12
– Ну, че, ты все—таки решил искать работу подальше от дома? – спросил Кеша Стаса, спускаясь в метро.
– Уи…
– Тогда нам нужно выбрать противоположную сторону света. Посмотрим торговый центр между третьим и садовыми кольцами, – заложив руки за спину, остановился Кеша перед схемой метрополитена, словно командир перед решающим контрнаступлением.
– Прикольно, Москва вся в кольцах, – заметил Стас.
– Да, есть такая фишка. Предыдущий мэр добавил третье кольцо, и за это его прозвали властелином этих самых колец. Так что не только хоббиты живут в волшебной стране. Но и мы тоже. А может мы и есть хоббиты? – засмеялся Кеша. – Ладненько, давай глянем, что у нас есть. Так… предлагаю съездить на проспект Мира и Новослободскую, – ткнул Кеша пальцем в светящуюся карту метро. – Они достаточно далеко от дома, а проходимость должна быть хорошая. Заодно и проверим. Есть возражения?
– Никак нет, товарищ командир, – отрапортовал Стас.
– Тогда в атаку, начнем с Новослободской. До нее ближе, – вытянув вперед руку, скомандовал Кеша и засеменил в сторону платформы.
Поезд с грохотом домчал друзей до кольцевой линии, где они сделали пересадку и через пятнадцать минут поднимались по эскалатору.
– Смотри сколько народа. Скоро будешь впаривать им листовки, привыкай.
Перейдя под землей улицу, они зашли в торговый центр, примыкающий к дороге. Кеша спросил у вооруженного рацией охранника в темно—синем костюме, как пройти в администрацию. Тот объяснил дорогу, сопровождая слова активной жестикуляцией, и Стас двинулся вслед за Кешей по выложенному бежевой плиткой полу на второй этаж. Пройдя вдоль бесконечной вереницы магазинчиков с одеждой, обувью, чемоданами, детскими игрушками, компьютерной техникой, они остановились перед дверью, из—за которой доносились громкие голоса. Кеша уверенно постучал и шагнул внутрь.
– Здрасьте! – деловито начал он. – Мы на работу устраиваться. С кем можно поговорить?
– Это на какую работу вы собрались? – удивленно посмотрела на них сидящая за столом полноватая рыжеволосая женщина.
– На какую, на какую? – выдержав паузу, серьезным тоном переспросил Кеша. – На самую высоко оплачиваемую. Распространителями рекламы. Но если вы можете предложить что—то более достойное, мы готовы рассмотреть варианты.
Женщина и ее коллеги, сидевшие в глубине комнаты, дружно рассмеялись.
– Какой ты бойкий, однако! – сказала она, аккуратно промакивая бумажной салфеткой выступившие от смеха слезы. – Хорошо, я подумаю, что можно будет вам предложить. Диктуйте телефоны. Как только появится что—то подходящее, я свяжусь с вами.
Она записала их номера, и Стас с Кешей, попрощавшись, вышли на улицу.
– Облом, – вздохнул Стас.
– Да хорош ты, мы в одном центре—то и побывали. Знаешь сколько их в Москве? Сотни, если не тысячи. Погнали дальше.
На проспекте Мира их тоже ожидал отказ. Кеша, в отличие от Стаса, сохранял оптимизм.
– Слушай, чего ты паришься? Найдем мы тебе работу.
– Сань, с каждым днем времени остается все меньше. Если я буду целый месяц работу искать, то шансы на поступление будут равны нулю.
– Вот мы лохи! – хлопнул себя по лбу Кеша. – Надо было спокойненько из дома обзвонить все крупные центры, а не мотаться наобум. Ладно, прорвемся. Думаю, на сегодня хватит. Завтра после школы у меня, опробуем телефонный вариант. А сейчас предлагаю краткий экскурс по Москве. Ты как?
– Я за. Куда пойдем?
– Не пойдем, а поедем. Доберемся на метро до Театральной. Посмотришь на Большой театр. От него рукой подать до Кремля. Прошвырнемся по Красной площади и Александровскому саду. Оттуда выйдем на Новый Арбат, потом свернем на Старый. А дальше видно будет. Если не околеем, еще куда—нибудь заглянем. Эх, еще классно было бы высотки посмотреть и на Поклонку метнуться. Но это в другой раз, – спускаясь в метро, сказал Кеша.
Скоро они вынырнули на Театральной и оказались перед Большим театром. Стас отошел к дороге и долго разглядывал фасад старинного здания.
– Ну как? Впечатляет?
– Масштабно для простого театра, – ответил Стас.
– Какой же он простой? Это главный театр нашей страны, болван. Ему уже больше двухсот лет. Правда он неоднократно горел и перестраивался, но все же до сих пор никто ничего лучшего не сделал. Ладно, двинули дальше.
Они спустились в переход и через минуту были напротив гостиницы Метрополь.
– Во, смотри, – кивнул головой Кеша. – Одна из самых крутых гостиниц в Москве. Возможно, когда ты станешь супер переводчиком, будешь тут ошиваться со своими клиентами. Двигаем дальше. Это Исторический музей, – указал Кеша рукой на кирпичное здание. – А за ним, собственно и есть Красная площадь.
Друзья вышли на устланную брусчаткой площадь и смешались с толпой туристов. Стас крутил головой в разные стороны, ошеломленный таким скоплением разноязычной публики и достопримечательностей, которые он раньше видел только на страницах книг и журналов. Спасская башня, мавзолей, ГУМ, храм Василия блаженного, почетный караул.
– Смотри, резьбу не сорви на шее, – засмеялся Кеша. – А то, как я буду с твоим батей объясняться? Мол, ваш сын увидел куранты, и у него голову оторвало от экстаза? Не поверит. Почалили на Арбат, там тоже есть на что позырить. А если здесь так уж понравилось, еще раз приедешь. Хотя нет, постой, – застыл Кеша неподалеку от небольшой церквушки. – Иди ка сюда, – потянул он Стаса к Воскресенским воротам. – Видишь бронзовый знак на земле, вокруг которого люди толпятся?
– Ну и что?
– Это нулевой километр. Говорят, что если на него встать и крутануться на пятке, то исполнится любое желание. Так что нам сюда.
Дождавшись, когда подойдет их очередь, Кеша первым ступил на бронзовый круг и совершенно отрешился от окружающего мира. Потом несколько раз с закрытыми глазами обернулся вокруг своей оси, едва заметно шевеля губами. Закончив ритуал, Кеша подтолкнул Стаса.
– Давай, теперь ты. И хорошенько подумай, а то загадаешь ерунду какую—нибудь, а она потом сбудется.
«Была, не была, – сказал себе Стас, и встал на отполированный подошвами миллионов ног бронзовый круг. – Хочу учиться во французской школе и стать переводчиком».
Он сильно оттолкнулся левой ногой и сделал два оборота на правой пятке по часовой стрелке, с трудом удерживая равновесие.
– Да, – тихо проговорил Стас, вернувшись к Кеше – Только теперь я понял, что я в Москве, в столице. Ощутил дух города. Не то, что в нашем районе. Здесь величие, мощь! А у нас школа и все…
– У нас не простая школа, – засмеялся Кеша.
– А какая? – не понял Стас.
– Какая, какая… – выразительно проговорил Кеша. – Волшебная. А называется она школа жизни. Или, вернее, школа выживания. Если выживешь, то достоин топтать нашу планету. А нет, извиняйте. Ладно, давай прошвырнемся по Александровскому саду. Вот кстати Жуков восседает на своем скакуне, – указал он рукой на фигуру великого полководца с высоты оглядывающего Манежную площадь. – А вон и вечный огонь, давай подойдем.
– Слушай, Кеш. Я по телеку смотрел, там солдаты как статуи держались. А этот, – кивнул он в сторону караульного, – какой—то расслабленный.
– По телеку тебе еще и не такое покажут. Пошли, ноги подмерзают, да и смеркается уже, – подпрыгивая и одновременно размахивая руками, поторопил Кеша. – Вон палатка, там чай и пироги дают, давай заскочим?
– У меня это… денег нет, – смущенно ответил Стас.
– Угощаю, – покровительственно сказал Кеша, хлопнув Стаса по плечу.
Они взяли по два пирожка с картошкой и грибами и по бумажному стакану сладкого чая с лимоном. Встали за высокий круглый столик, где с жадностью оголодавших хищников прикончили незатейливую снедь.
– Теперь жить можно! – констатировал Кеша, смачно отрыгнув и поглаживая себя по животу. – Пища это энергия, а энергия – тепло. Хоть на край света двигай.
– Хорошо хоть, что до края света не так далеко осталось, – ответил Стас.
Когда через четверть часа они добрались до Нового Арбата, уже совсем стемнело.
– Ну, тут смотреть особо не на что, – бросил Кеша. – Единственное, дома прикольно подсвечены, – ткнул он рукой в вечернюю темноту, разукрашенную разноцветными огнями иллюминации на высоких прямоугольных зданиях.
Постояв пару минут, они свернули на Старый Арбат. Стас снова завертел во все стороны головой, разглядывая выложенные на уличные прилавки матрешки, шкатулки, меховые шапки, платки и другие сувениры.
– Классная шапочка, – остановился он, указывая рукой на пушистую ушанку. У нас такие на севере оленеводы носили. Интересно, сколько она стоит?
– Столько, сколько тебе и за месяц не заработать. Здесь все на иностранных буржуев рассчитано, пошли, – потащил Кеша друга дальше.
Они еще на несколько минут задержались, чтобы послушать поющего под гитару сатирические частушки молодого человека, в шляпу которого нет—нет да кто—нибудь бросал позвякивающую мелочь, а иногда и бумажные купюры.
– Эх, жаль, что ты не умеешь бренчать на гитаре, – усмехнулся Кеша, отходя от музыканта.
– Почему это тебе жаль? – удивился Стас.
– Да так. Мог бы так же как и он играть, – кивнул Кеша в ту сторону, откуда доносилась музыка и пение. – А я бы отплясывал со шляпой в руках. Думаю, поэффективней было бы, чем тыкать в людей листовками.
– Да ну тебя, – махнул рукой Стас. – Вечно ты со своими прожектами. Вот если бы чего дельное предложил. А то если бы да кабы.
– Чего тебе не нравится? Думаешь, великие идеи по—другому рождались? Нет, именно так. Какому—нибудь нищему гению раз, пришел в голову какой—то бред. Бред, естественно, с точки зрения обывателя. А он возьми, да воплоти его в жизнь. Все потом ходят, раскрыв рты, да восхваляют, возносят до небес, благодарят того, кого еще недавно считали полудурком.
– Но, то ж гении, – отмахнулся Стас.
– А ты что ж, считаешь, что мы не гении? – возмутился Кеша и замолчал.
– Ну, ты, может, и гений, – примирительно ответил Стас.
– И ты гений, – только, видать, из тебя хорошенько веру в это подвыбили. Ничего, ты с правильным человеком дружбу водишь. Исправим, – самоуверенно заявил Кеша, сильно хлопнув друга по плечу.
Они, молча, думая каждый о своем, прошли мимо художников, стоявших напротив своих картин и потягивающих винцо из пластиковых стаканчиков. Они искоса поглядывали на проходящую публику, и в их глазах читалась неуверенная надежда: – Может, купят? Затем друзья на пару минут остановились у старого деревянного домика величайшего из поэтов Пушкина, а потом вышли к монументальному зданию МИДа.
– Вот, если будешь хорошо учиться и слушать умных людей, – сказал Кеша, – возможно, когда—нибудь станешь министром иностранных дел. А то переводчиком… выше надо метить, братан.
Стас задрал вверх голову и смотрел на прокалывающее острым шпилем небо здание, горящее в ночи яркими желтыми огнями.
«А что? – задумался Стас. – Может Кеша и прав. Почему бы не метить сюда? Кто знает, куда пресловутая кривая выведет».
– Ладно, погнали домой, министр. А то время уже позднее, да и мороз крепчает, – поторопил Кеша, вырывая Стаса из задумчивости. – Как тебе прогулка?
– Супер! Спасибо, Кеш, – поблагодарил Стас. – За несколько часов я столько всего увидел вживую и узнал нового. Картинки хоть и бывают красивыми, но они не в силах передать величия и масштаба оригиналов.
13
Следующим утром Стас застал Кешу в отличном настроении.
– Ты чего такой веселый? – спросил он у друга, поеживаясь от холода.
– Ты ща тоже веселым станешь, – ответил Кеша, пуская в утреннюю темноту струйку пара изо рта. – Отгадай, кто мне вчера вечером звонил?
– Да откуда я знаю?!
– А ты фантазию подключи.
– Ну… Звезда что ли?
– Сам ты звезда. Звонила некая Светлана Федоровна. Женщина из администрации президента.
Стас с подозрением посмотрел на кажущегося серьезным Кешу.
– И чего она хотела?
– Да вот, зовут нас на работу. Тебя в министерство иностранных дел. Для начала предлагают должность зам министра, а меня в министерство здравоохранения на такое же место.
– А… понятно! – улыбнулся Стас розыгрышу друга. – А если серьезно?
– Если серьезно, конечно, менее интересно. Звонила та тетка из торгового центра на Новослободской…
– И что? Что она сказала? – перебил его Стас.
– То, что завтра и в воскресенье тебе придется потрудиться. Ждут к десяти утра.
– Ура! – крикнул Стас, и оторвал Кешу от земли, заскользив ногами по раскатанному льду.
– Поставь на место! – успел крикнуть Кеша, заваливаясь на поскользнувшегося Стаса. В тот же миг ребята оказались на снегу.
– Башка цела?
– Да вроде бы, – поднимаясь с земли и трогая голову, ответил Стас.
– Это радует. А то последние мозги бы выбило. Так и ходил бы всю жизнь, улыбаясь, – изобразил Кеша юродивого, встав на ноги.
– Слушай, Кеш, – вдруг заволновался Стас. – Ты говоришь завтра в десять утра. А завтра же суббота, мы учимся.
– Расслабься. Завтра мы не учимся, в школе субботник. Или ты забыл? Так что можно забить.
– Елена же потом возбухать начнет, почему я не пришел.
– Не начнет. Думаю, ее не будет. По крайней мере, несколько лет я ее на субботниках не наблюдал. А я за тебя отмечусь.
Друзья остановились на школьном крыльце, по которому поднимались раскрасневшиеся от мороза школьники. Стас стряхнул с себя налипший снег, и они с Кешей вошли в здание навстречу новому учебному дню.
После третьего урока Кеша сказал Стасу, что пойдет домой.
– Почему? – поинтересовался Стас.
– Да ты знаешь, Ангелина Степановна так вдохновенно сегодня отрывок из Гриновских «Алых парусов» читала, что я заслушался, и мне стало немного стыдно. Смотрю на нее, и кажется мне, что стоит она помолодевшая на до блеска отдраенной палубе «Секрета». Волосы ее по ветру развевает морской бриз. Глаза горят. Солнце пробивается через алые паруса. И так здорово стало на душе. Мне даже показалось, что если мы встанем всем классом и выйдем, она даже не заметит.
– Да, Ангелина Степановна без ума от своей литературы. А из—за чего тебе стыдно—то стало?
– Да я, видишь ли, не прочел книгу.
– Да ты много чего не читал да и что с того? – удивился Стас.
– А вот Грин меня зацепил. Что—то есть в нем такое… сказочное и настоящее одновременно. Ну, в общем, то, как должно быть на самом деле. Не знаю, как объяснить. Побегу читать. Так что сегодня я не доступен, пока, – пожал Кеша на прощание другу руку.
После последнего урока Стас вышел из класса вместе с Таней.
– А куда Кеша делся? – спросила она.
– Домой ушел, решил немного отдохнуть от школы.
– Ясненько.
Тут Стас вспомнил, что как—то предлагал Тане поболтать на английском. Кеши рядом нет, спешить некуда, поэтому он набрался смелости и обратился к Тане:
– Тань, если хочешь, можем пройтись немного.
Девушка вопросительно посмотрела на него. Стас засмущался и тут же, запинаясь, начал оправдываться.
– Да я это… имел в виду попрактиковать английский.
– Ой, здорово как! – обрадовалась она.
Стас накинул свою куртку, а потом помог Тане одеть лиловое пуховое пальто. Они вышли на улицу, где сторож дядя Коля, одетый в синий фартук поверх свитера и ушанку, вооруженный метлой разгонял толпу школьников, обстреливающих выходящих из здания снежками.
– Вот сейчас я вас так да раз эдак! – кидался он на гогочущих ребят, держа в руке метлу, словно боевое копье и целясь в очередную жертву.
Стас с Таней проскочили мимо него невредимыми и неторопливо побрели вдоль дороги, по обочине которой стояли рослые ветвистые тополя, густо покрытые белым снежным мехом. Когда мимо проезжал грузовик или автобус, сотрясая воздух, деревья щедро делились с ребятами снегом, который так и норовил попасть за шиворот. Таня потуже затянула белый шерстяной шарф, а Стас до конца застегнул молнию и накинул капюшон. Разговор завязался сам собой. Они перешли на английский и обсудили, кажется все, начиная с дяди Коли и заканчивая проблемой всемирного потепления. Но вот неожиданно Таня остановилась перед четырнадцатиэтажным домом из желтого кирпича.
– Ну вот, – переходя на русский, сказала она, – я и дома. – Стас, скажи, а как тебе Москва, нравится?
– Конечно! – не раздумывая, ответил Стас. – Самый большой и красивый город на свете.
– А ты не скучаешь по тому месту, откуда приехал?
– Ну, вообще—то есть немного. Ведь я там вырос, как не скучать. Наш городок полная противоположность Москвы. Здесь тысячи домов, там всего лишь несколько десятков, да и то четырехэтажных. Здесь жизнь не останавливается не на секунду, даже ночью. Там она и днем никуда не торопится. У всего четкий, размеренный ритм и порядок. Сегодня известно, что будет завтра, послезавтра, через несколько лет. Если, конечно, не произойдет какой—нибудь апокалипсис. А здесь все кружится, вертится, – сделал резкое круговое движение правой рукой Стас, добавляя эмоций к своим словам. – По правде говоря, у меня и скучать—то времени особо нет. Вечером перед сном только вспомню прошлую жизнь, как через минуту уже вижу сны. В них я частенько переношусь в свой военный городок, – задумчиво ответил Стас.
– А с одноклассниками, друзьями общаешься? – спросила Таня.
– Редко. Там закрытая территория. Сотовая связь никакая. Так, пару раз ребята набирали. Интересуются, как я здесь устроился. Я им иногда смски отправляю. Правда, не всегда доходят, – улыбнулся Стас.
Он внимательно посмотрел на Таню и заметил, что ее белоснежные щеки от мороза покрылись румянцем цвета переспевшей рябины.
– Тань, я тебя, наверное, заговорил. Холодно, ты совсем замерзла, – смущенно опустив глаза, сказал Стас.
– Спасибо за беседу и за то, что проводил, – поблагодарила она Стаса.
– Да не за что. Это тебе спасибо, – скромно ответил Стас, неуклюже топчась на месте и глядя на образовавшуюся под ногами слякоть. – Ю а велком. Бай!
– Бай – бай! – улыбнулась Таня на прощание и помахала Стасу рукой.
Он взглядом проводил ее до подъезда, дождался, пока она скроется за дверями, а затем побрел в сторону дома.
«Необычная она девчонка, – размышлял Стас. – Не такая, как все. С ней пообщаться прикольно и еще она красивая… – мелькнуло у Стаса в голове и тут же, смутившись, он запнулся. – Так, надо поскорей домой чесать да уроки к понедельнику сделать, – попытался он направить мысли в другое русло. – А то ведь в выходные я буду занят, времени совсем не останется».
14
На следующий день в десять утра Стас, оставляя за собой грязные следы на светлом мраморном полу, поднялся на второй этаж торгового центра и постучал в кабинет администрации. Ответом была тишина. Он подождал минутку и еще раз побарабанил в дверь и надавил на ручку. Дверь оказалась заперта. Стас сделал несколько шагов назад и присел на белый пластиковый стул, приставленный к стене напротив. Снял шапку и расстегнул куртку.
Через несколько минут в коридоре послышались шаги, и вслед за ними из—за угла величественно выплыла массивная фигура Светланы Федоровны, облитая шоколадного цвета дубленкой с пышным меховым воротником. Голову венчала высокая меховая шапка, на которой алмазами вспыхивали тающие снежинки.
Стас встал навстречу ей и поздоровался. Оглядев его с головы до ног, Светлана Федоровна кивком головы ответила на приветствие. Медленно стянув с руки перчатку из мягкой кожи, она расстегнула светло—коричневую лаковую сумку и вытащила из нее связку ключей. Открыла дверь и пригласила Стаса войти.
– А где твой бойкий друг? Почему не приехал? – вешая дубленку и шапку на вешалку, стоящую рядом с рабочим столом, спросила она.
– Он не смог, – ответил Стас.
– Ясно, – опускаясь в мягкое кожаное кресло на колесиках, произнесла она. – Значит—с так. Вот рекламные проспекты, – указала она на лежащие высокими стопками на столе пестрые листки бумаги. Твоя задача состоит в том, чтобы раздавать их проходящим мимо нашего комплекса людям, то есть потенциальным покупателям. Как ты, наверное, уже догадался, с той целью, чтобы они не проходили мимо. А прямиком шли в наш торговый центр. Напомни, как тебя зовут?
– Стас.
– Надеюсь, Стас, у тебя хорошо работает воображение, и ты будешь не просто протягивать бумажки людям, а придумаешь что—нибудь эдакое, завлекательное. Половина одиннадцатого, – взглянула она на часы. – Народ уже просыпается и после одиннадцати, я надеюсь, будет многолюдней. Хочешь выпей пока чаю. Вон кулер, – указала она в угол кабинета, где рядом с окном друг напротив друга стояли два дивана с журнальным столиком посередине, а за ними вниз горлышком в кулер был вставлен большой пластиковый бутыль с водой. – Заварка и сахар на подоконнике.
– Спасибо, – поблагодарил Стас и налил в одноразовый стаканчик кипятка.
Туда же бросил пакетик с ароматным чаем и несколько кубиков подозрительно темного сахара.
– Да, если замерзнешь, забегай погреться, – предложила Светлана Федоровна и, сделав пометки в ежедневнике, включила компьютер.
Стас выпил чай с ароматом земляники и сложил пачки листовок в рюкзак. Затем надел куртку и спустился на первый этаж. Застегнувшись и натянув шапку, он открыл стеклянную дверь и оказался на морозной улице. По дороге быстро мчались автомобили, оставляя за собой синеватые облачка выхлопных газов. С безразличным видом выходили из метро случайные прохожие и, столкнувшись лицом к лицу с пронизывающим холодом, поеживались и ползли по своим ранним выходным делам.
Стас встал неподалеку от выхода и, зажав в руке листовку, шагнул идущему ему навстречу мужчине. Тот бросил на Стаса презрительный взгляд и отвернулся. Кто—то вообще, как показалось Стасу, его не замечал, или, по крайней мере, делал вид. Какой—то наполовину трезвый гражданин лет пятидесяти вылил на него ушат отборной матерщины, и уже было хотел накинуться с кулаками. Но появившийся из дверей торгового центра охранник грозно шикнул на него, после чего тот смиренно удалился.
«Да уж, приветливый народец, – расстроился Стас. – Если так дальше пойдет, к вечеру я не только без денег вернусь, а еще вдобавок с проломленной черепушкой».
Постепенно улица просыпалась. И даже первая пачка с буклетами стала чуть тоньше. Стас посмотрел на часы.
«Офигеть! Скоро двенадцать, а я и полпачки не раздал. Надо что—то делать. Был бы со мной Кеша… ну да ладно, сами что—нибудь сообразим», – подумал Стас, глядя по сторонам.
Вскоре он обратил внимание, что много людей, как по одиночке, так и семьями заходят в многочисленные кафе и ресторанчики, разбросанные вокруг.
«А не попробовать ли мне туда сунуться со своей рекламой?» – пришла ему в голову мысль, и он передислоцировался к входу одного из кафе.
Через некоторое время Стас обратил внимание, что люди, выходившие из ресторана, были намного дружелюбнее настроены и охотно брали у него листовки. И некоторые даже шли в торговый центр.
«Йес! – воскликнул про себя Стас. – Похоже, дело двинулось. Сытый человек – дружелюбный человек!».
Стас нашел поблизости еще несколько кафешек, и начал курсировать от одного к другому. Каждое из них помимо оригинального стиля имело еще и свой собственный запах, попадающий на улицу через входные двери, от которого у Стаса не на шутку разыгрался аппетит. От ходьбы кровь побежала быстрее, и ему стало гораздо теплее. К двум часам он вернулся в кабинет Светланы Федоровны.
– Замерз? – вопросительно посмотрела она на Стаса.
– Нет, все раздал.
– Не может быть, – прокалывая Стаса острыми, как иголочки зрачками, спросила она.
– Почему? – не понял Стас.
– Потому что, обычно такое количество рекламы, которое я дала тебе одному, распространяют два человека. И заканчивают работу ближе к вечеру. Что ж, проверим, – сняла она телефонную трубку и набрала несколько цифр.
– Саш, посмотри, что сделал наш распространитель с рекламой, – пропела она в микрофон. – Кому он ее передал, людям или мусорным бакам.
– Каким мусорным бакам? – не понял Стас. – Вы думаете, что я ее выкинул? – с обидой в голосе спросил он.
– Я не думаю, я предполагаю такую возможность. Ты же не первый у нас. Были прецеденты, – ответила Светлана Федоровна, поправляя шарф на шее.
«Почему взрослые всегда подозревают худшее? Невозможно же жить в постоянном ожидании какого—нибудь подвоха!» – возмутился про себя Стас.
Через несколько минут зазвонил телефон. Светлана Федоровна сказала спасибо и примирительно посмотрела на Стаса.
– А ты фартовый, – улыбнулась она. – Расчет или еще поработать хочешь?
– Еще, – ответил Стас.
Он выпил стакан чая с предложенной Светланой Федоровной слойкой, и, схватив пачку буклетов, исчез за дверью.
Выходные принесли Стасу две тысячи двести рублей, которые спрятались в недрах учебника французского языка, пытаясь обрести между страницами правильную форму. Стас договорился со Светланой Федоровной, что в следующую субботу он приедет на работу после школы часам к трем.