Незаконнорожденный. Книга 2. В мире птицы мохо

– Кто бы говорил это, но не ты, – засмеялась Олиона, – по-моему, даже там, где тихо и спокойно, ты всегда найдешь какое-нибудь приключение на собственную… как бы это поделикатнее сказать… пусть будет, шею.

– Или оно найдет тебя, – добавил Орагур.

Мешкать никто не стал. В корабль быстро загрузили кожаные бочки, наполненные водой, и вскоре капитан вывел его за пределы бурунов, где ветер снова наполнил парус и погнал корабль по выбранному капитаном курсу к пиратским островам.

Под предлогом подготовки завтрака Гардис собрал на корме скандинава, Орагура, Олиону и Нада.

– Об это не следует знать нашим новым друзьям, – Гардис, сделав вид, что копается в мешках с провиантом, кивнул в сторону занимающихся своими делами матросов, – мало ли что, пусть думают, что мы обсуждаем, что взять на завтрак, ведь наш язык они не понимают. Мы кое-что нашли там, внутри той горы. У меня в мешке точно такой же шар, как и у Пирта, а также какая-то книга, которая была вместе с ним. Я могу прочитать то, что в ней написано, но смысл этого ускользает от меня.

И Гардис вместе с Надом изложили все свои похождения.

– Похоже, что вы нашли третий магический шар, – сказала Олиона, – если судить по тому, что я слышала, будучи запертой в клетке в храме Черной Змеи, то один шар у жрецов, один у олиев и два у нас. Когда мы воссоединимся с отцом, у олиев будет явное преимущество.

– А в горе находится какое-то тайное убежище ваших Хранителей, – добавил Орагур, – теперь не остается никаких сомнений в цели нашей миссии и в предназначении Гардиса.

– Да, парень, – хлопнул скаединав Гардиса по плечу, – дорого же ты нам стоишь. Бегай с тобой, защищай теперь, а за какие шиши? Кто оплатит беспокойство?

– Вот он заплатит, – засмеялся Гардис, показывая на Орагура, – у него денег, когда станет энси, будет много!

22.

За завтраком говорили мало, несмотря на попытки Шар-Карена, занявшего место за столом не столько по праву начальника «бессмертных», сколько фаворита Сарниуса, увлечь всех общим разговором на отвлеченные темы. Сарниус здесь же попытался диктовать всем свою волю, что, впрочем, у него в общем-то неплохо до сих пор получалось. Но, воспользовавшись моментом, тем, что на столах поставлено было лучшее вино, взятое из личных погребов правителя нома Кириониса, некоторые из ключевых сановников, в частности, казначей, а также помощники Кириониса, отвечающие за порядок в Ларсе, настолько упились вином, что к концу завтрака упали под стол, и их пришлось слугам на руках разнести по домам.

После завтрака Сарниус предложил высшим сановникам собраться в большом кабинете, чтобы обсудить насущные первоочередные дела. Когда же все присутствовавшие на завтраке, кроме Шар-Карена, покинули обеденный зал, Сарниус разразился длинной витиеватой площадной бранью. Шар-Карен удивленно смотрел, как номарх, ругаясь, бегал по залу.

– Ты ничего не понимаешь, – в ответ на его взгляд, перемежая слова руганью, прорычал Сарниус, – крысы бегут с тонущего корабля. Это их закон. Под предлогом, что они напились, с нашего корабля пытаются бежать крысы – казначей и все, кто сегодня упали под стол с ним вместе. Я голову даю на отсечение, что они специально сделали это, опасаясь участвовать в дальнейших событиях. Теперь у них, как минимум, до самых похорон будут болеть головы, и они будут говорить, что неработоспособны. Да и не пьяны они были, больше прикидывались. Они думают, что мой корабль тонет. Я докажу им, что это не так! Терпеть всех этих недоумков осталось недолго! К следующему утру армия кутиев будет стоять у стен города. Тогда посмотрим, что все эти трусы запоют! Пошли на совет!

Но быстро добраться до кабинета, в котором назначен был совет, у них не получилось. Возле кабинета номарха перехватили городские чиновники, явившиеся к нему со своими вопросами, касающимися повседневной жизни города.

– Ни правителя нома, ведавшего ранее этими вопросами городской жизни, ни его ближайших помощников нет, – сказали они, а проблемы возникают, не взирая ни на что. Как и кто будет решать?

Оказалось, что Кирионис, введя строительство города в свои приоритеты, никому постороннему не доверял управление им, сам решал все главные вопросы его жизни. Другими, более мелкими, вопросами ведали его ближайшие помощники. А теперь Кирионис, как известно, сбежал, и его помощники, воспользовавшись промахом самого Сарниуса, лежали пьяные по домам.

А город мало того, что за одну ночь наполнился будоражащими его слухами, несмотря на то, что источник их, бывшая охрана энси, был уже где-то далеко в пути на восток страны, но и в нем возникла куча проблем, больших и маленьких. Почему-то сегодня не вышли на работу многие городские служащие, отвечающие за порядок. Уже вспыхнули несколько пожаров, которых никто не тушил. На улицах наблюдался всплеск преступности – поступили жалобы на нападения не только на улицах города, но и на некоторые дома. Более половины городских стражников также не было на местах, так что ни заниматься грабителями, ни собирать таможенные платежи, идущие частью в казну города, частью государству, было некому. И, наконец, дошло и до таких мелочей, как засорение уносящего нечистоты канала-водопровода на какой-то улице города и до споров между жителями по поводу размежевания земли между ними.

В конце концов у Сарниуса голова пошла кругом. Подозвав Шар-Карена, неотступно следующего за ним, он приказал выгнать всех просителей вон и больше не впускать их сюда.

– На текущий момент есть более важные вопросы, – сказал он, – а все остальное отложим на потом.

Сильно поредевшие числом высшие сановники собрались в кабинете и о чем-то яростно спорили. Когда сюда зашли номарх с бывшим сотником, спор моментально стих.

Сарниус вышел на середину.

– Я пригласил вас сюда, чтобы совместно решить несколько вопросов. Самый главный из них – вопрос о регентстве, о верховной власти в период до выборов нового энси. Как известно, преемника покойный энси не назначил, и завещания не оставил тоже. Поэтому нам надо провести выборы нового энси, собрав для этого номархов на Большой Земельный Собор. Также не мешало бы до Собора определиться с единой кандидатурой на пост энси.

– Я слышал, что завещание энси существует, и что оно будет оглашено, – сказал кто-то из присутствующих сановников.

– Не надо слушать всякие бредни! – резко раздраженно прервал его номарх, – если бы завещание существовало, мы все знали бы об этом! Но его нет, а власть не терпит пустоты!

– Однако, – уже более спокойным голосом продолжил он, – первым вопросом я все же должен поставить организацию похорон энси. С его телом уже работают бальзамировщики. Разосланы гонцы с извещением о его смерти как номархам, так и руководителям дружественных нам держав. На большом лугу вблизи города, у слияния двух рек, готовится погребальный костер. Порядок проведения всей церемонии записан в свитках и не будет нарушен. После похорон будет дан церемониальный обед в стенах этого дворца. А на следующий день проведем Большой Земельный Собор.

Обсуждение этого пункта повестки было недолгим. Приняв несколько поправок, касающихся проведения церемонии, присутствующие быстро обговорили несколько других мелких вопросов. Наконец, номарх решился подойти к чрезвычайно важному вопросу о регентстве до вступления в должность нового энси. Ведь это не такой и маленький промежуток времени. Правда, уже очень скоро на Большом Земельном Соборе будет выбран новый правитель. Но легко сказать – будет избран. От начала Собора до выборов энси могло пройти немало времени. Свыше двух сотен номархов должны были явиться на него. И однозначно начнется борьба группировок. У Сарниуса в отсутствии главного оппонента – Орагура – шансы были неплохие. А на его противников поможет повлиять наличие армии кутиев у стен города, которых на цепи может держать только он. Но даже в этом случае могло пройти пол-луны, пока гордые спесивые номархи договорятся между собой. И в этот промежуток времени не можно, а нужно было стать полновластным правителем. Это помогло бы и в дальнейшем при выборах, когда его бы расхваливали за хорошее управление страной в переходный период.

По замыслам Сарниуса, большого сопротивления при выборе его регентом он не ожидал. Но в своих рассуждениях он не учел, что здесь собрались высшие сановники страны, умеющие заглядывать вперед.

Мнения присутствующих разделились. Как ни старался Шар-Карен, до хрипоты споря о достоинствах номарха Сарниуса, у других сановников, прекрасно знающих мастерство интриги и понимающих значение регентства, то есть власти в переходный период, были свои кандидатуры. Каждый стоял, как говорится, насмерть. Не уступал никто.

Проведя много времени в бесплодных попытках протолкнуть свою кандидатуру в качестве единого кандидата на вакантную должность, Сарниус понял, что его попытки мирным путем получить ее не пройдут, и предложил сделать перерыв до завтра, еще раз обдумать свои позиции и собраться снова.

– А если они захотят другого? – с опаской спросил его Шар-Карен, когда в кабинете никого, кроме них двоих, не осталось.

– Не успеют, – усмехнулся номарх, – их утром ждет сюрприз. Кутии не дадут. Ты встретишь их на подходе и дашь инструкции. Надо, чтобы они сожгли пару-тройку домов в пригороде, а я успокою их. Глядишь, и сановники поумнеют. Впрочем, есть еще вариант. И, пожалуй, самый лучший. В присутствие военной силы кутиев совет вообще больше не собирать. Я практически уверен, что сановники подожмут хвосты и разбегутся по норам.

Когда солнце перевалило на вторую половину пути, к городу подъехало полтора десятка повозок, на которых располагались люди в черных и коричневых сутанах с остроконечными колпаками на головах. Стражники перегородили было им дорогу, требуя въездные платежи, но им ответили, что это посольство жрецов Черной Змеи прибыло сюда, узнав, что именно здесь находится правитель страны, для установления взаимовыгодных отношений и для ознакомления жителей страны с верой Черной Змеи, превалирующей уже во многих землях и странах.

– К кому вы желаете попасть на прием? – спросил начальник караула.

– К вашему господину, энси Сарниусу, – последовал ответ, – тем более, что мы проделали большой путь именно по его просьбе.

Караульные, слышавшие его слова, молча переглянулись и расступились. А когда последняя повозка прошла через ворота в город, начальник караула плюнул им вслед.

– От этих чернорясочников добра не жди, – заключил он, – уже и энси они назначили. Глядишь, расползутся по стране, как тараканы, не выживешь потом.

Пока жрецы устраивались на постоялых дворах, небольшая их группа, узнав дорогу, проследовала к дому правителя нома, где их принял номарх Сарниус. После непродолжительной беседы с глазу на глаз он вызвал к себе Шар-Карена и приказал объявить по городу о прибытии дружественного посольства, и чтобы никто под страхом сурового наказания не смел чинить никаких препятствий прибывшим гостям. Мало того, по просьбе жрецов «бессмертные» должны сопровождать их и не допускать никаких помех, что бы они ни делали.

С десяток групп жрецов в сопровождении следующих за ними гвардейцев отправился по улицам города. К удивлению гвардейцев, эти группы в основном ходили вдоль городских стен, явно изучая систему обороны города, а также провели ревизию казарм, оценивая количество и состояние защитных сил города. Это настолько бросилось в глаза, что по завершению сопровождения обо всем этом было доложено начальству и далее по цепочке дошло до Шар-Карена, который, в свою очередь, доложил Сарниусу.

– Ну и что? – пожал номарх плечами, – это наши союзники, пусть делают, что хотят.

Но слухи об этой странной ревизии будоражили горожан все сильнее и сильнее. Кое-где они попытались противодействовать людям в черной одежде, но гвардейцы не подпустили горожан к жрецам. Тогда и в гвардейцев, и в жрецов полетели камни и палки. Гвардейцы, выполняя приказ, схватились за оружие. Пролилась первая кровь. На перекрестках стали собираться толпы людей, кое-кто был даже при оружии.

Почуяв неладное, Шар-Карен взял на себя смелость отозвать жрецов, чтобы не дать противостоянию разрастись и перейти в стадию вооруженного столкновения. Жрецы действительно ушли с улиц города, закрывшись в постоялых дворах, у которых на страже стали гвардейские караулы. Но обстановка в городе оставалась по-прежнему напряженной, повсюду бушевали страсти. Лишь наступившая ночь немного сбила напряжение, большая часть горожан разошлась по домам, перед этим на уличных собраниях постановив удвоить против обыкновенного число караульных, дежуривших ночью у перекрывающих улицы цепей, и выделив для этого появившихся в избытке добровольцев.

23.

– Плохо, очень плохо, – говорила Олиона, сидя на носу корабля, ходко идущего под парусом, – у нас есть информация о готовящемся уничтожении множества жителей, это произойдет уже через два дня, а мы никак не можем встретиться с отцом и рассказать ему об этом. Мало того, наш путь длинен и извилист, опять сворачиваем в сторону.

– Если не свернем, – перебил ее Гардис, – здесь погибнет народа не меньше. Кроме того, капитан сказал, что ночью ожидается сильный шторм. Видишь те облачка на горизонте? Они предвестники шторма. Он говорит, что нам однозначно надо переждать его, иначе и сами погибнем, и никому не поможем.

Олиона только вздохнула и ничего не ответила ему, понуро глядя в сторону далекого желанного берега.

Вскоре один из матросов что-то крикнул, указывая вдаль рукой. Капитан стремительно примчался к нему и тоже стал пристально вглядываться вдаль. Затем обернулся к людям.

– Нас заметили, – перевел Гардис его слова, – спереди с левого борта приближаются четыре лодки. Возможно, это те, к кому мы направляемся.

На всякий случай на корабле привели в готовность неказистую на вид, но ужасную по своей сути посылающую огонь конструкцию.

Четыре небольшие лодки подошли на достаточно близкое расстояние, так, что можно было видеть сидящих в них гребцов, которые, восхищенно переговариваясь между собой, во все глаза смотрели на большой корабль под парусом, перемещающийся без всякой помощи гребцов. Одна из лодок приблизилась вплотную, и между стоящим на ее носу человеком и капитаном произошел быстрый диалог, после которого лодки развернулись и направились вслед за кораблем. Гребцы в них не жалели сил, и вскоре три лодки ушли далеко вперед, а одна осталась и сопровождала корабль в его дальнейшем плавании.

– Это был передовой дозор морских пиратов, – объяснил услышанное Гардис, – наш капитан рассказал им про множество лодок в бухте острова, который мы оставили, и это сильно встревожило их.

Впереди над водой показались сначала верхушки невысоких горных пиков, а затем и сам большой остров. Обрывистые скалы окаймляли его побережье, а склоны гор далее представляли собой единый зеленый массив из переплетенных деревьев.

Лодка сопровождения теперь вышла вперед и показывала путь кораблю. Ветер стал неблагоприятным, пришлось спустить парус и команде взяться за весла. Обогнув очередной сильно изогнутый мыс острова, находящиеся на корабле люди обнаружили, что находятся в тихой большой бухте, заполненной снующими по ней лодками. По берегам ее располагалось множество в беспорядке разбросанных зданий. Дома уходили и далее, к склонам ближайших невысоких гор. Три лодки, отделившиеся от дозора, были уже здесь. На берегу стояло множество людей, которые слушали моряков этих лодок, поглядывая на приближающийся большой по сравнению с их лодками корабль. Все указывало на то, что собравшиеся на берегу были моряками – и их одежда, и загорелые лица, и свободная манера держаться.

– Переведи ему, – сказал скандинав Гардису, кивая на капитана, – что с толпой разговаривать бесполезно. Есть у них кто-нибудь за главного?

– Есть, – кивнул капитан, – здесь заправляет собрание капитанов, решающее все вопросы, а они выбирают из своего состава главного капитана. Здесь все просто: не выполнил распоряжение собрания или главного капитана – сразу утопят. Так что при кажущихся безвластии и вседозволенности здесь все регламентировано, и довольно строго. Я бывал здесь много раз, торговал с ними кровью гор, да и эта партия была предназначена для них. Вот только привез сейчас едва ли четверть от заказанного. А вот и сами капитаны – видите группу в центре? Главный капитан вон тот здоровяк в яркой рубашке и шрамом через все лицо, капитан Орсума.

Последние взмахи гребцов, и корабль бортом, на котором команда вывесила толстый смягчающий мат, уткнулся в причальную стенку. Разговоры на причале сразу утихли, и из толпы вышла небольшая группа обветренных морскими ветрами с серьгами в ушах людей. Впереди нее стал уже известный главный капитан Орсума, человек, уже разменявший пятый десяток зим, но по-прежнему очень сильный и кряжистый. Пиратские капитаны молча глядели на приближающуюся к ним группу людей в странного покроя одеждах с необычайным оружием, среди которых горой возвышался атлет могучего телосложения с голубыми глазами и светлыми длинными волосами. Группа остановилась напротив капитанов, из нее вышел капитан Киацетум и приветствовал пиратских капитанов, прижав ладони к сердцу. Их напряженные лица посветлели, они ответили тем же. Нескольких слов, сказанных Киацетумой, хватило, чтобы капитаны снова стали серьезными. Сделав приглашающий жест рукой, Орсума повернулся и через расступившуюся толпу быстро направился в сторону недалекого здания, в котором легко угадывался трактир.

Длинный широкий стол, заполненный всевозможной местной едой, располагался по центру помещения. По одну его сторону по центру длинной скамейки сидел главный капитан Орсума, рядом с ним расположился капитан Киацетума, далее по сторонам расположились капитаны, составляющие собрание капитанов, управляющее жизнью пиратской республики. Прямо напротив его сидел скандинав, по одну сторону которого сидел Орагур, по другую Гардис, переводящий все сказанное на оба языка. Далее расположились приплывшие на корабле люди.

Особый интерес у капитанов вызвал Гардис. Его исподволь изучали, стараясь не особенно афишировать это. В конце концов люди заметили это.

– Что вы нашли в чертах моего друга? – спросил скандинав, глядя в глаза главного капитана.

– Не каждый день видишь живого Хранителя, – ответил тот.

– Если только любоваться на него и ничего не предпринимать, – жестко сказал скандинав, то он из живого Хранителя превратится в мертвого. Тем более что те, кто желают сделать это не только с ним, но и со всеми вами, уже на подходе.

– То количество лодок и солдат, что ваши люди видели в бухте, свидетельствует об этом же, – утвердительно кивнул головой Орсума.

Остальные капитаны согласно закивали головами.

– Жрецы который уже год пытаются раздавить нас, – продолжал главный капитан, – но это всегда были небольшие набеги на отдельные группы наших лодок. Нас называют пиратами, а на самом деле мы просто не подчиняемся их дурацким и к тому же кровавым законам. Судя по всему, они решили нанести внезапный удар большими силами. Ночью будет шторм, сильный, но короткий. Они переждут его, затемно утром выйдут и на рассвете нападут.

– Сколько у вас людей? – спросил Орагур.

– Сейчас на сотню с небольшим лодок, по десятку человек на каждую.

– У них раза в три больше, – сказал Гардис, – я это точно видел. И Над это также может подтвердить.

– Никак не меньше, если не больше, некогда было считать, – утвердительно кивнул головой Над.

– Если собрать сюда всех с ближайших островов, наберется сотни две – две с половиной лодок.

– Сколько времени потребуется для этого? – спросил скандинав.

– Утром будут здесь, – ответил Орсума.

– Слишком поздно, они не успеют, – покачал головой скандинав, – поэтому я предлагаю не ждать нападения, а напасть на них самим.

Капитаны на другой стороне стола сразу заговорили друг с другом, дошло даже до споров.

– Они боятся, что их лодки не выдержат шторм, – пояснил Гардис.

Скандинав спокойно смотрел на происходящее. Ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Если не сделать это ночью, – спокойно сказал он, как будто речь шла о легкой прогулке, – завтра будет уже поздно. Шторм даже поможет нам. Никто из жрецов не подумает, что в такую погоду на них осмелятся напасть, и охрана будет очень слабой, или ее не будет вообще. Вы все умелые моряки и сможете пересилить шторм. Мы поможем вам в бою.

Спор между капитанами прекратил главный капитан. Он сказал несколько резких фраз, после которых все умолкли. Некоторое время за столом царила тишина.

– Мы понимаем, что у нас нет выхода, – сказал Орсума.

– Вы правильно понимаете, – согласился скандинав, – поэтому сейчас я предложу план нападения. Надо будет дополнительно кое-что быстро приготовить из дерева. У вас есть специалисты по работе с ним?

– Конечно! Ведь лодки делаются из него.

Через некоторое время каждый капитан получил конкретное задание. Часть из них Над увел к кораблю показывать устройство паруса. Как выяснилось, ночью ветер в связи со штормом поменяет направление и будет попутным для пиратов. И паруса могли бы помочь не только справиться со штормом, но и быстрее добраться до неприятеля.

Из пиратских лодок лишь около двух десятков имели размеры, позволяющие установить на них мечущие огонь устройства. И скандинав обоснованно сильно сомневался, что эти в общем-то небольшие лодки, получив большую парусность вследствие установки на них громоздких сооружений, смогут доплыть до места, борясь со штормом. Но выбирать не приходилось, а огнемечущее оружие было как воздух нужно в предстоящей схватке. Крови гор было немного, это и являлось решающим фактором того, что лищь немногие лодки можно было оборудовать такими приспособлениями. Поэтому, скрипя сердце, скандинав все же предложил дооборудовать только десяток из них. И, дополнительно к этому, на все лодки заготовили по заостренному бревну в три-четыре шага длиной. Они ремнями непосредственно перед боем крепились к носу лодки и должны были играть роль тарана.

Времени до отплытия оставалось очень мало. Вскоре весь берег был усеян работающими людьми. Росли горы стружек, которые женщины и дети относили в сторону, чтобы не создавать работающим помех. Все знали важность работы, от которой зависел не только исход сражения, но и судьба всех остающихся на суше людей, но также и понимали, что и пережить шторм, и выйти живым из предстоящего боя суждено не всем. И спокойно относились к предстоящим событиям.

Вскоре ветер усилился, лохматые тучи ускорили бег и быстро заполнили собой все небо. Время от времени сыпал дождь. Водяные валы чередой шли по морю, а сильный ветер срывал с них пену и швырял ее вперед. Потихоньку сумерки наползали на землю. Но, вопреки всему, моряки стали веселее. На недоумевающие взгляды людей им разъяснили, что шторм зацепил их краем, весь удар стихии пришелся в ту сторону, откуда они прибыли. А то, что сейчас все видят, лишь мелкие его отголоски. Это значительно повышает шансы не только без больших потерь добраться до места, но и позволит явиться туда сразу же вслед за уходом шторма, когда там этого никто не ждет.

Олионе и Ацатеталю скандинав в приказном порядке велел остаться на берегу. Олиона попробовала было возразить, но наткнулась на такой красноречивый жесткий его взгляд, что молча отошла в сторону. Ацатеталь же обиженно поджал губы.

– Не переживай, – потрепав его за жесткие волосы, сказал Гардис, – у вас и здесь хватит работы. Надо будет подготовить все для приема раненых. Похоже, что их будет много, и тебе надо будет помочь в этом Олионе.

Но вот подготовительные работы были закончены, оговорен порядок действий, и лодки одна за другой устремились в открытое море.

– Береги себя, – тихо сказала Олиона Орагуру, когда он взбирался на корабль.

– Все будет хорошо, – ободряюще улыбнулся он, и, пока бухта не скрылась за мысом, долго еще высматривал среди провожающих невысокую фигурку, машущую им вслед.

24.

Краткий достаточно примитивный курс обучения хождения под парусом все же дал положительный эффект. Скоро, взяв за образец прибывший корабль, на всех лодках на заранее установленных мачтах поднялись паруса. Волны были большими, а лодки по сравнению с ними очень маленькими, и неподготовленному человеку со стороны было бы просто страшно смотреть, как они проваливаются вниз, а затем взлетают вверх на гребень очередной волны. Но неподготовленных к плаваниям в открытом море людей здесь не было, а были опытные моряки, которые быстро оценили достоинства плавания под парусами. Несколько лодок с особенно лихими рулевыми, совершавшими рискованные маневры под парусами, перевернулись и ушли на дно. Но поначалу лодки шли достаточно кучно, и мокрых незадачливых мореходов выловили и взяли на другие лодки. Урок пошел впрок, больше подобное не повторялось.

Тем временем совсем стемнело, в просветах туч стали появляться звезды, и рулевые уверенно взяли нужный курс. Моряки были еще далеко от неприятеля, к тому же должны были подойти к острову с его другой стороны, поэтому на каждой лодке зажгли ходовые огни – огонь в лампадах, чтобы не растерять друг друга. На пяти особо выделенных лодках факелы подняли на верхушки мачт. Они были видны всем, и каждая группа лодок выдерживала место, ориентируясь по ним.

Превосходные навыки моряков сыграли свою роль. Вскоре после полуночи все лодки были уже с другой стороны нужного острова. Тем временем волны стали меньше, а ветер тише. Шторм уходил дальше. На лодках спустили паруса, и гребцы сели на весла. Повернув против ветра, они обогнули остров так, чтобы оказаться снова по ветру. Здесь снова поставили паруса и направились к известной большой бухте. Теперь все огни были погашены, лодки шли буквально наощупь. И тут море понемногу стало разгораться, словно кто-то поджег его волны. Вокруг лодок вода запылала холодным переливающимся огнем. Необычное зрелище настолько завораживало людей, что они едва не забыли о цели плавания. А моряки отнеслись к этому совершенно спокойно – они уже много раз наблюдали, как горит вода. Особенно сильно огонь полыхал в кильватерных струях, бегущих за лодками. По этим огням и ориентировались моряки, следя за перемещением соседних лодок, чтобы не столкнуться с ними. Но вот из-за туч выглянула луна и осветила лимонно-желтым светом лодки и близкий берег с зияющим в нем темным провалом – входом в бухту. По берегам ее видны были огни множества зажженных костров. На их фоне вырисовывались контуры скопившихся в глубине бухты лодок. Большинство их было без экипажа, который сошел на берег. Лодки располагались вплотную друг к другу и были связаны между собой, составляя как бы единую площадку, так что солдатам из дальних лодок, чтобы выбраться на берег, пришлось, как по настилу, переходить из одной качающейся лодки в другую по направлению к берегу. Переходить из лодки в лодку, конечно, было не очень удобно – мешали борта, но на берегу, по крайней мере, не было изнуряющих приступов морской болезни. Однако, в некоторых лодках солдаты все же остались, и сейчас они спали безмятежным сном, покачиваясь вместе с лодками на маленьких волнах, отголосках большого шторма, бушующего за пределами бухты.

Как скандинав и предполагал, никакой охраны пережидавшими шторм солдатами выставлено не было, поэтому появление нового десятка лодок со всего двумя гребцами в каждой из них прошло незамеченным. От внимательного взгляда не укрылось бы, что эти лодки битком набиты сухим сеном, распространяющим во все стороны аромат луговых трав. Сено для них везли почти в каждой лодке, тщательно оберегая от брызг, а затем собрали в эти лодки. Они веером, на большом расстоянии друг от друга, подошли к массиву стоящих в бухте лодок. Их гребцы бросили весла, переместились на нос лодок и, перебирая руками борта соседних лодок, стали заводить их внутрь лодочной массы, стараясь осторожно пробраться как можно глубже. При этом бывало, что спящие в лодках солдаты от неосторожного толчка или скрежета бортов просыпались и обругивали всех в неосторожно дернувшейся лодке. Тогда она переставала пробираться дальше и замирала, пока разбуженные не переворачивались на другой бок. Тогда осторожное движение возобновлялось снова.

Наконец, движение лодок прекратилось и наступила тишина, нарушаемая храпом, доносившимся из некоторых лодок, да изредка легким скрипом борта одной лодки о борт другой при покачивании на мелких волнах.

И вдруг в противоположных местах лодочного скопления разом вспыхнули два больших костра, далеко осветив все вокруг. Пылало сено, горой наваленное на двух из проникших извне лодках. От огня тут же начали заниматься просмоленные соседние лодки. Находящиеся в некоторых из них солдаты с воплями помчались было прочь, но зацепились за борта и попадали в воду. На лодках и на берегу поднялась всеобщая суматоха. С десяток лодок с горевшими в них факелами тем временем появились из горловины-входа в бухту, и из них на крайние лодки посыпались короткие копья. Теперь ни у кого из находившихся на берегу солдат и их начальников уже не было сомнения – это пираты, воспользовавшись плохой погодой, напали на них. И солдаты, не ожидая приказа, бросились по своим лодкам.

Таким образом, первая часть задуманного скандинавом плана нападения была выполнена полностью. На совете капитанов именно эта часть плана вызвала ожесточенные споры. Капитаны хотели как можно быстрее уничтожить вражеский флот, а для этого лучше всего было бы поджечь лодки врага или разломать их, воспользовавшись тем, что основные силы находятся на берегу.

– Ну и что с того, что вы уничтожите их лодки? – парировал скандинав, поддерживаемый Орагуром, – при этом уцелеет почти вся вражеская армия. Они спокойно отсидятся на большом богатом дичью острове, быстро построят новые лодки, а если хотя бы одна из их лодок сумеет ускользнуть из капкана, то все это будет в разы быстрее, она скоро приведет сюда новые лодки, и уцелевшая армия все равно сокрушит пиратов, только чуть раньше или чуть позже. Нет, надо выманить их всех в лодки и уничтожить вместе с ними!

В споре чашу весов на сторону скандинава перевесил главный капитан, после длительных колебаний ставший на его сторону.

Солдаты, прыгая через борта, разбежались по лодкам и приготовились к отплытию. Но, как уже отмечалось, из-за большой скученности всем сразу сделать это было невозможно. Сначала должны были отплыть крайние, расположенные у открытой воды, за ними следующие, и так далее. Но тут по некоторым из лодок побежали огненные змейки, и сразу же один за другим в разных местах лодочного скопления вспыхнули новые костры. Ближайшим к ним лодкам, битком набитым солдатами, толчея не дала возможности не только отойти в сторону, но и не позволила многим из них покинуть тут же вспыхнувшие свои лодки. По лодочной массе помчались охваченные огнем фигуры, сея панику. Многие падали в воду и, не умея плавать, тонули. Бороться с огнем не было чем, да и жар от огня, питаемого расплавленной древесной смолой, великолепного горючего материала, которым с целью защиты от проникновения воды были пропитаны и обмазаны все лодки, даже на большом расстоянии был такой, что невозможно было подступиться. Поджигатели же прыгнули в воду, нырнули в глубину, и никто не увидел, как они, прячась в темноте, выбрались подальше на берег, достали каменные длинные ножи и, спрятавшись, стали ожидать условного сигнала.