Публичная власть и новый социализм

Этот раскол в партии социал-демократов (эсдеков) повлиял и на партию социал- революционеров (эсеров), членами которой в основном были бывшие землевольцы и народовольцы, принявшие в революции наиболее активное участие, нежели чем другие партийцы.

Эсеры также разделились на два блока.

Правые эсеры поддерживали меньшевиков, а левые эсеры приняли сторону большевиков.

Из истории развития капитализма в Европе все марксисты знали и понимали, что капитализм имеет четыре стадии развития:

1. Частнохозяйственный капитализм, на основе частнокапиталистической собственности на средства производства;

2. Акционерный капитализм, на основе акционерной (долевой, кооперативной) собственности на средства производства.

3. Государственно-монополистический капитализм или просто – государственный капитализм, на основе государственной (общей) собственности на средства производства.

4. Империализм на основе наднациональной, надгосударственной (транснациональной) собственности на средства производства (олигархический капитализм).

Государственный сектор экономики, который на тот момент под действием конкуренции и стихийного обобществления национальных средств производства объективно формировался в экономике некоторых европейских стран, ассоциировался, как у европейских, так и у российских революционеров с «материальной базой социализма».

Многие европейские и российские марксисты того времени справедливо считали, что с победой государственного сектора в экономике страны непременно создаются предпосылки для построения первой фазы коммунистического строя – социализма.

Многие российские революционеры, избранные на руководящие посты в структуре новой Публичной власти в СССР, прекрасно понимали, что в 1917 году в России произошла буржуазная революция, благодаря которой Россия от монархического строя переходила к капиталистическому строю, в недрах которого неизбежно зарождается социализм.

Россия в то время была крестьянской страной. Солдатами в армии в основном были крестьяне, которые поддержали революцию только потому, что были уверены в одном.

В случае победы революции, вся помещичья земля, как основное средство производства того времени, будет передана им бесплатно в бессрочное пользование.

Это было зафиксировано в Декларации прав трудящихся и в Конституции 1918 года.

В ней в частности было написано: «В осуществление социализации земли частная собственность на землю отменяется, и весь земельный фонд объявляется общенародным достоянием и передается трудящимся без всякого выкупа, на началах уравнительного землепользования».

Поэтому после свержения царского самодержавия крестьянская беднота на местах стала самостоятельно создавать Советы и Комитеты бедноты (комбеды) и экспроприировать кулаков и помещиков, насильно забирая у них землю и зерно.

Формируемая в тот момент государственная власть в лице Совета Народных Комиссаров (СНК), Советская власть в лице Высшего Совета Народного Хозяйства (ВСНХ) и в лице Совета Труда и Обороны (СТО) им в этом не мешала, а даже способствовала, издавая соответствующие декреты и постановления.

Одним словом, все марксисты того времени понимали, что России предстояло пережить первую стадию капитализма – частнохозяйственный капитализм.

История развития капитализма в Европе показала, что именно в этот период «первоначального накопления капитала» (К. Маркс), в стране обычно наступает разгул частнособственнических инстинктов и, как следствие – хаос, анархия, бандитизм и неустойчивость любых форм новой власти, которые только-только начинают формироваться.

Зная все это, меньшевики и правые эсеры считали, что к капитализму и социализму в России надо идти европейским путём, постепенно и не спеша. Надо не торопиться и пройти все стадии капитализма, как это происходило на тот момент в Европе. Опорой будущей «молодой республики» в Российской Федерации, по мнению меньшевиков, должны стать не генералы, которые борются за восстановление Монархии и патриархального уклада, и не рабочие и крестьяне, провозгласившие «диктатуру пролетариата» – советы! Нет! Реальной опорой будущей власти, по мнению меньшевиков, должны стать степенное купечество, умеренная и социально-ориентированная буржуазия и руководители органов земского самоуправления. Эти «движущие силы революции», считали меньшевики, сумеют с помощью Красной армии (перешедших на сторону народа генералов, офицеров и сознательных рабочих и крестьян) охладить пыл мелких, частных собственников и организовать их на построение «цивилизованной буржуазной республики». В связи с этим они боролись за проведение Учредительного собрания, на котором надеялись «цивилизованно», как в Европе, утвердить элементы «российского буржуазного парламентаризма».

Левые эсеры, под влиянием идей Чернышевского, Герцена и Бакунина считали, что в России имеются все условия для построения высшей фазы коммунистического строя – коммунизма, которую К. Маркс отождествлял с гуманизмом!

«Коллективная собственность ассоциированных производителей» и «коллективное самоуправление», на которых, по К. Марксу, строится и развивается коммунистический строй, по мнению левых эсеров, в России имелись уже налицо. Это коллективная (общинная и городская) собственность и земское самоуправление, которое необходимо реорганизовать в советское самоуправление. Значит у России, считали левые эсеры, есть все шансы вообще «проскочить» обе стадии – капитализм и социализм – и сразу начать строить высшую стадию коммунизма – гуманизм!

Под лозунгами: «Вся власть – Советам и Коммунам!», они принялись тотчас же в России строить «военный коммунизм». При этом они предлагали опираться не на «диктатуру пролетариата», а на «диктатуру крестьян».

Кадеты, считали, что русский народ привык к Монархии, а Монархия, в свою очередь, имела большой опыт борьбы с «крестьянскими бунтами» (восстание Е. Пугачева, С. Разина и др). Значит, считали кадеты, Монархия сумеет побороть «разгул мелких собственников», вызванный революцией. Царское самодержавие с помощью Конституции и царских генералов (Колчак, Юденич, Корнилов и т.д.) сумеет направить развитие частнокапиталистических отношений в «цивилизованное русло» госкапитализма. Следовательно, путь к «парламентаризму» лежал, по их мнению, через «конституционную монархию».

Большевики во главе с В. Лениным, опираясь на марксизм, честно говорили народу, что для построения не только высшей фазы коммунизма, но и даже первой фазы (социализма) экономических условий в России на тот момент не было! В мае 1918 года в работе «О „левом“ ребячестве и мелкобуржуазности» В. Ленин писал: «Неужели не ясно, что в материальном, экономическом, производственном смысле мы ещё в „преддверии“ социализма не находимся? И что иначе, как через это, не достигнутое нами „преддверие“, в дверь социализма не войдёшь?».

Поэтому большевики призывали всех революционеров, а также рабочих и крестьян, борющихся как за социализм, так и за коммунизм, не забегать вперёд хода самой истории, а строить в России капитализм, беря при этом курс на его третью стадию – «государственный капитализм».

В работах Маркса и Энгельса научно доказано, что капиталистические отношения – это узаконенное, легальное воровство. И роль государственной власти при капитализме сводится только к одному: следить, чтобы размеры этого воровства не превышали допустимых размеров.

Большевики хотели, чтобы легального воровства не было совсем. Для этого они и хотели установить Советскую власть и упразднить частнокапиталистические отношения, как источник «узаконенного воровства».

При этом, надо заметить, что меньшевики, которых в РСДРП было действительно меньшинство, по влиянию на революционное движение играли более значительную роль, чем большевики, но меньшую, чем эсеры (социал-революционеры).

Когда после прихода к власти большевиков, по всей стране стали создаваться Советы, то в Петрограде, ставшим «центром революционной власти», стали проходить Всесоюзные Съезды Советов, как прообразы будущего высшего органа Советской власти. Каждая партия собирала свой съезд Советов и создавала свой исполнительный орган, пытаясь возглавить Публичную власть. Каждый Съезд, естественно, избирал свой Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет (ВЦИК), который призван был управлять будущей страной Советов и будущим народным хозяйством СССР между съездами.

В связи с этим после революции в Петрограде царило многовластие. Существовало сразу несколько ВЦИКОв.

Например, Всероссийский съезд РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ депутатов, избрал свой ВЦИК, в котором верховодили меньшевики и правые эсеры. В его состав вошли 320 человек. Из них было 123 меньшевика, 119 правых эсеров и 58 большевиков.

Всероссийский съезд КРЕСТЬЯНСКИХ депутатов, который находился полностью под влиянием левых эсеров, тоже избрал свой ВЦИК, в основной состав которого вошли сплошь левые эсеры.

Был ещё Всероссийский съезд МАТРОССКИХ депутатов, который избрал Центральный комитет Балтийского флота (Центробалт).

И только в январе 1918 года, благодаря неуемной энергии В. Ленина, большевики, склонив на свою сторону левых эсеров и некоторых представителей других партий, наконец-то сумели объединить все политические силы страны и созвать III Всероссийский съезд Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. На этом съезде была утверждена «Декларация прав трудящихся и эксплуатируемого народа», объявившая Россию Республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Данная «Декларация» впоследствии легла в основу первой Конституции 1918 года. После этого съезда и началось торжественное шествие советской власти по всей России.

К марту 1918 года в основном завершился процесс замены земских органов власти советами на местах почти по всей России. Так родилась единая система Советской власти, во главе которой стоял Высший Совет народного хозяйства (ВСНХ).

Наряду с ней, в молодой Советской Республике стала формироваться и новая государственная власть, во главе которой стоял Совет Народных Комиссаров (Совнарком).

11. Совнарком, совнархозы и первое социалистическое противоречие.

Установившаяся советская власть в России, руководимая на местах левыми эсерами и большевиками, провела «всеобщую национализацию», законодательно утвердив в стране общую (государственную) собственность на основные средства производства.

Но далее пути левых эсеров и большевиков стали расходиться.

Большевики старались не нарушать объективный «экономический ход развития производительных сил того времени» и призывали поддерживать не только государственный и колхозно-кооперативный сектор в экономике, но и коммерческий.

Колхозы (коммуны, артели и ТОЗы), как элементы коммунистического способа производства, созданные среди океана единоличных крестьянских хозяйств в первое послереволюционное время на основе коллективной и кооперативной (общедолевой) собственности и общинного самоуправления, при отсутствии в них крупной машинной техники, не могли стать основной производительной силой в сельском хозяйстве.

Крестьяне неохотно создавали колхозы, а развивали, прежде всего, единоличное хозяйство.

На VIII съезде Советов в конце 2020 года В. Ленин в своем выступлении заметил, что «вопрос о колхозах не стоит как очередной… Надо опираться на единоличного крестьянина, он таков и в ближайшее время иным не будет».

Но левые эсеры отстаивали свои принципы и, взяв на вооружение «продразверстку», как принудительный способ обмена сельскохозяйственных продуктов на промышленные товары, наладили в 1918 году «коммунистический контроль и коммунистическое распределение» в молодой республике. В условиях гражданской войны большевики поддержали такие экономические меры, назвав этот этап развития экономики «военным коммунизмом». Но они по-прежнему утверждали, что после окончания гражданской войны необходимо брать курс на «насаждение государственного капитализма в стране».

Левые эсеры не согласны были с политикой большевиков и попытались летом 1918 года отстранить большевиков от власти, устроив «эсеровский мятеж».

Однако, делегаты 5-го Всероссийского съезда Советов рабочих, крестьянских и казачьих депутатов, проходившего в то время в Москве, поддержали большевиков и помогли подавить этот мятеж.

Осенью 1920 года на юге России произошли крестьянские бунты против «коммунистических принципов обмена и распределения». Эту форму «обмена и распределения сельскохозяйственной продукции», которую навязали крестьянам левые эсеры, сами крестьяне называли «коммунистической обдираловкой».

Тогда многие социал-революционеры и грамотные рабочие поняли, что большевики во главе с В. Лениным правы! Надо не запрещать капиталистический строй, а дать ему возможность самому эволюционно развиться под действием своих собственных экономических законов.

Поэтому делегаты Х съезда партии (1921 год), согласившись с большевиками, приняли новую экономическую политику (НЭП) вместо старой, направленной на построение коммунизма.

Суть новой политики заключалась в том, чтобы, разрешив в «определенной степени и на определенный срок» частнокапиталистическую собственность и частнокапиталистические отношения, дать им развиться до акционерного и государственного капитализма. И потом, уже на основе государственного капитализма, строить, сначала первую (социализм), а затем и высшую (гуманизм) фазу коммунизма.

В. Ленин в работе «К четырёхлетней годовщине Октябрьской революции», обращаясь не только к левым эсерам, но и к рабочим и крестьянам всей страны, по этому поводу писал:

«Мы предполагали без достаточного расчёта – непосредственными велениями пролетарского государства наладить государственное производство и государственное распределение продуктов по-коммунистически в мелкокрестьянской стране. Жизнь показала нашу ошибку. Потребовался ряд переходных ступеней: государственный капитализм и социализм, чтобы подготовить – работой долгого ряда лет подготовить – переход к коммунизму. Не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, на личной заинтересованности, на хозрасчёте потрудитесь построить сначала прочные мостки, ведущие в мелкокрестьянской стране через государственный капитализм к социализму, иначе вы не подойдёте к коммунизму. Так сказала нам жизнь, Так сказал нам объективный ход развития революции».

Патриархальный уклад во время гражданской войны окончательно пришел в упадок. Однако и наличие оставшихся трех секторов в экономике усложняло формирование единой коммунистической Публичной власти.

Государственная власть, которая объективно формировалась на базе государственного сектора экономики, представляла собой вертикально-отраслевую систему власти. Национализировав тресты и синдикаты после революции, большевики во главе отраслей ставили «народных комиссаров».

В то же время наряду с государственной властью на базе колхозно-кооперативного сектора экономики и на основе общинного самоуправления также объективно формировалась горизонтально-территориальная система советской власти, как система народовластия.

В этом секторе экономики первую скрипку играли левые эсеры. Они помогали крестьянам создавать не только территориальные органы советской власти (сельские, городские, районные, областные советы и исполкомы), но и территориальные советы по управлению народным хозяйством – местные совнархозы.

Левые эсеры, читая К. Маркса и Ф. Энгельса, а также опираясь на историю развития общинного и городского самоуправления, знали, что главными условиями становления и развития самоуправления являются: личная собственность граждан, гражданская инициатива и свободное развитие хозяйственной деятельности горожан.

Поэтому левые эсеры в декабре 1917 года добились, чтобы при Совнаркоме был образован Совет народного хозяйства, а затем, в 1923 году – Высший Совет Народного Хозяйства (ВСНХ СССР), первым председателем которого стал А. И. Рыков.

Большевики согласились на это, считая, что Высший Совнархоз СССР будет совместно с СТО осуществлять контроль над коммерческим сектором экономики, который, рано или поздно, будет упразднен. Поэтому ВСНХ СССР, по мнению большевиков, был временным явлением.

Левые эсеры считали, что ВСНХ СССР создается для руководства совнархозами, которые создавались на местах по всей России и подчинялись местным советам, и у них, поэтому, большое Будущее. Как и за самой советской властью!

Совнархозы на местах представляли собой местные учреждения по организации и реализации производства. Состав местных совнархозов устанавливался решением местных Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, в большинстве которых верховодили левые эсеры, стоявшие за «крестьянскую диктатуру». Местный совнархоз с одной стороны подчинялся местному Совету депутатов, а с другой – решениям и постановлениям ВСНХ СССР.

Местный совнархоз избирал местный исполнительный комитет в качестве руководящего и исполнительного органа. Постановления исполкома совнархоза были обязательны для исполнения всеми учреждениями и предприятиями. Отменить их мог только ВСНХ СССР.

И тут возникало противоречие!

К примеру, администрация городского промышленного предприятия не понимала толком, кому подчиняться. То ли городскому совнархозу, а, значит, ВСНХ?

То ли отраслевому наркомату, а, значит, Совнаркому?

Ведь принципы формирования администраций были разными.

Государственная власть формировала администрацию предприятий «сверху» на принципах бюрократического централизма и единоначалия.

Советская власть формировала администрацию предприятий «снизу» на принципах демократического централизма и подчинения меньшинства большинству, соблюдая традиции общинного и земского самоуправления.

На предприятиях создавался совет трудового коллектива, который избирал директора предприятия и некоторых руководителей.

Двоевластие порождало не антагонистические, но организационные, производственные и, естественно, политические противоречия и разногласия.

Главной политической функцией Публичной власти большевики считали «установление диктатуры рабочих и крестьян», в которой главную роль должны были играть рабочие.

Левые эсеры по-прежнему настаивали на «главенствующей роли крестьян».

Главной экономической функцией Публичной власти большевики считали «обеспечение господства государственного сектора экономики» и господства государственной власти.

Левые эсеры по-прежнему настаивали на том, что после победы над «коммерческим сектором экономики», Публичная власть обязана обеспечить господство «колхозно-кооперативного сектора экономики», местных совнархозов и органов Советской власти.

Главной организационной функцией большевики считали «наладить вертикальную (отраслевую) административно-бюрократическую систему управления и планирования хозяйством» на принципах «назначения» и «единоначалия».

Левые эсеры настаивали на том, чтобы «наладить горизонтальную (территориальную, межотраслевую) демократическую систему управления и планирования хозяйством» на принципах «представительной и прямой демократии», как это было при крестьянском общинном самоуправлении.

И эти противоречия особенно обострились в 20-е годы, во времена НЭПа. Они и стали одной из причин возникновения внутрипартийной борьбы между большевиками и левыми эсерами. Эта борьба не закончилась даже в 1932 году, когда большевики упразднили ВСНХ.

Ведь среди руководителей Публичной власти ещё много оставалось меньшевиков и правых эсеров, которые откровенно выступали против построения социализма и коммунизма в СССР.

Эта неантагонистическая конфликтная ситуация в основном и была одной из главных причин наступивших в то время партийных репрессий.

12. Продналог, колхозы и совхозы

Первым документом НЭПа, как известно, стала замена продразверстки продовольственным налогом, которая была введена Декретом ВЦИК от 21 марта 1921 года «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом».

Был установлен натуральный налог в размере 20% от чистого крестьянского труда. Этот налог был вдвое меньше, чем прежняя продразверстка.

После сдачи продналога крестьяне могли оставшиеся продукты продавать либо государству, либо на свободном рынке.

24 мая 1921 года Совнарком принял постановление «Об обмене». Этим постановлением разрешался свободный обмен: покупка и продажа у населения не только сельских продуктов, но и предметов кустарной и мелкой промышленности. Запрет устанавливался только на материалы и изделия, в отношении которых имелись специальные постановления Публичной власти. Новая Публичная власть, стоя на позициях марксизма-ленинизма, принимала постановления не только по отношению к продуктам производства, но и по отношению к форме собственности.

К примеру, если на частном предприятии выплачивалась зарплата, значит, там использовался наёмный труд (читай: эксплуатация человека человеком), а, значит, там проявлялась частнокапиталистическая собственность, которая, согласно марксизму, являлась причиной всех антигуманных и античеловеческих проявлений в обществе.

В колхозах, как известно, наемного труда в то время не было, и зарплата никому не выплачивалась. Мерой труда в колхозах выступал трудодень.

На государственном предприятии выплачивалась заработная плата. Но там в роли «эксплуататора» выступало государство, которое при «государственном капитализме», как писал Ф. Энгельс, является, по сути, «идеальным совокупным капиталистом». И все граждане Республики Советов являлись по отношению к органам государственной власти наемными рабочими и служащими. И это считалось в то время нормальным и справедливым.

Следовательно, утверждали вожди и лидеры Публичной власти, необходим был жесточайший контроль именно за частнокапиталистическими предприятиями, в какой бы нормативно-правовой форме они не создавались. И одной из форм контроля была регистрация всех частнокапиталистических предприятий в местном совете народного хозяйства (совнархозе).

Дескать, мы там, в совнархозе, посмотрим: регистрировать вас или нет!

Так Публичная власть в лице совнархозов создавала условия для развития коммерческого сектора экономики, но ставила его под свой особый контроль. К тому же Публичная власть своими решениями и постановлениями регулировала оптовые и розничные цены коммерческого сектора.

Например, она ежегодно устанавливала предельные цены на товары, перечень которых утверждался Советом Труда и Обороны. И частные торговцы обязаны были вывешивать в своих лавках и киосках список с указанием цен за продаваемые товары.

Буржуазная кооперация в коммерческом секторе развивалась на основе акционерной (долевой) собственности. При этом она использовала принципы коммерческого хозрасчёта: использовала наемный труд в разрешенном размере и производила товары на рынок с целью получения прибыли.

Обмен и распределение прибыли в коммерческом секторе экономики осуществлялся по принципу: «От каждого по способности, каждому по вложенному капиталу». Мерой оценки и формой учета количества и качества капитала выступала акция. Оплата производилась в форме дивидендов. А наемным работникам выплачивалась только зарплата.

В государственном секторе, где господствовала государственная (общая) собственность, сохранялся наемный труд в виде зарплаты и коммерческий хозрасчет, который нацеливал деятельность работников государственных предприятий на получение прибыли.

В таком случае, государственные предприятия становились фактически «унитарными», т.е. коммерческими предприятиями, но которыми управляли не капиталисты, а органы государственной власти. И государственная власть постепенно коммерческий хозрасчет, нацеленный на получение прибыли, стала заменять натуральным хозрасчетом, нацеленным на удовлетворение общественных (предметы быта) и производственных (сырье, полуфабрикаты) потребностей.

Государственные предприятия в СССР, переходившие на натуральный хозрасчет в первый ленинско-сталинский период построения социализма (1921 – 1957 гг.) не продавали друг другу продукты производства, а поставляли их, согласно фондам распределения, иногда даже ниже себестоимости. Нерентабельность некоторых государственных предприятий, выпускающих нужную продукцию для удовлетворения общественных и производственных потребностей, покрывалась за счет других предприятий, выпускающих сверхприбыльную продукцию.

Как мы уже говорили выше, левые эсеры в первые годы советской власти навязали стране коммунистический принцип распределения в государственном секторе экономики, который осуществлялся по принципу: «От каждого по способности, каждому – по потребностям». Ведь общественные и производственные потребности легко было рассчитать научно, ведь они в количественном и качественном плане небезразмерны. На этом основании трудящиеся государственных предприятий получали для полного удовлетворения своих необходимых потребностей, различные пособия и надбавки. Женщины, например, получали пособия по беременности или по уходу за ребенком. У них потребности были выше, нежели у других женщин. Работники во вредных цехах производства, а также работники Крайнего севера и Сибири также получали надбавки к зарплате, потому что имели потребность в курортно-лечебном отдыхе. При этом заработная плата служащих на заводе и в органах государственной власти не превышала заработную плату квалифицированных рабочих. Только инженеры получали больше, чем служащие и рабочие. Инженерный труд ценился тогда в России, потому что страна осуществляла индустриализацию.

Другими словами, принцип распределения среди работников в государственном секторе экономики объективно и постепенно переходил от коммунистического принципа к социалистическому принципу: «От каждого – по способности, каждому – по социальному положению и по труду».

Наряду с промышленными предприятиями в государственном секторе развивались и сельскохозяйственные советские (государственные) предприятия (совхозы).

С этой целью было принято Постановление СНК СССР «О советских хозяйствах».

Таким образом, наряду с кооперативами и коллективными хозяйствами (колхозами), которые создавались в колхозно-кооперативном секторе на основе коллективной (общей долевой, кооперативной) собственности, в государственном секторе создавались совхозы на основе государственной (общей совместной) собственности.

При этом лидеры и вожди коммунистической Публичной власти в то время отлично понимали, что нельзя государственную организационно-административную систему управления фабриками, заводами и совхозами переносить на колхозно-кооперативный сектор экономики.

В отличие от совхозов, фабрик и заводов, созданных на основе общей совместной (государственной) собственности, коллективные хозяйства (колхозы) и кооперативы являлись добровольным объединением крестьян, созданным на средства самих крестьян на общей долевой собственности, на которой развивалась социалистическая кооперация.

Формы колхозов были различными, но в основном это были производственные некоммерческие кооперативы, артели, коммуны и товарищества по обработке земли (ТОЗы). В колхозно-кооперативном секторе развивались, с одной стороны, частная (не капиталистическая, а личная, долевая) собственность. С другой стороны – общая (кооперативная, коллективная) собственность «ассоциированных производителей». И защищала эти виды собственности именно советская власть в лице совнархозов.

При этом, надо заметить, что большевики, поставив своей целью обеспечить господство «государственного капитализма», т.е. господства государственной (общей) собственности и государственного сектора экономики, тем не менее находили возможность оказывать всевозможную помощь колхозам и сельским потребительским кооперативам, т.е. колхозно-кооперативному сектору.

В связи с этим представители государственной власти поддерживали и саму советскую власть.

Развитие колхозно-кооперативного сектора экономики в то время развивалось двумя путями.

С одной стороны, путем создания торгово-закупочной потребкооперации (потребительских кооперативов), а с другой, путем производственного кооперирования отдельных коллективных хозяйств (колхозов).

Основными законодательными актами того периода по колхозному строительству явилось Постановление СНК СССР от 22 августа 1924 г. «О сельскохозяйственной кооперации» и Постановление СНК СССР от 16 марта 1927 г. «О коллективных хозяйствах».

Публичная власть определила сельскохозяйственное кооперативное объединение как «объединение, ставящее своей целью совместное ведение сельскохозяйственного производства, снабжение своих членов, сбыт и переработку их продуктов, совместную мелиорацию и машинизацию».

И вот тут необходимо обратить внимание на то, что кооперация в колхозно-кооперативном секторе экономики отличалась от кооперации, которая осуществлялась в коммерческом секторе, как «социалистическая кооперация» от «буржуазной кооперации».

13. Формы кооперации, хозрасчет и Публичная власть.

В 20-е годы, во времена НЭПа в СССР развивались две формы кооперации: социалистическая и буржуазная.

Главное отличие их состояло в том, что при социалистической (колхозной) кооперации использовался «натуральный хозрасчет», нацеленный на удовлетворение общественных и производственных потребностей натуральными продуктами производства, а при буржуазной (коммерческой) кооперации использовался «коммерческий хозрасчет», нацеленный на прибыль,

Вся колхозная кооперация развивалась на основе общей долевой собственности пайщиков (дольщиков), которыми становились сами крестьяне. Субъектом этой собственности являлось общее собрание (сход) колхозников (пайщиков, дольщиков). Оно выбирало Правление колхоза во главе с Председателем, которое и управляло этой коллективной собственностью. При этом колхозники на общем собрании (сходе) избирали членов Правления колхоза в орган советской власти, т.е. в сельский совет (сельсовет).

Следовательно, избранные на общем собрании (сходе) руководители производства становились одновременно руководителями и законодательного органа власти (членами сельского совета во главе с председателем), и руководителями исполнительного органа власти (членами Правления колхоза во главе с председателем).

Таким образом, в колхозах царил социалистический (коллективный) способ управления на принципах демократического централизма, соединяющий в себе как представительную, так и прямую демократию.

В колхозах сохранились и развивались принципы общинного самоуправления.

Сельский совет одновременно был и политическим органом советской власти и производственным органом управления коллективным хозяйством. Поэтому сельсовет с одной стороны подчинялся «решениям общего собрания колхозников», с другой стороны – «решениям вышестоящих органов советской власти».