Большие приключения маленького города

Примерно в это же время Юрий Логинович сменил все-таки место работы. Он стал трудиться таким же помощником мастера, но в деревне Крапивново, расположенной в пяти километрах от нашего поселка. Связано ли это как-то с его выходом из партии, я не знаю, но возможно. На работу он ездил через лес на стареньком велосипеде. Дорогой ему частенько «лисичка передавала для нас с Виктором» какой-нибудь подарок – пряник, конфету, а иногда просто кусок ржаного хлеба. Однако подарки мы любили и сразу, же их съедали. Почему нас знала лисичка, мы как-то не задумывались. И даже позже, когда он приобрел опять же с рук мотоцикл «Ковровец» и скорость его передвижения стала значительно выше, лисичка умудрялась как-то его догонять…или останавливать. Кстати сказать, когда мне исполнилось 13 – 14 лет Юрий Логинович дал мне пару раз прокатиться на мотике за рулем. Наверное, зря…, во-первых, привил любовь с первого взгляда к этой технике, даже сейчас у меня имеется восемьсот кубовая «Ямаха», а во-вторых, у меня впервые была истерика, когда отец впоследствии продал своего «Ковровца» …. Это была потеря потерь.

Учился в школе я хорошо, на четыре-пять, но любил подраться, похулиганить, участвовал во всех пацанских разборках. Поэтому, когда заканчивал девятый класс в нерльской школе, родители приняли решение переехать в Иваново. Старший сын хотел после школы поступать в институт, но одного его отправить «грызть гранит науки» они боялись. Виктор тоже учился не плохо и во всем тянулся за мной. Это означало, что через три-четыре года, и ему пришлось бы подбирать высшее учебное заведение. Как я понял, когда уже стал взрослым, мой отец не хотел, чтобы мы повторили его судьбу и стали простыми рабочими. Он мечтал видеть своих детей инженерами. В принципе, мечта его сбылась.

По переезду в Иваново, Юрий Логинович устроился на работу на завод Автокранов слесарем-сборщиком. В бригаду попал хорошую, их часто поощряли денежными премиями и грамотами. Даже как-то писали об их дружном коллективе в местных газетах. Дом родители купили на переулке Дальнем пополам с сестрой матери Екатериной Ивановной Голубевой. Одна половина принадлежала ей, другая отделенная перегородкой и с отдельным входом – нашей семье. Гостиная, она же спальня у нас оказалась одна, и отец своими руками пристроил к дому еще одну рубленую комнату. Правда, ему посильную помощь оказывал мой брат Виктор. А мне при рождении «мамка руки не той стороной пришила», и я ими делать ничего не умел. Только драться…. Однажды летом, от замыкания проводки на чердаке дома произошел пожар. Пожарные приехали довольно быстро, и серьезно пострадала только крыша нашего жилища. Опять же своими руками Юрий Логинович починил и крышу. Строительными материалами помогло руководство завода, где он работал. Не отказала в помощи и ткацкая фабрика «БИМ» (большая Ивановская мануфактура), где трудились наша мать и тетка. Кстати сказать, у отца всегда было отменное чувство юмора. Однако, когда что-то у него не получалось во время работы, то всегда незлобиво ругался матом. Как-то раз я направлялся в институт, а Юрий Логинович строгал во дворе какую-то доску и по привычке матерился. Видно что-то не получалось или получалось не так, как он хотел.

– Что, батя, плохо выходит? – спросил я.

Он перестал строгать, закурил не спеша и ответил:

– Нет, Вовка, выходит-то хорошо, входит плохо….

Не понял я тогда, что он имел в виду, молод был.

В 1975 году я женился и привел молодую жену в отцовский дом. Родители сразу отдали нам новую пристройку в личное пользование, а остальные члены семьи проживали в другой комнате. И снова отец принял решение, по сути, из-за меня – продать половину жилища, в котором мы ютились, и купить дом большей площади. Родители вроде взяли кредит в банке на эти цели и приобрели щитовой пятикомнатный дом на улице 20-я Линия. Проживать большой семьей стало совсем не тесно, почти у каждого ее члена имелась своя комната. Рядом находился крупный мебельный комбинат, куда оба родителя устроились на работу. Ходить совсем рядом, даже не надо использовать общественный транспорт. Отец трудился слесарем по ремонту оборудования. Однажды на завод приехали самые настоящие немцы и установили полуавтоматическую немецкую линию для производства мебели. Юрий Логинович переживал, что останется без работы, оборудование-то долгое время не ломалось. Но машины есть машины и износ со временем сделал свое вредительское дело. В итоге отец проработал на комбинате до самой пенсии.

Успешно окончив ивановский текстильный институт, я лишь два года поработал конструктором в СКБ СМ текстильной промышленности на улице Попова. Затем мы с женой решили сменить место жительства на Кинешму, где нам обещали, как молодым специалистам, дать квартиру. Помню, отец не мог сдержать слез, когда мы уезжали, говорил, что теперь будем редко видеться. Но у меня имелся мотоцикл «Ява» и в летнее время почти каждый выходной, я гостил у родителей. Когда нам дали двухкомнатную квартиру от 2-й фабрики, где мы работали, отец частенько проживал у меня. Помню, попросил его помочь занести на пятый этаж новую стенку и еще какую-то мебель. Занесли мы с ним только небольшую часть. Юрий Логинович сел прямо на ступеньки и с грустью произнес, что больше нести ничего не может, кончились силы. И я впервые всерьез осознал, что отец мой постарел, раньше он казался мне физически очень сильным. Вскоре после окончания того же института, в Кинешму переехал жить и средний брат Виктор. К этому времени он тоже успел жениться, родился сын Евгений. Кстати сказать, брату с семьей та же фабрика вскоре выделила двухкомнатную квартиру в районе улицы Менделеева.

На фабрике механиком ткацкого производства я поработал недолго и в 1980 году пошел на службу в милицию, в уголовный розыск. Для отца мое решение стало абсолютной неожиданностью, но он его принял и поддержал. Я ему частенько рассказывал о своих конкретных делах, в раскрытии которых участвовал. Юрий Логинович с интересом слушал и одобрял мои действия и поступки. Зная, что я никогда не брал взяток и не шел на незаконные сделки с преступниками, он всегда хвалил меня матери и, с ее слов, называл меня почти святым. Мне такая его оценка всегда очень льстила и была приятна. Впрочем, в глаза он мне ничего подобного никогда не говорил. Карьера моя стремительно шла вверх, и через четыре года работы я стал начальником уголовного розыска Кинешмы. Отец мной очень гордился, как вообще только мог гордиться отец достижениями своего сына.

В этот же 1984 год, в мае месяце, трагически погиб мой брат Виктор…. Смутно помню похороны, то отец, то мать падали в обморок, сам я оказался на грани нервного срыва. Мне приходилось оказывать помощь то одному родителю, то другому. Несколько раз я вызывал «Скорую помощь». Как наши предки пережили такую трагедию представить крайне сложно. Отец еще чаще стал ездить ко мне в гости, и мы всегда пешком ходили на кладбище. Юрий Логинович на могиле подолгу курил. Курил и молчал…. Что творилось у него на душе, знает один только Бог. У вдовы Надежды на руках остался маленький сын Евгений….

Кстати, у меня тоже росли дети – Сергей, 1975 года рождения и на десять лет младше его – дочь Марина. Мой отец их очень любил, всегда баловал, покупал игрушки, заступался, когда я начинал ругаться.

Проработав двенадцать с лишним лет в милиции, я уволился по собственному желанию. К этому времени у меня имелось второе юридическое высшее образование. Произошло довольно болезненное для меня увольнение в 1992 году. Отец и это решение своего первенца воспринял спокойно. Вообще сколько помню, Юрий Логинович своим сыновьям никогда ничего не навязывал и советы давал только тогда, когда мы просили. Сам я, кстати, частенько спрашивал его совета и, прислушивался к нему. Его рекомендации всегда оказывались практичны и полезны. После милиции трудился частным юристом, заработки выросли в разы, но на дворе «проклятые девяностые» со всеми вытекающими последствиями….

В 1996 году в меня стрелял из пистолета самый настоящий киллер. Задержать я его смог, а вот сам на операционном столе находился целых три с половиной часа. Дважды «умирал» во время операции, но выкарабкался. Отец приехал сразу же, как только узнал – через два или три дня. Родителям о ранении я говорить не велел, но проговорилась дочь Марина по телефону. У меня из живота и из спины торчало несколько полиэтиленовых трубок. Я их зажал рукой и вышел из реанимации к отцу сам, не хотел, чтобы он меня видел беспомощным в кровати. Он стоял бледный, явно напуганный, но держался, как говорится, молодцом, хоть и не смог скрыть своих переживаний за мое здоровье. Я шутил, стараясь успокоить его страхи. Сейчас, когда и сам достиг почтенного возраста, с трудом могу представить, что он пережил из-за своего первенца в то время.

Через год мы с супругой начали строить свой собственный дом на самой окраине Кинешмы на улице 3-й Заречной. Юрий Логинович вникал во все подробности строительства, разговаривал с рабочими и давал мне полезные советы уже по своей инициативе. Один раз я его не послушал…. Строители поставили сруб под баню из тонких бревен. Отец мне предложил отказаться от него и заставить мужиков привезти другой сруб из толстых деревьев. Баня сгнила буквально через пять лет. Ругал себя за то, что к совету отца подошел безответственно. Зато, когда стройка успешно закончилась, Юрий Логинович больше жил у меня, чем в Иваново. Я не ограничивал его в выпивке, которая всегда стояла в холодильнике. Однако он этим фактом не злоупотреблял. К тому же никто и не ругался, если он наливал себе рюмочку во время обеда. С его слов, он чувствовал себя в нашем доме превосходно. Забывал даже про хроническую гипертонию.

Однако в 2004 году у отца обнаружился рак кишечника, и он лег в специализированную ивановскую онкологическую больницу. Ему сделали серьезную операцию. Вырезали поврежденную часть, сантиметров восемьдесят, а впоследствии оказалось, что необходимо удалить гораздо больше. Когда я приехал к нему на своем стареньком «Мерседесе», он жаловался, что у него все болит внутри. А ведь надо иногда и в туалет ходить. Какие боли он терпел при этом, трудно представить. Он долго не отпускал меня домой, прося посидеть с ним подольше. Прошло много лет, и я упрекаю себя за то, что через два часа встал и засобирался домой. Юрий Логинович попросил помочь ему дойти до туалетной комнаты. Я помог и пока он там находился, нашел обслуживающую его палату медсестру и заплатил ей денег за более тщательный уход за своим родителем. Помогло ли это в его страданиях, я не знаю. Поговорил и с лечащим врачом. Он заверил, что операция прошла успешно и все должно нормализоваться. Между тем обманул, наверное, неумышленно. Пошли метастазы примерно через два-три месяца. Таких последствий можно избежать, если бы во время операции удалили еще тридцать-сорок сантиметров поврежденного кишечника.

Когда отца выписали из больницы я приехал из Кинешмы для того, чтобы перевезти его домой на улицу 20-я Линия. Однако доброе дело испортил своей руганью…. Мол, мог и на такси доехать, а не меня просить. В пререкания со мной Юрий Логинович не вступил, хотя, наверное, ему было обидно слышать упреки от своего старшего сына. В гости ко мне в Кинешму он больше ни разу не приехал. Когда обнаружились метастазы, поделать никто ничего не мог. Отец лежал на кровати, испытывая страшные боли. Иногда я навещал его, и при мне он крепился, пытался шутить. Конечно же, я видел его реальное состояние, но хоть как-то помочь было не в моих силах. После моего отъезда, со слов матери, Юрий Логинович стонал и ругался матом от болевых ощущений. Кишечник вскоре закупорился, он что-то понемногу ел, но в туалет сходить не мог. Меня иногда просто трясло, как в лихорадке от невозможности что-то исправить. По этой причине стал реже его навещать, надо было наоборот чаще. Но некоторые наши ошибки уже не исправить….

На соседней улице в Кинешме проживал священнослужитель отец Алексей, и я заехал к нему после визита к родителям, посоветоваться. Он предложил провести обряд соборования. Для этого я должен доставить его в Иваново на своей машине. При этом убеждал, что после этого обряда у Юрия Логиновича или улучшится состояние или он быстро умрет. На надежном «Мерседесе» мы добрались довольно быстро. Дорогой я предупредил батюшку, что отец большую часть жизни прожил атеистом и может просто прогнать его. Священник сказал, что и такие случаи у него встречались. К родителям мы нагрянули без предупреждения, можно сказать неожиданно. К моему удивлению отец капризничать не стал. Как положено в таких случаях, исповедовался, и весь церемониал оказался проведен строго по регламенту.

На другой день мне на сотовый телефон позвонила мать и просила заехать к батюшке Алексею и дополнительно отблагодарить его. Отец, после нескольких месяцев лежания на кровати, вдруг встал и пытался помогать Александре Яковлевне в работе по огороду…. Но через пару дней 17июня 2005 года ночью он умер. Спал ли он в последние моменты своей жизни, я не знаю. Это случилось на 77-м году его жизни. Как принято говорить – отмучался…. Похоронили мы его на Ново-Талицком кладбище в пригороде Иванова.

Где-то прочитал, что «любовь отца – исключительна, она не похожа на любовь матерей, в ней мало слов. Но она бесценна». Добавить к этому нечего….

Покушение

Шел март 1996 года. На дворе хмурое утро, и погода, словно капризная барышня кичилась, своим непостоянством. Впрочем, для этого времени года ее капризы вполне характерны. Мог пойти обильный снегопад, как в январе, или моросящий дождь, а то и выглянуть солнышко, по которому все соскучились за зиму. Сергей Владимирович Галкин проснулся, как обычно, в семь тридцать утра. Сделал ставшей уже привычной утреннюю зарядку. Она включала в себя комплекс упражнений с гантелями, двухпудовой гирей и наработку ударов по воздуху в стиле каратэ руками и ногами. Затем он принял душ, смыв с себя пот, почистил зубы и прошел на кухню.

Жена Наташа приготовила на завтрак омлет и чашечку горячего кофе. Кроме нее в квартире никого не было. Сын Виктор пытался найти свое счастье в Москве, подыскав себе временную работу и место жительства. Дочь Марина находилась в школе №17, недалеко от дома, в четвертом классе. Сергей вышел на улицу в десятом часу утра и направился в свой гараж, где его ожидал российский вездеход «Нива». Жил он с семьей в небольшом провинциальном городе Кинешме на Волге уже семнадцать лет. Переехали из областного центра ради известной русской реки и прекрасных местных пейзажей. Казалось, что жизнь обустроилась: трехкомнатная квартира на улице Социалистической, красивый и уютный город создавали ощущение комфорта и стабильности. Да и работа частного юриста приносила неплохой доход.

Правда, еще несколько лет назад он работал в милиции, в уголовном розыске, самом престижном ее подразделении. Ему определенно нравилось раскрывать неочевидные преступления, обезвреживать опасных преступников. Галкин видел в этом свое призвание и отдавал ему все силы и способности. Буквально за четыре года дослужился до должности начальника уголовного розыска и звания майора. Однако в силу семейных обстоятельств оказался вынужденным уволиться по собственному желанию, и встретить «проклятые девяностые» на гражданке. Зарабатывал консультациями и оформлением различных юридических документов. А самым прибыльным занятием оказалась помощь по возврату денег, данных в долг. При этом юрист имел определенный процент с возвращенной суммы. Можно сказать, что страна в целом переносила некое повальное увлечение своих граждан, как болезнь. Одни доверчиво давали – другие нагло не возвращали. Возвратом долгов занимались все кому не лень – и бандиты, коих расплодилось в это смутное время немало, и милиция, если усматривались признаки мошенничества, и Суды, и частные юристы. У всех сформировались свои методы по достижению нужных результатов, порой совершенно противоположные по отношению друг к другу и уголовному кодексу Российской Федерации.

К десяти часам утра Галкин подъехал к своему офису на улице Ленина. Клиентов пока не наблюдалось, и он перебирал рабочие документы, которые беспорядочно валялись на разных полках шкафа и стола. За час до полудня в офис зашли его знакомые Виктор Пенкин и Игорь Калошин. С ними юрист по вторникам и пятницам ходил в спортивный зал на АЗЛК, заниматься карате – отрабатывать удары на грушах и проводить спарринги между собой. Там и познакомились. На тренировках собиралось еще человек пять, любителей рукопашного боя и сторонников здорового образа жизни. Совместные тяжелые тренировки, безусловно, объединяют спортсменов. Образуется общность друзей, готовых помогать друг другу в трудную минуту. Между тем Пенкин показался Сергею очень возбужденным, по нему было видно, что произошло что-то неординарное.

– У меня полчаса назад бандиты отняли машину, – почти выкрикнул он.

Галкин пытался его успокоить, чтобы тот внятно рассказал о случившемся. Виктор, выпив стакан воды, предложенный юристом, поведал следующее:

– Как обычно, я сегодня с раннего утра таксовал на своей желтой «копейке». В половине девятого в салон сели четверо не очень трезвых мужчин. По их разговорам между собой и наколкам на руках, я понял, что все они ранее судимые и, по-видимому, авторитетные в своей среде люди. Часа два я их возил в разные точки города, не получая никакой оплаты. Затем кто-то из них потребовал, чтобы я их напоследок отвез в деревню Луговое. Так далеко ехать я не хотел и предложил сначала расплатиться за предыдущие поездки. Мои требования привели компанию в бешенство. Они силой вытащили меня из машины, кто-то сел за руль, и я лишился не только заработка, но и своей кормилицы. Произошло все это в районе поселка Чкаловский. В правоохранительные органы обращаться не хочу. Тебя все «блатные» знают, еще с милиции, помоги вернуть автомобиль.

– Почему же ты не применил приемы каратэ, в спортзале у тебя неплохо получается, – с долей иронии спросил Галкин.

– Мне подумалось, что у одного из них наверняка есть нож и он может ударить в спину – ответил Виктор, – да и побоялся последствий – мести со стороны бандитов. От них защиты в «ментовке» не найдешь, а мне еще работать надо, семью обеспечивать.

– Ну что – же, поехали на моей машине, поищем твоих обидчиков, – предложил Сергей.

Он никогда не понимал мужчин, особенно среди спортсменов, которые без сопротивления отдают отморозкам свое имущество, а потом идут к друзьям или в милицию с жалобами. Однако все трое уселись в «Ниву» и помчали на место, где произошло, со слов Пенкина, разбойное нападение. К счастью грабители далеко уехать не смогли. Здесь же, на улице 50-летия ВЛКСМ, они врезались в небольшую металлическую ограду. Машина заглохла, а бесшабашные уголовники, как ни в чем, ни бывало, в салоне распивали спиртные напитки. «Наглость, граничащая с глупостью», – подумал бывший начальник розыска. Он подогнал свою машину рядом с желтой копейкой и вышел из салона. Сергея угонщики знали в лицо, в уголовном розыске он, как говорится, был заметной фигурой. Знали бандюгаи и его крутой нрав. Поэтому, увидев юриста вместе с друзьями, они поняли, что ничего хорошего для них эта встреча не означает. Бывшие зэки закрылись изнутри, да кто-то на заднем сиденье все же не успел нажать на кнопку. Галкин открыл дверь и узнал «старых знакомых» Николая Марголина, Сергея Тимохина, Леонида Маркова, – и Вячеслава Тихонова. Все четверо в нетрезвом виде. Бывший сыщик помнил и их клички, или как они сами выражались – погоняла, Марго, Тимоха, Марка и Тихий. Действительно, публика еще та, отморожено-отчаянная, как и предполагал Пенкин. Грабители не так давно «откинулись с зоны» за преступления против личности. Их отличительная черта – беспредельная наглость и абсолютная невосприимчивость к воспитательным разговорам. Подобные субъекты признают только грубую силу.

Первым Галкин вытащил из машины Марголина. Тот замахнулся рукой, видимо, хотел показать стиль «пьяного мастера» или свое бесстрашие перед друзьями. Однако сильный удар в челюсть лишил его остатков сознания. Между тем Пенкин и Калошин вытащили на «свет Божий» и остальных разбойников. Кроме Маркова, они беззвучно улеглись на асфальте, слегка покрытым тающим снегом. «Марка», однако, оказался самым шустрым и хитрым. Зайдя в ближайшую лужу по колено, он категорически отказался выходить на сушу, несмотря на то, что вода достаточно холодная. При этом пригласил желающих подраться в свое водное убежище. Ноги мочить никто не захотел, и когда каратисты вернулись к машине, Ленька Марков рванул убегать, бросив товарищей на произвол судьбы. «Копейка», не смотря на некоторые повреждения от столкновения с оградой, завелась. Виктор с Игорем покинули место битвы на ней, а Галкин на «Ниве» вернулся на рабочее место. На мокром асфальте, временно потеряв способность двигаться, остались лежать три неподвижных тела….

И все бы ничего – все остались живы, лишь слегка побиты. Беда лишь в том, что у Марголина челюсть оказалась слабой для хорошо поставленного удара, сломалась в двух местах. С кем он после этого встречался, доподлинно никто не знает. Однако кто-то из уголовных авторитетов посоветовал ему смыть позор кровью, не своей, естественно, а Галкина. Позор заключался в том, что «хозяин жизни», приближенный к «общаку», оказался битым, к тому же бывшим «ментом». Однако «Марго» по характеру трусоват и лично, мстить побоялся. Зато нашел человека, который за небольшие деньги согласился временно стать убийцей и решить его проблему. Помимо денег, он попросил найти боевой пистолет и патроны. Стрелять душегуб научился на службе в армии в одной из «горячих точек», и делал это довольно хорошо. По иронии судьбы новый немецкий пистолет системы «Вальтер» Марголину продал тоже бывший работник милиции Андрей Смирнов. Но это выяснится много позже. Откуда у того оказалось боевое оружие, никому не ведомо. К пистолету прилагался фирменный глушитель, чтобы звук выстрела не привлекал внимания посторонних случайных свидетелей. Стрелок подошел к делу основательно: выяснил режим работы Галкина, где живет, где находится его гараж. А тот беззаботно жил своей обычной жизнью, мести со стороны криминалитета он никогда не боялся.

Помимо каратэ Сергей любил попариться в баньке с друзьями. Именно поэтому каждую пятницу он заезжал к своему другу Николаю Михайловичу Мерзоеву, директору станции технического обслуживания автомобилей. При ней слесаря – ремонтники оборудовали финскую сауну, поставив мощные электрические обогреватели. Температура сухого пара доходила до ста тридцати градусов, выгоняя из тела вместе с потом недельную усталость. Кроме Галкина любили погреться и сотрудники станции, и близкие друзья – братья Юрий и Вадим Смирновы, и Сергей Горелов. Однажды маляр, специалист по покраске кузовов, заметил, что на еще не старой «Ниве» местами облетела краска. Впрочем, после зимы с российскими автомобилями такая неприятность случалась регулярно. При этом он предложил свои услуги по ее устранению. Только о конкретном дне и цене за работу, со слов маляра, надо договариваться с директором Мерзоевым. Ну, с этим-то как раз никаких проблем не возникло – между походами в сауну решили, что машину Сергея возьмут в работу 17 апреля в самом начале рабочей смены, то есть в девять часов.

А накануне день выдался солнечный с утра и до позднего вечера. Галкин после работы своими руками вымыл «Ниву» так, что она блестела, словно новая. Зато и места на кузове, где облетела заводская краска, стали видны еще лучше. Они сильно портили внешний вид машины, и настроение ее владельца. Очень надеялся Сергей, что и на другой день, в среду, будет такая же солнечная погода и проблем с покраской никаких не возникнет. Но не зря говорится: «Человек предполагает, Бог располагает» … Выйдя из своей квартиры на улицу в восемь часов утра, Галкин расстроился. Шел мокрый снег с дождем и просвета от туч на небе даже не намечалось. Он верил в то, что людям часто посылаются «знаки с небес», предохраняющие их от бед…, но как и все русские надеялся – «авось пронесет». Поэтому Сергей не стал звонить своему другу и отменять намеченную работу с его автомобилем. «Теперь придется, по приезду на станцию технического обслуживания, брать ведро с водой и заново мыть машину», – с тоской подумал Галкин. С вечера он приготовил новый красивый спортивный костюм черного цвета. Надоела блеклая зимняя одежда, хотелось покрасоваться в летнем наряде. Однако не сбылся и этот замысел. Утро выдалось прохладным и пришлось надеть кожаную куртку.

Подойдя к своему гаражу, расположенному возле предприятия электрических сетей (ПЭС), владелец «Нивы» заметил незнакомого парня. Росточка тот казался невысокого, да и телосложения хрупкого. И хоть много моложе юриста, но никакой опасности от него не исходило. Стоял он на углу забора частного дома, с правой стороны от гаражей, с целлофановым пакетом в руках. Темная болоньевая куртка, темные брюки, на голове спортивная шапочка. В общем-то, обычный казалось парень. Однако незнакомец внимательно рассматривал Галкина, как будто, хотел о чем-то спросить. Сергей открыл дверь в свой бокс… и сразу вспомнил, что забыл ключи зажигания у себя в квартире. Обычно он их оставлял на видном месте возле автомобиля. «Если кто-то и взломает гараж с целью угона или кражи машины, то хоть проводку не повредит, заведет ее ключом. Я потом ее все равно найду», – размышлял при этом бывший сыщик. А в этот раз намыл машину и непроизвольно забрал ключи с собой. В редкой забывчивости усматривался и второй «знак с небес», которого юрист опять же не заметил. Сергей запер дверь гаража и направился к себе домой на улицу Социалистическую, ругая в душе непогоду, свою плохую память и такой незадавшийся день.

Однако, как ни странно, именно эти факты в своей совокупности и спасли ему жизнь…. Много позже оказалось, что убийца, намечал произвести выстрел в тот момент, когда Галкин войдет в свой гараж. После этого он собирался запереть дверь снаружи, а обреченную жертву оставить умирать внутри. Сергей обычным шагом брел вдоль бетонного забора ПЭС (предприятие электрических сетей), который находился по левую руку от его движения. С правой стороны расположились картофельные поля. А дальше за ними, метрах в ста проходила асфальтовая дорога. По ней спешили на местную фабрику редкие прохожие. И вдруг буквально ниоткуда раздался голос: «Он догоняет тебя». И хоть фраза прозвучала четко, но звук показался «бесцветным», без малейших эмоций, можно сказать – компьютерный и не очень громкий. Галкин невольно обернулся. Его действительно догонял быстрым шагом незнакомец с целлофановым пакетом в правой руке. Но что Сергей должен был сделать? Как среагировать на предупреждение, которое, возможно, просто почудилось?

И он, не прибавляя шага, двигался дальше…. В это трудно поверить, но вдруг снова тот же голос произнес: «Он тебе стреляет в спину». Галкин резко обернулся назад. Незнакомец находился метрах в двух от него с вытянутой правой рукой, которая оказалась внутри пакета…. И раздался негромкий хлопок выстрела. Сергей ощутил резкую боль в спине, как будь то, в нее воткнули раскаленный докрасна металлический прут. Ему почудилось, что он услышал шипение, подобное тому, когда горячий металл окунают в воду… и запах паленого мяса. Первым ощущением оказалось что-то нереальное, будь то, он стал ниже ростом, сантиметров на двадцать. Словно сдулся, как проткнутый иглой воздушный шарик. Мир вокруг на какое-то мгновение «поплыл», стал сюрреалистичным. Но вскоре «картинка» перед глазами восстановилась. При этом Галкин не упал на землю, а грудью пошел на убийцу со словами: «Сволочь, что же ты делаешь?». Тот производил какие-то манипуляции рукой в пакете, однако второго выстрела не последовало, и он побежал. Сергей попытался догнать стрелка, но дышалось очень тяжело и, сделав несколько шагов, он остановился. Появилась мысль: «Упустил злодея, теперь его не найти».

А по асфальтовой дороге в это же время шла молодая женщина. Выглядела дама лет на тридцать, но простая одежда – серенький плащ с пояском и синий платочек на голове выдавали в ней обычную ткачиху или прядильщицу с текстильного предприятия. Возможно, она спешила на работу. Раненый Сергей через картофельное поле двинулся ей наперерез. Подойдя почти в упор, попросил:

–Девушка, а вы не позвоните в скорую помощь, меня сейчас ранили.

– Хорошо, позвоню с ближайшего телефона, – как-то рассеянно ответила она, при этом смотрела не на Галкина, а за его спину.

Сергей обернулся, … и ствол с глушителем уперся прямо в грудь. «Убийца решил завершить начатое дело при свидетеле», – подумалось юристу в этот момент. Однако его удивила странность абсолютного безразличия, никакого страха перед смертью не ощущалось. Возможно, это происходит со всеми, кто слишком близко к ней подходит…. Воображение рисовало перед глазами скромный памятник на могиле, с его фотографией и записями даты рождения и смерти. Преступник растерянно жал на курок пистолета, но выстрела не происходило. От волнения убийца не заметил, что патрон перекосило в патроннике, и надо просто передернуть затвор.

А Сергею пассивное ожидание смерти быстро наскучило. Он вспомнил, что зачем-то всю свою сознательную жизнь тренировал свой дух и тело, отрабатывал различные удары руками и ногами для защиты себя и своих близких. И явно не для того, чтобы какой-то мерзавец вот так просто взял и убил его. Галкин привычным движением руки запустил хук справа. Ему показалось, что кулак движется очень медленно, как в замедленной съемке и злодей успеет увернуться. Но тот неожиданно рухнул на асфальт, выронив пистолет. Сергей схватил оружие и по первому порыву направил на неподвижно лежащее тело. При этом он нажал на спусковой крючок. Но допустил ту, же ошибку – не передернул затвор, и выстрела, к счастью, не прозвучало. Ведь юридическая оценка подобного действия не допустимая самооборона, а «умышленное убийство из чувства мести человека, находящегося в беспомощном состоянии». Сроки за подобные преступления давали весьма большие.

Случайная свидетельница происходящего стояла неподвижно, словно завороженная. Она выглядела явно напуганной и не понимающей, что за трагедия происходит перед ее глазами.

– Вы не могли бы дать поясок от своего плаща, связать преступнику руки, – обратился к ней Сергей, – а то, возможно, я вскоре потеряю сознание. А он, наоборот, очнется.

Женщина сняла пояс и подала Галкину. Тот не спеша откинул оружие подальше, перевернул убийцу на живот, связав его руки за спиной, и сел на него верхом.