Орден Дракона vs Османы. «С Крестом и Мечом»

Однако, вскоре Мирча потерял контроль нал территориями, которыми он управлял к югу от Дуная, и Сигизмунд тотчас же удвоил свои усилия, чтобы получить помощь из Западной Европы. Его послы посетили главные европейские столицы, подтвердив договоры с Францией, Венецией и несколькими германскими принцами, а также с Мануилом Византийским н Мирчей Валашским Они также получили благоприятный ответ из Англии, от госпитальеров и из Арагона, управлявшего Сицилией и частью Греции. Вероятно, Сигизмунд надеялся провести относительно небольшую кампанию, отбросив, турок от своих границ. Но западные монархи сразу заговорили о полномасштабном вторженин на османские территории. В мае король Карл Французский отправил письмо Ричарду II Английскому, в котором писал: «Затем, справедливый брат. это будет справедливый момент… что вы и я для умилостивления грехов наших предков должны предпринять крестовый поход, дабы помочь нашим дружественным хрнстианам и чтобы освободить Святую Землю… Ни много, ни мало – начать с Дуная и закончить в Иерусалиме». Непосредственным результатом этих соглашений стал подьем специальных налогов – герцог Бургундский собрал огромную сумму в 700 тысяч золотых франков – в то время как венгры вернулись домой с ободряющими новостями. Конечно, венграм повезло, что их просьба совпала с четырехлетним перемирием в Столетней войне между Францией и Англией. Помощь обещалась со всех сторон. Основными организаторами и исполнителями в этом вопросе выступали бургунды. Герцог Филипп вел свою тонкую политику, с одной стороны, он любыми средствами старался усилить англо-французкую враждебность (пока Франция воевала с Англией, ей было не до Бургундии), с другой стороны, лидерство в крестовом походе могло стать демонстрацией мощи и власти Бургундии на фоне действий относительно небольших контингентов других европейских стран. В 1394 г., герцог Бургундский послал военную делегацию под предводительством Гульемо де ля Тремолья и Ренье По оценить ситуацию в Венгрии. Они вернулись, чтобы принятъ участие в военных обсуждениях в отеле д'Артуа в Дижоне (слово – «отель» в устах особ королевской крови преврашалось из обыденной «гостиницы» в загородный охотничий замок, в котором собирался круг наиболее приближенных дворян). Там герцог Иоанн Неверскнй (в другом прочтении – Жан де Невер), сын Филиппа, обещал посвятить свой первый подвиг во славу Божью, Этот высокопарный слог означал клятву уйти в крестовый поход. Он также вызвался возглавить поход, несмотря на свою неопытность и разбитое плечо (результат недавнего падения с лошади). Решение об этом было принято в августе 1395 г. Праздничная месса совершалась в соборе Сен-Дени в Париже, но даже тогда графу Иоанну Неверскому не было присвоено рыцарское звание, поскольку он должен был получить эту честь подобно рыцарю Иисуса Христа в первом сражении против неверных». Фактически Иоанн Неверский руководителем похода считался лишь номинально, в то время как реально армией командовал граф’Э. В число его многоопытных в военных делах советников входили адмирал Жан де Вин, маршал Бусико, сир де Бар, граф де ля Марше, и еще сир де Сампи, сир де Ройе и сир де ля Тремойль. Энтузиазм крестового движения был широко подхвачен малоимущими и неценными дворянами, число добровольцев было столь велико, что фактически только высшему дворянству позволялось присоединиться к армии. Бургундские камергеры приложили огромные усилия в украшении крестоносцев одеждой из парчи, золотили и серебрили упряжь, снабдив отряды графа Неверского «зелеными атласными палатками и туниками». Великолепие брони и вооружения трудно сравнигь с чем-либо. Госпитальеры были также готовы присоединиться к крестовому походу, начиная с их гарнизонов в Родосе, Измире и других частях Эгейских островов, которым угрожали османские турки. Филиберт де Наильяк, великий магистр госпитальеров Аквитании, был согласен поддерживать поход и отбыл на Родос с подкреплениями. Римский папа Бонифаций IX был очень доволен успешной организацией крестового похода – этим он как бы выигрывал заочный спор со своим конкурентом – римским папой Бенедиктом XIII, находившимся в Авиньоне. Венецианский сенат был согласен присоединиться к крестовому походу, однако только в морских операциях, в то время как венецианские послы тайно вели сепаратные переговоры с османскими дилерами. В политических вопросах Венецию больше интересовало лишь то, насколько вражда между странами повлияет на их торговый товарооборот. В феврале 1396 г., византийцы оплатили снаряжение десяти боевых галер, строившихся н Венеции, для использования в придунайской области, однако в описываемых событиях они, похоже, участие не приняли.

В итоге, последний крестовый поход стал крестовым походом нового типа – со светскими правителями, выступающими инициаторами, и двумя римскими папами, благословившими его. Еще раз об энтузиазме – обогатиться мечтали все, продвинуться по службе – многие. Религиозный энтузиазм среди рядовых участников похода был почти нулевым – двоепапство, продажность церковной верхушки, протестантские движения в Богемии и Германии оставляли очень мало места религиозному фанатизму. Целью обычных солдат-крестоносцев был грабеж, почти несовместимый с идеалами Святой борьбы и Рыцарства. Дворянство воспринимало этот поход чуть ли ни как одну из форм рыцарского турнира, где можно было сверкнуть своим новым оружием, модной одеждой и доблестью в стычке с противником. Реальность борьбы с турками отступала на второй план: поход протекал в сплошных пирах и попонках, на которых обсуждали вопросы… завоевания Иерусалима.

Опишем некоторых участников данного крестового похода. Сигизмунд, маркграф Бранденбургский и второй сын германского императора Карла IV и Елизаветы Померанской, родился в 1368 г. В 1387 г, обрученный с Марией, дочерью короля Людовика I (Луи или Лайоша) Венгерского. Сигизмунд стал правителем Венгрии. В 1410 г. он был также выбран императором Германии и десятью годами позже – королем Богемии. Он умер 9 декабря 1437 г. Сигизмунд получил хорошее образование (пишут, что он бегло говорил на шести языках), имел мужественную и приятую наружность; у него была пылкая душа и меткий ум. Он был мужчиной с большими амбициями и неуемной энергией. Сигизмунд организовывал походы против османских турок, пробовал искоренять ереси среди католических священников, пытался сгладить разногласия между католической и православной церквями. Пробовал закончить столетнюю воину между Англией и Францией и атаковал «еретиков» гуситов Богемии. Он был слишком непостоянен, нерешителен, не мог долго держаться какого-нибудь одного важного решения, сегодня желал одного, завтра – другого. Оттого он и не смог найти разрешения великих задач своего времени. Слишком подверженный чувственности, плохой хозяин, он скоро растрачивал все, что получал и постоянно находился в затруднительном положении. Хотя в царствование Сигизмунда наблюдалось значительное расширение городов и торговли в центральной Европе.

Валашский полководец Мирча Старый также заработал титул «Великий». Воеводой Валахии он стал в 1386 г. В стратегическом плане Мирча мечтал о захвате территории, обеспечившей бы Валахии выход к Черному морю. Он присоединился к балкано-христианскому альянсу. Участвовал в битве на Косовом поде в 1389 г. Возглавленное Мирчей Старым, валашское войско нанесло в 1394 г. в битве при Ровине поражение турецкой армии Баязида. Но, подобно всем средневековым валашским правителям, Мирна не отличался политической последовательностью н часто принимал то сторону Венгрии, то сторону набиравшей силу Османской империи. Каждая такая смена политической ориентации имела фактически одну цель – сохранить Валашскую автономию. Долгие годы это ему удавалось – он сохранял независимость страны и трон, используя могучих соседей Валахии. В сложившейся обстановке у него не было выбора принимать или не принимать участие в трагическом крестовом походе на Никополь. Впрочем, и здесь он сумел извлечь для себя политические выгоды. После сокрушительного поражения турок от Тамерлана к 1402 г., Мирча поддерживал различных конкурирующих османских принцев, пока они боролись за раздел Османского государства. Восстановление стабильности Османской империи положило конец этим политическим маневрам. Валахия стала вассальным государством Османской империи. Произошло это, вероятно, вскоре после смерти Мирчи Старого в 1418 г. (хотя по другим данным – еще до смерти, в 1416 г.). За пределами Валахии репутация Мирчи была самой разной, часто диаметрально противоположной. Среди крестоносцев при походе на Никополь похоже только Энжеран де Куси относился к нему по-дружески, остальные западные военачальники – кто с презрением, кто со скрытым недоверием, в то время как турки считали его «самым отважным и проницательным» среди принцев христиан.

Иоанн, сын Герцога Филиппа Бургундского, родился в 1371 т. и провел большую часть своей молодости во Фландрии. Его фламандский девиз был «le houd» (Я никогда не отступаю). Иоанн начал играть общественную роль еще в 1384 г. и был почти немедленно титулован графом Неверским. За шесть недель до его 14-го дня рождения он женился на Маргарите Баварской и в течение будущих нескольких лет служил при дворе своего отца, набирая, военный и политический опыт. Иоанн стал Герцогом Бургундским в 1404 году, графом Фландрии и Артуа в 1415 г. Его описывали как «маленького брюнета с голубыми глазами, полным лицом, тяжелым взглядом, крепкой челюстью и массивной, чуть сплющенной головой». Заработал ли он действительно свое прозвище «Бесстрашный» в сражении при Никополе, вопрос спорный, но он был единственным правителем Бургундии XV века, который мог компетентно управлять армией. Он считался грубияном. Иоанну не хватало обаяния, и он не проявлял никакого интереса к моде и деталям одежды, хотя большинство французских дворян интересовались подобными вещами. Граф Неверский был храбр, хитер и честолюбив, ему также нравилось наводить страх. К сожалению, в течение всего царствования Иоанна над всеми его поступками превалировала ссора с Луи Орлеанским, приведя к десятилетию гражданской войны между Бургундией н провинциями Арманьяка, что поволяло англичанам опустошать Францию. Он был убит в результате покушения в 1419 г.

Семейство де Наильяк было одним из самых влиятельных в исторической области Берри центральной Франции. Филиберт стал самым знаменитым представителем этого рода, но как младший сын в семье, он не наследовал земель и замков и вынужден был искать удачу на стороне. Свою политическую и военную карьеру он сделал в армии Ордена госпитальеров. С 1383 г. он был магистром Ордена в Аквитании. Филиберт де Наильяк сам распределил имевшиеся у него владения среди своих братьев, когда прозвучал призыв к крестовому походу. Сначала он был направлен в главную штаб-квартиру госпитальеров на острове Родоса, где в марте месяце неожиданно умер Великий магистр ордена Фердинанд де Хередиа (De Heredia). Филиберт де Наильяк был выбран Великим магистром на его место и почти немедленно снарядил эскадру галер госпитальеров на войну, направив войско рыцарей-ионитов к устью Дуная. После его возвращения на Родос, Филиберт де Наильяк командовал маленьким флотом, который продолжал где только мог атаковать османских турок, беспокоить их владения в Эгейском море, а также опустошать побережье, управляемое мамлюкскими султанами Ливана. Он умер в 1421 г.

Баязид I родился в 1354 г., он был сыном османского правителя Мурада I и Гюльчичек Хатун. Многие считают, что эта жена Мурада I была гречанкой. Баязид был назначен губернатором недавно завоеванной провинции Анатолия, примерно в 1381 г. и несколько лет нес ответственность за османские дела повсюду на Востоке. Баязид заработал репутацию храброго и стремительного солдата и прозвище Yildirim («Молниеносный»), после нанесения поражения эмирам Караманидам в 1386 г. Он был признан правителем после убийства Мурада в ходе сражения при Косово. После этого, Баязид женился на Марии, дочери короля Лазаря Сербского. Брат Марии, Стефан Лазаревич, новый Сербский правитель, сохранил лояльность вассала и дружбу до самой смерти Баязида. Единственной войной, в которой Баязида подвела его выдержка, стала битва с Тамерланом при Анкаре 1402 г., где Баязид был захвачен к плен. Он умер в плену на следующий год. Если отвлечься на мгновение от того, что он был опытным и умным полководцем, то надо сказать и о том, что Баязид был одним из первых османских правителей, которые покровительствовали исскуству и литературе. Он также поддерживал мистические мусульманские группы. Его дочь Нилюфер («Водяная лилия», по общему мнению, женила на себе лидера дервишей Шухраварди.

Второстепенные военачальники играли только незначительную роль в чрезвычайно централизованной османской системе военного руководства. Однако среди них было несколько талантливых командиров. Самым опытным и старым из них был главный визирь, или «главный министр» Кара Тимурташ, сын знаменитого воина Кара Али-бея. Тимурташ впервые попал в исторические хроники ещё в период царствования Мурада, командуя османской армией на реке Тунка. C того времени, он усиленно воевал в восточной Болгарии, далеко расширил границы турецких владений и стал бейлербеем, или военным командиром османских территорий в Европе. В этой роли он сформировал два полка регулярной конницы, целиком состоящих из улуфеджи (улуфеджи «правой и левой руки» – два придворных конных полка регулярной службы» и вербовал в свое войско местных войнуков (войники – болгарскне крестьяне, которые вместо уплаты части налогов несли военно-вспомогательную службу). За храбрость Тимурташ получил право носить штандарт с тремя хвостами. Он был первым бейлербеем, удостоенным этой чести, от него и пошел потом знак отличия достоинства паши: одни хвост – мирдива, два хвоста – мирмиран, три хвоста – визирь. Несколькими годами позже он также заработал невысказанную благодарность Баязида, устранив опасного конкурента правителя (являвшегося зятем Баязида). Тимурташ был убит в 1405 г., в ходе анархических гражданских войн, которые охватили османское государство после смерти Баязида, и был похоронен в мечети, которую он основал в Бурсе.

Карьера Гази Евренос-бея была ещё более драматичной, согласно нескольким источникам, Евренос, сын Мусы Иса-бея Пранги, был родом из семьи византийского происхождения, которая перешла на службу к турецким правителям Карасы и приняла ислам в начале XIV столетия. Гази Евренос был одним из командиров в том войске, которое Орхан послал на помощь византийскому императору Кантакузену во время гражданской воины против конкурирующего императора Иоанна V. За участие в этой войне на стороне императора османские турки получили землю и крепости на европейской стороне Дарданелл в 1354 г. Евренос стал одним из самых успешных командиров на Балканах. Его победы затмевали военные достижения всех пяти приграничных Ук-беев, действовавших в Фессалонике, Македонии, Албании и центральной Греции. В отличие от большинства османских командиров того времени, Гази Евренос был верующим ортодоксальным мусульманином, совершившим паломничество (хадж) в Мекку и повсеместно воздвигавшим мечети, учреждавшим религиозные школы медресе, общежития для бедноты, минареты, женские монастыри, общественные бани и караван-сараи для торговцев. Во время его губернаторства в северо-восточной Греции, город Комотини стал одним из первых центров турецкой мусульманской культуры в Европе. Евренос умер 17 ноября 1417 г. Надпись на его могиле в городе Энидже-Вардар гласит: «Перешедший из этого Переходного мира в Мир постоянства, преемник Божьего милосердия и прощения, благословенный мученик, борец Газавата, убийца неверных и язычников… Хаджи Евренос, сын Исы, да освятит Бог его могилу и пусть 6удет прах его угоден милосердию Всевышнего и деяния его одобрены»

Стефан Лазаревич был самым лояльным из балканских вассалов Баязида, он родился примерно в 1373 г., а наследовал трон своего отца, став королем Сербии после смерти Лазаря в битве при Косово в 1389 г. В это время Стефан был очень молод, и его мать, регентша Милица, вероятно, устроила брак между сестрой Стефана и Баязидом. С этого времени Стефан и Баязид стали свояками и союзниками вплоть до того момента, когда Баязид был схвачен Тамерланом при Анкаре. Стефан избежал преследователей Тамерлана и по пути домой посетил Константинополь, где император Мануил официально назначил его деспотом Сербии. Гражданская война между конкурирующими османскими принцами предоставила возможность Стефану расширить территорию Сербии. Он также стал вассалом Венгрии и получил Белград, как награду от Сигизмунда, примерно в 1403 г. В свои последние годы жизни Стефан Лазаревич восстановил хорошие отношения с Османским государством. Он умер от старости и болезней в 1427 г. и был похоронен в монастыре, который он сам и основал в Ресаве.

В течение XIV столетия Франция была самой богатой страной Европы. Феодализм ХII-ХIII столетий уступил дорогу так называемому «извращенному феодализму» (в англоязычных источниках – bastard feudalism, при котором рыцари и оруженосцы служили за плату; а не из-за феодального обязательства. Было также искусственное возрождение рыцарских идеалов, но скорее это выглядело борьбой старого дворянства за поддержание своего социального статуса, которому все более и более угрожал богатеющий средний класс. Тем временем война по-прежнему оставалась одним из путей, по которому храбрый, способный к удачливый мог проникнуть в высшие слон общества.

Из всех регионов Франции, раздробленной междоусобицами на герцогства, графства, баронства – Бургундия на тот период была одной из самых могущественных – Герцог Бургундский конкурировал с королем по численности войск и его приобретение Фландрии предоставило контроль над одним из эффективнейших экономических районов Средневековой Европы. В пределах Бургундии вооруженные силы герцога формировались вокруг его «семьи»: свояки, близкие и дальние родственники составляли командирский костяк его постоянной армии. Ее ядро состояло из тяжелобронированных латников, способных сражаться верхом или в пешем строю. Небольшой контингент составляли конные лучники и арбалетчики (представлявшие по сути посаженную на коней пехоту). В дополнение к ним было немного легкой конницы.

Несмотря на то, что вышедшая в поход в 1396 году армия крестоносцев включала немного лучников и арбалетчиков, доля их в отряде графа Неверского (13.6%) была фактически больше, чем в традиционных бургундскнх армиях. Однако все-таки преобладал акцент на тяжелобронированных латников, и в численном составе, и в тактике. К тому же идеологическнй контекст крестового похода не соответствовал идее использовання лучников и арбалетчиков, подразумевая исключительно наступательную тактику, мало подходящую для борьбы с османскими турками.

Чрезмерное доверие бронированной коннице отражало точку зрения бургундского дворянства, в среде которого старая аристократия пустила корни гораздо глубже, чем в какой-либо другой части Европы. Фактически, бургундская рыцарская масса полагала, что все они имеют в Европе высший рыцарский статус, превосходя рыцарей других земель. Даже проявившие большой героизм, мастерство и лояльность дворяне, лишь недавно получившие рыцарские звания, по бургундскому мнению, не могли идти ни в каное сравнение с дворянами, имевшими более длинные родословные. Как результат этого лояльность и рыцарский долг часто затмевали голос разума, честь для этих господ была существенно важнее, чем жизнь. Честь диктовала, что никогда нельзя отказываться от сражения с противником, хотя здравый смысл свидетельствовал, что иногда стоит и отступить. Результатом компромисса в этих вопросах были угрызения совести и бессонные ночи для многих командиров.

Увеличение роли пехоты, отмечавшееся в начале XIV столетия, до некоторой степени изменило взгляды 1390-х. особенно во Франции, Бургундии и Германии. Также важно отметить, что большинство из так называемых «генуэзских» арбалетчиков, служивших во французских армиях, были не генуэзского происхождения, хогь и вербовались через Геную. Бургундский обоз состоял из большого числа фургонов, которые, естественно, комплектовались соответствующим количеством возчиков. Все это могло превратить крестовый поход в движение неповоротливой медленной колонны, однако Дунай обеспечил крестоносцев транспортом. Большое число речных барж было собрано для их нужд в Регенсбурге, в Баварии. Дополнительные суда были добавлены к крестовому флоту в Будапеште и возможно, в Вене, в то время как тяжелое вооружение должен был привезти флот крестоносцев по Дунаю из Черного моря.

Моральное состояние бургундского и французского контингентов было основано на вере рыцарей в их подавляющее военное превосходство над турками. Это отношение к войне хорошо отражает в своей поэзии бургундский поэт Эсташ Лешами, писавший в 1386 г. – «Храброе сердце всегда готово бороться.». В этот раз их энтузиазм был велик как никогда: они грузились на корабли для выполнения самого престижного из всех возможных рыцарских предназначений – для участия в крестовом походе. К сожалению, многие из них не видели особой разницы между православными греками – христианами и мусульманами, воспринимая их одинаково как неверных. Даже знаменитый итальянский поэт и гуманист Петрарка писал, что «османы – просто враг, но православные греки ещё хуже, чем враги. Османы ненавидит нас меньше, они и боятся нас меньше. Греки… однако, куда опаснее, так и ненавидят нас всей душой».

Немецкий вклад в крестовый поход часто не упоминается. А зря. Конечно, бургунды играли н походе ведущую роль, и Франция всё еще оставалась неисчерпаемым источником рыцарства. Но и в Германии немецкая рыцарская армия XIV столетия во многом повторяла аналогичные структуры французов. Конница обычно была разбита на «глефены», они были фактически идентичны французким «копьям». Например, армия, описанная в 1373 г., состояла из полностью бронированных латников, поддерживаемых конными арбалетчиками или лучниками, в зависимости от тактической задачи состав армии, конечно, мог быть различным, но в любом случае превалировала тяжело бронированная рыцарская конница. Венгерские вооруженные силы в течение XIV столетия претерпели значительные изменения. Новая правящая Анжуйская династия королей ввела западноевропейскую военную систему формирования армии, используя существующие баронские армии и качестве ее основы. В то же время сохранились следы более ранних военных систем, в том числе, призыв в армию всего рыцарского класса, а также и военных из простых сословий, а в критических ситуациях в Венгрии практиковался призыв всего мужского населения. В результате могла собраниться удивительно разношерстная армия, существенно отличавшаяся от той, какую в эти годы можно было встретить в Западной Европе. Ядром армии была бронированная конница, такая же, как в Германии или Франции. Вместе с тем, в Венгрии было много легкой конницы, включающей многочисленных конных лучников.

Рыцарские принципы и идеалы среди венгерского феодального дворянства не имели таких глубокнх корней, как в Западной Европе. Как говорится, в их среде сохранилась кровная связь с восточными степями, венгры все еще чувствовали значительную родственность к туркам и другим степным народам. Еще более западное феодальное и рыцарское влияние было ограничено в Трансильваннн и южных славянских провинциях, где вооруженные силы по большей части состояли из милиций, с их собственными местными князьями. Это была фактически легкая конница, которая отличала венгерскую армию. Структура армии сохранила архаичные для Центральной Европы черты деления на племена. Войско делилось на шесть кланов и 24 рода, каждое такое подразделение должно было состоять из сотни легкой кавалерии плюс ополчение. Печенеги, переселившиеся в Венгрию и относительно небольших количествах, были скоро ассимилированы. Но были ещё и кипчаки, или куманы, прибывшие в эти места в больших количествах и относительно недавно, их вытеснили на запад монголы. Их переселение было связано с многочисленными боевыми столкновениями. Наконец, были ирано-говорящие осетины или аланы, также вытесненные из восточных степей монголами. Эти племена служили конными лучниками, однако феодализация их вождей привела постепенно к оседлости народов и снижению их военной значимости в конце XIV столетия. Потребность армии в легкой коннице была очевидной, потому в 1395 г. король Сигизмунд издал указ, что каждого венгерского вооруженного копьем тяжелого кавалериста должны сопровождать два верховых лучника. Через полстолетия после Никополя Бертран де ла Брокье отмечал, что венгры «использовали удивительно прочные копья… Они сражаются на турнире один к одному и всегда попарно… На территориях между границами Австрии и Богемии распространены легкие арбалеты. В Венгрии есть лучники с луками, подобными тем, что и у турок, но они не такие хорошие и не такие сильные. Что касается людей, то стрелки хорошие, но не выдающиеся. Венгры стреляют тремя пальцами, а турки – указательным пальнем и специальным кольцом»

Однако конница превалировала в венгерских войсках, пехота была не очень многочисленной. Часто ее нехватку компенсировали зарубежные наемники. Примером тому может служить включение в армию значительного числа итальянских наемников в конце XIV столетия. Наемники, представляли из себя, в основном арбалетчиков. Бертран де ля Брокье, писавший о сражении при Никополе говорит: «Он (король Сигизмунд) привел с собой 25000—30000 венгров, и только 200 ломбардских и генуэзких арбалетчиков».

Говорят, что Сигизмунд был сторонником оборонной стратегии и планировал кампанию в 1396 г. как «защитную». Хотя вряд ли он планировал пассивную оборону. Но возможные набеги должны были опираться на развитую сеть крепостей и замков в направлении главного удара. А вот крепостей-то, на южных границах Венгрии было и недостаточно. Вероятно, поэтому Сигизмунд с готовностью принял предложение крестоносцев о глубокой наступательной операции. В конце XIV столетия замки южной границы Венгрии скорее служили олицетворению баронской власти, а не интересам защиты траниц государства. Усиление юго-восточной границы было осуществлено после сражения при Никополе.

Болышинство участников кампании при Никополе описывали валахов, как ненадежных союзников, которые отступили в самый критический момент. Фактически они были существенной силой на поле боя, но их преданность идеям крестового движения действительно была под вопросом. В валашской армии доминирующие воины были из румыноговоряших валахов. Их общество (и армия) строилось по родовым, а не феодальным принципам. Часть населения Валахии жила замкнутыми родами в небольших обособленных горных долинах и была мало связана с другими родами. С другой стороны, по равнинам к северу от Дуная кочевали тюркско-монгольские народы, также признававшие себя подданными валашского воеводы. Валашская военная организация, возможно, была примитивна, но считалось, что валашские воины – одни из лучших на Балканах. Некоторые из них сражались как конные лучники; другие были известны своими навыками воевать в лесистой местности. Большая доля войск состояла из посаженных на коней пехотинцев, именовавшихся «войниками» или «лунаками», в то время как элитная конница именовалась «витязями» или «рыцарями». Третьим источником солдат для армии была постоянная пограничная охрана Валахии – «страдиеры», чье название происходит от византийского термина греческого происхождения «страдиоты» (феодальная военная элита). Вместе с небольшим числом иностранных наемников эти валашские военные контингенты формировали «куртены» («семьи», «семейные полки») под командованием воевод и бояр.

В румынской истории Мирча ассоциируется с созданием регулярной валашской армии, основанной на более ранних формированиях «доробантов». Доробанты были постоянно действующим народным ополчением или милицией. Их название с турецкого дословно переводится как «охрана проходов» (имеется в виду охрана перевалов, мостов, границ) Впервые валашская «Большая армия» упоминается в документах именно в период правления Мирчи, когда она была собрана в результате призыва свободных мужчин от районов, известных как Джудет. Возможно, это произошло в 1374 г., но более или менее регулярная «Большая армия» появилась только в начале XV столетия.

Один из главных факторов, влиявших на исход этого крестового похода, в литературе часто упускается. Поговорим и о нем, упомянем подавляющее морское превосходство крестоносцев, в значительной степени основанным на флотах Венеции и Генуи. К тому же, это преимущество действовало и вдоль крупных рек, впадавших в Черное море, в частности – Дунай. Самой главной генуэзкой колонией на Черном море была Каффа в Крыму. Здесь находился специально назначенный генуэзкий военный представитель, ответственный за защиту всех генуэзских застав на берегах Черного моря. Он командовал хорошо экипированной милицией, включающей многочисленных арбалетчиков и даже имел свой собственный флот. Итальянские галеры могли совершить набег на любую точку вражеских побережий и были способны захватить даже довольно сильные береговые укрепления. Но по сравнению с генуэзцами и венецианцами присоединившиеся к походу госпитальеры обладали гораздо менее значительными силами, однако их роль и походе было очень велика. Воины-госпитальеры были самыми фанатичными Священными Воителями, культивируя особую нетерпимость ко всем неверным и отступникам от христианской (католической) веры; обычно они убивали турецких мусульманских пленных, а православных греков брали в плен.

Традиции османской кочевой жизни в организационном плане могли очень мало дать для набирающей силы османской империи. Потому основные государственные и военные структуры турки строили по персидско-исламскому образцу. Вместе с тем, созданная армия отличалась от армий большинства мусульманских стран, хотя бы тем, что на определенном этапе в армию привлекалось большое количество балканских греков-христиан. А местная греческая военная знать продвигалась по служебной лестнице в командных структурах турецкой армии (причем не только в пограничье в Румынии, но и в Анатолии). Привлечение немусульманских войсковых контингентов было более характерным для пограничных районов. Командиров-христиан нижнего звена было великое множество, в среднем звене – единицы, для выдвижения на ведущие посты следовало принять мусульманство.