Глава 23
От Москвы меня отделяли двести километров, на преодоление которых у меня было ещё около трёх часов. В силу произошедшего во Владимире мне пришлось отказаться от сна и направить прямиком в столицу, чтобы успеть добраться до посольства до появления печально известных на всю страну пробок.
Среди всех моих предыдущих остановок, Москва была единственным городом России, где мне довелось побывать ранее. Я приезжал сюда на поезде с родителями будучи ещё совсем ребёнком, после чего уже в студенческие годы захаживал в не верящий слезам город на разного рода Олимпиады в составе небольших делегаций. Здесь даже жили несколько моих знакомых, но после Владимирского инцидента я был очень рад тому, что ни с кем из них ни о чём не договорился. Я просто-напросто не выдержал бы попадания в ещё одну такую ситуацию.
Почти что все консульства располагались в центре города и начинали работу с девяти часов утра. Мне удалось просочиться в самое сердце Москвы на несколько часов раньше этого времени. Чудесным образом найдя место для парковки, я решил прогуляться и отыскать заведение, где можно было перекусить и выйти в Интернет. Погода явно благоволила моему выбору и даже в столь раннюю пору представала в самом приятном для променада обличии.
Найти что-то открытое на Арбате оказалось гораздо сложнее, чем я думал. "Шоколадница" начинала работать только с десяти, а, например, "Dunkin’ Donuts" – с восьми. Ещё немного побродив по округе, я всё-таки сумел найти парочку заведений с приемлемым для меня графиком работы. Самыми подходящими вариантами оказались всемирно известная кофейня "Starbucks", которая должна была открыться полвосьмого, и местная пекарня "Хлеб насущный", готовая приютить своих посетителей ещё на полчаса раньше. Я уже хотел было развернуться, чтобы пойти в их направлении, как вдруг на глаза мне попалась "Венская Кофейня", на дверях которой красовалась надпись "24 часа". Бинго!
Зайдя внутрь, я ничуть не удивился увиденному. На часах было 6:30 утра, но это отнюдь не гарантировало свободных мест. В конце концов, Арбат был становой жилой города и центром сосредоточения наиболее активного населения. Заметив, что здесь, как и в моей любимой "Карамели", была деревянная стойка, расположенная вдоль выходящего на улицу окна, я безальтернативно на ней разместился и подозвал к себе официанта. Необходимо было основательно подкрепиться, поэтому я заказал несколько сэндвичей и тонизирующий напиток на основе зелёного чая и лайма. Достав свой ноутбук, я проверил почту, заодно отправив Алине сводку последних новостей, и решил обратиться к своему маршруту.
Больше половины пути было уже позади. Мне оставалось сделать всего три остановки: Смоленск, Минск и Вильнюс. В Калининграде я должен был оказаться аккурат в день рождения Марины Борисовны, на котором собирался примерить на себя шкуру незваного гостя. Согласно плану, Алине необходимо было выяснить место проведения данного торжества у Кузи и сообщить его мне. Я надеялся, что она сделает это, когда я буду в Литве. Иначе у меня не окажется времени на подготовку.
К сожалению, я не мог позволить себе слишком вальяжного завтрака. Данный этап путешествия из Екатеринбурга в Калининград проходил под знаком цейтнота. Однако, меня успокаивало то, что, как только я воссоединился бы со своими друзьями и уже с ними продолжил дальнейшее движение, то смог бы наконец-то расслабиться и насладиться неспешным течением времени. Кроме того, мне стоило учитывать тот факт, что в поисках открытого кафе я примерно на километр ушёл в противоположном от автомобиля и, следовательно, посольства направлении.
На обратном пути, когда я шёл по Арбату в сторону Смоленской Площади, город показался мне гораздо более многолюдным, ведь многие уже успели приехать с близлежащих районов на работу и заполонили собой пространство. Тогда я в очередной раз понял, что не приспособлен для жизни в крупном городе. Я не любил толпиться и предпочитал более размеренное существование, а столица предполагала постоянные спешку и толкучку. Однако, я всё равно получал удовольствие от периодического посещения столь культовых мест и стремился по возможности навестить как можно больше таких знаковых с культурной и исторической точки зрения центров скопления человечества.
Судя по всему, кто-то сверху решил дать мне небольшую передышку после нервотрёпки во Владимире, и мне удалось почти что без очереди получить наши загранпаспорта. Кроме загранпаспортов, мне нужно было получить в Москве ещё два документа. Загвоздка состояла в том, что страховку, позволяющую беспрепятственно ездить на автомобиле из России по странам Европы, можно было получить лишь собственнику автомобиля. Именно поэтому я предварительно заехал в контору, о которой узнал во время своего пребывания в Азии. Работающие там умельцы занимались изготовлением поддельных СТС и были лучшими в своём деле. Сославшись на имя человека, который их мне порекомендовал, я получил отличную скидку и в кратчайшие сроки получил столь заветную бумажку, необходимую для изготовления зелёной карты. Уже через несколько часов я готов был двигаться дальше.
В очередной раз преодолев дикое желание остаться на подольше и посмотреть на побольше, я устремился на М-1, полностью отдавшись мечтам о будущем. Эта федеральная автодорога под названием "Беларусь" должна была привести меня в Минск. Предпочтя какие бы то ни было звуки абсолютной тишине, я думал о том, что скажу Кузе с Филиппом, когда увижу их спустя такой длительный срок. Я боялся, что их реакция в ответ даже на самые искренние и красноречивые слова будет весьма холодной и скептической. Я сильно переживал из-за того, что они до сих пор меня не простили. Что делать, если мои извинения не принесут эффекта, на который я рассчитывал? Как убедить их снова довериться мне и без лишних вопросов пойти за мной, как они раньше всегда это делали, прекрасно понимая, что я хочу для них только самого лучшего? Эти и многие другие вопросы волновали меня, не давая полностью расслабиться и отпустить ситуацию.
Согласно изначальному плану я должен был совершить остановку в Смоленске, но я не почувствовал в этом необходимости и продолжил своё движение. Изредка останавливаясь для дозаправки, я ехал вперёд в надежде, что всё делаю правильно: с точки зрения расчётов и с точки зрения поступков. Я надеялся, что ничего не упустил и учёл все нюансы, соблюдение которых позволило бы мне довести реализацию проекта до конца. С другой стороны, мне было важно понимать, что в основе самой идеи данного проекта лежали правильные помыслы.
Помимо обуревающих соображений, меня одолевал ещё и страх. Проблема заключалась в том, что своей первой девушке я уделял слишком мало внимания, проводя больше времени с друзьями, в то время как наши отношения с Кузей и Филиппом пали жертвой невидимой битвы с Кристиной. Я боялся, что я снова допущу одну из этих ошибок. Не для того я собирался всё исправить, чтобы потом опять потом всё испортить.
В попытке заглушить свои душевные скитания, я сделал то, чего ещё никогда не делал, находясь за рулём, – включил радио. Я понятия не имел, какую станцию предпочитали слушать пользователи данного автомобиля, но первым, что я услышал, было следующее:
"…По предварительным данным, пострадало несколько десятков человек, некоторые из которых сейчас находятся в реанимации. Точное число жертв пока неизвестно, но местные власти стараются как можно быстрее прояснить данный вопрос, чтобы сообщить эти печальные новости родственникам погибших. Напомним, что сегодня, в пятнадцать часов тридцать пять минут по Москве, человек, личность которого так и не была установлена, устроил взрыв на территории Королевских ворот. Дальнейшее расследование будет вестись совместно российскими и европейскими службами. Среди погибших предположительно находятся граждане не только России, но и других государств. Королевские ворота, являющиеся самыми известными из семи сохранившихся ворот Калининграда, всегда были одним из наиболее популярных мест среди приезжих туристов. Мы приносим свои соболезнования семьям погибших и искренне надеемся на то, что произошедшее никак не обострит политическую ситуацию…"
Мне показалось, или диктор действительно сказал "Калининград"? Я стал лихорадочно менять радиоволны. Мне нужно было заново услышать только что озвученную новость. Это было ужасно с моей стороны, но я очень хотел, чтобы речь шла о другом городе. Я просто не в состоянии был смириться с мыслью о том, что с моими друзьями могло что-то произойти. Столько несказанных слов прощения. Столько несказанных слов благодарности. Столько напрасно потерянного времени, которое мы могли провести вместе. Каким же я был дураком, что не показывал им свою любовь. Я вдруг понял, что напрасно ругал их за пассивность и отсутствие надлежащей отдачи. В этот момент я бы всё отдал, лишь бы вновь их увидеть и без какой-либо предварительной подготовки излить свою душу, уже долгое время томящуюся в растворе из надежд и сожалений.
Глава 24
До Минска я доехал за восемь часов. Полотно в Белоруссии было гораздо приятнее, нежели на российском этапе дороги, что располагало к более быстрому движение. Однако, установленное мною заранее приложение регулярно напоминало о скоростном режиме и установленных камерах на протяжении всего пути. Мне хотелось быстрее добраться до ближайшей гостиницы, где я планировал остановиться на ночь. Мой телефон плохо ловил на трассе, поэтому мне срочно нужен был Интернет, чтобы выйти на связь с Алиной и выяснить у неё последние новости насчёт текущего состояния Кузи и Филиппа. Я не знал, пострадали они в результате теракта или нет. Я наделся, что, когда Алина узнала об этом происшествии, то сразу же постаралась удостовериться у ребят, что с ними всё хорошо. Я понимал, что из-за разницы во времени она, скоре всего, уже спит, но хотел оставить своё сообщение уже сейчас, чтобы утром сразу получить на него ответ.
Преодолев МКАД, я обнаружил себя проезжающим мимо Восточного кладбища, в районе которого после Второй Мировой Войны находились захоронения немецко-фашистских солдат. Теперь же оно использовалось исключительно как место погребения первых лиц страны и выдающихся деятелей культуры, науки и искусства. Развернувшаяся картина лишь усилила моё вот-вот начинавшее успокаиваться беспокойство.
Дело в том, что я всегда был склонен искать знаки в происходящем. Неважно, касалось ли это чего-то плохого или хорошего, я раз за разом находил поводы для своего подсознания занять ту или иную позицию. Когда ты узнаёшь о том, что твои друзья могли погибнуть в результате взрыва, а потом неожиданно для себя натыкаешься на кладбище, то невольно начинаешь представлять себе не самый благоприятный исход. И, напротив, если бы я услышал эту новость, когда только подъезжал к Ижевску, а потом увидел бы посвящённый Дружбе народов монумент, то мои мысли получили бы полярный заряд.
Я предположил, что неподалёку от кладбища должен был быть храм. Следуя указаниям навигатора, я повернул направо, где, судя по всему, находилась Церковь Святой Троицы. Выполненная в белом цвете, она была заметно виднее остальных окрестных зданий, спрятавшихся за завесой ночи. Я вышел из машины и направился во внутрь. Двери церкви были открыты. Я воспринял это как очередной знак свыше. Правда уже положительный. Проследовав во внутрь, я нашёл священника и обратился к нему. Он провёл меня к лавке со свечками. У меня не было с собой местной валюты, поэтому я просто расплатился российскими рублями, не требуя в ответ сдачи.
Я никогда не считал себя очень религиозным человеком. Да, присутствовала некая вера в высшие силы и их влияние на наши жизни, но я едва мог назвать себя завсегдатаем подобных мест. Я понимал, насколько лицемерным может выглядеть со стороны мой внезапный визит в церковь, вызванный лишь желанием хоть сколько-нибудь успокоить свою душу в свете последних событий. Но я готов был взять на себя эту постыдную ношу. Настал момент заключить эту неосязаемую сделку с Богом.
Я начал с того, что извинился за своё поведение. Объяснив, что я не стал бы обращаться к нему, если бы не вопрос жизни и смерти, я озвучил свои условия:
"Обещаю, что если с моими друзьями всё в порядке, я до своего последнего вздоха буду заботиться о них и больше не позволю никому и ничему встать между нами. Даже если между нами будут возникать разногласия, я обещаю предавать свою гордость и принципиальность забвению, ведь всё это не имеет значения и не идёт ни в какое сравнение с важностью наших дружеских уз. Я обещаю пройти с ними все испытания, уготовленные нам судьбой. Я обещаю всегда быть рядом, когда они в этом будут нуждаться…"
На глазах наворачивались слёзы. В горле стоял ком. Одна лишь мысль о том, что малейшая вероятность на печальный исход будет реализована, приводила меня в оцепенение. Я постарался взять себя в руки, чтобы закончить клятву:
"Что бы не случилось, я всегда буду помнить о скоротечности и внезапности наших жизней, старясь максимально эффективно использовать уготовленное нам время. Я буду каждый день говорить им о том, как многое они для меня значат и больше никогда их не отпущу."
Свою вторую свечку я поставил в честь памяти о погибших в день этого теракта. Кем бы они ни являлись, у них были родные и близкие, чью горечь утраты я в этот момент мог понять как никогда. Это был ужасный день, и я надеялся, что такое больше никогда не повторится. Я понимал, что никому не суждено избежать конца дней своих. Но ощутив возможные последствия гибели далеко не безразличных мне людей, я вдруг почувствовал горечь от столь несправедливой утраты. Я не хотел, чтобы моих друзей забирали именно сейчас. Я не хотел, чтобы смерть оказалась расторопнее меня, безвозвратно потратившего все эти годы на осознание этой простой истины.
Выйдя из церкви, я сел в автомобиль, привёл себя в порядок и поехал в гостиницу. Мне по-прежнему предстояла дорога из Минска в Калининград, поэтому необходимо было как можно скорее избавиться от негативных мыслей и попробовать уснуть. Разместившись у себя в номере, я первым делом написал Алине. Теперь осталось дождаться утра, чтобы прочитать её ответ и с облегчением вздохнуть. Это были очень тяжёлые сутки. Я был физически и морально измотан, хотя после Владимира мне казалось, будто самое худшее уже позади.
Несмотря на мои опасения, сон довольно быстро настиг меня. Я думал, что ещё долго буду ворочаться, но, видимо усталость была гораздо сильнее, чем я предполагал. Стоило только моей голове коснуться подушки, как я мгновенно забылся.
Этой ночью мне приснилось, как Кузя, Филипп и я шли по берегу бескрайнего моря. Мы о чём-то говорили и устремляли свои взгляды в даль, пытаясь друг другу что-то показать. И вот мы уже бежали наперегонки, как когда-то делали это в школьные годы. Навстречу нам мчались дети. Можно было услышать их счастливый смех. Они тянули к нам свои руки. И вот я уже подкидываю одного из них в воздух. Радости ребёнка нет предела. Я вопросительно смотрю на Кузю, проделывающего то же самое с другим мальчиком. "Где Филипп?" – спрашиваю я. Он взглядом показывает мне в направлении нашего отставшего друга, застывшего на месте в нескольких десятков метров от нас. Я машу ему рукой, подзывая к себе. Он грустно улыбается в ответ и качает головой, давая мне тем самым понять, что не собирается к нам присоединяться. Где-то далеко раздаются женские голоса. "Кузя! Арсений!" Но никто не зовёт Филиппа. Я говорю ребёнку, чтобы тот шёл к маме, а сам бросаюсь в сторону оставшегося позади друга. Я бегу к нему, но расстояние между нами от этого становиться только больше. "Филипп!" – кричу я, протягивая ему руку помощи. Но уже слишком поздно. Он не слышит меня. Обессиливший, я падаю на песок. Перевернувшись на спину, я пытаюсь отдышаться. Солнце слепит мне прямо в глаза. Я чувствую это даже сквозь закрытые веки. Вдруг, я оказываюсь в тени. Прищурившись, я вижу Филиппа, загородившего светило своей спиной. Он помогает мне подняться. Только я собираюсь открыть рот, как он говорит: "Ты ни в чём не виноват." Я пытаюсь возразить, но он не даёт мне ничего сказать.
"Возвращайся назад, Сеня. Ты знаешь, что делать," – звучит наставление невероятно умиротворённого Филиппа. "А ты?" – спрашиваю я своего друга.
"А я просто хотел как следует попрощаться напоследок…"
Глава 25
Утром седьмого июля я рад был слышать Алину даже больше, чем когда она рассказывала мне про Кузю в момент нашей первой встречи. Как я и предполагал, она сразу же после происшествия связалась с ребятами. Оказалось, что они живы и здоровы. Эта новость придала мне заряд бодрости на весь день, и я сразу же выкинул все негативные мысли, наполнившие мою голову после увиденного сна. Я списал это всё на переутомление и решил с новыми силами двигаться дальше.
Впереди меня ждал последний одинокий этап далёкого от завершения путешествия. У меня оставался день на то, чтобы доехать из Минска в Калининград транзитом через Вильнюс. Я готов был мчаться туда на всех парах, но понимал, что придётся потерпеть. Ещё немного, и я воссоединился бы со своими лучшими друзьями. Кроме известия о том, что с ребятами всё в порядке, мой личный разведчик по имени Алина передала мне информацию относительно места проведения торжества, на которое я беспардонно планировал заявиться.
День рождения Марины Борисовны должен был пройти в банкетном зале пятизвёздочного отеля, построенного специально по случаю проведения в России Чемпионата Мира по футболу в 2018 году. Планировалось масштабное торжество с большим числом приглашённых, ведь это был очень важный юбилей – пятьдесят лет. Трудно было себе представить, какое число подарков в количественном и материальном исчислении получила бы именинница. Но ни у кого не было сомнений в том, что самый лучший и важный из них она сегодня уже получила: Кузя, её единственный сын, вопреки всему был одним из гостей.
Их месячный с Филиппом визит в самый западный город России должен был подойти к концу как раз вскоре после этого дня. Алина сказала мне, что они уже купили билеты на вечер понедельника. Это означало, что теперь у них было на одну отговорку больше. Они легко могли бы ей воспользоваться в ответ на моё грядущее предложение. Несмотря на это, я уже не беспокоился о том, что не подготовил никакой речи. Я был на седьмом небе от одной лишь мысли о том, что уже совсем скоро мы втроём будем разделять вместе одно общее пространство, как когда-то в квартире у Кузи. Всё это время я до конца и не понимал, как, оказывается, соскучился по этому ощущению близости. Далеко не каждому в этом мире выпадает шанс заявить о том, что у него есть настоящий лучший друг. И лишь единицы с уверенностью могут сказать о том, что они являются счастливым обладателями двух таких закадычных однокашников. Уже через десять-двенадцать часов я надеялся вновь стать членом этого элитного клуба под названием "Не разлей вода".
Спустя почти три часа в дороге я оказался в столице Литвы. Я планировал здесь позавтракать и купить подарок Марине Борисовне, чтобы не усугублять эффект от своего неожиданного визита ещё и пустыми руками. Доверившись навигатору, я направился в Музей-галерею кузнечного дела, расположенную в Ужуписе – районе Вильнюса, считающемся меккой деятелей различных видов искусств. Я мог просто заехать в "Акрополис" (самый большой торговый центр города) и купить что-то стандартное, но я никогда не любил так делать. Вместо этого я решил приобрести сделанную вручную у меня на глазах подкову, которая должна была принести удачу её обладательнице. Мне хотелось верить в то, что это окажется второй лучший подарок после благополучного исхода с Кузей.
Дочка выполнившего подкову кузнеца, Аушра (в переводе с литовского – рассвет), сказала мне, что это одно из старейших мест не только в городе, но и в стране. Она оказалась очень вежливой и общительной, но, к сожалению, у меня не было времени на то, чтобы целиком выслушать её замечательную лекцию об истории кузничного дела в мире и в Литве в частности и, тем более, пройти практический урок по изготовлению небольшого металлического изделия. Пора было двигаться дальше.
Мне оставалось преодолеть чуть меньше четырёхсот километров. По моим подсчётам, я должен был оказаться на месте в районе семи часов вечера – в самый разгар мероприятия. Я решил, что это наиболее оптимальный момент для появления. Так, оно останется незамеченным, а я, в свою очередь, смогу без лишнего шума сделать то, для чего сюда приехал. Всего несколько часов отделяли меня от того, чтобы исправить одну из самых больших ошибок в моей жизни.