Быть человеком. Часть 2. Петля Нестерова

Побег в никуда
1960 год

Время неминуемо близилось к Новому году. Нащокин, вдруг, объявил сыновьям, что уезжает в Киев и через пару дней вернётся с мамой. Едва отец успел уехать, как Валерка заявил братьям, что новая мать ему не нужна и жить дома он не собирается.

– Уйду куда глаза глядят, а вы оставайтесь.

– Я с тобой, – поддержал Витька.

– И я уйду, – со слезой в голосе, неожиданно для себя, выпалил Вовка.

– Ты-то куда собрался, мелкий? Сиди – не рыпайся! С тобой ещё нянчиться…

– Ну и пусть! Без вас обойдусь! Я сам… – обиделся Вовка.

Хотя он и представить не мог сразу, куда ему можно было бы уйти и как дальше жить одному. Меж тем два последующих дня он только об этом и думал. И таки додумался. Пространство под лестницей, с двухметровой высоты нисходящей из кухни во двор, было загорожено досками. Небольшая дверца позволяла попасть вовнутрь. Взрослому не пролезть, а ребёнку в самый раз. Прежние жильцы держали там курей. Вовка залез туда и всё обследовал. Место вполне сносное. Дощатый пол был укрыт сеном. Он навёл там какой-никакой порядок и притащил солдатское одеяло и подушку со своей кровати, а ещё офицерскую полевую сумку, с которой ходил в школу.

– Ну и пусть, – думал он с жалостью к самому себе. Увидят, что постель не застелена и поймут, что он ушёл из дома из-за них. И всю жизнь потом будут мучиться и раскаиваться.

Братья по очереди дежурили у окна, выглядывая, правда ли отец приедет не один. Когда из подъехавшего к дому служебного газика отец вывел незнакомую тётеньку, братья бросились врассыпную. До позднего вечера Вовка прогулял с друзьями в парке, а затем, под покровом темноты пробрался в своё убежище. Долго не мог уснуть, было страшно. Ночью немного подморозило. Он основательно продрог. Всякие сумбурные мысли лезли в голову. Почему его никто не ищет? А ну, как его больше не пустят домой и он вынужден будет скитаться неведомо где и с кем? А как школа? Да, по сути, вся жизнь кувырком. Разные фантазии, одна страшнее другой, крутились в его голове. Он воображал всякие апокалиптические картины, в которых болеет или умирает от холода и голода. Ну и пусть, потом сами будут жалеть, накручивал он себя. И ему так жалко стало себя самого, что слёзы обильно потекли из глаз, обжигая щёки. Лучше бы уж он остался в интернате. Через некоторое время, вволю наплакавшись, он успокоился. Мысли рассеялись и он засопел, изредка всхлипывая во сне. Ночью Вовка проснулся от страха и холода. Заснуть больше не получалось. Он лежал, плотно закутавшись в одеяло, и прислушивался к каждому шороху извне.

Возвращение блудного сына
1960 год

Кое-как Вовка высидел четыре урока. Никому из друзей не сказал он ни слова о своих проблемах. От голода мутило и сводило живот. Только по пути домой открылся лучшему своему дружку Зубе, которого на самом деле звали Серёгой. По существующей уличной традиции, позаимствованной у блатных и тех же бандеровцев, у каждого пацана обязательно была кличка. Чаще всего она приклеивалась к человеку, исходя из каких-то характерных особенностей, свойственных только ему или трансформировалась из фамилии.

Так Вовку поначалу прозвали Щок. Помните историю про основателей Киева? Потом Щ заменили на Ш, получился Шок. А со временем Шок преобразовался в Шток. У Зубы же два верхних резца торчали, как у кролика, из-за чего он постоянно держал рот полуоткрытым. Отсюда и прозвище. Так вот, Зуба, услышав от Штока, что он в бегах, пригласил его к себе домой. Жил он рядом, через три дома от Нащокиных. И отец у него работал председателем исполкома. Так обозначил его когда-то в разговоре сам Зуба. Но Вовка запомнил лишь то, что он председатель, а что исполкома вскоре забыл, так как не понял, что этот исполком означает. Поэтому, спустя некоторое время, он был в полной уверенности, что тот работает председателем колхоза. Про себя он даже недоумевал по этому поводу. Как он может работать председателем колхоза, находясь постоянно в городе?

Серёгина мама накормила их обедом, после чего они отправились делать уроки. Потом немного поиграли в пластилиновых солдатиков. Нужно отметить, что изготовление пластилиновых солдатиков и формирование из них целых армий, ведение настоящих боевых действий на куске фанеры было повальным увлечением мальчишек. Из алюминиевой проволоки ковалось оружие, доспехи. Из металлических трубочек делали пушки, которые заряжали серой, соскабливая её со спичечных головок. Для минирования, помимо той же серы, применяли и порох, который достать не составляло труда. Минировали и подрывали построенные на доске мосты, железнодорожное полотно, крепостные стены. Таких досок, как правило, было несколько. На каждой была своя история, другая армия и эпоха.

Иногда игроки приходили в гости к товарищу со своей доской и сражались друг с другом посредством своих пластилиновых армий. Использовали даже боевых майских жуков, запрягая их в колесницы. Жуков в мае месяце было невероятно много. Помимо широко распространённых коричневых жуков попадались и зелёные. Но наибольшей популярностью пользовались жуки рогачи. Их держали в спичечных коробках и даже чуть-чуть подкармливали мясом. От этого они становились более массивными и приобретали устрашающий вид. Победитель забирал у проигравшего его солдатиков себе. Как бы в плен. В дальнейшем бывший владелец мог их на что-нибудь выменять или обменять на других пленных, если они у него были. Но все знали, что самые обширные и невероятно красиво изготовленные военные баталии были у сына полковника Буцевицкого. Но он, к сожалению, никогда не проигрывал. Наигравшись, друзья пошли гулять на улицу.

Как стемнело, Вовка с сожалением направился в сторону своего дома. Ему очень не хотелось опять ночевать под лестницей. Тем более, что ночи уже были холодными, хотя снег ещё не выпал. Вовка решил заглянуть в освещённое окно, посмотреть, что там происходит внутри. Забравшись на выступ цоколя, он осторожно заглянул в окно и чуть не свалился от неожиданности. Братья, которые, как полагал он, тоже находились в бегах, сидели, как ни в чём ни бывало, за одним столом с той, из-за которой они, собственно, и решили уйти из дома. Они разговаривали с ней и чему-то весело смеялись, за обе щеки уписывая фрукты и сладости, которыми были наполнены вазы на столе. Вовка проглотил слюну и ощутил сильное чувство голода. Не в силах устоять перед таким соблазном, он решил капитулировать и явиться с повинной.

Против ожидания, встречен он был вполне доброжелательно, чему был несказанно рад и, не без удовольствия, подсел к братьям. Будущую мачеху звали Тамарой Анатольевной. Вовка поначалу стеснялся, но потом освоился, успокоился и стал вести себя непринуждённо. Между делом, он сбегал в своё убежище и с лёгким сердцем перетащил обратно постельные принадлежности. Братья, оказывается, вернулись домой, ненамного опередив его. Видимо, в их планах тоже что-то не сложилось.

Отец пришёл поздно и мальчишки, уже находясь в постели, слышали, как Тамара, так братья стали называть её между собой, уговаривала его не ругать их за демарш. Только после этого они успокоились окончательно и уснули.

Утром Тамара накормила детей завтраком и отправила в школу. Проводив всех, она вышла в город осмотреться, а заодно купить что-нибудь из продуктов. Николай обещал привезти ёлку. Они решили сделать праздник детям, которые ёлку видели только на школьных утренниках, да на городской площади. Тамара предложила украсить её конфетами, которые во время новогоднего праздника можно будет снимать прямо с веток и есть их, запивая чаем. Поэтому, зайдя в кондитерский отдел, она выбирала конфеты в переливающихся яркими цветами обёртках и фантиках, которые красиво и празднично будут смотреться на ёлке. Ещё она купила три симпатичных маски из папье-маше: зайца, волка и медведя.

Когда братья вернулись из школы, их ждал вкусный, свежеприготовленный обед, наличие которого выдавали ароматы, распространившиеся по всему дому. Накормив их, Тамара хотела, было, проверить у них дневники, но не тут-то было. Валерка сказал, что забыл его в парте. У Витьки учительница, якобы, собрала их на проверку. Только у Вовки дневник был в наличии. Он достал его из офицерской полевой сумки. С такими сумками ходило полшколы, так как в основном все были из офицерских семей. Это было очень удобно и престижно. Старшим удалось отговориться, что, мол, домашнее задание выполнили на переменке в школе и убежать на улицу, а с Вовкой Тамара решила позаниматься индивидуально. Благо, задано было немного и он быстро справился.

Сюрприз
1960—1961 гг.

Покончив с уроками, Вовка незаметно сунул за пояс рогатку и заторопился на улицу.

– Приходи пораньше и братьям передай, если увидишь. Вечером вас будет ожидать сюрприз, – предупредила его Тамара.

Братья пришли домой раньше обычного. Уж больно им хотелось узнать, что ж там за сюрприз такой. Они предполагали всё, что угодно, но увиденное превзошло все ожидания. Высокая, под самый потолок, пушистая ёлка стояла в большой комнате, а отец с Тамарой заговорщически улыбались.

– Мальчики! Мойте руки после улицы, а потом мы с вами будем наряжать нашу ёлку! – торжественно произнесла Тамара.

Вернувшись с чистыми руками, они увидели, как Тамара высыпала из сумки на середину стола приличную горку шоколадных конфет в красивых ярких фантиках.

– Вот этими конфетами мы и украсим нашу ёлку, но сейчас пробовать их не будем, а потерпим до Нового года. Тогда и праздник будет по-настоящему сказочным и желанным.

Тамара показала им, как сделать петли из ниток, чтобы за них можно было цеплять конфеты на ёлку. Дело спорилось и скоро ёлочка засверкала во всей красоте. До Нового года оставалось три дня.

Вовке не терпелось попробовать конфету. Но три дня – это ведь так долго. А терпеть было невмоготу. А вот если попробовать одну, тогда можно будет подождать и три дня. Ночью он никак не мог заснуть, всё думал об этом. И вот, не в силах противиться больше своему желанию, Вовка тихонько, насколько это было возможным, встал и на цыпочках вышел в гостиную, где стояла ёлка. Чуток выждав, пока глаза привыкнут к темноте, он осторожно вытянул вперёд руку. Нащупав конфету, потихоньку развернул нижний хвостик фантика. Конфета сама, под своей тяжестью, упала ему в ладошку. Разломив её пополам, он сунул одну половинку в рот, а другую аккуратно вернул обратно, завернув хвостик. Так же осторожно, стараясь не шуметь, с половинкой конфеты за щекой, вернулся обратно и тихонько нырнул под одеяло. Лёжа с закрытыми глазами он, не спеша, рассасывал её и блаженно улыбался. Так с улыбкой и заснул. И уже не мог видеть, как, точно так же, к ёлочке ходили по очереди и его братья. На следующую ночь всё повторилось снова и, по-видимому, не один раз.

И вот, наконец, подошёл Новый 1961-й год. Когда дело дошло до чаепития, Тамара предложила братьям снимать с ёлки конфеты, кому какие нравятся. Но никто из них не вызвался это делать. Мальчишки жеманничали и отнекивались:

– Да ладно, мы и так попьём. Да мы не хотим, да мы сладкого не любим, да мы…

– Ну, как хотите, а я с удовольствием попью чай с конфетками.

Тамара подошла к ёлке и попыталась снять конфету, но фантик оказался пустым. Она стала пробовать другие, но и там было то же самое. Братья незаметно переглядывались друг с другом в ожидании скандала. Найдя, всё же, ближе к макушке, несколько целых конфет, Тамара сняла их и положила на блюдце на столе. Как ни в чём не бывало, она разлила чай по чашкам и, обращаясь ко всем, сказала:

– Ну не любите сладкого – пейте так, а мы с папой попьём с конфетами.

Вовке стало так неловко, будто бы это он один поел все конфеты. Братья, явно, тоже были не в своей тарелке. Лучше уж поругали бы, что ли. Праздник был испорчен.

Семья
1961 год

1-го января в стране была проведена денежная реформа. Это было сделано для придания рублю большей полновесности. Ну и для облегчения денежного обращения, конечно. Во всяком случае, так доводили народу с высоких трибун. В обращение были выпущены банкноты нового образца достоинством 1, 3, 5, 10, 25, 50 и 100 рублей. Новые деньги были гораздо меньше по размеру, чем старые. Обмен наличных денег должен был осуществляться в течение трёх месяцев без каких-либо ограничений в специально открытых обменных пунктах, в соотношении 10:1. Дореформенные деньги за их крупный размер называли «сталинскими портянками», а послереформенные за их малую величину «хрущёвскими фантиками». Если бы не профиль Ленина на бумажных деньгах, к ним бы и вовсе не было никакого уважения. Но очень скоро отношение народа к ним изменилось. «Фантиками» они перестали называться уже к весне. В обиходе их стали называть «новыми», а цены, по привычке, переводили на «старые». На товарах цена поначалу указывалась и в старых, и в новых деньгах. Эти деньги оказались очень стабильными и просуществовали более 30 лет. Вместе с введением в оборот новых купюр уменьшились в десять раз и цифры на ценниках в магазинах. Правда, почему-то, с округлением в большую сторону. Так, например, товар стоимостью 19 рублей 70 копеек стал стоить 2 рубля, а не 1 рубль 97 копеек, что было бы логичнее.

Вскоре Николай с Тамарой зарегистрировали свои отношения в ЗАГС (е). На свадьбу приехали и родители с обеих сторон. Свадебное застолье организовали дома. Кроме родных пригласили соседей сверху и нескольких сослуживцев Николая с жёнами. Посидели, попели песни, потанцевали под патефон. Дети за общим праздничным столом со взрослыми не сидели, это было не принято. Поэтому обе бабушки покормили их на кухне и напоили чаем с тортом и конфетами. После чего они убежали на улицу. Гости же допоздна не засиживались, у всех хватало своих домашних дел и забот. Соседки помогли перемыть посуду, часть которой они принесли с собой.

Родители через пару дней разъехались по домам. Киевские бабушка с дедушкой пригласили так неожиданно появившихся в их жизни внуков к себе в Киев на летние каникулы. Воронежские звали к себе. Порешили на том, что справедливо будет, если дети будут приезжать к ним поочерёдно. И жизнь потекла своим чередом дальше.

Тамара Анатольевна стала учительствовать в русской школе. Преподавала химию, биологию, зоологию. Дополнительно вела химический и зоологический кружки. Она закончила Ужгородский университет с красным дипломом. А с будущим мужем познакомилась в самолёте, когда летела из Киева, где жили её родители, в Ужгород. Нащокин же, напротив, учился в Киевском университете на заочном отделении юридического факультета и возвращался домой. Волею судеб их места оказались рядом. Тамара плохо переносила перелёт, её тошнило. Николай, как умел, пытался помочь ей с этим справиться. Так и познакомились. В Ужгородском аэропорту Нащокина встречала служебная «Победа». Он предложил подвезти приглянувшуюся попутчицу до дому.

Она жила в студенческом общежитии. Потом уже, как бы случайно, он стал периодически попадаться ей на глаза. То в университет подвезёт, то после занятий встретит. Так, постепенно, у них завязался роман. Николай долго не решался сообщить Тамаре, что у него трое детей. И только, когда встал вопрос о переводе к новому месту службы, он открыл все карты и сделал предложение руки и сердца. Он не торопил её с ответом. Дал возможность всё хорошо обдумать и, в случае согласия, сообщить ему о своём решении по новому адресу. И вот, перед Новым годом, от неё пришло письмо.

Появление женщины заметно изменило жизнь всей семьи. Тамара сразу же стала создавать уют в доме. Для начала всё, что было можно, перемыла, почистила. На швейной машинке, которую она привезла с собой из Ужгорода, вечерами строчила какие-то шторки, занавески, покрывала и многие другие, необходимые в быту мелочи. Стала готовить нормальную домашнюю еду. Николай даже стал приезжать на обед домой. После обеда он ещё умудрялся полчасика вздремнуть.

Постепенно дом преображался и переставал походить на симбиоз холостяцкой берлоги с солдатской казармой. Но самой сложной задачей для неё было установить контакт с детьми, наладить с ними доверительные отношения. И делать это нужно было уже сейчас, не откладывая. А опыта в общении с детьми у неё не было никакого. Ей в то время шёл двадцать второй год. А тут взрослый, серьёзный мужчина, прошедший войну, на пятнадцать лет старше, да ещё с тремя детьми. Нелегко ей далось решение ответить согласием на предложение Николая.

С восьмилетним Вовкой, кажется уже сейчас, можно было контактировать без особых проблем, ввиду того, что его характер ещё не был сформирован окончательно и не испорчен тлетворным влиянием улицы. А вот доверие и расположение старшего сына, которому уже было тринадцать лет, завоевать будет очень сложно. Тамара уже почувствовала его независимый нрав и неприкрытый скептицизм по отношению к окружающим. Витька был на год младше и особенности его характера она пока не раскусила. Но отметила, что он не по годам был очень рассудителен и на всё имел своё собственное мнение. Как говорится: сам себе на уме. Разница же в возрасте с ними была совсем небольшая. То ли мать, то ли старшая сестра.

С первой получки Тамара, посоветовавшись с мужем, взяла в рассрочку на год телевизор «Рекорд». Это был красивый деревянный полированный ящик с экраном на передней панели, Воронежского производства. Когда это чудо техники включили и на вспыхнувшем экране появилась таблица настройки, все уселись перед ним и долго не могли отвести от неё взгляд, словно заворожённые. Настолько это казалось непостижимым и необычным явлением. Позже, когда началась трансляция передач, они узнали, что их всего две – центральная московская и местная львовская. Изображение было черно-белым, но, прилагавшаяся в дополнение к телевизору, трёхцветная целлулоидная плёнка позволяла делать его цветным, если таковым его можно было считать. Качество картинки было не ахти какое и постоянно приходилось двигать антенной.

Так в семье Нащокиных появился новый вид проведения досуга, который, казалось, должен был способствовать укреплению и объединению семьи. Вместе с тем, детям были поставлены условия, соблюдение и выполнение которых давало им возможность смотреть телевизор. А это значило, что нужно было своевременно и качественно выполнить домашнее задание и иметь положительные отметки. Так же, до начала телепередач, нужно было управиться и со своими домашними обязанностями. Это, в какой-то степени, стимулировало мальчишек. Но только на первых порах, пока интерес к телевизору не угас. К тому же, отец разрешал смотреть передачи только до девяти часов вечера. В результате, снова победили улица и друзья.

Только какие-то чрезвычайные события, происходившие в стране, могли заставить их прильнуть к голубому экрану. Так, 12 апреля 1961 года, произошло невероятное, просто фантастическое событие. Первый человек в мире покорил космос. И это был советский гражданин Юрий Гагарин, улетевший старшим лейтенантом и вернувшийся уже майором. Он стал национальным героем. Его любили все. Им гордились все, как, впрочем, и страной, запустившей его в космос. Этот день стал настоящим праздником. Люди выходили на улицы, пели песни, смотрели в небо, которое теперь стало намного ближе, и улыбались, поздравляя друг друга. Дети стали играть в «Гагарина» и мечтали стать космонавтами.

Незаметно подошёл к концу учебный год. Ура, каникулы! Три месяца свободы. Позади остались уроки и домашние задания, пятёрки и двойки, дополнительные занятия и продлёнка, учителя: хорошие и не очень, друзья и подружки, собрания, всевозможные кружки и прочие мероприятия. Можно долго ещё перечислять всё, что происходило на протяжении года и удивляться тому, что ты всем этим жил, участвовал, выполнял всё, что от тебя требовалось. При этом впитывал и постигал много всякой всячины: полезной и не очень, а то и вовсе пустой и ненужной. И ещё хватало времени на бесполезное времяпрепровождение, необдуманные шалости, граничащие иногда с хулиганством, чреватым опасностью в любой момент обернуться преступлением.

Не раз уже Нащокин находил и отбирал у сыновей то рогатку, то самопал, то порох. Как-то, нагрянув неожиданно, Николай извлёк у них из-под подушек целый арсенал оружия и вгорячах бросил всё это в пылающую печь. В результате чего боеприпасы начали взрываться, и металлическую дверцу сорвало с петель и она, вращаясь, полетела по комнате, по счастливой случайности никого не задев. Сколько раз ещё он беседовал, убеждал, наказывал, но за всем ведь не уследишь. Да и они стали осторожней и умней, дома уже ничего не держат, но, наверняка, где-то прячут. Глаз да глаз нужен, особенно за старшими. Возраст самый, что ни на есть, опасный. Тут с одним Валеркой мозги свихнёшь. Вечно чего-нибудь изобретает и испытывает. Не знаешь, что ещё может выкинуть. И ведь голова-то варит неплохо. Вот если бы ещё в мирных целях, цены бы не было. Вон антенну какую смастерил из трубок. Чего-то припаял, прикрутил, закрепил на крыше. Телевизор стал польские каналы показывать. Приёмник собрал ламповый, наверняка «Голос Америки» слушает по ночам.

Николай не запрещал сыновьям ловить и слушать западные голоса, так как понимал, что это бесполезно. Не даром же народная мудрость гласит, что запретный плод сладок. Так, просто предостерегал иногда, чтобы не ляпнули где языком что-нибудь из услышанного. Сам же он часто крутил ручку своей радиолы, выискивая в ночном эфире эти самые голоса. Его, как контрразведчика, это интересовало особенно.

И по английскому языку, говорят, Валерию равных нет, продолжал размышлять Николай. Так он ещё и польский с чешским учит по самоучителю, чтобы читать их журналы в оригинале. По физике и математике хвалят, говорят способный. Но тараканов в голове, хоть отбавляй. Курит тайком. Соседям грубит, с учителями огрызается. Знал бы ещё Николай, как он медную мелочь покрывает цинком и подсовывает в магазине, покупая сигареты. В надежде на то, что продавцы не заметят подвоха, особенно после реформы. И ведь, как правило, не замечают, отпускают товар, сортируя мелочь по размеру, а не по номиналу. Бывают и осечки, но он только плечами пожимает, мол, сам перепутал. А почему они такие, кто ж знает?

Нащокин прекрасно понимал, что сыновей нужно вырвать из привычной среды и отправить куда-нибудь подальше на время летних каникул, под хороший надзор, чтобы уберечь их от необдуманных или, не дай Бог, противоправных действий. О пионерском лагере они даже слышать не хотели, да и Николай, хорошо помнивший о двух неудачных попытках, тоже склонялся к этому. Он решил всех троих отправить на лето к родителям, в Берёзовку. Там далеко не убежишь, разве только на речку. Надо сегодня же отписать матери, чтобы ждала внуков на лето.