Иные разбредались от ДК в разные стороны небольшими группками или даже поодиночке, но уже через четверть часа в ближайшем сквере состоялись формальная перекличка и нарезание задач.
Как чуть позже пояснил Белый, доминошный дозор обычно заступал на дежурство либо перед рассветом, либо на закате, когда вероятность нарушений договора равновероятна и темными и светлыми.
– Причем, нарушения, – увлеченно рассказывал Саня, – чаще всего встречаются плюс/минус одинаковые: кто-то кому-то помогает, или мстит. Не зависимо от масти.
– То есть, принципиальной разницы с первого взгляда не наблюдается? – уточнил я.
– С одной стороны, это очень простой вопрос, а с другой – не имеющий однозначного ответа, – вздохнул Саша, – я большой разницы не вижу. Но я ведь один из самых субъективных в этом плане иных.
– Как и Аня?
– Нас таких немало, – и не согласился, и не опроверг Саша, – но мы с Аней – наиболее пострадавшие от этого логичного, но злого эксперимента. Я классический маг-перевертыш, она – эталонная ведьма…
– Надеюсь, в хорошем смысле этого слова? – попытался пошутить я.
– Во всех! – сказал, как отрезал Саша.
Что конкретно он имел в виду, я так и не узнал. У Саши зазвенел амулет и тот принял вызов, не включая громкую связь. Молча выслушав собеседника, Белый позвонил второму старшему. Оказалось, что поступили агентурные данные о том, что слабая светлая волшебница планирует несанкционированное воздействие небольшой силы где-то в западном районе города.
– Так, ребята, толкну небольшую речь Белый, который определенно пользовался в Дозоре, в отличие от нашей общаги, серьезным уважением, – этим делом будут заниматься местный профессионалы из дневного Дозора. Мы будем чисто в роли массовки. Повезет – увидим реальное задержание нарушителя. Не повезет – будет стандартная прогулка с наработкой рабочих рефлексов.
Ребята оживленно загалдели. Решено было разбиться на тройки, включить маячки, чтобы все видели, где, кто находится, и начать прочесывать огромный район.
Так получилось, что нам с Саней третьего не досталось, и Белый взял на себя функцию координатора. Я при нем оказался на подобие адъютанта: мониторил несколько чатов с его телефона, очень похожего на мой новый, только в массивном чехле и с ощутимо толстой защитной пленкой. Сам Санек же, осуществляя функции обычного Иного ППСника, спокойно шел по улице, с ленцой глядя по сторонам.
До нужного района все мы добирались по-разному: кто-то общественным транспортом, кто-то на такси, мы же вдвоем поехали на электричке. Соответственно, добрались до района мы быстрее всех.
Пока Саша стоял и рассматривал на экране смартфона карты местности, я прошелся по округе, к удивлению своему, обнаружив в этой глуши среди административных зданий и дачных домов аппарат по изготовлению кофе.
Сразу же опробовав его в деле, я остался доволен результатом, и заозирался вокруг, ища взглядом торговый автомат: очень уж захотелось какого-нибудь шоколадного батончика. Но чудеса закончились. Я подозвал Белого и предложил ему составить мне компанию. Тот отказался и послал меня на кладбище.
Да-да, именно на кладбище! Саша сказал, что оно тут неподалеку и является идеальным местом для координационного штаба, поскольку сейчас там никого не будет, и уж точно там нечего делать слабой светлой волшебнице.
Я считал, что и нам там делать нечего, но спорить не стал. Чего доброго, Саша решит, что мне страшно. Хотя, мне действительно было немного не по себе; не самое, все-таки, приятное место для вечера, который обещал быть динамичным и захватывающим. А потом еще и оказалось, что какое-то время я там буду один, потому что Белый решил исследовать округу.
– Почему бы на это не сделать вдвоем? – аккуратно уточнил я.
– Не обижайся, но от тебя пользы не будет никакой, а вред вполне возможен, – признался Саша, – так что, лучше тебе будет пройтись по этому совсем не крупному кладбищу и поискать лавочку с навесом, чтобы можно было относительно комфортно посидеть.
– А что, будет дождь?
– Немаловероятно! – ответил Саша и пошел исследовать местность.
Я постоял, пробуя на вкус его последнее слово. Кажется, в реальной жизни я слышал его в первый раз. Да, в известном комедийном сериале с этим словом была полновесная хорошая шутка, но встретить его в разговоре о погоде и кладбище я никак не ожидал.
В общем, пришлось и мне смотреть карты и идти по размытой грунтовой дороге к месту ссылки. Когда по пути закончился кофе, я запоздало понял, что стаканчик выбрасывать попросту некуда. Хотя на обочинах дороги, которые порой выхватывал из сумрака фонарик телефона, мусора было более чем достаточно, обновлять свалку мне не хотелось.
«Отличная поездка! – бурчал я себе под нос. – Вместо того, чтобы быть на тренировке, я иду по грязи на кладбище с пустым стаканом, который некуда выбросить, для того, чтобы просто замерзнуть, а не промокнуть, а потом – замерзнуть! Не вечер, а мечта! Осталось еще поскользнуться и упасть!».
Однако до кладбища я добрался без осложнений. Они начались уже на месте. Не смотря на не самое теплое время года, и уже начинающий накрапывать дождик, кладбище оказалось обитаемым. Точнее, не безлюдным. Там у одной из могил была старушка, которая, наверняка еще издали, увидела свет моего фонарика и теперь стояла, ожидая встретить кого-то из местных.
– Заблудился? – с некоторым беспокойством спросила она, рассмотрев мое лицо, когда я приблизился к ней на расстоянии пары метров.
– Не на той станции с электрички сошел, – соврал я первое, что пришло в голову (ну, не правду же мне было ей говорить!?).
– Бывает! – вроде как немного успокоилась старушка. – Зря с перрона ушел – через час-полтора еще электричка будет и в одну сторону, и в другую. Один тут блуждаешь?
Тут уже я немного встревожился. И только сейчас догадался мельком посмотреть на незнакомку через сумрак. Нет, обычный человек, в ауре хорошо различимы следы тревоги и любопытства. И выглядит она довольно обычно: старушка, как старушка. Окинув взглядом освещенное пространство, я убедился, что ухаживает она за могилой старичка, видимо мужа. Самым удивительным, кроме, конечно выбора ею времени и погодных условий, был источник света, в котором я все это рассмотрел. На ветке растущего рядом дерева висела довольно мощная аккумуляторная лампочка для кемпинга. Точь-в-точь такая, к какой я уже давно присматривался и все никак не решался купить, потому что не представлял, зачем она вообще мне нужна. Но нравилась она мне просто безумно!
– Нет, – ответил я, – мы вдвоем с товарищем. Я пошел одной дорогой, а он другой, но вскоре он должен будет подойти. Мы знаем, что будут еще электрички, просто решили убить время и пройтись по округе.
– Вам нужно к кладбищу поездов сходить! – посоветовала старушка. – Там, конечно, закрыто, зато освещение вокруг хорошее и из-за забора кое-что видно. А время просто так убивать нельзя. И даже не просто так нельзя. Время – штука дефицитная!
– Ну, для меня пока нет, – сконфуженно улыбнулся я.
– Для всех! – сухо отрезала бабка, и тут же пристально посмотрела мне за спину.
– Добрый вечер! – прозвучал из темноты голос Саши. – Извините, пожалуйста, если мы вас напугали! Меня зовут Александр.
С этими словами Саша, обо что-то споткнувшись, скорее влетел, чем вошел в наш круг света.
Я сделал резкое движение ему навстречу, чтобы помочь ему окончательно не потерять равновесие, но поскользнулся на остатках грязи, налипшей на обувь, и мы оба едва не упали. С секунду мы стояли, придерживая друг друга и ловя равновесие.
– Аккуратно, аккуратно! – приговаривала в это время бабка, идя к нам, видимо, с целью – помочь.
Но мы быстро справились сами – сделав шаг, старушка остановилась и принялась нас рассматривать.
– Может, Вам чем-то помочь? – уточнил я, потому что мне, вдруг, стало немного не по себе.
– Нет, – покачала головой старушка, – я тут уже закончила, скоро буду уходить. Только у меня просьба небольшая будет: не могли бы вы меня здесь одну оставить? Тут такое место – сами понимаете – порой нужно поговорить с тем, к кому пришла…
Мы закивали и ушли обратно на станцию. Там тоже были навесы, которые скрывали даже от косого дождя. Тем более, что пока мы шли, с Сашей снова связались и сказали, что операция прошла успешно, и нашим дозорным можно смело заниматься своими делами.
Связавшись со всем тройками, мы выяснили, что некоторые еще даже не успели прибыть в заданный район.
– Вот! – сказал мне Белый. – Видишь, вроде и не участвовали в поимке, а слабые стороны организации мероприятий выявлены. Вроде бы правильно сделали, что разными маршрутами выдвинулись, но некоторые группы потеряли слишком много времени. А ведь в каждой тройке было по одному Иному, который уже может довольно сносно прослеживать линии вероятностей!
– Заглядывать в будущее? – удивился я.
– В разновероятные варианты будущего, – поправил меня Саша, уж пробки или поломки транспорта рассмотреть были должны.
– А что случилось с нашими опоздунами? – уточнил я.
– Их маршрутка уже на подъезде к высадке попала в небольшую аварию, и дверь заклинило. Они, кстати, оказались ближе всех к месту операции. Возможно, из-за того, что там были магически возмущения, линии вероятности и перемешались, кто знает?
– Я точно не знаю! – на всякий случай уточнил я и улыбнулся. – Хорошо то, что хорошо заканчивается!
– Это да! – согласился Саша. – Предлагаю добираться назад на электричке. Наш автобус только через полтора часа тут будет, а электричку через минуту-другую уже объявят.
– Ты это по линиям видишь? – восхитился я.
– На табло прочитал! – Рассмеялся Сашка.
Я достал из кармана свой старый телефон, который уже третий день подряд использовал только как часы, и удивленно приподнял брови – часы на устройстве, если верить показаниям РЖДшного табло, спешили на добрых двадцать минут. Достав амулет, я убедился, что врут оба источника, но РЖД привирали на минуту, а вот мой многострадальный телефон – на все двадцать две.
– Смотри! – протянул я Саше девайс. – Еще в обед показывал точное время, а теперь глючит.
– А что ты хотел? – произнес Белый одновременно и объявлением о прибытии электропоезда, от чего я его едва расслышал. – С этим агрегатом так знатно поработали перед твоей инициацией, что от него теперь чего угодно можно ожидать.
– Все-таки придется его выбросить! – расстроено вздохнул я. – Жалко! Это первая серьезная покупка, на которую я сам заработал.
– Тебе нужно постепенно учиться расставаться с вещами и даже с людьми, так что начинай привыкать уже сейчас! – посоветовал Белый.
Мы зашли в полупустой вагон электрички и купили билеты у безумно утомленной девушки-котроллера. Сопровождала ее довольно сонная девушка-охранник.
– От кого такой охранник может обезопасить? – спросил я Саню.
– В каждом вагоне ведется видеосъемка, – сказал он, пожав плечами, – охранник в таком случае скорее символ, чем необходимость. Да и платят уже в основном картами, либо пользуются абонементами. Раз у охраны меньше работы, то и платят соответственно, вот уже некоторые мужчины и уходят на другую работу, а новых на такие деньги не заманишь… Но это не точно.
– Но похоже на правду, – согласился я, – а ты заметил, какими клиентоориентированными стали железные дороги? Нас обилечивала очень симпатичная девушка! Если бы она не была такой уставшей, можно было бы сказать, что даже красивая!
– Это да! – поддержал меня Саша. – Я только на нее глянул, как вспомнил бородатый анекдот про говорящую лошадь.
– Это который? – уточнил я.
– По цирк. «Идёт представление –конферансье объявляет, что сейчас будет гвоздь программы – говорящую лошадь! На арену выводят тощую лошадь, силачи на канате поднимают её под самый купол и потом сбрасывают вниз! Лошадь падает, зрители ахают, поднимается пыль, повисает мертвая тишина. Пыль постепенно оседает, лошадь поднимается на трясущихся ногах, обреченно вздыхает и говорит: – Господи, когда ж я СДОХНУ?!!».
– Да, – кивнул я, – припоминаю, только я слышал его про корову.
– С коровой было бы совсем некрасиво девушку сравнивать! – вполне резонно возразил Саша.
– Тут на вкус и цвет, кому что обиднее, – решил я и от спора уклонится, и от своей версии не отступать.
Какое-то время мы ехали молча, рассматривая людей в вагоне и станции во время коротких остановок.
– А интересная бабка нам попалась, правда? – наконец, снова заговорил я. – Одна ее наворочанная лампа для кемпинга чего стоит. И где только нашла?
– О чем ты? – непонимающе уставился на меня Белый.
– О лампе аккумуляторной, что над оградой на ветке дерева висела, – ответил я, осознавая по взгляду товарища, что Саня и теперь меня не понимает.
– Серый! – очень серьезно сказал Саша, – там, на старом заизолированном проводе висел патрон с тусклой шестидесятиватной лампочкой! Я еще подумал, что это ей кто-то из местных мужиков за бутылку прокинул до могилы…
– Саш! – заглянул я в глаза товарищу. – Там была энергосберегающая яркая аккумуляторная лампа!
Белый пару секунд смотре как бы сквозь меня, шевеля губами и явно прикидывая что-то в уме.
– На сколько, говоришь, у тебя часы спешить начали?! – наконец спросил он, плохо сдерживая волнение в голосе.
– На двадцать две минуты! – мгновенно ответил я, ничего не понимая, но тоже начиная переживать.
Саша кивнул, достал из кармана один из своих амулетов и, с явным усилием, сжал его в ладони, сверля взглядом.
Спустя минуту он опустил руку с зажатым в ней амулетом на сидение, поднял лицо к потолку, и я первый раз в жизни услышал, как Белый матерится…
3
На вокзале меня уже встречал Игорь. Побежали мы к стоянке такси и не на остановку общественного транспорта, а к припаркованной практически у самых ворот удлиненной рефрижераторной Газели. Внутри нее оказался целый вычислительный центр, с кучей всевозможной техники: компьютерной, медицинской, радиотехнической и вообще не понятно какой.
– Снимай верхнюю одежду, раздевайся по пояс и подкатывай штаны! – сухо скомандовал Игорь, принимаясь протирать некоторые элементы оборудования ядрено пахнущей спиртом матерчатой салфеткой.
Я максимально быстро исполнил его указание и застыл в ожидании новых.
– Садись! – бросил Игорь, кивком указывая на кресло, отдаленно напоминающее стоматологическое.
Параллель с кабинетом дантиста мне не понравилась, но деваться было некуда. Поборов детские страхи, я плюхнулся в кресло и стал ждать.
Игорь быстро и сноровисто закрепил на мне с десяток различных датчиков, инструктируя меня по ходу дела.
– Парень ты смышленый, поэтому буду объяснять один раз, поскольку времени, возможно, у нас нет от слова совсем. Как только я закончу фиксировать маяки и датчики, начнется низкоуровневый съем информации с твоей памяти, ауры и амулета. Последний тебе придется держать зажатым в руке, приложив палец к сканеру отпечатка. Теперь самое главное! Напрягись, чтобы понять меня правильно. Я помню, что ты читал «Понедельник…» Стругацких. Так вот! Тебе необходимо сидеть и вспоминать все с тобой произошедшее в режиме прерывистой контрамоции2, начиная с момента нашей встречи. Точки разбиения можешь выбирать сам. Главное, чтобы не было пробелов! Готов?!
И, не дожидаясь моего отрицательного ответа, Игорь, не оборачиваясь к клавиатуре, нажал какую-то клавишу…
Первый этап контрамоции
Прервав ругань на полуслове, Сашка кладет мне руки на плечи и заставляет посмотреть ему в глаза. Я каменею, не в силах пошевелиться и за секунду получаю целый пакет информации. «Распаковывая» пакет, я вижу, что Белый уже дергает стоп-кран в тамбуре вагона и прыгает вниз в автоматически открывшиеся двери. В вагоне тревожно переговариваются пассажиры, обеспокоено бегает помощник машиниста, за ним «хвостиком» следует девушка-охранник. Но мне сейчас не до них, я смотрю, как метрах в пяти от поезда на грани видимости человеческая фигура уменьшается в размере, сгибается и совсем скрывается с глаз уже на четвереньках. Еще мгновение рассматриваю темноту, а потом начинаю действовать, согласно инструкции, которую наспех составил и передал мне Саша. Связавшись с Олегом Петровичем, я продиктовал ему код возможного происшествия. Доцент старчески покряхтел в трубку, а потом потребовал от меня запомнить комбинацию клавиш, которую я должен ввести на телефоне-амулете сразу же после нашего разговора. На удивление, я запомнил комбинацию из тринадцати символов с третьего раза.
– На вокзале тебя встретит Игорь, – инструктировал меня Олег Петрович, – поступишь в полное его распоряжение. До этого ни с кем не общайся: на звонки и сообщения не отвечай, притворись спящим – максимально дистанцируйся от окружающих! Доступно?!
Я кивнул, почему-то абсолютно уверенный в том, что такого ответа древнему Иному будет достаточно. Судя по коротким гудкам в трубке, так оно и было.
Первым делом я ввел нужную комбинацию символов на экране телефона и послал вызов на невозможный номер. Экран амулета моргнул и сообщил, что пропускной режим охранного периметра настроен на дозорных с табельными номерами ЦД001 и ЦД002.
«Кто б еще мне объяснил, что это значит?..» – тихо пробормотал я себе под нос, удобнее устраиваясь у окна, чтобы играть роль спящего.
Поезд уже возобновил движение, стуча и покачиваясь. Контролер и охранник писали какой-то протокол или акт по поводу неплановой остановки. Я сквозь ресницы смотрел в черное окно. Внезапно на стекле стали вырисовываться контуры человеческого лица. Когда в набросках уже стало угадываться лицо нашей с Белым недавней знакомой, я, цепенея, крепко-накрепко сжал в руке амулет и, совсем по-детски, с силой зажмурил глаза!
Так я и ехал до конечной остановки, где меня должен был встречать Игорь. Только услышав о прибытии и почувствовав остановку состава, я, не глядя в окно, подскочил, ввинтился в жидкий ручеек выходящих пассажиров и спрыгнул с подножки прямо в дружески раскрытые объятья Игоря.
Второй этап контрамоции
Мы сидим с Сашей под навесом у перрона и я жалуюсь ему на отстающие часы. Мы садимся в электропоезд, болтаем о всякой ерунде, доходим в беседе до разногласия по источнику света на кладбище. Саша нервничает и начинает проверять что-то понятное только ему одному. Я стараюсь детально вспомнить и передать все его движения и реакции. Дальше я (не без гордости) слово в слово воспроизвожу ту многоэтажную тираду, которой, безмерно меня удивив, разразился тогда Белый.
Третий этап контрамоции
Луч телефонного фонарика (не моего старого телефона, а артефакта – тут диод куда как ярче) скользит по замусоренной обочине. Я про себя возмущаюсь «местными свиньями» и верчу в руках пустой стаканчик.
Стоп! А когда и куда пропал стаканчик?! На лавочке его у меня уже не было!
Сильная колющая боль в затылке заставляет меня вернуться к воспоминаниям.
Луч продолжает скользить по дороге то влево, то вправо. И только заметив, что в крайнем правом положении он не осветил обочину, а рассеялся в круге постороннего света, я обнаружил освещенный участок над одной из крайних могил кладбища.
Вот она аккумуляторная лампа. Кажется, я даже различаю крючок, которым она держится на ветке.
А вот и старушка. Вот я сканирую ее ауру, мы беседуем. Теперь слышен голос Александра, а потом уже и его неуклюжее появление в кругу света. Дело доходит до моей попытки помочь ему удержать равновесие…
Что-то не так!
Во-первых, я не могу вспомнить, как именно я поскользнулся: какая нога поехала, как я махал при этом руками, как выронил стаканчик. Просто факт временной потери равновесия, и вот я уже придерживаю Белого обеими руками. Такое ощущение, что я смотрю фильм, с которым очень топорно поработал монтажер-недоучка.
Дальше все идет, как по писаному: мы общаемся со старушкой и уходим в сторону железнодорожных путей.
Четвертый этап контрамоции
Мы с Белым идем к пригородному железнодорожному вокзалу. Дорогу нам заступает классическая цыганка с пышными формами, золотым зубом и в цветастых одеждах. Правда, просит не позолотить ручку, а прикурить. Я, не вступая в диалог, мотаю головой и делаю шаг в сторону, чтобы быстрее миновать досадную помеху. Успеваю сделать три шага прежде, чем понимаю, что не слышу сзади шагов Белого. Обернувшись, я обнаруживаю напарника дружески беседующим с цыганкой! Они тут же замолкают, смотрят на меня и оба широко улыбаются.
Оставшиеся метров двести до вокзала Саша рассказывает мне, что около вокзалов всегда есть стационарные или мобильные посты, где приезжающие иногородние Иные должны пройти регистрацию. Цыганка оказалась светлой Иной, работающей сразу на два стоящих друг напротив друга вокзала: авто и главный железнодорожный вокзалы. Ну, и краем черного глаза еще присматривала за пригородными электричками – серьезным и опытным была специалистом. Белый рассказал, что ее дважды хватали местные оперативники дневного дозора, но каждый раз инквизиция отпускала ее с устным предупреждением. Гадалка, забалтывала пассажиров автобусов, они опаздывали на посадку, транспорт попадал в аварию, в которой они бы, сидя на своих местах, точно не выжили бы. Инквизиция каждый раз проводила расследование и выясняла, что магического воздействия светлая Иная на спасенных ей людей не оказывала и даже получала с них деньги за свои услуги в сеансах хиромантии. Сами сеансы, естественно, были чистой воды мошенничеством.
Доказанных случаем было два, но Саша, с его слов, хвост давал на отсечение, что на самом деле их было на порядок больше, просто цыганка с тех пор стала работать «потоньше».
Вокзал. Мы проходим рамки металлодетекторов, Саша предупреждает, чтобы я не выкладывал из кармана амулет, потому что в людных общественных местах. Белый проходит через рамку первым, разворачивается и не сводит с нее глаз, пока не пройду и я. Рамка молчит. Охранники теряют к нам всякий интерес. Только лейтенант транспортной полиции, едва заметно кивает Александру. Я смотрю на него сквозь сумрак – темный Иной.
– Странно тут у вас все, – говорю я Саше, – цыганка – светлая, полицейский – темный.
– Разве я тебе не говорил, что, по большому счету, сейчас это уже условности? – удивляется он. –Современный мир, что людей, что Иных – он многополярен. В широком смысле добро и зло – философские понятия. Основное, краеугольное отличие между Иными состоит в том, что мы питаемся от разных эмоций, поэтому мы подсознательно и пытаемся вызывать нужные нам чувства. Но теперь мы все это понимаем и можем это контролировать. Иные уже давно стали цивилизованными. Каждый темный знает, куда ему сходить за негативом, который уже давно и прочно создается без любого нашего вмешательства.
Я удивлялся тому, насколько инерционен мир Иных всю дорогу в электричке до станции «Ростов-Западный». Сначала вслух, под молчаливое кивание Белого, а потом уже и про себя. Успокоился, только вдохнув бесподобный аромат кофе из еще полного стаканчика.
4
На этом мои воспоминания прервались. Игорь снял с меня пару самых причудливых и футуристичных датчика, а остальные оставил мне. Пока я возился с «присосками» и «крокодилами», он постучал в стену, отделяющую нас от кабины автомобиля, и мы помчались куда-то по вечернему городу.
Поговорить с Игорем я смог только уже по пути в наш скрытый кабинет. Всю дорогу он проговорил сначала с Сергеем Петровичем, а потом и с Белым. И если первому он больше докладывал, то от второго явно доклад принимал.
Я был все еще немного под впечатлением от той процедуры, которой только что подвергся, но все ж смог порадоваться тому, что Белый, как минимум, жив.
– С Александром все в порядке? – спросил я, пока Игорь в сумраке возился с дверью.
– Да, – односложно ответил Игорь, а, справившись с дверью, добавил, – я думал, что у него, как у старшего группы, проблемы будут с руководством. Но посмотрел твои воспоминания, и теперь считаю, что его могут и поощрить. Думаю, пожалела вас ведьма сначала, потом растерялась, когда все изначально не по ее плану пошло, а дальше вы уже умчались и разделиться успели. Потому и находитесь сейчас в безопасности.
– А что, собственно, случилось, ты мне можешь в двух словах объяснить? – практически взмолился я, глядя, как быстро и сосредоточенно Игорь включает все приборы в аудитории, проходя везде всевозможные идентификации и аутентификации.
– Сейчас, – отозвался он, – спрячу тебя понадежнее, дам логи просмотреть – сам все поймешь!
С этими словами он подошел, наконец, к монументально двери, которая так меня зачаровала при самом первом посещении мной этой аудитории.
– Придется тебе посидеть здесь. В нашем с тобой распоряжении есть три максимально защищенных места: в основном сейчас сидит задержанный тобой и Сергеем Петровичем хакер, во втором сидит сам Сергей Петрович с Игорем Ивановичем, и вот, наконец, третье. Как по мне, так оно даже понадежнее будет первых двух.
– Слушай, – перебил я Игоря, – тогда мне как-то не до этого было, но потом я все никак в голову взять не мог: каким образом Сергей Петрович смог вытащить из виртуальности живого человека?!
С секунду Игорь смотрел на меня непонимающе, потом улыбнулся и, затейливо сложив пальцы на правой руке, звонко щелкнул ими.
Тут же распахнулась дверь одного из встроенных в стены шкафов, и я слегка испугался. Там висели люди…
Точнее, три манекена, но явно из плоти.
– Что это? – севшим голосом спросил я.
– Рабочее название ГЛМ-2314-Н, – охотно отозвался Игорь, – Голем разработки две тысячи двадцать третьего года, четырнадцатая модель. Всего было изготовлено пять штук. Одна пришла в негодность после полевых испытаний, вторая сейчас сидит у нас в импровизированном «КПЗ» одушевленная при помощи сознания твоего хакера, остальные перед нами. Но это слишком интересная тема, а времени нет абсолютно! Дверь откроется через считанные секунды. Зайдешь в нее, в незапертом шкафу возьмешь теплую одежду, наденешь на голову шлем и посмотришь то, что твое сознание не запомнило, а амулет с копией твоей личности в виртуальности – записал.
В этот миг дверь с тихим хлопком начала открываться. Я повернулся к ней лицом, сгорая от любопытства, Игорь всучил мне в руку шлем, толкнул в спину. Секунда – и я уже внутри, а дверь медленно, но верно закрывается, замуровывая меня в этом гигантском холодильнике.
Влетал я в темное выхоложенное помещение, но уже в процессе движения свет в помещении загорелся и я понял, что нахожусь в самой большой серверной, которую я только мог себе до этого представить. Изо рта шел такой густой, что, учитывая низкую влажность, можно было предположить, что температура здесь не выше пяти-семи градусов. Стоек в комнате было много, но из-за ее солидных размеров, серверная все равно казалась полупустой.
Взгляд довольно быстро наткнулся на шкаф, в котором оказалась теплая одежка и даже какая-то обувь на подобие гламурных валенок. Поскольку я успел раздеться в потайной аудитории, то одежда из шкафа сразу же перекочевала на мои плечи, а обувь я трогать не стал. Однако уже спустя несколько минут я отвлекся от изучения комнаты и вернулся к шкафу за обувью. Оказалось, что система вентиляции устроена здесь так, что холодный воздух идет прямо с пола. Пришлось обувать валенки.
В итоге, полностью утеплившись, я уселся в одно из стоящих у пустой стены кресел и надел vr-шлем.
Сначала перед глазами какое-то время стояла непроглядная черная пелена. Первые пару секунд я думал, что еще не загрузилась программа, но потом услышал неразборчивое бубнение: «…так, это интересно, но потом. Это тоже интересно… вот! Отсюда; отсюда даже дурак поймет!».
– Спасибо за лестный отзыв, Игорек! – пробормотал я, но тут же осекся, потому что перед глазами появилась долгожданное меню, и параллельно в динамиках зазвучал хорошо знакомый голос, а потом и малознакомый голос с совсем незнакомыми интонациями.
5
– Добрый вечер! – сказал Белый. – Извините, пожалуйста, если мы вас напугали! Меня зовут Александр.
– СТОП! – прогремел голос полный металла. – По всем возможным раскладам прийти должен был один! Ну-кась, второй, заходи!
Все это время я очень внимательно слушал звук из динамиков, изучая глазами мерцающую передо мной панель меню. Особо ярко подсвечивался пункт «Эхолокация». Активировав этот пункт, я стал не только слышать, но и видеть происходящее. Правда, видеть я начал примерно так, как это было показано в фильмах с Сорвиголовой: так, как это, видимо, происходит с летучей мышью или тем же кашалотом…
Правда, ракурс был такой, словно источник сигнала находится где-то ниже моего пояса, но мне уже было не до этой загадки, потому что ситуация стала развиваться совсем уж по неожиданному сценарию.
– Крысюк! – радостно удивилась старушка. – Да еще громадный какой! Сколько веков живу, а такого еще не видела!
Что происходит вокруг, видно было плохо, как я не водил головой в шлеме из стороны в сторону. Относительно хороша детализация была только в секторе, где находилась старушка. Порой мне казалось, что я даже могу различить мимику на ее лице.
Старуха сделала жест рукой, словно тянула на себя зажатую в сухом кулаке веревку. И тут же в круг обзора, словно обвязанный этой веревкой, влетел Саня. Влетел и тут же застыл без единого движения.
И это было интересно, потому что расходилось с моими воспоминаниями. Осознав это, я первым делом взглянул на лампочку! На ветке висела не кемпенговая лампа, что запомнилась мне, и не лампа накаливания, что привиделась Саше – там без всяких приспособлений сам, своим задом, на тоненькой ветке, нервно ерзая, сидел здоровенный кот. Причем, ветка и не думала гнуться под его тяжестью.
В этот момент и старуха уделила внимание своему источнику света.
– Тише, Бегемот, тише! Это не еда – просто незваный гость.
Кот протестующе фыркнул, но двигаться с места явнопередумал.
– Это с него Миша кота Бегемота писал! – не без гордости в голосе обратилась ко мне старушка. – Очень был впечатлен при знакомстве снашей шальной компанией.
Я попытался приподнять бровь и обнаружил, что лишен такой возможности. Голова двигалась влево и вправо, глаза моргали, а дальше возникали проблемы. Все остальное же вообще как будто перестало существовать.
«Как бы, не упасть, а то очень глупо получится…» – мелькнула в голове наполовину паническая мысль
– Какой забавный мальчик! – проговорила старушка, склоняя голову набок. – Тебя и друга парализовала незнакомая женщина в не самом приятном месте, а ты переживаешь, что можешь выглядеть глупо! Хотя мальчишки порой больше бояться потерять лицо, чем жизнь, и ты – не исключение. Однако я ожидала, что ты испугаешься за друга.
В этот момент я понял, что могу разговаривать и сразу же этим воспользовался.
– Просто пока не успел! – проскрипел я первую фразу, но следующие слова уже пошли легче. –Слишком занят был новыми ощущениями! Вы когда-нибудь не чувствовали собственных ног?