Czytaj książkę: «Битва Света и Тьмы. Лернейская Гидра», strona 3

Стихийный гнев, что был Землей рождён.

Стоглавый змей, чьи пасти изрыгали

Огонь и яд, и вой безумных бурь.

В его глазах безумия блистали,

И вздох предвещал лишь смерть и муть.

От пояса – драконьи кольца змея,

Свернулись в узел, мощный и тугой.

А выше – стан, что силой пламенея,

Вздымался к небу, бросая вызов свой.

Он шел войной на светлый Олимп,

Где Зевс громовержец правил миром.

И дрогнул мир, предчувствуя разрыв,

Под поступью чудовища, что было зримо.

Боги бежали, в страх обратившись

В зверей и птиц, спасаясь от беды.

Лишь Зевс остался, гневом распалившись,

Готовый встретить ярость тьмы и мглы.

Битва гремела, сотрясая твердь,

Олимп дрожал, под натиском врага.

Метали молнии, несли лишь смерть,

Но Тифон был сильнее, чем гроза.

Он Зевса сбил, лишил его жил,

И в пещеру заточил, лишив свободы.

Казалось, мир навеки погрузил

Во тьму и хаос, в бездну без исхода.

Но Гермес хитростью вернул отцу

Утраченные жилы, силу и власть.

И Зевс, воспрянув, бросился к концу,

Чтоб Тифона навеки покарать.

Он молнии метал, как град небесный,

Испепеляя чудища огнем.

И Тифон пал, поверженный, злосчастный,

Под Этной, где горит его навек дом.

И до сих пор, когда гора дрожит,

И лава льется, словно кровь из ран,

Мы слышим стон, что в недрах там лежит,

То Тифон стонет, вечно покаран.

Так помните, о смертные, всегда,

Что ярость Земли, хоть и сильна,

Не сможет одолеть небесный свет,

И зло всегда будет повержено сполна.

***

Ехидна – Мать Чудовищ

В пещере темной, где свет не бывал,

В объятьях скал, что ветер терзал,

Жила Ехидна, змея-дева,

В ней красота и злоба тлела.

Лик женщины, прекрасный и строгий,

Скрывал под ним змеиные ноги.

Два естества в ней яростно бились,

И в этой битве чудовища родились.

От Тифона, отца ветров буйных,

Родила она отпрысков знойных:

Ортра, пса двуглавого, злого,

Что Гериона стада стерег сурово.

Цербера, пса трехглавого, страшного,

Врата Аида хранящего властно.

Лернейскую Гидру, с ядом смертельным,

Что Геракл сразил в подвиге длительном.

Химеру, чудовище с львиной главой,

С козлиным телом и змеиным хвостом.

Сфинкса, загадки смертельные знавшего,

И путников глупых в пропасть бросавшего.

И многих других, ужасных и диких,

Вскормила Ехидна в пещерах великих.

Она – прародительница зла и кошмара,

Мать Чудовищ, чья участь – вечная кара.

Бессмертная, в сумраке вечном томится,

И шепчет проклятья, когда ей не спится.

Ехидна живет, и чудовища множит,

И мир наш кошмарами вечно тревожит.

***

Ортр, Двуглавый Страж Заката

В пещере сумрачной, где Эреб вечный спит,

Где тенью Хаос древний мир хранит,

Лежит Ортр, двуглавый пёс ужасный,

Страж Гериона, зверь кровожадный, властный.

Из пасти каждой дышит смрад и гнев,

В глазах пылает адский, жгучий свет.

Одна глава рычит, предчувствуя беду,

Другая жутко воет, призывая тьму.

Он сын Ехидны, чудища змеиного,

И Тифона, титана исполинского.

В нем кровь богов и демонов течёт,

И каждый вздох – проклятье, что влечет.

Он стережёт стада Гериона,

Трехтелого гиганта, исполина.

И день и ночь, не зная сна и лени,

Он бдит, чтоб смертный не коснулся цели.

Но Геракл, герой великий, сильный, смелый,

Пришел за скотом, подвигом умелый.

И Ортр, взбешенный, бросился в атаку,

Но пал от дубины, в смертельной драке.

Две головы склонились в вечной мгле,

И кровь чудовища смешалась на земле.

Так пал Ортр, двуглавый страж заката,

Под мощью Геракла, героя, что был свят.

Но в памяти людской он жив и по сей день,

Как символ ужаса, как тьмы густая тень.

И шепчут сказки у ночного очага,

Об Ортре, псе двуглавом, вечном страже зла.

***

Лернейская Гидра: Песнь о Змее и Герое

Из топей Лерны, где туман клубится,

Где смрад болотный душит и гнетёт,

Явилась Гидра, чудище-девица,

Змея с десятком пастей, полный рот

Ядовитых жал, что смерть несут мгновенно,

И взгляд, что в камень обращает вмиг.

Она, дитя Тифона и Ехидны,

Страж вод подземных, посланник тьмы и зла,

В пещере тёмной, в тишине обидной,

Свой смертный пир столетия вела.

Скот пожирала, путников губила,

И Лерна в страхе пред ней трепетала.

Но Геракл, сын Зевса, полубог,

Пришёл сразиться с чудищем ужасным.

Он, волей рока, в этот тёмный лог

Был послан, чтобы подвиг совершить прекрасный.

С Иолаем, верным другом рядом,

Он к логову змеи направил взгляд.

Увидев Геракла, Гидра зашипела,

И пасти смертоносные открыла.

Герой же, лук натягивая смело,

Стрелой горящей в пасть её вонзила.

Но тщетно! Вместо срубленной главы,

Две новых вырастали, полны яда и злобы.

В отчаянии Геракл отступил,

И понял, что обычной силой тут не справиться.

Тогда Иолай, смекалку проявил,

И факел запылал, огнем искрящийся.

Он прижигал обрубки каждой шеи,

И новые главы расти не стали.

Так, с помощью огня и верной дружбы,

Геракл сразил чудовище ужасное.

Последнюю главу, что ядом дышит туже,

Он под скалой огромной похоронил, прекрасное

Завершив дело, подвиг совершая,

И Лерну от погибели спасая.

И яд змеи, в стрелы он окунул,

Чтоб в битвах будущих, врагов сражать мгновенно.

Так подвиг этот в памяти всплыл,

Как символ силы, дружбы, вдохновенно

Напоминая, что даже тьму кромешную,

Возможно победить, если бороться честно.

***

Эреб: Песнь о Вечной Тьме

Из Хаоса, зияющей бездны,

Где ни формы, ни света, ни мысли,

Восстал Эреб, владыка ночной,

Тьмы изначальной, силы незримой.

Не бог он, не демон, не смертный,

А сущность, что древнее времени,

Дыхание мрака, что мир обнимает,

Когда Гея в сон погружается.

В пещерах глубоких, где солнце не знает,

Обитель его, вечно пустая.

Там тени танцуют, безмолвные слуги,

И эхо забытых пророчеств звучит.

От Эреба родилась Никта, богиня ночи,

И Эфир, свет небесный, что тьму прогоняет.

Парадокс извечный, борьба бесконечна,

Меж мраком и светом, что мир разделяют.

Когда смертный в страхе глаза закрывает,

И видит лишь тьму, что его окружает,

То чувствует Эреба холодное дыхание,

Прикосновение вечности, тайны познание.

Не стоит бояться его власти безмерной,

Ведь тьма – не конец, а начало иное.

В ней дремлют возможности, скрытые силы,

И новые формы, что мир сотворят.

***

Алкиона: Песнь о Любви и Море

В те дни, когда боги ходили по земле,

И море дышало гневом и теплом,

Жила Алкиона, дева неземной красы,

С супругом Кеиком, что сердцем был силен.

Он правил Трахином, мудрый и справедливый,

Она же, словно солнце, озаряла дом.

Любовь их крепла, словно корни древней ивы,

И счастье лилось полным, звонким ручьём.

Но Кеик, душой отважный и пытливый,

Решил отправиться в дальние края,

Чтоб оракула Дельфийского услышать диво,

И мудрость богов в сердце унести, любя.

Алкиона молила, слезы лились рекой:

«Не покидай меня, о, Кеик, мой свет.

Море коварно, буря свирепа порой,

И сердце моё предчувствует беду и вред».

Но Кеик был непреклонен, долг звал его в путь,

И, обняв Алкиону, он взошел на корабль.

Ветры попутные в паруса надуть

Помогли, и судно умчалось вдаль, как ястреб.

Прошли дни, недели, а Кеик не вернулся,

И сердце Алкионы сжималось от тоски.

Она на скале высокой, как призрак, гнулась,

Вглядываясь в море, полная тоски.

И вот, однажды ночью, буря разразилась,

Море взбесилось, как зверь в своей берлоге.

Корабль Кеика в щепки разбился,