Касание
Драматический этюд в одном действии
Действующие лица:
ОНА и ОНА – молодые люди, на вид около тридцати лет, незнакомы друг с другом.
Вечер, почти стемнело. Крупный город. Поздняя осень или ранняя зима. Гололед. Грязный снег.
Она выходит из здания, на ходу завязывая пояс пальто. Привычно, не поднимая головы, направляется к метро. Внезапно останавливается, смотрит на знак подземного перехода, на мерцающую в сумерках заглавную «М». Поворачивается, идет в противоположную сторону. Походка довольно быстрая, вместе с тем в ней чувствуется будничная усталость.
ОНА. Пройдусь немного. Надоело. Прямо маршрутка какая-то. «Дом – метро – работа». Пять дней в неделю. С короткой остановкой в супермаркете. Для дозаправки. Хватит. Пошла пешком. Да, устала. Да, настроения никакого. Да, погода мерзостная. Что ж поделаешь, Бабье лето прошло. В заботах. Или, скорее, в попытках убедить себя в их наличии. В бессмысленной офисной беготне. Привыкаю к ней. Привыкаю к этому городу, который вижу в основном из окна. Отвыкаю от прогулок на свежем воздухе, если его можно назвать свежим. Отвыкаю от свободного времени и нормальных, людских способов его провождения. Отвыкаю от личной жизни. Отвыкаю. Послушно и планомерно. Мегаполис и его рабыня. (Поскальзывается, ругается сквозь зубы. Идет дальше, мимоходом оглядывается по сторонам). Ой. Пардон, вырвалось. А еще филологиня. Филологесса. Да, как ни удивительно. Иногда и самой не верится, что это было со мной. Эти пять лет полного отсутствия здравого смысла. Неужели я хоть когда-то напоминала себе педагога словесности, обожающего детишек?.. Может быть, не знаю. Ведь и о переезде сюда в то время не думала. Если бы не развод родителей, то так и осталась бы… Какой? Какой я была тогда? Это вроде было еще совсем недавно, всего несколько лет назад. Наивной? Доверчивой? Стеснительной?.. Если и так, то теперь мне слишком трудно в это поверить. (Пауза.) Встретиться бы с ней сейчас, с этой милой мечтательной провинциалкой. Поговорить бы. Может быть, стало бы хоть что-то понятно. Хоть что-то понятно обо мне.
Он выходит из здания в нескольких кварталах от нее. Задерживается у входа. Бросает взгляд по сторонам, на небо. Делает глубокий вдох. Выдыхая, наблюдает за облаком пара. Поднимает воротник. Оглядывается на входную дверь. Спускается по лестнице, почти сразу сворачивает на тихую улицу. Походка неспешная, немного разболтанная, прогулочная.
ОН. Северо-восточный. Значит, снова похолодание. И скользко. Неудачный день для прогулок, что и говорить. С другой стороны, чего было ожидать? Сколько можно падать кому-то на хвост, рассчитывая, что подвезут? Этакий славный малый, просто без машины. Ну и ступай себе пешком, проветривай непрактичную голову и остальной безалаберный организм. Интересно, многие еще в этом городе гуляют на своих двоих без особых на то рекомендаций врачей? Судя по пробкам, состоянию тротуаров и парков, таких все меньше. Уж в осенне-зимний период, по крайней мере. Торопимся жить. Торопимся по делам. А вечером домой, где ждут голодные дети и прожорливые телевизоры. Только я один никуда не тороплюсь. Даже странно как-то. Этакая утомленная безмятежность. (Пауза.) Жизнь без мечты и вдохновения напоминает дрейф в открытом океане на резиновой лодке. В ожидании скорейшего столкновения с чем-то острым, беспощадным и окончательным. Которое все не появляется, вынуждая тебя вот так бродить по темным улицам и копаться в таких же темных закоулках своей души. Искать надежду. Искать большой корабль. Или хотя бы остров, где можно добыть пресную воду и пропитание… (Пауза.) Кстати, за воду надо не забыть заплатить. И за свет. За интернет. Так. Когда там у нас зарплата?..
ОНА (идет, поеживаясь). Холодно… Ладно, нормально. Моя погода. «У тебя такой неприступный вид на людях. Прямо снежная королева». Это обо мне. Иркины слова. Может, стоило прислушаться, измениться. У нее ведь полный успех – и муж процветающий, и переезд за рубеж, и дом свой, и малыш. Значит, была права. Раз нашла и приручила того, кого искала. Но я – это я. Неприступная так неприступная. Снежная так снежная. Не буду стараться понравиться всем. Изображать жизнерадостность, если ее нет. Не стану улыбаться глупым шуткам, вестись на банальные комплименты и пустые громкие слова. Не хочу поддаваться слабым и безликим. Зацикленным на деньгах и на мысли, что можно купить всё и всех. Что каждый лишь имеет свою цену в рублях или в валюте. Может быть, таковы нынче законы жизни. Правила всеобщей игры, по которым главная цель молодой женщины – подороже себя продать, пока еще позволяет возраст и внешность. Может быть. Только мне хочется чего-то настоящего. Хочется чувств. Видимо, оттого что их – чистых, подлинных, ярких – в моей жизни было слишком мало. Чертовски мало… (Вздыхает.) Такие дела. Ирка бы только грустно покачала головой. Да, наверное, я и не права. Наверное, застряла во времени и внутренне никак не сделаюсь современнее. Но пока не сдалась. Еще верю. Еще считаю, что лучше уж быть одной, чем жить без любви. Хотя… Какое же это все-таки страшное, чудовищное по своей безысходности слово. «Одна».
ОН (замечает замерзшую лужу, с разгона прокатывается по ней, проходит несколько шагов, насмешливо оглядывается, идет дальше). Детство заиграло. Хотя, что здесь такого? Проехаться с горки, поваляться в снегу. Просто подурачиться. Статус не позволяет? Возраст? Какая чушь вся эта придуманная несвобода. Желание выглядеть солидно, респектабельно. Окружить себя стеной мелких забот и условностей, и потому казаться себе важнее, значительнее. Взрослее. Думать о репутации, которую нипочем нельзя уронить… (Пауза.) Когда это начинает с нами происходить? Когда мы перестаем видеть себя со стороны и уже не в состоянии посмеяться над этой своей приобретенной деловитостью? Когда желание ухватить более лакомый кусок начинает преобладать над способностью просто наслаждаться жизнью, не пытаясь переделать под свои нужды всё, что видишь вокруг?.. Когда я перестал быть самим собой, а стал походить на других? Когда перешел с шага на бег? Ведь отличный парень был. Добрый, щедрый, искренний, веселый. Что, «так наступает зрелость»? Тогда к черту эту зрелость! К черту все эти умные слова о том, как надо жить, чтобы добиться успеха! К черту все, что мешает радоваться простым вещам! И меня тоже, если я… (Случайно бросает взгляд на часы, качает головой.) Да… Ишь, разошелся. Свежий воздух пьянит, похоже. Дурманит. Скорее бы уж настоящая зима. Отрезвляющая, мобилизующая. Время для поиска и обретения настоящей цели, к которой необходимо идти… Идти, слышишь? Идти, а не прохлаждаться. Мечтатель бестелесный. (Идет быстрее.)
ОНА (проходит мимо витрины бутика, замедляет шаг, останавливается. Смотрит на выставленное платье.) Да, это неплохое. Даже очень… Почем, интересно?.. (Пауза.) Хотя… куда я в таком?.. На корпоратив? Потрястись с тетками из бухгалтерии? Пострелять глазками в генерального, чтобы зарплату прибавил? Не смеши. (Продолжает смотреть на платье, зачарованно). Нет… Оно не такое… Хорошее… Для другого… Оно для сладкого, нежного, интимного свидания. Для ужина, который не будет казаться пошлым и банальным. При колеблющихся огоньках свечей… В домашней обстановке… Оно для мужчины. Для избранника, в котором будешь уверена. Ради которого захочется выглядеть лучше, чем когда-либо. Красиво одеться. И раздеться. Лучше с его помощью. (Рассеянно проводит ладонью по волосам). Могу ли я? Способна ли еще быть ласковой, романтичной, податливой? Способна ли чувствовать?.. (Она переводит взгляд на свое отражение в витрине, несколько мгновений разглядывает себя. Опускает голову, едва заметно качает головой. Машинально смотрит на часы. Разворачивается, стремительно шагает прочь.)
ОН (идет, задумчиво глядя под ноги. Наконец, бросает взгляд по сторонам. Вдруг преображается, внимательно вглядывается в витрины магазинов впереди себя, будто что-то выискивает. Нетерпеливо ускоряется, но проходит всего несколько метров и замирает на месте. Недоумение и растерянность на лице. Перед ним за грязноватой витриной пустое темное помещение, когда-то, видимо, принадлежавшее кафе. К стеклу приклеена табличка «Сдается в аренду» с номером телефона. Он продолжает всматриваться в темноту интерьера, словно не может поверить своим глазам. Оглядывает соседние здания, надеясь на ошибку. Огорченно опускает голову. Пауза.) Вот как… Очень мило… (Пауза.) Что ж… Время не стоит на месте… (Хочет уйти, но передумывает, с тоской смотрит сквозь витрину.) Странное чувство. Будто опоздал навестить старого друга, и вот он умер. Глупо, конечно. Всего лишь забегаловка, теперь уже бывшая. Кому какое дело, что это место значит для меня. Что это мое счастливое место. Место, где я когда-то бывал часто. И не один. Место, где я встретил тебя. Ту, которую уже никогда не забуду. Сколько лет прошло со времени нашей разлуки? Три года? Четыре?.. Интересно, ты бываешь здесь, когда приезжаешь? Вспоминаешь наши моменты?.. Вряд ли. Мы нехорошо расстались, болезненно. Я был идиотом. Хотел перевоспитать тебя. Сделать похожей на светлый идеал, на вымысел. Хотя ты и так была гораздо лучше, чище меня. (Вздыхает.) Ладно. Не так все просто, конечно. Память – забавная штука. Сохраняет только хорошее, и оттого создается впечатление, что поводов для прощания не было. (Пауза.) Дело в другом. Вот я спрашиваю себя, когда все началось. Когда я перестал быть живым человеком, а превратился в механизм, который каждый день настойчиво пытается заглушить в себе настоящие чувства. Все еще надеясь при этом найти свое призвание. Стал «моделью обывателя»… Вот когда. В тот день, когда отправил свое счастье в свободный полет. Позволил ему покинуть себя. И позволил себе стать… Стать тем, что сейчас вижу перед тобой. Этим когда-то ярким и веселым, а сейчас пустым, темным и холодным строением. Которое нуждается во владельце, как и я. И которое, судя по всему, тоже никому особо не нужно. (Горько усмехается, подходит к витрине, бережно проводит по ней ладонью.) Пусть хоть тебе повезет, старина. По крайней мере, твоей вины в теперешнем одиночестве нет. (Легонько хлопает по стеклу.) Спасибо тебе. За те самые минуты счастья. (Отходит, бросает прощальный взгляд на витрину и быстро уходит, не оглядываясь.)
ОНА (на ходу обводит окрестности равнодушным взглядом.) Совсем стемнело. И хорошо. Хорошо, что никто не видит моего лица в эти минуты. Хорошо, что не встречаются знакомые – наверное, первым вопросом каждого из них сейчас было бы навязчивое «С тобой все в порядке?» В ответ на которое пришлось бы вымучивать улыбку, только бы отвязались… В темноте лучше. (Пауза.) Хотя что хорошего? Ведь это и есть моя жизнь в разрезе. Блуждание в потемках и нежелание кому-то показывать истинное лицо. Старание казаться неуязвимой для любых неприятностей. Но разве это путь, который ведет к счастью? А может, наоборот, я следую прямиком в тупик?..
ОН (опустошенно глядя перед собой.) Интересно, зачем это я пошел именно таким путем. К дому ведет столько маршрутов… Что, «ноги сами принесли»? Может быть. Человека тянет туда, где ему теплее. Вот и меня потянуло не домой, а на встречу «с доброй памятью»… Доволен? Что-то незаметно. Провел столько времени в надежде забыть, начать жить с чистого листа. И вот результат. Хватило нескольких минут, чтобы все перечеркнуть. Да и перечеркивать было особенно нечего. Попытки убедить себя в том, что жизнь прекрасна и удивительна, хороши тогда, когда приходится утешать кого-то другого. А обманывать себя… Иллюзии. Можно бегать от себя, только убежать нельзя.
ОНА. Не у кого спросить. Некому рассказать, что со мной. Ирка далеко, да и чем она может помочь, какой совет дать. Она благополучна. Не тратит время на самокопания. Отмахивается от непонятного. Для нее есть черное и белое, хорошие и плохие. А я не знаю даже, к какой категории отнести себя… Или вот маму мою. Сколько времени не общались, почти год? Да, со времени ее очередного замужества. Похоже, отстрелялась на этом фронте за нас обеих. (Вздыхает.) Видимо, я пошла не в нее… А в кого? В папу?.. (Пауза, опускает голову.) Добрый, порядочный, чуткий… Но слишком мягкий, чувствительный… Ему всегда было так нелегко с мамой. А ей – с ним. Не пара, наверное. Хотя он любил ее. И меня. По-настоящему. (Пауза.) Он хотел моего счастья. Он хотел, чтобы моя жизнь была яркой и благополучной. Переживал за меня, особенно после развода. В котором обвинял только себя. Помог с переездом, видя, как сильно я хочу уехать. (Пауза.) Он так старался тогда, хлопотал… (Пауза.) Это стало последним, что он успел сделать. (Пауза.) А я… (Хочет утереть глаза, но раздраженно обрывает жест, зажмуривается, отчаянно мотает головой.) Боже мой… Почему я такая?.. Почему меня угораздило уродиться странной, отчужденной, непохожей ни на кого из родных? Почему именно мне приходится так мучаться? И не знать, будет ли предел этим мукам! Почему?!..
ОН. Если бы увидеть ее. Хотя бы раз. Поговорить. Изменилось бы что-то? Перевернулось бы? Исправилось?.. (Пауза.) Нет, конечно. Она стала другой. Чужой. Наверняка. Даже глаза, даже мимика. Не уверен, что узнал бы ее сейчас. Хоть порой кажется, что вижу ее в толпе. И от этого на мгновение замирает, а затем начинает бешено колотиться сердце. Непокорное. Продолжающее на что-то надеяться… Но нет, это не она. Ее вообще больше нет. Той, которую я знал. Как нет и того меня. Потому от нашей новой встречи будет лишь больнее. И от нового расставания не станет легче. Время ушло. Необратимость – вот его главная черта. Жаль, что я был не в курсе. Но незнание не освобождает. Теперь буду умнее. Может быть.
ОНА (зябко поеживается, ускоряет темп ходьбы. В ее движениях сквозит нервозность, даже ожесточенность.) Когда я уже приду, а?! Черт дернул меня отправиться на эту прогулку. Подышать воздухом захотела. Нервишки подлечить. За лечением к доктору обращайся. Невропатологу. Или психиатру. Давно пора. Идиотка. Одиночку она из себя изображает. Гордого борца за чистоту чувств. Полюбуйтесь на эту чистюлю! Деньги ей противны. Да кому ты сдалась, милашка? Количество поклонников зашкаливает?.. Хоть кто-то смотрит на тебя как на женщину? Пытается заговорить? Проявляет внимание?.. Хоть кто-то замечает, что ты есть?!.. (Поскальзывается, чуть не плачет.) Долбаная погода!.. Долбаная жизнь!..
ОН (появляется из-за поворота, идет ей навстречу.) Все правильно. Ты наказан. Получаешь по заслугам. Жизнь милосердна к тем, кто принимает ее подарки. Кто не воротит нос, придираясь к мелочам. Кто осознает ценность каждой новой встречи. Кто способен чувствовать и не бояться того, что чувства эти окажутся неприбыльными. Кто осмеливается просто жить в мире с собой, не пытаясь вырвать у судьбы больше, чем ему причитается. (Нервно стряхивает с лица случайные снежинки.) Все это уже не относится ко мне. И потому я несчастлив. И неизвестно, буду ли.
ОНА (приближаясь к нему). Когда все это кончится…
ОН (приближаясь к ней). Так что переставай ныть и…
Он поскальзывается. Пытаясь удержать равновесие, взмахивает руками и случайно задевает ее, проходящую мимо. Она падает.
ОН (с досадой в голосе). Черт бы побрал эту погоду. (Склоняется к ней.) Вы не ушиблись? (Протягивает руку.)
ОНА (вскакивает на ноги, игнорируя его помощь, гневно). Вас что, не научили под ноги смотреть?..
ОН (старается говорить сдержанно). Извините. На улице гололед, как видите. (Нагибается, чтобы поднять ее сумочку.)
ОНА (резко). Руки уберите. (Проворно подбирает сумочку, вешает на плечо).
ОН (отдергивает руку). Как угодно… Вы в порядке?
ОНА (презрительно). А вы сами как думаете? (Показывает пальто, на нем появилось большое грязное пятно). В полном порядке!
ОН (расстроенно). Ох, простите ради Бога. Я не хотел… Разрешите, помогу. (Подходит ближе, тянется к ее пальто).
ОНА (раздраженно). Я сказала, руки уберите! (Зачерпывает пригоршню снега, пытается вычистить пятно). Что ж за вечер такой…
ОН (растерянно отходит, смотрит на нее). Скажите, чем я могу помочь? (Пожимает плечами.) Не знаю, ну… хотите, я вам заплачу? Да? (Неловко лезет во внутренний карман за бумажником). Сколько?
ОНА (поднимает на него глаза, злорадно прищуривается). «Сколько»? Все так просто, да? Деньги как лучший аргумент? (Безнадежно качает головой и вздыхает, глядя на пальто.) Не нужно мне ничего. Идите своей дорогой. И смотрите, куда идете.
ОН (тихо, устало). Простите еще раз. Мне и правда жаль, что так вышло. (Пауза.) Хотя кого теперь интересует сожаление, верно? И кому вообще нужны чувства? (Глядит на нее с грустной усмешкой.) Всего вам доброго, будьте счастливы. (Медленно уходит, опустив голову.)
Секунды после его ухода она продолжает заниматься пятном. Затем внезапно останавливается. Выпрямляется. Выбрасывает снег, отпускает полу пальто. Смотрит ему вслед. На ее лице сомнение. Приоткрывает рот, будто хочет что-то сказать. Но тут же, словно одернув себя, упрямо сжимает губы. Отряхивается, прячет руки в карманы. Устремляет еще один взгляд в его направлении. Долгий, внимательный, напряженный. Рассеянно проводит ладонью по волосам.
Занавес.
Апрель-май 2010