Леонард поднял правую бровь от только что услышанного: – Что? … Так, ладно, подождите. Я ни в коем случае не пытался вас обмануть, и в данный момент не понимаю, о чем вы говорите…
– Да, это так. – Привратник вздохнул и с хрустом выпрямил свою широкую, обвитую стеблями, каменную спину. – Не знаю, как мезмеро забывают, то, что делали цикл назад, а уж тем более половину… Но ночью той, я впустил тебя в пределы академии, одетым по уставу дома. И на моих глазах, спасибо создателю, она не была снята. А сейчас ты предстал без неё. Следовательно, потеря твоя никак не связала с походом за пределы. За сим, я не могу открыть тебе путь… а какова ваша цель, молодой человек?
Взгляд привратника перекинулся на парня, но стоило тому вновь поднять руку, но на сей раз левую, и наконец хоть что-то сказать, как Краун резко взял и опустил её: – Не переживайте по этому поводу, он со мной. Помогает в поисках. Но раз я вернулся в академию одетый… значит искать нужно тоже здесь… Позволите один вопрос?
Привратник снова устало вздохнул: – Задавай.
– А куда я направился вчера, после того как вы меня впустили. Ну… примерно.
На что тот, нерасторопно поразмыслив, ответил: – Информацией такого рода я не располагаю. – Вот только затем он тяжело поднял левую руку так, словно она весит сотню килограмм: – В том направление держал ты путь.
Обернувшись на указание стража, Леонард сразу понял куда тот их направляет: – Огромное спасибо вам. Извините за неудобства. За сим мы, пожалуй, откланиваемся.
– Это моя работа. – Медленно с ударением на каждое слово промолвил привратник, вновь согнул свою спину и склонил голову, будто уснул.
Лейтенант зашагал прямиком в направлении административного холла, а Виктор поспешил за ним: – И что же вы поняли?
– То, что всё-таки до Альберта я добрался…
Звонарь не удержался от смеха, на что Краун пристально посмотрел на него обидчивым взглядом. Но вид поднявшего правую бровь мужчины в одном носке вызвал у парня ещё больший смех: «Ха-ха… очень смешно» – ответил ему лейтенант. Дойдя до фонтана, Леонард поблагодарил Виктора за помощь и сказал, чтобы тот ступал отдохнуть: «Сегодня у тебя выходной. Не теряй времени зря. Ну же ступай.». Звонарь, все также улыбаясь, сказал: «Есть!», развернулся и отправился выполнять указание лейтенанта. А тот продолжил медленно и неуверенно подниматься по круглой лестнице. Путь до кабинета главы административного холла вымотал Леонарда. Он чувствовал себя выжатым как лимон, ведь подъем на двенадцатый этаж оказался не таким уж близким. Шлепая босой ногой по ковру, он подошёл к двери и собирался постучать, но Краун так устал, что пришлось на неё облокотится. И не тут-то было. Не успев даже дотронуться, лейтенант ввалился в открывшуюся дверь кабинета и упал на пол.
– Ой, дорогой мой, да тебе ещё хуже, чем мне! Ты не убился случаем? – Сказал Альберт своему упавшему и обессилившему другу.
– Я проделал… весь этот путь… – молвил Леонард, уткнувшись лицом в палас, – чтобы найти… – он тыкал пальцем в направлении босой ноги.
– Что? Ты потерял ногу?
– Ты’м че’м спятил? – Неразборчиво проговорил лейтенант.
– Я не понимаю людей, мямлящих в мой ковер. – Альберт кое как поднял его с пола и усадил на диван, а затем сам плюхнулся рядом. – А теперь ещё раз.
– Где. Моя. Одежда.
– Ой, дружище, с этим я тебе не помогу… сам не знаю куда подевал… забыл что… ну да не важно.
Краун, будто прибитый гвоздём, повис на спинке дивана. Голова его болталась из стороны в сторону, парадируя игрушечную собачку, стоящую у Греция на столе. «И что мне теперь делать?» – пробормотал он сонным голосом.
Они оба абсолютно замерли, опустив головы, и продолжали вести не совсем понятную и далеко не логичную беседу:
– Ну с носком я тебе могу подсобить. А вот лишнего сюртука у меня нет.
– А откуда у тебя лишний носок?
– Ну у меня же их два…
– Но ведь тогда ты будешь с одним носком вместо меня!
– Но я буду в туфлях!
– Ладно убедил… – Альбер потянулся, чтобы снять его с правой ноги. – Подожди! Ну не прямо же сейчас!
– Тоже верно. – Глава одобряюще кивнул, упал назад на спинку дивана, и наступили несколько секунд молчания, которые он же и прервал: – Леонард, ты помнишь хоть что-то из вчерашнего?
Краун тихо и спокойно ответил: – Нет.
– Тебе везет.
– А ты помнишь?
– Не помнил, до тех пор, пока ребята из бухгалтерии всё не рассказали. Поверь мне, лучше не знать.
– Не-не-не, так не пойдёт. Мне нужен назад мой сюртук. Так что рассказывай.
– Ну, ты сам этого хотел…
– Постой, постой. Это же сколько надо было отмечать, чтобы до такой степени…
Альберт поправил: – Нет. Не «сколько», а «чем».
Леонард слегка оживился от удивления: – Ты опять привез какую-то гадость из-за внешнего круга?! Я же сто раз тебя просил…
– Хуже!
Краун задумался: – Ты позаимствовал что-то в мед отсеке?
– Хуже!
– Да что может быть хуже?!
Греций вытянул правую руку и показал вперёд: – Сам посмотри.
Леонард, поднял свою голову и из последних сил оглядел всё, что стоит на столе. Стакан с ручками и карандашами, экран электронно-вычислительно машины, куча бумаг, разбросанных по всей его площади и… маленькая бутылка чего-то непонятного. Разумеется, сначала он слегка поразмыслил, но затем его резко осенило: – Нет.
– Да.
– Нет!
– Да.
– Да не может быть! – Никак не мог поверить лейтенант в то, что видел.
А Греций спокойно отвечал: – Может.
– Помилуй нас основатель, как мы вообще до этого додумались?!
– Данной информацией я не обладаю, но смею судить, что это была твоя идея.
– Моя!? Ведь твоя же тетка сворила это «чудо зелье»!
– Не спорю, но это было больше пятидесяти лет назад, и именно по этой причине я бы никогда не решился на такое.
Вновь наступило молчание, головы обоих снова уставились вниз на животы, а руки опустились. Краун с поникшим голосом возобновил неловкий диалог: – Так и какие же чудеса рассказывали тебе наши бухгалтерские шпионы?
– В общем ничего особого, так как кабинет цел… вроде. Я ещё не все проверил. Но вели мы себя не вполне адекватно.
– Ближе к делу, друг мой.
– Ну началось с того, что я посадил тебя за экран, и…
– Что?! – Поднял он голову от очередного удивления. – За эту адскую машину иллюзий!?
– Да, и, по их словам, ты сам попросил, дабы «окунуться в пучину тайн». – Сказал глава голосом, напоминающим пирата.
– Что за бред… И откуда у них вообще такие подробные сведения? Они что, живут у тебя здесь?
– Знаешь, – почесал Альберт левое плечо, – а иногда мне так и кажется… а ещё мы затребовали, чтобы нас срочно доставили на пятьдесят девятый километр.
– А это ещё что?
– Да кто его знает! Наверное, ты увидел что-то такое на экране.
Леонард медленно закрыл лицо руками: – Всё… всё, я не могу больше слушать!
– Ты сам захотел…
– Ну а ты и не сильно меня отговаривал!
– Ну я же тебе не мамочка. Ты – взрослый мезмеро, должен сам принимать ответственные решения.
– Ага, напринимался вот. Теперь буду проводить тренировки полуголый, а Звонарь будет заливаться смехом даже в подсознании. Хотя, скорее всего, он и так будет.
– Как там, кстати, все проходит?
Леонард лениво махнул на него рукой: – Да по этому поводу мы и праздновали Алберт, глупая твоя голова!
– Этому…какому?
– Ты знаешь, как я был удивлён, когда увидел, что мальчик может делать тоже, что и я. Но теперь Виктор прошёл первую ступень обучения!
– О, ну это надо… – Резко оживился Альберт и поднял правую руку, а затем улыбка с его лица медленно пропала. – А, мы же уже отметили…
Краун засмеялся: – Ну, если что, думаю, зелье тетушки Зои ещё осталось, так что не стесняйся.
– Очень смешно! И это говорит человек, уставившийся себе на живот.
Леонард показательно поднял голову: – А так сойдет? – Но Альберт ничего не отвечал, и лишь просто смотрел, ведь мог точно сказать сколько времени, а точнее секунд, тот сможет продержаться.
– Ох, я уж думал будет пять, но тебя хватило всего на четыре. – Говорил он, когда голова его друга снова опустилось вниз.
– С половиной! – Выдавил из себя лейтенант, уткнувши взгляд.
Одновременно на лицах обоих появилась улыбка. Тихая и еле заметная, сложная, пытающаяся скрыться от чужих глаз. Они аккуратно посмеялись, тихо, чтобы никто из бухгалтерских шпионов не услышал, а затем Леонард спросил: – Альберт, нам уже каждому больше сотни лет, а мы все равно как дети.
– Ну, знаешь, старость приходит именно в тот момент, когда ты понимаешь, что все нынешнее тебе чуждо, а то, что любишь уже сгинуло. В каком-то роде, дружище, нам не суждено состариться.
– Вот со вторым даже перебор…
– Ладно, шутки шутками, а хватит дурака валять. Надо просыпаться и найти хотя-бы твой сюртук. Так что не теряем времени.
Альберт положил голову на диван и приступил к выполнению своего же указания, когда Леонард так и остался в полусогнутом положении сидеть и смотреть вниз, правда на сей раз с закрытыми глазами.
***
Виктор, в свою же очередь, не теряя времени, искал по академии братьев. Проходя по центральной площади, медленно осматривая каждого прохожего, дабы не пропустить Жана, который может, тихо пронестись сквозь толпу, да так, что его особо никто и не приглянет. Как и ожидалось, поиски увенчались успехом, но отнюдь не на улице. Звонарь обнаружил всех троих в комнате Джипа. Сидя на кровати, они активно что-то обсуждали, листая журнал. Очень интересная картина: комната, обставленная мебелью со стилем характерным веку восемнадцатому, с пышными кружевами и завитками где только можно, три взрослых парня в мезмерской форме сидят и читают глянцевый журнал.
– Здравствуйте, ребята! Неужто вы стащили у главы один из его походных сувениров?
– Здравствуй! – Крикнули они в один голос, а затем хозяин комнаты продолжил: – Никак нет! Я специально взял этот… «шедевр», чтобы посмотреть, как люди проводят церемонии венчания. Вот только до сих пор мы этим так и не занялись. Я пригласил сию «экспертную комиссию», – показал он руками на близнецов, – чтобы они помогли мне с выбором…
Виктор улыбнулся: – Так вы всё-таки решились обвенчаться с Лизой?
– Ну не совсем, я хочу сделать ей сюрприз. Надо же на всякий случай перестраховаться. В конце года все равно придется, а здешние церемонии уж через чур просты. Вот мне и стало интересно.
Жан поднялся с постели и с насмешкой произнес: – Да-да, ведь наш великий романтик, хочет для своей суженой все самое лучшее.
– Да, представь себе… наши узы уже давно нерушимы. А вы уже два часа мешаете мне выполнить задуманное!
Виктор рассмеялся: – И как же они тебе мешают?
– А, вот, ты посмотри, – Звонарь подошел и уставился на журнал. – Вот сюда, на эти листы… Это что? Бумага?
– Нет, не похоже…
– Я пытался создать такой-же и.... У меня не получилось!
– В смысле?
– В прямом! Я не понимаю из чего состоит это произведение, и поэтому не могу сделать тоже самое. Хотел раздать всем по экземпляру, чтобы вот так не толпиться над одним. Но, когда отдал Жоку, он не смог даже раздвоить этот предмет. Будто оно сделано из разных материалов одновременно… – Звонарь со скепсисом в глазах посмотрел на старшего. – … Да-да, я не шучу. И вот это тянется уже два часа!
– А втроем одну книжку неизвестного происхождения прочитать никак?
Джип нахмурился: – Это ты так думаешь, но нет! Я читаю быстро, Жок же будет по пол часа просматривать одну страницу, а Младший вообще не читает, он только картинки разглядывает. Ему можно было вообще не давать, так он же обидится! – Жан покосился на старшего с привычной ухмылкой. – Поэтому легче было сделать три экземпляра… Да и вообще это уже дело принципа! Мы два часа не можем поделить тупую книжку!
– Ну тогда предлагаю сделать ментальный перерыв! – Виктор аккуратно взял чудо журнал и положил под подушку – Пошли, прогуляемся и отвлечемся.
Солнце ярко светило этим днем, но уже начало смеркаться. На небе не было ни облачка, да и ветер стих. Вечер задавался по истине сказочным и звездным. Ребята дошли до сада, но идти вглубь леса было уже поздно, поэтому, долго не раздумывая, повалились прямо на густую траву рядом с дубами. По прошествии какого-то времени, когда близнецы начали дурачатся, Джип все еще задумчиво сидел, облокотившись спиной о дерево. Заметив напряженное мышление, характерно отображающиеся на его лице, Виктор подошел и уселся рядом:
– Скоро меня научат быстро выводить тебя из задумчивого состояния.
– Это точно. – Улыбнулся старший Пуарье и, вроде как, сразу расслабился, переключившись на что-то другое. – У тебя же завтра начинается, так называемая, "вторая фаза"?
– Да… Уже завтра. Надеюсь я не облажаюсь как обычно…
– Да не волнуйся ты! Как сам мне всегда говорил: «расслабься и все получится».
– У меня это в точности да наоборот…
– Вот тут-то я тебя и подловил! – Засмеялся Джип и, схватив Звонаря, начал растирать ему макушку согнутым указательным пальцем. Старший всегда любил Виктора, но, из-за своей сдержанности, никогда особо этого не показывал. – Всё будет нормально, мы же тоже без дела не сидим! – Говорил он, отпуская парня. – У нас почти каждый день, как и у тебя, тренировки.
– Я думал вы уже давно всему научились. Что же ещё осталось, чего не знают «Великие Пуарье»? – говорил Виктор с широкой улыбкой на лице.
– Ух, как ты загнул! Да мы и половины не знаем и не умеем из того что возможно! – Виктор сделал удивлённое лицо. – А ты думал! Вот в то время как создавал для тебя тренажеры я также воплощал и контролировал кучу других вещей, одновременно поддерживая материализацию той кучи железа. За месяц моя концентрация неплохо увеличилась! Правда это было не просто.
– И чем же вы втроём сейчас занимаетесь?
– О, ну разучиваем комбинации, расширяем возможности… Всё, как всегда.
– А разве мне не надо учить это всё вместе с вами?
Тут Жан вывалился из разлома прямо перед ними и прокатился метр кубарем. Вслед за ним из того же разлома выходит Жан и, оглядывая окружение, быстро находит брата: – Эй, ты куда смылся? Что, сдаешься?
– Да черта с два! – Воскликнул он, поднимаясь с земли.
Джип перебил их мелкую перепалку: – Вы чем там занимаетесь? Смотрите не поубивайте друг друга! Новых братьев я, увы, из воздуха не соберу…
– Да нет всё нормально. – ответил Жок.
И другой близнец тут же поддержал: – Мы просто тренируемся. Не волнуйся, мама. – И они оба в мгновение исчезли и лишь только дымок растворился в воздухе, а зеркала сине-сиреневого цвета, упали на землю и обратились в пыль.
– Эффектно. – Подметил Виктор.
Джип вздохнул: – Да, но они доиграются, и Жан его прибьёт когда-нибудь…
– Да ладно, они же всё-таки близнецы. – Показывал Звонарь рукой назад, где раздался ещё один звук от искажающей волны и очередной «Ай!». – Когда они могли друг другу навредить?
Джип почесал свою бородку: – Ну да, ты прав. Они вредят в основном мне!
Виктор рассмеялся в ответ, но затем в голове его всплыл вопрос, который уже давно свербел: – Слушай, на счет «навредить». – Резко спросил он. – Уже месяц хочу узнать, да всё никак. А чего все так «пятых» то бояться? Никто о них и не говорит, а столько страха даже при упоминании… это …странно.
– Ты правда до сих пор не знаешь? – Удивлённо взглянул на него Джип. – Ты же уже на шестой ступени!
– Ну если бы знал, то не спрашивал.
– Логично. Ну, в подробностях я тоже особо не знаю.
– Да мне хотя бы как-то, я вообще никак не знаю. А хотелось бы быть в курсе в чем меня подозревают.
– Ну, хорошо, тогда слушай. – Виктор сел напротив и стал внимать рассказу Джипа, упиравшегося, спиной в огромный дуб. – Ты, наверное, знаешь, что приносят они лишь горе и беды.
– Это да. Так и в чем они, собственно, заключаются? И что ещё за «скорбящее восхождение» …. О нем говорил Закрин, но я тогда не придал его словам особого внимания.
– Скорбящего восхода… – Выдыхая поправил его старший. – Начнем с самого начала, чего уж там. У нас у каждого есть специальность. Ты, я, близнецы, мистер Греций, да даже у Закрина. Все мы – представители разных направлений в обучении, которые более или менее, либо критично, как в моем случае, подходят под тип ментальных связей. Единственное, что умираем мы все одинокого. Пятых же нельзя разделить на эти специализации.
– В смысле «разделить»? Их же было то всего трое или четверо за всю историю… – Он покачал головой. – Ну это – единственное, что я знаю.
– «Пятыми» их стали называть, как раз после последнего явления, причинившего невероятный ущерб нашему дому. До этого у них было название. Это был очень редкий тип со способностями, не подходящими под спецификации, а точнее в них не нуждающийся. Таких называли «Доминанты», так как ни один из ныне или когда-либо живущих мезмеро не могли … да не то что тягаться с ними, а в подметки им не годились. Ментальные связи доминанта, по неизвестным и по ныне причинам, способны перестраиваться от одного типа к другому, что позволяет им быть и проводниками, и иллюзионистами, и создателями одновременно. Представь, когда ты можешь левой рукой творить барьеры, а правой развеивать врагов в пыль. Следом ты откинул копию или две, и каждая делает тоже самое. Никто не может противостоять такой мощи.
Виктор улыбнулся: – Но это же здорово! Что же в этом плохого? Даже жаль, что я так не могу!
– Слава основателю, что не можешь! – Джип сказал это с таким тоном, что улыбка с лица парня моментально исчезла. – Чем чаще пятый использовал свои способности, тем быстрее, как говорит Младший: «у него ехала крыша»… В переносном смысле, разумеется. Никто не знает почему и как это происходит, то ли сила сводит их с ума на столько, что они перестают осознавать происходящее, то ли постоянная ментальная перестройка оказывает такое влияние, этого так никто и не выяснил.
– Почему же?
– Да, никто не успевал. Стоило процессу запуститься, как становилось уже поздно. Пятые всегда жили под пристальным контролем и надсмотром, как специальное и экстренное оружие против больших сил противника, что, скорее всего, давало большой стресс. А когда их умственное здоровье вовсе истощалось, то они начинали видеть везде врагов, и даже в лицах друзей им казались демоны, собирающиеся причинить им вред, или заточить где-нибудь глубоко под землей, ну, или, что там ещё может быть… а попробуй усмири мезмеро, которого сложно даже ранить, а он может сотворить с тобой все что угодно лишь щелчком пальца.
Виктору в голову пришла совершенно логичная идея: – Но если они так опасны, почему их сразу не нуллифицировали и не избавили от такой ужасной участи?
– Вот видишь. Ты, как и некоторые сразу это предложили. Но сказать – это одно, а вот сделать… На первый раз, возможно, все подумали «ну вот так вышло, бедный парень…», на второй увидели, что что-то не так, на третий все не решались сделать это с невиновным человеком, который за всю жизнь и мухи не обидел. А потом в один прекрасный день он также сошел с ума. Обстоятельств я, увы, не слышал, да и, наверное, сам Альберт не знает. А вот про четвертый раз знают практически все. Именно после этого все доминанты или, как сейчас их называют, «пятые» подлежат немедленной нуллификации при малейших проявлениях это страшного таланта.
Виктор опустил глаза, примерив на себя такую роль: – Что же там случилось?
– Чуть более четырехсот лет назад в стенах дома появилась на свет девочка. Она поступила в академию с легкостью, обладая невероятным талантом к контролю ментальных связей. Начала резко продвигаться в специальности проводника. Не поверишь, но уже на второй ступени она могла делать то, что сейчас умеет Младший.
– Да это же нереально! И даже вещи поджигать? – Удивился Звонарь, подняв брови.
– Поджигать, разумеется нет… до такого смог докатиться лишь наш шутник. Но, отнюдь, для неё всё остальное было реально. Настолько талантливого проводника не было ещё никогда. Она стала звездой всего дома, чтецы писали о её талантах стихи. «И была она что летний зной, Враги её боле не вернутся домой. Дом наш очистит она от скверны, отделит от нас еретиков всех презренных…» – Это всё, что я запомнил. Лучший курсант за всю историю. А на четвертой ступени, девочка, вдруг открыла в себе роковой дар. Долго скрывать это не удалось, и тогда все поняли, от чего у неё были такие невероятные способности. По данным родители смирились с потерей будущего дочери, но решили сохранить её жизнь пока ещё не поздно. Пятую забрали на нуллификацию, но процедуру и даже бумаги сфальсифицировали. Не знаю, как был обманут весь совет, или же он был тоже причастен, но в отчете сказано, что девочка не пережила процесса. Только на самом деле, двое ученых, под предлогом того, что они спасут её и смогут снова вернуть в академию, увели в подпольное место или лабораторию, как не назови – итог один. Там они пытались создать из неё оружие. Тренировали днём и ночью, мучали и истязали разум, пытаясь лишить воли. Стереть всё, сделать податливой и спокойной, дабы девочка выполняла любое поручение. Отчеты об этих исследованиях были найдены уже на развалинах. Первая часть их плана успешно воплотилась в жизнь. Она стала в совершенстве владеть всеми способностями доминанта. Всё было доведено до рефлекторного состояния. Но распахнув грани невозможного, они провалили вторую… основную задачу. Сознание девочки не выдержало нагрузки, и превратило её в кошмар наяву. Она с легкостью разворотила весь комплекс, сооруженный для её же сдерживания, предварительно «разломав» всех там находившихся, и в первую очередь психов, ставящих над ней опыты. Она никогда не «испепеляла», как Младший, ни одной своей жертвы. Её сознание было настолько искажено, что каждого человека на пути она убивала самыми ужасными способами, причиняя как можно больше боли, и чтобы цель мучилась дольше. Преувеличив её талант в несколько раз, они добились того, что девочка могла совмещать в одной технике все три способности. По немногим дошедшим отчетам выживших, самым распространенным способом расправы был снаружи непроницаемый, а изнутри преумножающий купол. Безумная накрывала им человека, и, если тот оставался неподвижным, просто пошатывала в сторону волной искажений. Купол отражал жертву от стенки к стенке, увеличивая скорость импульса, от чего тело буквально разламывало и размазывало до тех пор, пока не начинался процесс расщепления… Ты же ни разу не видел, как умирает мезмеро? – Спросил Джип Виктора, оглядев того краем правого глаза.
– Нет. – Покачивая он головой.
– Нам не устраивают похорон, как обычным людям, но «Ушедшего из жизни одного из нас не сможет пропустить ни один глаз». Когда умер наш отец, я и близнецы были ещё маленькими. Они ни разу тебе не рассказывали, потому что не помнят этого, но я помню. Имена погибших с почётом мезмеро высекают на монументе в храме баланса… а тела их обращаются в яркий, цвета небес, пепел, и тот, вновь, выражаясь строками одного из поэтов: «возносится ввысь, стремясь соединиться с облаками» … – Глядел тот высоко вверх на уже пробивающийся свет полумесяца. Следом, сделав небольшую паузу, он продолжил свой тяжелый рассказ. – Выбравшись из лаборатории, сумасшедшая направилась прямиком в центр города, наверное, подсознательно стараясь приблизиться к академии, ведь она же всегда хотела вернуться. Наши пытались что-то сделать, но малейшая попытка хоть как-то помешать её продвижению каралась страшной смертью. Была объявлена чрезвычайная ситуация, запланированная на случай вторжения легиона или другого потенциально опасного врага. Все мезмеро за пределами внутреннего круга были призваны защищать дом. Вот тогда-то её кошмар стал всеобщим. Поняв, что её пытаются остановить, не дать добраться до столь желаемого места, девочка начала уничтожать все без разбора, не щадя никого, ни котят, ни детей… Все что попадалось на её пути обращались в небесный пепел. Лучшие из лейтенантов всех профессий погибли в тот день как неумелые новобранцы, ибо никто и ничто не могло её остановить. Война, если это можно так назвать, длилась всю ночь, как этот кошмар, медленно направлялся через весь наш дом к стенам академии, унеся за собой более трех сотен жертв как офицеров, так и случайных прохожих. Разорвав ограждение предела, она буквально пропарила над камнями, и никакая охранная магия, ни наш каменный страж не смогли даже поцарапать барьер, защищающий её. Девочка дошла до административного холла и опустилась пред ним на колени… Она наконец добралась… Позже было решено провести массивное наступление на цель со всех сторон, пока та потеряла бдительность, но этого не случилось. Их спас мальчик, взявшийся из ниоткуда. Он тихо прошёл вперёд и встал прямо веред ней. Они несколько секунд смотрели друг на друга, а затем, он, увидев, как из пустых глаз измученного и истерзанного чудовища пошли слезы, обнял её. После… вибрации, окутывающие окружение, начали утихать, а давление в атмосфере развеиваться.
– Он что… успокоил её? И почему она его не тронула, он же был так близко…
– Ну она же всё-таки добралась до цели, да и до этого уже убила отца и мать, которые были лейтенантами ордена. А вот брата, наверное, пожалела.
– Как же он её успокоил?
Джип показал рукой на свой бок: – Всадив сюда нож… Вот как. Лишь когда она умерла у него на руках, только тогда её аура испарилась, а стены перестали шататься. Под слезы нашего народа и светом солнца тело её разлетелось на сияющие клочки и присоединилось к целой симфонии таких же восходящих, от целого города к небесам, частицам пепла.
– Я даже и представить себе такого не мог. – Сказал Виктор, шокированный таким рассказом.
– Никто не мог. – Вдохнул старший. – Поэтому все так боятся появления новой катастрофы. И больше всех Закрин. Ведь один раз он уже убил сестру из-за этого, представляешь, что он чувствует сейчас, подозревая, что ты можешь быть следующим?
Звонарь побледнел и голос его задрожал: – Этот мальчик … Старейшина?
– Да. – Ответил он на сей раз выдыхая.
Джип ещё что-то спросил у него, но Звонарь уже не слышал вопроса. В голову ему пришла мысль, которая заполонила весь его разум. Он в одночасье ощутил всю ту боль и потрясение, которое Закрин пронес сквозь свою невероятно долгую жизнь. Как он мог осуждать его в том, что его страх и опасения перед ликом такого кошмара затмевают любой здравый смысл? Наверное, он бы даже не стал давать себе шанс на проверку. А сразу отправил на процедуру без разговоров. Так почему же старейшина всё-таки дал ему шанс? Но размышления прервали шумные близнецы, выкатившиеся из-за дерева и повалившиеся прямо рядом с ними:
– О чём вы тут шепчетесь? – Лежа на спине спросил их Жок?
– Да «мама» опять что-то Вику небось наговаривает. – Язвил в это время Младший лежа наоборот лицом вниз.
Джип поднялся с земли и ответил братьям: – Я поделился с Виктором очень важной и нужной информаций.
– А чего мы уже уходим? – снова спросил Жок, глядя вверх.
Звонарь сидя окинул взглядом небеса и оттолкнулся от дуба: – Да, пора бы уже.
***
Свет взошедшего солнца, пробиваясь сквозь слегка приоткрытое окно, медленно осветил лицо Виктора, от чего тот открыл правый глаз: «Уже утро?» – задал он сам себе вопрос и, получив на него ответ, открыл второй. Посмотрев на часы, висевшие на боковой стенке шкафа, парень огорчился, что не закрыл окно занавеской. Но вчера он почему-то вернулся таким уставшим, что не было сил даже подумать об этом. Вроде и дошли до комнат они всего за пару минут, да и не занимался он ничем, в отличие от Жана и Жока, которые, даже поднимаясь на двенадцатый этаж, были довольно энергичными, а вот ощущение, что силы его покинули, просто заслоняло ему глаза, поэтому, лишь зайдя в комнату и закрыв дверь, Звонарь просто бухнулся в кровать и мигом уснул.
Хотя бы сейчас Виктор, вроде, чувствовал себя вполне отдохнувшим и готовым к новым испытаниям, приготовленным специальным лейтенантом. «Вот будет забава, если я спущусь в зал, а он опять окажется на полу и в одном носке… Хотя нет, это будет уже дежавю, ведь вчера день начался именно так. Но от второго выходного я уж точно не откажусь!» – думал Виктор, поднявшись с постели. Стоило ему подойти к шкафу за формой, как, взглянув в отражение, он понял, что не снимал её и, как не странно, сюртук даже ничуть не помялся. Позавтракав тем что нашел на столе, Звонарь вышел из комнаты. Солнце наконец снова было для него в радость, да и на улице прогуливался лишь один лёгкий ветерок, правда в такую-то рань это и не удивительно. Занятия начинаются в десять, а ещё только половина седьмого. Кто в здравом уме попрется постоять у входной двери аудитории? Ну, кроме него самого, разумеется. «Зато я, наконец, приду в зал для подготовки раньше мистера Крауна! Вот он удивится!» – вдохновился Виктор и не спеша отправился именно туда. Лифт, по-видимому, работает двадцать четыре часа в сутки, да и зал не закрытым оказался, вот только до начала осталось целых полтора часа. «Что мне делать в пустом зале столько времени?» – Задавался он таким вопросом, пока не придумал: «Точно! Я сейчас разуюсь, сниму сюртук и один носок и лягу прямо также как лейтенант. Заодно посплю. Всё-таки Леонард – человек не без чувства юмора, уж в этом я убедился.». Стоило ему выполнить задуманное и прилечь, как почти сразу задремал. И вот, сквозь сон, Виктор краем уха улавливает диалог:
– Чего это он тут разлегся в такую рань? Что дома не спалось? Да и чем-то мне его состояние знакомо… я бы даже сказал кого-то напоминает! – Говорил тихо смеющийся голос.
– Да, да… шутник, вообще-то в этом больше твоей вины чем моей. – Отвечал ему другой.
– А вот и нет, мы это уже обсуждали! Тебя никто даже пробовать не заставлял. Ты сам на это решился.
– Да, но не без твоей помощи. Вот видишь какой я пример подаю! Наверное, вчера с Пуарье тоже чего-то попробовал…
– Ну что сказать, «ученик пошёл в учителя…»
– Да иди ты! Упаси основатель!
– Да шучу я! Он ведь ещё слишком молод для этого.
– Как будто нас с тобой это останавливало…
От голосов Виктор проснулся и вновь открыл правый глаз: Леонард и Альберт стояли над ним и шутили друг над другом. Тут он решил прервать их рассуждения: «Доброе утро! А сегодня я первый!»
– Ну рассказывай, «первый», где вы вчера были? – спросил парня Альберт.
Леонард моргнул, глядя на юношу, испуская алый блик: – Да нигде он не был. Носок у него в правом кармане, а туфли вон у двери стоят.
– Так значит он просто над тобой подшучивает, – Засмеялся в ответ Греций, – а я так и знал!
– Ладно, ладно, вы это мне никогда не забудете теперь! – Улыбаясь, разводил Краун руками. – Ты вот пришёл, чтобы посмотреть, чего мы достигли в тренировках, ну тогда вперёд!
Лейтенант оглядел обоих светло-красными глазами и щелкнул пальцами. В мгновение ока они пронеслись в его разум и очутились прямо там, где в прошлый раз закончился первый урок. Дубы все так же, как и в реальности величественно возвышались до небес, а широкая, вымощенная из камня дорога, была идеально выложена до последнего кирпичика. Виктор и Альберт стояли по одну сторону дороги, а Леонард с тремя неизвестными образами на другой. «Этого ты уже изучил,» – говорил Краун, стукая по квадратному черепу широкого настороженного человека, – «так что давай. Посмотрим не потерял ли ты навык за время физических тренировок.». Виктор закрыл глаза, подумав: «Да я его ещё не находил, чтобы терять…», глубоко вздохнул и сконцентрировался, а затем поднял правую бровь, и медленно открыл глаза, столкнувшись взглядами с Кирпичом. От чего тот в миг растерялся и начал зрительно искать парня.