Глава 8.
Я сидел в кабинете своего куратора и старался отвлечься от одной мысли: поверит ли он тому, что я написал? Гилто Ферелас к’А Ферелас, мой начальник уже больше семи лет, сидел и неторопливо читал отчёт. Коренастый, приземистый, с большой, курчавой головой на толстой шее, он производил впечатление человека-скалы. Об такого любая волна разобьётся и разлетится миллионом брызг, а он как стоял, так и будет стоять. Нефари возрастом больше двухсот лет и почти двести лет судья-исполнитель. Магистр Пятой палаты Чёрной Канцелярии. В его подчинении около пятидесяти судей-исполнителей, в том числе и я. Он дочитал последние строки, поднял голову и спросил:
– А что, этот префект и вправду так хорош?
– Такого впечатления сначала не производит, но голова на плечах у него есть, – ответил я.
Он встал из-за стола, подошёл к окну и спросил не оборачиваясь:
– Волнуешься?
– Ну, немного. Всё-таки первое моё дело за пределами столицы, и довольно серьёзное.
– Довольно серьёзное? Брось. Подобные вещи происходят постоянно, по всей Империи, по десятку за год. Особенно после последней реформы. Аристократы никак не успокоятся. Сейчас ещё ничего, а вот полстолетия назад я за год две карты выкинул. Отмечал на них флажками подобные мелкие бунты и заговоры. От дырок они расползлись на клочья, – он снова сел за стол и спросил, – как там жена? Пополнение в семействе не ждёте?
У него самого было пятеро детей, трое из них оказались нефари, двое обыкновенными людьми. Для нас, по большей части бесплодных, это было чудом. И Гилто не упускал случая напомнить об этом, себе или другим – непонятно. Я бы тоже на его месте так делал. Хотя злые языки говорили, что это вовсе не его заслуга, а жены. Несколько таких языков мой начальник укоротил собственноручно. Я изобразил на лице растерянную улыбку и ответил:
– Нет, магистр, пока нет.
Гилто потер переносицу большим пальцем правой руки, что значило крайнее удовлетворение. Затем снова встал и подошёл к окну.
– Ты ведь понимаешь, что я отправил тебя из столицы не только ради этого отчёта? – спросил он не оборачиваясь, – И даже не столько ради него. Здесь мы давно привычное зрелище, к нам притёрлись, нас терпят, хоть и недолюбливают. А там, – он махнул рукой за спину, где висела карта всей Империи, – нас боятся и ненавидят почти в открытую.
– И это было испытанием? Не сорвусь ли я и не начну сносить головы всем, кто косо посмотрит в мою сторону? – я приподнял правую бровь.
– Нет, скорее возможность почувствовать реалии этого мира.
– Я их почувствовал, можете не сомневаться. Даже более чем вы можете себе представить.
Магистр повернулся и пристально уставился мне в лицо.
– Все эти люди, которые так ненавидят нас – часть Империи. А Империя и Император – одно целое. Это не пустой лозунг. Мы же – служим Императору. Всё это нужно понимать.
– Я понимаю, магистр.
– Надеюсь, – он сел за свой стол, – Ладно, Нико, замечаний пока никаких, – Гилто поставил подпись на моём путевом листе и пододвинул его в мою сторону, – даю тебе три дня отпуска, отдохнёшь после командировки. Иди.
– Да, магистр, – я взял листок, встал со стула и направился к выходу.
Двери, картины, вазоны с цветами, люди – всё слилось в одну сплошную серую массу. Я шёл по коридорам и спускался по лестницам, ускоряясь с каждым шагом всё больше и больше. Здание Чёрной Канцелярии раньше вызывало у меня чувство родного дома, теперь же было только желание побыстрее выйти наружу. Знакомые кивали мне, я кивал в ответ, не узнавая лиц, кто-то хлопнул меня по больному плечу, я поморщился, кивнул и пошёл дальше. Мысли в голове занимали меня гораздо больше внешнего мира. Заподозрил ли Гилто что-нибудь? Хотя с чего? Если бы заподозрил – то начал бы расспрашивать. А так ничего, вот если бы…
– Эй, Нико, ты чего? За декаду успел забыть лучшего друга? – раздался за спиной знакомый голос.
Я обернулся. Флавио. Долговязый, нескладный на вид, но становившийся поразительно ловким, стоило ему вытянуть меч. Кривая, язвительная ухмылка, не покидавшая его лица почти никогда, серые глаза, горбатый классический нос и высокий лоб отражали как нельзя лучше его сущность. Крайканский аристократ с избытком интеллекта и юмора. Мой друг почти с пелёнок. Я непроизвольно улыбнулся, мир вдруг наполнился красками.
– Привет, – я протянул руку и вздрогнул, когда он слишком сильно её встряхнул.
– Что такое? – он внимательно присмотрелся ко мне.
– Да так, царапина на плече, вызывающая желание прикончить каждого, кто её заденет.
– Ага, командировка была с сюрпризами, – он улыбнулся ещё шире обычного, – Есть о чём потрепаться за кружкой пива. Я сейчас к магистру за выволочкой, ты как вечером?
– Мне три дня отпуска дали, так что свободен как ветер.
– Счастливчик. Ладно, побегу каяться. В семь у Роджа, лады? Расскажешь, какие там в провинции девки, а то у тебя аж руки дрожат.
– Иди ты, я женатый, мне они все как тётушка Чёрного нужны.
Он заржал и подмигнул:
– Да ладно, я не Лара, хватит заливать. Роулу маякну на семь. С тебя выпивка, отпускные и премиальные небось уже получил? – спросил он уже через плечо, идя по коридору.
– Иду получать, только мне их тратить на друзей-алкашей жена запретила, так что каждый за себя.
– Ну вы с Ларой и … – тут он столкнулся с каким-то клерком, отчего бедняга отлетел и покатился кубарем по полу, – жмоты, – закончил Флав, перешагнул через клерка и пошёл дальше. Клерк встал, и отряхиваясь прошептал что-то вдогонку обидчику. Наверняка, не пожелание долгой жизни.
Я постоял секунд десять, собираясь с мыслями. Мир для меня словно подёрнулся дымкой нереальности. Странное чувство. Всё тоже, что и раньше, но как будто смотрю через осколок разбитой бутылки. Так нельзя, иначе я выдам себя вернее любого расследования. Необходимо отодвинуть последние эмоции и знания на задний план, восстановить себя такого, каким я был до поездки. Сегодня вечером попробую с помощью медитации загнать весь этот хлам на задний двор подсознания. Я повернул в коридор, который занимали бухгалтеры. Хорошо, что Флав напомнил, а то так и ушёл бы без денег. Да, кстати, нужно будет зайти к своим. Сказать, что меня не будет ещё три дня.
***
Роул допил очередной бокал, стукнул кулаком об столешницу и заорал во всё горло:
– Эй, разносчик, сколько можно ждать! Где наше пиво? – он демонстративно перевернул бокал и остатки выплеснулись на юбку девицы, которая устроилась на его коленях.
Она начала что-то возмущённо говорить, но Роул смахнул её свободной рукой как надоедливую муху. Девица, слетев с его коленей, не удержала равновесия и грохнулась на пол. С красным от злости и обиды лицом она вскочила и побежала к выходу.
– Ну ты и кавалер. А я ещё думаю, чего это всё женщины без ума от тебя, хотел даже уроки брать, как правильно ухаживать, – сказал Флавио, глядя в сторону убегающей девушки.
Роул уставился на него мутным взглядом и произнёс заплетающимся языком:
– Я бы тебы… тебя и не научил, это от природы, понял, ик… салага?
Флав захохотал и подал руку девице, которая сидела рядом с ним и хмуро смотрела на нашего пьяного друга:
– Разрешите вас, госпожа, пригласить на танец, пока наш жигало не вскружил вам голову в свойственной ему манере.
Девушка поднялась, и они пошли в центр зала, где несколько пар танцевали модную в этом сезоне шаггу. Как по мне, танец немного пошловат, некоторые его движения слишком откровенно напоминают постельные па.
– Эй, Ро, – я помахал рукой у него перед лицом, привлекая внимание, он сфокусировал взгляд на мне и я продолжил, – может, хватит пива?
Он посмотрел в пустой бокал потом на меня, потом снова в бокал и сказал:
– Ты прав, дружище. Эй, разносчик! Вина! Мой друг хочет вина! Красного, орлейского! Как он любит!
На его широком лице заиграла полупьяная, хитрая улыбка. Я покачал головой, рассмеялся и сказал:
– Когда-то ты допьёшься до белой горячки.
Он наклонился и прошептал мне в ухо:
– Открою тебе сек… ик…рет, дружище, до белой горячки я уже допивался. Хочу узнать, что будет дальше.
Я неоднократно наблюдал эту метаморфозу. Трезвый Роул – добряк и флегматик, всегда спокойный и уравновешенный, прагматичный и немного занудный. И пьяный Роул – грубый, задиристый нахал, любящий пошуметь и подраться. Кстати, в пьяном состоянии у него появляется чувство юмора, напрочь отсутствующее в трезвом.
– Ладно, пойду освобожу место для вина, – он опёрся обеими руками о стол и тяжёло встал, – смотри, без меня не пить.
Я откинулся на спинку стула и наблюдал как он идёт через зал, обходя столы и колонны, людей в расчёт он не брал. Какая-то пара, отплясывая очередное безумное движение врезалась в него и оба упали, а мой друг пошёл дальше, не обращая на них внимания. Девушка что-то прокричала ему вслед. Роул обернулся и вызывающе уставился на кавалера. Детина на полторы головы выше ростом молча поднялся и, не глядя на антимага, помог встать разъярённой даме.
Наблюдая эту сценку, я в очередной раз задумался о наших отношениях с простыми людьми. Большинство из них ненавидят нас, и терпят лишь потому, что у них нет другого выхода. Мы отвечаем им тем же. Но не антимаги начали эту игру первыми. Не мы столетиями преследовали и убивали непохожих на нас. Не мы ненавидим просто так, по одной лишь причине. Мы другие. И сколько бы хороших дел мы не сделали, сколько бы врагов не победили, сколько бы преступников не наказали – этого не изменить, пока не изменимся мы сами.
Мысли тяжело ворочались в затуманенной алкоголем голове. По сути, я стал обладателем двух тайн. Две лжи теперь не закрывают мне глаза, как всем остальным. Первая – мы не просто антимаги, мы нечто большее. Альтару удалось развеять ауру, которая окружает нас. Люди больше не чувствовали себя подавленными рядом с ним, маги могли творить заклинания, ему даже удавалось помогать им в этом. Если бы мы все стали такими, как тогда к нам отнесётся общество? Наверняка стена ненависти упадёт. Но мы нужны Императору такими как есть, иначе он потеряет свой главный козырь. Наша преданность – залог его правления. Мы преданы пока нам некуда больше деваться. Один плюс один равно два. Простая логика. Ну и вторая тайна. Император такой же как мы. Это вообще конец света. Стоит только появиться подобным слухам и Империю захлестнёт волна бунтов, мало никому не покажется.
Я невольно поёжился. Чувствую себя какой-то ходячей бомбой. Подожги и рванёт так, что Чёрный подпрыгнет до небес прямо из своего ада. Что делать? Проще всего загнать эти знания в самую дальнюю коморку памяти и завалить дверь всяким хламом ненужных воспоминаний. Так что бы и откапывать не захотелось. Но удастся ли? Вряд ли. Слишком велико будет желание открыть эту дверь. Мне уже сейчас хочется попробовать проделать то, о чём рассказывал Альтар. Интересно, с чего начинать. Проклятье! Старый, гнусный предатель, что ты сделал со мной?
Я устало потёр глаза. Пора закругляться. Когда я вернулся из Канцелярии, неся в клюве почти две сотни империалов, Лара сразу потянула меня на Базар. Она обожает это место. Любит покупать новые вещи, иногда нужные, но чаще полную чушь. Обожает торговаться, примерять, пробовать на вкус, на ощупь, возмущаться или одобрять качество. Каждой покупке она радуется как ребёнок, хотя большинство из них через пару дней оказываются у нас в подвале. И медленно покрываются пылью и забвением. Хорошо хоть подвал большой.
Потом Лара уговорила меня съездить в галерею, посмотреть на картины юного гения Виллио. Пока мы ехали в карете, она мне все уши прожужжала – какой он страшно талантливый и прогрессивный художник. Я небольшой ценитель картин, но отличить примитивную мазню от более-менее приличной работы могу. Полотна Виллио были самой примитивной мазнёй из всех, что я видел. Я имел неосторожность сказать об этом Ларе и сразу узнал её оценку моим возможностям, вкусам и стремлению к прекрасному. Оценка была ниже некуда.
Лара надулась и всю дорогу назад молча смотрела в окно, фырканьем прерывая все мои попытки повиниться. Это раздражало меня до дрожи в руках. Под конец, уже дома, я разозлился окончательно, заявил, что сам могу написать картину левой ногой получше, чем Виллио обеими руками, и вышел, хлопнув дверью. Так я оказался в таверне раньше других на целых два часа и когда они пришли, ведя под руку двух девиц, я был уже изрядно выпившим.
За стол уселся Флавио. Я оглянулся, ища его девушку, но её не было.
– Ушла попудрить носик. Ух, ну и бодрят эти танцы, – Флав откинулся на спинку стула, раскинул руки в стороны и потянулся, – что-то ты, старина, выглядишь усталым.
– Семья выматывает почище работы, может, и ты когда-нибудь почувствуешь это на своей шкуре, – сказал я и улыбнулся.
– Спаси меня Единый. Посоветую тебе, Нико, отдохнуть оставшиеся два дня, так чтобы хватило на месяц вперёд. Нас ждёт гора работы.
Моя правая бровь слегка приподнялась в немом вопросе. Флавио заглянул в свою кружку, потом в кувшины и, не обнаружив там ничего, расхохотался:
– Ай да Ро, ай да засранец, выдул всё, надо же.
– Он ещё вина заказал, сейчас принесут. Ну, так что тебе нашептали по поводу гор работы?
– Никто мне не шептал, – Флав ткнул себя указательным пальцем в лоб, – всё здесь, старина.
– Да ну, – я уставился на его лоб, – значит, если тебе снести голову, то работать не надо?
– Если меня не станет, кто будет приглядывать за вами, балбесами? – он покачал головой, – вот она, благодарность.
– Ну ладно, давай, колись.
Появился разносчик с двумя бутылками вина и бокалами, поставил всё это на стол, открыл одну бутылку, оставил штопор на подносе, поклонился и ушёл. Флавио налил два бокала, отхлебнул из своего и произнёс:
– Красное орлейское. А говорил, что вино заказывал Ро. Он же белое любит.
– Слушай, Флав, когда-нибудь я вытяну твой язык на всю длину и завяжу его тройным узлом. Что за привычка молоть всякую чушь, когда начинается серьёзный разговор? – я сделал вид, что разозлился.
Он расхохотался, довольный собой донельзя и ответил:
– Это называется нагнетать обстановку. Ладно, чего ты кипятишься? После этой командировки ты стал какой-то нервный. Слышал ведь про Серое Братство?
– Слышал, конечно. Новые бандиты в нашей столице. И что?
– Не такие уж и новые. Просто до недавнего времени они старались быть очень незаметными. Пока ты был в разъездах, магистр поручил мне и этим двум баранам, Трави и Глоку, добыть про них как можно больше информации, – он прервался и допил бокал до дна.
– И что же вы нарыли? – спросил я и тоже допил своё вино.
– Не знаю, чего добились эти умственно отсталые, а я узнал много прелюбопытнейших фактов. Например, ты знал, что…
– Ага! – заорал за моей спиной Роул, – пьёте вино без меня и наверняка меня же и обсуждаете, – он уселся за стол рядом со мной и бабахнул кулаком по столешнице, – без меня не пить! Наливайте!
– Обсуждаем тебя? Ты что первая столичная красавица? Или… о нет, не может быть, да это же сам Император! – Флавио нагнулся вперёд, протянул свою длиннющую руку через стол и щёлкнул Роула по носу.
Крепыш взревел как раненный кабан и попытался дотянуться до Флава, но рост и длина рук были далеко не те. Зато он толкнул животом стол. Два бокала упали, жалобно дзынькнули и покатились к краю. Я подхватил их, поставил на место и хлопнул по плечу начавшего вставать Роула, заставив его сесть на место.
– Нет, это не Император. У его милости, как известно, очень длинные руки, достанут кого угодно. Не то, что у нашего карапуза, – сказал Флавио и заржал.
– Ты длиннющая жердь для ковыряния в драконьих задницах. Когда-нибудь я повыдёргиваю тебе руки и…
– Хватит вам, – я взял бутылку, разлил её по четырём бокалам и продолжил, – когда-нибудь я поотрываю руки у вас обоих и поменяю местами. Тогда один не сможет дотянуться до ширинки когда приспичит, зато второй сможет почесать пятку не нагибаясь.
Оба моих приятеля захохотали и я присоединился к ним. Вернулась спутница Флава. Мы выпили вина и я почувствовал, что с меня уже хватит. Роул открыл вторую бутылку, но я накрыл свой бокал ладонью.
– Мне не наливай. Пожалуй, буду выдвигаться.
– Вот так всегда. Нико, ты стал страшным подкаблучником, – Роул протянул руку с бутылкой к бокалу Флавио, но тот отодвинул его дальше.
– Чуть позже, старина, я провожу подкаблучника, а то он ещё с моста свалится. Что мы тогда скажем его хозяйке? Смотри, Ро, не обижай даму, пока меня не будет. Уши поотрываю.
Роул пробурчал себе под нос что-то неразборчивое и налил вина девице и себе. Флавио встал со стула, приобнял девушку за плечо и что-то прошептал ей в ухо. Та неестественно громко захихикала. Пьяна в стельку. Как и я.
Заведение Роджа располагалось совсем рядом с Чёрным кварталом, на другом берегу Гииса. Мы с Флавио миновали пропускной пункт и неспешно шли по мосту Служения. Тут и днём не слишком людно, а сейчас такое ощущение, что мы вообще одни во вселенной. Флавио подошёл к перилам и опёрся на них локтями. Я встал рядом.
Какое-то время мы так и стояли молча. Прохладный ветерок обдувал моё разгорячённое лицо. Река катила свои тёмные воды далеко внизу, тихо шелестя волнами о берега. Ночная тишина и речная свежесть немного прояснили голову. Я плюнул вниз. Ну и нажрался.
Флавио бросил взгляд на меня и спросил:
– Ты как, брат? Готов послушать? Или может в другой раз?
Я вздохнул и ответил:
– Подожди ещё пару минут, приду в себя.
Он кивнул и снова уставился вниз. Чёрт. Ну ладно. Я ещё раз вздохнул и вызвал Лекаря. Часть моего сознания сразу наполнило его вечное недовольство.
– Да, да. Знаю. Веду не самый правильный образ жизни, – ответил я на его молчаливый упрёк.
– Потребление алкоголя в таких количествах это не образ жизни, а способ избавиться от неё, – в кои веки соизволил ответить Лекарь.
– Не ворчи, папочка. Лучше дай карманных денег,– я хмыкнул про себя.
– Был бы у тебя такой отец как я, ты бы выпивки боялся как Чёрный святой воды. Всё, не мешай, – оборвал он мою очередную шутку.
– Эй, совсем трезветь не станем, ладно? Только что бы голова более-менее соображала. А то так старался – зря, что ли? – попросил я, готовясь к довольно неприятной процедуре.
– Твоя голова соображает только когда в ней Умник, алкоголь тут не причём, – отрезал он и начал.
Волна жара прокатилась по всему телу, резко поднялось кровяное давление, в ушах зазвенело. Во рту сразу пересохло, язык стал похож на кусок вареной подошвы. Я вспотел, не смотря на ночной холод. Вот и всё. Часть алкоголя Лекарь сжёг, часть вышла вместе с потом, часть попала в мочевой пузырь. Нужно отлить. Надежда на то, что он послушается и оставит мне хоть немного выпивки, была, конечно, наивной. Трезв до отвращения. Вот скотина.
Я отошёл чуть в сторону, избавился от последних остатков пива и вина и вернулся назад. Флав всё так же любовался ночным Гиисом, опёршись на перила.
– Готов, братишка, – сказал я, – что там про Серое Братство и кучу работы?
Он оглядел меня и кивнул:
– Вижу. Пока ты боролся с зелёным змием, я тут, про себя, всё уже тебе рассказал. Теперь только повторить. Я тоже немного пьян, так что не перебивай, запутаюсь.
Флавио опять повернул голову в сторону реки и задумчиво почесал свой горбатый нос.
– Серое Братство, приятель, появилось где-то около пяти лет назад. Тогда о них не было почти ничего слышно, так эпизод там, эпизод здесь. Никто не знает, кто за ними стоит, но их организация на порядок выше, чем у всех остальных бандюков в столице. Их отличительная черта – татуировки на запястье.
У самых главных полукруг с продольной чертой посередине – стилизованный язык. Их так и называют – Языки. Это значит, что они могут говорить от имени Братства. Когда они говорят, то подымают руку с татуировкой запястьем вперёд. При этом им запрещено врать, а за их слова готово ответить всё их кодло. Никаких договоров, записей, расписок. Но всё, что скажут Языки, для серых братьев как документ с печатью Императора.
Потом у них есть бойцы. У этих татуировка в виде креста с одним длинным концом, что-то вроде меча. Это не просто громилы, их отбирают, тренируют и ещё пичкают какой-то наркотой. Ты не поверишь, но некоторые из них могут надавать по заднице даже нам. Ну, если три на одного и очень повезёт. Само собой, их называют Мечами.
Фантазии у того, кто это придумывал, немного. Языки, Мечи, а ещё Пчёлы. Овал, с чёрточкой, которая пересекает под углом один из его боков. Пчёлка с крылышком. Это их работники. Ну, конечно, они не пекари, грузчики или плотники. Словом, те, кто занимается их делами. А дела у них интересные.
Они не брезгуют содержать публичные дома, торговать дурью, контрабандой, занимаются кражами и заказными убийствами. В общем, стандартный набор, занимаются всем, что приносит империалы. У них есть даже нормальные мануфактуры и лавки, вполне легальные.
Но главный их козырь, то, что их выделяет среди прочей мрази, вовсе не это. Как бы тебе объяснить попроще? Если сапожник хочет хлеба, он не идёт с сапогами к пекарю. Он продаёт сапоги и за вырученные деньги покупает булку. Если солдат хочет шлюху, рыбак новые штаны, а кузнец кружку пива, то они все используют деньги, продают и покупают. А если кто-то хочет чего-то, что нельзя просто пойти и купить? Если купец хочет пристроить своего сына в университет, а ректор университета хочет контрабандные самоцветы для своей жены? Как им найти друг друга? Как обменяться услугами, нужными каждому из них?
Хорошо, не паясничай, это простой пример, из двух человек. Давай усложним. Аристократ, чиновник и, ну скажем, друг чиновника. Аристократу нужна от чиновника печать на документе, которая поможет ему закончить судебную волокиту и получить наследство своей троюродной бабушки. Но чиновник взяток не берёт, аристократов не любит и даже разговаривать на эту тему не хочет.
Зато у чиновника есть старый друг детства, в котором он души не чает. Этот друг – отставной кавалерист, влюблённый в лошадей. А у аристократа как раз есть жеребец-чистокровка, от которого у старика-кавалериста потекли бы слюни, стоит ему увидеть красавца. Но откуда аристократу знать о друге чиновника, которому нужно подарить лошадь, который замолвит за него словечко перед чиновником, который поставит нужную печать, послушав старого друга?
Ну да звучит немного по-идиотски, но смысл ты понял. А если в цепочке не три, а десять людей? Первому что-то надо от второго, второму от третьего и так далее, десятому от первого? И всё это нельзя просто купить за деньги? А что если людей не десять, а сто, тысяча? Что делать страждущим бедолагам, желающим получать от жизни больше чем можно купить на Базаре?
И вот тут появляется Серое Братство. Идея гениальна. Они приходят к людям, конечно, не к забулдыгам в портовом кабаке и не к нищим в бедных кварталах, а к тем, кто из себя что-то представляет. И предлагают им стать их клиентами. Не выкручивают руки, не угрожают, хотя кто их знает. Всё, в общем-то, добровольно, к взаимной выгоде.
Того же ректора университета просят пристроить нужного юношу в обход всех докучливых экзаменов и взяток. Ректор соглашается и Серое Братство остаётся в долгу. А купец, отец новоиспечённого студента, теперь должен им. Через год ректору захотелось сделать своей жене подарок и они приходят к купцу, который помня старый долг, отдаёт ожерелье из заморских алмазов за ту цену, которую он заплатил контрабандистам, без всяких накруток. И так далее и тому подобное.
Чем больше у них клиентов, тем шире их возможности, тем заманчивее людям заключать с ними подобную сделку. Став клиентом Серого Братства, ты остаёшься ним до конца жизни. Если тебе теперь надо что-нибудь эдакое, ты не ломаешь голову, а просто идёшь к серой пчёлке и излагаешь проблему. Могут прийти и к тебе, но они не требуют от своих клиентов невозможного, а только то, что им вполне по силам.
Понимаешь меня, брат? Они стали заменой денег. В тех случаях, когда деньги не помогают. Да, кстати, всем клиентам они дают свою защиту. Если ты клиент и тебя начинает кто-то прессовать, скажи, и к тебе придут Мечи, тренированные бойцы, накаченные наркотой. Многие только из-за этого и заключают сделку. Приятно чувствовать у себя за спиной четыре сотни таких вояк.
Да-да, брат. У Серого Братства уже сейчас около четырехсот Мечей. Первоклассных бойцов. И почти вдвое больше Пчёл. Языков совсем немного, пару десятков, но в целом Братство насчитывает уже более тысячи членов и многие сотни, может быть даже тысячи клиентов. Все они влиятельные, преуспевающие люди. Представь себе, какую власть получили эти серые. Куча серьёзных людей готовы сделать им одолжение. Вот, в общем, и всё, брат. Что скажешь об этом?
Я поморщился. Мда, без Умника тут не обойтись.
– А ты что думаешь? Наверняка ведь есть какие-то соображения? – спросил я.
– Думаю, что старина Гилто вряд ли просто так начал науськивать нас на Братство. Оно стало слишком сильным и это только начало. Они с каждым днём получают всё больше власти. А Император властью не любит делиться. Очень не любит. Что ещё я думаю? – Флав убрал руки с перил и выпрямился:
– Думаю, что пройдёт пару недель, а то и меньше, и вся наша Пятая палата пойдёт огнём и мечём против Серого Братства. А может и не только Пятая. Вот отчего я думаю, что работы будет немеряно. А ещё думаю, Императору очень хочется получить списки клиентов Братства и их делишек. Там в этих списках будет много неожиданных имён. Полетит куча голов. Вот тебе и ещё больший кусок работы. Думаю, думаю. Я вообще много думаю, – Флав улыбнулся, – Люблю это занятие. А ты что думаешь?
Пока он произносил всё это Умник пришёл и ушёл, оставив в голове сложную головоломку в собранном виде. Ну и боль, конечно же, куда ж без неё? Проклятье. Я потёр виски и прикрыл глаза. Затем начал массировать пальцами глазные яблоки.
После выпивки и резкого протрезвления это было ужасно. Гораздо хуже, чем обычно. Больше никогда так не сделаю. А-а-а-а! Чёрт! Что-то со всей силы ударило меня по спине и затылку. Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на мостовой. Флав склонился надо мной со встревоженным лицом.
– Нико, – он слегка похлопал меня ладонью по щеке, – что с тобой, брат?
– Приступ кретинизма при попытке стать самым умным, – ответил я.
Мир вращался и звёзды танцевали в небе, водя хороводы вокруг луны. Тошнота противным комом подступила к горлу. А вот и Лекарь, наконец-то, рады вас видеть, батенька.
– Дерьмоголовый сын выжившей из ума…
В этот раз привычное недовольство сменила настоящая ярость. Что-то новенькое. Таким я его ещё не видел. Точнее не ощущал, видеть то я его не мог. Между тем Лекарь латал моё дряхлое тельце и костерил меня на все лады. Я даже слово не мог вставить. Да и не хотелось. Он прав.
Наконец боль ушла, ушёл и Лекарь. Под конец он замолчал и не отвечал на мои слабые попытки повиниться. Мир перестал вращаться и я смог, с помощью Флавио, встать на ноги.
– Нико, что с тобой творится? После этой поездки тебя словно подменили, а теперь ещё это, – его хмурое выражение лица резко отличалось от вечной язвительной полуулыбки.
– Ничего, с чем бы ты мне мог помочь, – ответил я и слабо улыбнулся, – а то бы я обязательно попросил.
Он покачал головой:
– Я думал, у нас нет секретов друг от друга.
– Не обижайся, брат. Клянусь, когда-нибудь я расскажу тебе всё.
– Почему бы не сейчас? – не переставая хмуриться, спросил он.
Пришла моя очередь качать головой:
– Поверь, сейчас не время.
Тут я вспомнил логические построения Умника, которые мне так дорого достались.
– Не хочешь узнать мои догадки насчёт Серого Братства? – спросил я.
– Хочешь сказать, пока ты валялся на камнях, тебя озарило? – кривая улыбочка вернулась на его лицо.
– Что-то вроде этого, – ответил я.
– Ну, валяй, может от удара об камни твоя голова поумнела. Хотя вряд ли.
– Так вот. Ответь мне на один вопрос: почему целых пять лет Братство росло, множилось, набирало силы, охмуряло влиятельных персон, а им заинтересовались только сейчас? Куда смотрела Чёрная Канцелярия и Император всё это время? Преступный синдикат в котором больше тысячи членов? Нет, каков размах, а?
Он на некоторое время задумался, потом спросил:
– И каков ответ?
– Представь на секунду, что за Серым Братством с самого начала стоял Император, – сказал я.
Флавио удивлённо уставился на меня. Я выдержал паузу, а затем продолжил:
– Конечно, сразу кажется полным бредом. Но ты подумай, какой сильный ход. Какая игра, а ведь это свойственно Императору, отцу и свету очей наших. За пятьсот лет своего правления он и не такие сложные фокусы показывал. Ты ведь знаешь, какой это хитрый сукин сын. Нас с тобой, да и всю Канцелярию он с лёгкостью заткнёт за пояс, если дело будет касаться интриг.
– Кажется, начинаю понимать. Но ты продолжай, – он взмахнул своей длинной рукой, словно приглашая меня на танец.
– Стоит только подумать, какую выгоду это даёт, и всё становится на свои места. Всякая чушь, вроде доходов Братства или четырёхсот бойцов, ему конечно и даром не нужны. Но ты представь, какую власть он получает над теми, кто согласился стать клиентами Братства. Кто доверил серым свои грязные делишки и секреты.
– Но у Императора и так вся власть над любым из нас. Мы все как мошки перед ним, – возразил Флавио.
– Э, брат. Это ты ляпнул не подумавши. Кто же сам побежит к Императору показывать своё грязное нижнее бельё? Или, разве Император станет приказывать кому-то сделать что-то противозаконное? А так они все думают, что имеют дело с Серым Братством. Ты же сам говорил, как бережно они относятся к своим клиентам. Власть, брат. Власть над самыми влиятельными людьми. Власть, которая и не снилась любому правителю – вот весь смысл этой затеи. Вот почему Братство не трогали. Правда, есть одна небольшая проблемка, – я сделал паузу, выжидающе глядя на Флавио.
Странное дело, по-моему, на его лице мелькнул страх. Хотя в темноте плохо видно. Я присмотрелся внимательнее. Да нет, показалось. Он задумчиво почесал кончик носа – привычка, оставшаяся ещё с Академии, и продолжил за меня:
– Если все узнают, что за Братством стоит трон, никто не захочет больше иметь с серыми дело.
Я хлопнул в ладоши:
– Браво! Вот почему нам сказали фас, когда Братство стало слишком заметным. Что бы никто и подумать не мог, как дела обстоят на самом деле. Но я сильно сомневаюсь, что всё будет серьёзно. Будет шумиха, несколько показных акций и пшик. Нас будут сдерживать как свору гончих на охоте. Мол, ещё рано. Рано. Нет, не сейчас. Закончится это лишней рекламой для Братства. О нём узнают все кому не лень. А их клиенты убедятся, что иметь дело с серыми безопасно.
– А ещё Император даст понять самым честолюбивым Языкам Братства, что держит их в ежовых рукавицах, – вставил Флавио.