Истоки скандинавских мифов

Таким образом, Хель, а точнее Хельхейм, является скрытым местом для глаз живых и глубоко скрыто в недрах земли под корнями мирового древа Иггдрасиля. Любой индоевропеец того времени, в том числе и тот, кто далек от скандинавской религии, мог бы определить, что такое Хель, и не возникло бы у него вопросов о том, почему это место является скрытым. Для сравнения можно привести пример греческого бога подземного царства – Аида, чье имя происходит, в том числе, от слова ἀАдзлпт, что переводится с древнегреческого как "невидимый, таинственный, мрачный, неведомый".

Далее, мы можем обратиться к римской религии, которая, в свою очередь, в процессе культурной ассимиляции заимствовала множество элементов у греков. Однако, чаще всего у римлян использовалось другое имя для Аида – Плутон, чья этимология бесспорно восходит к слову Рлпῦфпт, что означает богатство. Как же можно связать такие понятия, как "невидимый, таинственный, мрачный" с богатством? Об этом нам рассказывает Платон, утверждая, что грекам был ненавистен Аид, поэтому они использовали другое имя – Плутон. В отношении этого есть несколько довольно весомых аргументов, которые объединяют эти два имени.

Во-первых, Аид был богом подземного царства, и греки, подобно скандинавам, верили в то, что буквально под землей (то есть под слоем почвы, без всякой метафизики), находится царство Аида. Конечно, поклонники греческой мифологии сразу вспомнят миф об Орфее, который хотел вызволить из подземного царства свою возлюбленную Эвридику. Для этого ему пришлось спуститься в царство Аида, причем этот спуск он осуществлял через пещеру Тэнара. Опять же, эта пещера не была метафизической, и ее можно локализовать. Сегодня она находится на юге Греции, на мысе Тенарон, и представляет собой глубокую пропасть в пещере.

Вернемся к Плутону. Таким образом, греки относили все, что находилось под землей, к владениям Аида. Возможно, Аиду было присвоено имя Плутона (т.е. богатство, богатый) благодаря различным минералам и полезным ископаемым, например, в античную пору хорошо известны были Лаврийские рудники в Аттике. Кроме того, имя Плутона было священным для Элевсинских мистерий, что фактически являлось самым древним аграрным культом.

Я думаю, что сходство между этими богами значительно. Однако здесь дело даже не в аналогиях или каких-либо похожих функциях, а в менталитете и философии древнего человека. Для человека античности подземное царство было скрытым местом, где хранились как тайны, так и души мертвых. Как уже упоминалось ранее, все это было связано в единую цепочку через древнейшие ритуалы, которые проводились еще в неолите, а также развитие тринитарного представления человека о мире.

Таким образом, я наконец-то плавно подхожу к выводу, который напрашивается сам собой. Изначально Хель не являлась богиней, а была лишь тем самым Скрытым местом. В скандинавских сагах словом Хель могут назвать не только богиню, но и Хельхейм, что подчеркивает её неличностный характер. То же самое происходит и в греческой мифологии, где изначально Аид был царством, и лишь затем стал богом.

И, по всей видимости, только в эпоху образования крупных племен и развития религиозной мысли, Хель начинает персонифицироваться в личность. То же самое происходило и с Деус Питар – Отцом Небес, где Небо было божеством, а Отец Небес стал его воплощением.

Если кратко резюмировать, то само представление древних людей о преисподней было первично и вероятно зародилось ещё в доиндоевропейскую эпоху. Персонификация божества происходила намного позже, вероятно уже при развитом германском родоплеменном строю, и изначально она была олицетворением самой преисподней. Тому доказательством является её хтоническая сущность – Хель подразумевает последний этап в жизни человека – разложение и забвение. Хель олицетворяет такие природные силы, как смерть, разложение и гибель.

Царство Хель было первичным, а богиня появилась намного позже. Возможно, прошло не одно тысячелетие, прежде чем появилась эта богиня. Но даже в предыдущем предложении можно найти ошибку. Хель не была богиней в полном смысле слова. Она была хтоническим существом, олицетворением природных сил, в данном случае – стихии смерти, разложения, увядания. То есть по своей структуре (в разрезе скандинавской мифологии) должна была являться йотуном. И действительно, ведь ее родители – Ангрбода и Локи, были представителями расы великанов.

Что же касается судьбы Хель и ее родословной, она является дочерью Локи и сестрой таких хтонических чудовищ, как Йормунганд и Фенрир – двух вестников конца времен. Согласно "Видению Гюльви", Хель воспитывалась со своими братьями в Йотунхейме, но была "брошена" Одином в царство Льда – Нифльхейм. Богиня была наделена властью и судьбами тех, кто пал от болезни или старости. Вероятно, данное представление об царстве Хель и о тех, кто туда попадает, формировалось в одно и то же время, что и представления германцев о Вальгалле и Рагнареке. Скорее всего, речь идет о довольно длительном отрезке формирования схоластического откровения германской мифологии, и возможно, оно началось с начала миграции кимвров, амбронов и тевтонов к границам Римской Империи, а сформировалось в более-менее современном виде в эпоху переселения народов. Но об этом ниже.

Также Хель, наравне со своими братьями, не только примет непосредственное участие в Рагнареке, но и станет движущей силой в последней битве на поле Вигрида. После того, как два сына Фенрира – Сколль и Хати, наконец-то догонят и съедят Солнце и Луну, начнется Рагнарек. И тогда из Царства Хель появится Нагльфар – корабль, построенный не из древесины, а из ногтей и волос мертвецов. Как видно, Хель является антагонистом по отношению к богам Асгарда. Еще одна интересная деталь заключается в том, что в сагах и других скандинавских писаниях ее упоминают как богиню, а Саксон Грамматик, вовсе сравнивает ее с Прозерпиной. Эта деталь является интересной, поскольку ни одно другое хтоническое существо (будь то дети Локи или Йотуны) не называется богом в прямом смысле слова, и никто из богов не является антагонистом скандинавского фольклора.

Теперь несколько предложений о Хельхейме. Думаю, и так понятно, что Хельхейм переводится как "земля Хель". Однако, судя по всему, изначально Хельхейм не принадлежал к одному из девяти миров Иггдрасиля. Если верить "Старшей Эдде", Один даровал Хель властью над мертвыми в самом центре Нифльхейма – страны вечной мерзлоты, холода и тумана. То есть, в космогоническо-географическом плане, Хельхейм располагается в центре Нифльхейма и отделяется от мира живых рекой Гьелль.

Однако в германо-скандинавской мифологии цифра девять обладает сакральным значением. Один провисел на Иггдрасиле девять дней и девять ночей, Хеймдалль, бог-страж Асгарда, был рожден девятью великаншами, жертвенные пиршества у скандинавов длились девять дней и приносились девять жертв. Знаменитый храм в Упсалле наполнялся людьми со всех концов Швеции каждые девять лет, Фрейр ждет девять дней, прежде чем воссоединиться с Герд. Отравленный во время последней битвы ядом Йормунганда, Тор прежде, чем упасть замертво, пройдет девять шагов. У великана Тривальди было девять голов, а у Йотуна Эгира – девять дочерей. Лишь девять существ переживут Рагнарек, а валькнут – знак Одина. Три соединенных между собой треугольника имеют девять углов.

Думаю, дальше продолжать не стоит. Подборка выше говорит о том, что цифра девять для скандинавов имела огромное и, без сомнения, сакральное значение. Вероятнее всего, представление о девяти мирах появилось вместе с сакрализацией этого числа.

Таким образом, мы можем, пусть даже приблизительно, оценить, когда мог появиться Хельхейм. Возможно, что изначально Хельхейм и Нифльхейм представляли единое целое для скандинавов в еще ту пору, когда не существовало хтонической богини. Тринитарное устройство природы (Асгард, Мидгард, Нифльхейм) было характерно для всех индоевропейцев, и скорее всего, остальные шесть миров появились лишь у протогерманцев, когда эта группа народностей откололась от остальных индоевропейцев.

Но, чтобы понять, как германцы перешли от тринитарного устройства мира к девяти мирам Иггдрасиля, стоит разобраться, что же такого сакрального было в цифре девять. На самом деле, при всей скудости источников и невозможности залезть в голову древнего германца, мы не можем дать точный ответ на этот вопрос. Но для всех индоевропейцев характерна сакральность цифры 3, впрочем, как и для скандинавов (корова Аумдала три дня лижет лед у Гиннунгагапа, после Рагнарека остается три сына Одина, у Тора есть три оружия для борьбы с Йотунами – Мьелнир, волшебный пояс и перчатки, у Одина есть три артефакта – копье Гунгнир, кольцо Драупнир и восьминогий конь Слейпнир, у Фрейи и Фрейра также есть по три артефакта, три норны, Один перенес три испытания на Мировом Древе и т.д.). Нужно понимать, что для древнего неокрепшего разума математика и письменность была даже не сродни магии, а ею и являлась. Например, руны применялись в ворожбе, вырезались на специальных костях и бросались, чтобы узнать судьбу. Поэтому, математика являлась для людей с первобытным менталитетом самой настоящей магией, доподлинно известно, что нумерология (крепко связанная с астрологией), появившаяся намного раньше большинства современных наук, была официально принята еще в Древнем Вавилоне.

Поэтому, вероятнее всего, цифра девять являлась троекратным усилением цифры три. Три на три на три, трижды три, то есть и без того сакральная цифра была помножена на себя своим же значением. Древние германцы уже знали календарь, который очень похож на наш современный, поэтому данное число может без труда ассоциироваться с девятью месяцами ношения ребенка во чреве. Видимо, это число было важным для древнего культа плодородия, ведь роженицы напрямую отождествлялись с Матерью-Землей, где роды отождествлялись с приходом весны и созреванием первых плодов.

Если подытожить, то трудно сказать, когда на самом деле появилась Хель и ее царство в самом сердце Нифльхейма. Можно только с уверенностью сказать, что царство Хель является рефлексией скандинавских народов над бытием в окружающей их среде. Ниже поподробнее об этом, так как это важная составляющая германо (но в большей степени скандинавской) религии.

Я думаю, это не секрет, что религия является отражением самой себя и окружающего бытия. Яркий пример – Господь Саваоф, Яхве, Сущий или Небесный Отец. Все эти имена обозначают одного бога (христианского), свидетельствуя об окружающем мире носителей данной религии (то есть евреев). Эпитет или, строго говоря, имя Саваоф иудейского бога возникло в эпоху раздоров между разными еврейскими племенами, когда на первый план вышла война – либо со своими сородичами, либо с окружающими их аммонитами, сидонянами и финикийцами. Тогда евреи начали называть своего бога Саваофом (Господь воинств). Далее, в ту эпоху, когда на территории Палестины сформировалось Иудейское царство, Бога стали величать уже Царем Небесным, а его ангелов – божественным воинством. Человек, осознанно или нет, каждый раз изменял религию под себя, под социум и под окружающую его действительность.

Это касается и мировоззрения викингов. Если грубо говоря рассмотреть пример, то мы увидим отражение скандинавов в их собственной мифологии. Грубо говоря, Небесное царство – это загробная жизнь, где будет хорошо, а подземное царство – где все будет плохо. Таким образом, изучив мифологию викингов, мы сможем понять их менталитет и мировоззрение в ту далекую древнюю эпоху, которая минула уже более полутора тысяч лет назад.

Для викингов (и древних германцев) Асгард являлся вотчиной Одина, где на престоле Хлидскьяльв правил Всеотец. Что же это значило для древних скандинавов?

Во-первых, это обилие пищи. Речь идет о большом кабане Сехримнире, чьего мяса хватает на всех эйнхериев – героев Одина, павших в битве и попавших в Вальгаллу. Каждый вечер кабан чудесным образом воскресает и таким образом является нескончаемым источником пищи. Не трудно догадаться, что в данном мифе можно увидеть скудность пищи Скандинавского острова. Кстати, одна из причин появления "викингства" – это желание пахотных земель. Почему здесь речь идет именно о кабане, то есть о пище животного происхождения? Тут тоже все логично. Несмотря на то, что многие викинги занимались скотоводством, в основном оно приносило такие продукты, как молоко, сыры, яйца, творог. Мясо ели лишь тогда, когда животное старело и больше не могло дать людям молока или других продуктов.

Во-вторых, что явно пересекается с первой причиной рефлексии, это бесконечные потоки меда, которыми доится коза Хейдрун. Неиссякаемый источник алкогольного напитка, который к тому же очень почитался в среде викингов, как священный для воинов и поэтов.

В-третьих, это бесконечные битвы между эйнхерями, которые даже после поражения возрождались каждое утро заново. Не будем углубляться в это, я думаю, что это совсем другая история. Но даже, суммируя эти три факта, мы можем сказать кое-что о викингах – составить, пусть и размазанный по холсту, затерянный во времени, но все же портрет этих людей. Викинги были воинственными. Они свято верили в то, во что верили и христиане. Только одни ждали прихода Христа, верили, что он уже на носу, вот-вот и Господь Распятый явится на грешной земле. Вторые же не сомневались в том, что Рагнарек начнется уже при их жизни, поэтому стремились попасть в Вальгаллу к Всеотцу, чтобы сразиться в последней битве с армией Хель.

К чему все вышесказанное? Это была подводка к самому царству мертвых – Хельхейму, и его описанию в скандинавских сагах. Интересно и парадоксально, но эти описания могут пролить на религию викингов больше света, чем другие свидетельства. Возможно, многие скажут, что это обычное совпадение, но стоит лишь подумать об этом. А вы можете принять это на веру или нет.

В Хельхейме царит промозглая погода, вечные туманы, холод, льды и полумрак. Возможно, сама концепция Хельхейма содержит больше, чем предполагают ученые. Данные климатические условия очень похожи на погоду, при которой могли плавать викинги на своих драккарах. В северном море, а также на севере Атлантического океана действительно царит промозглая погода, часто идут дожди, особенно у британского побережья. О холоде я думаю, и говорить не стоит: в самом лучшем случае и при благосклонности богов драккар, выплывший от берегов Норвегии, мог достичь Исландии за неделю. Врагом номер один была погода, особенно встречные ветра или бушующие шторма. Другим, не менее важным и более опасным врагом мог стать туман, который довольно сильно препятствовал викингам ориентироваться в пространстве. Данные переживания за многие поколения унаследовали древние германцы и их потомки – скандинавы, отразив таким образом в описании Хельхейма вечные туманы. Немаловажно и то, что Хельхейм являлся ледяным миром – нет сомнений в том, что многие драккары натыкались в своих путешествиях на льдины и айсберги. Что же касается полумрака, то речь тут идет не о ночи и не о сумерках, а именно о "мраке". Когда человек говорит ночью, что здесь мрачно, то скорее всего погода стоит пасмурная, и нет естественных ориентиров – тучи скрыли звезды.

Конечно, это всего лишь предположение, пусть и довольно интересное, но ничем не подкрепленное. К сожалению, даже при таком обилие источников мы не можем в полной мере проникнуть в черепную коробку носителей данной мифологии. И все же если это предположение, пусть даже и отчасти верно, то можно с уверенностью сказать, что Хельхейм появился тогда (или преобразился в то, что известно нам сейчас), когда протогерманцы и их предки начали бороздить моря и селиться в виках. Возможно, это можно датировать временем расцвета ястфорской культура, которая около 6 вв. до н.э. отпочковалась от культуры боевых топоров.

Фрейр и Фрейя. Разлученные любовники.

Теперь речь пойдет, казалось бы, о менее популярных, но не менее значимых богах – Фрейре и Фрейе. Несмотря на то, что эти боги в первую очередь являлись покровителями сельскохозяйственных работ и всего, что связано с землей, они также были очень почитаемы в скандинавской среде, особенно среди крестьян.

Почему мы будем говорить об этих двух божествах одновременно? Дело в том, что изначально Фрейр и Фрейя представляли собой мужское и женское начало, о чем, кстати, свидетельствуют их имена. Фрейр переводится как господин, а соответственно Фрейя как госпожа. У имени Фрейи и фрау, фройлян, как обращаются к женщинам в Германии, один корень.

В уже сформировавшемся германо-скандинавском пантеоне Фрейя и Фрейр являются близнецами, братом и сестрой. Очевидно, что изначально Фрейр и Фрейя были мужем и женой, единой парой, неразрывной между собой, и лишь только в поздние периоды, когда на престол Всеотца взошел Один, их роли изменились. Об этом свидетельствуют явные параллели из религий других народов.

В греческом пантеоне, согласно гомеровской "Одиссее", богиня плодородия Деметра сочетается с критским божеством плодородия – Иасоном, таким образом порождая бога Плуто (богатство). В египетском пантеоне важное место занимала богиня плодородия Исида, чей культ был распространен не только в рамках эллинистического Египта, но и по всему греко-римскому миру. Мужем Исиды было хтоническое постоянно умирающее и воскресающее существо, научившее людей плодородию – Осирис. В хронологических рамках был бог древнее Осириса с такими же функциями, как и египетское божество – Таммуз, или Думузи, божество плодородия в шумеро-аккадской мифологии. Супругой Таммуза являлась знаменитая богиня плодородия и любви Иштар. Таммуз, подобно Осирису, каждый проходил один и тот же цикл – умирал, чтобы потом воскреснуть, что есть аллюзия на смену времен года и плодоносность урожая после зимних уборок.

Все аналогии из других (не только индоевропейских, но и семитских) мифов говорят о том, что изначально Фрейр и Фрейя были супругами (а возможно, одновременно с этим брат и сестра), и лишь с развитием скандинавской мысли и мифологии разделила этих двух богов, персонифицировав каждого из них и добавив каждому свою характерную черту или атрибут. Такие богини, как Исида, Таммуз, Мокошь или Церера, являются, если не непрямыми продолжательницами, то по крайней мере результатом развития первобытнообщинной мысли о Праматери Земли, характерной, между прочим, не только у индоевропейцев.

Суть, заключенная в единении мужского и женского начала, кажется для современных исследователей довольно понятной. Однако мы до сих пор не представляем себе глубинные мысли первобытного менталитета древнего человека. Вся природа в представлении древних людей является олицетворением женской силы. Первобытные люди еще не выделяли себя отчетливо из окружающего природного мира и считали себя полноценной частью всего живого, не ставя себя особняком. Человек искал свое место в этом мире и применял на него свои собственные человеческие качества, присущие ему. Одним из таких качеств является воспроизведение себе подобных – размножение или роды, что характерно именно для женского пола. Каждый раз, поколение за поколением, наблюдая за окружающим миром, путем эмпирического опыта первобытный человек пришел к выводу, что есть определенный цикл, через который происходит все живое.

Современным людям это сложно понять, сложно осознать, зная, что нас с самого детства обучают сменам времен года из-за наклона земной оси и эллиптической орбиты планеты. Однако древний человек, являющийся частью этого живого и изменчивого мира, путем магического мышления наделил природу качеством (особенно это характерно для сельскохозяйственных общин) женщины – родами.

Для всех без исключения земных культур природа является олицетворением женского начала. Каждый цикл "Праматерь Земля" зачинает в своем чреве, и каждый цикл она рожает плоды. До сих пор мы видим в нашем славянском языке отголоски данного мышления – "При-рода", что является непосредственно близким латинскому понятию nature – "рождение, порядок, порождение". Таким образом, сельскохозяйственные культы являлись доминирующими среди всех оседлых общин и ассоциировались именно с женским началом. Косвенным подтверждением древности таких культов являются палеолитические венеры – фигуры тучных женщин с большими грудями, объемными животами и обладающие большой шириной таза. Как видно из названия, данные фигуры появились еще в палеолите, когда ни о каких цивилизациях речи и не шло. Как мы видим, характерные женские черты у этих фигур были намеренно гиперболизированы – груди являются источником пищи для новорожденных детей, объемный живот свидетельствует о большом количестве детей, ну а ширина бедер – это физиологическая черта, и чем шире бедра, тем проще женщине рожать. Соответственно, богиня Праматерь всего живого зачинает и разрешается от бремени урожаем.

Естественно то, что древние понимали основные биологические принципы рождения и воспроизводства потомства. Женщина всегда зачинает от мужчины, и соответственно, данная рефлексия неизбежно отображалась в древних мифологических представлениях. Эмпирический опыт многих поколений позволил древнему человеку развить свою религиозную мысль, в след за технической. Без этой мысли не было бы перехода неолита в энеолит, и не появилась бы цивилизация. Речь, конечно, идет об "осеменении" земли, о ее "оплодотворении". Не секрет, что все великие цивилизации появились на берегу рек, и нет сомнений в том, что древний человек прекрасно понимал, что землю нужно поливать.

Таким образом, два божества дуалистического мира воссоединялись между собой, давая плоды в виде обильного урожая. Речь, конечно, идет о неизменной константе первобытного человека – Отце Неба, древнейшем божестве, которому поклонялись наши предки. Именно сочетание Отца Неба и Праматери Земли являлось прообразом человеческого соития, в результате которого рождалось потомство. Множество древнейших культур (в связи с вышесказанным тезисом) полагало, что оплодотворение Земли происходило от дождя, что, конечно, отчасти с биологической стороны было верно. Без дождя не взошел бы ни один урожай, можно смело посмотреть на крупнейшие пустыни мира – Атакаму, Гоби или Сахару. Кстати, из этой мысли можно развить и следующую – Отец Неба становится громовержцем именно по этой причине. Часто дожди сопровождаются грозами с характерными раскатами грома. То есть получается, что сам акт соития двух божеств сопровождается громом и молнией. Таким образом, Отец Неба получил свой второй и, в последующем времени, главенствующий ярлык – управление громом и молнией. Некоторые же, чисто сельскохозяйственные культы, довольствовались двумя богами плодородия. Кстати говоря, характерны различные изображения Фрейра, в особенности, описанное Адамом Бременским изображение в храме Фрейра в Упсале. Христианский летописец описывает данное изображение, где подчеркивается огромный фаллос Фрейра, что свидетельствует о его мужской силе. Видимо, изначально Фрейр и Фрейя являлись некими местечковыми богами, характерными для чистых сельскохозяйственных племен, которые не были воинственными.

Мы рассмотрели, почему Фрейр и Фрейя изначально могли быть супругами. Истоки этих мифов лежат в древности, а их корни затеряны в представлениях человека неолита. Однако, как мы все знаем, в скандинавской мифологии Фрейр и Фрейя стали братом и сестрой. При этом Фрейя вышла замуж за бога Ода, а Фрейр женился на великанше Герд. Эти конструкции были введены намного позднее первоначальных мифов. Ниже мы рассмотрим, почему божества плодородия были разделены, как это было сделано и зачем.

Вероятнее всего, данный конструкт был введен уже в более развитую эпоху этногенеза племен, когда во главе каждого племени стоял свой собственный вождь, правивший вместе с доверенными людьми. Речь идет о так называемой "военной демократии" на этапе родоплеменного строя. Разные племена могли спокойно верить в самых разных богов, и вполне возможно, что Фрейр и Фрейя даже не были братом и сестрой, а изначально это существо было единым гермафродитом, как бесполый Имир. Однако позже, с возникновением суперсоюзов племен, божества из различных племенных образований начали проникать и взаимодействовать между собой.

Одно племя, до этого момента поклонявшееся условному Тюру, могло взаимодействовать с племенем тевтонцев, которые почитали культ Туисто (Teutates). Взаимные культурные проникновения и рефлексия германоскандинавских народов породили таким образом двойственных и во многом схожих друг с другом богов, создав несколько культурных пластов. Таким искусственным образом появляются "боги-близнецы", схожие между собой функциональностью и заимствующие друг у друга божественные атрибуты, силу и отчасти даже имена: Фрейр и Фрейя, Тор и Тюр, Ньерд и Нерта, и.т.д.

Однако это не значит, что Фрейр и Фрейя были в самом начале зарождения их культа бесполыми существами. Просто возможно, что изначально разные племена их принимали по-разному – одни молились мужскому божеству плодородия, другие – женскому. Однако все же гипотеза об оплодотворении себя самого не так уж и противоречива. Стоит вспомнить того же Имира.

Как бы то ни было, сейчас эти конструкты с большой сложностью поддаются анализу. Однако в эпоху развития родоплеменных союзов, опираясь на сравнительные предметы в различных мифологиях, можно прийти к выводу, что все развитые примитивные религии в конце концов воплощали форму устройства брака между божествами: Отец Небес – оплодотворяющий Мать-Землю.

Об этом говорят параллели в других религиях: Перун – славянский бог громовержец – Макошь или Мокошь, божество прядения и ткачества, которое изначально представляла собой персонифицированную ипостась Мать-Сырой-Земли. Некоторые из русских исследователей, такие как Иванов и Топоров, предполагают, что изначально Мокошь была матерью Перуна, таким образом являясь ему родителем.

Конечно, на ум приходит и другое сравнение – древногреческая богиня земли Гея, подарившая миру бога-громовержца Зевса. Таким образом, мы имеем вторую двойственную форму религиозного представления – "Мать-Земля" и "Сын-Властитель-Небес". Казалось бы, два этих конструкта должны конфликтовать друг с другом, и мифология должна соответствовать фактам. Однако стоит помнить, что мифология – это, прежде всего, не религиозное представление, а этнографическое отражение верований народа в литературе. Таким образом, многочисленные пласты могут конфликтовать друг с другом. По одному мифу, Зевс мог быть женат на одной богине, а по другому мифу – на другой. Стоит хотя бы вспомнить, что на Никейском Соборе 325 года, из порядком двадцати Евангелий, каноничными признали всего четыре. Евангелия выбирались исходя из того, чтобы различные тексты не конфликтовали между собой. Если бы на Никейском Соборе не разделили христианское писание на ортодоксальное и апокрифическое, мы могли бы иметь огромное количество разночтений в самой Библии. Мифы – это всего лишь культурное отражение верований различных племен внутри одного этноса.

Однако, даже среди этих двух версий ("Мать-Сын" и "Супруг Небо"-"Супруга-Земля"), мифология приходит к единому консенсусу. Например, известно, что богиня Гера – ревнивая жена громовержца, которая по своей функции является покровительницей брака, и древние греки верили в то, что Гера охраняла матерей во время родов. Казалось бы, что ее функция никак не связана с культом плодородия, однако она выполняла вполне аналогичную роль – патронаж над родительницами. Связь с рождением и цикличным воспроизведением людей очевидна. Только абстрактные "богини земли" покровительствовали циклу воспроизведения сельскохозяйственных культур в первую очередь, и лишь затем являлись защитницами матерей.

Есть одно "но". Точнее, их несколько. Во-первых, интересно, что в переводе с микенского "e-ra" означает "госпожа". Очевидна связь Геры с Фрейей, не так ли? Во-вторых, следует вспомнить миф о совращении Зевсом Геры с помощью пояса Афродиты для оказания помощи троянцам во время Великой Троянской войны. Их соитие происходило на вершине горы среди благоухающих трав и цветов и является прямым аналогом более древнего культа (по отношению к времени написания Илиады Гомером, хотя фактическая дата создания Илиады до сих пор неизвестна) – священному браку Зевса и Геры в крито-микенской религиозной парадигме. Данный культ существовал во многих городах Древней Греции и свидетельствовал о величии женского божества, которое в первую очередь являлось женским началом. Данный брак праздновался на Крите и рассматривался как супружеская связь между небом и землей, оплодотворяемой весенним теплым дождем. Интересно, что вестником такого дождя была кукушка, что хорошо документируется самой религиозной практикой – во время празднества в честь Геры женихи приближались к алтарю богини в масках кукушки.

Проводя дальнейшие параллели между различными мифологиями в индоевропейских и семитских религиях, мы по-прежнему встречаемся с одной и той же двойственной формулой – Мать/Жена – Земля, Сын/Супруг – Небо. Вавилонский бог-громовержец Мардук был женат на Сарпаниту – богине деторождения и покровительнице родов. Балтийская религия также подтверждает вышесказанное правило – Муж/Отец Неба – Перкунас и Мать Земли – Жемина. Индийские Индра и Адити, финские Укко и Раули, Баал (чье имя, кстати, переводится как господин) и Астарта, и так далее.

Думаю, что такое количество параллелей не случайно, хотя есть один вопрос, на который хотелось бы ответить, но ответ на него будет явно лишним для этой книги. Была ли функциональность данных богов заимствована друг у друга разными народами, или все они пришли к этому в различных очагах цивилизации?

Возвратимся к германо-скандинавской мифологии. Как мы видим, на самом раннем этапе зарождения мифологии (скорее всего, просто обычные культы, где присутствуют Мать-Земля и фаллические культурные образы), богиня земли и бог земли вступали в брак, тем самым создавая единое целое. Вероятно, такой подход не был повсеместным, но он имел место. Далее, при развитии более воинственных культов бога-громовержца, в эпоху более развитого родоплеменного строя, богиня земли становится супругой Отца Неба. Как и каким образом проходили данные процессы, к сожалению, нам доподлинно неизвестно, но факт остается фактом. Кстати, в пик предыдущих рассуждений о том, что божества единой мифологии могли быть никак не связаны между собой и являлись простыми родоплеменными богами, можно привести более явный и простой пример. Еще один из богов громовержцев – Тор (покровитель и начальник всех богов на скандинавском троне, где сидели все трое – Один, Тор и Тюр, что говорит о беспокойных и непрекращающихся процессах этногенеза в германо-скандинавском мире) взял в жены Сиф – богиню плодородия. Женой Тюра являлась Зиса, которая, вероятнее всего (судя по этимологии имени), является такой же сестрой/женой-близнецом, как и Фрейр-Фрейя. Скорее всего, Зиса также почиталась как богиня плодородия. Фрейр-Фрейя, Зис-Тюр являются ритуальными небесными парами близнецов. Отражение таких верований мы видим в государственных династических порядках древнего Египта, где фараон обычно женился на своей собственной сестре.