Так под темной водой своих мыслей, он утопал в собственном сознании, молча, позабыв вообще о дороге и своих пассажирах.
–Ты так и продолжишь молчать – внезапный строгий тон позади нарушил его погружение.
–А что я должен говорить? – Рома, опомнившись, ответил не менее строгим тоном.
–Ты ничего никому не должен, но мне было бы интересно услышать, стыдно ли тебе вообще? – Паша не сменил тон, понимая, что его собеседнику это не нравится
–И за что же мне должно быть стыдно? – в его голосе чувствовалась агрессия зверя, которого все ближе и ближе загоняли в угол – Должно быть, ты о том, чего я не делал!
–Понятно… тебе не стыдно – небрежно бросил он фразу, однако в пылу этого разговора сам понял, что нанес фатальное оскорбление своим пренебрежением.
Рома надавил на тормоз, жуткий скрип колес, повременно тормозящих и уходящих в занос, раздался. Испуганная Маша обхватила обеими руками кресло спереди. Весь корпус автомобиля сначала подался вперед, а затем назад, увлекая за собой пассажиров.
Он повернулся к Паше:
–Вали отсюда! – если бы он умел, то зарычал – Выходи, твоя остановка.
–Рома не надо – Маша дотронулась до его плеча, ее муж тут же схватил ее за руку:
–Пошли отсюда, не трогай его – он открыл дверь и потащил ее прочь из машины – Ты совершаешь большую ошибку.
–Ты совершил ее, обвинив меня. – он резко дернул машину, едва дождавшись, когда они выйдут, и умчался вперед.
Его переполнял гнев с ноткой отчаяния. Где-то в глубине души он сознавал, что ему совестно за то, чего он не делал. Также ему было не по себе от изгнания своих пассажиров. Но чем дальше он ехал, тем больше размышлял об этом и тем ближе подходил к мысли, что они сами виноваты. «Как смели они обвинить меня в чем-либо подобном» – думал он – «неужели я заслужил такого отношения?». Все его нутро трепетало, лишь завидев мысль о том, что больше между ними не будет прежних отношений. Что-то помешало им быть за него, и это было непостижимо его разуму.
Одиночество было для него спасителем и в то же время мучителем. С одной стороны, ему было легче, потому что никто не смотрел на него косо, да и переживать ему было не за кого. С другой стороны, ему было чудовищно печально, словно часть его души ушла вместе с его попутчиками, все его хорошие мысли улетучились, как облако пара, выпущенного из трубы. Ему стало бы легче будь тут хоть кто-нибудь, даже необязательно было бы говорить с этим кем-то, достаточно лишь того, чтобы можно было взглянуть в глаза. Увидеть в другом отражение себя, как он видел в любом человеке, только глянув на его лицо. Роме всегда полагалось, что каждый человек, который контактирует с тобой – это зеркало, пускай маленький его осколок, но все еще продолжавший показывать отражение.
–Себя можно увидеть в каждом – проговорил он вслух, скорчив неуютную гримасу.
Он продолжал вглядываться в бескрайнюю дорогу, она была его помощником, напоминала, что он еще жив и двигается вперед. Свет фар падал на серый асфальт, крупинки которого пролетали, как атомы в бескрайнем просторе. В это время суток их жёлтые лучи были гораздо лучше видны, нежели час назад. Рома понял, что дело идет к вечеру и нужно подумать о будущем ночлеге. Через секунду после этой мысли он заметил на дороге троих людей, стоявших поперек проезжей части и сцепившихся за руки.
Ему пришлось надавить на тормоз. Двое, что стояли по бокам, разомкнули цепочку и облепили машину с двух сторон. Фары выстрелили на третьего на дороге. Оказалось, что это была молодая девушка с бледным опечаленным лицом. Он заметил, что шел мелкий дождь, заменивший снег, что падал немного раньше. Незнакомец, зашедший со стороны водителя, постучался в окно и снял с головы капюшон, оголив лысину.
–Дорогой, довези нас до ближайшего населённого пункта впереди, а? – слегка грубоватый и осевший, словно пыль, голос упал в щель приоткрытого окна. – Мы слегка не рассчитали силы и не можем уже идти, ноги просто отваливаются, выручай. – добавил он, поняв, что не внушает доверия.
–А куда вы шли? – настороженно спросил Рома.
–Да мы гулять вышли в лес и заблудились, наконец оказались на дороге, а сил идти уже нет. – Он сверкнул глазами в полутьме, незаметно стало еще темнее на улице.
–Хорошо садитесь, я посмотрю, где смогу вас высадить.
Тот мигом кивнул головой в сторону автомобиля остальным, и они укомплектовались внутри. Лысый парень сел справа от него. Он заметил бледность цвет кожи. Второго он не успел разглядеть. Они тронулись.
–Спасибо вам – послышался женский стон сзади.
–Как же вас так угораздило – поинтересовался он, обращаясь ко всем сразу.
–Да понимаешь, как бывает, пошли утром погулять и зашли, видимо, слишком далеко, да и на время не смотрели, слишком весело было. – он шмыгнул носом и провел рукой по гладкой голове – Я-то ладно, привык к непогоде, а эти совсем раскисли.
–Я понимаю, холодно же, а одеты вы уж очень легко для такой погоды. – Рома бегло оглядел сидящего справа, на нем была кожаная куртка и кофта с капюшоном под ней.
–Да дело даже не в погоде, понимаешь – он повторил поглаживание по голове – не привыкли они к таким путешествиям – улыбнувшись, он изменил тональность на слове «таким».
–Что это за путешествия «такие»? – Рома тоже выделил это слово.
–Ты, дорогой, пока езжай, а я передохну, устал очень – он опрокинулся на подголовник.
Другие уже сидели молча, не издавая ни звука. Он продолжил путь в тишине, но не в одиночестве. Сейчас он чувствовал облегчение, теперь не было ощущения опустошенности. Ему довелось помочь людям в тяжелой ситуации и прилив сил наполнил его. Однако, его не покидало любопытство, словно зияющая черная дыра в его голове, которая поглощала все остальные мысли. Ему было интересно, откуда эти трое и что за приключения у них в лесу.
Кромешная тьма окутала бывшие деревья у дороги, и они превратились в черную непролазную стену, которая тянулась на протяжении всего пути. Маленький огонек маленького городка виднелся вдалеке. Именно там он хотел заночевать и довезти туда своих уставших пассажиров. Ему грело нутро от того, что скоро он сможет поспать, принять теплый душ и выйти из автомобиля, ибо ему уже тяжело было находиться в нем после такого длинного и полного эмоций пути.
Внезапно, он заметил приток света, источник которого был ему незнаком. Продолжая держаться за руль, он включил лампочки дальнего света и, удостоверившись, что впереди нет никаких преград, наклонился, чтобы посмотреть на звездное небо. Помимо звезд его еще ожидала разлитая, словно на черном холсте, краска неизвестного художника в виде северного сияния. Перелив зелёного, синего и фиолетового цветов описывал множественные пируэты и другие бальные па, повергая в неистовый восторг смотревшего на эту бурю красок Рому. С огромным усилием оторвавшись от этой красоты, он вернул взгляд на дорогу, чтобы съехать на обочину, дабы полностью созерцать это блаженство для глаз.
Остановившись, он впервые за долгое время встал с сидения автомобиля и вышел наружу. Его ноги затекли, и он с трудом доковылял до передней части машины, но на это ему не пришлось обратить и капли внимания, другое сейчас было в его голове. Эта неописуемая красота, что распростерлась перед ним, отражалась в его остекленевших глазах, то и дело бегающих по всей небесной простыне. Позади послышался хлопок двери, и к нему приблизился один из его попутчиков.
–Что ты там увидел? – это был голос лысого парня, он аккуратно положил ему руку на плечо.
– Это северное сияние, я впервые его вижу – пробормотал, словно присутствующий в анабиозе, Рома.
–Здесь такое не редкость – сказал он с некоторой скукой – Мы часто раньше ходили смотреть на него, теперь нашли кое-что покрасивее.
–Что может быть красивее этого? – он настолько не поверил своим ушам, что даже оторвал голову от неба.
–Сейчас. – Он развернулся и направился к машине, сказал что-то ребятам, те вышли наружу и тоже подошли к нему, держа в руках какие-то вещицы. – Вот держи, раз уж ты нам помог, отдадим тебе последнюю. – он протянул такую же вещицу Роме.
–Что это? – он покрутил ее в руках, это была небольшая колбочка с пробкой, закупоривающей ее, и синей ленточкой обвязанной вокруг. Внутри не было абсолютно ничего.
–Хочешь, чтобы все вокруг стало таким же, как и то, что сейчас на небе?
–Как северное сияние?
–Даже лучше – он улыбнулся, шмыгнул носом и провел рукой по голой голове.
–Да.
–Тогда повторяй за нами.
Они откупорили эти колбочки и поднесли их к носу, а затем протяжно вдохнули из них. Оторвав их от себя, они все трое разом расплылись в улыбке и растаяли, как мороженое. Было видно, как ноги расслабились, но все еще удерживали их на земле. Они посмотрели на него и движением рук, сигнализирующим, чтобы он тоже так сделал, помахали ему. Он подчинился. Вдохнув, он почувствовал прилив сил и радости. Его тело обомлело и стало невесомым, как перо. Он почувствовал, как кровь течет по его венам, а сердце отстукивает ритм, похожий на музыку, все его чувства обострились. Глаза не могли сфокусироваться на чем-то одном, словно орлиные, они могли разглядеть все мелкие детали.
Он вспомнил о красках на небе и захотел воспользоваться своим усиленным зрением, чтобы разглядеть их лучше. Но северное сияние, которое все еще плыло черной пелене начало понемногу исчезать прямо на его глазах. Он увидел, что оно тускнело и тускнело, пока стало совсем невидимым, что очень его огорчило.
–Но куда оно исчезло? – он обратился к своим новым приятелям – где же вся эта красота?
–А ты подожди немного – все трое ответили синхронно хором и заливисто захохотали.
После этой фразы он обратил внимание, как в глубине леса, того, что был непроглядным пару минут назад, появился огонек теплого желтого света. Этот огонек неспешно гулял между деревьев, а затем начал расти. Рома почувствовал, что он живой, что на него смотрят, и, увидев невольного зрителя, он начал танцевать. Завораживающие движения его были невероятно красивы. «И правда, северному сиянию не сравниться с этим» – подумал он. Огонек начал расти, он увеличивался в своих размерах с невероятной скоростью, пока не превратился в огромный шар, возвышавшийся над ними. Затем он взмыл ввысь, стремясь занять место всего черного неба. Достигнув определенной высоты, известной только ему самому, он лопнул, как воздушный шарик, оставив за собой огромный беззвучный салют, состоящий из множества цветов. Рома раньше не видел ничего подобного, таких сочных красок ему не представлялось даже в самих глубинках его воображения. Все заиграло по-новому, сама жизнь теперь переменилась для него. Теперь ему было все понятно, теперь он понимал истинный смысл жизни. Вся суть была в этих цветах, все законы природы были сокрыты в этом буйстве красок. Все, к чему он шел все эти годы заключалось в той маленькой колбочке, из которой он вдохнул все существование бытия.
Однако через несколько мгновений он почувствовал, что эффект ослабевает, краски расплывались перед ним и тускнели. Вся эта красота становилась прозрачной, как некогда северное сияние. Он почувствовал тревогу в своем сердце. Ему не хотелось прощаться с этим. Он не мог отпустить этого. Повернувшись к своим попутчикам, он увидел, что они теряют то же, что и он.
–Как это вернуть? – крикнул он.
Они молча смотрели на него в ответ, а потом также молча вернулись в автомобиль. Он последовал за ними. Внутри, он глянул на своего лысого приятеля, который в ответ лишь кивнул в сторону дороги, показывая, что пора ехать. Мысленно, он согласился с ним, и машина снова пришла в движение.
Тьма снова окутала все вокруг, лишь свет фар боролся, как белоснежный рыцарь отражал нападения сил зла. Свет от города вдали пропал, надежда на ночлег понемногу угасала в душе Ромы.
–Похоже мы заблудились, впереди должен был быть город, но я не вижу ни одного дорожного знака. – сказал он мрачным, понурым голосом.
Его попутчики молчали. Тогда он понял, что им тоже тяжело далось расставание с той красотой.
Если бы не звук колес, несущихся по асфальту, и прилетающие капли дождя на лобовое стекло, могло показаться, что они не ехали, а оставались на месте. Так минута тянулась за минутой, неимоверно медленно и мучительно, пока Рома наконец не увидел символ заправочной станции в пятистах метрах от их местоположения. Однако его насторожило, что повернуть им нужно было не на асфальтированную дорогу, а на пересученную местность с небольшой тропинкой, проезженной несколькими автомобилями. Тем не менее, они повернули. Добравшись до места, они действительно обнаружили станцию с одной бензоколонкой и небольшой пристройкой серого цвета, которую освещал высокий тусклый фонарный столб.
–Пойду спрошу дорогу до ближайшего места, где можно заночевать – кинул он в салон автомобиля. Ответа не поступило, но ему это было и не нужно.
Он вошел внутрь пристройки. Там располагался огромный стол, походивший на барную стойку и тянувшийся вдоль всего помещения, и несколько дверей, которые вели куда-то вглубь. В дальнем углы стояла кресло, в котором восседал мужчина пожилого возраста с весьма пышными темными волосами длинной касавшейся плеч. Его лицо омрачала тень, поэтому было тяжело разглядеть, куда он смотрит, но Рома чувствовал на себе его взгляд. Он показал мужчине ладонь в знак приветствия. Необъяснимый страх одолевал его сейчас. Мужчина ответил тем же.
–Здравствуйте – протянул Рома – я немного заблудился вместе со своими приятелями…
–Я знаю – бархатным басом сказал тот.
–Да… – мурашки побежали по его спине – и я очень хотел бы узнать, как добраться до ближайшего города.
–В этом ты можешь помочь только сам себе – ответил мужчина и приподнялся в кресле, его лицо озарилось светом, и Рома обнаружил, что откуда-то знал его, что очертания его лица были до боли знакомы ему. Точно это же Паша, но он так постарел… – Тебе не стоит доверять тем людям, что в твоей машине, они скоро угонят ее. – он указал на окно позади Ромы.
Он обернулся и увидел, что лысый парень сел за руль и завел автомобиль. Выбежав наружу, он понял, что ему уже не догнать их. Его авто скрылось во тьме. Паника охватила его. Мысль стрелой пронзила его голову – «Нужно звать на помощь». Он повернулся, чтобы вернуться на станцию, но она пропала, оставался один только тусклый фонарный столб. Паника сменилась отчаянием, все его нутро охватил холод неизбежности.
Он обхватил фонарь руками и повис на нем, затем медленно сполз на землю и свернулся лежа на земле, обхватив колени руками. Он лежал так долгое время, окруженный тьмой, под маленьким кругом света, защищавшим его от нее.
Обессиленный он наконец поднялся на ноги и, думая, что это конец, решил в последний раз взглянуть на ту самую красоту красок, что подарили ему воры. Он достал свою колбочку с синей лентой и откупорил ее. Внезапно его остановила чья-то рука, схватившая его за кисть. Он повернулся и снова увидел знакомы черты лица. На этот раз это была женщина. Это Маша стояла перед ним и жалобно смотрела на него. В ее блеске глаз играла грусть вперемешку с мольбой.
–Не делай этого, молю. – она отпустила его руку и отошла, скрывшись во тьме.
Рома посмотрел на свою ладонь, в ней все еще лежала колбочка. Он со злостью отшвырнул ее от себя, та упала на землю и разбилась.
Он запрокинул голову и снова увидел северное сияние. В его голове, как музыка, играла мысль «Ничего более настоящего и красивого не существует». В это же мгновение он услышал рев мотора, приближавшегося к нему. Повернувшись, он увидел свою машину, надвигавшуюся на него, а за рулем был лысый парень. Он закрыл глаза.
Когда он очнулся, то не мог еще долго разомкнуть их, но все еще мог слышать голоса вокруг. Так он услышал переговоры двух мужчин и женщины.
–Доктор, с ним все будет в порядке? – дрожащий голос женщины прошептал вопрос.
–Мария Сергеевна, Павел Дмитриевич, он сейчас в тяжелом состоянии, но он парень молодой, у него все шансы на выздоровление. Однако нам было бы гораздо проще, если бы он не употреблял.
–Теперь он никуда не денется и покончит с наркотиками навсегда – бархатный мужской голос строго заговорил – он вернется к настоящей жизни.
Затем голоса затихли, а через некоторое время появились вновь:
–Мария Сергеевна, пустите меня к нему! – другой женский голос жалобно просил.
–Ни за что, уходи! – кричала женщина – это все из-за тебя с Комаровым! Это все из-за вас!
С каждым разом Рома слышал, что голоса становились все четче и громче. Он часто слышал, как ему рассказывают новости или читают вслух. Спустя какое-то неизмеримое число времени, он понял, что может открыть глаза. Он собрался с силами и распростер свои веки. Жгучий свет вломился, обжигая его зрачки. Когда он привык к нему, то увидел перед собой того самого мужчину с длинными волосами и женщину, что держала его за руку у фонарного столба. Это были его мать и отец.