Последний дракон. Первый шаг в бесконечность

– Они сейчас спустятся, – ответил Джон. – Сэмуэль пошёл их будить, ведь ты же явился ни свет, ни зоря. – Ты, я гляжу, молодцом. Удачно сходил?

– Джон, дружище, у меня всё хорошо, – улыбаясь, заговорил я, оглядывая Джона, и пытаясь определить состояние его здоровья. – Ты-то как себя чувствуешь?

– Ну, я-то совсем здоров, хоть сейчас в дорогу, – ответил Джон.

Он действительно выглядел совершенно здоровым, так что в отношении его здоровья можно было не беспокоиться. В это время на лестницу вышел Странник и, быстро спустившись, заключил меня в свои объятия. Судя по тому, как крепко он обнял меня, он был в хорошей форме. Пока мы с Учителем обменивались приветствиями, на лестнице показались Марк и Сэмуэль, которые вели под руки Яргуста, помогая ему спуститься вниз. Я подошёл к лестнице и очень осторожно обнял Яргуста. Он же в ответ, обнял меня одной рукой, левая до сих пор была в гипсе. Зато ноги его уже были без повязок, хотя шагал он с большим трудом и то, лишь с костылями или поддерживаемый как сейчас под руки. Он сильно похудел, лицо его осунулось и стало более жёстким, что ли. Марк же, с которым мы крепко обнялись, внешне был здоров, хотя выглядел бледным и каким-то постаревшим. Да, дорого заплатили мои друзья за свой последний поход.

Стоило лишь затихнуть шуму и обычной суете, которая случается при встречах, когда несколько человек встречают одного и все стараются проявить свои чувства, я вдруг увидел довольно крупную собаку, которой прошлое моё посещение я не видел. Собака была вся в бинтах, видимо побывала в переделке, наподобие той, в которой побывали мои друзья. Крупная, размером с волка, она медленно проковыляла ко мне и уткнулась влажным носом в мою ладонь. Я осторожно погладил её, и она в ответ, слегка вильнув хвостом, отошла к камину и там легла.

– Смотрите ка, – с удивлением сказал Странник. – Наша волчица признала Кувая за своего. Это хороший знак.

– Так это волчица, а я её принял за собаку, – удивлённо сказал я. – А как она здесь оказалась? Насколько я понимаю, волки в любом из миров не очень-то дружат с человеком.

– О, это длинная история, мой мальчик, – ответил Учитель. – Эта волчица прибилась к нам в одном из миров по дороге, когда мы шли устраивать вотчину для Обсерватории. Она была с нами всё время и ей, как и нам, серьёзно досталось в последней передряге. Так что она у нас теперь полноправный член нашего небольшого отряда. Я намерен забрать её в Сегурию.

– Господа, завтрак готов, – объявил Сэмуэль, появляясь в холле. – Прошу к столу.

Мы прошли в столовую, где уже был накрыт завтрак. Я не был голоден, ведь буквально два часа назад я плотно поел в «Имперской шпоре», а вот вина я бы выпил с удовольствием. Усевшись за стол, мои друзья принялись с аппетитом поглощать завтрак, я же, сославшись на сытость, мелкими глотками пил вино, которое у Джона было очень хорошим. Я не стал пока говорить о своей вылазке в империю Повелителей драконов, давая им спокойно позавтракать. Я просто сидел и смотрел, как близкие мне люди завтракают, и это зрелище доставляло мне такое удовольствие, что ещё больше подняло градус моего и без того прекрасного настроения.

Я сидел и смотрел на друзей, со всей ясностью понимая, как все они мне дороги. Вот задумчиво жуёт свою кашу Странник – мой Учитель, обладающий огромной силой, который при желании один смог бы уничтожить Серую империю. Если бы на него посмотрел кто-нибудь, не знающий его, он, скорее всего, не обратил бы на него внимания – подумаешь, старичок ест кашу, чему тут удивляться. А ведь этот человек, пришедший сюда через непредставимые для простого смертного глубины пространства и времени; пришёл для того, что бы помочь нам справиться с серой заразой.

Вот с серьёзным лицом завтракает Марк, который вообще всё делает с серьёзным лицом. Кто не знаком с ним близко, может подумать, что это типичный педант, который серьёзен до занудности, и ошибётся. На самом деле, за внешностью педанта, скрывается очень весёлый человек, который в компании близких людей любит пошутить, посмеяться, обожает розыгрыши. Сейчас, после ранения, он тщательно скрывает свою слабость, не желая быть обузой для остальных.

Вот хозяин имения Джон Мильтон, завтракает с видом истинного джентльмена, коим по-сути и является. Его спокойное лицо не выражает никаких эмоций, что говорит о его воспитании. Опять же, на первый взгляд он может показаться высокомерным, чопорным человеком, хотя, на самом деле, он очень смелый, решительный человек, готовый за друзей рисковать собственной жизнью, что он многократно демонстрировал. Что же касается его мнимого высокомерия, то это всего лишь жалкая попытка скрыть свою застенчивость, под маской этакого высокомерного аристократа, которого просто невозможно чем-нибудь удивить или вывести из себя. Лишь тот, кто прошёл с ним ни одну опасную дорогу, может оценить его по достоинству.

Вот сидит с хмурым видом человека, которому наверняка осточертела утренняя овсянка, которой принято кормить по утрам всех, кто посещает родной мир Джона, дядя моей Ниннэль, суровый Яргуст. Ну, допустим, суровый он лишь для врагов и людей с ним незнакомым. А так, он истинный воин, который, если бы не моё рождение, наверняка сделал бы блестящую карьеру в армии. Это он, без колебаний примкнул к мятежному Азару, который, кстати, до сих пор считается в империи Повелителей драконов мятежником и изменником. Это он, посвятил свою молодость воспитанию меня, это он учил меня летать и сражаться любым оружием, это с ним я принял первый реальный бой с серыми всадниками, когда мы спасали дедушку Ляргуса. Очень спокойный, всегда готовый действовать, хотя и не очень разговорчивый человек, сейчас явно мечтал заменить овсянку хорошим куском жареного мяса – его любимой едой.

Наконец, мои друзья покончили с завтраком, и наступило время вина и разговоров. Когда вино было налито и выпито, Странник заявил, что все с нетерпением ждут рассказа о моих делах в столице империи.

– Давай, Кувай, расскажи нам всё, что ты хочешь нам рассказать, а то, я вижу ты того и гляди, лопнешь от желания поделиться с нами своими успехами, – с извечным своим сарказмом, сказал Странник, давая мне добро на рассказ.

Я сделал большой глоток из своего бокала и начал свой рассказ. Сначала я рассказал о встрече с наёмниками в «Имперской шпоре» и о том, что мне удалось прочитать, подключившись к полковнику Кваргу. Затем поведал о моём общении с Обсерваторией. В заключении, я в деталях описал эпопею по разоблачению агента серых, окопавшегося в Обсерватории и чуть не сорвал наш план, а так же рассказал о вербовке Кварга, который уже начал работать на нас. Закончив свой рассказ, я осушил бокал вина, что бы промочить горло. Пока я говорил, меня ни разу не перебили, не задали ни одного вопроса, так захватил их мой рассказ.

– Да, не зря я отправил тебя в столицу, – задумчиво заговорил Учитель. – Ты не только хорошо справился с задачей, но и сделал гораздо больше. Насколько я понимаю, всё идёт так, как в своё время, в день, когда ты родился, увидел Ляргус, а это значит, что твоя судьба наконец-то смилостивилась над нами и пошла по самому лучшему варианту, хотя лично для тебя он не будет лёгким.

Тебя ждут тяжёлые испытания, ты должен будешь своими руками уничтожить собственную империю и тем самым оправдать себя, как Рокового ребёнка, как Последнего дракона. Причём ты сделаешь это по собственной воле, ибо только так мы сможем избежать окончательной гибели империи Повелителей драконов.

– Извини, Учитель, – спросил я. – Я не понял, что ты имеешь в виду, говоря, что я должен добровольно уничтожить империю, и этим избежать окончательной гибели империи. Если можно, объясни, пожалуйста.

– Нет ничего проще, – ответил Странник. – Мы уже, который год только этим и занимаемся. Постоянное усиление террора со стороны Повелителей приводит к бегству из столицы её жителей, причём бегут, как правило, самые активные её жители, кто является носителем навыков науки, ремесла и искусства, то есть людей, которые хранят в себе многовековую мудрость империи. Своим бегством они сохраняют самое главное – наследие империи, а это семена, которые смогут пролежать не одно тысячелетие, дожидаясь благоприятных условий, что бы вновь прорости. Вместе с ними возродится и империя. Когда через год, ты произнесёшь заклятие перемещения Обсерватории, столица будет уничтожена вместе с оставшимися жителями, причём погибнут в основном люди в разной мере заражённые серой немочью.

– Это мне понятно, но совершенно не понятно, почему я должен перед кем-то оправдываться за то, что я, как ты говоришь, Роковой ребёнок, а уж, тем более за то, что я Последний дракон? – с недоумением спросил я.

– Ну, и вопросы же у тебя, Кувай, – озадаченно ответил Странник. – Лучше всего тебе об этом спросить Ляргуса, ведь это он просматривал все вероятности твоей будущей судьбы, я же могу высказать тебе только личные соображения по этому поводу. Если тебе интересно, я расскажу, что я сам думаю по этому поводу.

– Конечно, мне интересно, Учитель, – сказал я. – Почему-то раньше я не интересовался этим вопросом, а теперь непременно расспрошу Ляргуса, когда вернусь в Сегурию.

– Ну, ладно, если тебе интересно моё мнение, слушай, – начал свой рассказ Странник. – В этом вопросе мы сталкиваемся с грозной и малопонятной силой Мироздания, которую мы называем Судьбой. В неё можно верить, можно не верить, но это объективная реальность нашей жизни. Коротко её можно охарактеризовать, как результат множества помыслов и поступков, которые человек производит в своей жизни. Иными словами, судьба – это то, что человек имеет каждую минуту настоящего. Эту часть судьбы можно назвать судьбой настоящего. Однако помимо сиюминутной судьбы существует судьба долговременная или судьба будущего. Зная закономерности построение цепочки причинно-следственных связей, можно, хотя и очень приблизительно, прогнозировать будущее того или иного человека. Это то, что касается личной судьбы человека. Кроме личной судьбы существует и судьба различных сообществ людей, в том числе и судьба государства, в общую структуры вплетаются судьбы людей так или иначе имеющие или имевшие, дело с государством. Судьбу государства, как и судьбу отдельного человека можно прогнозировать, но в этом случае задача многократно сложнее. Лишь очень немногие люди, которых современники считали пророками, могут с большей или меньшей степенью точности просчитать судьбу государства, то есть его будущее. Именно пророки древности увидели в нашем времени крах империи Повелителей драконов и определили приметы этого краха. Одной из таких примет являешься ты, мой мальчик.

Он замолчал, давая всем нам осмыслить услышанное. Я сидел с несколько потерянным видом, так что Странник, посмотрев на меня, продолжил разговор, но уже в несколько другом ключе.

– Успокойся, Кувай, – голосом полным сочувствия, заговорил Странник. – В том, что Судьба избрала тебя на роль Рокового ребёнка, нет твоей вины. Это не вина, это твоя судьба. Иначе говоря, не мы выбираем судьбу, а она выбирает нас. Не знаю огорчаться ли тебе, что ты стал избранником Судьбы, или радоваться, но это данность. Не принять ты её не можешь, но в твоей воле выполнить всё, что ты должен сделать в этой жизни и сделать это так, как решит твоя душа и как позволит твоя совесть.

– Значит, если я правильно тебя понял, раз Судьба избрала меня для разрушения империи Повелителей драконов, я должен беспрекословно ей подчиниться? – спросил я. – А, что будет, если я не захочу разрушать империю?

– Она будет разрушена без тебя, а ты просто бестолково погибнешь, – жёстко ответил Учитель. – Судьба выбрала тебя вовсе не для того, что бы ты уничтожил, а лишь разрушил империю.

– Я не понимаю тебя, Учитель, – сказал я, выслушав ответ Странника. – Какая разница, разрушить или уничтожить империю? Всё равно, это конец.

– Ну, это как сказать, – ответил Странник. – По мне так между разрушить и уничтожить, то есть превратить ни во что, большая разница. Что разрушено, можно восстановить, а, что уничтожено, того не вернёшь. Если ты откажешься выполнять то, что предназначено тебе Судьбой, империя будет уничтожена, а если выполнишь свой долг, то империя будет разрушена, но когда-нибудь обязательно воскреснет. По сути, у тебя нет выбора, вернее он есть, но вряд ли ты им воспользуешься.

– И что же это за способ? – осторожно спросил я.

– Перейти на сторону Серой империи, – очень серьёзно, я бы даже сказал жёстко, ответил Учитель. – Тогда тебе не придётся разрушать империю, это за тебя сделают серые. Они уничтожат империю так, что она никогда не возродится.

– Учитель, чем я так провинился, если ты предлагаешь мне такое? – возмущённо спросил я.

– Ты не желаешь принять то, что назначено твоей судьбой, – всё так же жёстко ответил Странник. – Если мужчина, а я до сегодняшнего дня считал тебя мужчиной, не хочет принять собственную судьбу, как подобает настоящему мужчине, он перестаёт им быть и встаёт на скользкую дорожку предательства самого себя. Коли так, отсюда один шаг до предательства друзей, общего дела и всего того, что предавать человеку никак нельзя.

Меня накрыло волной стыда. Да, разрушать империю, наследником которой я был, мне очень не хотелось. Не хотелось, это ещё мягко сказано, душа моя, каждой своей частицей, не желала этого. Странник, своими горячими речами пробудил, задремавшее было во мне чувство долга, которое, проснувшись, хорошенько встряхнула размякшую за последнее время мою душу. Омытая стыдом душа откинула не свойственную мне мягкотелость и снова была готова к борьбе.

Странник и все, сидящие за столом, внимательно наблюдали за мной, ожидая, чем я отвечу на резкие слова, сказанные в мой адрес, а я, стыдно признаться, не знал, что ответить на жёсткие, но справедливые слова Учителя. Видя, что я не знаю, что ответить, мне на помощь пришли Марк и Джон.

– Ты немного преувеличиваешь, Учитель, – примирительно сказал Марк. – По-моему он вовсе не отказывался от выполнения своего долга, а лишь посетовал, что это ему очень не нравится.

– Да, по-моему, ты, Учитель несправедлив к Куваю, – поддержал Марка Джон. – Уж кто-кто, а он никогда не праздновал труса. Минутные слабости могут быть у всех, но почему-то не все делаются предателями. Просто ему действительно тяжело принять необходимость разрушения собственной Родины. Не знаю, смогу ли я разрушить мой мир, доведись попасть под раздачу Судьбы. Не уверен. А Кувай, выполнит свой долг, когда придёт время. Я в нём не сомневаюсь.

– Да я тоже не сомневаюсь, – со смехом сказал Странник. – Вы что, защитнички, сговорились. Ишь, набросились все на старика, дескать, обидел несчастненького Кувая, а я лишь хотел его встряхнуть, напомнив о долге. У меня и мыслей не было заподозрить нашего молодого друга в трусости и предательстве, я лишь предостерёг его от слабости духа, ибо слабость духа порождает предательство.

Последние слова Учителя разрядили ставшую напряжённой атмосферу за столом, а мне вернули прекрасное расположение духа, которое чуть было ни оставило меня. Последнюю точку в этом разговоре поставил молчавший до этого Яргуст, который всё это время сидел молча с лёгкой улыбкой на губах и мелкими глотками пил вино.

– Кувай никогда и ни за что не изменит долгу и не предаст, – резюмировал разговор Яргуст, впервые за всё утро заговорив. – Я готов заложить собственную душу, что он всё сделает в лучшем виде, а я ему в этом помогу. Ведь империя Повелителей драконов не только Родина Кувая, но и моя.

– Спасибо вам, друзья, – растроганно сказал я. – Я, конечно, исполню всё, что в моих силах, как бы тяжело мне не было, но не подведу вас. Однако хотелось бы послушать, как Ляргус сумел выбрать мне Судьбу. Разве это в человеческой власти? Я сам в этом вопросе могу только предполагать, точно это знает лишь сам Ляргус, – быстро ответил Учитель, видимо, стремясь загладить свои резкие слова в мой адрес. – Уж не знаю, как ему это удалось, но он сумел это сделать. Ты только представь себе, какой невообразимый объём информации пришлось ему пропустить через себя, сколько вариантов твоей судьбы должен был он просмотреть, прежде чем выбрать наилучший для империи, но, отнюдь, не для тебя, мой мальчик. Более досконально тебе расскажет сам Ляргус, если, конечно, захочет.

Мы засиделись за столом, так, что завтрак плавно перешёл в обед, который оказался простым, обильным и очень вкусным. Повар Джона оказался мастером своего дела, хорошо понимающим, что таким бродягам, как мужчины, собравшиеся в столовой особняка, нужна обильная, вкусная, а главное сытная еда, которая, кроме прочих своих достоинств, способствовало усилению жажды. Жажду эту, естественно, можно было затушить лишь большими объёмами вина либо пива. Как того, так и другого было в имении Джона в избытке, причём отличного качества.

До обеда и в самом начале его, Странник рассказал мне подробно об их работе, по подготовке вотчины для Обсерватории. Его рассказ иногда прерывался репликами кого-нибудь из его учеников, которые уточняли некоторые детали, предавая рассказу большую реалистичность. Не позабыл Странник рассказать и о том, как по дороге в мир, намеченный для вотчины, к ним прибилась старая волчица, получившая имя Церба, которая, к слову сказать, всё время пока мы бражничали, лежала под столом возле ног Учителя. Во время рассказа, я наклонился к ней и осторожно погладил. В ответ на мою ласку, она подняла голову и внимательно посмотрела на меня своими янтарными глазами, в которых светилась древняя мудрость самой природы.

Подали горячее, которое было представлено несколькими блюдами мяса, зажаренного на можжевеловых углях, от которого исходил такой аромат, что мой рот мгновенно наполнился слюной, словно я не ел уже неделю. Помимо мяса, на столе появилось несколько блюд с различной пернатой дичью, жареной рыбой и овощами. Хлеб, который, судя по всему, только недавно испекли, благоухал так, что мой желудок заурчал, требуя пищи. Завершали сервировку стола несколько изящных хрустальных кувшинов с вином, бутылок с бренди, который так нравился землякам Джона и бочонка с пивом, снабжённого краном, для удобства желающих отведать пенный напиток.

Хотя мы сидели за столом с самого утра, но почти не ели, если не считать лёгкого завтрака, а больше пили и разговаривали. Поэтому все дружно набросились на еду, отдавая должное мастерству повара. Не обделили и Цербу, которой был подан изрядный кусок сырого мяса на кости. Волчица быстро съела мясо и теперь наслаждалась сахарной косточкой. Не прошло и часа, а от горячего осталось одно воспоминание в виде груды птичьих и рыбных костей. Все наелись и теперь, вальяжно развалившись в своих креслах, отдыхали. Наступало блаженное время выпивки и задушевных разговоров, тем более, что все серьёзные разговоры мы переговорили ещё до обеда.

Поэтому остаток дня мы посвятили воспоминаниям и планированию будущего. Друзья мои, кроме Яргуста, уже практически поправились, только были ещё слабы, а грозные события грядущего стояли уже на пороге и настойчиво требовали от нас быть готовыми встретить их во всеоружии. Нужно было, как можно быстрее возвращаться в Сегурию и уже там долечивать Яргуста. После недолгого обмена мнениями решили, что носилки с Яргустом понесем, я с Учителем, а Цербу, которая была ещё очень слаба после ранения, понесут Марк и Джон. Решили больше не тянуть, а выходить прямо завтра, поэтому засиживаться не стали и рано ушли спать засветло.

Мне не спалось, и я решил перед сном прогуляться, что бы познакомиться с окрестностями Мильтон – Хауса. Компанию в вечерней прогулке мне составил Джон, который решил исполнить роль моего проводника по окрестностям.

Стоял чудесный осенний вечер. Нежаркое солнце ещё не закатилось за гряду холмов, темнеющих на западе, но уже окрасило небо над холмами в различные оттенки красного. Длинные тени от холмов, не спеша ползли по вересковым пустошам, напоминая всему живому, что пора готовиться к ночи, что она уже близка, что пора каждому искать убежище на ночь. В недалёком от усадьбы поселении фермеров, мычали коровы, ожидая вечерней дойки, женщины гремели подойниками, мужчины, уставшие от дневных работ, поодиночке и небольшими компаниями тянулись в местный трактир выпить кружку другую пива, да послушать последние новости. В воздухе пахло, нагретой за день землёй, пылью, опавшими листьями, грибами, парным молоком и навозом; тем букетом запахов осени, что обычен для сельской местности в любом из миров, где обитают люди. Стоял обычный осенний вечер, и мирным обывателям было невдомёк, что все они находятся на пороге грозных событий, виновниками которых, отчасти, были гости, что недавно поселились в хозяйской усадьбе.

Мы с Джоном побродили по окрестностям, полюбовались осенними пейзажами, подышали воздухом и ноги наши, как-то сами собой привели нас в местный трактир. Построенный из тёмного кирпича и крытый черепицей, он стоял на краю поселения аккурат у мощённой булыжником дороги, которая, по словам Джона, вела в ближайший городок, название которого я так и не запомнил.

– А не выпить ли нам по кружечке пива? – толи спросил, толи сделал предложение Джон.

– Это можно, – согласился я, прогулка пробудила во мне жажду.

Внутри трактир почти ничем не отличался от множества подобных ему, что довелось мне посещать в самых разных мирах. Разный был вид у посетителей, по-разному они были одеты, говорили на разных языках, но всех их объединяло одно – все они были тружениками, а значит людьми самостоятельными, привыкшими всегда рассчитывать лишь на себя.

Здесь всё было так же, как в сотнях других, виденных мной трактирах. Вечная стойка, с рядами бочек вдоль стены за ней, с полками, уставленными самыми разнообразными бутылками и кувшинами, обязательный камин у дальней от входа стены, либо топящийся, либо потухший, в зависимости от сезона. Грубые, под стать публике, столы на любой вкус и на любую компанию, согласно пожеланиям посетителей. Тот же вечный гул голосов, звон посуды, стук кружек о столы и друг, о дружку. В воздухе висит постоянный запах табака, жареного мяса, свежего хлеба, пива и свежих новостей, что приносят с собой случайные посетители, пришедшие из дальних мест и щедро делящиеся ими с местными, в обмен на здешние новости. Всё это в разных вариациях напоминает мне тот единственный истинный трактир, в котором мне посчастливилось однажды побывать; трактир, побывать в котором – заветная мечта Учителя и Джона.

Мы с Джоном заняли свободный столик возле камина, который по случаю вечерней прохлады, затопили. Хозяин и местные, которые хорошо знали хозяина Мильтон-Хауса, тепло приветствовали нас. Джона, похоже, здесь любили. Трактирщик, невысокий, коренастый человек среднего возраста, с небольшим брюшком и лысиной, принёс нам корчагу с пивом, две деревянные кружки и солёную рыбку на закуску. Поставив всё это на стол, он пожелал нам хорошо посидеть, с достоинством поклонился и вернулся за свою стойку.

Пиво оказалось хорошим, спать не хотелось и мы решили посидеть в трактире и послушать, что говорят люди. Народа было немного, время всё же было не столь позднее, когда в трактире набивается полный зал посетителей.

Мы с Джоном выпили по кружке, и я налил по второй, когда распахнулась входная дверь и в зал вошли трое одетые в форму странного вида. Джон сказал, что это полицейские. Они подошли к стойке и заказали себе ужин и пива. Вид у них был усталым, словно они очень давно находились в дороге. Так и оказалось, когда хозяин заговорил с ними, как с хорошими знакомыми. Став невольными свидетелями их разговора, мы узнали такое, что заставило чаще стучать наши сердца, а руки сами собой сжались в кулаки.

Из короткого разговора, который произошёл у трактирщика с полицейскими, мы узнали, что где-то там, на севере, милях в двадцати отсюда, произошло непонятное и встревожившее власти происшествие. Сегодня рано утром группа лесорубов увидела странное зрелище, как прямо из воздуха на лесную дорогу, по которой шли лесорубы, стали выезжать всадники в серых плащах с капюшонами, почти полностью закрывающими лица всадников. Единственный из выживших лесорубов, когда добрался до полиции, рассказал, что всадников он насчитал не менее двадцати. Чуть позднее, когда они проезжали мимо спрятавшихся от страха лесорубов, последних накрыла волна такого страха, что трое из них тут же умерли, один сошёл с ума и бросился под копыта всадников и тут же погиб, а оставшийся в живых потерял сознание. Очнулся он спустя часа два. Его всего трясло, а когда он увидел своих товарищей мёртвыми, его охватил такой ужас, что он бросился бежать и так бежал пару миль до полицейского участка. Начальник полиции того городка здраво рассудил, что со своими пятью подчинёнными ему с этой напастью не справиться, решил отправить гонца в столицу графства с донесением о случившемся, однако в одиночку ехать никто не захотел, вплоть до увольнения. Кто же захочет ехать двадцать миль, когда на дороге можно встретить такой ужас? После долгих переговоров с взбунтовавшемся личным составом, сошлись на том, что поедут трое. И вот они доехали до Мильтон-Хауса, а теперь остановились здесь, что бы хоть чуть-чуть передохнуть и перекусить.

– Может вам, господа, не стоит ехать на ночь глядя? – спросил трактирщик. – Уже стемнело, а вам ещё ехать не менее пяти миль. Вы что думаете, что тамошняя полиция среди ночи кинется выяснять, что у вас случилось? Вы лучше хорошо покушайте, переночуйте у меня, а завтра с рассветом в путь.

Полицейские, скорее для вида посовещались, хотя по всему было видно, что ехать ночью им никак не хочется, и решили остаться. Я посмотрел на Джона, а он посмотрел на меня. Да, дела наши не очень….

– По моему, это по нашу душу, – грустно сказал Джон. – Когда мы пропустили удар, Учитель успел выдать им обратный удар, да такой, что мы вырвались оттуда безо всякого преследования. Однако, похоже, мы недооценили противника. Они оправились от удара довольно быстро, и, судя по всему, бросились в погоню. То, что мы сегодня услышали, говорит, что сюда по нашим следам прибыл отряд разведчиков, который должен обнаружить нас и вызвать подкрепление.

– Ты прав, – ответил я Джону. – Но меня сейчас волнует то, как уберечь твой родной мир от вторжения серой заразы. Мы оказались очень опасными гостями для твоего мира, хотя, как и для любого другого неподвластного Серой империи. За то, что произошло на севере, несём непосредственную ответственность мы. Это на нас смерть этих несчастных. Поэтому, я думаю, что бы как-то исправить это, мы должны уничтожить серых, да так, что бы они надолго забыли, что твой мир вообще существует.

– Что ты предлагаешь? – спросил Джон. – Предупредить Странника и совместными усилиями уничтожить серых всадников? А затем нам тревожить друзей? – ответил я. – Их всего двадцать или чуть больше. Разве мы с тобой сами не справимся? Насколько я знаю, ты, в своё время вдвоём с Учителем сумел уничтожить многие тысячи серых. Мы сейчас допьём своё пиво, потихоньку покинем этот гостеприимный трактир, я обернусь драконом, возьму тебя на спину, и мы полетим искать серых, а когда найдём, то знаем, что с ними делать.

– Может ты и прав, – с сомнением в голосе ответил Джон. – Но я всё же за то, что бы предупредить наших.

– Хорошо, – согласился я. – Можно поступить так: ты отправишься предупредить Учителя, а я полечу на поиски серых. Имей в виду, они перемещаются в основном по ночам, и сейчас они активно двигаются к Мильтон-Хаусу, так что медлить нельзя. Я бы не хотел, что бы твоё родовое имение превратилось в руины.

– Но, как же ты полетишь один? – возмутился Джон. – Ты, что предлагаешь мне бросить тебя, когда ты полетишь сражаться? За кого ты меня принимаешь? Если бы ты не был мне другом, за такие слова я вызвал бы тебя на поединок.

– Ну, вот видишь, у тебя не остаётся выбора, так что не будем терять времени, а полетим искать серых, – со смехом ответил я на возмущённые слова Джона.

Джон был хорошим товарищем, он всё правильно понял и тоже засмеялся, снимая остатки раздражения. Мы быстро допили своё пиво, попрощались с трактирщиком и вышли на воздух. Уже было совершенно темно, над головой сияли звёзды, заметно похолодало – прекрасная погода для ночных полётов.

– Ты уверен, что мы поступаем правильно? – спросил Джон, видимо сделав последнюю попытку остановить меня. – У нас ведь даже нет оружия.

– Доверься мне, я знаю, что делаю, – уверенно сказал я. – А оружия нам и не надо, сегодня наше оружие магия.

Мы отошли метров на двадцать от трактира, и я обернулся драконом. Джон, видимо откинув свои сомнения, быстро забрался на мою спину и я взлетел, предварительно настроив ночное виденье. Поднявшись метров на тридцать, я не спеша полетел на север, здраво пологая, что гости придут именно оттуда. Я уже было собрался бросить вперёд заклятие поиска, как вдруг мой нос дракона почуял запах серых, так что необходимость в заклятии отпала сама собой. Когда я сказал запах, я невольно покривил душой. Это был не запах, а самая настоящая вонь, словно где-то рядом находилась гора хорошо разложившихся трупов. Сразу стало ясно, что совсем близко находится отряд серых всадников, который двигается под прикрытием устрашающего и парализующего волю заклятия (именно от него погибли несчастные лесорубы), причём, судя по мощности заклятия, отряд был значительно более многочисленный, чем предполагаемые двадцать человек. Я полностью погасил все заклятия, кроме ночного виденья, засечь которое практически невозможно.

– Джон, внимание, я их вижу, – телепатически сказал я Джону. – Погаси всю магию, что бы нас не заметили раньше времени.

– Понял тебя, – услышал я ответ Джона, которого я тут же перестал ощущать, словно он ненароком свалился с моей спины. Да, Джон умел так закрываться, что почувствовать его не было никакой возможности. – Что дальше?

– Сейчас я попробую их пересчитать, а потом будем принимать решение, – ответил я.

Снизившись метров на пять, я набрал скорость и, как только завидел авангард противника, перестал махать крыльями, и тихо стал планировать почти над самыми головами серых всадников. Их устрашающее заклятие на нас не действовало – мы давно выработали у себя иммунитет против него. Я не просто бесшумно планировал над колонной серых всадников, а ещё успевал их пересчитывать. Мало того, я еще определял среди них магов. То, что я насчитал, пролетев над колонной серых всадников, меня несколько ошарашило. Их оказалось немного-нимало, а ровно двадцать тысяч, причём магов среди них было около трёх тысяч, да не простых магов, а магов очень высокого уровня. Да, они знали, за кем охотятся. Бьюсь об заклад, что и всадники здесь собрались одни из самых лучших.