Академия Темных Искусств

– Да уж, он бодро и весело ломает пальцы демонам из Гульфа.

– А минусы где?

– Я фот фто думаю, – сказал Адонис чавкая стейком, – ух, ну и отменные же тут повара. А не выбраться ли нам завтра в Рубель?

Питер мысленно хлопнул себя по лбу. А ведь точно. Сегодня пятый день занятий. Значит завтра будет их заслуженный выходной.

– Вдвоем?

– Ну, можем еще кого с собой позвать. К примеру, Гарсию или Джейка. А можем и того и другого.

– Можем. Надо будет это сегодня обсудить

– На совете комнаты?

Они снова рассмеялись. Когда четырех парней-некромантов, двоими из которых были Адонис и Питер, заселили в комнату, их одногруппник Джейк тут же начал наводить порядок. Его недоумевающие соседи выслушали получасовую тираду о графиках дежурств, регулярной уборке, соблюдении чистоты и что–то там про время отбоя. Прервал его речь Адонис, заявив, что целиком и полностью поддерживает Джейка и разделяет его взгляды. «Беспорядок не пройдет! Будем собираться на ежедневный совет, чтобы обсуждать насущные дела. А тебя, Джейк, я предлагаю назначить юридически ответственным лицом за все происходящее в этой комнате!». На том и порешили. Джейка хватило ровно на два дня. За эти два дня он успел высказать Гарсии за депрессивную музыку, Питеру за беспорядок на его рабочем столе, а Адонису за гостей, курение и вечные ночные прогулки. Все трое реагировали по–разному. Питер говорил, что Джейк надумывает беспорядок там, где его нет, и стремится всех подогнать под свои рамки, словно одержимый. Адонис делал виноватый вид, ласково ему улыбался и божился, что никак не хотел причинять Джейку неудобства и все его проступки – это не закономерность, а лишь череда невероятных случайностей. Гарсия же ловко парировал, что в упреках Джейка нет рационального зерна, и он, Джейк, будучи магом, существом высшего порядка, просто может наложить на себя простейшее заклинание «Беруши», или валить к черту, если ему что не нравится. Так что несчастному Джейку оставалось искать утешение в смирении и гневно поглядывать на Адониса, когда тот тушил бычки об спиритическую доску под завывающие звуки из колонок Гарсии.

– Джейка можно понять. Сосед ты так себе.

– Зато не скучно. У меня хотя бы нет привычки разбрасывать книги по всей комнате.

– Только потому, что прежде чем их разбрасывать, их сперва нужно взять в руки.

Они снова засмеялись. Коротая время за обедом и приятной беседой, горе–студенты совсем забыли о времени. В чувства их вернул раскатистый звон учебного колокола.

– Ой. Нехорошо, – сказал Адонис, спокойно попивая кофе со сливками.

Питер сурово на него посмотрел. Адонис тяжело вздохнул, отставил чашку и подхватил вещи.

– Ну? Куда нам?

– В триста четырнадцатую. Это северный корпус.

И приятели бодрой трусцой побежали на уже начавшееся занятие.

Когда они, запыхавшись от бега, ввалились в аудиторию, лекция была уже в полном разгаре.

– Неразделимая эпоха характеризуется следующими пунктами: отсутствие деления по волшебному признаку, гласность занятия магией. А вы еще кто? Ладно, неважно, садитесь, – сказала высокая женщина в черной мантии и классической ведьмовской шляпе того же цвета. – А теперь давайте поподробнее рассмотрим каждый признак этой эпохи. Вы, мои хорошие, записывайте. Эй, третья парта! Я вообще–то про вас говорю. Да–да, именно про вас! Тетрадь откройте, хотя бы для приличия. И так, отсутствие деление по волшебному признаку. Такая характеристика данной эпохи выражена тем, что магическое сообщество было даже не разрознено, а попросту не сформировано. Магия использовалась интуитивно, не было ни устоявшихся ритуалов, ни общедоступных заклинаний. Каждый маг оставался со своим даром один на один, по этой причине эпоха характеризуется высокой смертностью среди обладающих даром. Самыми крупными представителями магической линии были крохотные кланы. Главой такого клана был старший в роду маг, и его дети либо ученики. Систематизация магических практик этой эпохи крайне затруднительна.

– Да и бессмысленна, – шепнул Адонис Питеру.

Питер жестом попросил приятеля заткнуться.

– Датировка этого периода весьма условна. В научном и магическом сообществе до сих идут споры, когда именно начался этот период. А именно, на каком именно этапе развития человек научился осознанно использовать и развивать магические способности? Но пока считается, что этот период начался с появления человека современной анатомии, примерно сорок тысяч лет назад.

Следующая эпоха – Время Усобиц. Эта эпоха характерна следующим: магическое сообщество уже сформировалось, но делилось на множество магических школ, единой администрации не было. Магия больше не использовалась так гласно, так как это стало чревато преследованием со стороны обычных людей. В начале этой эпохи полностью отсутствовало деление на темных и светлых…

Питер поймал себя на мысли, что совсем утратил нить повествования.

– Однако, мы можем с полной уверенностью сказать, что темных магов было большинство–о, – профессор Мемори устало потерла кончик длинного носа. – Магические кланы и представители различных магических линий вечно соперничали друг с другом, и именно это соперничество, которое выражалось в постоянных локальных конфликтах, и привело к Первой магической войне. Этой войной открывается следующая эпоха. Датировка…

Питер прикрыл глаза. Голос Миссис Мемори действовал лучше любого снотворного. Он так до сих пор и не понял, зачем некромантам история магии, тем более уже изученная ими в школе.

– … Эпоха договора. Началась с заключения договора о сокрытии магического мира, что и привело к появлению единой магической администрации – Верховного совета, Надзирателей и Караулов – органов от сторон света и тьмы, имеющих законодательные, судебные и исполнительные полномочия. Открытое использование магии запрещалось. Конец этой эпохе положило начало Второй магической Войны. Кто–нибудь знает, когда это произошло?

Кто–то из вудуистов поднял руку и что–то ответил. Адонис, до этого с энтузиазмом малевавший в тетради, отвлекся от творческого процесса и ткнул ручкой в бок спящего Питера. Тот что–то неразборчиво промычал и поднял голову.

– И так, давайте запишем последнюю эпоху, в которой всем нам посчастливилось жить. Эпоха Единой Истории. Начало…

Зазвонил учебный колокол. Студенты с облегчением выдохнули и принялись разминать усталые кисти.

– Колокол звонит для преподавателя! – строго заметила профессор. Но тут же ласково улыбнулась. – Ладно, не смотрите так жалобно, шучу я. Но вам тогда предстоит поработать вне учебное время. Вы должны дать характеристику Эпохи Единой Истории, найдете вы в учебнике. Выборочно буду спрашивать. Все свободны.

– До свидания, Миссис Мемори! – нестройным хором сказали студенты и пошли к выходу из аудитории.

– Ну, как тебе первая неделя? – спросил Адонис у Питера, когда они вместе с остальными студентами направились из главного корпуса МАТИ в сторону студенческого городка.

– Жить можно, – Питер сонно потянулся.

– Не пристало такое говорить некроманту, – шутливо надул губы Адонис.

– Да иди ты, рыжий.

Вечерело. Солнце почти закатилось, и Питер надеялся, что они успеют дойти до «Муравейника» раньше, чем опустятся сумерки.

Студенческий городок находился в получасе ходьбы от здания Академии, окружая его кольцом. Особенность такой застройки обуславливалось необходимостью буферной зоны, на случай «Если вдруг что-нибудь пойдет не так». А в случае, когда почти пятьдесят тысяч юношей и девушек, наделенных силой, но обделенных умом несколько лет живут на острове, изолированном от остального мира, что–нибудь точно да пойдет не так. В студенческом городке не было деления на микрорайоны, так привычных глазу городского человека. Городок делился на 3 кольца, по степени удаления от Академии. В первом кольце располагались дома для той части персонала, которая не имела своих поместий на острове. Во втором кольце располагались поместья – настоящие дворцы, с садами, фонтанами и гербами на башнях, где жили выходцы из старых, родовитых и могущественных магических семей. И третье, самое большое и населенное кольцо, ласково прозванное «Муравейником», застроенное общежитиями–пятиэтажками, служило домом для тех студентов, чьи семья не имели поместий или не могли себе позволить снимать квартиру в Рубеле. Также, на территории студенческого городка были несколько стадионов как для спортивных, так и для магических занятий, пара магазинчиков и колоссальных размеров амфитеатр, способный вместить в себя до ста тысяч человек. А дальше, начинался знаменитый своей дурной славой Бодмерский лес – закрытый волшебный заповедник, занимающий добрую треть острова. Закрыт он был не для защиты хрупкой волшебной экосистемы от человека, а скорее наоборот, для защиты хрупкого человека от волшебной экосистемы.

Адонис и Питер пошли к общежитию номер семнадцать, совсем недавно ставшее им домом. Управление МАТИ, стараясь поддерживать престиж одной из самых именитых магических академий, выделяла студентам весьма комфортные условия обитания. Студентам, заселенных в общежитиях Муравейника, выделялись квартиры–двушки, оснащенными всеми удобствами.

Приятели зашли в холл, приветливо кивнув общажному. Как Адонис объяснил Питеру, все сущности этого мира делились на три категории. Первая – это сущности независимые. Древние боги и прочая нечисть. В неё входили те сущности, которым по большей части было все равно, в порядке ли люди и существуют ли они вообще. Они никак от людей не зависели и дел с ними по большей части не вели. Во вторую категорию входили сущности антропогенные, то есть духи, порожденные верой людей. И заключительная категория – сущности смежные. В нее входили те духи, которые раньше были автономными, но начали сотрудничать с человеком, и стали изменяться вместе с ним.

– Неизвестно, как именно появились домовые. Но у официальной науки по этому поводу есть две теории. Первая заключается в том, что домовые духи – строго антропогенные, они созданы человеком для защиты жилища от враждебных сущностей. И далее, по мере того, как развивались жилища и преображалась жизнь людей, домовые менялись вместе с ними, подстраиваясь под человеческий быт, – вещал Адонис с менторским видом. – Вторая теория гласит, что домовой – дух смежного типа. По этой теории домовые раньше были духами–хранителями ручьев, лесов и гор и жили бок о бок вместе с первыми людьми. И, когда люди стали преображать среду своего обитания, духи–хранители опять же стали меняться вместе с ними. Грубо говоря, так же как из дикого волка получилась добродушная дворняга, так же из грозного хозяина природы получился дух жилища.

– А почему Свена зовут общажным, а не домовым? – спрашивал Питер.

– Подвид такой. Продолжая аналогию с собаками – порода у него такая.

– И какой версии придерживаешься ты?

Адонис тогда внимательно на него посмотрел. Тяжко вздохнул и сказал, что какой бы версии кто не придерживался, это не изменит того факта, что их общажный дух Свен – это омерзительного вида таракан размером с восьмилетнего ребенка.

– Но он хороший. Не обижай его, – дополнил Адонис.

И вот сейчас, войдя в холл общежития, приятели кивнули Свену. Свен приветливо щелкнул двумя парами челюстей, не отрываясь от задумчивой полировки когтей преднегрудных лапок своим любимым напильником.

– Дом там, где играет заунывная музыка Гарсии, – хмыкнул Адонис, когда они поднялись на четвертый этаж.

Завывающие звуки разносились по коридору. У Гарсии Гамлета был крайне специфический музыкальный вкус. Приятели подошли к входной двери. На свежей зеленой краске были еще более свежие царапины. Общежитие при Академии Темных Искусств не славилось безопасностью. Крики, скрипы, завывания и прочие непонятные звуки разных сортов были для стен общежития делом житейским. С завидной периодичностью магические твари забредали из Бодмерского леса в Муравейник. Хотя еще чаще эти магические твари из Муравейника в лес сбегали. Несмотря на это, дверь в комнату почти всегда была открыта. Когда Питер и Адонис подошли ближе, помимо музыки из–за двери можно было расслышать брань.

– Дай угадаю, Джейк опять пытается навести порядок? – сказал Адонис, прикрывая дверь. Дверь за собой он так и не закрыл.

– Привет. Джейк, ты чего? – спросил Питер, наблюдая за тем, как тот прыгает по комнате держась за ладонь правой руки.

Внешне Джейк Дамми представлял из себя невысокого коренастого юношу, словно сошедшего со страниц подростковых журналов про моду. Мелированные кудри, которые он старательно укладывал, серьга в ухе, которую он начищал до блеска, одежда, которую он усердно выглаживал– все это выглядело настолько красивым и настолько ухоженным, что окружающим его людям казалось, что Джейк был нарисованным, настолько чистым и опрятным он выглядел. А еще он был крайне добрым и воспитанным. Даже сейчас, злобно шипящий и прыгающий в разгромленной комнате, он был одет словно с иголочки и не проронил ни единого нецензурного слова.

Спальная комната была разгромлена полностью. Вещи были разбросаны в хаотичном порядке, шторы сорваны, стекла в окнах выбиты. Дверцы шкафа Питера сиротливо покачивались на сквозняке. От шкафа Джейка так и вообще осталась лишь груда обломков. Не пострадала лишь часть комнаты, принадлежавшая Гарсии. Она безмятежно покоилась под защитным барьером, наведенного Гарсией. Прозрачная пелена магического поля мерцала серо–черным туманом, однако никак не мешала видеть происходящего за ним. Худой долговязый парень лежал на своей кровати и торжественно улыбался. Гарсия Гамлет был человеком скрытным, умным и до ужаса надменным. Длинные неухоженные черные волосы, черные не передающие настроение глаза, черные цвета в одежде – все эти его черты подходили под стереотипы о нелюдимом и несчастном человеке. «Загадочный он какой–то. И грустный», – примерно такое мнение формировалось у всех знакомых Гарсии Гамлета. ²

– Магией баловались, да? – голос Адониса был серьезен.

Ответа не последовало. Джейк лишь что–то неразборчиво прошипел, сжимая поврежденную ладонь, а улыбка Гарсии стала еще шире.

Адонис с силой втянул носом воздух, и начал наворачивать круги по комнате, внимательно осматривая повреждения на стенах и мебели. Питер присел на свою чудом не пострадавшую кровать и внимательно за ним следил. Только тут он обратил внимание, что на стенах в нескольких местах красовались воронки. Заклинание было настолько мощным, что крошило кирпичи.

– Причем магией боевой, – сказал Адонис, закончив осмотр. – Гар–си–я, – сказал он, растягивая каждый слог. – Ничего не хочешь нам сказать?

– Например? – Гарсия поправил рукой челку, закрывающую левый глаз. Надменная улыбка начала сползать с его лица.

– Например, какого дьявола тут произошло, – несмотря на спокойный голос, в глазах Адониса читался гнев.

– Гарсия дал мне одно заклинание для проветривания помещения, – морщась от боли сказал Джейк, копаясь в аптечке. Из его ладони сочилась кровь.

– Зачем? – спросил Адонис все еще пристально смотря на Гарсию. Было непонятно, кому именно был адресован вопрос, но Джейк воспринял это на свой счет.

– Да потому что ты куришь в комнате, а я не выношу дыма! – с прорезавшийся обидой в голосе ответил Джейк, нанося на руку целебную мазь.

– Гарсия, мать твою, может ты мне ответишь?! – вспылил Адонис, хлопнув ладонью по барьеру Гарсии. Пальцы Адониса побелели, но рука осталась на барьере. Серый туман начал идти трещинами.

– Сними. Или я его проломлю, – Адонис едва ли не рычал.

Гарсия вскочил с кровати и встал прямо напротив Адониса. Пару долгих секунд они смотрели друг–другу в глаза. Питер с Джейком с опаской смотрели на них. Только драки сейчас не хватало. Гарсия отвел взгляд. И махнул рукой.

Полог защитного поля растаял в воздухе. Адонис опустил руку.

– Зачем? – уже спокойнее спросил Адонис

– Подумал, что Джейку полезно будет освоить пару заклинаний для самозащиты.

– Брешешь! Повеселиться тебе захотелось, – Адонис приблизил лицо к лицу Гарсии.

– Не буду отрицать. Но это должно пойти ему на пользу, – сказал Гарсия упрямо не поднимая взгляда.

– Пользу!? Да ты соврал мне! – Джейк вскочил.

– Да, пользу, – так же безучастно сказал Гарсия, – во–первых, он почти освоил боевое заклинание. Во–вторых, понял, что нельзя принимать на веру все, что тебе говорят.

– И в чем польза, Гамлет? В поврежденной руке? В разгромленной комнате? В том, что ты, мать твою, обманул Джейка, научив его БОЕВОМУ ПРИЕМУ, которого сам знать не должен?! В том, что дал этому идиоту вредить себе ПОКА САМ ТРУСЛИВО ХИХИКАЛ ПОД ЗАЩИТНЫМ ПОЛЕМ?! – воздух кипел от гнева Адониса. – Что дальше, Гамлет? М–м? Ребенку пистолет дашь? Кошку задушишь? Кем ты вообще себя возомнил?

– Заткнись, Цепеш, – Гарсия Гамлет не терпел нравоучений. – Ты кем себя вообразил? Думаешь, если потомственный, то можешь указаниями раскидываться?

По спине Питера, все это время молчаливо сидящего на кровати, пробежал озноб. Гарсия перешел черту. Адонис Цепеш не любил, когда кто–то называл его по фамилии. А тем более, когда тыкал носом в его родословную.

– Вот как? А кто меня заставит, а, Гамлет? Ты что ли? – Адонис оскалился, чуть склонив голову на бок. По его ногам начали подниматься ручейки почти прозрачной энергии, собираться в области лопаток и сливаться в длинные тонкие нити.

– А ты хочешь проверить? – Гарсия поднял голову. Его взгляд был устремлен на точку, находившуюся примерно в пяти сантиметрах от правого уха Адониса. Гамлет повернул ладони вверх и на них заплясали язычки светло–зеленого пламени.

Джейк с Питером испуганно переглянулись. Нужно было вмешаться. Питер глубоко вздохнул, концентрируя энергию в кончиках пальцев. В его голове роились мысли. Нужно было что–то предпринять. Но что? Его магический арсенал был крайне скуден, только то, что ему успели дать за два года на подготовительных занятиях. Откинуть их толчком? Кинуть в них чем–нибудь с помощью телекинеза? Поставить между ними простенький барьер?

Раздался взрыв. Письменный стол Гарсии разлетелся в щепки. Гамлет и Цепеш синхронно повернули головы на Джейка. Тот стоял в ударном асане, вскинув перед собой здоровую руку.

– Надо же, получилось! – лицо Джейка осветил детский восторг. Он смотрел на уничтоженный стол так же, как смотрит пятилетний ребенок на особо большой мыльный пузырь.

– Молодчина! – Гарсия ему улыбнулся. – Я же говорил, пойдет на пользу!

– Пошел ты! – в голосе Джейка снова зазвучала обида. – Я целился в колонки.

– Ладно, хрен с ним, – Адонис сказал чуть менее напряженным голосом и взял в рот сигарету. Но затем внимательно посмотрел на Джейка и переложил её за ухо.

– Я курить, а вы пока сидите тихо, потом сходим за Свеном. Не знаю как, но нам нужно будет убедить его не докладывать об этом в комендатуру. Джейк, впредь будь поосторожнее с заклинаниями, тем более с неизвестными. А тебе, – он чуть понизил голос обращаясь к Гарсии, – следует крепко–накрепко запомнить, что следующую подобную выходку я на тормозах спускать не стану. Усек?

Гарсия промолчал. Адонис развернулся и вышел из квартиры. Питер встал с кровати, стряхнул остатки энергии с пальцев и пошел за ним.

Когда Питер вышел на общий балкон, Адонис облокотившись на перила докуривал первую сигарету. И, судя по виду, вот–вот собирался взяться за вторую.

– Ты как? – с осторожностью спросил Питер, облокачиваясь на перила и бросая взгляд на дворы Муравейника. Вид с четвертого этажа не был захватывающим, но освещенные желтым светом запутанные дворики внушали приятелям странное чувство уюта и спокойствия, притупляя напряжение от недавнего скандала.

– Не люблю, когда кто–то кичится своим превосходством, – Адонис выкинул бычок с балкона. – А тем более, когда издеваются над слабыми. Вот знаешь, стою и думаю, а если бы Джейк не разрушил стол? Ударил бы я? Хочется верить, что нет.

– Тогда ударил бы он, – Питер решил поддержать Адониса.

– Не знаю. Гарсия, конечно, талантливый волшебник, а в будущем, наверное, и станет хорошим магом, но он понимает, что мы с ним… как бы это сказать… немного в разных весовых, – Адонис вставил в зубы вторую сигарету и прикурил её от пальца. – Откуда он вообще знает такие заклинания? Он же… как это получше сказать…

– Безродный, – сказал Питер, – Такой же, как я или Джейк.

– Я хотел сказать, что он из нормальной семьи, – Адонис поморщился.

– Почему тебя так тяготит твое происхождение? Ты, конечно, говорил, что у тебя в семье одни маньяки, но все же не может быть так плохо, – Питер все же решился задать этот вопрос.

Адонис посмотрел на него. Взгляд был пронзительным и долгим. Наконец, Адонис тяжко вздохнул, достал очередную сигарету и прикурил её от бычка предыдущей.

– Понимаешь, Пит, – непривычное обращение резануло слух Питера, – Дело вообще не в происхождении. Вам этого не понять.

– А может уже перестанешь корчить из себя непонятого героя подростковой драмы, – Питер начинал злиться, – и наконец объяснишь?

– О, ты все–таки умеешь злиться? – Адонис криво усмехнулся. – Ладно, будь по–твоему. Вот у тебя были друзья не–маги? Вы, наверное, играли в детстве вместе во дворе, потом ходили в школу, затем прогуливали уроки в старших классах? – Адонис игрался с остатками сигареты, заставляя оранжевый фильтр скользить между пальцами, словно причудливую рыбу, лавирующую между рифами.

– Да, не без этого.

– И девушки у тебя были, верно? Обычные такие девушки. В детстве ты их дразнил, когда не понимал, как выразить симпатию. Потом, немного повзрослев, ты начал за ними ухаживать. Неумело так ухаживать, верно?

– Не понимаю, причем здесь это, – Питер был немного ошарашен поведением приятеля. Адонис сейчас говорил с ним так, словно был старше раза этак в три. Хотя они были ровесники.

– А когда у тебя открылись магические способности, так ты и вообще бед не знал, верно? Приятный сюрприз, подарок судьбы. Друзья старались не ссориться, а от девушек отбоя не было. Ты же не упускал возможности пофокусничать, верно? Вот какая была твоя любимая фишка?

– Заставлять увядающие цветы снова цвести. К чему это все?

– О как? Неплохо. Воздействие на грани некромантии и биомагии. Да ты у нас талант!

– Хватит юлить уже, – сказал Питер. Про себя юноша отметил, что сам не может дать себе четкого ответа, зачем вообще пошел за Адонисом. Не из–за банальной ли вежливости? Или потому, что так должны поступать люди, которые хотят быть неравнодушными? Хотя, Херрит понял, что это было действие строго практического характера – проще сразу дать человеку выговориться, чем потом жить и учиться с людьми, имеющие взаимные обиды.

– Действительно, хватит уже юлить. Пора начать отмалчиваться, – Адонис улыбнулся. – Пойдем, нам еще комнату убирать.

– Адонис, – Питер попытался придать голосу жесткость. Он знал Цепеша всего–ничего, но его склонность к мистификации уже начинала порядком подбешивать.

– Давай потом? День был тяжелый, – Адонис посмотрел на Питера. И Питер почувствовал, что правда вымотался за этот день.

– Ладно, – Питер протяжно зевнул. Вся злоба куда–то испарилась, взамен неё пришла усталость.

– Не спи, нам еще комнату убирать, – Адонис выкинул рыбу–бычок и бодрым шагом направился к балконной двери. Питер устало поплелся за ним.

В комнате их ждал сюрприз. Кто–то из ребят успел сходить за Свеном, и сейчас их взору открылась забавнейшая картина. Недовольный общажный стоял прямо на входе в комнату горе–студентов и читал нотации Гарсии с Джейком, попутно командуя своими проекциями. Добрая дюжина тараканов в косынках чинили мебель, подметали мусор, ставили новые стекла в окнах.

Нотации Свена представляли из себя клацание всеми челюстями, трепетание крыльями и подергивания усиками. Джейк и Гарсия вряд ли его понимали, но слушали внимательно.

Заметив Питера с Адонисом, он недовольно повернулся к ним и затрепетал крыльями с двойным рвением.

– Да–да, ты очень нами недоволен, – Адонис поморщился. Свен гневно пошевелил усами и упер лапы в бока.

– Килограмм.

Свен замер.

– Полтора.

Свен поводил усами.

– Два. Но ты не доложишь об этом в комендатуру и вернёшь мне дубликат.

Свен задумчиво пошевелил усами, а затем протянул лапку Адонису. Тот её пожал. Остальные с недоумением смотрели на этот диалог.

– Два килограмма чего? – спросил Джейк

– Что за дубликат? – одновременно с ним задал вопрос Гарсия.

– Сливочных пирожных. У него к ним нездоровая страсть. А дубликат от черного входа. Как вы думаете я попадал в общежитие после полуночи? – задумчиво отвечал Адонис. Сам он витал где–то очень далеко.

Дальнейший вечер прошел без происшествий. Свен работал оперативно. Парни устало расползлись по свежесобранным кроватям. Вскоре в комнате воцарилось только сонное сопение, которое лишь изредка нарушалось голосом Питера.

– Да доешь ты уже его… дай поспать… – бормотал он во сне, по всей видимости обращаясь к черной пиявке, с аппетитом чавкающую мистером Мяусом.

Глава 2

Утро начиналось как обычно. С будильника. Маленькая обезьянка–автоматон скакала по комнате и била в крошечный барабан. Что–то шлепнулось прямо на лицо Питеру. Тот сонно выругался и, приподнявшись на локтях, опознал подушку Гарсии,который целился в неуемную обезьянку. Следом за подушкой в автоматона полетела чашка. Обезьянка ловко уворачивалась, но барабанить не прекращала.

Питер потянулся и свесил ноги с кровати. С кухни доносился запах кофе и чего–то жареного.

– Сколько времени? – спросил Джейк откуда–то из–под одеяла в которое он завернулся в тщетных попытках спастись от будильника.

Хлопнула входная дверь.

– Доброе утро! Как спалось? – весело спросил Адонис, проходя в свою часть комнаты, перешагивая через бодро марширующую по полу обезьянку.

– Сколько времени? – исподлобья глядя на Адониса, Питер повторил вопрос Джейка

– Восемь. А это значит, что пора просыпаться–подниматься и что–то решать.

– Да заткните уже её, – простонал Гарсия.

– Сама заткнётся, как только все вылезут из кроватей, – ободряющие сказал Адонис.

Приятели в одних трусах начали вылазить из кроватей. Когда последний из них покинул спальное место, обезьянка самодовольно кивнула, запрыгнула на подоконник и поставила на него барабан. После чего уселась рядом и отключилась.

– Я в душ, – сонно потягиваясь и зевая Гарсия поковылял в ванную комнату.

– Тебе кофе оставлять? – спросил Адонис так, будто вчера между ними ничего не происходило.

– Да.

Пока Гарсия был в душе, трое студентов за завтраком решали, как проведут свой первый выходной.

– Мы с Питером собираемся сегодня в Рубель. Ты с нами? – спрашивал Адонис, со вкусом потягивая горячий кофе.

– Можно, по приезде не было возможности осмотреться. А кто еще будет?

– Еще не решили. Но, я думаю, что наши девочки охотно составят нам компанию. Вдобавок, сегодня туда же собирались и пара моих знакомых демонологов. Может, еще кого встретим.

– А Гарсия? – задал вопрос Питер, оторвавшись от поедания яичницы.

– С вами я, с вами, – Гарсия зашел на кухню, на ходу вытираясь полотенцем.

– Чего это ты такой дружелюбный? Не выспался? – Питер не упустил шанс вставить шпильку.

Адонис предостерегающе на него посмотрел.

– А за сегодня вы еще не успели мне надоесть, – Гарсия отреагировал спокойно и даже с той степенью юмора, на которую был способен.

– На том и порешили. Часа вам на сборы хватит? – Адонис расплылся в довольной улыбке.

Остальные согласно кивнули. Но спустя заявленный час, никто ни к чему готов не был. Убирая вчерашний беспорядок, Свен с почти родительской заботой разложил все вещи по свежесобранным шкафчикам. Вещи были сложены очень аккуратно. Но совершенно неправильно.

– Смешно вам, да?! – пыхтел Джейк, пытаясь втиснуться в штаны, –

Уменьшили их, сволочи?!

– Джейк, это мои штаны… – Питер тщетно сдерживал улыбку. Сам он тем временем был занят поиском хотя бы одной пары одинаковых носков. Он не представлял, как обстоят дела с цветным зрением у тараканов вообще, но у Свена с ним была явная беда.

– Да что вы паритесь? Ёй–богу, столько шума из ничего, – ворчал Гарсия, валяясь на своей кровати в водолазке Питера и в дырявых на коленях штанах Адониса.

– Водолазку мою не хочешь отдать?

– Нет.

– О–о–о, носки нашел. Нужны еще? – Джейк почти полностью скрылся в недрах шкафа.

– Да, давай, – Питер поймал брошенный ему Джейком шарик.

– Ну, долго вы еще? – спросил Адонис, забегая в квартиру за еще одной чашкой кофе. После вчерашних бед Джейка он все же прислушался к его мольбам и перестал курить в комнате, однако, перетащил на общий балкон кресло и чайный столик, где последний час читал какую–то книгу.

– Ты мебель то назад занеси, уведут, – посоветовал Питер, застегивая пуговицы на рубашке.

– Не уведут. А если и уведут, твою кровать перенесу туда. Она тяжёлая, так просто не стыришь.

– Тебя бы кто стырил.

– Мечтай.

– Ребят, куртка или пальто? – Джейк все–таки нашел свои штаны и теперь вертелся перед зеркалом.

– Пальто, – Адонис оглядел прикид Джейка и довольно кивнул.

Часы показывали без малого одиннадцать, когда товарищи только вышли в коридор. Они спустились этажом ниже, где в такой же небольшой квартирке жили их одногруппницы. Адонис вежливо постучал. Приятели немного подождали. Потом постучал Джейк, но более настойчиво. Когда и в этот раз ответа не последовало, Гарсия предпринял более решительные меры.

– Гамлет, хватит уже пинать эту дверь! Нет тут никого, – сказал Адонис, перевязывая волосы.

– Да, наверное стоило их предупредить, что мы за ними сегодня зайдем… – с нарочито задумчивым видом протянул Питер.

– Какой ты умный. И что же не предупредил? – парировал Адонис.

– Ну, мы еще, наверное, можем встретить их в Рубеле, – Джейк поспешил прервать их перепалку.

– Ну, это да. По–любому найдем их в одной из пекарен. Нам кстати тоже нужно туда зайти. И на сливочные пирожные скидываемся все вместе, – вспомнил про своё обещание Адонис.

– А Дора идет? – спросил Гарсия, пытаясь скрыть смущение. Вышло у него плохо.

– А хочешь позвать? – Питер криво усмехнулся.

– Кстати, а почему нет? Глупо как–то собираться всей группой, но не позвать при этом старосту.

Остальные хмуро уставились на Гарсию. Он явно не понимал, почему все так шарахались от Доры.

– Ну, если наткнёмся…– неуверенно протянул Джейк.

– То когда будешь от неё бежать, помни, не оборачивайся,– Хмыкнул Адонис,– ну что, выдвигаемся?

Из студенческого городка до Рубеля ходили несколько автобусов. Их маршрут давал небольшой крюк, проходя по береговой линии. Когда приятели подошли к остановке, там уже толпилась небольшая кучка студентов. Некроманты встали чуть поодаль от них.

– Ну, судя по толпе, автобус скоро должен прийти, – сообщил Адонис, доставая сигарету из пачки. Но подкурить он не успел. Мелькнуло что–то белое и Адонис почти упал. Вернее, он диагонально завис в воздухе, а у него на шее висела миниатюрная белокурая девушка.