– А при чём тут слабоумие и отвага? – я засмеялся.
– О-о-о, – ответил тестировщик, – это у нас отдельная история. Мы так всех кербалов измеряем. Это – характеристики личности.
– Ничего не понял, но очень интересно, – я был в замешательстве.
– Если вам так интересно – идите к инженерам в цех вертикальной сборки!
Я вышел из кабинета и пошёл искать выход. Кое-как нашёл его – очень уж запутанный комплекс был. Идти пришлось прилично – шаг у меня маленький. Солнце, несмотря на свои размеры, грело слабо, примерно, как у нас в конце апреля.
Я зашёл внутрь цеха. А там… ракета под потолок, узенькая. И внизу – очень большая первая ступень. Никогда такие не видел. А снизу двигатель. Не сказать, чтобы мощный, но средней тяги. Я подошёл к группе зеленых человечков и спросил:
– Чего делаете?
– Ракету конструируем! – ответил мне один из них.
Ракету они конструируют. Это не ракета, а свечка тоненькая.
– Вы уверены, что она вообще взлетит?
– Ага! Новенький? Ну, присоединяйся к нам. Ты не бойся, они все взлетают, хотя и не сразу. Взлетают и падают. А потом мы строим новую ракету, и она тоже взлетает и падает. Уже сто сорок три раза такое было.
Тут я начал понимать, при чём здесь слабоумие и отвага.
Я вспыхнул:
– Но это же бессмысленно! Зачем запускать одну и ту же ракету, которая падает, много раз подряд? Зачем делать одинаково негодные ракеты и не улучшать их?
Я очень разозлился на кербалов, но они смотрели на меня непонимающе, словно впервые видели, чтобы их коллега так ругался. Они, видимо, были очень слабоумными.
– Они же и так нормально летают! – со смешком сказал инженер.
Я смотрел на этих глупых существ и думал, что им надо помочь. А то они так и будут запускать одну падающую ракету за другой.
Я осторожно предложил им слить лишнее топливо. Они покатились со смеху.
Потом ракету вывезли на стартовый стол. Запуск намечался на рассвете. Я все же решил самостоятельно слить лишнее топливо после последней проверки. Ночью, в предрассветные часы, я пробрался незамеченным к ракете и сделал то, что хотел. Теперь полетит!
Наутро все собрались на смотровой площадке на крыше цеха вертикальной сборки и стали пялиться на длинную и тощую ракету.
Прошёл обратный отсчёт. Ракета взлетела сразу! Немного поднялась, но тут двигатель заглох, и она упала на стартовую площадку и взорвалась.
Я был рад, что ракета взлетела сразу, а не сожгла почти всё топливо прежде, чем взлететь. Да-да. Почти всё топливо. Именно столько я и слил. Но, всё-таки, я ликовал.
А другие были озадачены. Как так – думали они – ракета взлетела сразу? Она же не должна так сразу взлетать?
Моё ликование вызвало общую злость и недоумение. Ко мне подошёл один из кербалов и сказал раздражённо:
– Нам это не нравится. А? Ты что-то сделал с ракетой?! Вот ты молчишь, да?! А если я тоже молчать буду, тебе приятно будет, а?! А?!
Я промолчал. Пусть говорят, что хотят. Я всё равно покажу им, как надо строить ракеты! Покажу и докажу, что их надо строить только так! И когда все разбрелись из ракетостроительного цеха, я проник к новой ракете и приделал к ней четыре ускорителя. Для этого я задействовал кран и сварочный аппарат. Уже лучше. Можно даже топливо не сливать. Потом я подкорректировал чертёж, чтобы они не заметили ничего неожиданного.