Оказии
Представляете, какой стресс с пирогом, а мне вечером на смену. Конечно, я не переживаю, но что-то прямо неловко себя чувствую. Душа не на месте, а надо восстановиться.
– Соня, чем занимаешься? – поднялся в мастерскую.
– Вот, раскраиваю детали. Иди, видео покажу…, – она поворачивает экран смартфона в мою сторону. – Прелесть, правда?
Коллега жены увлечённо рассказывает про свой шедевр и демонстрирует изделие из джинсовых лоскутков.
– Как тебе? – супруга настойчиво ждёт ответа.
– Нормально…, – выдыхаю. – Авоська под продукты.
– Ты давление мерил? Всё в порядке?
– Да! – присаживаюсь рядом.
– И чего расстроился? Всё было вкусно. Это отличная женская сумка под хозяйственные нужды, а карманов сколько.
– Ага! – в голове некое просветление, улыбаюсь краешками губ.
– Что задумал?
– Ничего! Не отвлекайся.
Сонечка внимательно изучает мини фильм. А я заерзал в оживлении.
– Помнишь про ногти? – прищуриваюсь.
– Нет! – милая переводит просмотр на паузу.
– На протяжении длительного времени ты возвращалась от мастера с новым маникюром и всегда огорчалась, что я не замечаю красоты.
– Причёски тобою оцениваются мгновенно…
– Да! – я хихикнул. – И вот как-то переступаешь порог, а я так артистично прикладываю руку к голове и восклицаю: «Какая прелесть! А форма? Краска? Шедевр!», – подбегаю к тебе и чуть ли не с лупой разглядываю твои пальчики, расхваливаю.
– А-а-а-а, это тогда, когда я задержалась на работе и опоздала на маникюр…, – смеёмся вместе, настроение прямо гонит ртутный столбик вверх. – Решил вспомнить свои промахи? А у меня перед глазами посудомоечная машина…
– Какая?
– Неужели забыл или играешь?
– Правда!
– Сколько раз я просила тебя купить это чудо техники на кухню? А у тебя одна отговорка: «Я мою лучше!», – и на сколько хватило нашего героя?
– Год продержался! – отвечаю уверенно.
– До Новогодних каникул. Когда они закончились, повёз меня выбирать. На тех праздниках у нас вся родня и все соседи побывали. Я приглашала! – не без гордости заключила супруга.
И вновь мы смеёмся от тех незабываемых моментов радости и нашего семейного счастья.
В семнадцать двадцать выхожу на улицу, вооружённый торбой с пропитанием на сутки.
– Вася, я на вахту! Ты за старшего!
– Мяу! – это звучит резко, словно «Так точно!».
– Благодарю за службу! – сажусь в легковушку.
– Мя-мя-мя-мя-мя…, – на каждый шаг произносит бегущий кот.
«Если погода простоит такая ещё три дня, буду виноград открывать на выходных…», – выезжаю на дорогу и поддаю газку.
– Всем привет! – вхожу в зал.
– Иосифович, моё почтение, – сменщик протягивает кисть для рукопожатия. Затем здороваюсь с его начальником.
– Егор! – жму напарнику ладонь и смахивающим движением как бы стряхиваю пыль с его плеча.
– А настроение…
– Прекрасное, – не даю договорить молодости. Парень расплывается в улыбке.
Отработанная процедура по приёму-передаче проходит быстро, незаметно пустеют сумки, продукты расставлены на полочках холодильника и шкафа. Мы в своих креслах.
– И…
– Пожалуй, для затравки небольшая и совершенно непохожая на правду история, – опережаю коллегу.
– Да! – ему явно нравится мой настрой.
– Уже не помню, то ли конец лета, то ли начало осени, сидел я у себя в пикете. Тут звонок от дежурного. У меня под носом в пятиэтажке квартиру выставили. Надо обеспечить сохранность места происшествия до приезда группы.
«Странно! Обычно народ ко мне первому идёт. Не принято на моей территории порядок нарушать!», – рассуждаю, покидая кабинет.
Оказалось, звонила на «02» приезжая женщина. «Не успел я с этими жильцами отработать. Мой косяк», – а сам провожу беглый опрос, кто что в какое время заметил.
Обращаю внимание, дверь приоткрыта, замок не нарушен, следов отжима нет. Ничего не трогаю, но так интересно. Интуиция часто подсказывает, а тут прямо настойчиво требует: «Зайди! Осмотри!».
– Варлаамушка, милый! Вот я на бумагу записала, какие автомобили сегодня стояли у подъезда нашего. Только чужие. Своих то мы знаем, – пожилая дама интеллигентного вида передаёт расчерченный на графы, исписанный тетрадный листочек в клеточку.
– Екатерина Степановна, я же просил…
– Ой! Тут такое горе людям. Прости, милок, не удержалась. Больше фамильярничать не буду, – переставляю палочку, бабушка покинула площадку.
Только сделал шаг, чтобы войти в помещение:
– Дядя Варлаам, тут мужик крутился. Одет не по-нашенскому. Рубаха цветастая, бейсболка с флагом американским. Джинса – фирма и туфли… мы в таких не ходим… грязь сапогами месим…
– Спасибо! Не расходимся. Посидите на лавочке…, – а сам ногой дверь отодвинул в сторону и прошмыгнул внутрь.
Две комнаты, кухня, санузел, ванная. Ремонт явно хозяева сами делали: арки, галтели, пластиковые плинтуса, кафель. Как говорится, евроремонт на лицо.
Вещи в коробках, импортная аппаратура в упаковках. В зале кроватка детская, в ней игрушки в пакетиках и картоне. И что-то подсказывает, не выносили ничего отсюда.
В этот самый момент заходит описанный мальчишкой фирмач.
– Дядя Варлаам, – голос снаружи, – вот этот… человек… ну…
– Здравствуйте! Старший лейтенант…, – представляюсь по всей форме. – А вы кто?
– Хозяин…
Оказался бывший механик промыслового флота тридцати пяти лет. Жил в Прибалтике, нашёл работу по своей специальности в нашем Агрокомплексе. Только приехал. Основной скарб завёз ранее, часть вещей сегодня с вокзала, а в кармане доллары и, то ли литы, то ли латы… Короче, с водителем к магазину заспешили разменять денежку, чтобы рассчитаться, а вот квартиру он… дверь толкнул и не проверил. Получается, не закрыл.
Бдительные соседи отреагировали. Хорошо, группа не доехала. Позвонил я дежурному, он её на полпути развернул.
Ошибка
Порой думаю, что ещё надо? Работа спокойная, тихо, светло. Никто над тобой не стоит, никуда не гонит, а почему-то радости от этого не испытываю и постоянно ищу, чем бы заняться. Неугомонный какой-то. Как раньше коллеги мне говорили – трудоголик!
– Представляешь, Егор, порой на службе и ошибки случались.
– Так от них никто не застрахован.
– Согласен! Однако степень таковых бывает разная. Чикатило пока искали, сколько невинных в тюрьмах томилось, кому-то приговор привели в исполнение. Ты знаешь, про кого я говорю?
– Да! Я фильм про него смотрел. Сколько людей убил этот маньяк. Писали, что далеко не все эпизоды смогли доказать.
– Вот и у нас случались неурядицы. Такое бывает от спешки. Думать и ждать, вынашивая версии и закрепляясь вещественными доказательствами, не все могут, терпения маловато, а ещё когда начальство требует показатели и грозит увольнением. Я никого не оправдываю.
– Не ошибается тот, кто ничего не делает, – смеётся инженер.
– Здесь другое. Был в моей практике такой неприятный случай.
У напарника даже уши зашевелились. Напрягся парень. По глазам вижу нескрываемый интерес.
– Я дежурил в составе следственно-оперативной группы. Дело летом было. То ли девяносто четвёртого, то ли пятого года.
Выбили дверь в квартиру и у бабушки последние денежки от пенсии украли. Ребята на месте работала, а я чуть подзадержался, разбираясь в семейной драме.
Когда поднялся на второй этаж, эксперт-криминалист собирался вырезать кусок дерматина с отпечатком обуви.
– Зачем имущество старушке портить? – он на меня посмотрел с удивлением. – Где она потом материал, да и на что купит? Кто за бесплатно будет делать?
– Твоя правда. Сейчас зафиксирую и перенесу на дактоплёнку.
Для себя я отметил, что рисунок подошвы распространённый – параллельные линии верхней части стопы, а пятка не отобразилась. Я ещё тогда подумал: «У меня на домашних сланцах также».
– Следователь где?
– В зале.
– Василий Сергеевич, поручение будет? Или поквартирку?
– Не суетись. Наши уже злодея изобличили. Семён на кухне с подозреваемым работает. Представляешь, рабочие в подвале трубы меняют. Один из них высмотрел, что бабулька ушла, и проник, нехороший такой.
– Сам признался или кто видел?
– Отпечаток его ботинка на двери.
– Отлично! Раскрытие в дежурные сутки. Пойду, послушаю.
В небольшой кухоньке опер беседовал с мужчиной в грязной робе. Разоблачённый был в наручниках, лицо выражало страдание, по щекам взрослого работяги текли слёзы.
– Рассказывай дальше! – давил сотрудник.
– Мне больше нечего добавить, – тут же на его голову опустился кулак бывшего десантника. – Ай!
Я такие методы не приветствую, но коль эксперт дал предварительное заключение, значит… Хотя. И в этот момент входит молодой человек, на вид двадцати трёх лет, слегка подшофе.
– Варлаам, возьми объяснение с парня. Это наш добровольный помощник, он заприметил, как этот хмырь терся на лестничной площадке.
– Вы из какой квартиры?
– Тридцать восьмой. Этажом выше, – охотно и с какой-то бравадой отвечает.
– Можно у вас побеседовать?
– Безусловно! Только у меня друзья там и невеста моя. У меня сегодня днюха… гости.
– Мы постараемся их не побеспокоить.
Доброволец выходит первым, я за ним. Когда он начал подниматься по пролёту, на грязном полу отобразился чёткий след из прямых параллельных линий.
– Послушайте! – обращаю на себя внимание. – Вы подождите меня у себя, я забыл старшему протокол передать.
Как только наверху хлопнула дверь, я подозвал эксперта, который состроил удивлённое лицо.
– Понимаю! Каждый может ошибиться. Как находишь этот образец?
– Общий рисунок совпадает полностью, а правый отпечаток имеет частные признаки, косвенно совпадающие с нашим на дерматине.
– Я в кухню, ты к следователю.
– Семён Витальевич, выйдите на минуточку.
Стоим вчетвером у входа.
– Я его почти расколол, – хмурит брови угро. – Техник, получается из-за тебя…
– Сейчас не до выяснений отношений. Значит, действуем так…, – Василий Сергеевич быстро строит план. – Только надо несколько вопросов выяснить у бабушки.
Хозяйка рассказала, как к ней заходил сегодня сосед, как она в его присутствии доставала деньги из-под клеёнки в ящике кухонного стола, где лежат ложки и вилки. Добавила, что молодой человек проводил её на улицу, когда она шла в магазин.
Опер отказался приносить извинения пострадавшему рабочему.
– Здравствуйте ещё раз, – я присел напротив мужчины. Как вас по имени отчеству?
– Виктор!
– Вам сколько лет?
– Пятьдесят один!
– Значит, я не могу к вам обращаться, только по имени.
– Бить можно, а…
– Виктор…, – я повысил голос.
– Фёдорович!
– От лица своего коллеги и правоохранительных органов приношу вам извинения за доставленные неудобства, – у товарища челюсть отвисла. – Произошла чудовищная ошибка. Простите, пожалуйста. Нам нужна ваша помощь.
– Ботинки отдайте, – он посмотрел на носки, потом на руки.
– Семён, сними наручники. И обувь верните.
– Виктор Фёдорович, если я правильно понимаю, сосед сверху вас заметил на площадке…
– Да нет! Он к нам в подвал спускался. Задавал пьяные вопросы, я его попросил…, выволок, чтобы не мешал.
Оставалось дело за малым. Пока мои коллеги продолжали сбор и фиксацию следов преступления с заполнением протокола, я поднялся на этаж выше.
Объяснение от помощника заполнялось легко и быстро. Выяснилось, что именинник служит по контракту в воинской части нашего города. В гостях его сослуживцы. У парней проблема с финансами, так как имела место задержка причитающихся выплат.
А дальше привычные мероприятия и закрепление факта совершённого преступления показаниями свидетелей, проведениями очных ставок, заключения эксперта и возбуждение уголовного дела.
– Варлаам Иосифович, а какую сумму он украл?
– По тем временам смешную, но последнюю у пожилой женщины. По нашим сегодняшним меркам одну тысячу.
– И стоило из-за этого мараться? – недоумевает Егор.
– Ты прав! Это того не стоило.
Биатлон
На рассвете разбудил меня шум, бьющих капель по металлу крыши: «Вот и раскрыл виноград… вот и насладился прекрасной погодой…».
– Варлаам, спи! Чего крутишься?
– Дождь!
– Пусть идёт, отдыхай…
Поворочался я минут так десять, да встал. Настроение всё на нет сошло: «Пока Сонечка нежится, пойду в компьютере посижу!».
Поставил чайник на плитку. Накидал Василию еды в тарелочку, разогрел и вынес на веранду. Наш любимчик сидит на столе и смотрит во двор сквозь мокрое стекло.
– Иди ешь!
– Маяау!
– Пойдёшь на улицу?
– Мя! – спрыгнул на пол и перед дверью поднял переднюю лапку.
– В окно стукнешь, когда обратно… открою, – счастливчик рванул по отмостке, куда не попадает мерзкая сырость.
Налил себе кофе и разместился перед монитором. Просматриваю почту, пишу ответы: «О! Блин! От Петрухи сообщение… как же я пропустил? Два дня висит…». Открываю, а там: «Иосифович! У нас двадцать девятого армейский биатлон. Предварительно сбор на «Заре». Свистни, если соберёшься. Поедем, за ребят поболеем!»
«Ну и кто я после этого? Иные слова и в голову не лезут!», – набираю ответ коллеге по прошлой службе.
– Варлаам! – жена из спальни. – Вася стучит по стеклу.
Пока запускал питомца, подумал, что писать поздно, лучше позвонить товарищу. Только вот на часах пять сорок, человек ещё, возможно, спит.
– Привет, старый пень! – друг меня приветствует бодро, значит, на ногах.
– Здорово! Только сообщение увидел. Решил набрать. Где встречаемся?
– В семь от отдела автобус отходит.
– Принял! – отключаю связь.
Собираюсь. Захожу в спальню.
– Куда? – Сонечка наблюдает за моими движениями.
– Парни пригласили на соревнования.
– Тоже участвовать?
– Нет! За своих будем кричалки «горланить».
– Ну-ну, – и она перевернулась на другой бок.
На автостоянке перед отделом полиции оставляю свою легковушку и запрыгиваю на подножку автобуса.
– Мужики, всем доброе утро! – на меня смотрит два десятка глаз.
– Отлично! – председатель нашего филиала общества ветеранов МВД жмёт мою ладонь. – Вот молодец! А я переживал, кого выставить в нашей тройке.
– Это… я…, – взглядом ловлю улыбающуюся физиономию Пети. – Он? – тычу пальцем.
– Я его попросил тебе звякнуть. Больше никого нет…
– А он?
– У него спина…
– По-твоему, у меня её нет? Я к тому же гипертоник…
– Вар, не ваврчы, – смеются коллеги.
– Сговорились! Я даже ничего не взял из одежды.
– Всё есть, – Игорь расплылся в улыбке.
Поднимаю руки и прохожу на место рядом с «предателем». «И надо было мне подрываться в такую рань. Опять поспешил, людей насмешил», – бубню про себя.
Пока мчались до полигона, распогодилось, вышло солнышко. Редкие лужи на асфальте парили, словно летом. Я облачался в камуфляж, зашнуровывал берцы. И тут меня память вернула домой с воспроизведением «Ну-ну!» супруги. Я повернулся к бывшему оперу.
– Соня?!
– Она сказала, чтобы я не звонил, а написал на электронку. Ты у нас, оказывается в мемуары вдарился, целыми днями у компьютера…
Во мне вскипела злость, которая спровоцировала подъём адреналина и желание во чтобы то ни стало – одержать победу. Запел рингтон телефона. Взглянул на экран, покачал головой, а пальцы самостоятельно скрутили кукиш.
– Чего не отвечаешь? Она же волнуется! – Петя прищурил глаза.
Молча выключил сотовый и закрыл его на молнию в кармане своей куртки.
После торжественного построения и приветственных речей в честь прошедшего профессионального праздника Росгвардии был дан старт. Первыми шли ребята, проходящие службу в спецназе, затем выступили парни из ОМОНа, а на закуску третья тройка «старичков» по сокращённой и облегчённой программе.
Почему жребий выпал на мою скромную персону, ума не приложу, но после отмашки я подорвался, словно молодой. Слегка сырой грунт скользил. Чуть сместившись на листву, почувствовал хорошую опору и припустил впереди своих коллег. На первой стрелковой позиции «стрельба стоя» сделал несколько глубоких вдохов, задержал дыхание и произвёл выстрелы.
Пробежав второй круг на рубеже «стрельба с колена» мишень поплыла: «Давление… мать его так!». Потёр переносицу, затаил выдох и… раз, два, три… пули ушли в цель.
Завершающий круг дался с натяжкой, но желание не ударить в грязь лицом и не подвести команду помогли собраться. Перед последним рубежом покатился по грязи, и только берцы замелькали в воздухе, а руки придержали пистолет в кобуре. Телом вывернулся, чтобы оружие не попало на чернозём. Боли не было. Все конечности работали в штатном режиме.
Отстрелялся практически вслепую. Резкость навести не смог. Подбегал к финишу, прихрамывая, появилась резь в левом бедре и заскрипела поясница: «Врёшь! Дотяну!»
– Ура-а-а-а, – закричал в полный голос и, пересекая линию окончания дистанции, упал на подхвативших моё тело товарищей.
Награждение прошло без меня. В командном зачёте мы взяли почётное второе место, а в личном первенстве среди «дедушек» по общему числу баллов я сместился на третье. Сказалось падение. Последняя стрельба была не в мою пользу. Однако грамота и медаль ехали на моём животе, когда я лежал на заднем сидении, согнув ноги в коленях.
– Твоя меня убьёт! – вздыхал в очередной раз «Петруччо».
– Надо в поликлинику заскочить, сделать укол. Тогда не узнает.
– Сегодня нет, а потом кто-нибудь проболтается.
– Нашёл о чём беспокоиться. Главное вот, – я потянул за ленточку с кругляшкой и крикнул председателю. – Игорь! А где мой тортик?
Традиция
Заступили мы с моим напарником на смену вчера вечером. Воскресение, блаженство, тишина. А вот с утра какое-то нездоровое движение, суета. Кто-то бежит с криками. Смех, песни.
Ах, да… первое апреля на дворе, да ещё в понедельник. Казалось бы, трудный трудовой день начавшейся недели, а у нас веселье.
Мы с Егором работаем. Нам отвлекаться никак нельзя. Процесс идёт своим чередом.
Ближе к полудню открывается дверь.
– Здравствуйте! А вам что, особое приглашение надо? – в зал вошла Ирина Владиленовна. – Все уже были у руководства, подарки получили. Егор, определитесь, кто за кем и быстро… собственник ждёт, а ему ещё в несколько точек надо попасть.
И выскочила в коридор.
– Это что было? – я поднял взгляд на своего босса.
– У нашего немца свои традиции. Он полюбил День дурака и старается посетить свои заводы и фермы, чтобы лично поощрить работников.
– О! Премия?
– Да!
Я даже преобразился. Потираю ладони.
– Интересно, в какой сумме?
– Всегда разная. Помню, было десять тысяч.
Моё воображение сразу побежало по магазинам и споткнулось, сумма не маленькая, но и всего не купишь.
– Я пошёл! – молодость опередила пожилого подчинённого, обойдя на повороте.
– Хорошо!
Спустя двадцать минут коллега сидел в своём кресле с очаровательной улыбкой и запахом табака. Значит, успел и к директору, и на перекур.
– Пойду! – как бы нехотя, встаю и направляюсь на выход, а у самого сердце колотится: «Премия!».
В приёмной меня встречает заместитель директора.
– Варлаам Иосифович! Наш главный, из Германии. Уважьте, пожалуйста, поздоровайтесь на его родном языке. Знаете?
– Владею! – уверенно произношу, успокаивая начальство, а самого подтрухивает.
– Вот и замечательно! Ничему не удивляйтесь. У нас такая традиция…
– Уже в курсе.
– Замечательно! Желаю удачи, – Пётр Игнатьевич открыл передо мною дверь.
Вхожу. Наш босс в сторонке, а на его месте мужчина с рыжими волосами прямо сошёл с картинки на упаковке нашей продукции.
– Гуд Дей! Хэлоу! – протягиваю руку. – Ой! Простите! Гутен морген! Хенде хох! Ауфидерзейн! – прямо сразу вот так и выпалил нагора все, что знал на их буржуйском.
Владимир Сергеевич прыснул и засмеялся, прижимая ладошку ко рту. Немец, правда, слегка улыбнулся и поднял ладошки.
– Здравствуйте! – на чистейшем русском произнёс он. – Варлаам Иосифович, можно опустить…?
– Простите, я переволновался.
– Ничего! Вы у нас работник новый, но с богатым жизненным опытом, а сегодня, мой любимый и самое таинственное торжество в вашей стране – День дурака. Мне докладывали о ваших результатах. Я решил наградить вас разовой премией в размере одной тысячи…, – он чуть наклонился вперёд и шёпотом добавил, – долларов USA.
Мозговой калькулятор в пересчёте на рубли выдал сумму, и я еле устоял на ногах: «Вот это щедрость! Вот как надо ценить тех, кто пашет на тебя!».
– Спасибо! – только и сказал, принимая толстенький почтовый конверт.
– Только…, – Германия прищурилась. – Никому не открывайте тайны. Все получили за свой труд индивидуально.
– Это я понимаю! – а у самого уже чесалось позвонить жене.
Пожав руки руководству и придав физиономии серьёзность, я покинул гостеприимный кабинет.
Егор разговаривал по телефону. Я прошёл к своему шкафчику и опустил полученный подарок в сумку: «Сюрприз дома раскрою вместе с Сонечкой! Интересно, вытерплю?».
– Ну как?
– Нормально!
Краткий диалог с инженером дал ясно понять, никто ничего никому не скажет.
– Хочешь, расскажу, как надо мной подшутили на первое апреля, когда я служил в ППС?
– Конечно! – парень приготовился слушать.
– Я тогда уже заканчивал заочно последний курс института. Рапорт о переводе был подписан и ждал своего часа. Я в тот раз утром сдавал дежурство. Командир попросил дать объяснительную по ночному задержанию дебошира. Вот я и сочинял, обстоятельно и последовательно излагая факты.
Входит замполит.
– Варлаам, ты чего здесь? Почему ещё не на складе?
– А что там? Я вот писательством занимаюсь.
– Бросай! Беги, а то не успеешь. Кладовщица сегодня отгул взяла.
– Толком скажи, зачем?
– Как? Ты не знаешь? Ах да, ты же дежурил. Приказ вчера пришёл. Тебе младшего лейтенанта присвоили. Дуй за звёздочками, и в магазин, проставиться надо.
– На разводе ничего не говорил командир, – во мне появились нотки сомнения.
– Он забыл, меня попросил до тебя довести…
Объяснительная была закончена в одну минуту. Успел на склад, когда женщина собиралась включать сигнализацию. Она тоже сильно удивилась, почему я без копии приказа, но согласилась и выдала готовые погоны: накладные на рубашку и нашивные на китель, а также четыре маленькие звёздочки.
Пока бегал за продуктами, внутренний карман прожигал мою душу: «Офицер!».
В кабинет командира просто влетел. Приступил к накрытию стола. Тот сидит, смотрит и молчит.
– Это что?
– Звание будем обмывать?
– Чьё?
– Моё! – что-то кольнуло под лопаткой.
– Когда присвоили? Где приказ?
– Так замполит…, – и тут до меня доходит, пошутили товарищи.
Посмеялись. Под чай позавтракали. Вот такой был у меня весёлый праздник.
Смотрю на смеющегося Егора. И продолжаю:
– А уже когда назначили на должность участкового, майор пригласил к себе и с важным видом вручает ключи от служебного транспорта: «Вот, – говорит, – Варлаам, от сердца отрываю. Новенькие «Жигули» пришли в нашу службу. Отдаю тебе». Принимаю подарок. На ключах пульт сигнализации.
Выхожу на площадку для служебного транспорта, наживаю на кнопочку, а звук «пик-пик» справа у ворот раздаётся, и джип моргает повторителями.
– Так вы же рассказывали, вам УАЗик старый всучили? – Егор в замешательстве.
– Твоя правда. Эта машина оказалась друга моего старшего «шутника», бизнесмена. Ох, они потом долго смеялись, вспоминая моё выражение лица.
Так с хорошим настроением пролетели часы нашей вахты.
Приехал домой. Сумку вношу чуть ли не на вытянутых руках, как будто там некая стеклянная ценность.
– Что? – Сонечка смотрит в мои глаза.
– Мать! Премию выдали. На наши рубли сто тысяч. Представляешь? – жена аж присела.
– Как тебе с работой повезло, милый!
– Вот! – достаю конверт и протягиваю любимой.
Сам вышел на веранду, снимаю обувь. Странно, кота на месте нет. Обычно встречает хозяина. И в это время за дверью раздаётся смех Сонечки.
– Что? – переступаю порог.
– Тебя поздравили с праздником. Но тысяча в наличии…
– Правильно! Долларов!
– Рублей! – она так заразительно смеётся, что я выхватываю конверт и проверяю его внутренности.
А там, среди нарезанных под купюры газетных листочков, и вправду одна бумажка наших лежит и чек на валюту, в котором написано: «Уважаемый Варлаам Иосифович! Поздравляем вас с Днём смеха, веселья. Обналичить платёжный документ вы можете в любое время на территории США в Национальном банке! Желаем вам счастья, радости и долгих лет здоровой жизни!».
Нет! Я не расстроился! Деньги лишними не бывают.