Живой Алтай. Горы, люди, приключения

1. Кош-Агач, «Ворота Укока» и Джезатор

Кош-Агачский район Республики Алтай – самый дальний, южный и высокогорный район российского Алтая. При площади как у Словении населяют его только 20 тыс. человек, 55 % – казахи и 42 % – южные алтайцы-теленгиты. Район пограничный, сопредельный с юга с Монголией и Китаем, на юго-западе с Казахстаном. От республиканской столицы Горно-Алтайска до райцентра Кош-Агач по Чуйскому тракту 457 км. Кош-Агач расположен в центре обширной Чуйской степи на высоте 1758 м на берегу Чуи, его население 9 тыс. человек. На такой высоте почва скована вечной мерзлотой, деревьев в селе и всей котловине почти нет, хотя в старину по берегам Чуи в этом месте росли лиственницы, от которых теперь не осталось следа. Кош-Агач окружают бедная каменистая степь и полупустыня с множеством маленьких мелких озер. Короткое прохладное лето сменяется долгой суровой зимой. Главное занятие жителей – отгонное скотоводство (лошади, овцы, козы, коровы, держат немного яков и верблюдов). По всей окружности Чуйской степи выставлены жилые зимние и летние стоянки кошагачцев и жителей прочих степных деревень (Бельтира, Кокори, Мухор-Тархаты, Ортолыка и др.). В селе работают две средние школы, детские сады, Дом культуры, мечеть, районная больница, несколько супермаркетов и кафе, почта, банки, аптеки, рынок, гостиницы, берет мобильная связь и проч.

На юго-запад из Кош-Агача уходит гравийная дорога, по которой по долине реки Тархата можно попасть на плато Укок и в крупное село Джезатор (Беляши). Первые 30 км дорога пылит по Чуйской степи, потом взбирается на древние ледниковые морены и, миновав пограничную заставу, втягивается в долину р. Тархаты. Перед самым подъемом из степи на морены у дороги слева виден Тархатинский мегалитический комплекс – алтайский «Стоунхендж». Большой круг диаметром 60 м выложен из крупных камней и скал с сохранившимися наскальными рисунками. Через 40 км от подъема на морены путь речной долиной выводит на пологую, широкую и голую равнину перевала Тархатинский (2400 м). Подъем проходит берегами Тархаты, по пути можно увидеть стада пасущихся яков (сарлыков), большие группы крупных курганов, к югу останется огромная гора Черная (3431 м), близ которой в 2009 году разбился вертолет с браконьерами – высокопоставленными чиновниками из Москвы и Горно-Алтайска.

Кош-Агачский «Стоунхендж»

Тархатинский перевал пересекает восточную часть Южно-Чуйского хребта и является водоразделом крупных бассейнов рек Чуя (Тархата – ее левый приток) и Аргут-Катунь (у перевала берет начало река Джезатор (Ясатар), образующая Аргут при слиянии с Ак-Алахой в селе Джезатор). Тархата течет на юго-восток к Кош-Агачу, Джезатор на запад в сторону Катуни.

Немного южнее перевала в широкой котловине горного плато находится красивое Тархатинское озеро (2326 м) размером километр на полкилометра, очень холодное. Однако в нем водятся хариус и осман, а на берегу виднеются не только пастушеская стоянка, но и небольшая турбаза.

За перевалом дорога плавно спускается к западу. Здесь в небольших озерах и болотах начинается река Джезатор (Ясатер).

Невдалеке от перевала встречается важная дорожная развилка.

На юг дорога поворачивает к горячим источникам Джумалы (Жумалы; «Теплые ключи»), перевалу Теплый ключ (2900 м) и заповедному плато Укок. Дорога на село Джезатор продолжается правым берегом р. Джезатор на запад вдоль южных склонов Южно-Чуйского хребта. За перевалом по озерцам расположились первые пастушеские стоянки джезаторцев – расстояние до села от них 70 км.

При спуске с перевала в таежную долину Джезатора есть место, где всякий раз встречал пару стремительных соколов-сапсанов. С этого же спуска в ясную погоду вдалеке на западе хорошо видна Белуха (до которой 120 км). Густые хвойные леса речной долины Джезатора (лиственница, ель, пихта) начинаются с редколесья на высоте около 2 км близ впадения в Джезатор правого притока р. Тара (в ее верховьях имеется конный перевал на реку Елангаш через Южно-Чуйский хребет). На выезде из теснины в долину Джезатора у дороги за высоким забором расположилась база дорожников. Они следят за трассой на всей ее протяженности круглый год, зимой расчищают перевал, который часто заносит глубоким снегом. Джезаторская тайга жизненно важна для жителей безлесой Чуйской степи – здесь заготавливают строевой лес и берут лес на дрова.

Долина Джезатора очень красива. Широка и светла. Оба ее склона покрыты густой хвойной тайгой. Сама река быстра и прозрачна, весело петляет через лес и перекатывается по разноцветной гальке. Справа и слева в нее впадают многочисленные чистые речки и ручьи, по дороге через них перекинуты деревянные мостики. Подъемы гор на север и юг от реки очень круты, выводя сначала на плато, а выше – к вершинам и перевалам до 2,5–4 км. По правому берегу вдоль дороги на приречных полянах встретишь множество нетронутых и разграбленных больших древних курганов, а также зимних пастушеских стоянок (не менее 10–12) – все они принадлежат джезаторцам.

Чем ближе подъезжаешь к селу, тем теплее становится, тем больше по полянам видишь скота, а у стоянок – людей и машин.

Село Джезатор (Беляши) находится у слияния рек Джезатор и Ак-Алаха (истоки которой на хребте Южный Алтай южнее плато Укок). Отсюда начинается мощный Аргут (от «архыт» – кожаный мешок для приготовления кумыса), крупнейший правый приток Катуни. Это самое дальнее крупное село Алтая (дальше расположен лишь крохотный Старый Аргут-Аркыт – бывшая бригада местного колхоза). Живут в Джезаторе в основном казахи, а также алтайцы-теленгиты. Джезатор (Беляши) разместился в просторной межгорной котловине, образуемой нижними долинами Джезатора и Ак-Алахи на высоте 1600 м. Население села около 1800 человек. Джезатор с казахского означает «летняя стоянка». Казахи откочевали сюда с реки Бухтарма в конце XIX века, из их временных станов со временем выросло крепкое поселение.

«Белеш» на алтайском – небольшая горная седловина, по деревне протекает одноименная речка, берущая начало на южном склоне Южно-Чуйского хребта. Джезатор всегда производит на меня радостное, бодрое впечатление. Село живое, крепкое, зажиточное, жизнь в нем бьет ключом, нет никаких признаков упадка, напротив, всюду видны приметы развития и прогресса. Работают средняя школа и больница, детский сад, библиотека, Дом культуры, двухэтажный сельсовет с маленьким музеем, больше двадцати магазинов, узел связи, лесничество, дорожники, подразделение национального парка «Сайлюгемский». В селе расположена погранзастава, пограничники кружат на конях дальними дозорами по окрестным горам. По улицам бегает многочисленная детвора. Большинство джезаторцев не собираются никуда переезжать, как и многие из их детей. Недавно на близлежащей речке Тюнь («ночь») возвели рукавную мини-ГЭС, теперь круглый год село надежно снабжено собственным электричеством.

Главное богатство джезаторцев – скот. В советском колхозе счет его шел на десятки тысяч голов, ныне животина вся частная, но ее по-прежнему немало. Мясо едят сами и еще больше сдают заготовителям, что и приносит основной доход. Жизненный цикл – выгоны-перегоны скота на летние и зимние пастбища, заготовка сена и дров на зиму, сдача мяса. Пастушеские угодья и сенокосы разделены между домохозяйствами, лес на стройматериалы и дрова выписывает лесничество. У каждой семьи по нескольку машин, тракторов, сенокосилок. По селу сухими улицами носятся туда-сюда и пылят автомобили, немало их встретишь по окрестным горным дорогам. Все чем-то заняты, куда-то спешат, всюду делаются важные дела.

Джезаторские владения и угодья огромны. Стоянки и охотничьи дебри отстоят от села на многие десятки километров. На восток – до Тархатинского перевала (почти 70 км). На юг до плато Укок и границы с Монголией и Китаем (60 км). К юго-западу – к истокам Коксу и казахстанской границе – более 60 км. На северозапад до Белухи (ледник Менсу), перевала Бартулдак (на рр. Коир и Катунь) и низовий Аргута – 80–90 км. На север до верховьев Карагема и Юнгура – 50–70 км. Везде на приречных полянах, лугах и в степях (Укок, Самаха, Аргут) устроены удобные для жизни и работы стоянки, в тайге спрятались охотничьи избушки и скрытные костровища. Ближе к селу набирают спелость пышные сенокосы, за дровами и лесом отправляются на левый берег Аргута в район устья Коксу. В деревню Старый Аргут, в степь Самаха и за ней вверх по левому берегу Коксу, на плато Укок, к конному перевалу Тара-Елангаш пробиты автомобильные дороги. Во все прочие нагорья и речные долины ведут и поддерживаются хорошие конные тропы. Через реки Аргут, Джезатор, Коксу и др. переброшено несколько жизненно важных мостов. В целом выходит так, что менее чем 2 тыс. джезаторцев обжили и поддерживают в порядке территорию высокогорья, сравнимую с Ливаном или Кипром.

В последние пару десятков лет для джезаторцев растет значимость туризма и охоты. Единственная 140-километровая дорога из Кош-Агача с каждым годом становится все лучше (молодцы-дорожники). Слава Джезатора, из которого начинаются красивые маршруты на Укок, к Белухе, к Иикту, на Коксу, Аргут, Карагем и Юнгур растет. Туристов и охотников с каждым годом прибывает все больше. Им требуются рабочие кони, проводники, седла, арчемаки, продукты, места отдыха и ночлега. Все перечисленное охотно предоставляют джезаторцы, зарабатывая за летний сезон туризма и осенний сезон охоты (на маралов и козерогов) хорошие деньги. Успешное начало развитию туризма и коммерческой охоты в Джезаторе положил в начале 2000-х годов Альберт Каменов, бывший колхозный ветеринар, который и поныне принимает самое большое в Джезаторе число путешественников и охотников со всего света. У Альберта на краю села имеется большая усадьба с новым домом, баней, летней кухней и гостиничкой. Близ усадьбы летом с раннего утра живая людская толчея – навьючиваются кони, подъезжают-отъезжают машины, бродят ошалевшие туристы – свежие, только приехавшие из города и обгоревшие, немытые, спустившиеся с дальних гор. Сам Альберт, худощавый, невысокий, улыбчивый, в тюбетейке на затылке всегда находится в центре этой круговерти, вечно с мобильным телефоном у уха – распоряжается, улаживает, находит срочную замену заболевшему проводнику, договаривается о размещении, командует насчет ужина и проч. – Хотите маралятину и жареных хариусов на ужин?

– Хотим! – радуются туристы.

Мы прибыли в долину Джезатора к вечеру, переночевав накануне в Онгудае (по дороге из Барнаула) в маленькой уютной гостинице «Белая Чудь». Не доезжая до Беляшей 18 км, свернули к реке и переехали Джезатор по узкому железному мосту на левый берег.

Сразу за мостом небольшая турбаза «Ворота на Укок». Шесть деревянных домиков с печками на 2–4 человека, свет от бензинового генератора, баня. База устроена прямо на берегу реки на ровной приречной лесной поляне совсем недавно. Через нее проходит проселочная автодорога – начало трудного, более чем километрового подъема на перевал Бугымуиз (2843 м) по речке Ильдегем и дальше на плато Укок (до плато отсюда около 30 км). Отсюда название базы «Ворота на Укок». Это основная автомобильная и конная дорога, связывающая село Джезатор с плато – именно по ней организовано снабжение укокских стоянок, по ней же перегоняется вверх-вниз джезаторская скотина. Проехать могут только мощные грузовики и машины самой высокой проходимости. Конец июля, солнце уже скрылось за западными горами, стало заметно прохладнее, в долине быстро темнеет. Высота 1620 м.

Хозяйка базы, живущая здесь же в войлочной юрте, принесла большую кастрюлю жирного бараньего супа и алтайские лепешки. Тихо, горный воздух свеж и прозрачен, ровно и мирно шумит река за кустами ниже домиков. Назавтра намечен выезд в горы уже на конях.

2. Южно-Чуйский хребет и река Тюнь

Южно-Чуйский хребет – один из крупнейших и высочайших хребтов Алтая (к таковым также относятся Катунский, Северо-Чуйский, Южный Алтай, Сайлюгем и Чихачева). Хребет относится к Южному Алтаю, пограничному с Монголией, Китаем и Казахстаном, к самой возвышенной части Алтая. Горная цепь продолжает в широтном направлении находящийся к западу Катунский хребет, отделенный узким и глубоким Карагемским прорывом на реке Аргут. Длина хребта 120 км. На западе он начинается у стрелки (слияния) рек Аргут и Карагем и выходит на востоке к пограничному с Монголией хребту Сайлюгем в районе горы Черная. Две главные вершины хребта: Ирбисту («гора снежного барса») (3967 м) в восточной части хребта и Иикту («почитаемая, священная гора») (3940 м) – в центральной. Ирбисту хорошо виден из Чуйской степи, Иикту – из села Джезатор и степи Самаха. Весь хребет прекрасно просматривается с высокого нагорья, отделяющего Джезатор от плато Укок. На более пологих северных склонах хребта крупные ледники питают левые притоки Чуи, к югу сбегают многочисленные правые притоки Джезатора и Аргута. Южно-Чуйский хребет – длинная и красивая цепь острых снежных пиков и башен. В углублениях и горных цирках у вершин лежат более двухсот ледников, включая крупные Талдуринский (самый большой по площади ледник Алтая) и Софийский.

Южно-Чуйский хребет еще более неприступен, чем Катунский, хоть и не такой высокий. Через него имеется только один автомобильный перевал – уже описанный мной Тархатинский по дороге из Кош-Агача в Джезатор. И единственный конный, ведущий из долины реки Тара (верхний правый приток Джезатора) в долину реки Елангаш (левый приток Чуи) (описан в предыдущей книге, им же ездил из Кош-Агача на Аргут В. Сапожников). Есть еще, правда, полулегендарный перевал на Карагем прямо из Джезатора с верховий реки Бара на реку Мештуайры (левый приток Карагема), по которому, как говорят, иногда отваживаются проезжать самые опытные джезаторские охотники. Однако правда это или нет, еще предстоит выяснить на практике. Неприступность хребта делает крайне труднодоступными находящиеся к северу от него дикие долины рек Карагем и особенно Юнгур. Поселений там нет. На Карагеме действуют несколько стоянок, на Юнгур иногда добираются только охотники и егеря природоохранного Сайлюгемского парка. Северные склоны хребта почти совсем безлесые, на южных леса растут по реке Джезатор и притокам.

Первая миссия группы – исследовать южные склоны Южно-Чуйского хребта. Вторая – добраться после этого до Белухи. Начнем путь у «ворот Укока» и доберемся до самой западной точки маршрута белухинского ледника Менсу в 100 км западнее. По ряду случайных причин, описывать которые нет необходимости, в этот раз группа была подготовлена к путешествию из рук вон плохо. Утром выхода выяснилось, что случилось недоразумение и не хватает двух пар арчемаков (четырех грузовых переметных сумин). Ленивые и бестолковые поиски их по соседним стоянкам заняли несколько часов. С продуктами для похода также царил полный хаос. Ответственными было закуплено вдвое больше необходимого, половина из этого – совершенно не то, что требуется. Пришлось оставить на базе мешки с лишними продуктами и глупым барахлом, но и отобранного в дорогу оказалось несуразно много. Пока все разбиралось и запихивалось в сумины, вьючилось и привязывалось, прошло больше чем полдня. Выехали с грехом пополам в три часа пополудни вместо планировавшегося утра. Дальше пришлось нагонять маршрут, совершая протяженные переходы. Группа из шести человек с двумя новичками. Крепким южанином-ставропольцем Виктором, полжизни проработавшим на тюменских нефтегазовых «северах», и молодым физиком-богословом Леонидом из столицы. Виктор – опытный конник, владелец конефермы на Ставропольщине. Да, он привык к изысканным дорогим седлам, подпругам, ремням и веревкам, к качественной и удобной конской экипировке. Холерик, бурно выражающий эмоции по каждому поводу. Все связанное с джезаторскими конями и ездой на них его глубоко оскорбляет и возмущает. – Да как они тут ездят вообще?! Что это все такое?! Да это что за седла?! Табуретки это, табуретки, а не седла! Это что у них – подпруги?! Да какие же это подпруги?! Это драные шнурки для кроссовок! Да разве ж можно так ноги лошадям вязать?! У нас так только цыгане-конокрады вяжут! – Виктор при каждом случае громко ругает местные нравы обращения с лошадьми, прикладывая к делу самые простые, но крепкие выражения. Он собачится и спорит с проводниками: – Да что это у тебя за аллюр такой, Валентин?! Это у тебя рысь такая? Рысь?! Да какая же это рысь! Вот, вот рысь! Вот, гляди! Это вот – рысь! А шаг!

Что у тебя за шаг?! Ну кто ж так ходит, а?! Вот, вот аллюр, гляди!

Это рабочий шаг! А у тебя – ни то ни се – ни догнать, ни отстать, только жопу растрясти! – Виктор шумит, бурлит, кипит, то и дело выходит из берегов. Южный темперамент как он есть.

Проводники только посмеиваются в ответ:

– А мы так привыкшие. И кони наши так привыкшие и обученные.

Виктор часто совершает большие прогулки и пробеги у себя в степном крае. Однако в высоких горах впервые и по сложным горным тропам едет в первый раз. Большие горы и каменистые дороги, броды бурных рек производят на него оглушительное впечатление. Виктор потрясен Алтаем. С собой у него отличная портативная телекамера и запас батарей, южанин крепит камеру на шлем и много снимает на ходу и стоянках.

Леонид совсем другой. Высокий и спортивный, похож на немца или голландца. Интеллигентный, тихий, вежливый. Давно мечтал об Алтае. Быстро научился управляться с лошадью. У него собственная маленькая одноместная палатка, аккуратный надувной коврик, экипировка минималистична и тщательно продумана, как и полагается физику.

Два проводника – джезаторцы Валентин (алтаец-теленгит) и Раимбек (казах). Второй работает егерем в Сайлюгемском национальном парке, объезжает долины Аргута и Юнгура, выглядывая – нет ли где браконьеров. Валентин – проводник и охотник, прекрасно знающий самые глухие углы окрестных гор.

Незадолго до нас он поднимал на Юнгур по сложнейшей тропе от Карагема тяжелые катамараны и вещи туристов-водников.

– Все спины коням посшибал! – сокрушается Валентин.

Перейдя мост и выехав на джезаторскую дорогу, километр поднимаемся по ней в сторону Кош-Агача. Слева к дороге подступает густой лиственнично-еловый лес. В лесу показывается едва заметная скрытная дорожка, сворачиваем на нее с дороги от реки на север. Сразу от трассы начинается крутой подъем по тайге, лесная дорожка-колея разрезает склон наискосок, иногда меняя направление. Выше по лесу появляются кедры, понемногу сменяющие лиственницы. На середине подъема мы с Валентином, едущие впереди, сгоняем с дороги маралуху (самку марала). Она спокойно, не спеша уходит в гущу зарослей.

Валентин называет место подъема ущельем Кашкынбай (крохотный ручей течет рядом с проселком). Местные используют лесную дорогу для охоты и заготовки леса. Через полчаса подъема дорога обрывается, дальше карабкаемся без тропы. Лошадям тяжело – они сильно перегружены лишними припасами. Лес становится более редким, трава вытягивается все выше. Позади на юге открывается распахнутый вид на перевал Бугымуиз и все широкое нагорье перед Укоком с редкими снежниками на куполообразных вершинах, внизу – на глубокую долину Джезатора.

Виктор Баранов высоко над Джезатором

Набираем по лесу триста метров высоты, деревьев становится все меньше, наконец остается только высокий субальпийский травянистый склон. Движемся роскошным лугом с травами по брюхо лошадей. Граница леса остается позади. Ровно через час от начала движения внезапно оказываемся на выраженной южной кромке широкого плато, уходящего на север к снежным пикам хребта. Высота на краю плато около 2000 м. Показываются старые набитые тропы – в советские времена здесь повсюду пасли скот на летниках. Едем дальше на север с плавным подъемом, и скоро впереди вырастают великолепные белоснежные пики с ледниками – Иикту, Тауке, – всего три прекрасные вершины рядом одна с другой, каждая за 3700 м. Это главный горный узел Южно-Чуйского хребта, средоточье самых мощных его ледников.

У тропы в зарослях карликовой березы высятся пара отдельно стоящих огромных скал размером с хороший коттедж.

– Чокпартас! «Отдельно стоящий камень», по-нашему. Так это место называется и стоянка, – поясняет Валентин.

Местностей с такими названиями на Алтае немало (Чокпартас, Шокпартас и проч.). В паре километров от кромки равнины к северу видна заброшенная стоянка (избушка), обнесенная забором. Раньше здесь летом жили пастухи. Теперь никого – далековато от села и место неприветливое, заболоченное и комариное.

Равнина понемногу поднимается в сторону снежных гор, ее ширина 6–8 км. Средняя высота платообразного склона хребта 2100–2200 м. Дальше на север подъем становится круче, луга уступают место сырой холодной тундре, выше которой лежат каменные осыпи с лишайниками, еще выше – снега и ледники.

До вершин от стоянки – километров 12–15 по прямой. Так определяем общий профиль южных склонов Южно-Чуйского хребта.

Из глубоких долин Джезатора и Аргута следует крутой подъем лесом на 300–500 м по речкам и ручьям, правым притокам двух рек. На высоте около 2 км крутой подъем переходит в полого поднимающееся к хребту нагорье, пересеченное невысокими грядами отрогов, множеством речек и местами сильно заболоченное. Ширина нагорья от 3 до 10 км. К востоку «висящие» равнины более просторные, в западной части хребта, намного более узкой, они почти сходят на нет. Местами на нагорье можно найти лес или редколесье, но преобладают альпийские луга и тундры.

Узкое нагорье протягивается вдоль хребта почти на всем его протяжении. На нем расположены многочисленные летние пастбища и стоянки жителей Джезатора. Наверх от села ведут дороги – как автомобильные, так и конные. Равнина на Чокпартасе – заболоченная луговина с выходами крупных камней гранита. Много сплошных зарослей карликовой березы и ивняка. Всюду сочится вода, летает гнус. Чуть выше берет начало речка Карасу (правый приток Джезатора).

От пустой стоянки Чокпартас повернули на запад хорошей тропой. Тропа скоро нырнула в лес и дальше бежала между деревьев.

То и дело среди леса показывались мелкие озерца, которых здесь множество. Все дальнейшее движение проходило примерно на одной высоте – между 2100 и 2200 м.

Так пересекли речку Узургу (правый приток Джезатора), безымянный ручей и через 12 км спустились в углубление реки Узункыр («длинный хребет», правый приток Джезатора). Сразу после простого ее брода из густого леса выступила навстречу высокая ограда джезаторского маральника, вдоль верхней части которого двигались следующие 6 км. Это была ранее описанная мной тропа объездчиков, по которой ими осматривается весь периметр хозяйства. Тропа местами непростая – с крутыми спусками и подъемами, кое-где завалена упавшими деревьями.

Маральник несколько лет назад захирел и закрылся, немногих оставшихся маралов распродали или сдали на мясо. Причина – огороженной территории горной тайги оказалось недостаточно для прокорма стада. Начались болезни, падеж, дело пришлось прикрыть. Пока что ограда выглядит непотревоженной и годной к делу, но без ухода и хозяина ей скоро придет конец. Неубранные завалы на объездной тропе свидетельствуют о начале упадка.

На Узунгуре встретились две широкие котловины с болотами, которые объехали верхними краями. В одной из котловин работает кумысная «ферма» – крохотная стоянка, в ней летом живет джезаторская семья, делая тут же кумыс в небольших количествах на продажу в Джезатор. Валентин сходил к знакомому хозяину и вернулся с полуторалитровой бутылкой свежего кумыса. Через 5 км от Узунгура выехали на восточный край большой вытянутой и ровной долины среднего течения реки Тюнь. Длина равнины 5–7 км, ширина 1 км. Вся середина впадины – большое болото. Равнина на средней Тюни – типичная «висячая долина». Ниже ее дорога и река круто обрываются вниз к реке Джезатор. Вверх идет некрутой подъем в сторону Иикту с поворотом к востоку.

Посреди болота видна единственная поперечная тропа, осторожно пересекаем по ней топь и переходим вброд небольшую речку. На правом сухом берегу прямо над рекой быстро ставим лагерь на ровной поляне. По этому склону стоит редкий лес, весь черный, горелый, с молодым лиственничным подростом, в нем берем дрова для костра. Лес сгорел в 1974 году и все еще далек от восстановления. По противоположному восточному склону лес более густой и здоровый. Время восемь вечера, темнеет, холодно, высота 2000 м. За неполный день проехали 18,4 км и вполне втянулись в Южно-Чуйский хребет. От места стоянки вниз до реки Джезатор и автотрассы километров семь, вверх до горы Иикту – километров десять. Полукилометром ниже перед устьем Тюни бурная и неутомимая вода реки неустанно вращает генераторы рукавной Джезаторской мини-ГЭС.