными убийцами, вынуждены были прятать свои лица. Существовал тогда такой подлый, по сути, способ ведения войны, надо полагать, достаточно эффективный. Представьте себе, что какой-либо правитель решил напасть на соседа. Если известны лучшие воины врага, то можно нанять наёмных убийц, которые быстро покончат с элитой воинов врага, а это, чаще всего, решало исход войны. Существовал даже орден убийц, которому было всё равно, кого убить, лишь бы деньги платили. Поэтому правитель, который нанял убийц, приказывал своим воинам скрывать лица, дабы враг не мог запомнить особо выдающихся воинов и потом заказать их убийцам, ведь этот правитель знал, что его противник вполне мог тоже заказать убийство его лучших воинов.

Полк прошёл, а я так и не рассмотрел в его рядах Ниннэль, но не огорчился по этому поводу, зная, что вечером смогу не только увидеть её, но и обнять. Однако я очень сильно ошибся. Только начал маршировать сборный полк людей, которым командовал Марк, как в комнату без стука вошёл Учитель.

– Быстро собирайся, мы уходим, – приказал Странник, тоном нетерпящим возражений. Когда он так говорил, его надо было слушать, не задавая вопросов. – Идём налегке, возьми только самое необходимое. Всё остальное ты получишь, когда встретишься с нашим войском. Идти будем молча, максимально скрытно. Разговаривать можно будет, когда я скажу. У тебя десять минут, жду внизу.

Он повернулся, и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты. В этом был весь Странник. Если уж он на что-то решался, то нипочём заранее не скажет, что задумал, а мы – его ученики зачастую всю дорогу ломаем головы, пытаясь догадаться, что он задумал в этот раз. Как правило, ни одному из нас так и не удалось заранее разгадать ни один из его замыслов. Поэтому я даже не стал пытаться этого делать, здраво рассудив, что он сам посветит меня в свои намеренья, когда сочтёт нужным, а быстро переоделся в дорожную одежду и, прихватив свой заплечный мешок, спустился на первый этаж. Из оружия я взял с собой только привычный кинжал, который ничуть не был обузой при ходьбе. Оружие для серьёзного боя, хотя я полагал, что до этого не дойдёт, мне доставят, так что оказаться без оружия в момент серьёзного сражения мне не грозило, да, я и сам по себе был грозным оружием.

Спустившись в холл, я застал там Учителя, который о чём-то говорил со старым Ляргусом, причём, я заметил, что у них полное согласие, что бывало нечасто. Я поздоровался со старцем и тот в ответ тоже тепло меня приветствовал.

– Следуй за мной, Кувай, – коротко бросил Учитель, и, попрощавшись с Ляргусом, вышел во двор.

Я тоже попрощался и вышел следом за Странником, который своим быстрым пружинистым шагом уже шагал к месту открытия прохода. Ждать он меня, судя по всему, не собирался, поэтому мне ничего не оставалось, как прибавить шагу, чтобы не отставать.

Мы стремительно перемещались по мирам, причём, ни смотря на объявленную скрытность нашего похода, Странник как-то очень небрежно открывал сразу по нескольку проходов, производя при этом столько шума, что нас не слышал только глухой, причём сами мы всю дорогу не обмолвились и словом. Из всех открытых проходов Учитель, по какой-то известной лишь ему, закономерности выбирал для нас один, куда мы быстро входили, что бы всё повторить сначала. Не трудно было догадаться, что Странник путает следы, видимо опасаясь, что за нами наблюдают. Наконец, когда мы оказались в одном из миров, Учитель объявил привал. Мы шли уже достаточно давно, и уже стала сказываться усталость, так что привал оказался кстати.

Я осмотрелся, и мне показалось, что я когда-то в этом или подобном ему мире, уже бывал. Странник, видимо обратил внимание на то, как я осматриваю этот мир, наконец-то прервал молчание и заговорил.

– Что, что-то знакомое? – с усмешкой произнёс Учитель, и, видя, что я теряюсь в догадках, пришёл мне на помощь. – Это же мир Джона Мильтона, мой мальчик. Неужели не узнал? Мы сейчас недалеко от его усадьбы. Теперь мы немного отдохнём, а я тебя пока посвящу в мои дальнейшие намеренья.

После слов Странника стало понятно, почему мне этот мир показался знакомым, просто мы вошли в него в месте, где я ещё не бывал. Бывает, что даже в своём родном городе, человек может оказаться в совершенно незнакомом ему районе и нипочём не узнает своего города, при условии, если он не помнит, как там очутился. То же самое случается и с ходящими-по-мирам, причём достаточно часто, ведь редко удаётся войти в один и тот же мир в одном и том же месте. Поэтому, войдя в очередной мир, ходящий-по-мирам должен какое-то время адаптироваться, что бы определить, бывал он уже в этом мире или нет. Учитель, очень тактично, за что я был ему очень благодарен, избавил меня от этой адаптации – страшно не люблю тратить время на всякую ерунду, типа этой пресловутой адаптации.

– Ты стал взрослым, Кувай, – с лёгкой печалью в голосе заговорил Учитель, присев на землю и предложив мне сесть рядом. – Ты научился ждать и не задавать лишних вопросов, а именно это является самым верным показателем того, что человек стал взрослым. Ты многому научился, а во многом превзошёл меня, и я очень рад этому – ученик просто обязан превзойти учителя, иначе учитель никуда не годится. Будем считать, что твоё ученичество у меня заканчивается. Это наша с тобой вылазка будет для тебя что-то типа выпускного экзамена.

Он замолчал, о чём-то задумавшись. Я тоже молчал – что тут можно было сказать, лишь банальное, что все, мол, проходит. Проходит-то, проходит, но почему-то на душе грустно и печально. Вот и ещё одна страница жизни прочитана до конца и сейчас будет перевёрнута, что бы открыть новую, ещё девственно чистую. Что будет написано на этой странице – Бог весть, об этом мы узнаем позже, когда она будет исписана до конца, и придёт время переворачивать и её. Однако почему-то жалко, что предыдущая страница закончена. Хотя прекрасно понимаешь, что она никуда не денется, что в любой момент я могу прочитать её вновь в своей памяти, а всё же жалко той неповторимой свежести новизны, которая присутствовала во мне в то время, когда я писал эту страницу.

– Я взял тебя с собой в качестве проводника, но это не главное, – задумчиво заговорил Странник. – Главное – мне нужно с тобой поговорить, и разговор будет у нас строго конфиденциальный. Всё, что ты сейчас услышишь от меня, должно в тебе и умереть, ибо весь мой замысел основан на абсолютной скрытности. Однако я тебя ни в коей мере не хочу к чему-либо принуждать – это не в моих правилах. Если ты не готов принять и хранить в себе информацию, которую я хочу тебе передать, так и скажи, что бы я мог рассчитывать только на себя. Этим ты меня нисколько не обидишь, наоборот, я буду спокоен уже тем, что не втянул тебя в очень сомнительное дело, а реализация того, что я задумал и вправду очень сомнительна. Решение за тобой, мой мальчик.

Он высказался и теперь ждал моего ответа, а я, по правде говоря, сначала немного растерялся и даже слегка обиделся, но подумав пару минут, понял, что слова Учителя продиктованы вовсе не желанием меня обидеть, а наоборот они выражают самую искреннюю заботу о моей персоне. В этом был весь Странник, привыкший всю свою жизнь полагаться лишь на себя, а самые трудные и подчас самые опасные свои замыслы предпочитал осуществлять в одиночку, дабы не подвергать смертельному риску друзей. Я видел, что сейчас Странник задумал, что-то грандиозное, причём на столько, что хочет поделиться своим замыслом со мной, что бы я, в случае его гибели, мог реализовать до конца его замысел. Естественно, что я не мог отказать Учителю в такой просьбе, прекрасно понимая, что ему больше некого попросить об этом.

– Я сохраню всё, что ты скажешь, – просто ответил я.

– Я в тебе никогда не сомневался, мой мальчик, – так же просто ответил Учитель. – А теперь слушай и постарайся не задавать вопросов, я на них пока не отвечу. Всё в своё время.

Когда Учитель произнёс эту фразу, я почувствовал серьёзный толчок силы – Странник поставил очень мощную защиту от подслушивания. Да, дело, видать, действительно очень важное, раз Учитель прибегнул к такому мощному заклятию.

Рассказ о своём замысле, по времени занял у Странника не менее двух часов, настолько он был масштабен и многопланов, причём, как в пространстве, так во времени. Он потряс меня до глубины души, да так, что, выслушав Учителя, я сидел придавленный обрушившейся на меня лавиной информации, по крайней мере, полчаса.

Я думал, что хорошо знал своего Учителя, но оказывается, что знал я лишь малую часть того, что представлял собой Странник. Мне сразу же вспомнилось моё недавнее посещение Обсерватории и те могучие светящиеся существа, что называли Странника братом. Да, удивительные коленца иногда выделывает судьба, сводя нас с такими удивительными людьми (людьми ли?), как Странник.

Придя в себя, я обнаружил, что Учитель, как-то отрешённо смотрит на меня, словно, здесь находится лишь его плоть, а дух его пребывает где-то очень-очень далеко. Я понял, что он уже давно живёт в своём замысле, а здесь он присутствует малой своей частью, достаточной, что бы грамотно действовать, как говориться, здесь и сейчас.

– Вот ты и принял то, что будет занимать твоё сознание много-много тысячелетий, – грустно сказал Странник. – То, что будет для тебя целью и смыслом всей твоей жизни, а она будет у тебя удивительно длинная. Не пройдёт и полгода, как закончится агония и рухнет империя Повелителей драконов. Мы сделали всё возможное, что бы гибель великой империи прошла максимально безболезненно. Так оно и будет, но конец империи Повелителей драконов – это начало гибели величайшего в мироздании вампира, пожравшего множество миров, коим является Серая империя. Скоро ты, мой мальчик, завершишь увиденный Ляргусом вариант твоей судьбы. Однако на этом твоя судьба не заканчивается, ибо сейчас, приняв от меня информацию, ты обрёл новую судьбу, которая пока дремлет в тебе, ожидая своего часа. Она откроет глаза и властно поведёт тебя за собой лишь тогда, когда завершиться твоя предыдущая судьба. Тогда то, что ты услышал от меня, станет твоей судьбой, которая уже давно стала моей. Две наши судьбы теперь переплетены так, что становятся для нас общей. К сожалению, судьбы наших друзей, хотя и близки нашим, но рано или поздно мы с ними расстанемся, поэтому они не должны знать ничего из того, что я тебе рассказал, даже твоя возлюбленная Ниннэль, даже твои дети, иначе эта судьба может измениться до неузнаваемости, а это крах всего нашего дела.

Я сидел несколько ошарашенный таким поворотом дела. Почему-то раньше я не задумывался посмотреть на свою жизнь в этом ракурсе. Ведь действительно, ту часть жизни, которую я прожил до сих пор, в общих чертах определил старый Ляргус, как судьбы наиболее приемлемый для меня и для мира, в котором я появился на свет, с его точки зрения, конечно. Мне нисколько не претило то, что старый жрец так определил мою жизнь на период от рождения до завершения моей миссии, которая заключается, в том, что бы ценой гибели империи Повелителей драконов спасти её наследие и тем самым обеспечить её возрождение в отдалённом будущем. Я не был в обиде на Ляргуса, ибо на очень глубоком уровне моего сознания понимал, что Ляргус лишь озвучил то, что было определено когда-то очень давно и очень далеко отсюда, и определено тем, кто единственный имеет право определять судьбы живущих в мироздании, будь то люди, демоны, драконы или даже Боги. Я принял и жил этой судьбой, понимая, что это мой долг перед тем, кто в своей бесконечной милости дал мне возможность просто жить. Причём жить не бесцельно, как у многих мне подобных, а жить, устремляясь к высокой цели – внести свою лепту в непредставимо сложный замысел, направленный на поддержания мироздания в неком устойчивом равновесии. Я вдруг почувствовал, что стою в одном ряду с Вселенским маятником и Обсерваторией. Да, масштабы наших возможностей очень различались, а вот функции наши были схожи – все мы должны были поддерживать Равновесие мироздания, обеспечивая его устойчивость. Поэтому изначально передо мной не стояло выбора, чью сторону принять, тем более что выбор был невелик. Хотя, как я понимал, моей задачей было разрушение, но это разрушение должно было обеспечить сохранение равновесия, которое ко времени моего рождения было уже серьёзно нарушено.

Я твёрдо знал, что выполню задачу, поставленную предо мной самой жизнью, а вот, что я буду делать дальше, для меня было покрыто мраком. Было такое ощущение, что исполнив долг, я должен буду уйти, так как не вижу конкретной задачи на остающуюся часть жизни моей, ведь нельзя же считать целью абстрактную борьбу с Серой империей. Потому что любая борьба, всего лишь средство достижения какой-либо конкретной цели, а вот конкретной же цели моей последующей жизни я тогда и не видел. Выслушав Учителя, я сразу же понял, что вот она цель дальнейшей жизни моей, а посему с радостью и каким-то облегчением принял эту новую для себя судьбу, хотя если хорошо подумать, она являлась закономерным продолжением моей нынешней судьбы. Опять же, меня ничуть не обидело то, что эту новую судьбу, по большому счёту, сформировал для меня Учитель, сделавший для меня даже больше, чем в своё время Ляргус, который лишь опосредованно был связан с моей судьбой. Нет, он пошёл значительно дальше, напрямую связав две наши судьбы, создав одну общую для нас обоих судьбу, и за это я был ему безмерно благодарен. Всё же привычка постоянно жить целеустремлённо, не позволяла мне жить без цели, поэтому я с трудом представлял себе, то, как буду жить после завершения моей первой судьбы. Теперь же всё встало на свои места, я вновь обрёл конкретную цель.

Мы сидели со Странником ещё примерно полчаса, не говоря не слова. Да, и о чём говорить, когда всё сказано, когда каждый из нас понял друг друга и, как я почувствовал, мы оба испытали облегчение; я от того, что вновь обрёл цель, а значит и смысл собственной жизни, а Учитель от того, что я так легко согласился разделить с ним нашу общую судьбу, тем более что задача, стоящая перед нами была столь грандиозна, что ни один из нас в одиночку не смог бы её решить.

Молчание начало тяготить меня; всё же я был человек действия. Я достал из заплечного мешка изрядную флягу с вином и протянул её Учителю.

– Давай выпьем за нашу общую судьбы, что бы все, что нам положено мы исполнили, а если получится, то и больше, – произнёс я тост, впервые нарушив субординацию по отношению к Учителю.

– Хорошо сказано, сынок, – ответил Странник и, сделав большой глоток, вернул флягу мне. – А теперь я объясню тебе, что ты должен будешь сделать, тем более что никто кроме тебя этого сделать не сможет.

– Слушаю, Учитель, – со вниманием сказал я, сделав предварительно глоток из фляги. – Всё, что в моих силах и даже больше….

– Ну, думаю, что больших усилий от тебя не потребуется, – с улыбкой сказал Учитель. – Тебе нужно будет лишь провести меня тем путём, каким ты недавно сопроводил серых всадников, аккурат до места, где они открывали проход в свою империю. Ты говорил, что оставил там заклятие-маяк.

– Что ты задумал? – с тревогой спросил я Странника. – Неужели ты хочешь….

– Да, именно этого я и хочу, – перебил меня Странник, видимо опасаясь, что нас могут услышать, хотя мои магические чувства говорили мне, что вокруг, по крайней мере, на милю, никого, способного нас подслушать, не наблюдается, но Учителю видней. Я бы тоже, реши совершить то, что задумал учитель, соблюдал бы сверх бдительность. – Я отправляюсь в глубокую разведку противника. Как я посчитал, это самое подходящее время и место, что бы заглянуть в логово. Как только вы ввяжетесь в бой, и серым будет не до охраны своих проходов, я пройду через тот проход, которым они в тот раз ушли.

Он был, как всегда, прав, лучшего места и времени для проникновения в Серую империю трудно было найти. Когда ещё представится такая возможность? Однако и риск был огромен, ведь проникнуть в Серую империю – полдела, нужно ещё оттуда выбраться, да так, что бы это было по возможности без шума. Я не стал отговаривать Учителя, тем более, что это и не имело никакого смысла – если уж Учитель чего-то твёрдо решил, нипочём не откажется от своего замысла.

– Я понял тебя, Учитель, – сказал я. – Конечно, замысленное тобой очень рискованно, но, пожалуй, это единственная возможность более-менее незаметно проникнуть в Серую империю. Мне не нравится лишь одно – то, что ты идёшь туда один. Почему бы тебе не взять меня с собой?

– Вижу, что рано посчитал тебя взрослым, – ворчливо ответил Странник. – Именно потому, что ты знаешь нашу общую судьбу, я и не могу взять тебя с собой. Если со мной что-нибудь случится, ты сможешь реализовать наш замысел, а если мы пропадём оба, то и замысел пропадёт вместе с нами, а события в мироздании пойдут совсем по другому сценарию, и я не уверен, что этот сценарий тебе бы понравился. Кроме того, ты не забыл, что у вас тут война и тебя ждут в войске?

Он был, как всегда прав, поэтому мне нечего было возразить ему. Мы ещё выпили по глотку и отправились в путь. Для ходящего-по-мирам нет ничего проще, чем повторить однажды пройденный путь, поэтому я был абсолютно спокоен в том, что выведу Учителя к тому самому месту, где я оставил своё заклятие-маяк, нужно было лишь выйти на то место, где в прошлый раз я вышел в этот мир. Я прикинул, где это, и спустя минуту, уже знал место, где нужно будет открыть переход. Оно находилось километрах в трёх северо-западнее места, где были мы. Примерно через сорок минут спокойной ходьбы мы подошли к месту перехода, которое я сразу же узнал. Всё, можно было открывать проход, но тут произошло то, чего ни я, ни Учитель не ожидали.

Только я приготовился открыть проход, как послышался топот скачущих лошадей и на поляну, где мы находились, выехал конный отряд, судя по форменной одежде, это были полицейские. Этого только не хватало. Я уже было приготовился применить отводящее глаза заклятие, но Учитель остановил меня.

– Давай прежде узнаем, что привело сюда полицейских, – шепнул мне Учитель.

Отряд подъехал к нам и предводитель его, спешившись и передав коня одному из своих спутников, подошёл к нам.

– Джентльмены, – отдавая честь, обратился к нам полицейский. – Позвольте представиться, капитан Тракс, к вашим услугам. С кем имею честь?

– Мы гости сэра Джона Мильтона, – представился Странник. – Я Альберт Эйнштейн, а это мой друг и ученик Нильс Бор. Вот вышли прогуляться по окрестностям. У вас здесь чудесные виды.

– Рад познакомиться, джентльмены, – радушно ответил Тракс. – У нас действительно очень живописные места. Только будьте осторожны. Полгода назад здесь произошли трагические события. При загадочных обстоятельствах погибли люди. С тех пор мы вынуждены постоянно патрулировать окрестности. Вы здесь не встречали кого-нибудь или не видели чего-нибудь странного?

Учитель был самой любезностью, так что капитан, который подошёл к нам с некоторой напряжённой настороженностью, расслабился и даже позволил себе улыбку.

– Нет, ничего такого мы не видели, – с улыбкой ответил Странник. – А позвольте узнать, что здесь конкретно произошло?

– Хотел бы я сам знать это, сэр, – со вздохом ответил полицейский. – Просто милях в десяти-двенадцати к северу отсюда погибли, причём достаточно странной смертью, насколько лесорубов, а позже произошла какая-то странная гроза, это осенью то. Гремело так, что все подумали, что наступил конец света. Утром на этом месте нашли целую кучу обгоревших до неузнаваемости человеческих и конских тел. Понаехало начальство, аж из столицы. Долго все гадали, что это за люди и почему они здесь погибли, но так ничего и не поняли. Потом пригнали сюда сотню каторжников из каторжной тюрьмы, что в Брингсфельде. Они выкопали большую яму, собрали туда все останки и похоронили их вмести с останками лошадей. Теперь там братская могила. Это в полумиле отсюда, но не стоит туда ходить. Место это пользуется дурной славой, сэр.

– Благодарю вас, мистер Тракс, вы очень любезны, – с поклоном сказал Странник. – Благодарю за предупреждение. Мы, конечно, не пойдём туда.

Тракс отдал честь, и, повернувшись к нам спиной, отправился к своим. Спустя минуту полицейские скрылись в ближайшем перелеске.

– Да, натворил ты здесь дел, Кувай, – задумчиво сказал Учитель. – Теперь это место у жителей округи ещё очень долго будет пользоваться дурной славой. Пройдут века, и это место обрастёт множеством легенд и страшных историй, которые местные жители будут пересказывать чужеземцам, впервые появившимся в здешних местах, сидя в местном трактире, под треск дров в камине и завывание осеннего ветра. Однако нам пора.

– А что за странные имена, которыми ты представил нас Траксу? – спросил я, открывая проход.

– О, это очень известные имена в моём родном мире, – со смехом ответил Учитель. – Пусть теперь попытаются нас по этим именам найти.

– Не проще бы было применить заклятие забвенья? – спросил я.

– Безусловно, проще, – сразу же ответил Учитель. – Но только для нас. А каково будет этим ни в чём не повинным людям жить с зияющей дырой в памяти. Я достаточно долго жил с такой дырой в памяти и лишь смертельная опасность, и огромные личные усилия помогли мне частично закрыть эту прореху, хотя до конца память ещё не восстановилась. Так что, стоит ли травмировать память случайных людей?

Он опять был прав, не стоит смотреть на случайно встреченных людей только как на досадную помеху или средство реализации твоих планов. Ведь если так относиться к людям, особенно если они не являются твоими врагами, то очень легко стать серым, как те самые пресловутые серые всадники, с которыми мы боремся. Да и боремся-то мы ради этих самых «случайных» людей.

Наконец проход передо мной засиял всеми цветами радуги, а я, обратившись драконом, подставил свою спину Учителю. Он оценивающе осмотрел меня, почему-то улыбнулся и не спеша взобрался мне на спину. Как только он это сделал, я, взмахнув крыльями, рванулся в проход, разгоняясь, для того, чтобы проскочив по грани множества миров, достичь нужной нам точки мироздания. При этом я дал команду моему заклятию-маяку активизироваться, что бы мне часом не промахнуться.

Бешено замелькали миры и уже спустя совсем недолгое время, я начал торможение. Да, мой способ скоростного перемещения между мирами, хотя принципиально отличался от способа перемещения серых всадников, однако не уступал ему по эффективности, а во многом даже превосходил, по крайней мере, так его оценил Учитель, когда мы приземлились точно в том месте, куда нам было надо.

Мир, куда мы попали, был всё так же безжизненен, как и прошлый раз. Оставленные мной сторожевые заклятия показали, что с тех пор никто не пользовался имеющимся здесь проходом в Серую империю.

– Что ты теперь намерен делать? – спросил я Учителя, после того, как проверил свои заклятия.

– Да, ничего особенного, – ответил Странник. – Схоронюсь вон в тех камнях и дождусь, когда войско Сегурии схватится с армией вторжения Серой империи. Как только напряжение боя достигнет максимума, я открою проход и постараюсь незаметно проскочить границу Серой империи, а уж там – как карта ляжет.

План Учителя мне понравился – я бы сам так поступил на его месте. Однако долго задерживаться я не мог – мне нужно быстрее вернуться в войско, которое уже должно было выступить из Сегурии. Связаться с Азаром, я намерен был позже, когда покину Учителя, что бы ни привлечь к этому месту ненужного внимания.

– Ну, что же, тебе пора, сынок. Береги себя, – сказал Странник и обнял меня. – Всё лети. Со мной всё будет хорошо.

Я быстро обернулся драконом и, открыв проход, ринулся в него, успев, однако оглянуться на Учителя, который стоял у груды камней и прощально махал мне рукой.