Czytaj książkę: «Любовь на русском языке», strona 7
«Примета новых времен»
Оставив позади последние станции: Есиль, Жаксы, Атбасар, Мариновку и Джалтыр, – скорый поезд через двое с половиной суток прибыл в Акмолу. Находясь еще в Москве, Вадим созвонился с водителем отдела финансового контроля Сергеем, с которым они успели подружиться, попросив довезти его из аэропорта Акмолы в Степаногорск. Так как Сергей два-три раза в неделю совершал рейсы в Акмолу и обратно, перевозя документацию, он охотно согласился помочь Вадиму. До условленного времени прибытия Сергея оставалось еще полчаса. Выйдя из вагона поезда, Вадим не мог справиться с желанием позвонить сразу же своей Малышне. По его расчетам, у нее должна быть вторая смена.
Проверив три телефонные будки на привокзальной площади, он обнаружил, что во всех трех трубки были вырваны вместе с кабелем. «Примета новых времен», – проговорил он тихонько, начиная сердиться, что его желанию услышать любимый голос по телефону, может быть, не суждено сбыться. Продолжая поиски, обойдя здание вокзала с другой стороны, выйдя на перрон, он все-таки обнаружил телефон-автомат, где все части были на месте, а из снятой трубки раздался длинный гудок. «Вот так теперь делают людей счастливыми!» Забросив монетку в автомат, он набрал номер Лилии и стал ждать. Поймал себя на мысли, что волнуется, уже прошел один гудок, два, три, четыре… никто не подходил к телефону. Может, он ошибся в расчетах? Может, не ее смена? Может… «Здравствуйте, Вадим Николаевич!» – раздался в трубке тот голос, который он бы узнал из миллиона других. Несколько опешив от такого приветствия, похожего на то, что Лилия видела его на другом конце провода, он не нашел ничего лучше, чем ответить: «Да, это я! Только что прибыл, еще на вокзале в Акмоле. Хотелось услышать твой голос. Как ты узнала, что это я? А если бы ошиблась?» «Ни за что. Я знала, что это ты звонишь, что мне нужно вернуться в мой кабинет. Как видишь, не ошиблась. И очень рада тому, милый мой, хороший, я жду тебя и очень соскучилась!» «Можем мы завтра увидеться? Во сколько ты могла бы прийти?» – спросил Вадим. «Если в 11 часов?» – предложила Лилия. «Хорошо, договорились». Вадим повесил трубку и направился обратно к привокзальной площади, где сразу же увидел Сергея, ожидавшего его возле уазика при въезде на перрон.
Погрузив чемодан на заднее сиденье, они отправились в дорогу. «Как дела, Сережа?» – спросил Вадим и понял, что Сергею необходимо выговориться. «В отделе все по-другому. Другие люди, другие порядки, другое настроение. Такое впечатление, что и работа по выявлению финансовых нарушений идет тоже в другую сторону. Ходят слухи, что отдел скоро полностью расформируют. Нет отдела – нет нарушений», – грустно пошутил Сергей и еще долго рассказывал Вадиму о тех, на его взгляд, негативных изменениях, происходящих в ОФК, зная, что от Вадима информация дальше никому не будет передана. «Вадим Николаевич, а как Москва?» – поинтересовался Сергей, немного облегчив душу.
Первое, что спонтанно пришло Вадиму на ум как ответ одним словом, было выражение Н. М. Карамзина – величайшего русского историографа: «Воруют». Несмотря на историческую справедливость такого описания страны в текущий момент, Вадим ответил по-другому: «Москва бурлит. В столице неспокойно, пахнет порохом». Не желая больше говорить только о грустном, он рассказал Сергею о своей поездке на могилу Высоцкого, десятках людей, которые вот уже тринадцать лет подряд приходят к актеру и поэту с цветами на Ваганьковское кладбище, выражая тем самым свою любовь к его творчеству, уважение к его неординарной личности и почтение к его творческому наследию. Никакие происходящие в стране события не изменили отношения большинства людей к его творчеству, стоящему над всеми переменами, объединяющему людей, теперь уже живущих в разных странах – бывших союзных республиках.
Сергей слушал не перебивая. Дослушав до конца речь пассажира, он, улыбнувшись, молча нажал кнопку «Play» на встроенном магнитофоне, и из обоих динамиков громко понеслась мелодия: «Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три-четыре. Выполняйте правильно движения! Прочь влияние извне, привыкайте к новизне, вдох глубокий до изне-можения!» Такая реакция Сергея была неожиданной для Вадима, он не подозревал, что тот также может бесконечно слушать песни Высоцкого, наслаждаясь мастерством стихосложения, погружаясь с героями песен в их мир: высоко в горы, глубоко в шахту, в окопы во время Великой Отечественной войны или перемещаясь в Париж с возлюбленной.
Каждая песня – маленький фильм, проигрывающийся перед глазами во время ее исполнения. Два с половиной часа в дороге до Степаногорска пролетели незаметно. Сергей подвез Вадима к дому, помог выгрузить чемодан и, сказав на прощание: «Вадим Николаевич, нужна будет помощь, обращайтесь», – отбыл в сторону финансового отдела. Вадим посмотрел на входную дверь в подъезд своего дома. Он отсутствовал всего неделю, но ему казалось, что целую вечность. Любимые детки Любаша и Танюша ждали его приезда и, конечно, будут радоваться его возвращению. А что же жена Наталья? Вадим в очередной раз поймал себя на мысли, что ему не хотелось ее видеть. Потому что он ее (больше) не любил. Но должен быть рядом. За прошедшую неделю он совсем не соскучился. Поднял чемодан и вошел в подъезд.
«Ты в Москву. Я в Германию?»
На следующий день в половине одиннадцатого утра Вадим был уже «у дедушки». Осмотрел квартиру, не найдя каких-либо значимых изменений в кухне, ванной комнате, системе отопления, освещения и водоснабжения, поставил на плиту чайник, чтобы вскипятить воду для кофе, выставил на стол печенье, пряники, коробку конфет и вазу с вареньем.
Ровно в 11:00 раздался звонок в дверь. «Это она!» – пронеслось у него в голове. Отворив дверь, он увидел ее, о которой мечтал, не переставая думал и представлял их встречу после долгой разлуки. Да-да, эта неделя была очень долгой для него. Несмотря на насыщенность событиями, встречами, беседами, он мысленно постоянно возвращался к ней. И вот она стоит перед ним, смотрит, улыбаясь: «Здравствуй, мой хороший!» Вадим не удержался, выйдя на площадку, подхватил Лилию на руки и занес в квартиру. Только тут, закрыв дверь, он осторожно поставил ее снова на ноги, не отпуская из своих объятий, проговорил: «Здравствуй, моя родная, моя любимая, моя Малышня! Я ужасно по тебе соскучился!» «Ты моя обезьянка: ужасно – это же мое любимое слово, ты сам так говорил!» «Наверное, ты меня заразила. Теперь это и мое любимое слово». Им не хотелось выпускать друг друга из объятий. Это были тоже минуты счастья, когда ничего вокруг не существовало, были только они и только вдвоем. За два года они уже хорошо изучили друг друга, понимая с полуслова или вообще без слов.
Насладившись первыми впечатлениями и эмоциями от встречи, Вадим спросил: «Золотайка, кофе?» «Потом», – ответила его любимая. Он поцеловал ее в губы, подхватил на руки, не переставая покрывать ее лицо поцелуями, и перенес к их дивану. «Милый мой, хороший мой, любимый! Я так ждала тебя, я считала денечки, когда увижу тебя снова!» «Ты моя радость, мое счастье, родная моя», – повторял Вадим, скользя своими большими руками по волосам, спине, груди возлюбленной…
Они оба медленно возвращались в реальность, лежа на диване, обнявшись. Вставать совсем не хотелось. Насладившись объятиями и обоюдной нежностью, Вадим первый поднялся, чтобы приготовить кофе, в то время как его любимая приводила себя в порядок. «Дорогая, кофе в постель?» «Я мечтала бы об этом», – ответила Лилия, занимая свое привычное место за столом, где уже дымился ароматный кофе, распространяя неимоверно приятное благоухание на всю квартиру. «Мечты сбываются!» – оптимистично подхватил Вадим. «Расскажи, как ты съездил в Москву?» – наконец решилась спросить Лилия, понимая, что ответ в любом случае будет не совсем приятным. Невольно став сразу серьезным, Вадим начал рассказывать своей Малышне о поездке, стараясь передать главное: «Мой друг Сергей предложил мне работу на должности начальника торгового отдела в Москве. Отдела как такового пока не существует, его нужно будет сформировать, организовать и руководить им в последующем. Новое направление – реализация изделий из натурального меха и кожи. Основные партнеры – фирмы в Греции и Южной Корее. Жилье на первое время он предоставляет. Все дальнейшее зависит от развития направления. Я предложение принял, взяв один месяц на решение всех формальностей и домашних дел. С первого сентября я должен быть в Москве и приступить к работе. Уезжаю пока один, без семьи. Семья остается в Степаногорске. Но, конечно, я буду приезжать».
«К семье, – вырвалось у Лилии. – Вадик, а как же я? Неужели у нас с тобой все кончено? Я на тебя не сержусь, я тоже просто не знаю, что делать. Я хочу быть с тобой, каждый день, каждую минуточку. Я хочу просыпаться с тобой и засыпать у тебя на груди. Я мечтаю об этом по ночам. Я не хочу прятаться от людей, когда мы с тобой встречаемся, а хочу гордиться тобой, что ты мой, мой любимый муж. Моему младшему брату пришел уже вызов в Германию. До конца года он уедет. Мне и родителям может тоже прийти в любой момент. Я решила, что с мужем не поеду, только с детьми. Подам документы на развод еще здесь, в Степаногорске. Мой любимый, скажи же, что мы будем вместе!» «Мы будем вместе! Потому что я тебя люблю и сделаю все, чтобы мы были вместе». Чтобы «закрепить» свои слова, Вадим встал, подошел к Лилии, припал на одно колено, взял ее правую руку в свою и, глядя в ее грустные голубые глаза, прижался щекой к ее руке и добавил: «Трудности мы преодолеем, потому что наша любовь сильнее. Она поможет нам набраться терпения, принять и воплотить в жизнь правильное решение». Лилия другой рукой провела нежно по его волосам, в глазах ее блеснули слезы: «Родной мой, любимый мой, я тебе верю. Все у нас будет хорошо. Езжай в свою Москву, только не забывай меня, ладно? Обещаешь?» «Обещаю», – ответил Вадим, вставая с колена.
Два счастливых часа пролетели как пять минут, Лилии нужно было идти, значит, им, влюбленным как два белых лебедя, нужно было надолго расставаться. Да, действительно, понятие «надолго» имело для них обоих совсем другой смысл. Даже отсутствие рядом любимого человека в течение нескольких минут было уже большим испытанием, на преодоление которого нужно направить силу и энергию.
Москва. Новые обязанности. В воздухе пахнет пеплом
Выйдя на перрон Казанского вокзала из скорого поезда «Акмола – Москва», Вадим сразу же почувствовал висящую в воздухе напряженность. В столице было неспокойно. В дороге он выходил на остановках, чтобы приобрести свежие номера газет «Комсомольская правда», «Известия» и «Коммерсантъ». Точки зрения журналистов и экспертов отличались друг от друга только в деталях. Конституционный кризис был налицо.
Противостояние Правительства Российской Федерации и Парламента обострилось. Пользуясь данной ситуацией, внешние неназванные силы продолжали свою работу по расчленению страны на множество маленьких «независимых» республик. 1 июля 1993 года Свердловский облсовет принял решение о провозглашении Уральской республики и начале работы над ее Конституцией. В то же самое время в Токио собирается т. н. «Группа семи» и принимает решение выделить дополнительную «помощь» Российской Федерации в размере 3 миллиардов долларов на продолжение программы приватизации и структурной перестройки, одновременно открыв свое представительство в России для наблюдения за ее ходом.
Только что проведенная денежная реформа в России вызвала шоковое состояние у населения. Как писала газета «Родина»: «С нуля часов 26 июля 1993 г. все бумажные деньги, выпущенные в 1961–1992 гг., «прекращают обращение на всей территории Российской Федерации». Вашим наличным – конец, они больше не деньги, их можно только обменять на «банкноты нового образца». И вам разрешено обменять только 35 тыс. руб. А за это вам поставят в паспорт печать, чтобы вы больше – ни-ни, нигде и никогда не могли обменять сумму больше. Все, что больше 35 тыс. руб., сдадите в Сбербанк, и эти деньги вам зачислят на депозит сроком на 6 месяцев без права на выдачу наличных. На весь обмен (разгар отпусков, жаркое лето) даются на всю страну, на все 148 млн чел., где бы они ни были, только 10 рабочих дней, с 26 июля по 7 августа. Десять!
Ответ – ужас, чувство беспомощности. Как пробиться сквозь очереди в сберкассы? Старые деньги уже нигде не принимают. Люди в отпусках – как им вернуться, на что? Платежные карты? Их в стране практически нет. Это означало только одно – конфискационную денежную реформу». При этом обострилось осеннее противостояние между Правительством и Парламентом Российской Федерации. Белый дом в Москве – место заседания Верховного Совета Российской Федерации – физически заблокирован. Отключены вода и электричество, здание окружено войсками.
А далее, как сводки с фронта: 3 октября – прорыв оцепления Белого дома, осада телекомпании «Останкино», слышится стрельба. Жителям города рекомендовано избегать появления вблизи телецентра из-за работы снайперов. 26 октября принято решение отпустить цены на хлеб, в результате чего цены выросли почти в три раза. 9 ноября Указом Президента Российской Федерации распущен Свердловский облсовет, а все решения по Уральской Республике признаны не имеющими юридической силы. Попытка дальнейшего расчленения России была пресечена.
Все эти события, казалось бы, далекие от непосредственных должностных обязанностей Вадима на новом месте работы, оказывали существенное влияние на продвижение порученного ему проекта организации торгового отдела. Например, цены на арендуемые помещения и площади для торговых целей выросли кратно. Неуверенность в завтрашнем дне порождает желание получить прибыль здесь и сейчас. Хороших площадей не хватало, спрос многократно превышал предложение, отсюда и цены за квадратный метр продолжали ползти вверх. Все это требовало от Вадима полной концентрации внимания и приложения максимальных усилий для достижения целей, потому что его благополучие напрямую зависело от экономического состояния фирмы, где он работал. Отдушиной среди этой неспокойной обстановки была для Вадима возможность примерно один раз в неделю слышать голос своей любимой Малышни по телефону. Он звонил ей на работу в заранее условленное время, с учетом двухчасовой разницы во времени.
Непредвиденный визит
Лилия сидела в своем кабинете, утопая в мягком свете лампы, под которой бутылочки, коробочки и пузырьки казались хрупкими солдатиками фармацевтического мира. Сквозь стекло окна ложился вечерний свет, отражаясь в ее глазах золотистыми бликами. Телефон был прижат к уху, в голосе – шепот весны.
– Я так скучаю по тебе… Как там Москва?
– Все хорошо. Но без тебя – пусто. Когда мы снова увидимся?
Ее губы изогнулись в едва уловимой улыбке, когда теплый голос мужчины проникал в ее сердце, словно капли дождя в сухую землю. Но этот момент нежности в одночасье был разрушен – дверь распахнулась с такой силой, что стекла в шкафах дрогнули.
На пороге стоял он – ее муж. Его глаза сверкали, как молнии перед бурей.
– С кем ты говоришь?! С любовником?!
Пауза. Она оцепенела, будто на мгновение лишилась тела, но быстро собралась. Нажала на экран, завершив звонок, голос ее был холоден, как металл.
– Это рабочий звонок.
– Рабочий?! Я слышал тебя! Ты даже не пытаешься скрываться! Ты совсем страх потеряла?!
– Ты ведешь себя неадекватно. Я на работе. Не устраивай сцены.
– Думаешь, я слепой? Думаешь, не замечаю, как ты стала меняться? Уходишь в себя, ходишь как летающая. Улыбаешься, когда смотришь в телефон! Кто он, черт возьми?!
Она встала. Спокойно, без дрожи. Глаза – два ледяных шторма.
– Я не обязана перед тобой отчитываться.
Он шагнул вперед и схватил ее за запястье, но тут же отпустил – что-то в ее взгляде обожгло, заставило замереть. Там не было страха – только решимость.
– Ты… ты его любишь?
Молчание. Пронзительное, звенящее, как тетива перед выстрелом. Затем, почти беззвучно:
– Да. Люблю.
В воздухе повисла тяжесть, словно в кабинете стало нечем дышать. Он опустил плечи, отступил, как человек, потерявший опору.
– Значит, это конец?
– Да. Конец.
Он развернулся, хлопнул дверью с такой яростью, что стеллажи дрогнули, и исчез.
Лилия осталась одна. Кабинет вновь наполнился тишиной. На экране телефона светилось имя: Вадим. Она коснулась его, будто прикоснулась к ладони сквозь стекло.
– Все. Теперь пути назад нет.
– Я рядом, Лилия. Я всегда буду рядом.
«Оправдываться не собираюсь!»
Когда она вернулась домой, в прихожей уже ощущалось напряжение. Оно висело в воздухе, как дым от невидимого пламени. Муж шагал по комнате взад-вперед, как зверь в клетке.
– Уже весь город гудит, что ты себя по телефону предлагаешь направо и налево! Ты слышишь, что творишь?! С ума сошла на старости лет? Тебя видели в чужих машинах, с разными мужиками! У тебя дети! Ты думаешь о них?! Немедленно скажи мне, кто он, этот ублюдок, разрушивший нашу семью!
Она сняла пальто, сложила его аккуратно, поставила сумочку. Все в ее движениях было неспешно, точно и сильно.
– А ты не забыл, сколько раз ты меня предавал? Просто ради похоти. Ради развлечений. Унижая меня, топча мои чувства. Ты думал тогда о детях? Ты думал обо мне?
Он открыл рот, но она не дала ему ни секунды:
– Ты приходил домой с запахом чужих духов, с пустыми глазами, с равнодушием, из-за которого хотелось кричать! Ты все время прикрывался тем, что работаешь и приносишь деньги. А я что? Я тоже работаю. Я воспитываю наших детей. Я берегла наш дом. А ты? Ты уже давно предал и меня, и их.
Она выпрямилась, как солдат перед боем.
– Я больше не хочу жить с тобой. Я встретила человека. Я полюбила. И, наконец, я хочу быть счастлива. Я подаю на развод.
Его лицо перекосилось. Вскипевшая злость ударила по венам.
– Да кому ты нужна, старая?! Кому нужны твои дети, кроме меня?! Этот твой любовничек наиграется с тобой и бросит! А ты приползешь ко мне. На коленях. Только поздно будет! Поняла, тварь?!
Он занес руку – ладонь дрожала, готовая рухнуть на ее лицо. Но она не дрогнула. Она сделала шаг вперед. Прямо под удар.
Голос был спокойным, как лед, но в нем было столько стали, что можно было разрубить гору:
– Только попробуй. Посажу.
Она смотрела прямо ему в глаза. В ее взгляде не было ни страха, ни боли. Только уверенность. И конец. Настоящий.
Он опустил руку, будто его ударили в грудь. Сразу сжался, осунулся. Развернулся и вышел на балкон, захлопнув за собой дверь, будто надеясь спрятаться от самого себя.
А Лилия осталась стоять в комнате. Впервые – свободной.
На Лилию нахлынули обильным потоком воспоминания детства. Трезвый отец был просто золотым человеком. Работая сначала водителем в прокуратуре, затем часовым мастером, причем очень хорошим мастером, постепенно приобщился к алкоголю. Выпив изрядную дозу спиртного, становился невменяемым. Сказать, что распускал руки, – не сказать ничего. Избивал мать так, что она неделями не могла выйти на улицу, все лицо было синее от побоев и в кровоподтеках. Чтобы защитить детей, пыталась давать деспоту отпор, приводя его в ярость. Лилии же с братьями приходилось убегать из дома, просясь на ночлег к соседям. Подобная история повторялась несколько раз в месяц снова и снова. Отца забирали в милицию, но через несколько часов отпускали. Необъяснимым было бездействие матери, не решавшейся с ним развестись, потому что это все могло и для детей печально закончиться. Достигнув четырнадцатилетнего возраста, Лилия поступила на фармацевтическое отделение Целиноградского железнодорожного училища, приезжая домой только один-два раза в месяц на выходные. В восемнадцать лет вышла замуж, чтобы не остаться «старой девой». Начало замужней жизни напоминало ее годы детства, с той лишь разницей, что муж не распускал руки, хотя, употребив лишнего, словесно часто обижал, не приходя ночевать, придумывал какие-то небылицы. До Лилии доходила информация о его изменах, однако ей не хотелось в это верить. Она надеялась, что, может, пройдет, как-то рассосется, может, она сама ведет себя неправильно. Все-таки двое детей, ему трудно. Смотрела вокруг и видела, что бывает и хуже. Но почему она должна равняться на худшие примеры? Ее лучшая подруга Анна, с которой они со школы делили все девчачьи радости и горести, была тоже замужем. Муж Миша – большой, красивый, образованный, умный и интеллигентный человек – просто носил Анну на руках. Для Лилии это был пример идеальной семьи. Даже если у них с Вадимом не получится быть всегда вместе, жить по-старому и терпеть она больше не будет. Точка. Ошибку матери она повторять не желает. Если это тоже будет ошибка, то это ее собственный выбор, и винить в этом будет некого. Тем более, кто может нас строже судить, чем мы сами?
