Незаконнорожденный. Посольство в преисподнюю

25. Гибель Ильэ

Два десятка юношей, вооруженных заостренными кольями и грубыми топорами, сделанными из какого-то цветного камня, ожидали Кавра за деревней, в глубине финиковой рощи. Они оживились, когда увидели, что рядом с ним находится мощная фигура скандинава. Кавр что-то сказал ожидавшим его юношам, и они побежали, лавируя между деревьями. Что было легко прекрасно видящим при лунном свете людям воды, то вызывало затруднения у скандинава. Он попытался поддержать их быстрый темп, но быстро понял, что рискует вовсе остаться без глаз, и сбавил скорость. Сметливый Кавр, сообразив, в чем дело, дал команду сбавить скорость бега, а затем и вовсе перейти на шаг.

Вскоре под ногами что-то заскрипело и засверкало, и скандинав с удивлением увидел, что теперь дорога проходит по россыпям камней, игравших даже в лунном свете, словно они были драгоценными ограненными камнями. Он на ходу поднял несколько камешков. Пара из них была зеленого цвета, один темно-синего, который при недостатке освещения казался почти черным, и несколько красных. Теперь скандинаву стало понятно, отчего теряли голову забредшие сюда люди. Здесь под ногами были воистину несметные сокровища! Сам он также знал цену драгоценностям и в другое время, возможно, также не устоял бы перед искушением. Но для него выполнение дела, за которое взялся, всегда стояло на первом месте, и скандинав без жалости отбросил камни в сторону.

Тем временем деревья раздвинулись, и группа молодых людей вышла на большую поляну. В середине ее находилось низкое, до пояса, большое и круглое, шагов в тридцать в поперечнике, деревянное строение. Перед ним стоял пост охраны – с десяток людей, выставивших вперед заостренные копья. Между ними и прибежавшими молодыми людьми возникла перепалка. Один из молодых людей бросился было вперед, но еле успел увернуться от удара острием копья, который нанес один из сторожей.

Видя, что обе стороны настроены решительно, скандинав вышел вперед. Сторожа, увидев его, подались назад, однако один из них все же попытался нанести удар копьем. В воздухе мелькнула сталь кинжала, и отрубленный конец копья отлетел в сторону. Сразу же наступила тишина. Кто-то из молодых людей поднял обрубок, рассмотрел его и, что-то восхищенно сказав, передал его следующему молодому человеку. Обрубок пошел по рукам. Сторожа, в свою очередь, также рассматривали обрубленное древко, время от времени поглядывая на кинжал, который скандинав тут же спрятал в ножны. После короткой паузы сторожа, обменявшись парой фраз, первыми подскочили к деревянному строению и налегли на стволы деревьев, как ручки выступающие у него с обеих сторон. К ним подскочили молодые люди и встали рядом. Обе группы перемешались и делали одно дело. Кавр восхищенно взглянул на скандинава – видимо, он ожидал серьезное сопротивление и никак не ожидал, что сторожа, уверовав в силу оружия и мощь скандинава, присоединятся к его группе.

Тем временем, поддавшись объединенным усилиям трех десятков людей, деревянное строение, оказавшееся огромной тяжелой крышкой, по деревянным салазкам отъехало далеко назад, открыв круглую большую дырку в земле, вход в подземелье. Скандинав заглянул в отверстие.

Оно было верхней частью длинного широкого тоннеля, под наклоном уходящего в глубь земли. Вниз вели широкие достаточно удобные ступеньки. Кавр первым подошел к краю отверстия и начал спускаться вниз. За ним начали спуск все остальные. В тоннеле не было полной темноты. Свет луны, преломляясь в многочисленных цветных камнях, которыми были усеяны стены, позволял скандинаву достаточно хорошо видеть, и, видимо, не мешал и людям воды.

После продолжительного, но необременительного спуска наклонный тоннель стал горизонтальным. В нем также было достаточно освещения – камни по стенам его играли своим внутренним светом, получая его от луны по цепочке камней сверху. Здесь тоннель был еще шире, чем наклонный – шагов в двадцать, но по высоте раза в два ниже – шагов в десяток, не выше. И также весь выложен разноцветными камешками. Скандинав пожалел, что его глаза не в силах рассмотреть все его великолепие, ибо стены и потолок были выложены разными узорами цветных камней. Однако для него в сумраке подземелья практически все было серым, естественный цвет камней лишь угадывался по отдельным признакам. Он попробовал провести по стене концом кинжала. На стене не осталось даже царапины, а кончик кинжала заметно затупился.

Группа быстро продвигалась вперед. Скандинав заметил, что лица его спутников напряглись. Он выдвинулся было вперед, но Кавр, по-прежнему идущий впереди, что-то сказал идущим следом за ним людям, и скандинава решительно за одежду притормозили и ясно показали, чтобы он не высовывался. Идти по тоннелю пришлось недолго. Вскоре Кавр остановился, а с ним остановились и все остальные. Скандинав хотел было протиснуться вперед, ему попытались воспрепятствовать сделать это, но он мощными руками отодвинул стоявших людей и, пройдя вперед, остановился рядом с Кавром. Все остальные по команде отошли немного назад. Спереди остались только они вдвоем.

Перед ними была пещера высотой такой же, как и коридор, в котором находились люди. В ней бы было совсем темно, если бы не одна особенность. С ее потолка свешивались вниз сталактиты, созданные из какого-то совершенно прозрачного материала, длиной в рост человека. И они светились переливающимся бело-лунным мягким светом. Их было много, несколько десятков. Они были в беспорядке разбросаны по всему потолку широкой и длинной, шагов в полсотни глубиной, пещеры. А снизу вверх острые пики выставили сталагмиты из такого же материала. Они также светились во всем своем объеме так же, как и сталактиты.

В двух десятках шагов от входа в глубине пещеры на полу лежали разбросанные кости и черепа людей. Их было много, десятки, может быть, сотни. Многие из них были раздавлены, словно по ним ударили тяжелыми молотами. А далее, к другому концу зала, практически в шаге до отверстия тоннеля, входящего в пещеру с той ее стороны, за прозрачными святящимися внутренним светом сталагмитами лежали кости и череп, принадлежавшие до того одному человеку, тому, кто построил все это великолепие, но поселил в нем своих будущих убийц – уродливого колдуна. Ему единственному удалось пройти пещеру насквозь, но не хватило всего одного шага, чтобы выйти из нее живым.

Кавр сделал шаг вперед. Однако скандинав решительно схватил его за пояс и вернул назад. Прикрикнув на него, он указал ему на людей, которые стояли немного позади и подтолкнул его туда. Кавр видя, что скандинав настроен очень решительно, подчинился и сделал пару шагов назад. Он, как и сопровождающие его молодые люди, никогда не был в пещере и не знал, что здесь можно делать, а что нельзя. И, скорее всего, если бы он ранее попал сюда, то сегодня на его месте был бы кто-то другой, а его кости лежали бы спереди вперемежку с костями других смельчаков. Отчаяние заставило его прийти сюда и страстное желание спасти свою сестру, срок жизни которой катастрофически таял, но так же и других людей. Однако он чувствовал в скандинаве то, что не было ни у кого из людей воды – неукротимую жажду жизни, силу духа и просто огромную физическую силу, которая напрочь отсутствовала у него самого и у людей воды. Поэтому Кавр с легкостью подчинился молчаливому распоряжению скандинава, ставшего новым вожаком.

Тем временем скандинав сделал несколько осторожных шагов вперед. Ничего не случилось. И тогда он понял, что линия между жизнью и смертью проходит где-то по границе, с которой начинают лежать кости погибших людей воды. Первым делом скандинав твердо решил узнать, что за создания будут противодействовать им. Горячий Кавр здесь совершенно не годился. Люди воды не были воинами, он понял это в первый миг встречи с ними, взглянув на их вооружение и тела. Их можно было использовать только как отвлекающий отряд, не более. И сейчас ему приходилось рассчитывать только на себя.

Совершенно непонятно было, откуда берутся чудовища, про которые говорила Ильэ. И поэтому трудно было определить, откуда ожидать нападения. Понемногу скандинав подобрался практически к первым лежащим на полу костям. Обострившимися чувствами он вдруг понял, что следующее его движение может стать последним в его жизни, и резко остановился. Он стал внимательно осматривать все вокруг, пытаясь понять, что заставило его ощутить опасность, и обнаружить, откуда исходит угроза. Все было по-прежнему, вроде бы ничего не изменилось в окружающем пространстве.

Изменилось! Он обнаружил едва заметное изменение, уловленное им скорее на уровне подсознания. Свешивающиеся с потолка сталактиты уже не переливались бело-лунным мягким светом, как тогда, когда они еще только приблизились к пещере. Он был по-прежнему бело-лунным, но не было в нем мягкости, возможно, добавились какие-то синеватые оттенки. Трудно сказать. Но он твердо знал, что сталактиты изменили цвет. Следовательно, оттуда, сверху, и исходит угроза.

Скандинав сделал шаг вперед, но вместо того, чтобы остановиться, оттолкнулся выставленной вперед ногой и отпрянул назад. Большие, в рост человека, безобразные чудовища, с головами, напоминающими жабьи, с глазами навыкате, полными больших зубов широкими ртами, туловищем гиены, мощными верхними лапами с большими когтями и маленькими нижними, на которых они располагались наподобие того, как стоят люди, возникли буквально в шаге, пытаясь дотянуться до него кривыми когтями. Материалом, из которого были созданы их тела, был все тот же прозрачный камень, светившийся теперь светом, в котором преобладали синие лучи. Он рубанул по ближайшему чудовищу кинжалом. С таким же успехом можно было рубить скалу. Но в следующее мгновение когтистая лапа все же ударила по его щеке, оставив на ней несколько начавших набухать кровью рубцов. Скандинав отпрянул назад, но нога его скользнула по оказавшейся мягкой почве, и он упал. Но упал не вперед, а, сгруппировавшись, назад, и откатился от бесновавшихся чудовищ, которые, однако, не смели перейти какую-то невидимую границу.

Кавр, увидев его падение, решил, что чудовища убили скандинава, и с отчаянием обреченного бросился вперед. За ним, размахивая копьями и топорами, побежали другие люди. Скандинав, быстро вскочив, отшвырнул Кавра и ближайших к нему людей назад. Но сбоку три человека все же попытались вступить в сражение с каменными порождениями, и теперь лежали, зажимая страшные раны, полученные от мимолетного столкновения с ними, а чудовища пытались прорвать незримую стену и дотянуться до них.

Скандинав, оттянув их подальше от чудовищ, угрожающе закричал на людей и заставил их отступить дальше от места схватки. На некоторых из них видны были следы, оставленные когтями каменных чудовищ – глубокие кровоточащие царапины и рваные раны. Люди подхватили раненых на руки и вынесли их в тоннель, где начали перевязывать раны.

Поднеся кулак к носу Кавра, этим недвусмысленным жестом дав понять, чтобы он не вздумал больше командовать, скандинав осторожно подступил поближе к пытавшимся дотянуться до него чудовищам и начал внимательно их рассматривать, стараясь отыскать у них в телах место, которое можно было бы поразить. Однако таких мест не оказалось. Он попытался найти тех, кого успел ударить кинжалом перед тем, как его сбили с ног. Но ни на одной твари не было даже царапины. Ситуация была такой же, как и несколько дней назад, когда вышедшие из ирака огромные каменные чудовища бежали через разгромленный лагерь, стремясь вернуться в породившую их стену. Ничем повредить им было нельзя, можно было только не попадаться на пути. Здесь же нужно было проникнуть через строй таких же неуязвимых чудовищ, что сделать было решительно невозможно.

Скандинав снова подобрался поближе к каменным чудовищам. Они угрожающе приподняли лапы. Только сейчас скандинав заметил, что висящие на потолке сталактиты так и остались висеть на месте, но на полу не осталось ни одного сталагмита – они все превратились в чудовищ, ожидавших у незримой черты.

Повинуясь внезапному наитию, он схватил небольшой цветной камень, выбитый им же из мягкой земли при падении, и с силой метнул его в ближайшую каменную фигуру. Камень, скользнув по плечу чудовища, отлетел вверх и вонзился в одну из свисающих с потолка прозрачных сосулек. Она рассыпалась, упав вниз множеством прозрачных камешков. Но одновременно с этим одна из каменных фигур также рассыпалась, превратившись в бесформенную груду таких же прозрачных камешков. И тогда скандинав, не задумываясь, метнул второй камень в следующую прозрачную сосульку. И она рассыпалась на камешки, а вместе с ней и еще одно каменное страшилище.

Люди воды, столпившиеся в тоннеле у входа в пещеру, не верили своим глазам – только что рассыпалось одно чудовище, следом за ним второе! Поняв, что к чему, они ринулись вперед. И скоро град камней обрушился на большие прозрачные сосульки, висящие под потолком. Одна за другой рассыпались они на части, а вместе с ними разваливались и чудовища, порождения урода-колдуна.

Разбить сталактиты оказалось не так то и просто. Требовалось попасть в них, бросив камень сильно и резко. Многие быстро запыхались, без устали, но и безрезультатно бросая камни. Рядом со скандинавом кто-то тяжело дышал, бросая их, но часто даже не попадая в каменные сосульки. Он глянул в сторону бросавшего. Это была Ильэ. Она заметила его взгляд и виновато улыбнулась, мол, я стараюсь, но у меня ничего не получается.

– Зачем ты здесь? – крикнул он ей, стараясь перекричать непрерывный грохот ударов бросаемых камней, – выйди в тоннель, мы сами управимся!

Она согласно кивнула головой, но, вместо того, чтобы уйти, приблизилась к нему еще ближе и с новой силой начала метать камни. Он махнул рукой и продолжил сбивать сосульки, рассудив, что теперь, когда тайна каменных чудовищ раскрыта, ей уже ничто не угрожает. Надо ли говорить, что из всех бывших в пещере людей, только у него был бросок такой силы, чтобы разбить сталактит с одного удара, и что большую часть их уничтожил именно он?

Труднее всего оказалось попасть в самую дальнюю сосульку. До нее сложно было добросить. А люди уже устали. И тогда, воспользовавшись тем, что пещера была широкой, скандинав отправил людей подальше, к тоннелю, а впереди, кроме себя, оставил одного только сохранившего больше всех сил Кавра. Да еще Ильэ ни за что не захотела отодвигаться назад.

Скандинав и Кавр разошлись к противоположным стенам пещеры. Кавр делал шаг вперед, и единственное оставшееся каменное чудовище с грохотом мчалось в его сторону. В последний момент тот отпрыгивал назад, туда, где оно не могло его достать. Однако, пока Кавр отвлекал порождение колдуна на себя, скандинав делал стремительный бросок вперед, успевал метнуть один-два камня, и тут же убегал за линию досягаемости чудовища, которое, не догнав его, тут же снова мчалось перехватывать уже выдвигающегося вперед Кавра. Только где-то на пятый или шестой раз метко брошенный камень разнес и сталактит, и вместе с ним чудовище на мелкие кусочки.

Скандинав, тяжело дыша, остановился между несколькими кучками прозрачных камней, бывших когда-то висящими сосульками. К нему, сияя, бросилась Ильэ. Несколько человек умчались по тоннелю назад, сообщить жителям деревни, что путь к спасению свободен. Вокруг радостно прыгали люди отряда Кавра. Сам он взобрался на какую-то кучу камней и, размахивая неведомо откуда взявшимся топором, что-то горячо и быстро говорил. Вокруг него стали группироваться люди. И скандинав тоже направился к нему. Кавр, продолжая говорить, по-прежнему воинственно размахивал топором. Вдруг топор вырвался из его руки и, взметнувшись вверх, врезался в низкий потолок где-то над головой скандинава. Раздался хруст. Ильэ с разбегу толкнула скандинава в грудь настолько сильно, что он сделал шаг назад, но не удержался на ногах и упал, а на место, где он только что стоял, на котором находилась теперь она, с потолка рухнул огромный угловатый валун. Раньше на месте его удерживали каменные сосульки, связанные друг с другом силой колдовства. Теперь же ничто больше не удерживало его на месте, и он был готов упасть от любого внешнего импульса. И получил толчок от топора, так несчастливо вырвавшегося из руки Кавра. Своей тяжестью камень раздробил Ильэ плечо, раздавил часть груди и навалился на ноги.

Кавр вскрикнул и бросился к ней. Раньше его к ней подскочил скандинав, а затем и другие люди. Общими усилиями они попытались сдвинуть камень. Но он был настолько большим и тяжелым, что у них ничего не получилось. Ноги Ильэ внизу, под камнем, были раздавлены его тяжестью. Мучения время от времени передергивали ее лицо, когда людям удавалось хоть немного сдвинуть камень с места.

Откинуть его можно было только с помощью бревен, используемых как рычаги. Это быстро поняли все, и несколько человек убежали в тоннель, чтобы найти их.

Люди столпились вокруг лежащей на полу с закрытыми глазами Ильэ. Под голову ей подложили сложенную куртку. Кавр стоял над ней и слезы катились по его лицу.

Но вот она открыла глаза и обвела взглядом окружающих ее людей. Скандинав опустился рядом с ней на колени и взял ее за уцелевшую руку. Ее лицо вдруг стало удивительно спокойным, и она негромко заговорила, делая длинные паузы:

– Женщины моего народа сами выбирают своих мужчин. Один раз – и навсегда… Я полюбила тебя с первого взгляда – и на всю оставшуюся жизнь. Не твоя вина, что всему лучшему периоду жизни отпущено было лишь два дня – вчерашний и сегодняшний. Но они были, и никто никогда не сможет отнять их у меня…

– Мне ни с кем и никогда не было так хорошо, как с тобой вчера. Я, хотя бы и перед смертью, узнала, что такое любить, любить так, как в вашем мире, счастье, никогда прежде не доступное никому в нашем мире… Ты дал мне почувствовать тепло, то, что никто из моего народа никогда не знал и никогда уже не узнает, ибо он уходит обратно в воду, свою стихию, туда, где родились его предки и куда мой народ должен вернуться. А вода всегда прохладна… Я и теперь чувствую тепло твоей руки. Оно придает мне силы на то, чтобы сказать тебе все это…

– Я не успела ни сказать тебе о своей любви, ни станцевать для тебя танец признания. Он много значит в нашем мире, но может ничего не значить в твоем. Возможно, ты бы отверг меня, ведь ваш мир иной. Или принял бы. Не знаю… Я стояла бы перед страшным ожиданием твоего выбора. Но судьба сжалилась надо мной. И послала камень…

– Эта глыба решила за меня то, что я не сумела сделать сама. Я не могла оставить тебя и уйти с моим народом – я бы умерла там без тебя. Я навсегда осталась бы здесь, в этом мире, с тобой. Но срок жизни для нас, женщин водяных людей, в вашем мире крайне невелик. И здесь меня также ожидала бы смерть… Камень сделал выбор за меня. И срок моей жизни закончится через несколько мгновений…

– Молчи, не мешай мне, я чувствую, знаю это, и хочу успеть высказать тебе все до конца… Ты подарил народу воды долгую жизнь, а мне высшую ценность, которую никто никогда не в силах будет отнять – знание истинной любви. Возьми мой прощальный подарок. Один раз в жизни женщина моего народа может сделать такой подарок своему мужчине. Ты мой единственный мужчина и навсегда останешься им для меня…

Она положила его руку себе на грудь, и он ощутил нечто вроде медальона, висящего на шнурке у нее на шее. Скандинав осторожно снял его. Тонкий плоский прозрачный камень висел на шнурке, пропущенном в небольшие отверстия в его двух углах. Он повесил его себе на шею.

– Если тебе потребуется помощь народа воды – просто брось его в воду. Весь народ воды явится, чтобы помочь тебе. В этом и заключается великий смысл подарка – женщина может помочь своему мужчине в самый трудный момент его жизни силами всего народа. Правда, помощь такая может придти только один раз в жизни. И большинство мужчин у нас так никогда и не воспользовались подарком, – слабо улыбнулась она и закрыла глаза.

Ильэ говорила все тише. И ему теперь приходилось наклоняться к ее губам, чтобы разобрать то, что она хотела сказать. Изредка изо угла рта ее показывалась струйка крови, и тогда она замолкала, справляясь с собой. Мертвая тишина царила вокруг. Люди стояли молча, никто не произнес ни звука. Внезапно она снова открыла глаза.

– И последнее, важное для тебя. Мой народ уйдет к себе, и здесь завтра будет большая вода. Но ты успеешь перейти напрямую, если поспешишь. Прощай, мой единственный!

Слова, произносимые ею, до дна выпили весь оставшийся запас жизненных сил. Голова ее откинулась назад и в огромных глазах, которыми она, не отрываясь смотрела на него, медленно угасло внутреннее свечение. Он выпустил ее руку и поднялся на ноги.

В тоннеле раздался шум, и сюда подбежали люди, несущие большие толстые бревна. А следом за ними стали один за другим прибегать и другие жители деревни. Вскоре вся деревня, включая и детей, собралась у тела Ильэ, которое с помощью бревен, орудуя ими как рычагами, освободили от тяжести валуна.

Кавр, завернув ее тело в ткань, поднял его и направился в широкий тоннель, к которому теперь можно было безопасно пройти. Тоннель привел к еще одной пещере, половину пола которой занимала вода. Кавр положил тело Ильэ у воды и отошел в сторону. Скандинава легонько подтолкнули вперед, подсказывая, что пришел его час прощаться с ней. Он взял ее очень легкое тело на руки и осторожно, стараясь не плеснуть, погрузил его в воду. Оно медленно скрылось в глубине. Один за другим к скандинаву подходили люди, обнимали и прижимались к нему. Затем они направлялись к воде и погружались в нее вместе с детьми. Они тоже медленно уходили на глубину, и их тела на его глазах изменялись – они еще больше вытягивались в длину, превращаясь в нечто, напоминающее то ли ветвистое дерево, то ли корни какого-то растения, и исчезали в пучине.

Последними к скандинаву подошли Барг и Кавр. Они также обняли его и, взявшись за руки, ушли в глубину, изменяя свой человеческий облик. Деревня опустела. Народ воды вернулся в свою стихию, унеся с собой ту, что любила его больше собственной жизни.

Скандинав, немного постояв, направился было к выходу, но журчание сзади заставило его оглянуться. Вода начала понемногу подниматься в озерце, заливая пол позади него. И тогда до него дошел смысл прощальных сказанных ею слов – вода поднимется и затопит деревню, скрыв ее от постороннего взгляда. Ильэ, умирая, думала о том, как спасти его…

Скандинав понимал, что это счастье – встретить такую любовь на жизненном пути. Любовь, отдающую всю себя без остатка. И пусть счастье продлилось всего несколько дней, оно все же было в его жизни. И он понимал, что и в дальнейшем будет искать такую же любовь, огромную, всепоглощающую, такую, чтоб погрузиться в нее с головой и отдать всего себя, так, как это сделала Ильэ, девушка народа воды…

Солнце уже всходило над горизонтом. Скандинав быстро вышел из тоннеля вверх, не оглядываясь, пересек деревню и направился в близкую на глазах тающую полосу тумана.

Когда он, помятый, с кровавыми полосами на щеке, вышел из тумана, караван был еще на месте и никуда не ушел.

– Значит, искали и надеялись, что найдут меня, потому и не ушли, – подумал скандинав и быстро направился к шатру.

– Да что с тобой? Ты что, упал где-то в тумане? – удивленно воскликнул стоявший рядом с шатром Набонасар.

Скандинава словно обухом ударили.

– А долго я отсутствовал? – спросил он.

– Нисколько, – удивившись его словам, ответил Набонасар, – ты только что зашел в туман и сразу же вышел из него. Однако вид у тебя такой, словно ты где-то бродил дня три, не меньше.

Скандинав, отвернувшись, смотрел вдаль невидящими глазами. Где-то там, за туманом, в котором время текло совершенно по другому, осталась деревня людей воды, где он прожил долгих несколько дней, встретив чудесную девушку, единственную на земле, и тут же потеряв ее. Здесь же прошел всего один миг…

– Ты что, заболел? – участливо спросил его Набонасар, – на тебе лица нет!

– Поднимай караван, – не глядя на него, сказал скандинав, – у нас мало времени. Надо успеть уйти отсюда.

Услышав последнюю фразу, из шатра выглянул Хутрап. Бросив взгляд на скандинава, он понял, что тот неспроста отдает такую команду.

– Ты что-то знаешь, что не знаем мы? – спросил он.

– Завтра здесь будет озеро, – ответил тот, – нам надо успеть уйти. Времени на завтрак и отдых нет.

Хутрап кивнул Набонасару, и лагерь быстро пришел в движение. Тем временем туман растаял, испаренный начавшим пригревать солнцем. А вскоре вереницы верблюдов и лошадей отправились в путь, ведомые скандинавом, то и дело поглядывающим на открывающуюся далеко сбоку на горизонте группу деревьев.

За день не было сделано ни одной остановки. Скандинав отмалчивался, когда его просили рассказать, откуда он знает про озеро и откуда у него появились свежие шрамы на лице, похожие на след огромных когтей, присущих скорее льву. Но ведь львы здесь не живут.

Солнце начало клониться к закату, когда откуда-то сбоку стал нарастать низкий гул. Он постепенно заполнил собой воздух, окреп, и вдруг разорвался раскатами грома. А в том месте, где виднелись деревья, высоко вверх взметнулся толстый водяной столб, заметный даже на большом расстоянии, на котором находился караван. Он бил, не переставая. Потоки воды поднимались вверх и низвергались на землю. А на небе висела красивая радуга, крайне редко виданная в этих краях.

Лишь когда караван преодолел первые встречные холмы, скандинав прекратил дневную гонку и остановил его на ночлег. Ночью сторожевые посты слышали только гудение бьющего вверх водяного столба. Ближе к утру гул стих. И утром же, едва начало светать, один из караульных примчался к шатру с сообщением. Все вскочили и бросились к ближайшему посту.

Там, где вчера прошел караван, сегодня водой была покрыта большая площадь. На месте естественной впадины образовалось озеро.

…Вода быстро нашла выход, в одном месте прорвала естественную дамбу и, извиваясь меж холмов, устремилась по сделанному ею же руслу, став еще одним правым притоком Тигра. Через некоторое время русло стало глубже, и значительная часть воды из озера ушла. Оно существенно уменьшилось в размерах. Но существует и в наши дни. И, возможно, когда-нибудь кто-то смелый опустится в глубину и там обнаружит и россыпи драгоценных камней, и вход в тоннель и пещеры. И, преодолев их, сможет познакомиться со странным народом, называющим себя людьми воды и живущим глубоко в ее толще. И от него узнать правдивую историю любви девушки их народа и сына земли, ставшую легендой и передающуюся из поколение в поколение…