Путь

Телевизор в квартире включался вместе с началом активности владельца, так что Арсений еще раз посмотрел рекламу нового шоу и, не имея особого выбора, переключил на очередную «мыльную» бредятину. Выключить телевизор было невозможно, это была стандартная индивидуальная функция каждой квартиры, каждого дома, каждого подъезда. Экраны были везде: они смотрели на тебя с витрин магазинов, сопровождали во время поездок в общественном транспорте, даже на рабочем месте позволялось содержать телевизоры, чтобы не отрываться от любимых телевизионных шоу. Техника транслировала – люди смотрели, и шоу продолжалось. Шоу должно было продолжаться всегда. Раньше Арсения это особенно не раздражало, у него было всё как у всех остальных. Но несколько последних дней кардинально отличались от его былой жизни.

«Возможно, это та самая болезнь, что проявлялась в виде кровавых пятен на руке, вернее, ее рецидивы», – подумал он и пожал плечами, входя в кабинет врача, у которого зарегистрировался на прием перед выходом по индивидуальному интеркому.

Врач приветливо улыбнулся, усадил пациента в кресло и стал внимательно изучать предоставленную ему для осмотра руку. Светившийся улыбкой несколько минут назад, теперь он с задумчивым видом вышел из кабинета, бросив пациенту:

– Мне нужно проконсультироваться с коллегами и сделать снимки.

Арсений лишь пожал плечами и решил, что это стандартная процедура. Но когда в кабинет вошло несколько, а точнее – больше десятка «коллег» доктора, он был крайне озадачен. Они вполголоса совещались за его спиной, но как Арсений ни старался, не смог разобрать ни слова из их медицинских терминов и просто откинулся в кресле. После десятиминутного обсуждения доктора по очереди стали выходить из кабинета, а лечащий врач сделал снимок и взял пробу крови.

– На этом пока всё, – сказал он, – ничего страшного тут быть, в принципе, не может, но на всякий случай мы проведем анализы и сообщим вам результат. Пока вы свободны.

Последние слова доктора показались нашему герою немного странными, и сказаны они были несколько резковатым тоном, но потом врач приветливо улыбнулся и попрощался, Арсений вышел из кабинета. Была суббота, а это означало только одно: наступало время шоу, и все улицы уже раскрасились под стать этому событию. Повсюду висели флаги, баннеры, сновали продавцы билетов, больше похожие на делегации панков-лицедеев. Один из них подошел к Арсению и спросил:

– У вас уже есть билет на сегодняшнее шоу?

– Нет, я как раз собирался приобрести один для себя.

– Пожалуйста, – сказал паренек в кожаной одежде и дрожащей рукой протянул билет. – Распишитесь за покупку.

Арсения передернуло. Нет, вовсе не от вида паренька, он-то как раз был привычен, и не от того, что его руки тряслись, это тоже можно было понять. Но что-то внутри нашего героя взорвалось, когда он увидел на руке билетера вязаную черную перчатку с отрезанными пальцами. Она была до боли знакомой.

– Откуда это у тебя, – спросил Арсений, немного грубовато схватив паренька за руку.

Смутившись, тот ответил:

– Один мужчина в хостесе вяжет такие и раздает почти бесплатно.

– Хостес – что это? Где он расположен?

– Вам не захочется там быть, – с кривой улыбкой ответил парень, – люди избегают этих мест, а мы так называем здания, где живут участники шоу. – С этими словами он вырвал руку и убежал без оглядки.

Арсений почувствовал, что это очень важно, но почему? Невозможно было понять, и как только он начал напряженно думать, руку прошибла очередная волна боли. На этот раз она была более продолжительной и не отпускала несколько минут. Постояв так немного, он направился к арене, движение туда было перекрыто, но идти было всего несколько кварталов, так что на шоу он точно успевал. Однако надо ли ему туда? Теперь это вызвало большие сомнения.

***

Шоу началось, и всевозможные фрики открыли шествие по кромке арены. Они шли по кругу с разных сторон навстречу друг другу, то сближаясь, то расходясь с какой-то отрепетированной агрессией, что иногда становилось страшно. Было ощущение, что эти маргиналы порвут друг друга на куски еще до того, как шоу достигнет апогея, и от этого было грустно и одновременно жутко. Тем временем шоу продолжалось, и колонны отборных уродцев шествовали дальше, казалось, что этому не будет конца. Каждый из них был одет подобающе той дисциплине, в которой выступал, но наряды эти были вовсе не из обыденной жизни. Это была рваная кожа или тряпки, которые сменялись аксессуарами, причем то тут, то там из этого ужасного, но гармоничного лицедейства ярким пятном выделялись вязаные части гардероба, что были на многих, если не на каждом из них. Это заставляло о чём-то вспомнить, но о чём? Сознание словно не пускало туда. Руку пронзила новая волна боли, и рукав окрасился в красный цвет, что не слишком резонировало с окружающей обстановкой.

Схватившись за руку, Арсений всё же не мог оторвать глаз от зрелища, которое разворачивалось совсем близко. Теперь посреди арены, словно из-под земли, поднялась сцена, это был самый центр шоу. Развлекательную программу начали танцы. Столь же непривычные, но притягивающие взгляд полуголые девушки исполняли какие-то грязные пластичные движения, танцуя в одеждах, еле прикрывающих их идеальные тела. Прически танцовщиц были подняты вверх, а макияж, казалось, светился в темноте. Толпа взревела, люди понимали, что шоу сейчас начнется, и они станут частью его – неотъемлемыми зрителями, хозяевами и одновременно рабами зрелища.

Руку пронзила очередная колющая боль, но оторваться от арены теперь было просто невозможно, и Арсений, зажав ладонью кровоточащее место, продолжал завороженно вглядываться в происходящее. Тем временем из-под земли вылетели фаерщики и, приземлившись по четырем краям сцены, застыли словно в нерешительности. Толпа замолкла и с нетерпением уставилась в их сторону, ожидая, что будет дальше. Тут же прогремел оглушительный залп салюта, которого они и ожидали, и под восторженные крики артисты стали дышать огнем, незаметно поднося ко рту бутылки с зажигательной смесью, закрепленные на рукавах их костюмов. Делали они это так мастерски, что складывалось впечатление, что они и вовсе существа из другого мира, водившие дружбу с драконами.

После этих трюков они выхватили оружие из специальных подставок и, дыша огнем в центр сцены, подожгли его. Девушки тем временем сгрудились посередине и изображали пленниц, за которых началось сражение на горящих мечах, а как только оно достигло своего апогея, пленницы достали горящие шары на цепях и стали причудливо вращать их так, что зрителю казалось, будто вокруг них горящая клетка. Сражение тем временем подходило к концу, и на ногах осталось лишь двое. Неясно было, вправду ли они переубивали друг друга, или это было частью представления, настолько мастерски реализованного, что отличить игру от реальности было невозможно.

Над ареной зазвучала вдохновляющая музыка, знаменующая, что сейчас наступит кульминация действа. Прожекторы, ранее выхватывающие разрозненные фигуры, теперь скрестили свои лучи в центре сцены. Девушки, крутя пои над головами, разошлись, и теперь огненная клетка образовалась вокруг дерущихся финалистов. Они показали несколько приемов с переворотами в воздухе, а потом один из них сразил другого и точно к окончанию музыки упал на колено. Свет погас, остались видны лишь полыхающая клетка вокруг него и огненный меч, который он воткнул поодаль. Теперь только этот свет освещал силуэт бойца.

Публика разразилась овациями, все свистели и рукоплескали. Арсений не мог не поддаться всеобщему порыву, он радовался как ребенок, он был счастлив в этот момент. Тут же прожекторы заработали вновь и осветили пьедестал над сценой, на который взошел мужчина, вероятно, это был ведущий шоу. Он был в сиреневом смокинге с бабочкой, однако прическа с этим одеянием никак не гармонировала, да и на ногах были кроссовки.

– Рад приветствовать вас! – начал он. – Рад приветствовать вас на шоу! Да, это то, чего вы ждали, это то, что вы хотели увидеть! И, как всегда, у нас будет лишь один победитель, лишь один победитель, который уйдет домой с почестями, а остальные будут посрамлены. Здесь, на арене, сбываются все ваши потаенные желания, мы покажем вам то, чего еще нигде не было! Итак, смотрим! Смотрим и восхищаемся! – С этими словами он бросил микрофон в воздух, вокруг вспыхнули факелы, которые осветили площадки для соревнований. В этот миг руку Арсения пронзила очередная волна боли.

– Да что же это такое! – вслух простонал наш герой и поднял рукав.

Под этой непонятной болячкой всё еще проступала запекшаяся кровь, но показались какие-то символы. «Что это? Татуировка? Но откуда?» Он потер это место, стараясь отчистить от остатков крови и внимательно присмотрелся. Символы стали меняться прямо на глазах. Еле различимо, но всё же на руке проступило: «Смотри вверх!»

Не сознавая, что делает, Арсений высунулся за ограждение и взглянул вверх, туда, где располагались ложи для ВИП-гостей. Он долго присматривался, пока случайный луч прожектора не выхватил сидящих. Арсений знал одного из них, да, конечно, не узнать его было невозможно: вязаная шапочка в жару и черные перчатки без пальцев. Но кто он? Резким движением наш герой схватил соседа за плечо и требовательно указал пальцем на ВИП-ложу:

– Кто это?

– Да ладно, разве ты не узнал главного редактора шоу? – сказал тот и отсутствующим взглядом уперся в арену.

Но Арсений не знал главного редактора, не мог его знать, тогда откуда этот странный человек был ему знаком? Он попытался сосредоточиться на шоу, но резкая боль в руке опять не дала ему расслабиться. Мысли теперь были вовсе не о действе, не о том, что творилось на арене, а о том, что происходило с ним самим. «Заболевание, которому никто не мог поставить диагноз, и эти символы на руке… Как на моей руке вообще могло быть написано: «Посмотри вверх»? Это же невозможно!»

Он снова поднял рукав и взглянул на то место, где еще недавно виднелась надпись, но там ничего не было. Не то чтобы там не было вовсе ничего – покраснение и синюшные, еле различимые символы там, конечно же, присутствовали, однако никакой внятной фразы они не составляли. Но, как успел заметить Арсений, их стало чуть больше, и появление новых, обрамленных кровавой каемкой, более не сопровождалось такой резкой и адской болью, как раньше. Наш герой попробовал поступить так, как делал раньше, когда бессмысленный набор символов превратился для него во вполне осознаваемые слова, и внимательно присмотрелся к руке. Несколько секунд ничего не происходило, но потом буквы слегка задвигались, зарябили и стали выстраиваться во вполне понятную цепочку, которая немного не вязалась с реальностью: «Если ты смог прочитать это, то, скорее всего, ты в чужом мире и должен быть осторожен…»

Надпись резко обрывалась на полуслове, но этого хватило, чтобы на Арсения накатило озарение. Будто кто-то отодвинул ширму, открыл дверь – да, это было неспроста так, и нужно было выбираться из этого проклятого места, пока не началось самое ужасное действо. Не щадя никого вокруг, он стал расталкивать обывателей, чтобы протиснуться к проходу. Поначалу никто не противился ему, но чем ближе он приближался к проходу наверх, тем сложнее было продвигаться вперед. Перед самым выходом его даже толкнули обратно, а когда, не удержавшись на ногах, он упал, облили каким-то сладким напитком и сказали несколько нелицеприятных слов, после чего все опять уставились на арену. Шоу продолжалось.

Арсений ползком, чтобы никто его не заметил, стал продвигаться к проходу, где-то внутри него зрела мысль, что нужно быть осторожнее, он взглянул на руку, где успело проступить еще несколько слов: «Тебя будут пытаться остановить, потому что этот мир живой, его обитатели – его иммунная система, а ты – вирус…»

– Ну, об этом я как-то уже успел догадаться, спасибо, Капитан очевидность! – буркнул он себе под нос.

Как только выход в фойе забрезжил перед глазами, два мордоворота преградили ему дорогу:

– До конца шоу выход закрыт, наслаждайтесь зрелищем! – угрожающе произнес один из них.

Арсений попытался прорваться сквозь их тела, заполнившие всё пространство выхода, но получил достаточно болезненный удар в живот и вынужден был отступить.

– До конца шоу выход закрыт, наслаждайтесь зрелищем! – слово в слово повторил второй, что показалось Арсению несколько странным.

Наш герой уже собирался капитулировать и пойти покорно досматривать шоу, когда сзади его окликнул знакомый голос.

– Арсений! Арс! Так вот ты где, а я тебя повсюду ищу. Ребята, пропустите этого человека, он всего лишь собирался присоединиться к нам, в ВИП-ложу. – Это был тот самый человек в вязаной шапочке, которого представили как главного редактора шоу. Он приветливо махнул рукой, и два мордоворота, переглянувшись, разошлись в стороны. Теперь у Арсения и вовсе не было выбора.

«Вязьман», – сверкнуло в голове имя, да, он точно знал этого человека. Они молча шли по полутемным коридорам арены, продвигаясь всё выше и выше. Наш герой испытывал смешанные чувства. С одной стороны, он ненавидел это кровавое зрелище и прекрасно понимал, что должен ненавидеть этого человека. С другой стороны, этот человек в нелепой вязаной шапочке казался каким-то близким, даже родным, будто бы и не было больше в этом мире другого такого человека.

– Иди спокойно и не оборачивайся, – вдруг произнес этот странный человек. – Вижу, ты уже понял, что находишься в чужом мире. Вижу, что понял про татуировки, это замечательно. – После этого он замолчал и, не замедляя шага, прошел мимо ВИП-ложи, к которой они якобы направлялись.

Сознание Арсения начало понемногу настраиваться на непривычный ритм, боль в руке, которая всё не прекращалась, теперь сменялась яркими образами не об этом месте. Неожиданно возникло множество путаных и неправдоподобных мыслей о том, что этого человека он уже встречал раньше и… в другом мире. Как такое было возможно – в голове пока не укладывалось.

Арсений посмотрел на руку – там хитрое переплетение линий рисовало символами всё больше иероглифов, неразличимых с первого взгляда. Он вытер кровавую каемку и внимательно всмотрелся: «Может, там будет новая подсказка?» И она была: «… никому не доверяй, кроме…» – Наш герой успел различить лишь эти слова, когда незнакомец заговорил вновь.

– Меня зовут Вязьман, я думаю, ты начинаешь вспоминать, что мы с тобой уже знакомы, но это было не здесь. Что говорят спасительные символы? – он улыбнулся. – Я думаю, что пока ты видишь лишь бессвязные сочетания слов, не более. Это всё потому, что твоя татуировка еще не окончена. Может, это даже к лучшему.

Внезапно мелькающие переплетения проходов стали словно уплывать вниз, Арсений потерял ощущение реальности, его голова закружилась, и он еле удержался на ногах. Вязьман подхватил его, и с этим касанием нахлынула вторая волна воспоминаний. Его зовут Арсений Товстолуцкий, и он Путешественник. Он здесь с целью… с целью помочь то ли себе, то ли всем этим людям. Какое-то не вполне четкое воспоминание, может, из-за того, что он сам еще толком не определился.

– Где я? – спросил этот новый Арсений.

– Вот он, он и объявился! Здравствуй, дружище! Кажется, еще вчера мы с тобой сидели у работающих мехов завода и ели бутерброды, а теперь вот спасаем целые миры, не так ли?

– Что это за место и что с моей рукой? – проигнорировал приветствие наш герой, в основном из-за дикой дезориентации в пространстве.

– Поздравляю тебя, ты в первый раз полностью погрузился в мир Пути! Как тебе ощущения? Сейчас ты в мире Шоу. Здесь все развлекаются, смотрят представление, может, ничего и не надо менять? Оцени. – Вязьман за шкирку подтащил Арсения к иллюминатору, из которого открывался вид на арену. На ней происходило нечто невообразимое, где шоу с клоунами и фейерверками перекликалось с кровавыми боями, расчленением и не только… Арсений закрыл лицо руками и сел. – По-моему, ты начинаешь понимать, быстро же у тебя получилось, – продолжал Вязьман. – Но с твоим полным погружением времени у нас не осталось вовсе. Они чувствуют тебя, чувствуют каждой клеточкой своего тела, что ты хочешь изменить, разрушить их привычный мир, и они будут сопротивляться. Охрана уже идет за нами, нужно спешить.

– Тебя будут пытаться остановить, – промолвил Путешественник, – я уже читал это у себя на руке, но как я понимаю эти символы? Это же тарабарщина.

– Ну это как посмотреть. Тут всё и сложно, и просто одновременно. Видишь ли, обман восприятия, так сказать: в реальном мире ты не знаешь этого языка, но татуировка – часть твоего тела, и она проявляется во всех твоих проекциях. Дословно запомнить символ ты не можешь, поэтому Путь не изменяет его, но значение ты помнишь, и если о-о-очень захотеть, то поймешь, что там написано. Хитро придумано, возможно, мне не хватило именно этого…

– Что это значит? – удивленно спросил Арсений. – И почему я встречаю тебя в совершенно разных мирах Пути? Мне казалось, на это способен только Бо, но его я нашел в Срединном мире, так кто ты? Тоже Путешественник?

– Об этом потом. Уже близко, слышишь топот?

И они побежали. Коридоры сменялись один другим, и Вязьман с легкостью преодолевал бесчисленные повороты, Арсений пытался не отставать, а этот необычный человек на бегу говорил:

– Видишь, я стал редактором шоу, самым главным человеком здесь, но даже я не могу его закончить. Я встал во главе и сам стал рабом системы, пытался из года в год замедлить распространение насилия в нём, но наш зритель требователен, а разрушить систему, в которой сам живу, я, увы, не могу. Вот так, запертый здесь, я с грустью наблюдал, как люди вкушают плоды своих пороков. Прилипшие к экранам и уже не в силах от них оторваться и оглядеться вокруг, они смотрят, как истязают и убивают таких же, как они, и свято верят в то, что это правильно. Это шоу, и оно должно продолжаться, кажется, в этом мире уже ничего, кроме него, и не осталось. Мы придумываем шоу, обслуживаем шоу, работаем, чтобы туда попасть, а потом в исступлении, как истуканы, смотрим его и восхищаемся. – С этими словами он влетел в круглую, хорошо освещенную комнату и закрыл за собой железную дверь на засов. – Я ждал тебя, ждал слишком долго, что перестал уже надеяться. Ты тот, кто сможет помочь. Я сделал эту комнату в катакомбах арены и установил здесь камеру, которая может транслировать на каждый телевизор в этом мире, на каждое мобильное устройство, и даже на экран арены. И если каждый человек в каждом доме увидит, услышит и сможет хоть на секунду задуматься о том, что есть другая жизнь, это и будет тем самым поворотным пунктом для их возрождения.

– Да, мы не замечаем ничего вокруг, пока нам об этом не скажут в «Новостях» по центральному телевидению. Не важно, говорят ли там правду или нет, – продолжил его монолог Арсений, – мы будем свято верить, что всё хорошо, пока не появится человек, который скажет: «Стоп!» Который во всеуслышание покажет нам, что мы неправы, что есть другой путь, есть куда стремиться – и хватит уже рассматривать цветные картинки.

– Вот этим человеком и должен стать ты. Сейчас, когда все люди прикованы к шоу, каждый из них услышит твои слова, но сделать это нужно быстро. – При этих словах несколько человек стали тарабанить в дверь.

Не давая Арсению опомниться, Вязьман зажег свет и направил камеру прямо на Путешественника.

– Камера, мотор! – произнес он и щелкнул переключателем.

Арсений встал, он понимал, что его изображение транслируется на каждый экран чужого ему мира, и каждый человек сейчас внимательно вглядывается в его лицо. Это было страшно. Даже люди на арене отвлеклись от игрища и смотрели на этого одинокого человека на экране, да и сами участники с удовольствием прекратили свою бойню и ждали, когда же незнакомец заговорит. Арсений несколько раз пытался начать свой монолог, но вместо слов у него выходило нечленораздельное мычание. Наконец, пересилив нервную дрожь, он всё же сказал:

– Послушайте, люди, очнитесь! Что вы делаете с собой и со своей жизнью? Смóтрите шоу! Да вы, наверное, шутите? Вы убиваете лучшие дни своей жизни у глупого телеэкрана, в поиске пустых развлечений и ухахатываетесь над глупостью и неудачами других. То, что вы смотрите, настолько дико и порочно, что вы порой нервно щуритесь, отворачиваетесь, но всё равно продолжаете смотреть и глупо хохотать. За этим беспросветным глядением в экран проходят года. Люди уходят и приходят, а вы как были, так и остались около своих экранов, созерцая форменное ничто, пожирающее ваш мозг и ваше время. Не мне вам рассказывать, как быть и что делать, но просто оглянитесь вокруг, задумайтесь, что происходит, и сделайте наконец что-нибудь со своей жизнью, а то под конец, обернувшись назад, вы не увидите ничего, кроме экранов вечного шоу…

Его речь была проста и откровенна, и чем больше он говорил, тем больше погружался в собственный монолог. Вскоре он начал размахивать руками и что-то выкрикивать, доказывать и бить кулаком в ладонь. Это было захватывающе и проникновенно. Арсений потерял счет времени, и реальность ускользала от него. Когда он закончил и поднял глаза, на него всё так же светила камера, но было ощущение, что, кроме этого света, ничего больше нет. Он обернулся вокруг и не обнаружил знакомой обстановки, лишь этот свет, который был и сверху, и снизу. Казалось, что он стоит прямо в воздухе. Желая проверить это, Арсений сделал шаг вперед и полетел вниз, во всепоглощающее белое сияние, и лишь последний укол резкой боли в руке напомнил о том, что он еще есть.