Вселенский спасатель. Книга 1. Планеты Ада. Том 3

Смертельная природа

Дорога поднималась в гору, потресканный асфальт больно отзывался на людях, сидящих в маршрутке, было набито битком. Рабочий люд спешил из одного города Орск, в меньший Новотроицк, за хорошей жизнью, работой, зарплатой на Орско—халиловский металлургический комбинат.

Люди в маршрутном такси стояли, увы, всем места не хватило. Маленький ручеёк от толпы, стоящей на остановке, в ожидании следующей надежды вовремя успеть на работу. Ехал на менее значительные производства, с меньшей оплатой. Например, Слава Лекарь ехал на станцию скорой и неотложной помощи. «Ранняя весна похожа на белое солнце в зените». «Солнце не просто молочного цвета, а холоднопрозрачно—белое». «Солнце ледяное и жаркое, по контрасту температур». «Днём жарко хоть раздевайся до трусов». «Утром леденяще – холодно. В кожаной куртке, без подстёжки, на тонкую футболку, озноб пробирает». «Особенно, когда ожидаешь бесконечную череду маршруток, забитых доверху народом». «С утра можно опоздать на работу». «Правда, я никогда не опаздываю». Эти мысль пришли Лекарю в жарком от тел и их дыхания в переполненной маршрутке. «Я не опаздываю на работу потому, что выхожу за два часа до смены». Лекарь радостно улыбнулся. Маршрутная

«газель» проезжала около хранилища бытовых отходов, проще говоря, городской свалки, местом её жительства пустошь между двумя городами спутниками. Слава работал сутками и свалку проезжал два раза за двадцать шесть часов. В суточной работе вместо суток, были ещё два часа на сдачу смены и пятиминутку. Пятиминутку, рачительные руководители, растягивали на часы. Так что свалку, Лекарю, приходилось дважды нюхать, по дороге на работу и когда ехал домой. Огромный металлургический комбинат и цементный завод не перебивают, даже когда дымят вместе, едкого, гнилостного запаха, местного озонатора воздуха. «Черноморское побережье Кавказа. Горы» … «Воздух, как нарзан» … «Тропические деревья закрывают горы сплошным зелёным кудрявым ковром» … «Дорога из Сочи в Адлер бежит вдоль побережья» … «Красотища несусветная» … «Любуешься морем по дороге на работу» … «Чую опять знакомый запах» … «Среди благоуханий нарзана между Адлером и Хостой опять запах человеческих нечистот». «Родная свалка не оставляет своими заботами». Лекарь, без особой радости, взирал, на проплывающий за окном маршрутки, пейзаж. Хилые деревца изогнутого карагача, присыпанного красным снегом, лесопосадка, сменялась гнилым озером. В его водах ни что живое не живёт, только отходы производства. Завод с красным дымом из многочисленных труб, «великолепие» здешней среды – свалка. «Огромные залежи мусора, чадят вонючим дымом». Пересадка с такси на такси ждала Лекаря на железнодорожном вокзале города Новотроицка. Год назад, к денег абсолютно не хватало, на трёх детей, пожилую девяностолетнюю бабушку и неработающую, сидящую с близнецами жену. Лекарь ездил работать на электричке, от вокзала «старого города» Орска, до вокзала города Новотроицка, дальше, на западный посёлок, Лекарь шёл пешком. Это было весьма утомительно. Сейчас, Слава «разбогател». Дополнительно к труду врача скорой помощи, прибавилась пахота, на маршрутном такси, водителем. Денег прибавилось… «С деньгами можно позволить «роскошь» добираться на основную работу на маршрутной газели». Слава печально задумался над метаморфозами судьбы. «Красота на маршрутке, за час, родная станция скорой «помочи». Станция расположена в западном районе города, при бывшей ведомственной медсанчасти «орско—халиловского металлургического комбината». Металлурги с приходом демократии отказались спонсировать больницу. Народ шептался:

Хозяевами холдинга Уральская сталь стали москвичи.

Новым «барам» больница лишний рот. Я лишний рот хуже ножа.

Станция скорой медицинской помощи, типовая, в три этажа. Гараж, теплый, на десять машин. Раньше было больше. Каждый год сокращают количество санитарного транспорта. Начальство говорит:

Сокращается количество населения, каждый год на десять тысяч человек, то есть на одну машину скорой помощи.

«Ну, вот и родные ворота. Приму смену. Сутки пролетят. И домой». Лекарь посмотрел, стоит ли машина в гараже, поднялся на второй этаж, занял место в большёй комнате, переоделся в рабочую одежду, синий халат и такого же цвета брюки, принял коробочку с наркотиками у врача, которого менял, расписался за наркотики в диспетчерской, осмотрел всё ли нормально в автомобили совместно с двумя фельдшерами. Сегодня он работал на реанимации. Нет, Славу Костина не повысили в должности. Его не ставили на эту бригаду, не из—за недостаточной квалификации. Все врачи, постоянно работающие на реанимации и кардиологии, не имели ординатуры по интенсивной терапии. Не из—за стажа по скорой помощи. У Лекаря стажа хоть отбавляй к тридцати годам.

Слава остался в Новотроицке иногороднем, не глянулся начальству, особенно начмеду, женщине лет сорока шести, мусульманке, в очках, худой и озлобленной на весь мир. Как бы ни менялся состав бригад: реанимации или кардиологии, Слава всегда оставался на этих бригадах лишь врачом на подхвате. Врачом на всякий случай. Например, отпуска или больничного листа. Сегодня – заболел врач.

Лекарь внимательно осмотрел кардиограф… Заволновался приёмник в гараже. Диспетчер объявил реанимацию на вызов. «Ну, вот пошли дела кое—как», Лекарь открыл дверь и сел в кабину газели. Автомобиль выехал за пределы гаража, будто вылетел на волю, пугая окрестности мяуканьем и гавканьем сирены, сполохами синего цвета маяков. Сутки пролетели как одно мгновение. После обряда сдачи дежурства Славу опять ждала маршрутка, но он не сетовал. «Это лучше, чем идти километры пешком». Вдруг, Славе вспомнилось. «Сочи.

Жаркое лето. Море изумрудно – зелёного цвета… Пляжи на всём протяжении моря». Здесь, долгая холодная весна, красна, может плавно перетечь в дождливое холодное лето». Маршрутка, скользя по утреннему льду, плавно остановилась. Лекарь перешёл на другую сторону улицы. «Последняя смена маршрутного такси, третья по счёту, самая приятная». На конечной остановке, через какие—то пять минут неторопливого хода, Лекаря ждал пахнущий чёрным ароматным, свежее сваренным кофе, дом, радостное чувство отдыха и не чего не деланья. Как будто не было двухчасового пути с пересадками на работу и домой, прыгающих на колдобинах, забитых людьми, как огурцы семечками, маршрутках. «Ну, вот я и далеко от врачей стационаров, любыми путями пытающихся оттолкнуть от себя больных. Вытягивающих из тебя душу пациентов. Начальства, которое отказывалось понимать трудности диагностики за пятнадцать минут». Лекарю помогал не терять самообладания громадный опыт работы на скорой помощи, с семнадцати лет, и огромное чувства самосохранения. «Наконец—то дома». «Долой рабочую диету, а точнее голод, который помогает бегать по вызовам. Да здравствует плотный завтрак. Родной компьютер. Писать, спасать вселенную».

Повелитель тьмы

Экран тел светился алым огнём. В середине экрана располагался перевёрнутый крест, как в фильмах про сатанистов. На перевёрнутом распятье висел человек. Ноги несчастного обнимали языки костра. Лицо страдальца анемично, будто мученик не чувствует боли, его ноги привычны к жгучим, алым, языкам костра. Одежда на человеке отдалённо напоминала костюм звёздного путешественника. Гордость звёздных покорителей, белого цвета, блестящий, мог заменить зеркало, костюм повешенного человека напоминал грязную истлевшую половую тряпку. Фон на экране мерзкая рожа, казалось, распятье заменило гнусному созданию нос и рот. Выглядело так, человек на кресте валится мерзкому лицу в рот. Рой, как в ночном кошмаре, почувствовал парализующее чувство страха.

По-моему, мы попали в задницу. Эта мерзопакостная физиономия желает нами позавтракать или покалечить.

Тот и другой варианты меня мало устраивают, – прошипев эти слова Стелс проскользнул под звёздный костюм Роя.

Змея, с комфортом устроившись на груди, предусмотрительно переменил нарядную блестящую окраску на один к одному кожу друга, стал, не отличим от окружающей среды.

Рою стало легче дышать, присутствие друга успокоило, страх прошёл, силы удвоились, появилась уверенность в движениях. Одна мысль пульсировала в голове Роя: «Надо предупредить отца об опасности». Когда страх Роя растворился, появилась другая мысль: «Надо разбить ужасную харю». «Отрубить драконьи головы. Увы, оружие молчало. Двигатели кондора не работали. Он безвольно сложил поддельные крылья и отдался на милость победителя. Дракон тащил добычу в чёрную без дна воронку, образовавшуюся в воздухе. Она была чужда голубому небу, жёлтому сияющему солнцу, казалась не реальной. Вопреки абсурдности чудище тащила большую хищную птицу с начинкой в виде Роя и змеёныша Стел—СА в бездонную пасть. Время летело. Во весь экран продолжала сиять таже харя. «Не сотрёшь!» Рой попытался воспользоваться сенсорными способностями. «Надо стереть». «Я же в колледже, да и в школе чемпион по полёту мысли». Чемпион напрягся, сосредоточился на мысли об опасности. Сенсор мозга заработал усиленный Стел—Сом. Чудо случилось. Мысль полетела. Рой уловил, как локатором, слова, сливающиеся в чёткие предложения.

Рой, мой мальчик, не беспокойся, мы видим облако. Вылетела эскадрилья боевых судов. Держись!

Одновременно заговорила мерзость с экрана, голос менее привлекательным, отдалённо знакомым. Напомнил утренний сон.

Здравствуй! Как себя чувствуешь?

Голос твари звучал неподдельно участливо:

Ты, конечно, рад нашей встрече. Мы, как преданные любовники встречаемся по два раза на день. Голос захлёбывался любовью, казалось, вот – вот на лице монстра появится слеза отчаянья, её сменила маска неподдельного счастья.

Голос звенел:

Как хорошо тебе живется! Помылся, побрился, наелся, подлечился! Не спеша, подумал о брате. Успокоил себя мыслью, что происшествие ночью тебе приснилось.

Помчался на учёбу к папочке. Лазурные волны, дельфинчики. Синее, синее небо. Не жизнь, а сплошной кайф! Синее и чёрное, какой замечательный колер. Как клякса в тетради, так я в твоей жизни. Это я, чёрный, нарисовался, не сотрёшь. Не отмахнёшься, как от назойливой мошки. Не раздавишь, как, к примеру, таракана или клопа. Я везде. Вездесущ, это про меня. Ты купаешься, я тут, как тут. От меня нет спасения. Кушаешь, и я закусываю. Так любопытства ради, развлечения для. Пища мне не нужна. Я бессмертен. Вечен! Ты понял, безмозглая козявка? Ты думаешь, глядя на брата, весящего на кресте, что он мёртв… Глубоко ошибаешься. Он жив. Несмотря на костер, который щекочет ему пятки. Твой брат сейчас искренне завидует мёртвым. Умереть мы ему не дадим. Пока…. Мои добрые мастера продолжат развлечения с ним. Ад, нарисованный вашими жалкими учёными, писателями, священниками, покажется раем по сравнению с тем, что ему приходиться терпеть. Теперь взгляни в окошко. Жизнь покажется ничтожной.

Это говорю тебе я повелитель тьмы.

Рой, покорно посмотрел в иллюминатор, только защита Стел—СА, маленькой змеи, позволила сохранить самообладание. Две огромные головы, глаза, горящие лютой ненавистью, смотрели на Роя Грея.

«Третья, наверное, держит моего бедного кондора в пасти». Пасть страшилищ выплюнула столб пламени. Обшивка корабля трещала и плавилась. Образ чудищ напомнил Грею сказочные былины о богатырях, но не как на красочных картинках сказок, а на ящеров, выставленных, на всеобщее обозрение в зоологическом музее.

Впечатляет. Этот помощник молодой, ранний и очень талантливый. Умница сделает из вашей пташки жаркое. Разумеется, господа с вами. Назову этот шедевр «дичь с Роем»

Неожиданно корабль подбросило, как будто птица попала в воздушную яму. Снаружи по стёклам иллюминаторов побежали ручейки тёмно—красного цвета, похожего на густую томатную пасту. За бортом у Горыныча не хватало двух голов. На могучих шеях зияли сосуды похожие на фонтаны из их чрева била кровь. Были и другие виды разрушения гигантской рептилии: одно крыло висело на сухожилии, вместо огромного рифленого, как крыши домов, хвоста фонтанировал кровью обрубок. Ящер был похож на потерпевший крушение самолёт.

К большой радости обитателей чрева кондора движение корабля вверх прекратилось, а ещё радостнее, что воздушное судно в виде подбитого хищника не падало беспомощно вниз в смертельном пике. Колыбель повис в воздухе, как будто судно прибил гвоздями к облакам.

«Наверное, это не томаты разбились о стёкла, а кровь этой паршивой твари, летающей ящерицы». «Наверное, боевые корабли, обещанные отцом, подтянулись». За бортом продолжались радостные события. Останки летающей ископаемой ящерицы и обгоревшего бедняги кондора зацепили между двух кораблей. Осторожно понесли в ангары института мозга одного на длительный отдых и возможный ремонт, а другого для экспериментов. Внутри корабль не пострадал. Экран монитора погас. Мерзость с экрана пропала. На груди в разрезе звёздного костюма Роя появилась голова змеи. Пресмыкающийся поменял окрас телесный на серебристый, один в один звёздный костюм. Тишина порвалась на две половинки шипящим звуком похожим на звук заевшей патефонной пластинки:

Из разумных обитателей я считаюсь самым отважным на планете. Сегодня при виде чудовищ чуть не наложил в штаны, которых у меня нет.

Спасибо за поддержку Стел—С. Страх покинул меня тогда, когда твоё тело свернулось в кольцо на моей груди.

Я вынырнул из красного кошмара. Где перевёрнут крест. Распят брат. Костёр сжигает его ноги. Шептал Рой. С чудесным освобождением горе не прошло. Отчаянье усиливалось бессилием. Одна мысль пульсировала в голове, как спасти брата. «Вот он, ад, в нашем совершенном веке». Из задумчивости вывели слова Стел—СА:

Нет ничего удивительного, приняв облик, человеческой кожи и слившись с твоим телом, я стал частью тебя, твоей плотью и кровью. В результате боялся за себя и тебя.

Ворота на последнем этаже института «Мозга» открыты. Сквозь плотный туман пробивалась лишь огни посадочных фонарей. Казалось пространство, окружающее корабль можно нарезать ножом на большие ломти серого пушистого хлеба. Верхушка института на уровне самой большой вершины на Земле. Это было сделано во благо экологии Земли.

Ноосфера была загажена, человечество умирало, задыхаясь. Надо было сохранить возможность дальнейшего существования биосферы на планете. Тайным советом братства Благодарения господня было принято ряд судьбоносных решений. Совету тогда подчинялась вся конфедерация свободных государств. Одно из постановлений того времени приказывало: «Всем без исключения»!!! Правительствам конфедерации!!! Места постоянного пребывания людей перенести выше поверхности планеты!!! Парламентариям государств и их помощникам, разработать и предоставить на утверждения местным и объединённым парламентам: «Новый земельный кодекс»!!! Суть кодекса: Вся земля из частных владений переходит в собственность конфедерации свободных государств. Поверхность планеты объявлялась заповедником. В уголовный кодекс конфедерации вносились статьи: «За нарушение земельного кодекса заповедных территорий». В статье не было слов «на срок до…». Смертная казнь, чёрная птица, повисла над каждой статьёй. Казнь не только для частного лица, предприятий, но и для государств, не подчинившихся кодексу. Суровые времена требуют жёстких решений. Девизом новой эры в жизни человечества стало: «Единство природы и высоких технологий».

Машины, здания, одежда создавала сама природа при помощи современной генной инженерии и магии Горючее машин, то, чем питалась природа. Читая эти строки, современники Лекаря могут подумать, что машина похожая на тигра поедала органическую пищу, включая людей… Конечно, нет! Вместо автозаправок с бензином, керосином, газом, дизельным топливом, появились с топливом сладким, вкусным, полезным для зверей – машин. Органические заменители топлива производились искусственно на заводах, паривших над планетой на приличной высоте.

Всё переселилось в воздух. Земля покрылась первозданной природой, которой наградил её Создатель. Посещение поверхности планеты разрешалось только для отдыха с последующей санацией. Воздух оттого, что заполнился заводами, фабриками, жилищами людей не стал грязнее, а стал прозрачнее. Охота, это развлечение диких столетий отошло в глубокое прошлое. Высокие технологии, внедрённые в производство одежды, не чем не отличались, а во многом превосходили природные меха и другие атрибуты, которые брали у бедных животных, дикие предки. Охота сохранилась, на других планетах, иных звёздных систем, не вступивших в братство «Благодарения господня». Прошли столетия. Новые здания проектировались по примеру, осиных сот, гнездовий птиц и других жилищ. Соты уютно располагались на верхушке исполинского дерева, сделанного из прочного гибкого материала с искусственной зелёной кроной или дерево, выращенное при помощи генной инженерии, высококалорийных минерализованных добавок из обычных растений. Огромные соты тех же материалов, что и дикие. Натуральные материалы стоили дороже. Количество сот, как естественных, так и искусственных можно регулировать по желанию заказчика.

Институт «Мозга», точная увеличенная копия сот диких пчёл, на гигантском искусственном дереве.

«Эксклюзив – дерево из натуральных материалов»!

«Чудо генной инженерии!»

Взахлёб кричали заголовки газет начала эры сближения с природой. За проект, чуда—дерева, ратовали многие учёные Земли. Не получилось! Тогда в далёком прошлом не хватило времени и денег. Сейчас, в прекрасном настоящем, жалко расставаться с реликвией – первым дворцом новой эры. Один из огромных искусственных сот оборудована под карантинный ангар. Сюда боевые корабли несли останки кондора и реликтового неизвестно откуда взявшегося в данной эре многоголового птеродактиля. Он, после столкновения с орлами, из объединённых военно—воздушных сил, выглядел уродцем, вместо двух голов торчали обрубки шей, третья голова, как спелый арбуз, раскололась надвое, её недра орошали окрестности жидкостью буро—белого цвета.

Кажется, прибываем, не прошло и года. Эй, там наверху! Осторожней кантовать ценный груз!

Змей, весело выскользнув из комбинезона друга на белый свет, увлечённо извиваясь, разминал гибкое тело:

Уважаемый! Наверное, это не последние напасти на наши головы. К гадалке не ходи.

К гадалке ходить пока не будем, а вот занятия на сегодня накрылись медным тазом.

Грей внимательно наблюдал в иллюминатор за бережной работой орлов из охраны, от природных собратьев, отличавшихся только размерами. Огромные хищные птицы нежно внесли и опустили разбитую ящерицу на пластиковый пол ангара. Пластик моментально поглотил грязь. Поместили разбитого гада за мощные экраны защиты, боясь очевидно, что мертвец оживет. Кондора подвесили на стапеля для капитального ремонта

Посмотрите, змеиный барон, уважаемый Стел—С, какая представительная делегация нас встречает, – присвистнул от удивления Грей. В глубине ангара, застыв, как часовые на посту, погрузившись, судя по лицам, далеко не в радостные мысли, стояли первые люди планеты, руководство тайного совета братства «Благодарения Господня». Пожать руководителям руки потерпевшим не удалось. Дверь во внутренности кондора заклинило. Требовалось вырезать новый лаз.

Рой. Как вас освободят. Спускайтесь в зал. – Голос, Миттеля Грея, не скрывал тревогу.

Повернувшись спиной к разбитому кораблю, академик, пошёл вглубь ангара, даже походка его выдавала тревогу. Как по команде члены тайного совета сделали, как корабли, «все вдруг». «Кильватерный строй», накинув капюшоны, чёрных балахонов, на голову, поспешил за Миттелем Греем, к потайной двери, ведущей в лифт.

В целях безопасности, лифт, перевозил лишь членов совета Благодарения Господня, правящей элиты планеты Земля. Жилые дома и общественные учреждения, посещаемые советом, оборудованы подобными лифтами, так же, тайными тропами. Двери, имели двойной способ защиты, скрытые камеры, микрофоны. Гостей, у которых нет права доступа, роботы уничтожали, без предупреждения. Андроиды, перехватывали, не прошеных гостей, живыми. Войско роботов, контролировалось тайным советом. В случае предательства охраны, или одного из членов тайного совета, импульс головного мозга, предателя, подавал сигнал тревоги. Тропы, двери, лифты, дома, где находились члены тайного совета, полностью меняли коды доступа. Охрана, автоматически, переходила, каждому члену совета, в индивидуальное пользование. Разумеется, это продолжалось, до получения дополнительных распоряжений сверху.

«Корабль сына, включён в систему безопасности. Память меня никогда не подводила. Как же хваленая безопасность не сработала? Если бы охрана, института Мозга, визуально вовремя не заметили ящера. Почему зверь не напал на корабль сына в другом месте? Тварь просто пугала». «Демонстрировала силы». «Нате смотрите, толи ещё будет». «Разумеется не ящер, а его хозяин». Тревожные мысли не покидали Миттеля Грея и в плавно летящем лифте, через бесконечные вереницы этажей. Там, в глубинах оболочки Земли, у кипящего центра, находился тайный зал.

«В свете новых событий, может тайный зал, с его защитой, не безопасен». Мысль повисла в воздухе. Голова академика наполнилась страшным хохотом.