Облазив весь городок, и ничего не обнаружив, охотник за головами отправился в следующий город, который находился в нескольких километрах. Но и в том городе, Вильгельм не нашёл цыган, о таборе никто не слышал.
Что делать, охотник не знал, а повернуть обратно и вернуться домой, не отработав полученные деньги, Вильгельму совесть не позволяла.
Отчаявшись, в своих поисках, Вильгельм набрёл на небольшой трактир, который попался ему при выходе из города, он уселся в самом дальнем углу, чтоб его не доставали с расспросами, и заказал себе кружку крепкого тёмного пива.
– О чём грустишь, приятель? – окликнул Вильгельма, подошедший к его столику старичок.
Подняв голову, оторвавшись от кружки с пивом, охотник взглянул на седого щупленького старика, переминавшегося с ноги на ногу, возле его столика.
– Присядь! – бросил старику Вильгельм, пододвинув ногой стул. – Пиво будешь?
– Угу, – процедил сквозь зубы старик, опускаясь на предложенный стул.
После второй кружки, Вильгельм всё-таки решился и спросил у старика:
– Послушай приятель, ты случайно в своём городе не видел цыган?
– Как не видел, обязательно видел, – крутя в руке кружку, ответил старик.
– Где?! – уставился во все глаза на старика Вильгельм, его от этой новости даже затрясло.
– Тут недалеко, – вновь процедил сквозь редкие жёлтые зубы старичок и глянул на свою пустую кружку. – Только вот никак не могу вспомнить, где они остановились.
– Эй, дружище! – выкрикнул Вильгельм, подзывая трактирщика. – Принеси нам ещё по кружечки твоего прекрасного пивка!
– Сию минутку! – бросил трактирщик и помчался, лавируя между столиками с посетителями, к стойке.
Через минуту на столе перед Вильгельмом и стариком уже стояли две кружки с тёмным пивом и миска с полосками вяленой рыбки.
Отхлебнув сразу полкружки, старик крякнул в кулак и выдавил из себя:
– За небольшую монетку я покажу тебе, приятель, где остановились цыгане.
– Хорошо! – бросил охотник за головами, взглянув в лицо старика. – Тогда допивай своё пиво и вперёд!
– Нет, так дела не делаются, сперва заплати за услугу, а уж потом …
– Ну, ты и проныра, дед! – перебил старика Вильгельм и выудил из кармана небольшую серебряную монетку. – Если ты не обманешь, то получишь ещё две такие.
– Зачем мне обманывать хорошего человека, – буркнул старик и припал к кружке с пивом, которую держал в руке.
Опустошив кружку и опустив её на стол, старик взглянул на Вильгельма, который так и не притронулся к своей кружке с пивом.
– А что ты не пьёшь? – показал рукой на кружку старик.
– Пей! – бросил охотник, – я не хочу!
Схватив двумя руками кружку Вильгельма, старичок стал тянуть из неё, сквозь редкие зубы, пиво.
Опустошив её до самого донышка, не отрываясь, старик икнул пару раз, а потом произнёс:
– Ну, что ты расселся, как у свата на именинах, нам идти нужно, а ты тут штаны протираешь и хлещешь кружками пиво. Никакой совести у тебя нет, сам пьёшь, а приятелю не предлагаешь. Ладно, я не обижаюсь, – вновь икнув, старик поднялся и поплёлся к входной двери.
Вильгельм поднялся следом и поспешил за стариком, чтобы он не успел смыться, покинув трактир.
Остановившись, выйдя на улицу из трактира, старик закрутил в разные стороны головой, словно вспоминая, где он видел цыган.
– Ну, – ткнул кулаком в спину старика охотник, – что стоишь?
– Не гони гусей, приятель, – буркнул старичок, отмахнувшись от Вильгельма, – дай вспомнить, где остановился цыганский табор.
– Если ты решил меня обмануть! – выпалил Вильгельм, вновь ткнув старика в спину, – то зря, я из тебя всю душу вытряхну!
– Зачем душу, – сжался в комок старик, сделавшись ещё меньше прежнего, – не нужно этого делать, приятель. Я сейчас напрягу свои извилины и вспомню, где видел цыган, и мы отправимся туда.
Целых две минуты старик топтался на месте, делая вид, что вспоминает, а потом закричал и замахал руками:
– Нет, нет, нет, это были не цыгане, я ошибся!
– Что?! – рявкнул на старика охотник и замахнулся кулаком.
Упав на землю, старик завопил во всё горло, словно его убивают или режут на мелкие части:
– Помогите, люди добрые, помогите, меня этот здоровяк хочет ограбить, забрать последние, кровью и потом заработанные монеты! Помогите!
И только старик стал кричать, дрыгая ногами и размахивая руками, словно отбиваясь, из дверей трактира выскочили два мужика, трактирщик и его помощник – вышибала и кинулись с кулаками на Вильгельма, выкрикивая гневные оскорбления.
Поняв, что его провели, как лоха, Вильгельм, не вступая в полемику, кинулся бежать. Но промчавшись несколько метров по улице, остановился, не слыша за собой погони. Обернувшись и в любую секунду, готовясь, дальше пустится в бега, охотник никого не увидел у себя за спиной. Ни старика, ни тех двоих мужиков, которые выскочили на крик, на улице уже не было, видно они вернулись в трактир, чтобы найти себе новую жертву.
Плюнув и махнув рукой, мол, сам виноват, Вильгельм пошёл по улице и уже через час покинул этот город, где так глупо попался на развод и чуть не схлопотал тумаков.
Не зная, куда идти и где искать цыганский табор, Вильгельм десять дней шатался по округе, пока случайно не наткнулся на небольшую деревушку, спрятавшуюся среди леса.
Увидев сквозь деревья домики, он хотел подойти и поинтересоваться у местных жителей, видели ли они здесь цыган или нет. Но выйдя из леса, он вновь спрятался за деревьями, увидев, кто обитает в деревушке.
Небольшой цыганский табор остановился в деревне, которую уже много лет покинули местные жители и обосновались в их домах.
Расставив своих людей, цыгане пристально наблюдали за местностью, видно опасались, что их здесь обнаружат и выгонят. Но проходило время, а цыган никто не трогал, и выгонять из этой богом заброшенной деревушке не пытался.
Пару дней, прячась за деревьями, временами меняя место, Вильгельм наблюдал за мельтешившими по деревне цыганами. И только на третий день, он, наконец-то, увидел старую цыганку, вышедшую из дома на крыльцо.
Усевшись на ступеньки крылечка, старуха бросила свой взгляд в сторону леса, туда, где прятался охотник, словно что-то почувствовав.
Несколько минут она пристально смотрела на лес, а потом, поднявшись, подозвала к себе цыгана, рубившего на дворе дрова.
Что цыганка ему говорила, Вильгельм отсюда не слышал, только мог видеть, как шевелятся её губы.
Показав рукой в сторону леса, туда, где прятался охотник, старуха скрылась в доме, а цыган помчался по улице, собирая своих товарищей.
Поняв, что цыгане сейчас будут обыскивать лес, Вильгельм вскочил на ноги из своего укрытия и, прячась за деревьями, стал удаляться вглубь леса, путая следы.
Отойдя подальше от деревни, Вильгельм залез на огромную пушистую ёлку и, спрятавшись в её разлапистых ветвях, стал наблюдать. Цыгане не могли его увидеть, а он их видел отлично.
Целых два часа цыгане обыскивали лес, всматриваясь в следы на земле, но поднять головы и посмотреть наверх, так и не догадались. Чудо или бог помог охотнику и его не заметили.
Вернувшись в деревню, цыгане разбрелись по своим оградам, а тот цыган, с которым разговаривала старуха, скрылся в доме.
Осторожно спустившись с ёлки на землю, так, чтобы не хрустнула ветка, Вильгельм вновь отправился к деревне и, спрятавшись, так, чтобы его не было видно, стал наблюдать за домом, где обитала старая цыганка.
Ещё пару дней Вильгельм следил за старухой, которая днём пряталась в доме, а вечером выходила на крыльцо и присаживалась на ступеньки.
Усевшись на ступеньки крыльца, цыганка внимательно осматривалась кругом, бросая косые взгляды в сторону леса, а потом, доставала, завёрнутую в тряпку, какую-то книгу с чёрной обложкой и начинала читать, водя по страницам пальцем.
Просидев час, ни минутой больше, старуха вновь аккуратно заворачивала книгу в тряпку и, дождавшись цыгана, которого Вильгельм много раз видел, выходящим из дома, поднималась, держась за его руку, и скрывалась за дверью.
Что делала старая цыганка в доме, Вильгельм не мог видеть, окна днём и ночью были плотно закрыты ставнями, да так, что даже свет через них не проникал наружу.
Наблюдая из своего укрытия за цыганами, Вильгельм выжидал удобного момента, когда безбоязненно можно подобраться к дому и заглянуть внутрь. И такой случай ему подвернулся только через десять дней, когда охотнику за головами уже всё осточертело, и он решил плюнуть на это дело и удалиться.
«Спрячусь где-нибудь в небольшом городишке, чтобы тот незнакомец меня не сможет разыскать», – размышлял Вильгельм, лежа на земле, временами выглядывая и бросая свой взгляд на дом, где жила старая цыганка.
За всё это время, что охотник здесь находился, он понял, что старуха была не простой цыганкой, а настоящей ведьмой.
Но Вильгельма, словно что-то останавливало и тянуло в деревню, а точнее к тому дому, где жила старуха.
Несколько раз охотник уже срывался и уходил вглубь леса, чтобы навсегда покинуть это место, но с каждым разом возвращался и вновь занимал свой наблюдательный пост.
Всё это время, что Вильгельм прятался в лесу, цыгане обходили дозором деревню и не смыкали глаз. Они это делали днём, а другие дежурили ночью, разводя по периметру костры и обходя дозор с собаками. Но с каждым прошедшим днём, цыгане охлаждали к патрулированию, а усевшись возле костра, травили байки.
Сначала они перестали обходить дозором деревню в светлое время суток, а делали это только по ночам. Но убедившись, что всё спокойно и они в безопасности, вообще сняли посты и не стали выходить даже по ночам.
Но цыгане ошиблись, наблюдающий из своего укрытия охотник, не дремал и выжидал удобный момент.
Первая попытка покинуть своё укрытие и подобраться к дому старой цыганке, у Вильгельма провалилась с треском.
Только он высунулся и небольшими перебежками стал приближаться к дому, как его почувствовали собаки и подняли такой лай, что переполошили всю деревню.
Убравшись обратно в своё укрытие, охотник ещё на два дня затаился, как мышь в своей норе и не высовывался.
Вторая попытка удалась Вильгельму лучше, чем первая, он почти добрался до дома старухи. Но когда перелазил забор, отделяющий дом от дороги, под ним хрустнула жердь, и по деревни вновь разнёсся громкий собачий лай.
Затаившись в кустах, охотник переждал этот переполох, продолжавшийся целых три часа, а потом, не солоно хлебавши, вернулся в лес, когда цыгане угомонили рассвирепевших собак.
Вечером следующего дня Вильгельм вновь наблюдал из своего укрытия за старой цыганкой, вышедшей на крыльцо.
Поставив зажженный фонарь, цыганка уселась на ступеньки крыльца и несколько минут вглядывалась в окружающий деревню лес.
Не увидев ничего подозрительного, пару раз остановив свой взгляд на том месте, где прятался Вильгельм, цыганка, наконец-то, успокоилась и развернула книгу.
Почитав книгу ровно час, ни минутой больше, как это делала и всегда, старуха аккуратно завернула её в тряпку и, поднявшись, удалилась в дом.
Через несколько секунд появлялся сын цыганки (теперь Вильгельм точно знал, кто этот цыган) и, подняв фонарь, стал вглядываться в сгущающую темноту, которая окутывала деревню.
Постояв на крыльце, несколько минут, цыган спускался и обходил дом, вглядываясь во все тёмные углы и невысокий кустарник, которые росли на ограде.
Ничего не обнаружив подозрительного и опасного, для жизни, цыган вновь возвращался на крыльцо, а потом и вовсе скрывался в доме.
Немного перекусив из своих скромных запасов, что были у него в мешке, растягивая их, чтобы хватило надолго, Вильгельм ложился на землю и прикрывался ветвями, чтобы обезопасить свой сон.
Глава 4
Утром, только взошло солнце, Вильгельм уже был на ногах и вновь занял свой наблюдательный пост.
Достав из мешка небольшой кусок вяленого мяса, он отправил его в рот и стал жевать. Сухари он не стал грызть, так как закончилась во фляжке вода, и размочить их было не в чем, а хрустеть, чтобы услышали собаки, охотник побоялся.
Просидев так несколько часов, не отрывая глаз от дома старой цыганки, возле которого ничего не происходило, Вильгельм решил немного отдохнуть.
И только охотник хотел отвести глаза, как увидел, что дверь в доме открылась и на крыльцо вышла старуха, но книги в руках у неё не было.
«Ну и куда она собралась?» – промелькнуло в голове охотника.
Через минуту на крыльцо вышел и её сын.
Сказав что-то сыну, слов отсюда было не слышно, так что вслушиваться Вильгельм не пытался, они спустились с крыльца и покинули ограду.
Выйдя за калитку, цыган не спеша повёл старуху в центр деревни и уже через пару минут они скрылись за поворотом.
«Вот она возможность, беспрепятственно подобраться к дому и проникнуть в него, чтобы забрать книгу», – пронеслась мысль в голове Вильгельма.
Тихонько выбравшись из своего укрытия, Вильгельм, пригибаясь к земле, перебежками направился к дому старой цыганки.
До забора охотник добрался быстро и без каких-либо приключений.
Юркнув под жерди, перелазить, чтобы не наделать, как в прошлый раз шума, Вильгельм не стал. Затаившись на несколько секунд, он прислушался, а потом подбежал к дому. К двери охотник не пошёл, понимая, что его могут заметить с улицы и поднять шум, а зашёл с другой стороны дома, где находилось небольшое окошко. Но и это окно тоже было наглухо закрыто ставнями и через них ничего не было видно, что происходит внутри дома.
Вильгельм знал, что кроме старой цыганки и её сына в доме больше никто не живёт. И охотник не опасался, что его поймают. Хотя на душе скреблись чёрные кошки, а по телу пробегали мурашки.
Тихонько, чтобы не скрипнули петли, охотник приоткрыл одну створку ставень и заглянул внутрь.
Увидев в углу комнаты кровать, а рядом с ней тумбочку и кресло, Вильгельм понял, что эта спальня.
Постояв несколько секунд, ничего не услышав подозрительного со стороны улицы, охотник безбоязненно открыл вторую створку.
Стёкол в то время, когда происходили все эти события, ещё не было и окна были затянуты тонкой, до прозрачности, выделенной кожей.
Вытащив из ножен нож, с которым охотник никогда не расставался, он полоснул по коже.
Расширив дырку, чтобы можно было в неё пролезть, Вильгельм подтянулся на руках и перевалился через окно в дом.
Целых две минуты охотник сидел у окна, вслушиваясь в тишину дома и гомон голосов, доносившийся с улицы.
Не услышав никаких посторонних и подозрительных шумов, собаки тоже молчали, хотя их лай и визг не унимался ни на минуту, Вильгельм стал обыскивать комнату. Он сразу понял, что эта спальня именно старухи, а не её сына, ведь в ней находились женские вещи.
На поиски у охотника ушло десять минут, но книги в этой комнате он так и не нашёл, видно цыганка держала её где-то в другом месте.
Выглянув в дверной проём, двери не было, Вильгельм, тихонько ступая по скрипучему полу, перешёл в другую комнату.
В этой комнате кроме стола, двух деревянных трёхногих стула и огромного сундука, что разместился в углу, больше ничего не было.
Стол Вильгельм проверять не стал, и так было видно, что на нём ничего нет, а сразу направился к сундуку, но вот незадача, он был закрыт на замок.
Поддев душку ножом, охотник дёрнул и та, поддавшись усилиям, вывалилась. Замок негромко брякнул и, повиснув на одной душке, затих.
Несколько секунд Вильгельм, напрягая слух, вслушался в тишину дома, но ничего не услышав, приоткрыл крышку сундука.
Пошарив сверху рукой и ничего не обнаружив, охотник полностью открыл крышку сундука.
Прислонив крышку к стене, чтобы она не упала и не наделала шума, Вильгельм заглянул в сундук.
Сверху в нём лежало какое-то тряпьё: старые платья, цветные платки, женские панталоны и небольшой рулон ткани.
Аккуратно вытаскивая все эти вещи, Вильгельм складывал их на пол рядом с сундуком, чтобы потом вернуть их обратно в том же порядке, как они и лежали. Вся эта процедура заняла у мужчины целую минуту и вот она, наконец-то, долгожданная книга, лежавшая на самом дне сундука.
«Зачем так прятать книгу? – задал сам себе вопрос Вильгельм, – если ты каждый вечер достаешь её из сундука и читаешь?»
Отвернув уголок тряпицы, чтобы убедиться, что это действительно книга, а не что-то другое, охотник отложил её в сторонку и стал обратно складывать в сундук вещи.
Когда последняя вещь заняла своё место, мужчина тихонько опустил крышку, но замок был сорван, и Вильгельму ничего не оставалось делать, как оставить всё так, ведь приладить душку, он без инструмента не мог.
Забрав книгу, охотник так же тихо, как и проник через окно в дом, покинул его.
Прикрыв ставни, чтобы с улицы не была заметна в окошке дыра, он, пригибаясь к земле, помчался к лесу, где находилась его лежанка.
Но далеко Вильгельму уйти не удалось, собаки почувствовали чужака и подняли лай. Он разнёсся по всей деревне и переполошил цыган.
Поднявшись во весь рост, теперь охотнику было не до тишины, Вильгельм кинулся к лесу. И только он добрался до леса, как услышал топот ног и яростные крики цыган, которые пустились в погоню за вором.
Пробежав мимо своей лежанки, охотник не стал останавливаться и поднимать с земли мешок с остатками продуктов, а веля между деревьями, запутывая следы, помчался через лес.
Топот ног на время затих, а вот собачий лай, с каждой секундой приближался и приближался.
Остановившись, поняв, что от собак ему так просто не уйти, охотник, опустив книгу в траву, приготовился к смертельной битве с собаками.
Выдернув из ножен нож, Вильгельм присел к земле и стал ждать, когда появятся, мчавшиеся за ним, собаки.
Но долго ждать не пришлось, из-за кустов, прямо на охотника, выскочили две огромные, похожие на волков, собаки.
Первой выскочила суку, Вильгельм вонзил ей нож в грудь, когда та, с разбегу, прыгнула на него. Вторым был кобель, он с наскока не стал нападать, а закружил вокруг человека, оскалив пасть.
Прошло несколько секунд, и Вильгельм услышал, приближающие к нему человеческие шаги.
Медлить, больше не было времени, если он не убьёт этого зверя, то подоспеют цыгане и тогда ему крышка. Да какая там крышка от гроба, они просто разорвут его на мелкие кусочки и скормят своим псам или раскидают по лесу.
Сжавшись в комок, Вильгельм сделал шаг в сторону, кобель последовал его примеру. Не спуская друг с друга глаз, зверь и человек приготовились к последнему в их жизни бою.
Сделав ложный замах, и дождавшись, когда кобель отступит немного в сторону, охотник прыгнул и вонзил нож по самую рукоятку в голову собаки.
Кобель тут же рухнул перед ногами охотника и замер, не издав ни одного звука.
И только Вильгельм понял, что собака мертва, как послышался, ломая перед собой кусты, человеческий топот и разъярённые крики, преследующих его цыган.
Сорвавшись с места, не было времени выдернуть нож из головы кобеля, охотник кинулся в кусты и, спрятавшись за них, затих.
И только Вильгельм припал к земле, как на полянку, где проходил бой человека с собаками, высыпали цыгане. Но увидев, что стало с собаками, они резко остановились и закрутили в разные стороны головами.
Цыгане не знали, что охотник был один, а так бы стали прочёсывать лес, ведь вшестером они спокойно могли справиться с одним человеком.
Покрутившись на полянке вокруг убитых собак несколько минут, о чём-то переговариваясь, Вильгельм не знал их языка, цыгане развернулись и побрели обратно в деревню. Убитых собак забирать они не стали, а оставили на месте, там, где они приняли свою смерть.
Дождавшись, когда шаги стихли, Вильгельм вылез из своего укрытия и вернулся к убитым собакам.