В рай через адовы врата

– Ну, что остыли?

– Я не умею плавать. – Странно, но ужас в глазах её куда-то исчез.

– Светлана Сергеевна, вы спокойно. Иначе потонем вместе. Не верю что я это говорю, разожмите ноги.

– Я боюсь.

– Просто сзади держите меня за плечи. Хорошо. Пора. – Владимирский стал грести руками и ногами, они по течению стали удаляться от зверя.

– А если она за нами бросится?

– Надеюсь нет, у неё же медвежата.

– Они плыли молча, прямо к мысу, где рыбачил профессор, ибо там к берегу не подходила высокая трава.

– Молодые люди, нашли место купаться. – Недовольно забурчал профессор, когда наша парочка отмахав пол километра, стала приближался к берегу: – Дочка ты же не умеешь плавать. Что случилось? – Рыболовный азарт покинул отца и теперь в его голосе слышалась тревога.

– Пап на нас медведица напала.

Владимирский едва коснулся ногой дна встал на ноги. Светлана тоже попыталась встать, но не нащупав дна повисла у танкиста на шее.

– А что с майором? – Насторожился профессор.

– Заманивая медведицу, он пальнув в неё утиной дробью. В результате пришлось забраться на дерево. – Ответил наш танкист, услышав шёпот девушки:

– Значит вот так, вы используете беспомощность девушки.

– Извините с «хвостом» не повезло, буквально выбился из сил. – Владимирский зашагал к берегу, подхватив девушку на руки:

– Это ещё зачем? – Вяло протестовала Сергеевна.

– Мои ноги вязнут в иле, мне бы не хотелось что бы ваша красота погрязла тоже.

– Пустите. – Совсем не убедительно, произнесла Светлана.

– Света не спорь, дозволь Владимиру Владимировичу доставить тебя на сушу. – Вещал отец, видя мутный шлейф, подымающийся со дна за танкистом:

– Пустите же.

– А как же папа? Папу нужно слушать. – Владимирский вышел на берег, но всё так же продолжал держать девушку на руках. Светлана вздрогнув, огляделась:

– Послушайте, не чего что мы уже покинули водную гладь?

– Не терпится вновь на охоту. – Заметив идущего к ним вдалеке майора, спросил танкист.

– Могу я прежде просушиться.

– Несомненно. – Продолжая держать девушку на руках ответил Владимир.

– Какая хватка. Бандитский размах. Вижу руку мастера. Вы вообще ничего не забыли?

– Как я могу, забыть эти ноги.

– На землю меня опустите, на эти ноги.

– Извините. Вы столько раз бросались мне на шею, что это стало уже привычкой. – Он поставил её на землю.

– Ну знаете… – Не находя что ответить, возмутилась Светлана, глядя на платье прилипшее к её телу.

– Вам лучше туда. В автобусе жарко, а вот в шалаше можете переодеться.

– Во что?

– Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем.

Владимирский проводив девушку к шалашу, метнулся к автобусу, принеся свой светлый пиджак и подал Светлане, спрятавшийся в шалаше. Затем натянул полевой кабель, закрепив его на близ стоящих деревьях. Сам же отправился разжигать костёр.

– Как она? – Не весело спросил, подошедший Липикин.

– Обсыхает.

– Да опростоволосился. У меня к ружью не одного жакана, только дробь, и та мелкая.

– Вот и хорошо, зато медвежат сиротами не оставили. – Подала из шалаша голос Светлана.

– Товарищ майор, вы тут сами, а я пойду помогу профессору рыбу чистить.

Вскоре они сидели на деревьях, имитирующие скамейки и с жадностью проголодавшихся людей, уплетали вкуснейшую уху. Палящее солнце мигом подсушило одежду Светланы и она вновь неотразимая, сидела за деревянным столом:

– Никогда, ничего вкуснее не едала.

– Водные процедуры, способствуют аппетиту. Светлана Сергеевна может вам добавки. – Преложил Владимир.

– Нет, нет я лопну. – Протестовала Светлана, но Владимирский ей подлил из черпака.

– Стресс, не последнюю роль здесь играет. Товарищ майор, а не пропустить ли нам ещё по рюмочке? – Простодушно улыбнулось светило советской медицины.

– Папа! У тебя-то какой стресс? Ты медведицу и в глаза не видел. А нам, с товарищем старшим лейтенантом, пока мы на ветвях висели, она чуть головы не откусила.

– Сидела. – Тихо сказал Владимирский.

– Ну вот, по этому у меня и стресс, после ваших рассказов. – Липикин разлил остатки водки в кружку, профессора и свою.

– Кто сидела? – Уткнувшись в тарелку спросила Светлана, пока майор с её отцом занимался распитием.

– Русалка на ветвях сидит.

– Пушкинист вы наш, вы сами тогда водяной что ли? – Светлана насытившись, положила ложку.

– Хотелось бы. Но сзади был хвост, когда мы плыли по реке… Не знаете у водяного есть хвост?

– Как не быть, если он водяной. – Закусывая ухой, благодушествовал профессор: – Причём здесь водяной? Светка она панически воды боится. Получается…

– Получается Сергей Игнатьевич медведя она больше боится. – Перебил профессора Липикин, чувствующий себя удручённо, после неудачной охоты: – Да откуда здесь медведь взялся, он уж и не водится в этом ареале. Не правда, я думал подпущу его к себе по ближе. Он по правилам перед человеком на дыбы должен встать. Думал в луплю ему прямо в сердце, с двух стволов. Ну а что, вблизи кучность выстрела большая, могло и сработать. А медведь бежит и бежит и вообще на задние лапы становиться не собирался.

– Действительно, странный медведь, на задних лапках стоять отказался. Гордый наверно. – Съязвила Светлана.

– Медведица. – Невзначай заметил Владимирский.

– А, да-да. – Усмехнулся профессор: – Странная по тому что медведица.

– Поддерживаю профессор, медведь такие подлянки делать не стал бы. Самцы они прямолинейные. Подбежал, на задние лапы встал, сожрал, или умер и никаких проблем. – Копаясь в углях костра, излагал Владимирский. Он выложил на стол запёченную в углях дичь: – Попробуйте не сыроватая ли внутри.

– Какой аромат. – Светлана отломила себе ножку: – А от вас, товарищ лейтенант, попахивает сексизмом.

– Ну что ты солнышко, Владимир Владимирович говорит об особенности и не предсказуемости женской логики. – Благодушно хихикнул профессор.

– Папа, у товарища лейтенанта есть свой предмет во рту, что бы озвучивать свои мысли. – Замечание дочери, развеселило профессора:

– Язвительная, в свою мать.

– Пап.

– Ну что пап? Владимир Владимирович всё таки не дал тебе утопнуть.

– Ну что вы, какая мелочь. У Светланы Сергеевны сандалии с пробковой подошвой, как поплавки. Так что заплыв был мне не в тягость.

– Ха-ха-ха. В мае я был на конференции в Берне, оттуда все её наряды. – Профессор был в прекрасном расположении духа: – Спасибо вам товарищ майор, за прекрасную рыбалку. Давно хотел вырваться, но времени как всегда нет. Знаете, я же с детства с отцом рыбачил, на Яузе и даже на Волгу ездили в Кострому.

– Мне тоже хочется сказать вам спасибо Михаил. – Светлана любезно улыбнулась майору.

– Мне то за что?

– За приключение. Нет правда, представляю я наш пикник без вас. Рыбаки – это скучнейшие люди. Фу. – Светлана мило состроила рожицу: – Эгоистически сидят в одиночестве, бубнят под нос и всю свою желчь плюют червяку в лицо, само утверждаясь, насаживают беднягу на крючок как палачи.

– Однако, плоды рыбалки ты с аппетитом съела. – Смеялся профессор.

– Пап, ты бы ещё выстроил пищевую цепочку, червяк, рыба, человек, медведь.

– Ну Светлана Сергеевна с медведицей вы утрируете, главный враг человеку, сам человек. – Владимирский поставил на стол миску с картофелем: – Извольте запечённую в золе картошку.

– Спасибо, сыта вашими кулинарными параболами.

– А я и не намекаю ни на что, опасно у нас здесь задерживаться. Воздух наэлектризован. Немецкая авиация не стесняясь нарушая границу разведку ведёт. – Владимирский невозмутимо чистил горячий картофель.

– Не сметь паниковать старший лейтенант. У нас здесь такая сила, враз хребет сломаем немчуре. Вот так. – Липикин взял картофелину и раздавив её, бросив на стол. И всё таки не от кого не укрылось, что он обжёг себе пальцы.

– О, а это кого ещё к нам несёт? – Спросил профессор, глядя на приближающего к ним мотоциклиста.

Приблизившись мотоциклист рапортовал:

– Товарищ майор, у меня пакет профессору.

Профессор вскрыл пакет и быстро просмотрев его содержимое, засобирался:

– Анализы как я и думал не утешительные. Нам нужно возвращаться в часть. Вашего командира дивизии Катукова, необходимо готовить к операции, отправлять в Киев.

Все время пока они возвращались в Шепетовку, Светлана любезничала с Липикиным.

Глава 2

Тишину и прохладу утра колыхали дальние раскаты грома, тревожно вплывая в раскрытое окно. Владимирский лежал с открытыми глазами, чувствуя как катастрофически из глубины его естества, рвется энергия действия. Спасительный стук в дверь и появление лейтенанта Блохина, пружиной подняло ротного с постели:

– Товарищ старший лейтенант…

– Ты прав, это не гром. Бомбят аэродромы.

– Как же, мы спим, а они…

– Делай что надо и будет что будет. – Натягивая армейские штаны озвучил библейскую истину Владимирский.

День начался как обычно, подъем, утренняя пробежка, завтрак, построение, машинный парк, построение, объявление войны.

Из штаба округа поступил приказ атаковать противника.

Двадцатая танковая дивизия двинулась в приграничный район Дубно без командира, который выехав из Киева, догнал свою дивизию двадцать третьего июня, у местечка Клевань.

Мирно пригревало солнце броню танков, катящихся по шоссе. Обострённые чувства последнего дня твоей жизни, улавливало сквозь гул гусениц танков, жужжание пролетающей мухи или дальний стук дятла. Эту мирную пастораль нарушил лежащий на боку автобус, обстрелянный небесным охотником врага. Через несколько километров сгоревший грузовик, с лежащим рядом обгорелым водителем. На встречу двигались одиночные машины, появились беженцы, с чемоданами и детьми. Где-то впереди стали слышаться разрывы бомб. Вскоре оттуда навстречу повеяло гарью и Владимирский увидел следы бомбёжки. Разбитая танковая колона принадлежала смежникам, шедшим впереди. Три танка Т-34 были выведены из строя и четыре лёгких вместе с ремонтным составом. Горели трактора и грузовики, именно их гарь доносилась во время движения колонны. Дорога была вся перепахана воронками от бомб. Среди этого хаоса топтались красноармейцы, вытаскивая и перенося тела погибших.

Ещё через несколько часов движения колонна встала, подойдя к Луцку.

Далее девятый механизированный корпус под командованием генерал майора Рокоссовского развернулся и устремился охватывая направления Луцк, Броды Дубно. 24 июня был получен приказ контратаковать противника. Танковые полки подполковника Дружинина и майора Третьякова шли в авангарде.

Липикин двигался с передовым отрядом, по грунтовой дороге. Владимирский высунувшись из люка лёгкого танка БТ, ехал первым, периодически осматривая окрестности в бинокль. Далеко впереди послышалась канонада и старший лейтенант сообразил, это столкнулся с противником выдвинутый вперёд отряд разведчиков. Из-за холмов потянулся чёрный дым в голубое небо. Среди косогоров поросшими деревьями, зеленела пшеница. В бинокль Владимирский разглядел место сражения. Вскоре стал виден немецкий танк Т-3. Это он расстрелял наши танки. Вокруг сновали красноармейцы, теперь их было видно без бинокля. Красноармейцы перевязывали раненных, складывали погибших, возле армейских мотоциклов. Подъехавший к месту сражения, Владимирский дал сигнал колонне остановиться.

– Здорово разведка. – Приветствовал он бойцов, спрыгивая в траву.

– Лейтенант Захарченко, командир разведвзвода. – У лейтенанта был закатан рукав и выше локтя перебинтована рука.

– Владимирский. С боевым почином товарищ лейтенант.

– Да уж. – Лейтенант стал скручивать цигарку, адреналин ещё бушевал в нем, от это дрожали руки: – Пол взвода потерял, раненными и убитыми.

– Крестоносца кто завалил. – Удручающе разглядывая наши танки, спросил Владимир. Все три танка были с сквозными пробоинами, у одного с детонировал боекомплект, и от него остался догорающий остов.

– Танк то, мои ребята. Старшина Петров гранатами подорвал. Вон лежит тяжело раненный. Было ещё три мотоциклетки. Те что с колясками укатили. А вон тот, видишь в метрах двухстах за танком лежит, готовый.

– Выходит, значит на их разведку нарвались.

– Ну да. Здесь дорога на холм изгиб даёт, не просматривается. Только мы немца первые заметили, думали числом возьмём. – Лейтенант посмотрев на часы, с досадой крикнул бойцу, склонившемуся над раненными: – Аникеев, долго ты ещё возиться будешь!? Давай в штаб срочно! – Боец запрыгнул на мотоцикл и помчался вдоль колонны остановившихся танков.

Танк заместителя командира полка Лепикина, остановился рядом с Владимирским.

– Мать твою за ногу, панорама. – Ловко спрыгивая с танка, произнёс Липикин. У нас броня, только от пуль защищает. Да, в Испании у немцев такие танки были. – Он вместе с старшим лейтенантом, направился к немецкому танку. На броне танка в чёрной форме и наушниках, поверх пилотки, лежал мёртвый немец. Владимирский скинул немца на обочину дороги и забравшись на танк заглянул внутрь. Там было пусто, остальные вражеские танкисты скрылись. Старлей забрался внутрь танка, осмотрелся и сев на место механика завёл танк, сразу заглушив, выбрался наружу:

– Ходовая повреждена. Средний танк, панцер -3 с тридцати семи миллиметровой пушкой.

– У нас в двух полках, осталось тридцать лёгких танков, а должны были прислать и КВ и Т-34. – Майор достал сигарету и закурил: – О, начальство. Сам комдив. – Майор швырнул сигарету и побежал к броневику полковника Катукова:

– Товарищ полковник, разведка столкнувшись с противником, вступила в бой…

– Вольно. – Катуков сделал движение рукой, глядя в даль. На это не понятное движение среагировал один Владимирский, который подскочив к полковнику, подал ему свой бинокль. Тот шагая вперёд осмотрел в бинокль окрестности. Приблизившись к немецкому танку, спросил: – Танк кто подбил?

– Разведчики. – Доложил Владимирский.

– Разворачиваем два танковых полка здесь. Дружинина и Третьякова ко мне. – Подполковник Дружинин был уже здесь, Катуков давал ему команды: – Афанасий Семёнович, займёте левую сторону от дороги. У вас позиция сложней, есть не защищённый растительностью участок. Танки распределить и спрятать от противника. По возможности замаскировать.

– Как же, приказ был контратаковать? – Возразил Дружинин.

– Мы контратакуем, но дождёмся противника здесь. Эти тоже контратаковали. – Полковник указал на наши подбитые танки: – Афанасий Семёнович, нам не умереть нужно, а победить врага.

Танки гудели, прятались в кустах, деревьях и лощинах:

– Тебе открытое место досталось… – Говорил Липикин Владимирскому, давая общие указания: – Николаев, ещё назад, все равно видно, танк ветками замаскируйте! Владимирский ты тоже веток наруби, сооруди искусственное прикрытие.

– Товарищ майор, кругом злаковые растут, догадаются. Дайте людей, я свои танки в землю зарою.

– А что, попробуй. Вы пока приступайте своими силами, а я Дружинину доложу. – Уходя, майор махнул рукой: – Вон твои подтягиваются, давай своими силами.

– Товарищ политрук, наконец-то! – Обрадовано закричал Владимирский подъезжающему грузовику и ремонтному тягачу: – Старшина, пошлите всех людей срочно закапывать танки. Всех, санитаров, посыльного и писаря.

– Владимир Владимирович, что за манёвр? – Непонимание читалось на лице политрука.

– Комдив приказал спрятать танки. Нашей единственной роте, достался открытый участок. Будем закапываться. Земля мягкая, только бы успеть. – Следующее обращение было к старшине роты: – Иван Михайлович, у соседей попросите лопаты.

– Выкопать в полный профиль окопы для танков не удалось и всё же когда появились наши разведчики, перед танками по башню были нарыты холмы, которые замаскировали травой и ветками.

– Ну вот, всё что успели. – Подытожил Владимирский, забираясь в командирский танк. В танке все порывисто дышали, после работы с лопатой.

– Товарищ старший лейтенант, вражеские самолеты летят мимо, тылы бомбить. А где же наши истребители? – Спросил заряжающий, молодой красноармеец.

– Так наверно наши аэродромы и летят бомбить. – Ответил механик водитель.

– А вот и танки. – Произнёс ротный, напряжённо вглядываясь в даль.

– Много? – Спросил механик-водитель, которому из-за насыпи не было ничего видно.

– Пока четыре. Панцеркампваген третий, средний немецкий танк. Сзади появились ещё четыре, эти грамотно разошлись в разные стороны. Ещё четыре танка. Прицелы наведения у них лучше чем у нас. Первой четвёрки из-за деревьев уже не видно.

– Тихо. – Сказал заряжающий: – Наши хотят вмазать на верняка. – И в этот самый момент грохнули взрывы. Остальные немецкие танки разошлись ещё шире и стали стрелять в ответ. Из-за деревьев потянулся первый чёрный дым в голубое небо.

– О, появилось ещё шесть танков. Два средних и четыре лёгких. Это ротный на башне. Изучает диспозицию. Эти на нас попрут.

– Откудава знаете товарищ командир? – Взволновано спросил заряжающий.

– Не дрейфь Сидоренко, я бы сам так поступил. – Как в воду смотрел Владимирский и действительно, немецкие танки пошли в атаку забирая в право: – Бронебойный Сидоренко. – Скомандовал ротный: – Только бы не кто раньше не спугнул.

Танки быстро приближались к учебной роте Владимирского. Что бы не развалить маскировку, ротный медленно поворачивал башню танка, целясь под башню в ближайший к нему вражеский танк. Когда враг приблизился на сто метров медлить было нельзя и сделал выстрел. Танк врага остановился и безжизненно замер. Противник открыл ответный огонь.

– Бронебойный! – Владимирский целился в наползающий средний танк ротного, который он запомнил, когда тот высовывался из люка. Грохнул выстрел, немецкий танк качнулся, при езде, мимо: – Бронебойный! – Оба танка выстрелили одновременно. Удар по башне оглушил Владимирского, но он всё же сразу приготовился к выстрелу: – Бронебойный! – Немецкий танк остановился и задымил.

Легкие танки немцев были подбиты, оставшийся средний Т-3 начал отползать.

– Далековато! – сожалел заряжающий наводчик.

– Бьем по гусенице! Огонь. Бронебойный! Огонь. Бронебойный! Есть.

Немецкий танк замер, и по нему открыли огонь остальные танки. Было видно как немецкий экипаж, в спешке покинул танк.

Владимирский высунулся из люка и огляделся. Запах гари усиливался. За дымившимся немецким танком ротного показалось шевеление. Старлей не раздумывая выскочил из танка и оказавшись в окопе, увидел двух курсантов и посыльного:

– За мной. – Скомандовал он и пригибаясь к земле, побежал к немецкому танку. Выглянув из-за дымящегося танка, Владимирский увидел четырёх танкистов в чёрной форме, которые прикрываясь танком тащили пятого. Выхватив табельный ТТ, он побежал следом, целясь в заднего немца, прихватившего с собой пулемёт из танка. Когда немцы его заметили, он начал стрелять, повалившись на живот в незрелую пшеницу. Затем вскочил на ноги и продолжая стрелять вновь побежал к немцам. Его уже обгоняли курсанты. Один из них упал. Вокруг засвистели пули и вновь повалившись в пшеницу, ротный скомандовал: – Ложись! – Когда все залегли, он выглядывая из злаковых, сообщил: – Пехота на той стороне залегла.

– Миномёты ставят. Сейчас будет жарко. – Тяжело дышал посыльный.

– Конкина ранило. – Сообщил курсант.

– Самоходки подошли, пушки ставят. – Всё так же задыхаясь сообщил посыльный Савченко.

– Быстро глянем что там с немцами и назад. – Скомандовал Владимирский и они поползли к немцам.

– Эти двое готовы. – Сообщил посыльный.

– Заберите МГ и патроны к нему. – Владимирский у мёртвого забрал Вальтер с обоймами: – Ложись! – Крикнул старлей, хотя они и так лежалию. По ним стреляли из пшеницы: – Не стрелять. – Ротный покатился по траве в сторону и когда у немца кончились патроны, бросился к нему. Это был немецкий капитан, раненный осколком в грудь. Боль не позволяла ему приподняться и вести прицельную стрельбу. Когда немец перезаряжал оружие, Владимирский грубым образом, отобрал у него пистолет.

– Товарищ старший лейтенант, бронетранспортёры. – Сообщил посыльный.

– Забираем оружие и немца и обратно к танку. – Таща раненных к своему танку они видели как миномёты выкашивают растительность где прятались танки в кустарнике и деревьях.

На встречу им выскочили бойцы и помогли дотащить раненных в танковый окоп.

– Это что было, товарищ старший лейтенант? – Строго спросил политрук, заскакивая в танковый окоп, прячась от разрыва миномётных мин: – Тебе что некого было послать?

– Языка взяли, кто-нибудь владеет немецким? – Как бы игнорируя претензии политрука, спросил ротный: – Никто. Ну ладно попробую сам. – Ihre Teilenummer? – Обратился Владимирский к раненому немцу.

– 1 Firma, Aufklårungsbataillon, 13 Motorisierte infanteriedivision.

– Он из первой роты разведывательного батальона, тринадцатой моторизованной дивизии. Тащите его в штаб полка.

– Товарищ старший лейтенант, откуда вы по немецки…? – Удивлённо спросил посыльный.

– В школе учил Савченко. – Ответил ротный, посыльному.

– Подождите. – политрук достал из планшета ручку с карандашом: – Я в штаб записку напишу. У нас один экипаж целиком выбыл. Старшего сержанта Петрова наповал, наводчик и механик-водитель ранены. В башне дырка, но машина боеспособная. Я назначил новый экипаж из курсантов. В технике у нас потерь пока нет.

– Наконец-то гаубицы подтянули. Догадались за грузовиками прицепить. – Глядя как у нас в тылу, на другом холме отцепляют орудия, говорил посыльный Савченко: – Трактора у нас что пеший, что трактор, к завтрашнему утру только прибудут.

– Старшина! – Владимирский крикнул суетившемуся возле раненных старине роты: – Весь личный состав роты окапываться. Сейчас второй волной попрут.

– Почём знаешь? – Отдавая записку, спросил политрук.

– Моторизованная дивизия на нас наползает, а мы ей мешаем.

– Ничего продержимся. – Браво начал политрук, но закончил озабоченно размышляя: – У нас в двух танковых полках тридцать машин, а у них выходит в роте восемнадцать.

– Вот вот, сейчас вторая рота поползёт. – Как будто в подтверждение сказанного, с немецкой стороны полетели мины и снаряды. Владимирский забрался в танк. После мошной немецкой, артиллерийской подготовки, вновь пошли танки, только на этот раз лёгкие. Враг нанёс удар в центр и смял его. Наш ротный почуял это и не дожидаясь пока развернутся немецкие танки выехал из окопа и на скорости стал атаковать врага. Два вражеских танка были подбиты в бок, в одном из них с детонировал боекомплект, сорвавший башню. Ловко действовал старшина Белов, находящийся на правом фланге. Он тоже подбил пару танков, находясь в окопе. Но из-за того что окоп был не достроен, его танк на глазах ротного тоже был подбит. Танк старшины задымился, значит врезали в мотор. – Подумал старлей. К атаке Владимирского подключилась его рота, то есть теперь оставшиеся четыре целых танка. Враг начал отползать назад, отстреливаясь: – Бронебойный! – Выстрел: – Бронебойный! – Выстрел: – Встал ещё один вражеский танк. Танк Владимирского неожиданно дёрнулся и также резко затормозил.

– Хана, товарищ старший лейтенант, траки порвали. – Сообщил механик-водитель. Но Владимирский крутил башню, точно так же крутил башню и отступающий немец.

– Огонь. – И вражеский танк замер. В этот же самый момент, что-то грохнуло и ударило в голову Владимирского, который сразу же провалился в темноту.