Олг. Путешествие через века, или Анатомия русской души

Слава на два года старше, но он еще не женился. Не хочет, говорит, успеет. Ему так свободней. Про женщин он знает всё: уже три года, как начал. Были и молодые и старые, но пока обходилось: секут его не чаще, чем сверстников.

К Славе Олег и пристал: выманил вечером на улицу и стал расспрашивать. Стыдно немного было, но пришлось славины ухмылки перетерпеть. Слава рассказал всё самым подробным образом. Посмеялся, правда, над младшим братом, но рассказал.

И вот теперь Олег не может дождаться. Ни солнце ему не в радость, ни весенний день. Наконец, показался сарафан Ланы. Она бежит со всех ног. Олег хватает Лану за руку и тянет к лесу.

Наконец, вот он, лес. Теперь надо убежать подальше. Чтобы никто не помешал. Наконец, укромное место найдено. Заросшая мхом, как будто специально для них, крошечная полянка. Вокруг три березки, а между ними – густые кусты. Солнце стоит высоко. Воздух совсем не движется. Пчелы жужжат. И птица какая-то поет.

Олег и Лана стоят друг напротив друга и держатся за руки. Ни он, ни она не решаются начать. Но это только полминуты. Затем они бросаются друг на друга, как звери. Рубашка и сарафан сорваны, и Олег впивается губами в Ланину шею. На шее остается синее пятно. Лана хватает дика, твердого, как сучок дерева, руками и сама падает на спину. И сразу же чувствует, что спину кто-то укусил.

Сейчас Олег уже не ложится на Лану. Он высоко, так, чтобы коленки касались плеч, поднимает Лане ноги. И видит следы недавней порки: попа и верх нежных ножек Ланы – всё в синеватых, уже почти заживших полосках, следах розги. Значит, вчера обошлось без порки – странно.

Теперь Ланина пуся приоткрыта и выставлена наружу. Она вся мокрая. Олег становится на колени, вставляет головку дика между губок пуси и надавливает. Не получается. Лана от боли прикусила нижнюю губу, но пусю не отстраняет. Наоборот – сама руками прижимает коленки к плечам и вся выворачивается, чтобы только помочь Олегу. Олег резко надавливает еще раз. И будто что-то лопнуло. Лана взвизгивает, и дик уходит внутрь.

Олег вытаскивает дик, он весь в крови. Брат так и рассказывал. Снова вставляет головку между губок, и теперь пуся будто сама всасывает дик. Лана притягивает Олега за шею, он падает на нее, подсовывает ладони под попу, и скользит диком по пусе: вверх-вниз. Через минуту дик лопается и заливает пусю белым. Олег вынимает дик и ложится рядом. Теперь муравьи кусают и его.

Через десять минут всё повторяется. Еще через десять – снова. Пуся у Ланы горит и болит. Сама Лана вся искусана. Но ей хочется еще и еще. Олег искусан не меньше, но не может оторваться от Ланы. Они пробуют и так, и этак. Олег то ставит Лану на четвереньки, то сажает на себя, то целует пусю, то засовывает дик Лане в рот, то пытается проткнуть диком Ланину попу. Но это не получается – попа Ланы сжата. Пуся горит огнем, чешется, болит, но всё это ерунда: Лана хочет Олега всё больше и больше.

Солнце садится. Надо идти домой. У ворот дома Ланы ее ждет мать. У ворот дома Олега – его отец. Оба целый день проболтались где-то вместо того, чтобы работать.

Через полчаса на спине, попе и ногах Олега нет живого места – красно-синее месиво. Три сломанные отцом ивовые палки тоже красные от крови. Такая же красная плетка ланиной мамы.

Но все же счастье: отец согласен женить Олега.

Дальше всё происходит быстро. О свадьбе родители договорились на следующий день. А еще через день к родителям Олега пришли севины родители – просить выдать Настю за Севу. Через три дня сыграли две свадьбы разом. Счастливая Настя ушла в дом к родителям Севы. А Лана пришла жить к Олегу. Им даже занавесили угол. Но лес молодоженам нравится больше. Каждый день после работы они убегают туда и приходят только под утро, когда все встают.

Прошло две недели. Возвращаясь вечером домой, Олег видит, что так же, как раньше Настю, брат Слава наказывает теперь Лану – толстым ивовым прутом по попе. Едва успевшей зажить после последней материнской порки. Лана старается не кричать, только взвизгивает. Отец и мать стоят рядом и командуют – хлеще! Увидев Олега, Лана посмотрела на него такими круглыми глазами, что Олег вздрогнул и побежал к родителям: что случилось? Оказывается, Лана плохо прополола грядки. Почему Слава, почему не я, почему меня не дождались? Потому что Слава выпорет как надо, не будет жалеть.

Лунной ночью в лесу Олег снимает с Ланы рубашку и чуть не плачет. Вся принадлежащая ему попа в кровавых ссадинах, Слава постарался. Олег начинает целовать и зализывать ссадины, Лана постанывает – от боли и от радости. Лечь на спину она, конечно, не может. Олег нежно наклоняет Лану, на коленки не ставит. Долго целует в пусю. И, наконец, запускает в нее нетерпеливого дика. Лана забывает про боль и стонет, теперь от удовольствия.

Еще через неделю и тоже вечером Олег не находит ни Ланы, ни Славы. Нет их. Но ищет жену и брата Олег недолго. У плетня за домом стоит голая Лана. Она нагнулась и держится двумя руками за плетень. А сзади стоит голый Слава и со страстью вгоняет своего дика Лане в пусю. Совсем как соседский кобель с их собакой. Но мало этого. Слава слюнявит палец левой руки и пытается засунуть его в дырочку попы Ланы. Половинки попы Ланы раздвинуты, но дырочка между половинками сжата. Славе это не нравится и он звонко хлопает Лану по попе свободной правой ладонью – открой дырочку. Лана пытается и пукает. Палец Славы заходит Лане в попу.

Внутри у Олега всё кипит. А Лана смотрит на него теми же молящими глазами, как и неделю назад. Брат же не смущен ничуть. Оттолкнув подбежавшего Олега так, что тот упал на землю, Слава объясняет, что он старший и имеет право не только пороть невестку.

Олегу обидно. Но что он может сделать? А обида все равно просится наружу. Вечером в лесу прежде, чем наброситься на Лану, он ломает три березовые ветки. Затем засовывает голову Ланы себе под мышку. Задирает рубашку. И больно сечет: не можешь отогнать, так хоть не радуйся, когда брат пользуется своим правом. Лана терпит без звука.

Через неделю за тем же занятием Олег застает отца. Прямо перед домом – на глазах у матери и всей семьи. Отцу прятаться не от кого. Лана снова стоит нагнувшись и держится руками за плетень. Но сейчас видна не вся Лана, а только руки и голова, остальное отец накрыл своей рубашкой. Рубашка ходит волнами – отец старается вовсю. Лана кусает губы. Как и мать, которая наблюдает за этой картиной молча. Может, вспоминает, что делал с ней ее свекор. Да и вообще, за двадцать лет мать хорошо разучила, чем кончается несогласие с мужем.

Ночью в лесу, прежде чем уложить на мох, Олег снова высек Лану. Лана плачет и просит увезти ее. Олег тоже об этом уже думал. Остаток ночи они проводят без сна, как обычно. Утром пуся Ланы горит так, что она едва может ходить.

Через день Лана умудряется, так чтобы никто не видел, собрать и спрятать за плетнем узелок: немного еды, две рубашки – себе и Олегу, олегов топорик и нож для вырезания…

Как обычно, вечером они уходят в лес. Но сегодня – с узелком. Только к рассвету домой они уже не вернутся. И в лесу не остановятся ни на минуту. Нельзя, чтобы их поймали. Они идут всю ночь лесом вдоль берега реки. Потом – целый день. Спят пару часов. Потом снова идут, уже вторую ночь. И снова – день. Выходят к месту, где их река впадает в другую, куда более широкую. И идут лесом по течению уже этой реки. Обходят какую-то деревню. Снова ночь, третья. Они всё идут. Но здесь им уже нечего бояться: они далеко, здесь их не найдут. Можно остановиться.

Изголодавшись за три ночи друг по другу, они сливаются: снова и снова Лана прижимает коленки к плечам, а Олег снова и снова заливает ей пусю белым.

Но надо как-то жить. Надо добывать еду. Нужна какая-то крыша. И надо думать – что делать дальше?

Олег строит шалаш. И принимается за работу: пока Лана собирает землянику и первые грибы, Олег режет миски и ложки. Внизу по течению видна большая деревня. Там можно обменять эти вещи на хлеб и молоко.

Первый раз Олег отправляется в деревню один. И очень успешно. Он не только обменял всё, что принес, но и набрал много заказов: людям нужна посуда.

Олег работает быстро, и через три дня ему одному уже не унести всего сделанного, нужна помощь Ланы. Они идут в деревню вместе. И возвращаются с запасом, которого им хватит дней на десять.

Так проходит несколько недель. Пуся у Ланы больше не кровит. Но ни Лана, ни Олег не понимают, что это значит.

Олег продолжает вырезать посуду. Но теперь кроме посуды он режет и детские игрушки, и женские украшения. На всё это в деревне большой спрос. Так бы и жить!

Но долго так жить не получается. Однажды Олег замечает, что один из постоянных покупателей, мужик лет двадцати пяти, смотрит на Лану как-то пристально, будто оценивает. Через несколько дней, когда Олег с Ланой опять пришли в деревню, Олег видит того же мужика в компании двух других, незнакомых мужиков. Мужики о чем-то оживленно говорят. Заметив Олега с Ланой, знакомый мужик пальцем показывает на них незнакомым. О чем говорят мужики, Олег не слышит.