Магия Мира. Фантастический роман и рассказы

Кощей замолчал, задумавшись. Оклемавшиеся от потрясения Горыныч и лихие братья отпаивались вином. Кощей не препятствовал.

Замковый зал будто отдалился от некоего небольшого круга, в котором остались только Кощей и Андрей. Звуки музыки доносились приглушенно. В этом круге царило мягкое освещение, располагающее к доверительной беседе.

– Да, – снова заговорил Кощей, – мы, значит злые, а вы добрые. Вы на стороне Света, а мы на стороне Тьмы. А ты знаешь, что такое Свет, а что такое Тьма? Когда говорят о Свете, то подразумевают только Добро, когда вспоминают Тьму, имеют ввиду абсолютное Зло. Но ведь свет тоже может быть злым, может обжигать и уничтожать не только зло, но и добро. Свет Солнца может нести гибель доброму живому. И это не значит, что тьма рядится в одежды света, сам свет может быть злым и уж, по крайней мере, холодным и немилосердным. А темнота, сумерки могут нести покой и отдохновение, лечить от ран душевных и телесных. Жизни нужно лето, но нужна и зима, чтобы дать отдых натруженной земле, чтобы исподволь набраться новых сил. Так что Добро не может быть чистым Светом, так же как и Зло не есть только Тьма. У них много общего, но это не всегда одно и тоже. Добро становится добром в сравнении со злом, оно может быть большим или меньшим только в сравнении. Свет, как это не странно, то же не всегда свет. В одном случае это свет, в другом – только сумерки.

И что такое Добро? И что такое Зло? Кто-то пытается рассуждать на тему абсолютного зла, но никто не знает что это такое. И при этом я не слышал, чтобы кто-нибудь выводил понятие абсолютного добра, поскольку никто не знает что это такое и никак не может представить его. Абсолютное добро – это то, что для всех является Добром? Или как? Такового не существует в мире. То, что для одних существ является добром, для других – зло. Вы, Витязи, считаете, что делаете добро, когда уничтожаете чудовищ, – Сейчас Кощей действительно признал в Андрея витязя. – Но с точки зрения чудовищ именно вы – зло. Он тоже хотят жить и растить потомство. И далеко не все они агрессивны, и совсем немногие первыми нападают на людей. Вы же, только увидев что-то уродливое, опять же с вашей точке зрения, тут же начинаете махать мечами, стрелять из бластеров и вообще всячески уничтожать неприятное и непонятное вам. Или вот еще пример. Большинство из людей терпеть не могут мышей. Травят котами, ловят в мышеловки. Как же, мыши портят ваши продукты, они прогрызают везде дырки! Но для мышей именно вы и коты – чудовища. И хотят-то они немного хлеба, зерна и спокойной жизни.

А посмотрите на ваши сказки. Часто в них лентяй и вор хороший, по-вашему герой. Помнишь, например, сказку об Иване царевиче и сером волке. Надпись на камне предупреждала, что он коня потеряет. Нет, поперся. А волк? Съел коня и сам весь испереживался. И потом, сколько этому жадюге Ивану хорошего сделал и все предупреждал, чтобы тот не трогал уздечку чудо коня, не хватал клетку жар-птицы. Так нет, мало этому тупому бездельнику и ворюге коня и жар-птицы, подай еще и причиндалы к ним. Хорошо хоть в сказке волка не охаяли.

Интересно, что я никогда не слышал рассуждения об абсолютном Добре. Это, похоже, вне человеческих категорий.

По-моему, добро и зло – это в чем-то две стороны целого. И не мне говорить, что борьба между ними и есть движитель вашего прогресса. Создатель не зря сотворил мир таким. И вряд ли лучшие из вас и худшие из нас, – Кощей усмехнулся, – понимают или даже чувствуют всю сложность мира. Так почему же вы считаете, что есть абсолютное зло?

А Серость. Она также неотъемлемая часть жизни, как Добро и Зло. Все привыкли к тому, что в мире идет постоянная борьба между Добром и Злом, но откуда они берутся? Из средней массы людей (как я не люблю слово «масса» по отношению к людям, но здесь оно наиболее подходящее) выделяются отдельные не похожие на других личности более добрые или злые по отношению к другим. И добрые и злые в конечном итоге если не презирают, то, по крайней мере, не любят Серую массу, и уж точно им неприятна или противна Серость. Добро стремится поднять Серость до своего уровня, но, осознавая тщетность этих усилий, в конечном итоге поднимает только отдельные личности. Зло, презирая Серость, тем не менее, также, по сути, старается поднять (или по вашим меркам опустить) ее до себя. Добро и Зло неуничтожимы друг другом, также как неуничтожима Серость. В разные времена Серость может быть довольно разной, также как Добро и Зло. Но вот что страшно, если масса Серости превысит некоторую критическую отметку, то она способна уничтожить мир вместе с Добром и Злом. Серость по своей природе стремится к уравниловке. В природе это видится как возрастание энтропии, выравнивание энергетических потоков между звездами, галактиками и в конечном итоге тепловой смерти Вселенной. Это, конечно же, в том случае, что известные вам законы физики имеют статус абсолюта и, в частности, если известная вам Вселенная на определенный момент не начнет сжиматься, возвращаясь в исходную сингулярнось.

Но вряд ли изученные вами законы природы абсолютны в истинной Вселенной. И, между прочим, победа тепловой смерти, победа серости не есть победа Хаоса. Нет, это не Хаос, это неподвижность и настоящая смерть. Та смерть, которая одинаково страшна и злу и добру. А Хаос… Что ж, Хаос, по-моему, есть исходное состояние Мира. В нем заложены потенциальные возможности для рождения Вселенных. Безбрежный океан энергии, в котором нет серости, как нет и разделения на добро и зло. Хаос – это колыбель или юность мира.

Кощей немного помолчал и продолжил:

– Некоторые говорят, что время главный судья. Чушь! Время никого не судит. Оно может только лечить душевные и телесные раны, давать успокоение или наоборот будоражить. Но главное, что умеет делать время – это убивать. Убивать чувства, правда, взамен может дать привязанность или… ненависть. Убивать молодость, уродовать некогда красивых людей. А судят только сами люди. Причем очень часто это неправедный суд. Течет время, меняются правители. Каждый из них хоть и немного, но перекраивает историю под себя. Так что никто кроме Господа не знает истинную историю. И людской суд истории ой как часто бывает неверен.

И еще, в ваших религиях по отношению к людям есть понятия лица, лика и личины. Изначально младенец – tabula rasa – чистая доска, нечто девственно чистое. Это, по-вашему. Со временем он из личика приобретает лицо и если он погрязнет в пороках, отдаст душу дьяволу, то лицо станет личиной. Если человек отринет пороки, будет праведником, то может обрести святой лик. Но подавляющее большинство людей, и вы это знаете, остаются с обыкновенным лицом, в котором намешаны и порочные и святые дела. Как делить в человеке проценты добра и зла?

Андрей задумчиво смотрел на Кощея:

– И давно ты записался в философы? – автор забыл сказать, что Андрей и Кощей давно уже выпили на брудершафт и были на «ты». – Странные рассуждения для черного мага и бессмертного злодея. Того и гляди, появится в тебе добро. И так местами кроме черных полос в твоих рассуждениях мелькают радужные и белые пятна.

Кощей ответил:

– Ты мне симпатичен, парень. При следующей встрече я обещаю тебе легкую смерть.

Андрей посмотрел на Кощея и вдруг засмеялся. Кощей недоуменно смотрел на Андрея.

– У тебя корона съехала, – сказал Андрей.

– Какая корона. Нет у меня никакой короны.

– Ну, тогда черный с белыми прожилками нимб.

– Что еще за нимб?

Кощей озабочено ощупал свою голову. Андрей снова рассмеялся:

– Да ладно, нет у тебя ни короны, ни нимба. Пошутил я. Но смотри, дофилосовствуешься. Впрочем, как ты думаешь, есть судьба?

– Есть ли судьба? Есть. Но человек ее не знает. Он выбирает путь сам, но Бог уже знает его выбор, однако не вмешивается, предоставляя свободу выбора. Поэтому есть судьба, рок, но выбранный человеком, хотя и незнающим об этом. Вот тебе и нет никакого противоречия! А ведь именно противоречия ты ожидал? Истинный ясновидящий (есть такие, хочешь верь, хочешь не верь), предсказывая кому-либо судьбу, видит часть выбора человека. Впрочем, есть все же и ангел-хранитель. Есть и некий высший Рок, недоступный нашему пониманию. И ведомый этим Роком, маленький и слабый человек вдруг (кажется благодаря случайным обстоятельствам) выходит победителем там, где он победить не может в принципе, совершает то, что ему, казалось бы, не по силам. Так что рассчитывай во всем только на себя, но… не оставляй надежду на чудо.

Кощей залпом выпил огромный кубок вина. Он задумался и весь словно задеревенел. Лишь глаза горели мрачным пламенем.

– Ну вот, сам лакаешь, а нас упрекаешь, – вякнул Змей Горыныч. Кощей коротко взглянул на Змея. По телу Горыныча пробежала судорога страха. Броневые пластины открывались и захлопывались с громким костяным стуком. Змей схватил головами большие куски мяса. Только левая голова с перепугу сунула в пасть голову Лиха Одноглазого. Раздался смачный хруст. Две головы немного успокоились, а из левой, с пламенем и дымом, вылетела целая, ухмыляющаяся голова Лиха. Горыныч взревел и двумя лапами схватился за левую пасть. Лихо, кривя в усмешке щербатый рот, продолжило трапезу. Левая голова, шепелявя, сказала со злостью.

– Ну, я до тебя доберушь, штоматолог хренов.

Кощей внезапно обмяк, рассмеялся и сказал.

– Слетаешь к Бабе Яге, она тебе живо челюсть починит.

Горыныч мрачно кивнул, но до конца пира левая голова пила только квас и заедала тертой клюквой в сахаре. Средняя и правая головы больше не перечили Кощею и налегали в основном на мясо, а не на вино.

Внезапно над столом возникло небольшое черное пятно, оказавшееся мелким нетопырем размером с воробья. Босяк покосился на него одним глазом, но от рыбы не оторвался. Нетопырь подлетел к Кощею и что-то просвистел ему в ухо. Частота свиста была столь высока, что Андрей, хотя и обладал идеальным слухом, едва его уловил. Диапазон слышимых им частот был шире, чем у обычных людей. Все же Андрей был не простым спецназовцем. Он прошел также магическую боевую подготовку и владел основами магических знаний. Фактически у Андрея были задатки сказочного Витязя с большой буквы, хотя он и не осознавал этого.

В русских сказаниях и былинах Витязем называли воина, наделенного волшебной силой, сражавшегося со злом во всех его проявлениях и защищавшего все доброе и живое. Витязь был способен бороться не только с обычными воинами, но и с магами и магическими существами. Кронос, посылая Андрея на задание, конечно же знал о его, как сейчас принято говорить, экстрасенсорных талантах. Волшебные жители тоже чувствовали его огромную жизненную силу, но только Баба Яга и Василиса сразу признали в нем потенциального Витязя, но пока он все же был просто витязем.

Кощей, выслушав нетопыря, кивнул головой и тот исчез.

– Господа, – обратился он к сидящим за столом, – мне сообщили, что отряд спецназа серых халдеев идет тайными тропами к деревне фей. Это, говоря современным земным языком, киллер-команда. Ее цель – уничтожить деревню фей.

На сей раз Андрей не обратил никакого внимания на несуразность звучания современных понятий в волшебном замке. Он молча посмотрел на Кощея. На его лице не дрогнул ни один мускул, но сердце сжалось от боли. Он не мог понять, чем могли навредить феи серым. В городище Василисы Андрей видел много фей. Все они были веселые и добрые создания, совершенно не способные принести вред кому-либо.

Кощей, глядя на Андрея, сказал:

– Волшебные жители раздражают халдеев своей разношерстностью и непредсказуемым поведением. Раздражают своей непохожестью, невозможностью их усреднить. А феи, вы сами видели, особенно яркие, разные и взбаламошные. Есть столь крошечные феи, что не мнут лепестков цветов, на которые садятся. Есть феи ростом с земную девушку. Но главное, феи совершенно не подчиняются приказам и инструкциям халдеев. Василиса, Баба Яга, гномы и другие, даже я, вынуждены подчиняться хотя бы для видимости правилам, которые устанавливают серые. Феи же просто не в состоянии это делать. Их яркость и необычность нельзя уменьшить даже немного. Их нельзя сделать серыми, невзрачными. Их можно только уничтожить.

– С удовольствием поджарю пару – тройку серых, – радостно рявкнул Горыныч.

– Да, фей надо спасти, – сказал Кощей. – Но сделать это должен Андрей. В помощь ему дадим Лихо Одноглазое.

– Ты что, старый скелет, нас позоришь. Почему я не могу помочь витязю? – взревел Змей.

– Замолчите, дурьи головы! Потому и не можешь помочь, что Андрей – Витязь. Вот, кстати, и проверим его в деле. И еще имейте в виду. О том, что в этом мире находится земной разведчик халдеи знают, но они не ждут от разведчика активных диверсионных действий. Да еще столь нахальных

Кощей вопросительно посмотрел на Андрея. Тот молча кивнул.

Глава 6. Деревня фей

Над холмами, над долами,

Сквозь терновник, по кустам,

Над водами, через пламя

Я блуждаю тут и там!

Я лечу луны быстрей

Я служу царице фей…

У. Шекспир

Змей Горыныч приземлился на небольшой лесной поляне. Андрей и Босяк слезли с его спины. Андрей, шагая в раскоряку, с кряхтеньем растирал замершие и затекшие руки. Во время полета на Змее он сидел на его гребне между костяными шипами и сейчас чувствовал себя так, словно, не слезая, проехал на горбу бешеного верблюда пару сотен километров. Босяку было легче. Он проделал весь путь, сидя в специальной сумке, привязанной к груди Андрея. Правда, он тоже замерз от холодного высотного ветра, но быстро отогрелся и как всегда начал ерничать:

– Как, хозяин, поездочка? Каков конь? – он кивнул в сторону Горыныча. – Пойдешь в кавалеристы? Али задницу натер? Конечно, жеребец попался с норовом.

– Эй ты, нахальная козявка, я тебе не жеребец, – возмутился Горыныч.

– А кто ты, уважаемый? – подозрительно вежливо спросил Босяк.

– Я благородный Змей.

– То есть, говоря по научному… Ты ведь уважаешь науку?

– Уважаю. Так что там по научному, – Змей почувствовал подвох.

– По научному, раз ты змей, то ты относишься к отряду пресмыкающихся, то есть ползающих. А рожденный ползать летать не может. А если и летает, то ой как хреново!

– Да я тебя сейчас… – взревел Горыныч.

– Тише, тише, успокойся пожалуйста, – сказал ему Андрей. – Не надо обижаться на дурака. Он сейчас извинится.

– Я дурак? Я извинюсь? А не пойти бы тебе, хозяин, подальше, – взъерепенился Босяк. Однако Андрей ухватил нахального кота за шкирку, с силой сдавил ему шею и преувеличенно ласково сказал:

– Дурак, конечно. Извинись, пожалуйста.

– Извини, Горыныч, я был не прав, – приглушенно пискнул самоуверенный Босс.

Тут откуда-то возникло Лихо Одноглазое.

– Как ты сюда попало? – удивился Андрей.

– У моего хвоста пряталось. Кощей велел ему вам помогать, – пояснил Горыныч.

Где пряталось Лихо, Андрей так и не понял. Если только под хвостом у Змея в за… Впрочем, на то оно и Лихо, чтобы возникать ниоткуда.

– Прощевайте. Удачи вам. Жаль мне нельзя с вами, – Горыныч подпрыгнул и, тяжело махая крыльями, поднялся в небо.

***

Андрей и Босяк сделали всего несколько шагов по лесной тропинке. Лесные заросли куда-то исчезли, и перед ними открылась деревня фей. Они оказались на поляне сказок, словно из очень красочного и невероятно доброго мультфильма. Андрей видел ажурные многоэтажные домики и расписные деревенские хатки, дома-деревья и колеблющиеся как миражи голубые воздушные замки. В высокой траве поблескивали родниковым блеском росы крошечные окошки многоцветных домиков-цветов. В воздухе и траве струились радужные дорожки и мостики. Вокруг летало множество фей. Другие феи гуляли по дорожкам, выглядывали из окон. Звучала мягкая, изумительная музыка, неуловима похожая на все слышимые в жизни добрые и веселые мелодии. Воздух мерцал разноцветными искрами. И над всем этим великолепием сияла яркая радуга.

Андрей забыл, зачем он здесь, он не понимал, как может видеть все это сразу – и фей, и цветы, и дома-деревья и все-все остальное. У него появилось ощущение невероятной легкости в теле, такой легкости, что казалось он мог скользить по вершинам травы, и трава и цветы не сгибались бы под его ногами.

С ближних цветов слетела стайка крошечных фей. Подлетев к Андрею, они закружились вокруг его головы, весело щебеча.

– Ка-акой серьезный! Ка-акой красивенький! Смотрите, он весь обвешан оружием! Он что, воевать с нами собрался?! Ой, какие у него очаровательные глазки! Греческий носик! Девочки! А какая у него попка! Ах, как жаль, что он такой большой! Ах, как жаль, что я такая маленькая! Ах, я влюблена! Ой, я без ума от него! Ах!.. Ох!.. Ай!.. Ой!..

Андрей обалдело крутил головой. В его глазах мелькали разноцветные пятна одежд и радужных крыльев. В ушах звучал оркестр серебряных колокольчиков, заглушая остатки каких-либо связных мыслей.

Несколько маленьких фей кружилось над Босяком, поглаживая его голову и уши. Одна из них вдруг дернула кота за ус. Босяк недовольно фыркнул, но вопреки своему характеру ничего не ляпнул.

Перед Андреем прямо из воздуха протаяла женщина изумительной красоты и… неопределенного возраста. С ее плеч струилось платье, светящееся небесной голубизной и пухом белоснежных облаков. Платье не было надето, оно рождалось на плечах и именно струилось вдоль тела и таяло в стеблях травы. В мочках ушей, в волосах, на белоснежной шее сверкали голубыми и зелеными звездами драгоценные капли росы.

– Здравствуй, витязь Андрей. Я фея Моргана… Кыш вы, несносные. Совсем задурили парню голову, – она махнула рукой на стайку маленьких прелестниц. Феи, хохоча, еще пару раз облетели Андрея и упорхнули к своим цветочным домикам.

– Пойдем, дорогой витязь. Зайдем ко мне домой, попьем чайку.

Моргана взяла Андрея под руку, и он почувствовал, что они оба скользят по воздуху, не касаясь травы. Сзади послышалось недовольное, и даже испуганное мяуканье. Андрей обернулся. Босяк скользил по воздуху над травой, нелепо растопырив лапы. Верхом на нем сидела фея и хохотала во все свое маленькое горлышко. Глаза босяка ошалело вращались в разные стороны.

– Прекрати, Нея! – строго сказала Моргана. – А ты, зверь, иди своим ходом, раз боишься лететь.

Фея вспорхнула с Босяка. Тот упал на землю, и шерсть на его загривке встопорщилась. Он гордо вздернул голову и заявил:

– Ничего я не боюсь! Ни твоих фей, ни летать, ни плавать, – тут он явно заврался.

– Ну-ну, – насмешливо сказала Моргана.

Куда делось Лихо, Андрею было совершенно неинтересно. Вряд ли ему было место в мире фей.

Они приблизились к небольшому домику, стоявшему на опушке леса. Домик был соткан из искрящихся нитей всех оттенков голубого и синего цветов. Изящная веранда была перевита зеленым плющом. На веранде стоял небольшой столик, на нем ваза с цветами. Вокруг столика располагалось несколько плетеных кресел. Моргана и Андрей поднялись на веранду и сели в кресла. Моргана взмахнула рукой, и на столике возник чайный сервиз тонкого голубого фарфора, расписанного цветами. В углу веранды появился коврик из толстой голубой шерсти, а на нем большое блюдце с горкой аппетитно пахнущей вареной рыбы. Босяк устремился, было к рыбе, но, задержавшись у столика, сказал:

– Могли бы сервировать мне вместе с собой, на столе.

– Ничего, не барин. И на коврике неплохо будет.

Моргана повернулась к Андрею:

– Угощайся, витязь.

От узорного чайника исходило ароматное тепло. В многочисленных розеточках томились разнообразные варенья и мед. На широком подносе лежали пышные булочки.

– Вижу, нравится тебе у нас, – улыбнулась Моргана.

– Слов нет, чтобы выразить вашу красоту! – искренне ответил Андрей, но тут же помрачнел. – Вы знаете, что к вам идет отряд спецназа серых халдеев?

– Знаю.

– Что собираетесь делать?

– Ничего, – беспомощно развела руками Моргана. – Нашему беззаботному народу все нипочем. Ни о какой опасности они и слушать не хотят. С ними ничего не поделаешь.

– Хотя бы уговорите их ненадолго покинуть деревню и спрятаться в лесу.

– Ничего не получится, они никуда не уйдут. И потом, мы все надеемся на вас, на вашу защиту.

– Что ж, попробуем справиться сами, – собственно, Андрей и не надеялся уговорить фей покинуть деревню. Кощей достаточно ясно разъяснил ему характеры волшебных жителей. – А скажите пожалуйста, земная Фата-Моргана вам не родственница?

– Сестра. Когда мы переселились сюда, в эту серо-черную дыру, она отказалась уходить с Земли. Что ты о ней знаешь?

– Создает миражи. Особенно любит пустыни.

– Она? Любит пустыни? Какая ерунда! Она терпеть не может одиночества. Раньше не могла. Так вот значит, что с ней стало. Слышала я об этом. Хоть и верила, да не совсем. А знаешь ли ты, какая она была в прежние времена, когда мы все еще жили на земле? Ее все феи слушались. Это наши-то безалаберные, никому не подчиняющиеся феи! И слушались не из страха. Любили очень. Эх, люди, люди! Выжили нас с Земли. И нам плохо, да и вы многое потеряли. Впрочем, ты, наверное, уже вдоволь наслушался упреков в адрес людей?

– Да уж, достаточно.

– Ну, это еще не все. Еще будут. И хватит об этом. Спецназ халдеев далеко?

– Нет, но нападут они утром.

– А ты?

– Я пойду на их перехват перед рассветом.

– Что же, давай тогда пить чай. Прошу.

Они пили чай и разговаривали. Моргана говорила о жизни фей. Андрей рассказал несколько забавных историй из своей жизни. О серых халдеях больше не было сказано ни слова.

Стало темнеть. Солнце клонилось к закату. Его лучи скользили по верхушкам деревьев, преломлялись сквозь волшебную радугу и рассыпались над деревней разноцветными огоньками. Огоньки собирались в причудливые, быстро меняющиеся узоры калейдоскопа.

Солнце зашло. Погасла радуга. Но разноцветные огоньки разгорелись еще ярче и превратились в чудесные фонарики. Прозрачный вечерний воздух наполнился веселой музыкой, песнями и смехом. Всюду порхали маленькие феи. На поляне перед домом Морганы девушки-феи водили хоровод с эльфами. Несколько фей подбежали к веранде и позвали Андрея в хоровод. Андрей невольно поднялся, но Моргана его остановила.

– Нет, не ходи. Тебе надо как следует выспаться. А вы, девушки, не смущайте доблестного витязя. Ему сейчас требуется крепкий сон. Он должен быть сосредоточен перед схваткой с халдеями. А какой тут сон, какая сосредоточенность, если вы крутите перед ним свои прелести.

«Какой уж там сон в такую ночь!» – подумал Андрей. Но Моргана мягко взмахнула рукой у его лица, и он почувствовал, что невыносимо хочет спать. С трудом он добрался до комнаты, которую показала ему Моргана, и, едва раздевшись, повалился на пышную кровать, от которой вкусно пахло свежестью полевых цветов.

В эту ночь ему снились ласковые и добрые сны, наполненные смехом фей и музыкой эльфов. Утром его разбудил солнечный зайчик, который скакал по стене и весело хихикал.

Провожая Андрея, Моргана подарила ему волшебный четырехлепестковый клевер.

– Этот клевер принесет тебе удачу. Храни его у сердца, и он никогда не завянет.

Попрощавшись, Андрей и необычно тихий Босяк пошли к лесу. У лесных зарослей Андрей оглянулся. Волшебная радуга искрилась над деревней в лучах восходящего Солнца. Андрею показалось, что радуга весело подмигнула ему. По ней прокатилась легкая волна, смешивая краски в немыслимую палитру. Но тут его как-то перекосило, и он шлепнулся на ровном месте в невесть откуда взявшуюся лужу. Рядом с лужей приплясывало Лихо Одноглазое. Андрей понял, что это оно устроило ему пакость, что бы он, макнувшись мордой в грязь, очнулся от цветных грез и вспомнил о деле, с которым сюда пришел. Спрашивать у Лиха где, оно болталось всю ночь, было бесполезно.

Перед внутренним взором Андрея вдруг появилась кошмарная картина: поляна сказок с раздавленными домами-цветами, горящие ажурные башенки, пылающий дом-дерево и множество обугленных, обожженных термоплазмой тел, которые уже не светились, а валялись черными дымящимися головешками. В душу Андрея влилась ледяная ярость. Сознание стало ясным и четким. Он вошел в боевой транс и дальше действовал как автомат.

Стремительным броском он пересек деревню и нырнул в лес. Он скользил по лесу, не задевая ветвей деревьев и гнилых валежин под ногами. Через несколько минут такого бега Андрей понял, что находится уже в нескольких километрах от деревни фей. Его экстрасенсорные чувства, работавшие сейчас особенно сильно и ярко, говорили, что лес подкатывает ему волшебные стежки-дорожки.

Внезапно в сознании Андрея возникло серое пятно. Он остановил стремительный бег и оказался в кустах у края болота. Сквозь ветки он увидел десяток фигур в пятнистой защитной форме серого оттенка, двигавшихся цепочкой через топь. У каждой в руках был боевой бластер. Андрей узнал этот образец оружия. Оно стреляло пучками термоплазмы. Это был отряд спецназа серых халдеев. Фигуры двигались в сторону деревни фей.

Вблизи Андрея зашуршали ветки. Он резко повернулся, в его руке сверкнуло лезвие ножа. Рядом приплясывало Лихо Одноглазое. Андрей снова повернулся в сторону болота. Краем глаза он заметил, что Лихо сделало какое-то расхлябанное движение руками и ногами. В ту же секунду несколько серых фигур поскользнулось и упало в болотную жижу. Передний спецназовец рухнул в болотную яму. Его тут же вытащили, но Андрею было видно, что отряд потерял тропу через топь. Лихо четко знало свое дело – приносить несчастья и неприятности. Халдеи осторожно разошлись в стороны, нащупывая проходы к лесу, который был совсем рядом. Их строй нарушился, каждый выбирался сам.

Андрей, прячась за кустами, скользнул в сторону ближайшего халдея, который уже выбрался на твердую почву и вошел в лес. Андрей оказался за спиной халдея. Одно движение и спецназовец рухнул со свернутой шеей. Андрей метнулся к следующему, который как раз пробирался мимо куста, закрывшего его от остальных халдеев. Тонкое лезвие, вылетевшее из рукава Андрея, проткнуло горло халдея, и тот тихо исчез в болотной жиже. Также тихо Андрею удалось убрать еще троих. Все это заняло меньше минуты и облегчалось тем, что спецназовцы выбирались из болота молча, без перекличек. Однако, шестой халдей, почувствовал движение за спиной, и нож Андрея только скользнул по его плечу. В следующее мгновение халдей уже падал с перерезанной сонной артерией, но все же успел нажать на какую-то кнопку на своем ремне. Над болотом пронесся резкий, визгливый сигнал тревоги. Четверо оставшихся спецназовцев устремились в сторону Андрея. Тот, увидев поднимающиеся стволы бластеров, прыгнул в сторону и скатился на дно какой-то небольшой ямы.

Сзади него затрещали, вспыхнувшие ярким голубоватым пламенем, кусты. Вскочив на ноги, он рванул из закрепленных за спиной ножен короткий меч с зачарованным лезвием. В тот же миг над краем ямы появился халдей. Сгусток термоплазмы устремился в Андрея. Казалось, спасения нет. Но тут Андрей пустил в ход заранее сплетенное и подготовленное заклятие ускорения. Время для него замедлило бег. Замер с поднятым бластером халдей. Термоплазма по-прежнему неслась на Андрея, но уже не так стремительно, так что он успел отбить ее лезвием волшебного меча. Меч рассерженно зашипел и слегка потемнел, но тут же вернул себе чистый серебристый блеск.

Одним прыжком Андрей оказался на гребне ямы и рубанул халдея мечом, почти развалив его надвое. Тело только начало падать на землю, а Андрей уже рубил следующего спецназовца. Но тут заклятие ускорения перестало действовать. Видимо, у спецназовцев была магическая защита. Оставалось еще двое. Андрей не успевал. Снова сбоку мелькнуло Одноглазое Лихо. Один из халдеев упал рядом, но и Андрей, поскользнувшись, шлепнулся на него. Над их головами пронесся шар термоплазмы и ударил в высокий клен, стоявший за ними. Часть ствола исчезла, а верхушка начала падать на лежавших. Андрей откатился в сторону, но халдей оказался очень прытким и успел с живота прыгнуть на Андрея. Верхушка клена рухнула рядом, хлестнув их ветками. Последний халдей был уже рядом, и ствол его бластера был нацелен на борющихся.

В это миг из кустов метнулась черная пушистая молния, ударившая спецназовца в лицо. Это был невесть откуда взявшийся Босяк. Халдей взвыл, уронил бластер и схватился за окровавленные глазницы – Босяк успел когтями выбить ему глаза.

Навалившийся на Андрея спецназовец был очень силен. Меч Андрея лежал под упавшим деревом. Применив все свое умение, Андрей вывернулся из под халдея, отбросил его в сторону и метнул подвернувшийся под руку камень. Камень ударил спецназовца в голову, и тот замер.

Андрей быстро связал его, а затем занялся ослепленным халдеем. Тот, завывая, сидел на кочке. Андрей достал из вшитой в его костюм походной аптечки обезболивающий пластырь и наложил его на то, что осталось от глаз халдея. Затем связал и этого. Потом обессилено сел на пень. Этих двоих он передаст Кощею. Тот найдет способ развязать им языки. Можно обойтись без пыток и запугиваний. Кощей достаточно сильный чародей, чтобы с помощью одной магии разговорить пленных. (Андрей понимал, что обманывает себя насчет мягкого обращения Кощея с пленными, но так было легче).

– Ну, ты и молодец, хозяин, – Босяк сидел рядом и вылизывал кровь из лап.

– А ты откуда взялся? – с неудовольствием спросил Андрей.

– Э-э, хозяин, куда ты, туда и я. И не дуй губки. Если бы не я, то неизвестно чем бы для тебя все кончилось.

– Да, – признался Андрей, – ты спас мне жизнь. И тебе, Одноглазое, большое спасибо.

Лихо, как обычно приплясывающее рядом, вдруг, ухмыльнувшись, щелкнуло пальцами. Раздался сухой треск и часть пня, на котором сидел Андрей, обломилась. Андрей растянулся на траве.

– Ну, хватить дурить! – рявкнул он, но тут же замолчал. Босяк и Лихо хохотали во все глотки. Андрей не выдержал и тоже рассмеялся.

Одноглазое сунуло два пальца в свой здоровенный щербатый рот и пронзительно свистнуло. Воздух рядом с ними задрожал как в жарком мареве, и над кочкой возникло мерцающее пятно входа в магический Тоннель.

Глава 7. База

Суть проекта состояла в сбрасывании

на города противника бутылок с джинами, выдержанными в заточении не менее трех

тысяч лет…

А. Н. Стругацкий, Б. Н. Стругацкий

Андрей, Босяк и прилипшее к ним как банный лист, Лихо Одноглазое вынырнули из магического Тоннеля возле Базы халдеев. Перед ними была перепаханная, покрытая измельченной землей, полоса метров пятидесяти в ширину. За ней стояла серая березовая роща с вкраплениями елей. Над верхушками деревьев виднелись верхние этажи главного здания. Казалось, ничто не мешает пройти к Базе. Однако Андрей магическим зрением видел инфракрасные лазерные лучи сплошной сеткой загораживающие перепаханную полосу. Сама полоса чистой земли была только для отвода глаз. Он достал из одного из своих многочисленных карманов волшебное зеркальце, данное ему на подобный случай Василисой, и, дыша на него, проговорил заклинание. Их троих окутала поблескивающая полупрозрачная пленка, истекающая из зеркала. Под ее прикрытием вся компания прошла через лазерное заграждение. Лучи лазеров скользили по зеркальной поверхности пленки, не прерываясь, прогибаясь как в сильном гравитационном поле, и огибали всю троицу. Когда они подошли к роще, Андрей снова шепнул заклинание. Волшебная пленка стекла в зеркало и растворилась в нем.