Черный кофе
Я сидел в своей маленькой, но уютной комнате с серьезным видом, углубившись в собственные мысли, и отстукивал по клавишам ноутбука, который расположил у себя на коленях, откинувшись на спинку мягкого и удобного кресла. Уверенно всматриваясь в клавиатуру из-за неумения печатать вслепую, я воспроизводил, можно сказать в материю свои мысли, которые считал правильными, а, возможно, даже важными. Вероятно, можно было сказать, что это я делал по своей прихоти или просто потому, что меня это успокаивало. Ведь никто так не стерпит всего, чего бы ты не изложил, как бумага, такая гибкая, белая и внимательная. Однако нравилось ли мне то, что я пишу? Точного ответа не могу дать на этот вопрос, учитывая тот факт, что каждый человек эгоист, и, непременно, мы будем всем вокруг говорить, что наше занятие важно. Никто ведь не хочет, чтобы люди увидели твою неуверенность в том, что ты делаешь.
Жизнь всегда идет своим чередом. Я никогда не умел обращаться со своими мыслями, а уж тем более приводить их во что-то материальное. Но тем не менее, хочу выразить их. И вот эта жизненная череда суматошных и неистовых событий подтолкнула меня писать слова, вовсе не сформированные даже в одно целое.
Наивно было бы полагать, что кто-то это вообще прочитает, поэтому я понимаю, что я сейчас как никогда нахожусь наедине с собой. Однако я не чувствую единения с собой, словно бы какой-то человек сейчас сидит рядом со мной, заглядывает в экран монитора и цокает при каждой попытке сформулировать одну из мыслей. Полное ощущение того, что все эти мысли я беру взаймы у него и этому незнакомцу совершенно не нравится, как я ими пользуюсь.
Он так и говорит мне, уже смотря на меня, – «Ты! Что ты делаешь? Ты действительно думаешь, что это кого-то заинтересует? Твои потуги ничтожны! Услышь меня и прекрати заниматься этим!». Что на такое я могу ответить? Я хочу писать, и пишу я для себя, а ты можешь сидеть и сколько угодно мне говорить об этом. Я не твой раб, человек, и раз уж на то пошло, ты находишься в одной голове со мной и не тебе судить меня. Я творю, пускай, как-то нелепо, но я буду производить свою нелепость в материю.
Так проводя бесценные минуты, тыкая по поверхности пластиковых кнопок, я привносил в этот мир что-то новое. Но в какой-то момент я отвлекся и потерял мысль, которую хотел написать, что тут поделаешь, значит нужно сделать перерыв и отвлечь себя окончательно, чтобы посмотреть на свое творение позже уже свежим взглядом. Так тому и быть, я встал и направился на кухню заварить себе чашку кофе, да, он должен быть обязательно черным и без сахара. Многие люди спросят, зачем же пить просто черный кофе, который горчит и не приносит удовольствие. С одной стороны, с такими людьми нельзя не согласиться, наша жизнь бывает не менее, а иногда и намного более горькой, чем черный кофе, однако, с другой стороны, люди привыкают к плохому и даже начинают это любить, даже наша голова приспособлена к принятию плохого. Тот же самый черный кофе, когда мы его пьем, наш, скажем, жизненный заряд увеличивается и нам менее хочется спать, и мозг воспринимает это, как пользу, а значит необычная горечь, которая характерна для кофе это знак пользы. И в этом есть своя правда, так же мы привыкаем к плохому и видим в этом пользу. Любой спортсмен, который продолжительное время испытывает физические нагрузки скажет, что не может без них, но, если посмотреть с другой точки зрения, человек заставляет себя проходить через свои возможности, чтобы стать еще сильнее и так до бесконечности.
Я начал бродить по комнате взад и вперед, нарезая круги и держа пресловутую чашку кофе в руках. Многие мысли посещали меня, они проносились, как поезда на перроне, я думал обо всем, кроме моего творения. Тем лучше, я смогу взглянуть на мое писание по-новому. Сразу увижу все свои ошибки. Хождение по комнате справлялось как нельзя лучше с моим отвлечением, но в какой-то момент я обнаружил, что задумался опять о том, что я занимаюсь бесполезным делом и тот человек за спиной все продолжал подливать масло в огонь.
–Ты же сам понимаешь, что без надобности тратишь свое драгоценное время. Очнись и пойди займись тем, что у тебя гораздо лучше получается.
–Прекрати- всполошился я- не тебе меня судить.
–А кому? Ты разговариваешь с самим собой, а кому лучше знать, что для тебя лучше, кроме тебя самого? Или ты и с этим не согласишься?
–Ты – это мои сомнения, а сомнения не приведут меня к знаменитости, да и вообще к чему-то хорошему.
–Знаменитости? – мой внутренний голос рассмеялся – вот значит, чего ты желаешь? Неплохо было спуститься с небес на землю и почитать, что ты там понаписал. Я голос твоего разума, а не сомнения.
Я крутился на одном месте вокруг своей кровати, в сутулой позе, весь сгорбленный и чуть ли не вжимался в стену напротив. Да как я могу себя так не уважать? Что же со мной такое? Мне хочется заниматься тем, чем я горю. Но я сам своя же преграда на пути к успеху? Разве вообще такое возможно?
Заметив, что чашка с кофе уже не в моей руке, я оглядел комнату и, не увидев ее, отправился за новой на кухню. Однако обнаружил, что я и не уносил кофе с кухни, так как он был до краев налит в чашку и стоял возле чайника, но уже холодный. Сколько же я находился в прострации? Я глянул на часы, которые уже показывали девять вечера. Надо же, должно быть, я достаточно отвлекся, чтобы возобновить свои труды.
Эти мысли крутились у меня в голове, пока я пил свой, уже холодный, напиток в полной тишине. Интересно, а кто-нибудь вообще замечает тишину, когда погружается в свои мысли? Как это вообще так, мы осознаем, что никто с тобой не говорит, и что тишина вокруг нас, но мысли, как бы странно это не звучало, создают шум. Шум внутри нашей головы, и, если мыли впрямь занимательные, то мы, словно в толпе прохожих или на шумной улице.
В любом случае, пора возвращаться обратно в комнату и своим свежим взглядом взглянуть, что же я там написал. Вернувшись в комнату, я расположился точно так же, как и сидел до своего кофе-брейка. Начал вчитываться в написанное, и меня поразило ощущение, что это вообще не я писал. Что это за банальщина? Как я это писал? Мне явно не нравилось, что было на экране. Ведь буквы сами же не могли подмениться, пока я сидел в другой комнате, тогда почему, когда я так уверенно стучал по кнопкам, мне все нравилось? Наверное, подменился я и не знаю, что с собой нынешним делать. Но я-то живой, а текст нет, это замкнутый круг… Хочется написать такое, чтобы понравилось всем, но как это возможно, если даже мне не нравится, что здесь написано. Переписать? Но как же все переписать, если так много пройдено, если мысли уже не те, что прежде, если я сам поменялся, пока заваривал и пил чашку кофе. Может, нужно прерваться и вернуться к этому потом, может, я поменяюсь снова, но уже так, чтобы мне нравилось то, что здесь изложено. Так и быть, пойду прогуляюсь по ночным улицам и подышу свежим воздухом, надеюсь он освежит мой взгляд.
Я оделся потеплее, рассчитывая провести на улице по меньшей мере столько, сколько мне понадобится, а это могло затянуться.
Я вышел из своей парадной и оглядел улицу. Вдалеке виднелось заходящее за горизонт солнце, приправлявшее облака красными, словно плоды грейпфрута, лучами. Небо переливалось из голубого в красно-оранжевый. Меня всегда восхищали краски природы, у нее всегда хороший вкус, гамма цветов вокруг нас всегда подобрана так, чтобы заворожить наблюдателя. Сколько же всего в себе таит наша Мать-Природа, сколькому можно у нее поучиться и скольких людей она покорила? Я стоял и неподвижно, будто бы боясь спугнуть эту красоту, созерцал за движением облаков, и даже через какое-то время я начал замечать, как плавно перемещается свет, отдаляясь все дальше и дальше.
Когда свет ушел, я оживился и снова огляделся вокруг, уже было темно, как же хорошо, что я оделся потеплее, я простоял не меньше получаса вот так. Вокруг зажглись фонарные столбы, освещающие дороги и улицы, в них тоже я всегда замечал свой шарм, этот теплый струящийся свет похож на одеяло, которое накрывает асфальт, придает чувство комфорта и успокоения.
Я поплелся вдоль дороги, не замечая ничего вокруг, мне было абсолютно все равно куда идти, я просто шел прогулочным шагом и, погруженный в свои мысли, никуда не торопился. Все, что сейчас занимало мою голову это такт моего движения, внутри меня будто бы струилась музыка и я старался войти в ее ритм.
Анабиоз, в котором я прибывал, исчез через какой-то неизвестный мне отрезок времени. Я осмотрелся и увидел вполне знакомую улицу, однако я находился далеко от дома. Я почувствовал усталость в ногах, от чего мне непременно захотелось сесть, благо неподалеку был парк, в котором я смог удовлетворить это желание.
Парковая зона располагалась вокруг небольшого пруда, для меня это было самое подходящее место, я выбрал скамейку под большой ветвистой ивой с шикарной кроной и массивным, необъятным стволом. Расположившись, я уставил взгляд на огонек, походивший на светлячка, над противоположной частью пруда, он вел себя, словно живой. Выполняя хаотичные движения, он словно бы исполнял неизвестный мне и прекрасный танец. Его отражение в воде повторяло воссоздаваемые пируэты, что делало представление еще эффектнее. Огонек продолжал разрезать воздух до тех пор, пока не разделился на два огонька. Они оба повисли в воздухе над прудиком в немой тишине, а затем принялись исполнять новый, непохожий на предыдущий танец в паре. Я не сводил глаз с этого завораживающего зрелища, для меня было бы преступлением отвести взгляд, меня не покидало ощущение, что я был в плену у этих двух искорок, мне представлялось, что они танцуют лишь для меня. Я хотел было проверить, смотрит ли кто-нибудь еще на них, кроме меня, но меня остановила неведомая сила, я не мог повернуть ни шеи, даже мои глаза меня не слушали, они впивались в танец огоньков. Я понял, что это действо подходило к концу, почувствовал нутром, моя интуиция била тревогу об этом. Это то самое чувство, когда человек ощущает покалывание в затылке перед тем, как что-то произойдет. И вот два огонька снова слились в один и рассыпались во множество искр, которые в свою очередь испарились в пустоте. Спектакль, который я лицезрел, был окончен.
Я был растроган, мое сердце колотилось, словно я пробежал километр, с моего лба струился пот. Я ощущал, что я потерял нечто ценное для себя.
Наконец мне удалось повернуть голову в сторону. Повернувшись, я увидел сидящего рядом со мной мужчину, одетого в серый, цвета асфальта, костюм, полностью застегнутый на все три пуговицы, туфли на его ногах сверкали от света фонаря, который располагался в паре метров от нас. На голове у него красовалась шляпа черного цвета с широкими полями, прикрывавшими часть лица мужчины, а на той половине, что я мог разглядеть росла щетина, волосы которой были вперемешку черные и седые, что придавало ей цвет костюма.
Откуда он тут взялся? Меня не покидало чувство тревоги, но я думал, что это из-за тех светлячков, которые также оставались для меня загадкой. Обязательно нужно было сесть ко мне, здесь ведь столько скамеек незанятых. «Чудак!» – подумал я. Пора было выдвигаться домой, вокруг уже было темно, – «Наверняка уже давно за полночь.».
–Постойте, куда же вы? – среагировал мужчина, только увидев, что я поднимаюсь со скамьи.
–Извините, мне уже пора, кажется я давно здесь сижу – вымолвил я осевшим голосом.
–Ну что вы, друг, присядьте, ваше время от вас никуда не сбежит – он достал сигарету из нагрудного кармана пиджака и закурил.
–В парке запрещено курить, вас могут оштрафовать – по непонятной мне причине меня озаботил этот вопрос.
–Помилуйте, друг, здесь кроме меня и вас никого и в помине нет.
Для меня казалось диким то, что он называет меня другом, какие мы с ним друзья. Однако неистовое любопытство завладело мной, и я аккуратно приземлился на то же место, где сидел.
–Вот и прекрасно! Давно у меня не было хорошего собеседника. Вы могли бы назвать себя таковым? – он протянул правую руку ко мне, не дождавшись ответа на вопрос, в знак приветствия – Называйте меня Роберт.
«Выдумал имя или его действительно так зовут? Точно выдумал.» – скептически подумал я.
–Слава – я старался всем видом показать, что я тоже выдумал свое – очень приятно.
–Пускай будет так – он придал оживленности этой фразе жиденькой улыбочкой.
Мы пожали руки, и из-под шляпы сверкнули глаза, в точности, как те два огонька над водой. Я бегло глянул в сторону прудика, светлячков там не было.
–И что вас привело сюда, Слава – он сделал многозначительную паузу и прибавил – в столь поздний час?
–Я гулял и пытался отвлечься от работы – мне хотелось сказать правду на этот раз.
–И про что же будет эта работа? – спросил он
Меня смутил построенный им вопрос, я же не сказал ему, что пишу.
–Что вы имеете ввиду?
–Ну как же, вы пишите что-то. Что это: статья, рассказ, может, роман?
–Но откуда…
–Помилуйте, друг, ваши руки все пасте от ручки. – он не дал закончить мне вопрос
Я осмотрел собственные руки и действительно, они были измазаны в некоторых местах шариковой ручкой. Странно я не пользовался ей сегодня.
–Я…я пишу повесть – мурашки пробежали волной по моей спине.
–И о чем она будет?
–Самому пока неизвестно. По правде говоря, из меня никудышный писатель, все, что я делаю выглядит посредственно и тривиально – я протараторил эту фразу, как заученную.
–Скажем, я мог бы тебе помочь – тень шляпы по-прежнему падала на его лицо.
Мне стало не по себе от этой фразы.
–Чем же? Напишите ее за меня?
–Друг, что, если я предложил бы тебе сделку?
–И каковы ее условия?
–Все очень просто. Я одарю тебя талантом писать рассказы, которые понравятся каждому, хоть раз прочитавшему их.
–Извините, но это звучит как вздор – мои руки пробирал легкий тремор.
–Не волнуйся, друг, все что бы ты не написал непременно понравится твоим читателям, даю тебе свое честное слово – он поднял левую руку вверх, а правую, что была с сигаретой, положил на левую грудь.
–Раз это сделка, значит вы что-то хотите и от меня.
–Совершенно, верно, друг. Каждый написанный тобой рассказ, повесть или что бы там ни было будет отнимать у тебя пять лет жизни.
–Чепуха – этому слову сопутствовал саркастический смешок.
–Отнюдь.
–Как вам угодно, мне все равно… – я встал со скамейки – мне все же пора, доброй ночи.
–Уговор, друг – он приподнял пальцем шляпу в знак прощания, из-под нее снова показалась жиденькая улыбка.
Я шел домой и думал о том, что сейчас произошло, волнение уже вовсе отступило, но у меня не выходил из головы этот странный тип. Придя домой, меня одолела усталость, она же свалила меня с ног в спальне.
Когда я проснулся, часы на стене показывали полдень с четвертью. Я и думать забыл о вчерашнем чудаке. После позднего завтрака я уселся за свой ноутбук и снова начал перечитывать свою писанину. Она мне нравилась еще меньше, чем вчера. Я удалил весь написанный текст и начал заново.
Так я просидел до самого вечера отвлекаясь лишь изредка на приемы пищи и написал целых три коротеньких рассказа. Я был горд собой за такую хорошо проделанную работу. Дав себе установку, перечитать эти рассказы после отдыха, я отправился на улицу на очередную прогулку. На этот раз никаких темных личностей, вроде мужчины в сером костюме, я не встретил.
Вернувшись домой, я с упоением принялся читать написанное мной. И каким же наказанием это было для меня. Снова мысль о том, что это писал не я посетила мою больную голову. Голос внутри снова заскрипел: «И вот мы вернулись к нашему разбитому корыту. У тебя не получалось до этого и не получится теперь написать что-то дельное.».
–Замолчи – сказал я вслух самому себе.
Но голос внутри продолжал: «Ты занимаешься бесполезным делом, эти рассказы не нужны никому. Они не нужны даже тебе. Откажись! Откажись! Откажись!»
–Замолчи! – я кричал, словно от боли, пронизывающей самое сердце.
«Уймись. Тебе не по зубам. Ты ничтожен.».
Я встал и толкнул ногой журнальный столик, стоявший рядом, так, что он въехал в противоположную стену. Голос умолк. Я сел обратно в кресло, обхватил колени руками и начал качаться из стороны в сторону. Как я мог спорить с самим собой. Нет, я был обязан доказать прежде всего себе, что я могу писать, что я достоин признания. Но прежде мне нужно было написать рассказ, готовый к тому, чтобы его оценила публика. Я никак не мог показать читателю то, что написал сейчас.
Я встряхнул волосы на голове легким движением руки, встряхнулся и сам. Полный уверенности я принялся писать еще рассказы. Я писал рассказ за рассказом, не замечая времени, оно текло своим чередом. Все во мне бурлило, кипело, однако с каждой попыткой я чувствовал, что теряю что-то очень важное, каждый раз, когда отказывался от своих писаний в пользу лучшего. Я был обязан написать то, что оценят все, это произведение потрясет весь мир, каждого на этой планете. Это превращалось в манию, но я этого не замечал.
Наконец свершилось. В конечном счете, я сделал это; создал идеальный рассказ. Мой восторг перевалил через край, я ликовал.
–Что ты скажешь на это?! Как тебе? Скажешь ли ты теперь, что я ничтожество? – я кричал собственному голосу, но не слышал ничего в ответ – Молчишь? Нечего теперь сказать? – улыбка счастья не сходила с моего лица.
Я одержал победу. Теперь все узнают, что я лучший писатель. В голову пришла мысль пойти и прогуляться после сделанной работы. Я вспомнил парк с теми веселыми огоньками над водой, и мне крайне захотелось снова увидеть их. Я оделся и направился прямиком туда. Добрался до той самой скамейки под могучей ивой с шикарной кроной и начал всматриваться в сторону пруда. И через какое-то время увидел их, тех самых светлячков. По какой-то причине они горели не теплым оранжевым светом, как раньше, а от них изливался голубоватый, холодный свет, но их танец менее завораживающим от этого не стал. Меня переполняло блаженное спокойствие от увиденного. Я замер. Танец голубых огоньков закончился и вместо того, чтобы слиться воедино и испариться в воздухе, как в прошлый раз они вознеслись к звездам и растворились в их свете.
Я отвел взгляд и увидел его, это был тот самый мужчина, предлагавший глупую сделку. На этот раз он стоял рядом со скамьей, облаченный в черный костюм, на голове была все та же шляпа с широким полями и все те же туфли, сверкавшие под светом фонаря.
–Здравствуй, друг – он кивнул мне.
–Здравствуйте, Роберт – меня до сих пор переполнял восторг от моего рассказа, и я даже ответил ему с улыбкой – Давно не виделись.
–Поверь, прошло уже много времени, друг – он говорил в сторону пруда, не поворачивая ко мне головы.
–Знаете, я даже не следил за временем, я все это время писал рассказы, однако получился из их множества всего один.
–По нашему уговору они все получились.
–Вы снова со своими сделками, я подумал, что вы шутите – я продолжал улыбаться.
–Нет, друг, шутить- это не мое – он продолжал говорить в пустоту.
Улыбка спала с моего лица, я почувствовал, что этот чудаковатый мужчина ведет к чему-то.
–Что же вы хотите мне этим сказать, Роберт? – я встал со скамьи.
–С именем ты угадал, оно действительно выдуманное. Вы, люди, странные, страх неизведанности пугает вас настолько, что вам жизненно необходимо дать всему название.
–Я не понимаю, о чем вы – я начал пятиться назад, этот чудак походил на психа.
–Нам пора, друг.
–Я с вами никуда не собираюсь.
Я рванул прочь от него, но какая-то сила держала меня на месте, я не мог двигаться, не мог пошевелиться, я застыл.
–Ты потратил всю свою жизнь на написание рассказов, которые так и не увидели свет, а теперь ты испугался, что она закончилась.
Он взял меня за руки, и мы вместе провалились под землю. Он исчез, а я продолжал падать в кромешной темноте, чувствуя лишь страх и сожаление.
Я открыл глаза, и передо мной стояла женщина в спортивном костюме и трясла меня за плечо:
–Молодой человек, с вами все в порядке? Вам нехорошо?
Я огляделся, весь парк был озарен солнцем, был слышен щебет птиц, а по парковым дорожкам сновали люди. Я посмотрел на девушку и сказал, что со мной все хорошо.
Вернувшись домой, я обнаружил все ту же чашку холодного кофе рядом с чайником.
-В оформлении обложки использован графический рисунок собственного исполнения.