Каникулы безобразия и другие невероятные истории

Ночной дозор

Папа выглядел плохо. Как только он зашёл в комнату, Пых понял, что медлить нельзя и юркнул в свою корзинку.

Вадик складывал учебники в рюкзак. Прятаться ему было некуда, он опустил глаза и сделал вид, что ищет что-то очень важное.

Папа потёр красные от недосыпа глаза, зевнул и присел на кровать.

– Сынок, у тебя всё хорошо? – спросил он.

Вадик кивнул.

– А у меня не очень, – грустно сказал папа. – Знаешь, я вчера ужасно устал на работе. Мечтал поскорее добраться домой, поужинать и лечь в постель.

Вадим сел рядом и прижался к нему плечом.

– Всё так и получилось, – продолжил папа, – вот только поспать мне почти не удалось.

– Почему? – удивился Вадик.

– Потому что у нас в доме появился конный ночной дозор! Табун лошадей всю ночь носится по квартире, хлопает дверями и бьётся о стены! И ещё эти лошадки очень странные, они не ржут, а – мяукают. Ты их не видел случайно?

Вадим молчал, опустив голову.

Пых подумал, что надо помочь другу. А ещё нужно рассказать, как всё было на самом деле. Он вылез из-под кровати и запрыгнул папе на колени.

– А, вот и вожак того самого табуна лошадок! – погладил он Пыха. – Расскажи нам, друг любезный, что за веселье ночью было?

– Это было не веселье! – ответил Пых. – Это были срочные, неотложные дела! Но вначале я хочу сказать…

– Мяу-мяу, мур-мур-мур! – передразнил папа. – Пых, ты бессовестный! Ночью спать не давал и сейчас у тебя ни капли раскаяния в глазах!

– Я не виноват, что вы меня не понимаете! – закричал котёнок, но все снова услышали только громкое «Мяу!».

– Посмотрите-ка, ещё и возмущается! – папа поставил Пыха на пол. – Ладно, нам с мамой на работу, Вадиму – в школу, а Пыху – лучше всех, ему – спать. А на ночь я закрою вас в комнате, чтобы никому не мешали, понятно!

– Это нечестно! И несправедливо! – закричал Пых. Но никто уже не обращал внимания на маленького котёнка. Папа ушёл на работу, Вадим помчался в школу, а мама вообще убежала раньше всех.

Пых опустил хвост к полу и побрёл на кухню.

– Сеня, ты где? – позвал он друга.

Наверху, под потолком, между карнизом и полкой послышалось шебуршание.

– Я тут! Занят я. А что шлучилошь? Давай попозже, у меня шрочная работа.

– Ау-вау-вау! – жалобно промяукал Пых.

Ну вот почему так? Стараешься, оберегаешь дом и всех-всех от опасностей, а никто тебя не ценит и не любит!

Котёнок улёгся на кровать, свернувшись клубочком, и загрустил. Глазки Пыха наполнились слезами. Он так устал, а утром ещё и отругали!

Пых вспомнил прошедшую ночь…

***

Солнце в окнах спряталось за шторы. В комнатах выключили свет. Мама, папа и Вадик улеглись спать. В квартире наступила тишина. Для всех. Но только не для Пыха! Он слышал множество подозрительных шорохов.

Ночь – опасное время. Пока люди спят, в квартиру может проникнуть кто угодно и сделать что-то нехорошее! А кто способен всех защитить? Конечно же, только отважный Пых!

В коридоре скрипнула дверь. Пых примчался в гостиную. Никого. Лишь сквознячок из щели в окне покачивал штору.

Из кухни донёсся подозрительный звук. Бегом туда! Тоже вроде бы никого. Но кто-то же шумел?

– Сеня, это ты?

Тишина.

– Сеня, ты где?

Под потолком послышалась возня.

– Ну что шлучилошь? Я уже шпал! – Сеня был недоволен.

– Ты никого тут не видел?

– Нет, никого!

– Это точно?

– Пых, ты, наверное, забыл, но у меня вошемь глаз. И ешли Шеня говорит, что не видел, то точнее не бывает!

Где-то под плитой раздалось скрябанье. Ага, попался!

Пых на кончиках лап подбежал к плите, лёг на пол и замер. Его носик пытался уловить малейший запах чужака, а ушки поворачивались в разные стороны, улавливая самые тихие звуки. Но всё было безуспешно. Проходила минута за минутой, но Тот-который-скребётся как сквозь пол провалился. Пых сел и задумался.

– Сеня! – решил он привлечь друга. – Сеня, проснись, ты мне очень нужен!

– Пых, почему бы тебе, как вшем порядочным жителям этой квартиры, не лечь шпать? – голос у Сени был очень сердитый.

– Сенечка, тут кто-то есть! И я без тебя не справлюсь! – Пых говорил жалостливо, будто просил кусочек сосиски.

– Ладно, шейчаш!

Вскоре послышался лёгкий топот восьми ножек по полу.

– Что делать? – спросил Сеня, усевшись под носом у Пыха.

– Слазь под плиту. Я никак не могу!

– Эх, Шеня-Шеня, твоя доброта тебя погубит! – пробормотал паучок и исчез под плитой.

Пых снова лёг и стал ждать. Было тихо. Время замерло. Слышно было, как вращаются шестерёнки в настенных часах в соседней квартире. Кукушка пошевелилась, но куковать почему-то передумала. В ванной иногда капала вода из крана.

Наконец из-под плиты выбежал Сеня.

– Ну, что? – Пых подскочил и сел.

– Шеня – молодец! Шеня очень штарался! Никого там нет…

Пых топнул с досады.

– Погоди, это не вшё! – Сеня предупредительно поднял две ножки. – Я шказал, что там никого нет! Но я не шказал, что там никого не было!

Глаза у Пыха стали размером с блюдце:

– А кто там был?

– Не знаю! – Сеня развёл ногами. – Но намушорил он там знатно! Зашохшие кушочки хлеба, яблок и вообще вшякой еды – вот что он там оштавил. Я тебе помог? Шеня – молодец?

– Да, очень помог, спасибо… – ответил Пых задумчиво.

– Тогда Шене пора шпать, чего и тебе желаю. Шпокойной ночи!

Паучок ушёл. Пых был расстроен, он не поймал Того-который-мусорил-под-плитой, а значит, дом по-прежнему был в опасности. А второе правило кота гласит: «Если ты расстроен, ты должен подкрепиться!»

«Эх, сейчас бы колбаски! Но увы…»

Пых погрыз «сушку», попил водички и решил ещё раз проверить комнаты.

Ближе всего к кухне находилась спальня. Дверь была приоткрыта, но в щёлку Пых ничего не мог рассмотреть. Он поддел уголок двери лапой и потянул на себя.

– Скри-и-ип! – разнеслось по всей квартире. Папа Валера заворочался и что-то пробормотал.

Бесшумно, на кончиках лап, котёнок зашёл в комнату. После каждого шага он прислушивался и принюхивался. И хотя было тихо, и запахов посторонних не было, Пыху стало так тревожно, что кончик хвостика сам собой начал подрагивать.

«Нужно хорошенько осмотреться!»

Пых запрыгнул на стол. Мама Катя спала, отвернувшись к стенке. Папа Валера лежал на спине и неправильно дышал. Пых знал, как дышат люди: вдох-выдох, вдох-выдох… Котики дышат так же, только чаще. Но сейчас каждый вдох или выдох давался папе с таким трудом, будто на грудь ему сел большой толстый кот.

Пых перепрыгнул на кровать, подошёл к подушке. Облака на небе расступились, и в окно заглянула луна. В её свете Пых увидел, как над головой папы кружатся маленькие красные и зелёные блёстки.

«Что же это такое? Это хорошо или плохо? – Пых почесал за ушком. – Надо понаблюдать!»

Он замер, разглядывая блёстки. Их становилось всё больше и больше. Они сливались в шарики, напоминавшие мыльные пузыри. Пых вспомнил, как летали такие пузыри, когда его купали, и вздрогнул. Купаться он не любил.

Вот папа вдохнул, втянув в себя несколько больших пузырей, и закашлял. С каждым разом его кашель становился всё сильнее.

«Это нехорошие пузыри! Их надо прогнать!»

Пых прыгнул вперёд, приподнялся на задних лапах и начал бить по ним. Стоять было неудобно, он то и дело клонился набок, рискуя свалиться на папу. От его ударов пузыри разлетались, их становилось всё меньше. Пых почувствовал, как всё сильнее щекочет в носике.

– Пчхи! – он успел прикрыть нос лапкой.

– Будь здоров! – пробормотала во сне мама.

«Я-то буду, а вот папа – не знаю».

Пузыри снова стали сливаться и увеличиваться в размерах, и вновь Пых бросился в бой. Он так увлёкся битвой, что не заметил, как запрыгнул папе на грудь. Теперь воевать с пузырями было гораздо удобнее.

А вот папе это совсем не понравилось.

– А! Кто здесь? Что это? – проснулся он.

Пых хотел рассказать про блёстки и пузыри, но папа его перебил:

– Это ты, Пых? Боже мой, как ты меня напугал! А ну-ка иди отсюда!

С этими словами он взял котёнка за шкирку и понёс к двери.

– Папа, ты в опасности! – закричал Пых.

– И не мешай спать, бессовестный! – ответил папа, выставил его в коридор и плотно закрыл дверь.

Ах, как Пыху стало горько и обидно! Он даже забыл про Того-который-скребется-и-мусорит. Усики его опустились, кончик хвоста волочился по полу. Если бы кто-то сейчас попросил рассказать, как выглядит несчастный кот, то можно было бы просто показать на Пыха.

***

Пых провалялся на кровати весь день. Настроение было такое ужасное, что он всего разок сходил подкрепиться.

«Ну почему, почему так получилось?» – в сотый раз подумал он и вздохнул.

Во входной двери проскрипел замок. Пых понял, что это папа. Он знал, кто идёт домой, ещё когда человек выходил из лифта. Папа сегодня пришёл непривычно рано. Пых хотел бежать встречать, но вспомнил, что обиделся.

Папа пошёл на кухню, закипятил воду в чайнике, заварил чай с лимоном, долго пил его, громко прихлёбывая. Всё, что он делал, Пых мог рассказать, не открывая глаз – достаточно было звуков и запахов, доносившихся с кухни.

Почти каждый шаг папа сопровождал кряхтением и стонами. Иногда он приговаривал:

– О, господи-господи! – или:

– Ох, как тяжко!

Допив чай, папа принял таблетки и, волоча ноги по полу, ушёл в спальню. Пых полежал ещё немного и решил всё-таки посмотреть, что происходит.

Войдя в спальню, он сразу запрыгнул на кровать. Папа лежал на спине, закрыв глаза. Дыхание его было частое, лоб – мокрый. Каждую минуту он сильно кашлял.

На груди у папы, ближе к шее, сидели два больших пузыря с круглыми головками, ножками и ручками. Один был ярко-красного цвета, другой- зелёного. Каждый раз, когда папа кашлял и стонал, пузыри радостно подпрыгивали, стукались животами и хлопали в ладоши.

Пых пригнул голову и шагнул вперёд:

– Вы кто такие?

Пузыри повернулись к котёнку и дружно рассмеялись, показывая на него пухлыми пальцами.

– Я – Жар! Меня все боятся! – сказал красный.

– А я – Простуда! Я любого скручу в бараний рог! – сказал зелёный.

– А ты кто? – хором спросили оба.

Пых мгновенно принял боевую стойку: выгнул спину, задрал хвост, выпустил когти и поднял шерсть на спине дыбом.

– А я – кот! Просто кот! – прошипел он и сильно ударил лапой по красному. Пузырь рассыпался на множество маленьких пузырьков.

– Что ты делаешь? – закричал зелёный.

– Дерусь! – ответил Пых и двинул по нему другой лапой.

Мелкие красные и зелёные пузырьки летали в воздухе. До Пыха доносились ругательства и угрозы, но слушать их было некогда. У него было важное дело.

– Лучшее в мире лекарство от жара и простуды – котёночкин компресс!

Так говорила Пыху его мама. А может, и не она, может, этот рецепт передаётся от кота к коту при рождении. Но не время размышлять об этом, когда надо лечить.

Пых запрыгнул папе на грудь и улёгся, вытянувшись от горла до живота, а голову положил ему на подбородок.

– Пых, мне и так тяжело… – прохрипел папа чуть слышно.

«Терпи!» – подумал котёнок, но отвечать не стал. Когда занят делом – спорить некогда! Вскоре мурчание кота стало громче папиного дыхания. Прошла ещё минута, и они уснули.

***

Пых проснулся от запаха колбаски. Пахло так близко и так сильно, что у Пыха потекли слюнки. Он открыл глаза. Папа сидел на кровати и водил кусочком колбасы у него перед носом.

– Просыпайся, мой доктор! Кушать пора!

В спальню вошли мама и Вадик. Папа взял Пыха на руки, прижал к себе и сказал:

– Это самый лечебный кот в мире! Я его так люблю!

Пых подумал, что хорошо бы сначала скушать колбаску, а затем уже– нежничать. Но потом решил, что колбаска никуда не денется. Ему пришла мысль, от которой сами собой включились все мурчательные моторчики: «Неважно, если тебя иногда не понимают, главное – чтобы всегда любили!»

Пых и телевизор

– Те-ле-визор, вклю-чай-ся!.. Те-ле-визор, ра-бо-тай!..

Пых ходил кругами по комнате, произнося магическое заклинание. Если бы рядом был человек, то он бы услышал:

– Мыр-мур-мур!.. Мыр-мур-мур!

Заклинание не помогало. Дело в том, что Пых обожал телевизор. Он готов был смотреть его сутками! Особенно когда показывали программы про животных. Их он любил все без исключения. Даже про крокодилов.

Однажды Пых посмотрел про них передачу. Они лежали на песке, открыв свои огромные пасти. Диктор рассказывал, какие крокодилы опасные и ужасные. Пых запрыгнул на тумбочку и дотронулся лапкой до крокодила. Тот закрыл пасть.

– Ха! – сказал Пых. – Вот как надо!

Он довольно выгнул спину и заявил:

– Эти страшилища ужасные, потому что рядом нет кота!

– Пых, ты хваштун! – прокомментировал с карниза Сеня.

Но телевизор работал не всегда – только когда дома были мама или папа. А когда дома был Вадик, то и без телевизора было весело. Мячик, бумажка на ниточке, догонялки. Да мало ли весёлых игр можно придумать?

После таких забав Вадика с Пыхом Капитолина Сергеевна – соседка, живущая в квартире внизу, приходила жаловаться родителям.

– Вы знаете, это просто нЭвыносимо! – она очень любила букву «э» и делала на ней ударение, даже если в слове не было такой буквы. – Иногда мнЭ кажЭтся, что на мЭня рухнЭт потолок!

Мама молча выслушивала её, скрестив руки на груди.

– Капитолина СЭргЭЭвна, – решил наконец включиться в разговор папа, – ну нЭ можЭт малЭнький кот обрушить потолок!

Мама тихонько толкнула папу в бок и прошептала:

– Не передразнивай!

– НЭ могу, – прошептал ей папа в ответ, – оно само!

Соседка подняла руки вверх, призывая небо в свидетели:

– Я нЭ верю, что это кот! Тут бЭгают малЭнькие слоники!

Папа пошёл в спальню и принёс дремлющего Пыха. Пых приоткрыл один глаз и быстренько закрыл: знакомиться с соседкой совсем не входило в его планы.

– О-о-о! М-м-м! Какая прЭлЭсть! – Капитолина Сергеевна прижала руки к груди от умиления. – Какой он милый! Можно его подЭржать?

– Пых, не подведи, – шепнул ему в ухо папа и осторожно передал кота соседке.

«Без проблем! Быть милым – моя профессия!» – подумал Пых.

На руках у Капитолины Сергеевны он сладко зевнул, потянулся, легонько боднул её головой в щёку и замурчал.

После этого визита больше жалоб снизу не поступало, а папа наградил кота вкуснейшим кусочком курочки и назвал дипломатом. Кто это, Пых не знал, но не обиделся.

Вспоминать о курочке было приятно, но…

– Те-ле-визор, вклю-чай-ся!..

Ну почему никто не думает о развитии и образовании кота? С Вадиком в школу нельзя! Ладно, согласен!

– Я мог бы заниматься самообразованием дома, вклю-чи-те те-ле-ви-зор! – кричал Пых, но его никто, кроме Сени, не слышал.

– Пых, ты так кричишь, что мне вшех мух рашпугаешь! – раздражённо сказал Сеня, опустившись перед носом котёнка на паутинке. – Ты же не кот орущий, а кот мышлящий! Думай, Пых, думай!

Пых сделал ещё пару кругов перед телевизором.

– Сеня, не думается! Помоги!

– Вон видишь, лежит чёрная палочка ш маленькими кнопочками? Во-о-он, на штолике! Она волшебная, клянушь моей паутиной!

Пых запрыгнул на столик. Подумаешь, какая-то чёрная широкая палочка с разноцветными кнопочками. Красиво, но что дальше?

Пых осторожно дотронулся лапкой до неё. Она закачалась и подвинулась к краю столика. Пых дотронулся ещё раз. Палочка повернулась, скользнула вперёд и…

– Шмяк!

Пых заглянул вниз. Палочка лежала на ковре.

«Интересно, почему Сеня назвал её волшебной?»

Пых спрыгнул со столика и ещё раз осторожно потрогал её.

– Щёлк! – сказал телевизор, и красная точечка под экраном стала зелёной. Через несколько секунд на экране появилось изображение. Пых глянул и обомлел. Прямо на него бежал огромный… кот!

Пых лёг на ковёр и прижал ушки. Конечно же, кот в телевизоре ему ничего сделать не может!

«А вдруг может? – промелькнула мысль. – Вдруг он сейчас выскочит из телевизора?..»

Усатый и полосатый великан на экране перешёл с бега на шаг. Он тяжело дышал, открыв пасть и слегка высунув язык.

– Это – тигр, – раздался голос диктора, – самый крупный хищник семейства кошачьих. Этот полосатый зверь имеет до трёх метров в длину и весит до трёхсот килограммов. Название «тигр» пришло из древнеперсидского языка и означает «острый, быстрый».

Пых вскочил и подбежал к зеркалу.

– Хм, мои пятнышки похожи на полоски! Особенно если повернуться вот так и немножечко согнуться!

– Мяу, может, я тоже немножко тигр? Только пока не вырос…

Он вернулся на ковёр и сел перед телевизором. На экране тигр запрыгнул на большой камень и высматривал что-то вдали.

– У тигра гибкое и мускулистое тело с круглой головой и выпуклым лбом, – продолжал рассказывать диктор. – Глаза тигра выразительные. Они даже могут видеть в темноте.

«Да-а-а! – Пых аж подпрыгнул на месте. – Мама Катя вчера говорила, что у меня очень красивые глазки! И ночью я хорошо вижу!»

– Ещё у них отличный слух и нюх. На морде тигра большие белые усы. Также у него четыре острых клыка, по два сверху и снизу, с их помощью эти звери расправляются со своими жертвами. Тигр – опаснейший хищник планеты!

В мгновение ока Пых снова был перед зеркалом.

«Усы? Есть!»

Пых широко открыл ротик.

«Клыки? На месте!»

Он аж присел от осенившей его догадки.

– Так значит, я – тигр? О-о-о! Но мне же нужно знать, как ведут себя тигры!

Он побежал к телевизору, чтобы не пропустить ни слова. На экране тигр пробирался через лесные заросли, высматривая добычу. Иногда он приподнимал голову повыше, втягивал носом воздух – и снова продолжал движение.

– В дикой природе тигры сами добывают себе еду. Взрослая особь может съесть тридцать – сорок килограммов мяса, а если тигр очень голоден, то и все пятьдесят.

«Ого! – глаза Пыха стали большими, а ротик открылся от удивления. – Я, пожалуй, столько не съем! Даже если это будет колбаска!»

– Тигры охотятся на диких кабанов, тапиров, оленей, косуль. Они прекрасные пловцы и всегда не прочь полакомиться не только мясом, но и рыбой.

«Ой, нет! – вздохнул Пых. – Плавать… б-р-р!»

Он вспомнил, как мама его пыталась искупать. Попытка закончилась поцарапанными мамиными руками. Также пришлось менять штору в ванной комнате.

«Но я же тигр! – Пых потряс головой. – Ладно, может, и потерплю, если придётся!»

– Охотятся тигры в разное время и всегда в одиночку.

«Конечно, в одиночку! Не Сеню же с собой брать на охоту!»

Тигр остановился и затаился под деревом, прижавшись к земле.

– В охоте они применяют два приёма: или сидят в засаде, терпеливо выжидая потенциальную жертву, или же осторожно подкрадываются к ней. Так или иначе, оба этих приёма заканчиваются стремительным броском, в ходе которого тигр настигает свою добычу.

Всё! Больше Пых сдерживаться не мог.

– Сеня-я-я! Скорее, Сеня-я-я!

Он забежал на кухню. Увидев мисочку с сухим кормом, Пых быстренько подкрепился, запил водичкой и побежал в зал.

– Сеня, ты где? Ты мне нужен! Срочно!

Пых носился по квартире. Сени нигде не было.

Когда Пых в третий раз забежал на кухню, сверху, с кухонного шкафчика раздалось едва слышное ворчание:

– Ну что же это за наказание? Я, между прочим, работаю. Мне паутинку надо доплешти! Пых, што шлучилошь? Што ты ношишьша, как угорелый?

Радость переполняла Пыха.

– Сеня, иди скорее сюда! Что я тебе сейчас расскажу!

Сеня не торопясь опустился на паутинке и повис перед носиком Пыха.

– Сеня, ты знаешь, кто я?

Пых повернулся боком, гордо поднял голову, задрал хвостик трубой и прошёл перед Сеней в одну, а потом – в другую сторону.

– Как кто? Ты – хваштунишка Пых!

– Нет, Сеня! Я… – котёнок сделал паузу, сел и обвился хвостиком, – я – тигр!

– Ха-ха-ха! – Сеня схватился четырьмя ножками за брюшко, – Пых, не шмеши меня так шильно, у меня паутинка шлипнетша!

Пых обиженно опустил голову и прижал уши:

– И ничего смешного! Я ещё не вырос! Может, если бы меня кормили, как тигра…

Пых задрал голову, зажмурился и…

Он большой. Нет, он очень большой! Вот он выходит во двор…

– Смотрите, кто идёт? Смотрите все, это тигр Пых!

А кто это там под ногами путается и мелко тявкает? О, да это овчарка Герда! Уйди с дороги, а то нечаянно наступлю!

– Пы-ы-ых, ты где? Ушнул что ли?

Котёнок открыл глазки. Сеня висел у него перед носом и размахивал ножками.

– Мечтатель, не шлышишь, папа уже дверь открывает. А телевизор, между прочим, работает! Ну ладно, у Шени и без тебя дел много. Я пошёл!

Сеня стремительно поднялся на паутинке вверх, а Пых бросился в прихожую.

– Папа Валера! Знаешь, кто я? Я – тигр!

Папа взял Пыха на руки:

– Ну что ты так размяукался? Соскучился? А папа тебе что-то принёс!

Он поставил Пыха на пол, достал из кармана коробочку, а из неё – маленькую таблеточку.

– Кушай, это специальные витамины, чтобы ты хорошо рос.

Пых осторожно понюхал таблетку, лизнул её…

«О-о-о! Да это же вкусняшная вкусняшка!»

Вкус у таблетки был восхитительный, даже колбаска не могла сравниться.

«Может, я уже вырос?»

Пых подбежал к зеркалу и прошёлся туда-сюда.

«Пока не видно. Наверно, медленно действует! Но до чего же вкусно!»

– Папа, ещё-ещё!

Папа шёл на кухню. Пых обогнал его, прошмыгнув между ног, и встал на пути.

– Пых, я же тебе чуть лапу не отдавил! Нет, дружок, больше витаминку не дам, только по одной в день!

Папа открыл кухонный шкафчик и положил коробочку с витаминами на полку.

Пых развернулся и отправился в детскую комнату. Если бы вы захотели представить огорчённого кота, достаточно было бы сейчас посмотреть на Пыха. Голова опустилась, уши прижались, а кончик хвоста волочился по полу.

«Ну почему? Разве это справедливо? Я никогда не вырасту большим, как тигр!»

– Ау-вау-мяу! – разносилось по квартире. И только Сеня мог понять, как сильно Пых расстроен.

Котёнок залез в свою любимую корзинку, стоявшую под кроватью, свернулся калачиком и, под свои переживания, уснул. Он не вылез и когда пришла мама с работы, и – даже когда прибежал со школы Вадик.

– Что с Пыхом? Он не заболел? – прошептала мама возле кровати.

– Может, просто хочет спать? – предположил папа.

Посовещавшись, семья решила котёнка не беспокоить.

***

Пых проснулся среди ночи. Очень хотелось кушать. В животике, казалось, звенело от пустоты.

На кухне его ждала мисочка с сухим кормом и водичка.

«Ни колбаски, ни курочки! А тигры, между прочим, едят мясо, и очень даже много!»

Пых вспомнил слова диктора: Пых вспомнил слова диктора: «Охотятся тигры в разное время. Когда почувствуют голод, тогда и отправляются на поиск добычи, а это может быть как днём, так и ночью, утром или вечером».

– Ах так! – он выгнул спину и поднял хвост, – решено, я выхожу на охоту.

За кем, а, точнее, за чем охотиться – у Пыха не было сомнений. Он добудет витаминки. Полку, где они лежат, Пых запомнил.

«Может, Сеню позвать?» – мелькнула мысль.

«Нет! – отогнал её Пых. – Тигры действуют всегда в одиночку!»

Он запрыгнул на кухонный столик и встал на задние лапы. До дверки шкафчика передняя лапа не доставала. Пых прыгнул и зацепился за ручку.

– Скри-и-ип! – возмутилась дверка и распахнулась, прокатив повисшего на ручке котёнка.

«Здорово как!» – подумал Пых и спрыгнул на столик. Путь в шкафчик был открыт. Там, на полке, его ждёт вкусная еда! И он добудет её! Он – тигр!

Котёнок вскочил на нижнюю полку шкафчика. Зазвенела посуда, баночки и бутылочки. Посыпалась какая-то крупа.

За витаминками надо было подняться выше. Пых встал на задние лапы и наугад попытался нащупать заветную коробочку.

«Не то… и это не то…»

Вниз что-то полетело. А коробочки всё не было. Пых очень сильно вытянул лапу и, толкнув, опрокинул какую-то банку.

– Дзынь! Штеп! Тш-ш-ш!

С верхней полки на голову Пыху потекло что-то липкое и противное. Он кубарем скатился на пол. Следом за ним летели баночки и бутылочки.

– Дзынь! Бах! Ба-бах!

Пых в ужасе метался по кухне. Липкая противность мешала ему видеть. С разбегу он стукнулся головой о холодильник.

На кухне вспыхнул свет.

– Убился! Боже мой!

«Мама!» – узнал по голосу Пых. Мягкие тёплые руки подняли его и прижали к груди.

– Пышенька мой убился! Валера, скорее, у него голова в крови!

Мама металась из угла в угол по кухне и причитала.

Липкая бяка почти залепила глазки. Пых едва рассмотрел папу.

– Папа, я не хотел! Оно само упало! – мявкнул он виновато.

– Н-да! – сказал папа. Аккуратно потрогал Пыха и внимательно посмотрел на пальцы.

– Катя, а ты не знаешь, что на нём такое липкое? И очень похоже на варенье из красной смородины!

Мама тоже потрогала Пыха и лизнула палец.

– Ах ты ж воришка!

– Неси его в ванную, купать будем! Ты и сама вон вся в смородине.

«Нет!» – дёрнулся было Пых, услышав о купании. Но потом вспомнил, что тигры любят воду, и покорно вздохнул: «Надо терпеть!»

***

Вымытый, накормленный колбаской и завёрнутый в полотенце Пых лежал в кресле и вспоминал своё приключение.

– Пых! Шлышишь меня? Как ты?

Пых открыл глаза. На подлокотнике кресла сидел Сеня, прижимая четыре ножки к груди.

– Ты такой переполох уштроил! Шеня за тебя очень переживал!

Пых вздохнул:

– Ох, Сеня, у меня была такая неудачная охота!

– Пошлушай, друг, я тебе хочу что-то шказать! – Сеня был очень серьёзен. – Только ты не обижайша, хорошо?

Пых махнул хвостиком:

– Хорошо!

– Давай ты больше не будешь тигром? Оштавайся котёнком! А когда вырастешь – штанешь большим котом!

– Ладно, я подумаю! – ответил Пых, свернулся клубочком и замурлыкал.

«Но немножко тигриного во мне всё-таки есть!» – подумал он, засыпая.