Глава 12.
Последствия.
– Они приняли еду и воду, – словно заранее зная вопрос, отвечала Елена.
– Ну, поздравляю! У нас прибавилось ртов, – сухо сказал Леонард и, допив пиво, поставил кружку на стол, по тронному залу Рива пронеслось эхо. Елена бросила грозный взгляд в сторону парня.
– Феникс приказал не трогать мирных граждан! – отрезала она.
– Согласна, – проснулась Сивилла, – одно дело убивать способных дать отпор, другое дело устраивать резню среди простого населения. Эй! Прекращай играть в мёртвого и налей мне, – возмутилась девушка и пнула спящего на подносе Годрика. Маг встрепенулся, в его голове всё ещё звучали звуки вчерашней пьянки. Он многого не помнил, например, как на его ноге оказался сточенный капкан и почему лежал на подносе. Вопросы так же вызывала комната, в которой он лежал – огромной высоты потолок, поддерживаемый каменными колоннами, меж которых располагались небольшие камины. Стол, на котором лежал маг, был квадратным, по ширине не уступавший размерам комнаты, а в центре – со специальной сценой.
– Мы взяли город? – еле шевеля языком, выдавил он.
– О, как! Ему больше не наливать. А так три дня, как город под контролем Дариуса и своры его ребятишек, – доложила Сивилла. – Плеснёшь?
– А Феникс? – потянулся за кувшином Годрик.
– Ещё не оправился. Ты хоть что-то помнишь?!
Годрик измученно покачал головой.
– Ну, на самом деле Сивилла преувеличивает, так бурно реагируя, – вмешалась Елена. – В момент, когда ты потерял сознание, ваш отряд во главе с Леонардом присоединился к наступающей с восточной стороны группе заключённых. Битва была крайне кровопролитной, тяжело контролировать снующие толпы бунтовщиков, не так давно ощутивших свободу. Со стратегической точки зрения нам повезло намного больше, чем противнику, но… В общем, трупы, которые были разбросаны по улицам города, носили преимущественно одежду и доспехи Эрифиратов.
– Не ожидавшие такого резкого удара горожане, – продолжил Леонард, заметя смятение Елены, – поспешили к северо-восточной части города. Там они укрылись в старинной церквушке-крепости, по планировке не уступающей здешнему замку. Остальные, на своё несчастье, решили прорываться через южные ворота… Несчастье… Они…. Они ещё мало заплатили за муки моего народа… Тысячи убитых… – усмехнулся Леонард и отхлебнул пива.
– Заткнись, идиот! Иди и проспись! – отрезала Сивилла. – Прости, Елена.
Леонард умолк, пьяный бред сняло, как рукой. Неловкое молчание продлилось еще несколько минут, но, так и не сумев ничего придумать, Леонард швырнул в горящий камин пустую кружку, затем, тяжело поднявшись, побрёл в сторону выхода.
– Я думаю, лучше повременить с дальнейшими деталям, – сказал Годрик.
– Люди, мирные, солдаты, большинство ринулось к воротам, – продолжила . – Это была моя оплошность, когда мы прибыли в город, Феникс составил временный план. С магами мы разобрались довольно быстро, никто из них не шёл ни в какое сравнение с Фениксом. Вскоре нам рассказали, что тебя и Леонарда закинули в «выгребную яму», тогда он решил переодеться. Ферорал Бат был первым убитым магом, так что именно его одежду одел Феникс и проник к вам, оттуда он перенаправил вас в одиночные камеры и готовил последние приготовления к новому плану. Плану, который я испортила… Из-за меня погибли те тысячи…
– Елена, пожалуйста…
– Сивилла, я в порядке. Всё казалось просто: Сивилла и Мария должны были убить последнего мага, который мог почувствовать тебя, потом Феникс снёс бы мантикор и выступил с речью. Но всех бы он не убедил, тут нужна была моя помощь. Ворота в город должны были быть заперты, чтобы мы могли выпустить заключённых с западной части и таким образом дать время мирным жителям уйти к церкви, а солдатам – безуспешную попытку взять всё под контроль.
Сивилла дала мне пару упырей, мы должны были с легкостью разобраться с охранниками ворот и опустить решётку. Всё шло хорошо: мантикор вывели на арену, я и друзья Сивиллы уже сняли первый патруль, а Феникс готовился к своему триумфу. Но один из охранников привёл своего сына и жену, не знаю, что на меня нашло. У мёртвых был четкий приказ убить всех…
– Елена, – заговорила Сивилла, – постаралась защитить семью, она налетела на одного из упырей, тот увалень особо умом не блещет, в отличие от силы, кстати. Елена отлетела на пару метров и оказалась за стеной, я почувствовала, как что-то идёт не так, тяжело управлять сразу тремя трупами. Когда я сказала Фениксу, он забыл обо всём, выпрыгнув из окна, наш герой помчался к воротам. Не знаю, сколько понадобилось ему времени, чтобы добраться до места, но Елена говорит, что кирпичик, за который она схватилась, продержался всего секунд десять. Феникс успел, но поймать Елену оказалось сложнее, чем он думал…
– Из-за меня он подвернул ногу… Назад, разумеется, Феникс не успел, началась потасовка, все ринулись к воротам, охранники на верхнем ярусе заперли железную дверь и упыри не смогли добраться до рычагов! Я всех подвела!
Послышался скрип двери, в зале показался Феникс. Опираясь на скрюченную палку, он медленно шёл в направлении Годрика. Весь в ушибах и шрамах, с заплывшим глазом, Феникс осторожно опустился на стул рядом с Сивиллой.
– Елену чуть не убили, я не продумал план до конца. Люди побежали к единственному выходу. Приложив чуть усилий, небольшим прыжком я добрался до середины моста и перегородил путь бежавшим. К счастью, первыми неслись солдаты, перепуганные до полусмерти. Пару ударов меча, затем ещё несколько – всё шло нормально, но тут я почувствовал, как по рукам потекла обжигающая кровь. Словно расплавленный свинец, только вынутый из печи, она растеклась по моим рукам.
Феникс запнулся и, немного прокашлявшись, потянулся к кружке с пивом, ожоги на руках оказались не просто оборотом речи.
– Это была девушка, юная, лет восемнадцати или двадцати, я не помню, как именно она выглядела, но чувствовал её желание жить. Хорошо, что я не видел того ужаса, что застыл на её лице.
– Когда упыри взломали дверь? – спросил Годрик.
– Они не взломали, – ответила Сивилла, – дверь оказалась рунической. Трупов становилось больше и больше, я не знаю, почему… Что их туда несло, когда можно было свернуть и бежать к церкви? В общем, последний из убитых Фениксом не поместился на той горе трупов и скатился в расщелину между городом и стеной. Когда мы с Марией добрались до Елены, то увидели, как она вынимала алебарду из его груди. Как, кстати, внутренности?
– Чувствую, как пиво попадает в лёгкие, но, к счастью, в меня пырнули ножом под ребра и проткнули их снизу, так что оно благополучно вытекает оттуда. Елена? Елена?
Девушка давно ушла в себя, и, пока Феникс не оторвал её от своих мыслей, была где-то на той горе трупов.
– Годрик, если ты уже пришёл в себя, отведи Елену в её комнату, – попросил Феникс.
– Да, конечно, – не дав девушке возразить, подскочил Годрик.
Елена, решив, что отказ будет бесполезен, осторожно поднялась из-за стола и вышла с Годриком за дверь.
– С такими ранами не живут, что ты такое? – повернувшись к Фениксу, спросила Сивилла.
– Вопрос, на который и я был бы не прочь узнать ответ. Ну а ты? Тогда я не подумал об этом, но как ты почувствовала Елену?
– Обычное дело, я чувствую упырей, и…
– Врёшь, – перебил Феникс, поднимая кружку, – твои силы – это что-то непонятное и неведомое. В архивах о таких магах смерти, как ты, тоже ничего не сказано. А хочешь, мою догадку? Когда мать пауков спасла новорождённую девочку, то не заметила, что та не дышит. Мёртвое маленькое тело перекатывалось в её мохнатых лапах, она терзалась и не могла понять, как же она упустила этот момент. Но тут произошло невероятное: рана, которую мать получила при бегстве, всё ещё кровоточит, а кровь постепенно стекает по одной из лап и – о чудо – попавшая на губы ребенка маленькая капля пробудила жизнь. Правда, жизнь ли?
– Откуда тебе…
– Упыри были основной боевой силой тех времён, пауков выжимали словно мух. К сожалению, для поддержания жизни в стольких мёртвых крови не хватало, и никто из них не мог продержаться больше пары недель. А вот тебя кормили кровью очень часто, если точнее – ежедневно, вначале по капле, со временем – побольше. Когда ты начала оживлять трупы?
Сивилла не отвечала, она лишь мрачно игралась с находящимся в руках ножом. Феникс так же не настаивал на ответе, попивая очередную порцию пива, он даже сделал вид, словно занят своей ногой.
– В детстве. Мать принесла мне ягненка на завтрак, такой весь белый, мягкий, мне стало его жалко, очень жалко, и тут… В общем, кроме пустых глаз и сгустка застывшей крови, это было идеальное воскрешение. Мать перепугалась, ягненка буквально разорвали на части, а мне запретили этим заниматься. Хорошо, я покаялась, а теперь ты…
– Ну, что же, хорошее пиво, мне пора, удачи, рад, что поболтали, – заторопился Феникс, стараясь выскочить из-за стола, даже не давая возможности Сивилле вставить слово. Возмущённая таким поведением, она отобрала у наглеца костыль, но тот с юношеской прытью вылетел из-за стола, словно никогда и не получал травм ног. У Сивиллы чуть не отвисла челюсть, но, взяв себя в руки, она швырнула в бегуна палкой.
– Попрактикуйся чуть позже в метании, ладно? – усмехнулся Феникс, подходя к двери.
– А почему бы не сейчас?
В этот момент удивился Феникс, не так явно, как Сивилла, но в знак своего изумления приподнял край брови. Некромантка появилась прямо между дверью и Фениксом, взглядом оба принялись сверлить друг друга, пока их расстояние не начало медленно сокращаться. Когда Феникс коснулся губ девушки, то ощутил их мёртвый холод, который медленно наполнялся теплом живого человека, он не понимал, но чувствовал, как целует не умершую.
– Я слышала, люди занимаются одной крайне приятной вещью, может, продемонстрируешь?
Коридоры замка были пусты, Дариус запретил простым заключённым в нём появляться и выставил охрану по периметру. Сам же властелин тюрем занимался охраной церкви и не прекращал попыток нормализовать жизнь новообретённого города, но тяжело контролировать десятки тысяч озлобленных людей. Правда, озлобленность Хилонсов и сдерживало Эпифиратов от необдуманных попыток покинуть церковь, которые не прекращались первый день их заточения, но два четвертования, пять избиений до смерти привели к временному перемирию.
Годрик проводил Елену до её комнаты и, убедившись, что девушке ничего не требуется, решил побродить по улицам города. Первым местом посещения он выбрал мост у ворот Рива. Трупов там он, разумеется, не нашёл – как ему сказал один из постовых, Фениксом было принято решение как можно быстрее привести город в исходное состояние, дабы прибывающие конвои с новыми заключенными ничего не заподозрили. Правда, даже поднявшись на ворота и взглянув на размеры моста, Годрик невольно пожал плечами. Сидя в карете, он не мог знать, что его ширина равна сотне метров, а длина все триста. Разумеется, все измерения Годрик сделал навскидку, но гора трупов так и возникала перед его взглядом.
– Где их похоронили? – спросил он у дозорного.
Тот ничего не ответил, лишь мрачно посмотрел на мага, и, состроив злобную гримасу, плюнул за стену.
– Надеюсь, их души никогда не упокоятся, – добавил дозорный.
Годрик понял, что та самая бездна, над которой протянули мост, и стала братской могилой для сотен убитых Эпифиратов.
– Простите его, Нерн не лучший собеседник.
Обернувшись, Годрик увидел, что к нему обратилась незнакомая женщина.
– Меня зовут Мария, – сказала она и протянула руку.
– Годрик, – ответил рукопожатием маг.
– Нам просто не хватило времени их похоронить, поверьте, я не меньше вашего желала успокоения душам умерших, но если бы мы начали вывозить трупы, боюсь, не управились бы и за несколько часов. Поймите, если мы выдадим, что город взят, все эти жертвы напрасны.
– Да, всё верно, не отойдёте на пару шагов?
Мария удивилась, но выполнила просьбу Годрика. Маг поклонился в знак благодарности, и, подняв руки на уровень груди, принялся что-то бормотать под нос. Через несколько минут бормотание закончилось, и в руках Годрика начала образовываться небольшого размера огненная точка, пару манипуляций с руками, и начался её рост. Большого огненного шара создавать он не решился, так что, подождав ещё секунду, он бросил своё заклинание в пропасть. Послышался треск, бездна наполнилась ярким огненным пламенем, со стен города казалось, что под мостом протекает бурлящая лава.
– Не знаете никакой молитвы? – спросил Годрик.
Мария с неуверенностью скрестила руки на груди и принялась читать по памяти старинную Хилонскую молитву, из современных слов в ней Годрик узнал лишь «умершие» и «упокоение». Когда женщина закончила, полыхавший костер принялся понемногу угасать, а через пару секунд и вовсе потух. Вся стена превратилась в большой курятник с лисой внутри, каждый принялся громко кудахтать и беспорядочно бегать по кругу. Только Годрик и Мария спокойно молчали и смотрели в темную бездну.
– Думаете, хоронить Эпифиратов по традиции Хилонсов – это нормально? – не отрывая взгляда, спросила Мария.
– В этом и вся дилемма – жечь или закапывать, не поэтому ли мы убиваем? Пытаем. Ведём войны. Призираем и ненавидим друг друга. Простите, мне пора, не подскажете, где сейчас Дариус?
– Да, конечно, он готовится к вечернему совещанию в тронном зале, хотите, провожу вас?
– Думаю, не стоит, дождусь вечера, но спасибо за предложение. До свидания, – попрощался Годрик и пошёл к двери, ведущей вниз.
Маг бродил по городу до самого вечера, успев посетить стальных демонов, которых не стали выпускать из тюрем при восстании. Маски, правда, по просьбе Елены с заключённых сняли, многих из них оказались знакомы Годрику лично, о других он знал по слухам, третьих же никогда не видел из-за своего возраста. После стальных демонов маг направился к забаррикадированной церкви в надежде лично пообщаться с пленными горожанами, но те не подпустили предателя и на пушечный выстрел. Решив, что настойчивость излишне усугубит ситуацию, Годрик ещё раз прошёлся по периметру церкви и, пообещав вернуться, удалился в замок.
Путь обратного возвращения оказался чуть сложнее, чем рассчитывал маг. Узкие, переплетающиеся улочки создавали целый лабиринт, состоящий из тупиков и поворотов, которые привели Годрика к чёрному входу в замок. Точнее, к конюшне, которая прилегала к нему и располагалась на заднем дворе. Просторная и тёплая, в её стойлах находилось, по меньшей мере, около сорока лошадей северных пород. К счастью для Годрика, конюшня оказалась не запертой.
– Знаешь, нужно стучаться, прежде чем зайти? – не отрываясь от кормления лошади, спросил Леонард.
– Так вот куда ты пропал, как голова?
Леонард презрительно фыркнул, Годрик с наигранным опасением зашел в конюшню и присел неподалеку от парня.
– Елена не сердится на тебя, просто ты так быстро ушел и…
– Мне всё равно, – отрезал Леонард.
Наступила тишина, её нарушали лишь лошади, которые спокойно пережёвывали предоставленный Леонардом корм.
– Твой отец работает на конюшне? – решил начать Годрик.
– Работал, тебе то что?
– Да так, пытаюсь влезть к тебе в доверие, чтобы потом всадить нож в спину и избежать дуэли, – ответил Годрик, на что Леонард улыбнулся, – ты говоришь, работал? Не веришь, что он жив?
– Я не глупец, Годрик, когда слухи о потере города доберутся до Сероса, начнётся массовая резня, Эпифираты не оставят никого в живы,. – руки Леонарда затряслись. – А теперь представь, что каждый мой шаг приближает этот день, раз за разом мои руки сжимаются на шее моего брата, отца и матери всё сильнее. Какого это, по-твоему? Что мне делать? Как поступить?
– Я… Не знаю, – замялся Годрик, – но есть тот, кто знает.
– Феникс? – спросил Леонард.
– Феникс, – кивнул Годрик. – Ты пришёл за ним в ту темницу, думаешь, он забыл? Ему ничего не стоило просто перевернуть город и начать полноценную войну, начать полномасштабные перевороты во всех городах, постепенно наращивая мощь. Он выверяет каждый шаг, действует максимально скрытно и продумано. Верь ему, Феникс не подведет.
– А ты веришь ему?
– Мне нужно отомстить за учителя, это всё, что меня интересует. Так зачем тут так много лошадей? Разве содержать медведей не выгоднее?
Дальнейший разговор между Хилонсом и магом проходил в дружеской форме, если бы несколько недель назад он сам увидел бы такую картину, то от удивления отходил бы чуть ли не всю оставшуюся жизнь.
Солнце быстро опустилась за горизонт, но город более не пугал, мерцающие огни в окнах, радостный смех, живые улочки: впервые с начала своего основания Рив мог дышать. Однако, такая оживлённость на улицах города объяснялась не только его взятием, но и собранием старших в тронном зале. Замок всё так же был неприступен для зевак, поэтому все скопились прямиком под его стенами.
В самом троном зале находилось пятьдесят двадцать шесть человек, в их числе были: Дариус, Сивилла, Елена, Годрик и Леонард, из основных гостей оставался лишь Феникс. Опаздывающего ждали с большим нетерпением как собравшиеся, так и караулящие снаружи. Однако, несмотря на нарастающее беспокойство, без великого освободителя начинать никто не хотел, а торопить его считали невежливо и крайне непредусмотрительно для своего здоровья.
Феникс появился через добрых полчаса ожидания. Одетый в кожаные доспехи, немного поседевший, с лёгкой щетиной, но полностью восстановленный, он медленно шагал к своему месту в центре стола. Появление Феникса взбудоражило людей не меньше, чем появление самого императора, многие даже попытались встать от такого волнения.
– Постарайся не делать лишних движений, а то что-то ты больно важно выглядишь, – с иронией прошептала Сивилла присаживающемуся Фениксу.
Елена тоже услышала замечание некромантши и слегка улыбнулась.
– Я извиняюсь за опоздание, выравнивал позвонок,– ответил на замечание Феникс. – Ну, начнём, пожалуй. Как обстановка в городе, Дариус?
– Спокойно, все прибывающие в город схвачены и помещены в церкви. Пленники приняли решение не умереть от голодной смерти и принимают еду в предложенном количестве. Посты контроля расположены по всему городу, комендантский час было решено не вводить, – Дариус прервался. – Из плохого: насильственное отношение к бывшим мирным гражданам остаётся на высоком уровне: найдено несколько трупов парней и изнасиловано множество девушек. Некоторых удалось спасти, зачинщики брошены за решётку, но это вызывает общественное негодование и лишние волнения среди народа.
– Сколько у нас людей? – спросил Феникс.
– Согласно архивным данным, не больше семидесяти тысяч, но это не точно, там сейчас бардак, – ответила Елена, – из них девять тысяч не способны держать оружие или долго передвигаться.
– Слишком стары? – поинтересовался Годрик.
– Больны. Опухоли, гангрены, изнеможения. Содержание в тюрьмах даёт о себе знать. Конечно, это есть практически у каждого бывшего заключённого, но не в таком запущенном виде, – закончила Елена.
– Ещё что-нибудь? – обратился Феникс.
– От лица… От лица простого народа…
Феникс с заинтересованным видом взглянул направо, дрожащий голос принадлежал маленькому, седому старику, с длинной бородой, практически касающейся пола.
– Вобщем, все хотят знать, как мы намерены отстоять города и какой ультиматум поставим Эпифиратам, а так же какой выкуп потребуем за заложников?
В зале начался гул, такой вопрос не раз мелькал в головах присутствующих, и каждый приходил к своим единственно верным выводам. Одним из вариантов был мирный путь к решению проблемы, его сторонники – Елена, Сивилла и Годрик – предлагали обменять пленников на обещание неприкасаемости Рива и его окрестности. Версия Дариуса, Леонарда и некоторых пришедших была намного радикальней: в неё входил план по сжиганию города и ухода в подполье для дальнейшей борьбы с империей путём молниеносных атак. Дедушка же был более консервативных взглядов и предлагал отстоять город, в кровопролитных сражениях организовав глухую оборону; волнения народа так же сказались и на его представителя, который добавил, что для устрашения пленников можно посадить на пики вокруг замка, а для гуманности заранее обезглавить.
– Я то что? Всё народ… – пожимал плечами старичок на возмущенные возгласы Елены. К несчастью для девушки, сторонников у такого решения проблемы хватало, так что разразился нешуточный спор, переросший в беспорядочные крики и угрозы. За всем этим молча наблюдали Феникс и Мария, которая стояла у закрытой двери в тронный зал. Бушующих усмирил лишь удар по столу, который эхом отозвался во всей комнате.
– Какой хороший стол, – приговаривал Феникс, вынимая кулак из образовавшейся вмятины, – даже трещину не дал. Ну, да ладно, Мария, прошу прощения, но не могли бы Вы войти, ваш голос крайне важен.
Караулящая снаружи женщина обомлела, но, повинуясь осторожно приказу, медленно толкнула тяжёлую дверь и плавно вошла в комнату, встав у стены.
– Знакомьтесь, это Мария Нор из семьи знаменитого кузнеца Тарга Нор, – продолжал Феникс. – Виж,у мало кто из вас понимает. Мария, я могу просить Вас…
Никто из присутствующих в комнате действительно не понимал, с какой же целью была приглашена эта женщина. Однако, вопросительные взгляды спали с лиц присутствующих, когда Мария, кивнув головой, развернулась и приподняла свой серый свитер. Больше половины спрятали взгляды, другие с ужасом на глазах смотрели на обнажённую спину, по которой шли длинные ряды шрамов, усыпанные всевозможными язвенными воспалениями и клеймами различных городов. Годрик, немного растерявшись, даже не хотел видеть эту картину, но, собравшись с мыслями, все-таки взглянул. Знак орла города Варога, расположенного у ледяных озер, медведь, представленный на флаге Ирии, города-крепости, даже волк, символ каторжников Балиги, красовались на одной из лопаток женщины. Казалось, каждый символ был знаком магу, он уже и помнить забыл, откуда, но мог с точной уверенностью отнести каждое животное к нужному флагу города, все, кроме одного. Лисица: это клеймо было выжжено у основания шеи, оно было сильно потрепано, частые удары плетью и время не пожалели его, но знак лисицы всё ещё проглядывался сквозь шрамы.
– Достаточно, Мария, – поблагодарил Феникс, – оденься, и, если хочешь, останься.
– Что это нам дало? – спросил старик.
– Поверьте, многое, каждый из вас имеет не одну печать на своей спине об отношении к разным городам. Кто-то работал в рудниках, некоторые на фермах или в домах. А вот Мария родилась и выросла в…
– Эрегре, – хрипящим голосом перебил Дариус.
Зал снова зашевелился, пошла волна негодования, в толпе было слышно удивление и нотки страха. В обсуждении не принимали участие лишь Елена, Годрик и Сивилла, которые и понятия не имели, о чём речь.
– Этот город, где он находится? – не выдержав, спросила Елена.
Шум прекратился, все взгляды устремились к девушке, непонимающие и даже осуждающие глаза принялись поедать девушку и двух соседей.
– Эрегра. Город белой лисицы, хранительницы кузнечного дела, дом ремесленников со всей ледяной пустыни. Легенда гласила, что когда-то в тех местах наш народ совершал частые переходы с одних земель в другие, ещё не затянутые пеленой убийственных морозов. Именно там, отбившись от своей группы, мать с грудным ребёнком заплутали в белых занавесах из снежных бурь. А холод, как известно, не щадит ни старых, ни молодых. Так и должна была закончиться история отбившихся, если бы сама Эрегра, великая богиня ремесленников, не проходила мимо, наслаждаясь ледяным ветром. Богине стало жаль девочку и мать. Эрегра вывела их из страшной метели, прикрыв своим прекрасным лисьим хвостом, но стоило ей показаться людям, как великий Создатель проклял добродушную богиню, сделав смертной. Многие горевали в тот миг, многие, но не сама Эрегра, она ободрила всех присутствующих своим звонким смехом и попросила ни в коем случае не печалиться, а исполнить последнюю её просьбу. Богиня не привыкла путешествовать и попросила построить ей небольшой дом меж этих гор. Отказывать в выполнение такой просьбы никто не решился: на следующее утро по просьбе богини брат ветер перестал обдувать привычным ледяным ветром, а старец небо не отказал в любезности остановить падение снега, и работа началась. Над домом богини работали лучшие из имеющихся архитекторов, весь день люди обрабатывали камень, превращая неуклюжие глыбы в идеальные кирпичи, и всё – под контролем Эрегры. Богиня научила ремесленников столько премудростям, что когда работа завершилась, многие изъявили желание остаться с ней навсегда, отказавшись от привычной жизни, дабы обучаться у неё.
– В общем! – не выдержав, перебил старика Феникс, – решила группа Хилонсов осесть и построили худо-бедно свой первый город, а главным смыслом города оказалось обучение ремесленников, а ремесло у Хилонсов тех времён включало в себя магию рун!
– Ваше неверие в богов может привести к беде, – возмутился старик.
– Ты эту сказку будешь до вечера рассказывать!? В общем, наряду с кровавыми жрецами были и рунные, их называли Граничащие с духами. Люди это были высокого интеллекта и высокого самомнения, когда был шанс отразить атаку Эпифиратов, они заявили, что способны сами себя защитить. Город дорого поплатился за эти слова. Первая армия Эпифиратов, к чести Граничащих, оказалась неспособна одолеть их, в тот день в плен было взято пять тысяч офицеров и свыше десяти тысяч воинов. Не страшные потери для многотысячного войска, но ужасный удар по самолюбию Императора.
– Отец говорил, – продолжил Леонард, – что никто не знал точное количество магов и воинов, которые отправились к городу, но тот был стёрт с лица земли за два часа. Катапульты и магия уничтожали всё, не пощадив даже своих собственных людей.
– Бог ремесла у Эпифиратов изображается как склонившийся над наковальней мужчина со стальными мышцами, но на группе выживших, ради смеха, набили именно изображение лисы, по словам Императора, Хилонсы должны видеть, что эти ложные Боги приносят лишь страдания. С тех пор вместо своих представителей на спинах рабов выжигали их символы Богов, разумеется, везде проводилась аналогия. Людей же с клеймом лисы все ненавидели и старались сделать их условия жизни крайне невыносимыми. Считалось, что выживших не осталось. Считалось, – заключил Дариус.
– Император не стал мириться с проигрышем воинов, не думаю, что герцог милосерднее, – Феникс сделал паузу. – Бежать, прятаться, обороняться – всё это бесполезно, мы просто выбираем – умереть ли нам здесь, или же на просторах ледяных пустынь. А заложники? Ну что же, нашу общую могилу сделают немного шире.
В тронном зале опять прокатилась волна обсуждения. Феникс спокойно восседал на своём месте, наблюдая за тем, как в глазах людей начал проявляться охвативший их страх. В этом и была соль закрытого заседания, которое он организовал – если подготовленные люди так на это реагируют, то резонанс в необразовавшемся обществе мог привести к ненужным жертвам.
– Довольно, – поднялся Годрик. – Ты видишь, что мы в тупике и не знаем, как нам быть, может, расскажешь, к чему весь этот фарс?
Многие в комнате почувствовали, как по их спине пробежал легкий холодок, никто не привык видеть мага в таком состоянии. Годрик и сам не ожидал от себя такого, стараясь держать себя в руках. Он никак не мог отделаться от ощущения, что Феникс не просто так разбивает их планы. Ему казалось – он исполняет роль, в лучшем случае, ферзя во всей этой шахматной партии, разыгрываемой человеком, сидящем не так далеко от него. Феникс же не торопился раскрывать карты. Откинувшись на спинку своего «трона», он изнурительно потёр свои глаза и слегка улыбнулся – такие действия тоже возымели определённый эффект, нагнетая на ожидающую толпу большие волнения.
– Мы возьмём Нереил, – сказал он наконец.
Финал, как выразился Годрик, «фарса», заставил мага упасть на стул, а остальных просто ошарашил.
Нереил в переводе с языка древних: золотой источник. Город-крепость, раскинувшийся под огромной горой Сирен, славился своими богатыми рудниками, набитыми золотом, таким ценным для Эпифиратов. Нереил построили сразу же после Сероса, и он считался самым неприступным из всех воздвигнутых городов: огромные стены, толщина которых местами достигала до 50 метров, расположенные по обе стороны от города башни крепости и значительный гарнизон просто не оставляли шанса нападавшим. Также свою роль играло и расположение города – построенный, практически, в горе, на возвышенной скале, к которому вела лишь одна тропа, он представлял собой удивительное архитектурное чудо для тех, кто видел его впервые.
– При всём уважении, это нереально…– промолвила Елена.
– Это было нереально, пока у нас не было человека, построившего Нереил. Мария – одна из рунных магов, уцелевших в той бойне, – начал пояснять Феникс, – эти маги, в сущности, бесполезны как бойцы, но хорошие лекари и живут долго. Мария, прошу Вас.
Взгляды направились к девушке, она всё так же стояла, прижавшись к серым стенам, словно пытаясь в них исчезнуть.
– Город стоит на возвышенности, – голос Марии звучал грубо, хоть и немного растеряно, – тропа, ведущая к нему, крайне узкая и не даёт возможности расположить на ней большое количество воинов – максимум тридцать в ряд, так что размер армии значение не имел. Однако, город нуждался и в полный автономии, дабы мог переносить долгую осаду. Решение нашлось быстро – под городом протекали подземные воды, зеркально чистые и пригодные для употребления. Я была одна из тех, кто занимался прокладкой канала. Каждый день, работая по двадцать часов, мы всё-таки смогли врезаться в реку и направить небольшой поток в сторону жилых домов. Подвох оказался обнаружен слишком поздно, когда был установлен последний блок. Один из проекторов выяснил, что подводная река тянется и касается лабиринта пещерных сводов. Завалить вход не решились – каменистые коридоры простирались на много миль, и любое обрушение могло повлечь за собой ряд роковых событий, вплоть до разрушения доброй части города. Тогда-то архитекторы приняли решение укрепить турели и пригласить жрецов крови для помощи в защите единственного уязвимого место города-крепости.
– Я не понимаю…– проворчал старик.
– А Вам и не надо, – перебил его Феникс. – Я и ещё несколько доверенных лиц проникнем в город через тот самый тоннель, ведущий в город. Мария рассказывает, что этот лабиринт тянется много миль, боюсь, нам придётся достаточно побродить. Дариус же с вооруженным войском, тем временем, освободит близлежащие деревни, которые пока не ожидают такого вероломства, и, не теряя времени, направится к Нереилу ждать наш сигнал к атаке на город.