Зима говорит твоим именем
18. 12. 2017
Понедельника утро. Рассветная морось,
Солнце гладит негаснущий город.
Ветра сонного скрип, набирающий скорость,
Затихает, не бьётся, не спорит.
Понедельника тягость без зла и уюта.
Кто-то думает, плачет, не верит.
Не последнее утро – последнее утро.
Ветер входит в открытые двери.
Понедельника вечер – гудят автотрассы,
Дымка стелется в лоне заката.
Всё прошло, всё в порядке. Ты жил не напрасно.
Ветра скрип провожает солдата.
Ушедшему
Декабрь рисует слезами
На окнах резные снежинки.
Расставшись с пленявшими снами,
Лелеет рассвета сединки.
Прощаясь с пронзительной болью,
Внимает покойному свету.
Уставшего гения волю
Он вверит свободному ветру.
Туман
Утро. Тоска. Строка.
Я о тебе – ни капли. Скучаю.
Я о тебе – ни глотка.
Снова ступаю на те же грабли:
Утро. Тоска. Строка.
Я для тебя – ни звука. Оставлю.
Буду смотреть свысока.
Снова накатит смертельная скука:
Утро. Тоска. Строка.
Я про тебя – ни мысли. Стираю.
Глухая ползёт молва.
Всё бы отдал, чтобы вновь не грызли
Утро. Тоска. Строка.
Я без тебя – ни к месту. Мечтаю.
Слышу: грядёт гроза.
Снова проснусь, порядок известен:
Утро. Тоска. Строка.
Снова тихий рассвет встречаю
Я рассвета огонь встречаю,
Окружённый холодным и колким ветром.
Дома пахнет прогорклым чаем.
Пустота. Обнищали седые метры.
Солнце всходит, ползёт по краю,
Не смотрю на цветные его приветы.
Я признаюсь, держи: скучаю
По глазам, по рукам и скупым ответам.
Тоска не тоскливая
Мне б услышать твой голос вновь,
Чтобы в душу попал и в кровь,
Чтобы, веря в свою любовь,
Мне услышать твой голос вновь.
Мне бы встретить свою судьбу,
За которой всегда пойду,
В твоём стане её найду,
Когда встречу свою судьбу.
Мне бы бросить тяжелый страх,
Что не в сердце стоит – в ногах.
Твою руку держа во снах,
Мне бы бросить тяжелый страх.
Мне бы песню простую спеть,
Чтобы ноты её, как плеть,
Заставляли тебя робеть.
Мне бы песню простую спеть.
Мне б оставить навек слова,
В них нет дела, их суть пуста.
И, касаясь едва тебя,
Мне б оставить навек слова.
Impression
Наступая на трупы листьев,
Я бреду под холодным ветром.
Мне природа выводит кистью
Очертанья твоих приветов.
Растворяясь в немом потоке,
Я шагаю по грязным лужам.
Здесь продрогший проспект широкий
Мне последней опорой служит.
Попадаю в гудящий омут,
Я сливаюсь с его пейзажем.
Я один здесь, вдали от дома.
О тебе тут никто не скажет.
Мне бы
Ты лишь крылья свои расправь
С тобою ли я? – нет.
Но и сквозь океан, вплавь,
Я мчался туда, где свет.
Я хотел быть родным тебе,
Я хочу; в голове – грохот.
Мне бы знать, как сказать мечте,
Иль не знать… ведь вся речь – ропот.
Мне бы слово пресечь на корню,
Чтобы голос звучал красиво;
Мне б добраться к чужому огню,
Или в жизнь не свою – мимо.
Мне бы вечером морем дышать,
Залечить все былые раны;
Мне бы тихо о вечном мечтать,
И не строить большие планы.
Мне б ребёнком всё детство прожить,
Не носить на руках крови след;
Мне не хочется так уходить:
Не сейчас, в восемнадцать лет.
Лучше тихо пробраться к тебе —
Может, ночью иль утром ранним —
Лучше видеть тебя во сне
И жалеть, что тогда оставил.
Мне бы рядом прилечь да вздремнуть,
Ведь я очень устал за время,
Пока длился нелёгкий путь;
Этот путь мне теперь, как бремя.
Мне б коснуться твоих волос,
Чтобы стало тепло на сердце,
Чтоб спокойствие ты принёс,
Чтоб я мог, наконец, согреться.
Мне бы просто тебя обнять,
Чтобы стало в душе тепло;
Так не хочется умирать,
Так не хочется…
Всё равно.
Твой любимый, печальный я
От тебя улетаю вдаль,
Предо мной только мрак теней,
Ничего мне теперь не жаль,
Всё б отдал, чтобы стать светлей.
За тобой – тонкий свет луны,
Что плетется стальной косой;
Для тебя прорастут цветы.
Ты и я – сплетены судьбой.
Моё сердце – глухая сталь.
Снова шаг в пустоту. Пусти.
Мне себя до сих пор не жаль —
Я уже не вернусь, не жди.
Извини, не ищи чудес;
Ты помни, прошу, всегда.
За тобою следит с небес
Твой любимый, печальный
я.
Здравствуй
моё сердце как сталь,
как скупой монолит,
в нём давно не растёт хрусталь.
и оно,
как назло,
о тебе не болит,
но, пожалуй, болит
за тебя.
Спи
Спишь? Тебе снится прекрасный сон,
Светлый, как радость минувших дней.
Спи. Будь уверен, что он спасён.
Знай, что пора ему стать сильней.
Спишь? Не пугайся, оставив кров,
Чёрный, как копоть сгоревших дум.
Спи. Улыбайся под краски снов,
Спи, покидая тяжёлый шум.
Спишь? Над тобою горит закат,
Алым окутав тугую боль.
Спи. Он покинул ваш общий ад.
Спи. Быть счастливым ему позволь.
Тебя нет
Ты казался мне нужным, единственным светом, воплощенной мечтой среди склочного дня.
Я тебя – на вершину, в мир расцвеченный летом,
Я тебя ловко спрятал, уберёг для себя.
Ты меня окрылил, сделал вольным и смелым,
Дал поверить в судьбу, в её добрый привет.
Я тебя – в тихий дом, в счастье серых панелей,
Будто правда не веря, что тебя уже нет.
Отпущу, если нужно
Отпущу, если нужно. Пущу и не вспомню имени.
Только холодом чёрным на сердце вползёт тоска.
В этом холоде душно. Прошу – на свободу вымани,
Я приму эти муки, раз муки принять пора.
Попрощавшись с волненьем, с трепещущим вольно сердцем,
Я совру, улыбнувшись, что мрак не живёт в груди.
Мне не страшно страдать и стучаться в глухую дверцу,
Но так больно теряться в нужде от неё уйти.
Горько-сладкие слёзы пусть станут роднее солнца;
Я забуду однажды свой преданный взгляд, твой свет.
Но судьба-оборванка с луной надо мной смеётся:
Я проснулся в бреду и тебя со мной больше нет.
Песнь гуциня
Увядают цветы на рассвете,
Преклоняют свои бутоны.
"Ты всё ждёшь, что тебе ответят?" -
Песнь гуциня звучит монотонно.
Не доносятся тихие ноты
До пропавшего безызвестно;
"Отдохни, уже весь измотан", -
Хрупкий голос гуциня песни.
Ты сидишь у воды две ночи,
Ожидая от Неба чуда.
Для тебя не бывает прочих,
Лишь один образ видишь всюду.
Жжётся солнца стыдливый глянец,
Дрожью руки нещадно сводит.
Робко смотрит, вот-вот увянет
Нежный лотос, стремясь к свободе.
Струны дурят, охрипший голос,
Веки дымкой туман сжимает.
Вера в веру – не раскололась,
Впереди лишь одна прямая.
Свист ветров; ветры скорби копят.
Натяни-ка струну потуже…
Позади чей-то тихий шёпот.
Как назло,
не того, кто нужен.
Памяти лунного света
Ему не было стыдно
Ему не было стыдно кричать о своих невзгодах,
О сломанном духе и боли сердечной тьме.
Он не слушал презрений во власти слепой свободы,
Не видел сомнений, сокрытых в тугом ярме.
Его встретила сила, тоски разделила участь,
Позволила жизни цвести, не жалея дней.
Он оставил себе волю верить, себя не мучить,
Надеясь забыть тесноту золотых цепей.
Ему стоило ждать, опираясь на сердца память,
Восстать под напором пощечин пустых потерь.
«Пустяки, дело – мелочь», – шептал, не берясь исправить
Ушедших мгновений ползучую злую тень.
Похожий на битву
Когда закрываешь глаза,
Что ты видишь за россыпью звёзд?
Когда за окном тишина,
Чему веришь из призрачных грёз?
О чём твоё сердце болит,
Среди тысяч навязчивых лиц?
Заметив их преданный вид,
Не завидуешь вольности птиц?
Как плачешь, как капает боль,
Опадая слезами с ресниц?
Находишь ли близкую роль
Себе среди пыльных страниц?
Привыкшая к свету луна,
Ты не хочешь вдохнуть в полутьме,
Воспарить над притворствами сна
Позволить клеймённой душе?
Погасшая вспышка в толпе,
Потерявшийся голос мечты.
Поверить не им а себе,
Чтобы знать, где покоишься ты.
Прошу Небо любить
С тобой умерла надежда и злая вера
В возможность родиться без груза на силе плеч.
Сказать не успел – не думал познать потерю.
Я предан судьбой – тебя не сумел сберечь.
С тобою ушла привязанность к тьме и свету,
Желание жить плененным расцветом дня.
Я сломлен. Я болен. Я отдан порывам ветра.
Я Небо прошу любить за меня тебя.
Отрицание
Ты дышишь, я знаю, дышишь
Нет солнца, что утром слепит,
Нет ветра, что плетью хлещет.
Нет веры, лишь слабый трепет
Надежды скупой и вещей.
Нет звука страшней, чем шёпот,
Забравший упрямость воли.
Прости мне мой глупый ропот –
Без сна тишины, до боли.
Нет скорби черней потери,
Что стуком в груди забьётся.
Ты веришь – я буду верить,
Стань слепящим утром солнцем.
Прости, не вини, ты слышишь,
Песнь сердца сквозь зной и стужу?
Ты дышишь, я знаю, дышишь,
Мне взгляд твой как воздух нужен.
Прошу об одном
Стою в окружении тёмных жестоких глаз,
Не в силах сразить душу рвущую боль тоски.
В молчании пленном застыли обрывки фраз,
Расплаты ударом коснувшись моей щеки.
Я вдруг поднимаю бессильный уставший взгляд,
Встречаясь с цветущим и ясным, как свет зари.
Толпу не узнать: все пускай против нас стоят,
Нам всё по плечу – ты, прошу об одном, живи.
Будешь вечным героем
Мне вдруг стало так страшно:
Быть оставленным ветром,
Звёзд негаснущим светом,
По весне или летом
Это, в целом, неважно.
Мне вдруг стало так больно,
Что тебя потеряю,
Что в чистилище рая
Ждёт надежда другая –
К ней сбегаю невольно.
Не скажи, что нет ниши,
Где ты будешь в покое,
Моим вечным героем,
Я же знаю: достоин,
Ночью слышу, что дышишь.
Просто внезапно его не стало
Просто внезапно его не стало –
Мир не сломался; никто не плачет,
Но обернешься – и как-то мало
Счастья, улыбок… и всё иначе.
Утром всё так же идешь на работу,
Выход из дома; холодный ветер.
Поздно поймешь: ты куда? Суббота.
Сердце пленяют тугие сети.
Вечер за книгой и чашкой чая,
Ты, погрузившись в объятья шума,
Тихо прошепчешь: "Я так скучаю",
Будто есть дело тому, кто умер.
Ночью не спится, ворчит телевизор,
Мыслей отчаянных круг съедает.
Больно дышать, безответный вызов.
Начало, конец – всё одна прямая.
В комнату входит слепое утро.
Новый рассвет ты встречаешь снова,
Как же бывает, что так немудро:
Был человек, а осталось слово?
Солнце смущённо глаза сжимает,
Облако робко его укроет.
Видно всю жизнь из окна трамвая -
Движется также, но всё – другое.
Сыплются с неба цветные льдинки;
С каждым мгновением голос тише,
Счастье, такое простое, с картинки
Смотрит, смеётся, но больше не дышит.
Не поверил
В тишине среди тёмной ночи
Одиночества стан усталый,
Лунный свет обойдя, пророчит:
«Ты же помнишь – его не стало.
Ты же видел сгущенный морок
Над далёким, как век, рассветом.
Видел смерть ты над тем, кто дорог,
Опорочен кто был наветом».
«Одиночества стан усталый, -
Отвечаю ему несмело, –
Я запомнил: его не стало,
Но не думай, что я поверил».
Добрых снов
Слова о тебе вдруг стал называть любовью -
И сам не заметил, как ночью сменился день.
Закроешь глаза – пусть светом луна укроет,
Уронит в дома прозрачную светотень.
Оставишь забот тяжёлую, злую ношу,
Так сможешь вдохнуть, как боялся порой мечтать.
Ты спишь. Тебя нет. Не станут тебя тревожить
Невзгоды и горе. День-ночь обернётся вспять.
Ты помнишь рассвет?
Ты помнишь рассвет? – его не угасла воля.
Мой солнечный дом по-прежнему ждёт тебя,
Спешащего жить, избравшего злую долю.
Я всё ещё жду, сквозь тени и сквозь года.
Готовлюсь признать бесстрашно свои ошибки,
Но наш разговор не ладится каждый раз.
Я гордость сложу пред светом твоей улыбки,
Прося у судьбы дать сердцу последний шанс.
Я вижу тебя смеющимся вслед упрёкам,
Счастливой луной, встречающей цвет весны.
Продолжу свой путь, мечтая прийти к истокам,
Где юности лик, где счастьем с тобой пьяны.
Два героя
Я в объятиях тьмы с нежной песней прозрачных вод
Под счастливой звездой ночи лунной тоску встречаю.
Жду лиловый рассвет, как стремится за годом год,
Как, себя не щадя, продолжаю идти по краю
Что мне тело жалеть, что души охранять зарю?
Когда сердца огонь выбрал тлеть и тяжёлым дымом
Укрывать собой боль, я его в новый путь пущу –
«Всё что есть, забирай, не тебе быть всегда гонимым».
Вижу свет вдалеке, ласку призрачных рук лучей,
Но вокруг – темнота, что сгущается смрадным илом.
День за днём – пустота, сталь кинжала в груди острей,
Мне не сбросить её, не укрыться в чертоге стылом.
Я в объятиях тьмы с колыбельной прозрачных вод,
С несчастливой судьбой разделяю усладу горя.
Пусть наступит рассвет, пусть горит, а затем – уйдёт.