Молотов всегда в ответственные минуты применял тезисы Ленина, чтобы подчеркнуть всем, что он единственный человек в ЦК, который непосредственно работал с Владимиром Ильичем.
– Наоборот, мы видим, что Югославия идет по пути социализма, сейчас у неё есть некоторые трудности в экономической области. Мы должны помочь им в этом деле, как страна победившего социализма. – Хрущев понимал, что переубедить Молотова бесполезное дело, но он хотел четко определить свою линию и перетянуть на свою сторону старейших членов Президиума: Ворошилова, Кагановича, Микояна.
– Не слишком ли мы добренькие за счет нашего народа, – бросил очередной вызов Молотов в сторону Первого секретаря, которого очень задело такое обвинение.
– Я не понял, Вячеслав Михайлович, в чем это вы пытаетесь меня обвинять?
– В том, что мы много дарим другим странам всякого добра вместо того, чтобы использовать его для нужд собственного народа. Мы до сих пор хлеб людям по карточкам выдаем.
– У нас в прошлом году был неурожай, потому и решили строже расходовать наши хлебные ресурсы. Это временное затруднение, и не по карточкам хлеб даем, а не больше двух буханок в руки.
– А в это время мы пшеницу в Польшу отправляем, чтобы они кормили ней своих свиней и отправляли мясо за доллары в США. Между прочим, по статистике поляки в полтора раза больше потребляют мяса, нежели наши граждане, а в ГДР люди вообще в два раза больше мяса едят, нежели советские люди, и тем не менее мы и немцам помогаем продуктами и различными товарами. Почему же такая существует несправедливость?
– Я не понимаю вас, товарищ Молотов, – Хрущев сделал ударение на слове товарищ, – это ваше заблуждение временное или твердая уверенность в неправильном курсе нашей партии.
– Я б не считал вашу политику, Никита Сергеевич, настоящим курсом нашей партии. Может оказаться, что она тоже ошибочна, как и прежний курс, обозначенный ныне как "культом личности".
Такого оскорбления Хрущев от своего подчиненного вытерпеть уже не мог.
– Хорошо, перенесем эту дискуссию на заседание Совета Министров, – сказал Хрущев и не стал ставить на голосование предложение о недоверии министру иностранных дел, ибо не был уверен, что победит его позиция. Члены Президиума стали выходить из кабинета.
– Николай Александрович, обратился Никита Сергеевич к Председателю Совета Министров, останьтесь.
Булганин вернулся и сел на свое место, дождавшись, пока все чиновники оставят кабинет Хрущев без предисловий обратился к премьер-министру.
– Николай Александрович, надо написать указ об увольнении Молотова с должности.
– Но, Никита Сергеевич, это же надо решение ЦК иметь на руках..
– Так надо, Коля, ЦК потом утвердит, – по-простому обратился он премьеру, ибо вместе работали долгое время и понимали друг друга с полуслова.
Первого июня в СССР прибыл маршал Тито, а у трапа самолета его встречал новый министр иностранных дел Шепилов.
Через неделю Наташу выписали из больницы, и у неё началась совсем иная жизнь, иные заботы и тревоги. Мальчик оказался очень беспокойным, так что спать приходилось ей очень мало, хорошо, что помогала мама, она специально для этого случая взяла отпуск на работе. Питание Саши, так решили назвать ребенка, делали через каждые три часа, молока в грудях молодой матери было достаточно, так что в дополнительном пайке он не нуждался. Купали его каждый вечер в небольшой оцинкованной ванночке, предварительно положив на дно фланелевую пеленку. Правда, Наташа очень боялась, когда мама начинала мерять сына так, чтобы он доставал коленкой ноги до локтя руки. Но Марья Васильевна утверждала, что это своего рода гимнастика, которую надо было делать, чтобы ребенок нормально развивался.
Каждый день им приходилось стирать по несколько пеленок, а затем гладить их горячим утюгом. Вместе они меняли эти пеленки, вытирали тело сухим полотенцем, посыпали красную попку белым порошком, чтобы она не прела. Днем они выходили на улицу, хорошо, что погода была солнечная, и по-летнему было жарко. Наташа была просто счастлива, когда смотрела на этот маленький комочек жизни, который протягивал к ней свои маленькие ручки. За эти миленькие глазки и легкую улыбку на устах она готова была свою жизнь отдать.
Петр не приехал, но прислал телеграмму, в которой благодарил Наташу за сына. Извинялся, что не может приехать, так как идет посевная, но только немного освободится, тогда приедет. Зато приехала его мама Оксана Федоровна, которая навезла всяких продуктов для подкормки своего внука. Еще она договорилась с проводницей поезда, что будет передавать молоко для Наташи и Саши, только надо, чтобы кто-то встречал утренний поезд на вокзале. Она нашла сходство Саши со своим сыном, когда тот был ребенком.
– У него точно такой же носик и глаза, какие были у маленького Пети. И тоже он был очень неспокойный, не давал мне совсем спать. Думала, что разбойник с него какой-то вырастит, но перерос, вполне нормальным человеком стал.
Но у Наташи была еще одна забота, наступало время экзаменов, сначала она хотела взять академический отпуск, но посоветовавшись с мамой, решила сдавать сессию вместе со всеми. И в первом номере трамвая часто можно было видеть странную тройку: женщину с ребенком на руках и девушку, которая углубилась в чтение своих конспектов. Студентка успешно сдала экзамены, конечно, преподаватели снисходительно относились к молодой мамаше, да и на протяжении учебного года Наташа всегда хорошо училась и никаких нарушений за ней не водилось.
Бригада Власенко закончила посев пшеницы не за десять дней, как планировали, а за восемь дней, что явилось результатом их слаженной работы. Практически ни один трактор, ни минуты не стоял из-за поломки или отсутствия горюче смазочных материалов. Трактористы работали по двенадцать часов, потом приходила отдохнувшая смена, которая заправляла трактор соляркой, проверяла исправность всех механизмов, которые практически не выходили из строя, так как в зимне-весенний сезон на совесть провели ремонт своей техники. Машины с трудом успевали привозить зерно для посева, и Петр пошел к директору МТС Дубченко, чтобы он выделил еще одну машину. Сергей Николаевич сразу противился такому требованию бригадиру, но, когда тот пригрозил пойти в райком партии, ибо срывался очень значительный эксперимент не только в масштабах района или области, но даже он был значителен и единственный на весь Казахстан. Понятное дело, как член партии директор МТС не стал противиться новому начинанию в своем колхозе, ибо могли быть последствия.
И старания комсомольско-молодежной бригады были вознаграждены самыми погодными условиями, ибо буквально на следующий день после окончания посевных работ, на засеянные поля пошел хороший суточный дождь. От счастья ребята из бригады плясали под проливным дождем, а Сергей Лагута притащил две бутылки шампанского, которые остались у него после свадьбы, и трактористы наполняли им стаканы и пили вместе с каплями дождя, которые попадали в посуду.
А через неделю на их полях взошла зеленым ковром пшеница. Сердце бригадира и членов его бригады переполняла радость, когда они смотрели на свои поля. Вот тогда Петя Власенко и понял, что значат слова – весенний день год кормит. Опоздай они хотя бы на один день, не добились бы они такого равномерного восхода пшеницы. Так ведь было в других бригадах, которые работали с прохладцем и не вложились в десять дней посевных и поля, засеянные до дождя и после дождя, имели совсем другой вид.
Теперь ребята убедились и поняли, почему их бригадир был так строг, требовал от них полной самоотдачи и добросовестности. Их поля были лучшие в районе, а, значит, они получат самый больший урожай и соответственно получать хорошую зарплату за свой труд. Многие из целинников хотели бы работать в такой бригаде, но она была укомплектована хорошими тружениками, и лишний рот им уже не нужен был. Даже своего бывшего бригадира Гришу Погорелого не взял в коллектив Власенко, ибо считал, если кто изменил однажды бригаде, тот сделает это еще не раз. Такой урок был другим наукой, чтобы они тверже держались за место в этом коллективе.
Посевная закончилась, и бригада разделилась: одна половина бригады готовила технику к уборочной, а другая занялась работой на кирпичном заводе, ибо Власенко понимал, что урожай будет большой, и надо будет сооружать новые зернохранилища, где можно было б держать длительное время пшеницу нового урожая.
Петр не сдержал свое слово приехать в Днепропетровск после посевной, чтобы подержать на своих руках народившегося сына, ибо возникли новые проблемы, которые мог разрешить только он. Во-первых, надо было готовить зернохранилища к большому количеству нового урожая, ибо после того, как через неделю прошел еще один хороший дождь, после которого ростки полностью покрыли землю от палящего солнца, то это давало повод к оптимизму. По всем признакам пшеница должна была дать не меньше двадцати центнеров зерна с гектара. Даже школьник мог решить эту простую задачу, какой урожай они должны получить с пятисот гектаров земли, которую обрабатывала их комсомольско-молодежная бригада, двадцать перемножим на пятьсот и получим десять тысяч пудов зерна или сто шестьдесят тысяч килограмм. Но ведь это урожай только одного поля, а совхоз обрабатывал десять тысяч гектаров земли. Понятно, что перевезти такое количество и обработать его на элеваторах будет не под силу имеющемуся транспорту, поэтому строительство хранилищ стало первоочередной задачей для совхоза, такое решение было принято на правлении хозяйства. Понятно, что перед Власенко была поставлена задача, обеспечить строительство материалами и оборудование. Как кандидат в члены партии он не мог отказаться от такого важного задания. Пришлось писать ему длинное письмо Наташе с оправданием, почему он не может приехать к ним в гости, пообещав приехать, как только освободится.
Первым делом он поехал в Кустанай, чтобы выписать там пиломатериалы для зернохранилища. Он нашел без труда знакомое помещение управления капитального строительства. Пошел прямо к начальнику, с которым он уже встречался довольно таки успешно. Но в этот раз ему не повезло.
– Вы включены в план строительства? – спросил Турсун Габиевич.
– Понимаете, это мы сами решили строить, так как урожай обещает быть хорошим, поэтому весь вывезти не успеем на элеватор, а под открытым небом пшеница пропадет.
– Я понимаю вас, но ничем помочь не могу, – только руками развел чиновник.
В кабину автомашины Петя садился в расстроенных чувствах.
– Как дела? – для порядка спросил шофер Витька Шамрай, хотя и так было видно, что результат похода был отрицательный.
– Нет у них леса для строительства вне плана.
– Я так и знал, что ничего не получится с этой затеи, – пессимистически заметил водитель.
Слова, словно лезвие бритвы, резанули по самолюбию Петра, никогда не возвращался домой с поражением, еще не все шансы он испробовал.
– Слушай, у тебя деньги есть с собой? – спросил Власенко у Виктора.
– Да, взял сотню рублей с собой, мать просила колбаски хорошей, масла купить да сладости для ребят.
– Давай сюда, потом сладости купим, – Петя взял деньги у водителя, вытянул из своих брюк деньги, пересчитал их и скомандовал: "Поехали в магазин".
В магазине Петр купил: две бутылки водки, бутылку шампанского, колбасы, селедки, баночку черной икры, хлеба – сложил это в сумку и велел ехать назад в управление. Зашел в кабинет начальника, положил под стол сумку и сказал: "Я вот нашел план на строительство нашего зернохранилища."
– Ну, раз нашел план, то посмотрим, чем мы сможем вам помочь, – по-деловому, без тени смущения сказал Турсун Габиевич.
Наташа занималась стиркой пеленок, когда пришла Лена с собой она принесла деревянную лошадку на колесиках.
– Вот это подарок для нашего наездника, – она поставила на пол и покатила игрушку по дорожке.
– Он еще маленький для такой лошадки, не удержится на ней.
– Ничего подрастет. Мне так понравилась игрушка, что мне захотелось купить её для Саши.
На шум вышла из кухни мама Наташи с ножом в руке и переднике.
– Что у нас тут делается? – поинтересовалась она.
– Да, вот решила поздравить крестника с первым его месяцем жизни.
– Вчера мы были на приеме у педиатра, и она сказала, что развивается мальчик хорошо, набрал целых 800 граммов.
– А где же Саша?
– Он уснул только что. Пускай Наташа стирает, а ты пошли со мной на кухню, помоги мне готовить обед.
– Согласна, – сказала Лена и последовала на кухню за хозяйкой.
Марья Васильевна пропустила девушку вперед и плотно закрыла за ней двери.
– Ты проходи, садись, сама я управлюсь с обедом, а мне надо с тобой потолковать, пока Наташи нет.
– Что ж это за секреты у нас появились от дочери? – с удивлением спросила Лена, ведь у них обычно было построено на большом доверии.
– Понимаешь такое дело, – женщина немного замялась, – Саше уже месяц стукнул, а мы того еще, – не могла четко сказать свою речь Марья Васильевна или боялась, что кто-то услышит сказанное.
– Ничего я не понимаю, Марья Васильевна.
– Что ж тут непонятного. «Крестить надо малого, ведь месяц уже ему», – сказала и смутилась мать.
– Что вы такое говорите? Разве можно в церковь? Да, если узнают в институте, то её не только из комитета, но и из комсомола могут исключить. А там и с институтом может распрощаться.
– Я это понимаю, но без крещения то как? Словно, и нет ребенка на этом свете. Непорядок это. Непорядок. Надо что-то делать, Лена. За помощью к тебе обращаюсь.
– А что я могу сделать?
– Ты должна будешь забрать из дома Наташу. Пойти с ней куда-то часика на два-три, а я тем временем в церковь смотаюсь. Я встречалась с отцом Алексеем, и он согласен крестить ребенка. А его запишем на фамилию отца, так что никто не будет знать в институте.
– Рискуете вы сильно, Марья Васильевна.
– Надо так. Так ты сможешь увести с дома Наташу?
– Что-нибудь придумаю, – Лена задумалась.
– Подумай, Леночка, подумай. Надо ведь крестит нашего Сашеньку.
– Надо. И я, кажется, придумала. Я на море собираюсь и попрошу Наташу со мной в магазин пойти, чтобы посоветовала мне какой купальник выбрать да халатик лёгонький.
– Хорошая идея. Наташа согласится пойти с тобой, может и себе что-либо купит, а то ж форму другую приобрела после рождения сына.
– А когда же пойдем мы делать покупки в магазинах?
– Можно и на завтра. У меня все договорено.
– Хорошо. Я постараюсь уговорить Наташу.
Но, особенно, и не пришлось Наталью долго уговаривать, ибо она сама хотела просить маму, чтобы она отпустила её пройтись по магазинах, ибо поизносилась уже, а ведь еще молодая она. И все получилось, как планировала Марья Васильевна. Успела она в церковь с ребенком сходить и произвести обряд крещения, пока мама покупки в магазинах делала.
Не сдержал и во второй раз свое слово Петр Власенко поехать в Днепропетровск, чтобы встретится там с новорожденным сыном, ибо после того, как он привез строительный лес для стройки зернохранилища, ему пришлось доставать шифер для крыши, затем он ездил по другим хозяйствам в поисках запасных частей для комбайнов. В своей бригаде не прижилась привычка снимать необходимые детали для ремонта комбайна с других агрегатов. Он понимал, что стоит только вытащит одну деталь с комбайна, и на него набросятся другие механизаторы, чтобы снять необходимую запчасть, как коршуны на несчастную жертву, после чего этот комбайн надо будет выкрестить из списка действующей техники.
Но куда б ни ехал Петр у него в блокноте, где он записывал всю необходимую информацию по работе, находилась фотография его маленького сына Саши, которую прислала ему Наташа. С фото на него смотрел маленький карапуз с испуганными глазами и реденькими светлыми волосами. Как хотелось ему взять сына на руки, прижать к груди, почувствовать, как трепетно бьется его маленькое сердце, но заботы о будущем хлебе полностью заняли все его время, ибо понимал, что от этого зависит не только урожай пшеницы, но и его будущее, и будущее его сына Александра Петровича. К тому же он стал кандидат в члены партии, и, как говорится, в уставе, должен быть на передовом фронте, образцом для подражания других.
Каждое утро он проезжал мимо своего поля, где колосилась, наливалась земными соками пшеница. Радость распирала его грудь, когда он видел это бескрайнее пшеничное поле. Никогда он не мог подумать, что на этой земле, куда он приехал два года назад, где рос только бурьян да ковыль и полынь, будет колоситься увесистая, высокая по пояс пшеница, как на его родной Украине. И все это сделано благодаря ему и таких, как он тружеников земли. Он неторопливо заходил в поле, рвал несколько колосков пшеницы, разминал их на своих мозолистых руках и пробовал их на прочность, а затем брал в рот, пережевывал, и опробовал на зрелость. Нет, еще рано косить, пускай наливается силой колос под щедрыми солнечными лучами, а над головой напевал свою песню жаворонок. В уме он прикидывал, сколько же центнеров пшеницы он возьмет с гектара, а, соответственно, что получит он и его ребята за высокий урожай, сумма выходила очень большая. Фантазия его уводила еще дальше, он видел, как едет в собственной "Победе" по родном селе, а рядом сидит его сынишка Саша. Вот уже и его родная хата, из которой выходит мама встречать дорогих гостей.
4 июля 1956 года Никита Хрущев в двадцать минут восьмого срочно вызвал секретаря ЦК КПСС Брежнева в свой кабинет. Такие вызовы за время работы в новой должности были не часты, значит, случилось что-то непредвиденное, поэтому он позвонил домой супруге Валерии, чтобы она не ждала его к ужину.
Никита Сергеевич был в плохом расположении духа, даже не ответил на приветствие своего подчиненного. Он бросил на стол какую-то карту, на которой были нарисованы различные маршруты и окружности различной величины.
– Вот, пока мы мух ловим, а они летают над нами, – сердито он бросил слова в лицо Брежневу, от которых последнему стало не по себе.
– О чем это вы, Никита Сергеевич? – робко заметил секретарь ЦК.
– Я так и знал. Вы уже полгода работаете в новой должности, а не знаете, что лежит перед вами. Так вот довожу до вашего сведения, что это карта противовоздушной обороны страны, только оборона эта дырявая, ибо если раньше у нас свободно летали воздушные шары да аэростаты на недосягаемой высоте, то теперь над нами летают уже разведывательные самолеты нашего противника. Вот он вылетел на западной границе, пролетел над Украиной, Белоруссией, Прибалтикой и Ленинградом. Теперь им известны все наши военные объекты в этом районе и, следовательно, обороноспособности нашей страны нанесен огромный ущерб. Понимаешь, эти капиталисты утёрли нам нос.
– Но почему же его не перехватили наши истребители? – удивился Брежнев.
– Нашим самолетам не хватает мощи, потолок у них 18 километров, а их самолет летел на высоте двадцати одного километра.
– А ракетами, почему не сбили?
– Вот это я хочу у тебя спросить, поскольку ты, как секретарь ЦК КПСС отвечаешь за оборонную промышленность нашей страны. И я тебя спрашиваю, куда уходят миллионы и миллионы рублей, если их самолеты гуляют у нас под носом, как у себя.
– Но, Никита Сергеевич, вы же знаете, что я совсем недавно вступил в эту должность, еще не совсем вник во все проблемы.
– Так надо быстрее вникать во все проблемы, спать надо меньше, а может вообще не спать. Особенно, если это касается обороноспособности страны. Как сказал Ленин: "Революция только тогда чего-то стоит, если она может защитить себя". А мы тут, как малые дети ищем какие-то оправдания.
– Я это понимаю, но…
– Никаких, но, иди, Леонид Ильич и занимайся впредь только этой проблемой, тормоши конструкторов самолетов, почему это они напрасно народные деньги транжирят, получают Государственные и прочие премии, а самолета нормального сделать не могут. Да, и ракетчиками займись, заигрались они со своими изделиями, только обещания дают, а на деле пшик получается.
– Понятно, Никита Сергеевич, подойду к этому дело со всей ответственностью и партийной совестью.
– Только не надо вот такими высокими словами бросаться, Леонид Ильич. Главное, чтобы дело не стояло на месте. Жду результатов. Год даю тебе на раскачку, а потом спросим тебя на Президиуме, соответствуешь ли своей должности или нет.
С тяжелым сердцем выходил из кабинета своего начальника Брежнев. Он не знал даже с какой стороны подходить ему к этим сложным отраслям производства, самолеты он только в воздухе видел да по целине летал на АН-2, а ракета вообще вызывала в нем большие сомнения. Когда их членов ЦК повели на экскурсию на космодром Плисецк, то были очень удивлены они, увидев это летающее средство без крыльев и пропеллера. Неужели это может летать, иронизировали некоторые из экскурсантов? Куда только идут вложения огромных средств?
Июль в тот год был очень жаркий. Температура в городе постоянно была выше тридцати градусов в тени. В квартире было душно, хотя форточки были открыты, но движения воздуха не ощущалось. Особенно, было непросто в таких экстремальных условиях маленькому Саше. Он постоянно потел, и Наташа постоянно обтирала его смоченным полотенцем, а, особенно, уязвимые места посыпала присыпкой.
Утром они выходили из квартиры, чтобы насладится свежей утренней прохладой после тяжелой неспокойной ночи. Дождей не было, но от асфальта подымался пар после проезда поливальной машины. Мама шла на работу и помогала снести детскую коляску с третьего этажа, а Наташа несла на руках маленький комочек счастья, ибо сейчас ничто её не заботило, ничто не волновало, только вот радостное расположение духа малыша. Каждый крик о помощи был для неё как нож в сердце, и она делала все возможное, чтобы ребенок успокоился. В то утро она держала на руках Сашу, качала его, подбрасывала вверх, обычно, он любил такие полеты, но в этот раз это не помогало.
– Вот, куда вы забрались, а я домой к вам пришла, но никто двери мне не открыл.
– Мама пошла на работу, а мы вот вышли свежим воздухом подышать, пока жара не наступила.
– Дай я Сашу подержу, может, он успокоится.
– Попробуй, но я сомневаюсь, что тебе удастся это сделать. Он такой бывает капризный, иногда начинает плакать без всякой причины.
– Устаешь?
– Не то слово, – тяжело вздохнула Наташа.
Лена взяла мальчика на руки, несколько раз качнула его, и он замолк.
– Признал тебя, – заметила Наташа. – Что это ты к нам пришла в такую рань?
– Понимаешь, собралась на море ехать и хотела взять у тебя чемодан. Ты ведь никуда не едешь?
– Конечно, нет, – девушка горько улыбнулся. – Так тебе срочно надо или подождешь, пока мы немного погуляем?
– Никуда я не спешу, конечно, погуляю с вами, а то я так редко у вас бываю.
Девушки стали прохаживаться по тротуару, горожане еще спали, и потому никто не мешал их утренней прогулке. Разговорились, обсуждали последние новости города, института, между делом Наташа спросила одна ли она едет на море. Лена немного засмущалась, но потом раскрыла свою тайну.
– Я еду с Андреем Григорьевичем?
– Каким Андреем Григорьевичем? – не могла понять, о чем была речь.
– Нашим профессором Кобцем.
– С профессором Кобцем? – Наташа была удивлена такому ответу.
– Тебя что-то смущает? – без тени смущения ответила Лена.
– Он же намного старше тебя. У него дочь немного младше тебя.
– Любовь слепа, – не то с иронией, не то с безразличием заметила подруга.
– Только не в твоем случае, я тебя прекрасно знаю, что ты можешь в кого-то, влюбится по-настоящему.
– Может ты и права, но если у него профессорская зарплата в две тысячи рублей, да еще разные выплаты за научные разработки, то тут трудно устоять. К тому же мне гарантирована будет по окончанию института работа в городе, а не в каком-то захолустье.
– Да, убедительные причины.
– Он любит меня и приставал ко мне со своими предложениями, то я решила, что любовь приходит и уходит, а муж с деньгами – это хороший фундамент для семейной жизни.
– Так вы поездом едете на море?
– Нет. У него есть личный автомобиль "Победа" и мы на ней поедем. Между прочим, я записалась на курсы водителей.
– Поздравляю, ты, действительно, хорошо устроились.
Еще побродив некоторое время по утренним улицам, они расстались, но перед этим Лена зашла на квартиру подруги и взяла кожаный чемодан – хотелось выглядеть солидно перед будущим супругом.
В средине июля в совхоз приехали студенты из Ленинграда, веселые ребята с гитарой и аккордеоном, но Петр встретил их сурово, отозвал в сторону руководителя приезжей группы Архипа Сорокина.
– Так в этом году нам будет не до гуляний, урожай созрел хороший, придется много работать, чтобы вовремя убрать урожай и без потерь, – сказал Власенко.
– Не переживайте, народ у меня серьезный, сам лично отбирал, разгильдяев и стиляг оставил в городе.
– Правильно сделал. А для меня отбери полтора десятка крепких парней, которым придется работать на уборочных машинах по двенадцать часов. Тяжело будет, но зато хорошие деньги заработаете, я думаю, что заработать за сезон рублей по пятьсот каждый захочет.
– Конечно, для студента это будет хорошая прибавка к стипендии, – парень оживился, такое предложение Сорокину очень понравилось, ибо сам хотел обратиться к руководству совхоза, чтобы им доверили хороший участок работы, где б они могли хорошо заработать.
С приездом студентов у Петра появилось много новых забот: надо было разместить студентов, позаботится об их питании, завезти в столовую продукты. Так как общежитие было уже занято, то пришлось располагать студентов во вновь построенном здании зернохранилища, но для этого надо было сделать хотя бы нары, о кроватях не могло быть и речи, завести матрацы и постельное белье. Пришлось Власенко покататься по степям Казахстана, чтобы раздобыть хоть какие-нибудь доски для нар, матрацы и простыни пришлось закупить в универмаге, Петр взял в кассе совхоза, деньги под отчет, хотя пришлось долго повоевать с бухгалтером, пока вырвал нужную сумму под все свои деньги, которые лежали у него на счету в сберкассе. Но он был уверен, что урожай будет хороший и он сможет возвратить предоставленный кредит. Конечно, плохо было от того, что Брежнева перевели в Москву, тогда ему было проще оформлять разные комбинации с оборудованием и материалами, стоило ему только намекнуть, что у него есть такой высокий покровитель, и перед ним открывались любые двери государственных учреждений. А теперь приходилось работать на своем энтузиазме, доставать свои деньги с кармана, чтобы сделать приятный подарок ответственному лицу или просто дать на лапу какому-то заведующему складом, чтобы получить от него необходимую вещь. Выражение "не подмажешь, не поедешь" он хорошо усвоил и использовал его в личных целях, ибо понимал, что это ему надо для продвижения по лестничной лестнице наверх, куда ему надо было попасть "кровь с носа", ибо там, где-то на Украине растет его наследник, который должен будет гордиться своим отцом. Пока же он был весь в делах, что не мог поехать даже в Днепропетровск, чтобы подержать на своих руках родного сына. Пока у него была только его фотография да Наташа писала письма о том, как они живут, чем занимаются. А у него порой не находилось даже времени, чтобы отвечать на письма.
Лето в Казахстане было на удивительно дождливое, а для будущего урожая это было очень хорошо. Пшеница выросла в пояс, а колос набился тугим большим зерном. Сердце Петра Власенко, как и всех остальных целинников, наполнялось радостью и гордостью за сотворенное чудо на действенной земле, где раньше паслись стада овец да лошадей. Практически каждый день Петр выезжал в поле и проверял зрелость зерен пшеницы, растирал колоски ладонями, пробовал на зуб.
В середине августа пшеница полностью созрела, зерна окрепли и хорошо отрывались от колоска, значит, будет легко комбайну жать и отделять солому от зерна. Когда Петр доложил директору МТС, что пшеница созрела и пора запускать комбайн, то Сергей Николаевич сказал, что надо будет посоветоваться с другими бригадирами, более опытным. Тем самым, намекая, что Петр всего третий год живет на целине, и мало еще знает особенностей уборочной страды в этом районе, чем задел самолюбие парня.
– Может, я еще и мало занимаюсь выращиванием хлеба на целине, но знаю, когда созрела пшеница, и почему это я должен прислушиваться к мнению других. У них, может, и не созрела пшеница, ибо они позже посадили свою пшеницу. Ведь вы знаете, что я первым вышел в поле сеять пшеницу и закончил первым, а им еще дожди помешали засадить свои участки. Вы ведь помните, Сергей Николаевич?
– Помню, помню. Но ведь еще и распоряжения из райкома не поступило, чтобы приступили к жатве. Надо б было с ними посоветоваться.
– Пока мы будем ждать их распоряжения, то и зерно станет осыпаться от того, что перезреет или дожди вдруг пойдут и наш труд пойдет впустую, – парень все больше заводился от такой инерционности своего начальника, – если вы не дадите разрешения выводить технику на поля, то я поеду в обком партии.
Дубченко хорошо знал своего подчиненного, знал, что он очень упрям и свои слова на ветер не бросает. И, если Власенко поедет в обком, то его могут посчитать большим консерватором, который препятствует ударному труду комсомольско-молодежной бригаде, а тем более, если получится неудача в этом эксперименте, то все шишки будут посыпаться на него.
– Хорошо, выводи в поле технику, только, если там вверху будут недовольны твоим самоуправством, то я скажу, что это твоя личная инициатива, и я был против этого.
– Хорошо Сергей Николаевич, я всю ответственность беру на себя.
– Я скажу, что вы не давали мне ключа от ворот, и я их у вас украл, и открыл дорогу тракторам и комбайна.
– Ох, ты хулиган, настоящий махновец. Смотрю на тебя и не могу понять или ты далеко пойдешь или попадешь в места не столь отдаленные.
– Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Спасибо, Сергей Николаевич, за доверие, верьте, что не подведу я вас.
– Надеюсь.
Власенко пожал руку своему начальнику и уверенной походкой пошел на выход. Дубченко смотрел ему вслед и думал, что больше бы было таких людей, как Петр, то они бы всю целину переворотили.
Первого сентября 1956 года в Москве открылся семинар по проблемам выращивания кукурузы. Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев настойчиво требовал от работников сельского хозяйства расширения площадей засеянных кукурузой. Только пока что председатели колхозов и совхозов с опаской смотрели на новый вид зерновой культуры, несмотря на её очевидные преимущества. Эта культура дает по 50-70 центнеров зерна с гектара, из стеблей можно готовить брикет для отопления домов, а, если в период молочно-восковой спелости скосить кукурузу, то можно заготовить до 90 центнеров силоса, такого необходимого корма для большой рогатой худобы, убеждал их Хрущев. Однако, люди неохотно садили эту культуру, и пришлось принять постановление о включение в план сельхозартелей обязательный посев кукурузы, хотя, накануне, Совет Министров в 1954 году издал указ согласно которого работники сельского хозяйства самостоятельно принимали решение какие злаковые культуры они будут высаживать на своих полях.